Текст книги "Другой Синдбад"

Автор книги: Крэг Шоу Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Многие гости могли бы присоединиться к этим не вполне чистосердечным восхвалениям, если бы примерно половину собравшихся в огромном зале, до отвала насытившихся обильной едой и питьем, не сморил глубокий сон.

– Это, несомненно, превосходная история, – с искренним воодушевлением согласился Синдбад Мореход. – И она всегда приводит меня в щедрое расположение духа.

– Джафар! – позвал он, хлопнув в ладоши. – Куда подевался этот домоправитель, когда он нужен мне?

– Я здесь, о щедрейший! – отозвался надтреснутый голос из середины спящей толпы.

Я повернулся на голос, желая получше разглядеть человека, который вел дела торговца, и увидел ковылявшего к нам мужчину, тяжело опирающегося на отполированную палисандровую трость; человека столь тощего и согбенного, что он казался достаточно старым, чтобы годиться мне в прапрадеды.

– Мой замечательный Джафар! – воскликнул хозяин, поведя рукой в мою сторону, так что драгоценные камни во множестве его колец засверкали в лучах полуденного солнца. – Ты видишь перед собой бедного неудачника.

Джафар перестал ковылять и вперился в меня долгим взглядом.

– Воистину так, о великодушнейший.

– Очень хорошо! – Синдбад снова указал на меня рукой. – Дай этому бедному неудачнику сто динаров.

Джафар, казалось, вздохнул.

– Ничего другого я и не ожидал, мой щедрый хозяин.

Я был просто ошеломлен своей нежданной удачей. Сто динаров – мне? В силу моего положения и нерегулярности заработка мне всегда приходилось очень аккуратно обращаться с каждым случайным динаром, попавшим ко мне в руки. То, как этот человек раздавал свои богатства, не просто изумляло, но даже немножко пугало, поскольку до сих пор я не знал, что бывают такие огромные состояния, пусть хотя бы и во дворце самого султана. Сто золотых монет; думаю, что и половины этого я не держал в руках не то что за один раз, а за всю свою жизнь!

Возможно, однако, что это казалось ошибкой лишь с моей точки зрения, и то, что сказал торговец насчет меня, было правдой, и я действительно был беднее бедного. Может быть, люди в этих благоухающих садах, сокрытых во внутренних дворах, раздают динары сотнями и больше по сто раз на дню. Это была здравая мысль, и хотел бы я присутствовать при таких раздачах почаще.

– И пригласи его прийти сюда завтра, – продолжал купец, – когда я буду рассказывать о своем втором путешествии, которое, уверяю вас, было еще более грандиозным и исполненным чудес, чем первое.

Почтенный старец смущенно закивал:

– Есть небольшое затруднение с выполнением вашего распоряжения, о ваша расточительность. Боюсь, что, возможно, у нас в хозяйстве не отыщется лишних ста динаров.

Нет динаров? Мне показалось, что в сердце моем возникла дыра, в которую утекает надежда. Наверное, такова моя судьба – быть беднейшим из бедных.

– Нет динаров? – переспросил купец, и я впервые за весь долгий день заметил на его лице следы гнева. – Как же ты ведешь наше хозяйство? А дальше ты мне скажешь, что наши запасы редкой провизии и добрых вин почти иссякли?!

– Я думал, о богатейший из богатых, что лучше дождаться, когда гости уйдут, прежде чем говорить… – запинаясь, начал Джафар.

– Ты найдешь динары до ухода наших гостей! – твердо заявил торговец.

Джафар пробурчал что-то себе под нос, как это делают старики, разговаривая сами с собой, и похромал прочь.

Синдбад разглядывал глубокое синее небо над внутренним двориком.

– Однако уже далеко за полдень. – Купец вновь улыбнулся своим гостям. – А пока Джафар исполняет мою просьбу, я развлеку собравшихся, начав рассказывать о своем втором путешествии.

Меня поразило, что среди окружающего нас могучего храпа я все же сумел расслышать стоны.

– Итак, знайте, что сначала я наслаждался мирной жизнью в Багдаде, – начал торговец.

Но я и те гости, которые еще не погрузились в сон, не слушали его, поскольку в тот же миг, как он начал говорить, примерно в десяти футах над его головой возникло огромное фиолетовое облако.

К чести купца, даже он заметил эту помеху.

– Э?.. – несколько рассеянно произнес он.

Именно в этот момент фиолетовое облако взглянуло на собравшихся во внутреннем дворе. Да, у этого облака была пара глаз, каждый величиной со сложенные вместе головы дюжины мужчин. А вслед за глазами возник здоровенный нос и уши цвета старой бронзы, и рот, который улыбался с зеленоватого лица с невероятной злобой, и я понял, что это вовсе не облако, а магическая голова злого джинна.

– Синдбад! – взревел джинн, и в голосе его слышался лязг боевых клинков.

В этот миг меня словно злая магия потянула за язык.

– Это мое имя! – отозвался я, одновременно и теми же словами, что ответил человек, у которого я был в гостях.

– Что?! – воскликнул джинн, который, судя по голосу, разозлился пуще прежнего. – Я явился говорить с Синдбадом. Его ждет возмездие!

– Это мое имя! – снова воскликнули и торговец, и я, слова сами слетали с губ перед этим жутким видением.

– Ты бессердечно уничтожил… – начал джинн, потом заколебался. – Во время своего опрометчивого путешествия ты беспечно нарушил… – Он снова умолк. – Меня послали схватить и растерзать… – Он опять помедлил в нерешительности. – Бесполезно. Меня послали полностью уничтожить Синдбада…

К своему ужасу, я обнаружил, что вновь кричу: «Это мое имя!» – вместе со своим тезкой.

– …но которого? – закончил джинн с ноткой отчаяния. – Я мог бы убить вас обоих – но нет. Наемный джинн никогда не убивает никого бесплатно. – Мгновение он что-то тихонько бормотал сам себе – раскаты грома перед грозой. – Я должен вернуться и уточнить. Но знайте, жалкие смертные, вам не удастся одурачить джинна. Когда мое возмездие придет, оно будет быстрым и ужасным!

Раздался еще один взрыв, и джинн исчез.

Что мне было делать? Что на самом деле произошло? Я не знал, хочется ли мне смеяться от облегчения или же дрожать от страха. Я повернулся к своему хозяину, ища ответа.

Но ответа не было. Мой хозяин обмяк в огромном кресле, закрыв глаза, свесив голову, столь же безучастный, как его спящие гости.

Великий Синдбад Мореход лишился чувств.

Глава третья,
в которой все обсуждают проблему и ужасно хотят найти способ решить ее

Большинство гостей, многих из которых разбудил весьма громкоголосый джинн, поблагодарили хозяина и откланялись на удивление быстро; на самом деле так быстро, что у торговца даже не было возможности успеть очнуться.

– И вот так всегда, – произнес рядом со мной детский голосок.

Я обернулся и взглянул на вечно улыбающегося Ахмеда.

– Вам постоянно является этот зловредный джинн? – переспросил я с некоторым изумлением.

– Ну, пожалуй, речь не об этом частном случае, – после минутного размышления ответил Ахмед, – но в этих стенах всегда довольно весело.

Может, было бы разумным потребовать разъяснений на этот счет, если не считать того, что я несколько опасался узнать, что именно этот мальчишка мог иметь в виду под «весельем». Возможно, подумалось мне, в том, чтобы быть беднейшим из бедных, есть свои преимущества.

– Но другие гости удрали, – колко заметил Ахмед. – А ты чего остался?

Теперь был мой черед умолкнуть и задуматься. Я только что столкнулся со злобным джинном, который угрожал мне и заставлял слова непрошено слетать с моих губ. Конечно же, благоразумный человек с воплями убежал бы прочь, в полуденный уличный зной. И все же, как отметил этот чересчур шустрый мальчишка, я остался. Но по какой причине?

Поразмыслив, я понял, что возможных причин несколько. Кто-то мог бы сказать, что я решил не уходить, пока оставался хоть какой-то шанс получить свои сто динаров, но я полагал, что на самом деле причина более возвышенна. Меня действительно очаровали чудеса, приключившиеся с Синдбадом в первом странствии, и мне думалось, что я на самом деле испытываю несомненную симпатию и уважение к этому почтенному и исключительно великодушному торговцу.

Ну и, разумеется, от возможности получить сто динаров тоже никто так просто не откажется.

– Про сто динаров можешь забыть, – заметил Ахмед с удивительной проницательностью. Воистину, столь удивительной, что я непонимающе уставился на него. – Сомневаюсь, что в данный момент у Синдбада Морехода звенит в кармане хоть пара динаров, – продолжал Ахмед все в той же веселой манере, которая, случись кому-либо испытывать ее на себе достаточно долго, могла бы начать раздражать. – Подумай об этом, о нижайший из низкорожденных. – Дитя махнуло рукой на остатки еды и грязные кубки, раскиданные повсюду недавно ушедшими гостями. – Ты хоть представляешь себе, сколько стоит такая вечеринка?

Похоже, этот слуга намекал на некоторую недальновидность нашего великодушного хозяина.

– Ты утверждаешь, что у благороднейшего и щедрейшего Синдбада нет денег? – возразил я, как мне казалось, вполне обоснованно. – Разве торговец такого масштаба, как твой хозяин, мог бы не знать об этом?

Ахмед отмел мои возражения взмахом ладони.

– Торговец ни за что не стал бы утруждать себя такими мелочами. – Он хлопнул себя по укрытой шелками груди. – В конце концов, на что существуют слуги?

Я помолчал, соображая, что он имеет в виду.

– Прошу прощения? – переспросил я через минуту.

– Но это же так просто, в самом деле, – спокойно отозвался Ахмед. – Синдбад занимает слишком высокое положение, чтобы вникать, как расходуются его деньги, поэтому этим занимаются его слуги и рабы. К несчастью, слуги, которые очень хорошо умеют эти деньги тратить, не могут остановиться в своих тратах, пока им не прикажет хозяин. А хозяин никогда не отдаст такого приказа, поскольку он, разумеется, выше всего этого. – Ухмылка Ахмеда сделалась еще шире от того, насколько все непревзойденно просто.

Я нахмурился. Возможно, в том, что он говорил, была некая логика. Все более и более понятным становилось лишь одно: жизнь среди наибеднейшей бедноты не подготовила меня к подобным сложностям.

И все же я не мог не попытаться понять происходящее своим жалким умом.

– Прошу простить мою неосведомленность, – сделал я еще одну попытку, – но если никто не следит за тем, с какой быстротой расходуются деньги, каким образом Синдбад остается богатым торговцем?

– Подумай хорошенько, о бедный носильщик, – ответил Ахмед. – Тебя никогда не удивляло, почему Синдбад постоянно отправлялся в опасные путешествия?

Замечание Ахмеда было не в бровь, а в глаз. Даже я – глупый, необразованный носильщик, как напомнило мне дитя, – даже я удивлялся, как после всех тех трудностей, о которых шла речь еще в рассказе о первом путешествии, мог здравомыслящий человек снова покинуть Багдад, не говоря уж о том, чтобы сделать это шесть раз.

– Значит, Синдбад должен путешествовать в дальние страны, чтобы поправить свои дела?

– Ах, какая мудреная загадка, раз даже простой носильщик способен разгадать ее! – торжествующе вскричал Ахмед. – Может, благородный Синдбад и неспособен удержать в руках даже динар, но зато ему нет равных в умении покупать и продавать.

– О горе, горе мне! – разнесся по дворцовым покоям голос хозяина. – Неужели все настолько плохо?

Ему ответил другой, более приглушенный голос, слишком тихо, чтобы я мог разобрать слова.

– Хуже? – Голос Синдбада прозвучал громче прежнего. – Но что… – Другой голос ответил столь же неразборчиво. – Но разве это не значит… – вновь воскликнул Синдбад, прежде чем другой голос опять принялся бормотать. – Даже мои любимые… – перебил его Синдбад, теперь уже сдавленно от крайнего волнения. – Не может быть, чтобы это касалось… – снова раздался голос торговца после очередной порции бормотаний. – Нет, нет, только не верблюды!

– Верблюды? – Неизменная ухмылка на вечно улыбающихся губах Ахмеда, казалось, застыла в нерешительности. – Это даже хуже, чем я думал.

Тут мой хозяин вышел во внутренний двор, но внешне он изменился настолько, что я не узнал бы его, если бы следом за ним не тащился верный Джафар, продолжающий бормотать, как я теперь понял, извинения. По благородному лицу торговца струились слезы, он разорвал свои великолепные одежды во множестве мест, так что они теперь представляли собой не более чем шелковые лохмотья. Его слуга, казалось, почти обезумел, голос его звучал то громче, то тише, он заламывал руки в старческих пятнах.

– Так виноват, – уловил я, прежде чем голос Джафара снова стих настолько, что слов стало не разобрать, но потом: – Знаете, сколько на это нужно денег… – И немного погодя: – Просто огромные суммы. – И еще: – Никто не мог предвидеть внезапный рост стоимости яиц птицы Рух, особенно учитывая экономические колебания…

Синдбад Мореход внезапно остановился, когда его взгляд вновь упал на меня.

– Ох, мой тезка видит меня в таком состоянии! – Он смущенно взмахнул шикарными лохмотьями, бывшими некогда его одеждой. – Знай же, что все мое богатство исчезло, так что я теперь так же беден… – Торговец заколебался и пару мгновений разглядывал меня. – Ну, может, не так беден, как некоторые.Тем не менее все мое состояние исчезло, – он всплеснул руками, – и мне придется расстаться даже с кольцами на своих пальцах, чтобы расплатиться с кредиторами.

Синдбад взглянул на небо, словно ища какого-то ответа в яркой синей глубине.

– Все мои слуги знают, что это значит.

Я уже готов был просить, не мог бы хозяин сообщить значение этого и мне тоже, как стоящий рядом мальчишка предостерегающе положил руку на мой грязный рукав.

– Подожди, – посоветовал Ахмед, – и все станет ясно.

Торговец издал глубочайший вздох.

– Я должен отправляться в очередное путешествие.

Джафар перестал бормотать, его виноватый вид сменило выражение такого ужаса, подобного которому я еще не видывал. Ахмед рядом со мной кивнул с самодовольством, которое с каждым новым событием воистину раздражало все больше и больше.

– Ну, ну, мой добрый Джафар, – успокаивающе сказал торговец. – Быть может, на этот раз мы не столкнемся с бедами, которые преследовали меня во время прошлых путешествий. Может, теперь те сонмы диких чудовищ и невыразимые ужасы, с которыми я сталкивался прежде, обрушатся на других путешественников. Может быть, исполненные риска странствия по морям и океанам всего мира даже дали мне достаточно прозорливости, чтобы избежать дальнейших тягот.

– А может, верблюды начнут летать, – добавил Ахмед тихонько, адресуясь мне одному.

Прежде чем продолжить, Синдбад глубоко вздохнул, набрав в свою весьма объемистую грудь столько воздуха, что она стала казаться, скажем так, немножко недостаточно обширной для него.

– Что ж, – сказал он твердым голосом человека, привыкшего повелевать, – что бы ни случилось, все в руках судьбы. Так что нам следует собрать оставшиеся у нас жалкие крохи и рискнуть, не…

– Не дожидаясь ужасной мести, которая, несомненно, падет на твою голову? – проскрежетал сверху чересчур громогласный голос. Там, над нами, висела голова злого джинна, явившегося на этот раз без предварительного предупреждения в виде фиолетового дыма.

К чести торговца, на этот раз он сумел не лишиться чувств.

– Мести? – переспросил купец голосом настолько же тихим и неуверенным, насколько громким и надменным был голос джинна.

Злой дух улыбнулся – поистине одно из наиболее неприятных зрелищ, которое я когда-либо видел.

– Синдбад, – произнес он.

– Это мое имя! – снова разом отозвались мы с торговцем, не успев даже подумать.

– На этот раз вы так просто от меня не отделаетесь, – спокойно продолжал джинн. – Великий и ужасный Оззи вернулся.

– Оззи? – воскликнул я, практически так же невольно, как и прежде, когда слова сами слетали с моих губ.

– Поосторожнее, носильщик. – К моему изумлению, предостерег меня именно улыбающийся Ахмед. – У джиннов имена не такие, как у нас.

Парень, бесспорно, был прав. Менее чем кто бы то ни было хотел бы я критиковать чьи-либо имена. В беднейшей части нашего прекрасного города многие частенько отпускали язвительные замечания насчет того, что меня назвали в честь великого путешественника Синдбада. И потом, разве не говорил мудрец: «Тому, кто живет в стеклянном жилище, не следовало бы швыряться камнями»?

И все-таки – Оззи?

– На этот раз вам не одурачить меня вашими человеческими штучками, – злорадно объявил джинн. – Я получил у своего нанимателя точную информацию, которая позволит мне определить нужного мне Синдбада.

– Это мое имя! – завопили мы с торговцем.

Темно-зеленый Оззи продолжал, будто мы ничего не говорили:

– А когда я обнаружу предмет своих поисков, месть моя будет неподвластна человеческому воображению.

– Джинны всегда так говорят, – снова шепнул Ахмед совершенно спокойно, по-видимому желая вопреки всему успокоить меня. – Это позволяет им почувствовать свою значимость.

Значимость? Если джинн хотел добиться именно этого, то я сказал бы, что он преуспел в полной мере. Колени мои так тряслись, что у меня было ощущение, будто я стою на океанском берегу во время отлива, и меня пытается увлечь за собой уходящая волна.

– Теперь я узнаю правду, – заявил Оззи с уверенностью, от которой меня еще сильнее пробрал озноб, и затрясло так, как никогда в жизни. Я бросил взгляд на своего хозяина и увидел, что лицо его сделалось мертвенно-бледным, словно он увидел собственную смерть.

– Вас обоих зовут Синдбадами, – начал джинн, не обращая внимания на наше дружное подтверждение, – но лишь один из вас невообразимо богат. – Его улыбка сделалась шире, обнажив огромные зубы, каждый длиной с половину роста взрослого мужчины. – Кто этот Синдбад?

На этот раз и носильщик, и торговец промолчали. Улыбка исчезла с лица духа.

– Очередной человеческий трюк! – взревел джинн. – Вы пытаетесь отделаться от меня с помощью языковых разночтений. Но Оззи – не просто гигантское сверхъестественное существо. Нет, Оззи знаток языка людей. – Он умолк, будто наслаждаясь своим мастерством. – Если вы не желаете говорить о богатстве, тогда кто из вас небогат?

Наши с мореходом голоса слились в невольном хоре:

– Это моя участь!

Джинн над нами взревел, будто сто штормов разом. Оба Синдбада попятились, ожидая ужасного гнева демона.

Вместо этого великий и ужасный Оззи вздохнул.

– Нет, нет, нет. Я не верю, – пророкотал он. – Что встало на пути моего ужасающе жестокого возмездия? – Огромные глазные яблоки джинна перекатились туда-сюда на гигантском лице, взглянув сначала на морехода, потом на меня. – Возможно, вы могли бы сказать, что у меня неверная информация. Возможно даже, что существуют и еще Синдбады, шатающиеся по этому отвратительно пахнущему человеческому жилищу. – Его голос гневно возвысился. – Почему же тогда я не могу попросту убить всехвас?

Дух вздохнул еще раз.

– Да, я не хуже вас знаю, что не могу. В конце концов, насчет подобных вещей существуют правила. О, как я ненавижу, когда выдаются такие дни!

Джинн долго бормотал что-то себе под нос, прежде чем снова обратить внимание на стоящих перед ним смертных. В глазах его, казалось, засверкали красные отсветы, словно злоба распалила внутри него огромный костер; пламя, которое в любое мгновение могло яростно вырваться наружу. Долгим тяжелым взглядом он уставился сначала на могучего морехода, потом на мою жалкую особу. Потом он открыл рот и заговорил:

– Пропади все пропадом! – Вот все, что он сказал.

Он снова глубоко вздохнул, отчего поднялся ветер и по двору закружились песчаные смерчи. Глаза его скосились в разные стороны, так что один воззрился на моего прославленного тезку, в то время как другой изучал меня.

– Знайте же, о Синдбады. Я выполню ужаснейшее из моих заданий. И когда я узнаю правду, никто из вас не избежит своей участи. Заставлять джинна возвращаться в третий раз – значит накликать верную смерть! – Он снова помедлил и вновь позволил себе едва заметную улыбку. – Мне просто подумалось, что об этом стоит упомянуть.

На том огромный зеленый кошмар исчез, и исчезновение его сопровождалось таким грохотом, будто само небо раскололось на куски.

Ахмед ткнул меня острым локтем под ребро:

– Что я тебе говорил насчет того, что так всегда и бывает?

Я ничего не ответил юнцу. На самом деле я был слишком ошеломлен, чтобы реагировать на что бы то ни было. Жизнь носильщика никогда не бывала исполненной таких треволнений. Кульминацией множества дней до этого сегодняшнего бывали переживания по поводу лишнего перезрелого граната или заплесневелой буханки хлеба. Сколь притягательными казались теперь эти гнилые фрукты и покрытый плесенью хлеб в теперешней ситуации. В конце концов, что значит какая-то сотня динаров, когда твоя жизнь в опасности?

– Ну что ж, – в свою очередь вздыхая, сказал мой некогда богатый хозяин, – похоже, как говорят мудрецы, земля горит у нас под ногами. Нам ничего не остается, как отправляться в путь немедленно.

Нам?

Великий и могущественный Синдбад произнес это слово так, будто оно включало в себя всех, кто стоял сейчас в этой комнате, даже некоего бедного и ничтожного носильщика, которому просто случилось проходить мимо его ворот в неподходящий момент. Нам? Конечно, это правда, что этот самый торговец накормил меня куда более роскошной едой, чем я когда-либо пробовал; и он рассказал мне историю, полную таких опасностей и чудес, что я сидел совершенно зачарованный; а потом он предложил мне сокровище, превосходившее все мои надежды.

Нам?

Правда, однако, и то, что благодаря тому же самому благодетелю у меня появилась возможность в первый раз в жизни пообщаться с ужасным чудовищем, о котором до этого случая я знал лишь из сказок; более того, этот самый искатель приключений предполагает, что мы все вместе отправимся в очередное исполненное чудес и опасностей путешествие.

Нам?

Я все еще слышал громоподобный голос джинна, выкликающий мое имя; имя, которое теперь, похоже, стало разом моей удачей и несчастьем. Поскольку из-за этого самого имени – Синдбад – у меня не было никакой возможности остаться в стороне.

– В путь! – воскликнул Синдбад Мореход, и я расслышал в его голосе страсть к путешествиям.

– В путь! – эхом откликнулся Джафар, но в его устах это слово свидетельствовало о чем-то огромном и трудновыполнимом.

– В путь! – фыркнул Ахмед, словно ни разу за свою короткую жизнь не слышал о столь великом приключении.

Старший Синдбад хлопнул в ладоши, и Джафар мрачно зашаркал прочь, сопровождаемый насвистывающим Ахмедом. Торговец двинулся вслед за своими слугами и жестом предложил мне присоединиться к процессии.

Что я мог поделать? Отступать было некуда.

Я отправлялся в путешествие.