Текст книги "Тьма, выкованная в огне"

Автор книги: Крис Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Глава 17

   – Знатные проводы! – подал голос Йимт, шагая рядом с Элвином. – Герцог Рейкстроу ничего мужик, хоть и начальство.

   Скосив глаза вниз, Элвин увидел, что гном смотрит вправо, на провожающий их оркестр четырнадцатого конногвардейского полка. Инструменты отражали раскаленное добела солнце, немилосердно сиявшее посреди бледно-голубого неба. Мелодию исполняли незнакомую, Элвин даже не мог сказать с точностью, означает она пожелание удачи или «скатертью дорожка». Неважно. Музыка звучала громко и бодро, а главное, отвлекала от жары.

   – Я думал, кавалерия вся на запад ушла. – Он машинально отер рукавом пот со лба.

   Через мгновение рядовой Ренвар торопливо провел по лицу ладонью, проверяя, не осталось ли на коже разводов краски. Нет, новая ткань линять и не думала. «А может, – подумалось ему, – служить под началом принца не так уж и плохо! По крайней мере, свои плюсы имеются».

   Йимт снова глядел перед собой. Крылышки на его кивере слегка похлопывали при каждом шаге.

   – Ну да, гоняются за собственной тенью, точно стая безмозглых голубей! – буркнул он.

   Элвин кивнул. Впереди на ветру трепетали полотнища. Во главе колонны плыли полковые знамена. Наверное, по сравнению с двумя квадратными тряпками, имевшимися в каждой войсковой части, большую преданность полагалось выказывать лишь королеве. Матерчатые полотнища, вышитые тонкой шерстью, – как говорил сержант-вербовщик, заказывая Элвину очередную кружку пива и подсовывая ему рекрутскую расписку, шелком пусть бабы вышивают то, что они себе напяливают на всякие неудобосказуемые места, – несли на восьмифутовых алебардах двое сержантов-знаменосцев. Им вменялось в обязанность защищать знамя даже ценой собственной жизни. Шестеро довольно крепких на вид солдат – а учитывая, из кого набирали полк, найти их оказалось не так-то просто – шагали рядом. Им, в свою очередь, полагалось защищать знаменосцев. Ну а остальному полку надлежало защищать и тех и других. Потеря знамени считалась даже хуже бегства с поля битвы, а потому, делая ноги, в первую очередь следовало прихватить его с собой.

   Впереди колыхался штандарт королевы с замысловатым имперским вензелем и гирляндами из листьев на переливающемся зелено-серебряном фоне. Поговаривали, для вышивки использовали настоящую серебряную нить, однако ценность знамени в качестве символа многократно превышала стоимость, обусловленную наличием драгоценного металла. Вторым следовало собственно знамя полка. Черный флаг с национальным гербом Калагрии в верхнем левом углу. Основную часть полотнища занимало изображение горной цепи с серебряными вершинами над темно-зеленым лесом. Над горами выгибалась дугой цепочка букв эльфийского алфавита, исполненная серо-стальной нитью. Надпись гласила «Ээри меках» – «В пламя!». Слова девиза вызывал и у Элвина и гордость, и робость одновременно.

   – Вот зараза, играть кончили! – проворчал Йимт.

   Ренвар прислушался. Оркестр действительно умолк, и вместо музыки вокруг раздавались другие, куда менее приятные ушам и сердцу звуки.

   – Какие же это «Железные эльфы»? Это «Ржавые доходяги»!

   – Эй ты, коротышка! Ты тоже эльф? А отчего такой маленький и толстый? Упал с дерева и ударился головой?

   – Ну все, ребята, стальные эльфики с нами, теперь мы всем жару зададим!

   Элвин покрепче стиснул мушкет и гневно воззрился на зрителей.

   Йимт хмыкнул и похлопал его по руке.

   – Не обращай внимания, Элли, это они просто завидуют! Как говорится, брань на вороту не виснет! Мало ли что они там вопят. Собака лает – ветер носит!

   – Эй, девчонки, славные юбчонки!

   Йимт пулей вылетел из строя.

   – Это каэрна, ты, жокей блохастый! – взревел он, потрясая кулаками под взрывы хохота.

   Музыканты утирали глаза платочками, держась за бока. Рядовой Аркгорн, трясясь и подпрыгивая, перечислял, как он поступит с обидчиками. Часть обещанных им сексуальных связей оказалась бы невыполнима даже при помощи магии.

   – Сыграйте нам серенаду на прощание! А вот вам и луна! – выпалил под конец Йимт и, развернувшись к ошеломленным кавалеристам тыльной стороной, задрал каэрну и продемонстрировал мясистую гномью задницу.

   На сей раз ржание прокатилось над рядами «Железных эльфов». Некоторые последовали примеру рядового Аркгорна.

   Гном же пулей метнулся в строй, заняв свое место рядом с Элвином.

   – Ошибочка вышла! – выпалил он в перерыве между жизнерадостным гоготом. – Вот теперь уж точно проводы что надо! Эй, ребята! Споемте, что ли?

   – «Колдунскую жалестную»? – предложил кто-то.

   – Я эту песню не учил, – признался Элвин.

   – Не тушуйся, Элли, главное – подпевай!

   И гном разразился зычным ревом, по-видимому считавшимся пением. Весь полк тут же подхватил следом:

Колдун, трухлявый и седой,

Связался с ведьмой молодой!

Поосторожней, старичок, —

Гляди, рассыплешься в песок!

Плутовка юная, постой,

Скорее дверь свою раскрой!

Поосторожней, старичок, —

Гляди, рассыплешься в песок!

Шары волшебные возьми

И посох мой нежней сожми!

Поосторожней, старичок, —

Гляди, рассыплешься в песок!

Сумел ли он войти к ней в дверь.

Про то не знаем мы теперь.

Поосторожней, старичок, —

Гляди, рассыплешься в песок!

Но девять месяцев спустя

Колдунья родила дитя!

Поосторожней, старичок, —

Гляди, рассыплешься в песок!

   Покончив с известными куплетами, бойцы сочиняли на ходу новые, и Йимт усердствовал больше всех. Элвин только качал головой. Если бы эту энергию да в мирных целях, гном давно бы ходил в капитанах. Впрочем, рядовой Аркгорн выглядел вполне довольным жизнью, хотя, как говорится, его магический кристалл был не без трещин. Изнанку армейской жизни он уж точно знал лучше всех, кого Ренвар встречал когда-либо. В целом Йимта следовало иметь в числе друзей – и уж точно не врагов.

   – Ну вот, сразу на душе веселей стало! – Гном прервал пение, делая глоток из фляги.

   Элвин бросил нервный взгляд по сторонам. К счастью, никто из сержантов или капралов поблизости не ошивался.

   – Расслабься, Элли, мы уже в походе! – Йимт смачно утер губы рукавом. – Тут правило одно: быть готовым к бою! Когда стоишь в строю, а на тебя летит орда вопящих дикарей, надраенные пуговицы и налощенные ремни тебе ничем не помогут. Так что такими красивенькими, как сейчас, мы долго не пробудем! Вот, взгляни на наше новое обмундирование! – Он обвел вокруг себя правой рукой, левой придерживая «костолом». – Вишь, какое все? С иголочки, аж блестит! Форма свежая, что клевер по весне, ремни кожаные начищены, кокарды сверкают, на мундире кантик серебряный, пуговки все на месте… покуда. Даже носки эти щегольские и то без единой дырки!

   Гном на ходу принялся задирать ноги повыше, дабы Элвин мог как следует разглядеть черные шерстяные чулки с вышитой каймой из зеленых листьев чуть ниже колена.

   – Посмотри хорошенько, Элли, и запомни одно: ничто из всей этой красоты не защитит тебя ни от копья, ни от мушкетной пули. Ты можешь блестеть, как магический кристалл в лунном свете, однако стреле, выпущенной с двухсот ярдов, это совершенно пофигу.

   Элвин вдруг пожалел о своей старой, поношенной форме.

   – Так ты что хочешь сказать, что не надо ухаживать за своим обмундированием? Да капрал меня живьем сожрет!

   Йимт взглянул на Ренвара так, будто у него вдруг отросли бивни.

   – Ты там что, настолько высокий, что до тебя медленно доходит? Я говорю, что заботиться надо в первую очередь о главном. Мушкет, порох, обувка, штык, вода и провиант. Нет, за обмундированием тоже следить надо, но ровно настолько, чтоб капрал не цеплялся, ясно? Вот, гляди, – он ткнул себя пальцем в грудь, – видишь, большая часть пуговиц прикрыта портупеей? Так вот, в походе, если уж берешься начищать пуговицы, начищай только те, что видны капралу, понял?

   Элвин кивнул, однако про себя все-таки решил чистить все. Просто на всякий случай.

   – И этого достаточно, чтобы остаться в живых?

   Йимт с минуту шагал молча. Ренвар уже собирался повторить вопрос, но тут гном наконец заговорил:

   – Видишь ли, Элли, – на сей раз в его голосе не было и тени веселья, – чтобы остаться в живых, правило простое: когда Смерть размахивает своей косой, постарайся оказаться где-нибудь в другом месте.

   – Но мы же пехота! Нам как раз и положено быть там, где Смерть.

   – Ну, тогда пусть твоя коса будет самой длинной! – ответил Йимт, любовно похлопывая по «костолому».

   Элвин покрепче стиснул мушкет, от души надеясь, что он тоже окажется достаточно длинен.

   Воздух над равниной дрожал, как над раскаленной сковородой. Угольно-черные колючки кактусов сверкали на солнце сквозь оплетавшие их лианы. Они казались когтями, злобно тянущимися к приближающейся плоти. Принц Тиккин выбрал эту дорогу, решив, что здесь меньше вероятность попасться на глаза вражеским разведчикам. Теперь Конова понимал почему.

   Его высочество ехал во главе полка на великолепном скакуне по кличке Рокот Грома, серебристо-сером жеребце-четырехлетке редкой мернийской породы. Мернийские лошади пользовалась большой популярностью у знати из-за красивой масти металлического оттенка. Сам Конова в подобных тонкостях разбирался исключительно благодаря пространным рассуждениям Джаала о свойствах и достоинствах различных ездовых животных, которые ему поневоле приходилось выслушивать в течение многих лет. С точки зрения эльфа, ситуация, когда солдат получает чуть больше одной серебряной монеты в месяц, а принц ездит на лошади стоимостью в сотни золотых, граничила с преступлением.

   А кроме того, все эти деньжищи оказались брошены на ветер. Хотя, скорее, развеяны в пыль, превратившую серебряную шерсть скакуна в тусклое олово. К тому же спину животного укрывал чепрак из пятнистой звериной шкуры, изменяя его внешний вид до неузнаваемости. Очередная куча денег ушла на обеспечение комфорта филейной части будущего монарха. Седло Тиккина обтягивал густой рыжий мех медведя, собственноручно убитого принцем в одной из предыдущих экспедиций. По всей вероятности, его высочеству позволили подойти и потыкать в зверя мечом, когда бедное животное, наверное, сутки как сдохло. А на тот случай, если и это не произведет на барышень должного впечатления, уздечку лошади богато украсили серебряными и медными бляхами. Конова мог поручиться: не пройдет и недели, как одну-две из них прикарманит какой-нибудь предприимчивый солдатик.

   Эльф поерзал в седле, взглянул через плечо на марширующий полк и тут же поспешно развернулся лицом вперед. От перспективы двигаться на чужих ногах, в то время как его солдаты перемещаются на собственных, майору становилось до жути не по себе. К сожалению, принц уперся, точно скала: они поедут верхом, как подобает офицерам! Конове ничего не оставалось делать, кроме как уныло трястись на крупном черном звере по кличке Цвиндарра, одолженном у щедрого герцога Рейкстроу. В отличие от блистательного наследника престола и его не менее блистательного скакуна, сбруя на майорской лошади выглядела совсем простецки. Ремни для нее вырезали из прочной коричневой кожи, а чепраком служила наскоро перешитая каэрна с полковыми гербами по краям. Само седло было обтянуто выделанной шкурой какого-то животного. Уж не с дракона ли вонючки ее содрали? Джаал на прощанье вполне мог устроить подобную шуточку.

   О дороге Конова думал с плохо скрываемым ужасом. Повсюду, куда ни глянь, сплошной извивающейся массой жилистых зеленых колец и петель тянулись лианы. Местами стебли их, сравнявшись по толщине со стволом баньяна, образовывали сплошные стены не хуже каменной кладки. До Луугут-Йора оставалось двести миль через эти чащобы. Две недели пути, если им повезет и по дороге не встретится никаких препятствий, кроме тех сюрпризов, которые непременно должна преподнести сама местность. Конова почему-то сомневался, что природа выступит их единственным врагом.

   – Сэр, я, пожалуй, проверю, как там бойцы! – Эльф указал на извивающуюся позади колонну.

   – Стоит ли с ними так нянчиться, майор?

   Тем не менее принц снисходительно махнул рукой.

   Отдав честь, эльф развернул Цвиндарру и остановился. Пехота потянулась мимо.

   – Жирный болван! – буркнул Конова вслед Тиккину.

   В отличие от командира, его заместитель поначалу испытывал тревогу относительно боевого духа в подразделении. Вопреки опасениям майора солдаты, пережив изначальный шок, связанный с необходимостью носить каэрны, мало-помалу начинали гордиться своим полком. Конова наблюдал, как распрямляются спины, поднимаются головы. Бойцы решительно печатали шаг, постепенно охватываемые мистическим чувством причастности к «Железным эльфам», хотя, если разобраться, многие из них и эльфа-то живого вблизи отродясь не видели.

   Поудобнее устроившись в седле, майор привычно похлопал себя по карману. Воинство тянулось непрерывным потоком. Они шли строем, по шесть эль… по шесть человек в шеренге. Крылышки на киверах колыхались в такт шагам. Из-под краев каэрн то и дело сверкали белые коленки, обычно прикрытые одеждой.

   Некоторые приветствовали его. Конова улыбался и кивал в ответ. Вид солдат, облаченных в форму «Железных эльфов», вызывал смешанные чувства. Воображение рисовало старых однополчан, а в реальности перед ним мелькали новые, незнакомые лица. «Я вас больше не подведу!» – поклялся он про себя.

   – Э-э, Стремительный Дракон, да ты как будто в седле родился!

   К нему на здоровенном чалом жеребце подъехал герцог Рейкстроу.

   – Джаал! Ты что тут делаешь?!

   – А ты думал, я так и смоюсь не попрощавшись? – улыбнулся великан.

   – Да нет, я думал, ты вернешься проверить свои капиталовложения, – отшутился Конова. – Ты меня напоил до полусмерти, купил мне чин майора и вдобавок коня одолжил. Недели не прошло, как я выбрался из леса, а уже по уши у тебя в долгу!

   Джаал громко хлопнул себя по колену. Обе лошади шарахнулись в стороны.

   – Ба! Как будто ты бы не сделал для меня того же. Забудь об этом. К тому же Цвиндарра не простой конь. Его прабабка была единорогом, так что он не чужд магии. Случись что, этот зверь останется верен и не подведет.

   – Как и его хозяин.

   Конова наклонился вперед и похлопал коня по шее. Цвиндарра обернулся и попытался цапнуть эльфа за руку.

   Джаал разразился хохотом. Выбившиеся из-под шлема рыжие патлы ритмично заколыхались.

   – Ну да, он малость норовист, но в этом, думаю, вы друг друга стоите!

   – Я не забуду твоей доброты.

   Герцог снова расхохотался.

   – Ты, главное, вернись живым и здоровым вместе со своей разношерстной командой, и тогда будем считать, что мы в расчете!

   Конова ощутил болезненный укол, хотя Джаал, конечно, не хотел его задеть.

   – Новый день – новое начало, дружище! Они скоро пообтешутся, вот увидишь. Кстати, – небрежно заметил герцог, – Лориан говорит, ты встречался со своим прежним подчиненным?

   Майор ответил не сразу. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь поскрипываньем седел и стуком копыт.

   – Я его понимаю, Джаал. Я и сам себя ненавижу.

   Обтянутая перчаткой рука герцога тяжело оперлась на переднюю луку седла Коновы. Наклонившись ближе, Рейкстроу заговорил вполголоса.

   – Знаешь, что я тебе скажу, парень? Возьми ты это свое чувство вины, пристрели и закопай поглубже. Былого не воротишь. У тебя под началом триста солдат, которые пока еще живы и предпочли бы прожить подольше. Какая разница, эльфы они или не эльфы? И какая разница, любят они тебя или нет? Тебе не до того, чтобы жалеть себя или позволять кому-то лелеять планы мести. Разберись с ним при первой же возможности, и пожестче!

   Он выпрямился, снова улыбаясь.

   – И вообще, везде есть свои плюсы. Думаю, эльфиды, как только увидят стройные ножки твоих ребят, тут же помрут со смеха, а вы все вернетесь героями!

   Внезапно воздух сотряс трубный рев, громыхнувший в голове Коновы подобно гальке в пустом котелке. Они с Джаалом обернулись в ту сторону, откуда приехали.

   Несколько огромных бурых животных с большими ушами, длинными хоботами и кривыми черными бивнями шагали через заросли лиан, не заботясь о наличии тропы под ногами.

   – Мурафанты! – только и выдохнул эльф. Он ощутил, как дрожит земля под копытами Цвиндарры.

   – Десять штук! – Герцог изумленно покачал головой. – Я их обогнал, когда ехал сюда. Они навьючены таким количеством припасов, что вашей маленькой экспедиции на год хватит. Ну или до тех пор, пока его высочество не соскучится.

   – Главное, чтобы ни на ком из них не было сельского бренди, – заметил Конова.

   Когда животные подошли ближе, он разглядел огромные плетеные корзины, навьюченные на спины мурафантов. Корзины действительно оказались набиты битком.

   – Впрочем, там, пожалуй, хватит места, чтобы увезти с собой малость сокровищ, – небрежно заметил Джаал.

   Конова пристально взглянул на него.

   – Ты думаешь, Звезда действительно там?

   Герцог пожал плечами.

   – Кто знает. Я угрохал уйму времени, чтобы отправить на север разведчиков, новый вице-король этому всячески препятствовал, однако я узнал достаточно, чтобы утверждать, что миф о Звезде не самая серьезная из твоих проблем.

   Конова кивнул. Мимо шествовали мурафанты, и разговаривать сейчас не имело смысла. На каждом звере позади головы сидел погонщик-эльфид с длинным пером в руках. Время от времени он касался им уха исполина, и животное сворачивало в указанную сторону.

   Цвиндарра испуганно загарцевал. Конове пришлось крепче стиснуть колени, дабы избежать падения. Герцог же наклонился, шепнул своему коню что-то на ухо, и тот немедленно успокоился.

   – Может, и меня научишь так делать? – хмыкнул майор.

   Джаал, скроив изумленное лицо, пошатнулся в седле, точно громом пораженный.

   – Но ты же эльф! Тебе полагается жить в единении с природой! Понимать язык зверей, делать из дерева волшебные мечи и все такое.

   Конова оторвал руку от поводьев и выразительно потыкал себя в грудь.

   – Я железный эльф. Же-лез-ный! Ты, наверное, представляешь себе эльфов, которые живут на деревьях, питаются ягодами и росой и носят подштанники из коры?

   Герцог заржал так, что аж прослезился. Мурафант взревел в ответ, и друзья поспешно убрались с его дороги. Массивные великаны торжественно прошествовали мимо вслед за солдатами.

   Конова задрал голову, разглядывая погонщиков. Внезапно он узнал одного из них.

   – Висина!

   Девушка посмотрела на него сверху вниз, но рукой не помахала. Вместо приветствия она ткнула мурафанта перышком, направив в сторону эльфа.

   Конова натянул поводья. Цвиндарра заржал, злобно скосившись на него, однако же послушно зашагал навстречу огромному зверю, мерно помахивающему хоботом.

   – Вы что тут делаете? – крикнул эльф, едва они поравнялись.

   Прежде чем ответить, девушка смахнула с лица прядь волос. Конова заново поразился, насколько же она красива. Наряд ее с момента их расставания особых изменений не претерпел, только ноги вместо сандалий обтягивали парусиновые туфли, а на руках красовались перчатки с широкими раструбами из какого-то шелковистого материала, очень похожего на искусно сотканные листья. Вдобавок во взгляде Висины присутствовала странная холодность, совершенно Конове непонятная.

   – Принц распорядился, чтобы эти животные несли припасы для экспедиции, – ответила девушка, избегая встречаться с ним глазами, – и я в качестве представителя моего отца отправилась с ними, чтобы позаботиться о нашем имуществе. Кроме того, с вами нет врача, а я умею ухаживать за больными и ранеными.

   – В подобном походе женщине не место. Нам, по всей вероятности, придется сражаться.

   – Значит, мне тем более следовало отправиться с вами.

   Висина взмахом пера заставила мурафанта придвинуться ближе. Движение напугало Цвиндарру. Конь укусил исполина за хобот, и тот обиженно затрубил.

   – Ну разве не душка? – Подъехав к ним, герцог похлопал забияку по шее. – Джаал Эдрахар, герцог Рейкстроу, к вашим услугам, сударыня! – представился он, глядя снизу вверх на Висину.

   Сняв шлем, великан плавным движением отвесил глубокий поклон, неизменно производивший на дам впечатление.

   – Ах да, как же! Собутыльник! Вы ведь вроде бы должны возглавлять экспедицию, которая отправилась в другом направлении? – Девушка пустила мурафанта догонять остальных.

   – Рад был познакомиться, сударыня! – крикнул герцог ей вслед, с хохотом нахлобучивая шлем. – Так ты говоришь, она тебя убить пыталась? Всего один раз? – уточнил он у Коновы.

   – Я просто не успел пустить в ход свое обаяние. – Эльф проводил взглядом гигантского зверя, исчезающего в облаке пыли.

   – Смотри, дружище, поосторожнее! А то я начинаю думать, что в твоем полку нет ни единой живой души, которая не мечтала бы тебя укокошить.

   – А ведь мама всегда говорила, что я отлично играю с другими детьми.

   – Это были не дети, а волчата. Ты никогда не задавался вопросом, почему у них такой большой хвост?

   – Ну да, я всегда плохо вписывался в свое племя, – буркнул Конова, погружаясь в меланхолию.

   – Ты всюду плохо вписываешься, но когда тебя это останавливало?

   Майор расхохотался.

   – Когда мне было лет семь, я как-то бродил в холмах и встретил странствующего бомака. Он пообещал предсказать мне будущее, если я нарву ему яблок с макушки яблони. Я нарвал ему яблок, а он поблагодарил меня и сказал: «В один прекрасный день ты умрешь».

   – Зря ты папу не слушался, – ухмыльнулся Джаал. – Надо было жить в единении с природой. Может, тогда бы ты иначе смотрел на вещи.

   – Поверь мне на слово, Джаал, – вздохнул Конова, – вблизи природа всего лишь куча грязи!

   Герцог печально улыбнулся, протягивая руку.

   – Знаешь, Стремительный Дракон, ты, несомненно, самый неэльфийский эльф, какого я только встречал!

   Они скрепили рукопожатие.

   – Ну а ты самый славный человек, какого только встречал я, – ответил Конова.

   Рейкстроу давно скакал обратно на запад, а эльф все улыбался, слыша в душе хохот друга.