Текст книги "Тьма, выкованная в огне"

Автор книги: Крис Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Глава 7

   На закате второго дня их совместного путешествия Конова постановил считать, будто именно он ведет Висину через лес. Более очевидный вариант оказался бы чересчур болезненным для его самолюбия.

   В не столь далеком прошлом ему приходилось водить в бой лучшее подразделение Калагрийской имперской армии, и притом, что более важно, каждый раз он благополучно приводил своих подчиненных обратно. Убийство вице-короля представлялось для него всего лишь очередным сражением. Солдат уничтожил еще одну угрозу безопасности империи.

   Вице-король заделался Ее сторонником, а из всех презираемых Коновой действий – на составление списка ушло бы довольно много времени – наиболее гнусным он считал служение Темной Владычице. Само Ее существование бросало тень на любого эльфа Хинталанда, и прежде всего на таких, как Конова. Рука его коснулась искалеченного уха до того, как он успел осознать это непроизвольное движение.

   Стремительный Дракон не учел одной истины: если за убийство сотни в бою награждают медалью, то за убийство одного в мирное время отдают под суд…

   – Болит? – осведомилась Висина, мгновенно вернув его в настоящее.

   – Что? – Конова поспешно отдернул руку. – А-а, это. Да нет, на самом деле не болит. Это называется «фантомные боли». Просто забываешь, что его больше нет, – соврал он.

   К сожалению, о таком забыть невозможно.

   Девушка склонила голову набок, давая понять, что не очень-то повергла ему, но спорить не собирается. Не прошло и двух суток, которые они провели вместе, а Конова уже научился определять ее настроение по манере двигаться. Например, если она напрягалась, вытягиваясь во весь рост, следовало ожидать вспышки гнева. Эльф находил подобное зрелище завораживающим. Конечно, за него приходилось платить, в течение нескольких минут выслушивая мнение, отличное от его собственного, но после целого года, проведенного в одиночестве, он даже радовался возможности услышать кого-нибудь кроме себя самого.

   – Кажется, там впереди поляна, – сообщила она, продираясь через стену лиан.

   – Хорошо, я сейчас разведаю…

   Однако девушка уже исчезла из виду. Вот, опять же. Солдаты повиновались приказам, а госпожа Висина Текой, дочь Алмака Текоя, повиноваться и не думала.

   – Конова! – донесся крик с той стороны живой преграды.

   – Вы в порядке?

   Не дожидаясь ответа, он перехватил мушкет на изготовку и ринулся следом за ней, ныряя под низко свисающими ветвями и зажимая локтем сломанные ребра. Секунду спустя Конова продрался сквозь заросли. За ними действительно оказалась поляна. Вкупе с новыми проблемами.

   В глазах зарябило от яркого света. Земля почему-то тряслась под ногами. Кое-как проморгавшись, эльф обнаружил себя стоящим по колено в невысоком кустарнике прямо на пути несущейся на него лошади.

   Вернее, всадника на лошади. Судя по голубому мундиру и серебряным кольчужным эполетам, человек служил в имперской кавалерии. На голове его красовался полированный стальной шлем, перехваченный полосой леопардовой шкуры и увенчанный развевающимся алым султаном из конского волоса. Конь был гнедой масти, с белым пятном на груди. И пятно это угрожающе разрасталось.

   Конова отскочил в сторону. Кавалерист промчался дальше. Эльф даже крикнул «Стой!», но куда там! Стремительный Дракон все еще смотрел ему вслед, когда уловил за спиной новое движение. Развернувшись, он увидел второго несущегося на него всадника в голубом мундире.

   Человек приподнялся в стременах, вынимая на скаку саблю. Конь забирал вправо от Коновы, давая возможность хозяину с налета рубануть противника. Эльф помнил, как следует действовать в подобных случаях: стой на месте, затем отскочи правее и ударь лошадь штыком в тот момент, когда она поравняется с тобой. Штык у его мушкета отсутствовал, а потому выбор оставался небогатый.

   Как только конь почти доскакал до него, Конова метнулся поперек его пути – сабля кавалериста оказалась по ту сторону животного – и двинул прикладом по лошадиной морде. Куда метил, он не попал, зато угодил всаднику в колено. Взвыв от боли, человек вылетел из седла.

   В результате его падения с земли поднялось здоровенное облако пыли. Воспользовавшись неожиданной маскировкой, эльф пробежал несколько шагов и застал врасплох третьего кавалериста. Тот явно рассчитывал, что противник так и останется стоять над его поверженным собратом. С пронзительным воплем Конова сделал выпад якобы в сторону лошадиной головы, но на самом деле метя прикладом в стальной нагрудник всадника. Животное вскинуло морду и шарахнулось вбок. Кавалериста выбросило из седла, но он успел вцепиться в гриву лошади. Конова отшвырнул мушкет, ухватил наездника за пояс и руку и рванул что было сил. Поврежденный бок пронзила резкая боль, однако эльф ее проигнорировал. Усилия даром не пропали: мгновение спустя всадник окончательно расстался с лошадью.

   Яркая вспышка заставила эльфа обернуться – на его голову плавно опускалось лезвие кавалерийской сабли. Время словно замедлило свой бег. Конова отчетливо видел все происходящее и со спокойной отстраненностью понимал, что сейчас он уже ничего сделать не сможет. Всадник пригнулся, стоя на стременах. Левая его рука в перчатке сжимала повод, а в правой сверкал тяжелый клинок, летящий сверху вниз. Карий глаз чалой лошади находился всего в нескольких дюймах от лица Коновы. Эльф даже мог разглядеть в нем собственное отражение. Потом глаз уплыл дальше, последовал толчок лошадиным плечом, и Стремительный Дракон приготовился ощутить удар холодной стали.

   Порыв свистящего ветра скользнул по коже, точно серп, прошедший через спелую рожь. Затем конь пронесся мимо, а Конова увидел перед собой открытое поле. Эльф замер в ожидании, не свалится ли голова с плеч при малейшей попытке шевельнуться. Однако с ним вроде все оставалось по-прежнему, если не считать сбивчиво колотящегося сердца. На всякий случай он осторожно ощупал шею. Шея оказалась потная и грязная, но ни крови, ни раны Конова не обнаружил. Он в изумлении повернул уцелевшую голову в сторону кавалериста. Тот, остановив лошадь, словно зачарованный, уставился на рукоять сабли у себя в руке. Клинок же ее куда-то исчез.

   Бросив взгляд по сторонам, эльф увидел плоское лезвие, лежащее в траве в нескольких футах от него. Вокруг сделалось неестественно тихо. Конова обернулся. С десяток всадников, замерших чуть поодаль, дружно глядели не на него, а на Висину. Девушка стояла у самой кромки леса, держа перед собой наподобие оружия обломанный сук. Воздух вокруг нее, казалось, вибрировал. Эльф моргнул. Наверное, пот в глаза попал. Когда он проморгался, воздух уже сделался обычным, а Висина принялась верещать: как им не стыдно пугать барышню и знают ли они, кто у нее папа?

   Пока кавалеристы не опомнились, Конова наклонился, едва не рухнув наземь от вспышки боли, молнией пронзившей грудь, и подобрал клинок от сабли. Скрипя зубами, он преодолел дюжину шагов, отделявших его от сержанта, который только что пытался его обезглавить.

   Темно-синий чепрак под сержантским седлом украшали вышитые золотом эмблемы: летящая стрела с орлиными крыльями. Конова враз ее признал. Она принадлежала четырнадцатому полку конной гвардии под командованием герцога Рейкстроу, полковника Джаала Эдрахара.

   – Вы всегда приветствуете незнакомцев подобным образом? – поинтересовался эльф, протягивая кавалеристу обломок.

   – Нынче стало неспокойно. Разбойников развелось и прочей швали, – ответил сержант. Выпустив поводья, он забрал клинок. – Ты кто такой?

   Остатки мундира Коновы явно вызывали у него подозрение.

   – Я-то просто в лесу заблудился, – сказал Стремительный Дракон, – а это вот госпожа Висина Текой, дочь Алмака Текоя. И нам нужно как можно быстрее попасть в ближайший военный лагерь.

   Тем временем сержантский чалый вытянул морду к рубахе эльфа. Принюхавшись, животное всхрапнуло, вытаращило глаза и с тонким ржанием шарахнулось назад.

   – Ну а мне нужен бочонок пива и девка, чтоб спину терла, – заявил сержант, после некоторых усилий совладав с лошадью. – Никуда вы не пойдете, покуда я не разберусь, что к чему!

   – Никогда прежде не слышал, чтобы ребята полковника Эдрахара отказывали в помощи даме, попавшей в беду!

   Конова бросил взгляд на Висину. Девушка до сих пор грозила кавалеристам палкой.

   Услышав имя командира, сержант посмотрел на эльфа с опаской.

   – Ты что, знаком с герцогом?

   – Знаком? Да я этой жалкой пародии на аристократа спас жизнь на перевале Хундар шесть лет назад!

   Кавалерист выпрямился в седле и сдвинул на затылок шлем, выставив напоказ загорелое лицо. Концы пышных соломенных усов завивались в колечки.

   – Был я на перевале Хундар. Но жизнь герцогу спас не какой-то дикарь, а офицер хинтских эльфов… адская бездна!

   Он, как и все порядочные представители младшего командного состава, имел обыкновение скрывать замешательство, отдавая приказы.

   – Эй, вы двое! – рявкнул сержант, указывая на двух спешенных всадников. Они только-только успели подняться с земли и как раз отряхивались. – Раз вам хватило ума вылететь из седла, значит, не помешает прогуляться до лагеря пешком! И попробуйте хоть слово сказать – бегом побежите! – добавил он прежде, чем кавалеристы успели хоть что-нибудь возразить. – Не годится же офицеру ноги сбивать, верно, сэр? Вы, сэр, берите мерина, а ваша дама пусть возьмет серую кобылу. – Сержант указал на лошадей бесполезной теперь рукоятью сабли.

   Конова улыбнулся. Может, стоило его поправить? Висину никак нельзя было назвать «его дамой».

   – Я – Лориан, сэр. Сержант Дарег Лориан. Извините, что принял вас за дикарей. Никоим образом не хотел вас обидеть. К утру вы с барышней будете у герцога. Мы стоим вон за тем холмом, в нескольких милях к северу от Порт-Гамьяла. Мигом доскачем.

   Конова кивнул.

   – Ценю ваше предложение, сержант, но не уверен, стоит ли оставлять ваших солдат тут одних. В лесу нам встретились… – Он хотел было сказать «рекки», но передумал.

   Сержант Лориан сдвинул шлем дальше на затылок.

   – Кто вам встретился, сэр?

   – Разбойники. Множество разбойников. Думаю, не стоит бросать людей тут одних.

   Он чувствовал себя довольно странно, поскольку за год как-то поотвык отдавать приказы.

   Судя по выражению лица сержанта, тот не очень-то поверил Конове, однако в конце концов пожал плечами и махнул рукой спешенным бойцам:

   – Ладно, олухи, ваше счастье! Садитесь вдвоем на кобылу, а офицеру с его дамой отдадите мерина. И поживей!

   Конова приблизился к животному. Кажется, в седло полагалось садиться слева. Хорошо хоть вовремя вспомнил. Он уложил мушкет стволом вниз в кожаный чехол, где ранее помещалось ружье кавалериста. Подошла Висина с побагровевшим от крика лицом. Эльф по-рыцарски подставил ей руку.

   – Нет, спасибо! Если кому из нас двоих требуется помощь, так это вам! – Она в точности скопировала его жест.

   За спиной послышалось издевательское ржание. Категорически приписав его лошадям, Конова с мрачным видом оперся на ладонь девушки. Прихватив другой рукой клок конской гривы, он вставил левый сапог в стремя, помолился про себя и вскочил в седло. Вернее, заполз с грехом пополам. Ребра протестующе заныли, когда эльф перекинул через спину мерина правую ногу. Висина ловко и грациозно запрыгнула следом, по-дамски усевшись на притороченное позади седла свернутое одеяло.

   Хинтские эльфы редко ездят верхом, так как обычно держатся в границах Великого леса. Но разумеется, способные великолепно находить общий язык с лошадьми, как и с большинством живых существ, они при необходимости держатся в седле легко и непринужденно. Конова же чувствовал себя верхом на лошади немногим лучше, нежели на каменной осыпи, ползущей с крутого обрыва. Кони представлялись ему огромными жуткими тварями с тяжелыми копытами, стальными подковами и острыми зубами. А хуже всего – они еще имели собственное мнение по любому поводу!

   Конова пристально оглядел доставшуюся ему зверюгу. К немалому удивлению эльфа, мерин оказался довольно тощим. Ребра у него буквально торчали из-под чепрака. Грива также вылезала клочьями. Конечно, военная жизнь не щадит лошадей, она вообще никого не щадит, и тем не менее, помнится, скакуны герцога прежде считались лучшими во всей армии.

   – Ладно, ладно, нам тут недалеко, – пробурчал Конова, неуклюже собирая упавший на землю повод.

   Мерин под ними заплясал, натянув поводья, и подался назад в явном намерении сбросить седока.

   – Знаю, знаю, – вздохнул эльф. – Ничего не поделаешь, придется тебе потерпеть эту вонь.

   Попытка направить лошадь вперед с отвычки едва не закончилась падением. Животное, в свою очередь, повернуло голову и клацнуло на него крупными желтыми зубами.

   – Что-то не так, сэр? – Лориан проехал в нескольких футах от того места, где Конова боролся со строптивым мерином.

   – Нет! – соврал эльф, заметив, что сержант смотрит не столько на него, сколько на Висину. – Мы просто знакомимся.

   Животное дернулось вправо. Конова хотел потрепать лошадь по холке, но тут же отдернул руку, вовремя среагировав на новую попытку тяпнуть его.

   Зверюга еще немного поплясала, видимо не оставляя надежду рано или поздно стряхнуть наездника, однако тот плотно сдавил ее бока коленями и туго натянул повод, продемонстрировав, кто тут главный. Мерин несколько раз топнул копытом, сердито хлестнул себя хвостом и наконец утихомирился. По крайней мере, на время с вопросами старшинства было покончено. Хотя Висина за все время представления не проронила ни слова, эльф прямо-таки физически ощущал затылком ее взгляд.

   Странным казалось испытать давно забытые ощущения: он снова верхом, в руках кожаный повод, ритмичное дыхание лошади под ним. Конова слегка ослабил поводья и заставил себя заглянуть вперед. Отсюда, из седла, все выглядело иначе. Просто удивительно, насколько далеки сделались вдруг последние два года его жизни, и все из-за какой-то дополнительной пары футов высоты, немного увеличившей обзор! Жизнь явно менялась. Он даже позволил себе допустить, будто она, возможно, меняется к лучшему… но тут проклятая скотина извернулась-таки и цапнула его за колено.

   Чем круче перемены, тем больнее они ощущаются…

Глава 8

   Кавалеристы выстроились в колонну с Коновой и Висиной во главе. Эльф взглянул на девушку через плечо.

   – Мне померещилось или я видел какое-то дрожание воздуха? – Он развернулся всем корпусом. – Если б я не знал, что это невозможно, я бы предположил, что тут не обошлось без ма…

   Договорить Конова не успел. Мерин каким-то хитрым образом запнулся, в результате чего левая нога всадника вылетела из стремени. Эльф уже начал съезжать вбок, когда руки Висины обхватили его за талию и втянули обратно в седло.

   – Вы бы лучше смотрели, куда едете, – заметила девушка, пока Конова нашаривал стремя, однако рук с его талии не убрала.

   Эльф счел за лучшее помалкивать.

   Справа мелькнуло черно-рыжее пятно. Он улыбнулся. Джир следил за ними с безопасного расстояния. У бенгара хватит сил и проворства следовать за лошадьми, если только он не сочтет нужным метить каждое встреченное им дерево. Оторвавшись от разглядывания зарослей, Конова увидел Лориана. Сержант успел заехать вперед и встал поперек дороги, вынудив их мерина остановиться.

   – Сэр, госпожа, – он выдержал паузу, – дорога тут опасная. Вы не против переместиться в конец отряда? Нам было бы куда спокойнее знать, что наш тыл охраняет такой опытный офицер, как вы.

   Он снял шлем и улыбнулся Висине.

   – Думаете, это необходимо? – переспросил Конова, озадаченный подобной просьбой. Хватка на его талии усилилась. Едва заметно, но вполне достаточно для поднятия настроения. – Что ж, неплохая мысль, – добавил он, не давая сержанту времени передумать.

   Эльф пришел в хорошее расположение духа. Все-таки напрасно он так дурно относился к кавалерии все эти годы! И что с того, что они попытались его убить? По правде говоря, все только так и поступают, покуда не познакомятся с ним ближе. Конова уже подумывал выразить герцогу восхищение его людьми, но тут услышал, как один из солдат говорит товарищу:

   – Вот зараза, я уж думал, сержант не сумеет уломать этого урода отъехать назад. Теперь от него хоть не будет нести в нашу сторону!

   – Эй, вы! – рявкнул Конова.

   Кавалерист вздрогнул.

   – Да, сэр? – Он придержал коня, дожидаясь, когда эльф с ним поравняется.

   – Я в течение некоторого времени был напрочь лишен связи с цивилизованным миром. Не будете ли вы столь любезны снабдить меня последними новостями? Обо всем, что случилось в империи за эти два года.

   Глаза солдата сделались круглыми, нос невольно сморщился. Но прежде чем кавалерист успел раскрыть рот, Висина шепнула на ухо Конове:

   – У сержанта Лориана отличный крепкий конь. Если вам угодно, я могу пересесть к нему!

   – Впрочем, с другой стороны, я могу узнать новости и от госпожи Текой. Свободны!

   А отдавать приказы, в сущности, оказалось не так уж сложно. Боец козырнул и торопливо ускакал в голову отряда, оставив Конову с Висиной наедине.

   – Умеете вы обращаться с людьми, да? – хмыкнула девушка.

   Конова снова попытался обернуться, но грудь пронзило болью.

   – Это у меня смолоду. Штука в том, видите ли… точнее, уже не видите. – В качестве пояснения он коснулся искалеченного уха. – Если ты родился черноухим, считается, что это Ее метка, а значит, Ее колдовство у тебя в крови. Для хинтских эльфов, в особенности для Недремлющей стражи, хуже ничего и быть не может. До недавнего времени меченых младенцев просто бросали в степи за лесом умирать. Так что если я плохо схожусь с окружающими, то это просто потому, что обычно большинство окружающих хотят моей смерти. Это, знаете ли, располагает… к некоторой необщительности.

   – Но зачем метить младенцев? Для чего это Темной Владычице?

   Конова пожал плечами.

   – Никто не знает, кроме Нее, а Она не говорит. Все, что я знаю, так это то, что мне и прочим железным эльфам выпала такая вот карта. И мы старались разыграть ее как можно лучше.

   – Ну а мне выпала другая карта. – Висина запустила руки под его замшевую рубаху, коснувшись боков. – Возможно, я сумею несколько изменить ваш взгляд на мир…

   Конова изумленно поднял бровь, однако промолчал. Хотя ее пальцы ощупывали ребра с предельной осторожностью, тело все равно пронзала боль.

   – Эй, женщина, потише! – наконец не выдержал он. – У меня там и так все переломано.

   Вытащив руки из-под рубахи, девушка принялась копаться в своей холщовой сумочке.

   – Ваше имя Хир Уль-Освин. Оно звучит как калагрийское.

   – Одно из славнейших имен в Калагрийской империи! – Конова поерзал в седле, силясь подстроиться под ритмичные движения лошади. – Лейтенант Освин в битве при ущелье Якат с отрядом всего из двухсот бойцов удерживал войско в тысячу орков. Это произошло сто лет назад, во времена пограничных войн.

   – А что, в истории империи были времена, когда она не вела пограничных войн? – съязвила Висина.

   Конова проигнорировал шпильку.

   – Орки могли обойти ущелье и захватить небольшую заставу, которую охранял лейтенант со своими людьми, но Освин вынудил этих лохматых уродов вступить в бой и перебил их всех!

   – Вынудил? Как это – вынудил? – Подбородок девушки лег на его правое плечо.

   – До того как вступить в армию, Освин был драматургом. И лучше всего ему удавались забавные стишки, которые он вставлял в свои пьесы. Впрочем, вы ведь дочь великого Алмака Текоя! Боюсь, они не для ваших деликатных ушей.

   Конова мог бы поклясться, что ее щека вспыхнула.

   – Мои уши будут получше ваших!

   – Ах, сударыня, вы задели меня за живое!

   Висина отодвинулась и снова закопошилась в сумочке.

   – Ладно, рассказывайте, что за стишки такие!

   Конова опять попытался устроиться поудобнее.

   – Сейчас. – Он задумался. – Как же там было…

Раз с дружком баловалась колдунья,

Недовольна осталась ведунья,

И заместо прибора

Вшила враз мандрагору

Разлюбезному наша шалунья.

   Висина оставила свое занятие.

   – Что, и все? И вот из-за этого орки полезли в драку?

   Конова покачал головой.

   – Нет, конечно! У Освина таких в запасе имелась целая куча. Ну и прочих оскорблений.

   – Кстати, мандрагора никакими особыми магическими свойствами не обладает, чтоб вы знали, – заметила Висина. – Так что непонятно, откуда у колдуньи вообще взялась эта мандрагора.

   – Ну, это просто, ну, вроде как шутка.

   – Несмешная какая-то шутка… А-а! Поняла! – воскликнула Висина, хлопнув его по руке. – Вы взяли себе его имя, потому что он совершенно неостроумный, такой же как и вы, да?

   Конова попытался вспомнить, что конкретно ему так не нравилось в лесу, но все равно не вспомнил. Как же там было хорошо! Тихо, одиноко.

   – Нет, сударыня. Я взял себе его имя, потому что Освин пошел ва-банк. Он выступил против превосходящих сил противника, не имея при себе ничего, кроме своего меча и своего остроумия. К тому же мне все равно нужно было какое-то имя. Эльфы, которые оставляют свое племя и которых отвер… которые решили не вступать в Недремлющую стражу, вынуждены отказываться от своего пульхта – имени из снов.

   – Нет, ну правда же не смешно! – продолжала девушка, явно пропустившая мимо ушей все его объяснения. – Поднимите-ка руки!

   В воздухе разлился густой аромат, одновременно удушливый и кислый.

   – Эй, вы чего делать собрались? – насторожился он, но тем не менее послушался.

   Мгновением позже на грудь ему шлепнулась мокрая и холодная масса. Эльф скосил глаза вниз, сквозь широкий ворот рубахи. Висина облепляла его сломанные ребра какими-то листьями, вымазанными чем-то вроде бурой смолы.

   – Полегче там, – буркнул Конова, хотя ощущение оказалось на редкость приятным. – У вас умелые руки, – добавил он, прикрыв глаза.

   Боль понемногу отступала.

   – Я вообще умелая, – ответила девушка, плотнее прижимая листья к коже.

   Влажный компресс внезапно сделался горячим, эльф тут же вспотел. Дыхание замедлилось, и он почувствовал, как валится с лошади.

   – Что такое… – успел выдавить Стремительный Дракон прежде, чем госпожа Текой подхватила его и усадила обратно, словно ее спутник весил не больше младенца.

   Воздух вокруг задрожал, перед глазами все поплыло, а мышцы сделались жидкими, точно вода. В следующую секунду Конова оказался на лугу новорожденных волчьих дубов. Следовательно, он видел сон, и это обстоятельство расстроило его до чрезвычайности. «Я и так знаю, что будет дальше!» – запротестовал эльф. Собственный разум подводил его, вынуждая заново переживать первое в жизни крупное унижение. Конова попытался ускорить события в надежде быстрее промотать неприятную сцену и перейти к чему-нибудь другому, однако вставшая перед глазами картина меняться и не думала.

   Смирившись с неизбежным, эльф вышел на середину луга новорожденных, касаясь юных дубков, что наперегонки тянулись к небу. Солнце стояло в зените, однако с каждым шагом воздух делался заметно холоднее. Трава под ногами начинала похрустывать. «Странно», – подумал Конова. День его собственного пребывания на лугу сохранился в памяти как довольно теплый, а теперь, куда ни глянь, все подернулось инеем. Большинству деревьев, уже достаточно взрослых, мороз не мог причинить особого вреда, но один крохотный волчий дубок бессильно клонился к земле. Листья на нем успели почернеть.

   Конова заспешил было к юному созданию, но остановился как вкопанный. Деревце отливало серебром. Серебристые волчьи дубы рождались чрезвычайно редко, далеко не каждое десятилетие, причем обходилось их появление на свет весьма недешево. Но ведь в тот день никаких серебристых дубов там не было! Едва он вспомнил об этом, на лугу появилась эльфийка. Юная и прекрасная, она направилась прямиком к несчастному заморышу. В ее глазах сияла любовь к деревцу, а взгляд наполняла забота. Конова различил внутри себя тоненький перепуганный голосок, моливший о помощи. Голос деревца. Растение умирало.

   Эльф пошатнулся, ошеломленный мощью, звучавшей в слабом, еле слышном зове. Растение жаждало жить, ему хотелось запустить корни глубоко в землю и вознести ветви высоко в небеса. Конова никогда прежде не ощущал такой страстной, непреодолимой жажды жизни.

   На лугу появились и другие эльфы, однако сразу стало ясно: их, в отличие от юной эльфийки, совершенно не тревожат мольбы серебристого волчьего дуба.

   «Пуик тола миск дзин – пусть выживет сильнейший!» – сказали воины Недремлющей стражи. Затем они развернулись и покинули луг.

   Глаза эльфийки, смотревшей им вслед, переполнились бессильными злыми слезами. Конова понимал и ее гнев, и ее скорбь.

   «Нужно его спасти! – воскликнул он, надеясь, что еще не все потеряно. – Нужно спасти его!»

   Все вокруг внезапно переменилось. Конова очутился на голой черной вершине, и ветер трепал его одежды. Эльф дрожал от холода, дыхание давалось с трудом. Крохотное деревце превратилось в могучий волчий дуб, но сделалось кривым и колючим. Его корни впивались в каменистую почву, ветви злобно хлестали небо. Вязкий, черный ихор сочился из ствола, пятная серебристую кору, и голос, некогда моливший о жизни, теперь ревел безумной, всепоглощающей яростью.

   Та незнакомка с луга тоже была здесь. Она шагала меж смертоносных ветвей, и они раздавались в стороны, освобождая ей путь. Эльфийка положила руку на ствол. Ихор бежал по ее ладони, одевая кожу ослепительно-черным инеем, но она, казалось, не замечала его. Молодость и красота остались в прошлом. Годы, и не только годы, исказили ее лицо, избороздили морщинами. Лишь глаза по-прежнему излучали любовь и заботу. Вот только сейчас оба чувства приобрели небывалый накал, прожегший Конову до костей, стоило ему встретиться с ней взглядом.

   «Я спасу и тебя!» – сказала Темная Владычица. Протянув к нему руку, Она обожгла кончик его левого уха ледяным прикосновением.

   И в этом кошмаре Конова вспыхнул и запылал.