Текст книги "Другой Синдбад"

Автор книги: Крэг Шоу Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава двадцать четвертая,
в которой мы узнаем, что порой путешествия и привычка рассказывать истории могут завести в полный мрак

– Я хочу Синдбада! – вскричал джинн.

– Это мое имя! – отозвался я.

Могло ли быть, что другой, едва слышный голос произнес те же слова из волшебной бутылки?

Очевидно, Оззи уловил эти звуки каким-то неподвластным простым смертным образом, поскольку его огромная башка начала подкатываться к бутылке.

– Я получу Синдбада! – провозгласил джинн.

– Это мое имя! – снова откликнулся я и скорее почувствовал, чем услышал, как отозвался второй голос.

– Ну уж нет! – раздался пронзительный мальчишеский крик, и Ахмед выскочил из кустов и подхватил золотую бутылку.

Голова снова покатилась, теперь гораздо быстрее, гонясь за убегающим Ахмедом.

– Я уничтожу всех, кто встанет между мной и Синдбадом! – пообещал джинн.

– Это мое имя, – снова, будто попугай, беспомощно повторил я.

– А я думаю, что Синдбады должны быть вместе! – прокричал Ахмед сквозь усиливающийся вой ветра и оглушительный раскатистый грохот, с которым гналась за ним голова. – Лови!

С этими словами мальчишка подбросил бутылку в воздух, там ее подхватил очередной мощный порыв ветра, и она по большой дуге перелетела через голову джинна и приземлилась прямо в мои протянутые руки.

Пальцы мои сомкнулись на бутылке, которая оказалась приятно теплой на ощупь. Ветер выл у меня в ушах. В тот миг, как я поймал бутылку, он, казалось, усилился вдвое и теперь свивался вокруг нас в воронки, будто мы оказались в самом центре пылевого смерча.

Последовала вторая вспышка, такая яркая, словно мы очутились внутри самого солнца.

И тут ветер исчез и наступила темнота.

* * *

Один Аллах знает, сколько я лежал в этой глубочайшей из ночей, безучастный ко всему на свете. Но наконец меня привел в чувство слабый, но знакомый голос:

– Есть тут кто-нибудь?

– Синдбад? – спросил я, осознав, что продолжаю держать в руке по-прежнему теплую бутылку.

– Меня в самом деле так зовут, – ответил голос. – А с кем я разговариваю?

Он что, не узнал мой голос? Хотя, возможно, пребывание в бутылке может искажать восприятие.

– Я – другой Синдбад, – терпеливо ответил я.

Никакого ответа.

– Синдбад-носильщик, – уточнил я.

– Мой добрый друг! – Теперь торговец откликнулся с энтузиазмом. – Прости мне мою минутную растерянность. У меня такая проблема с памятью на имена и лица. А твоего лица я все равно не вижу. Тут, где я нахожусь, чрезвычайно темно.

Темно? Судя по тому, как и откуда доносился голос, я понял, что Синдбад, должно быть, все еще находится в бутылке, покоящейся у меня в руке. Но должен признаться, что чрезвычайно темно было вне зависимости от того, в бутылке ты или нет.

– О великий торговец и прославленный путешественник, – кротко ответил я. – Похоже, в этом мире вовсе нет света, словно мы угодили в страну вечной ночи, где небо и звезды затянуты тучами.

– Прекрасное толкование, – отозвался тоненький голосок торговца, – за исключением того, что оно никак не объясняет той тесноты, которую я в данный момент испытываю. Клянусь, мой добрый носильщик, я едва могу пошевелиться!

Только тут мне пришло в голову подумать, как торговец Синдбад мог поместиться в эту волшебную бутылку. Без сомнения, самая широкая его часть, живот, застряла в узком бутылочном горлышке. Я не мог придумать лучшего объяснения, чем эта своеобразная затычка, для внезапного прекращения сверхъестественного ветра. Значит, Синдбад сделался своего рода живой пробкой. Воистину, мир полон чудес!

Но что теперь? Я слишком хорошо помнил предупреждение Джафара насчет прежних приключений Синдбада и про то, что они повторяются с нами. Что если мы не просто под беззвездным небом, но в каком-нибудь другом, ужасном месте, где торговец побывал во время одного из своих последних путешествий? По одной этой причине моя обычная любознательность становилась насущной необходимостью. Я торопливо спросил у торговца, не случалось ли ему когда-нибудь во время странствий попадать в места, где царит полная темнота.

– Пожалуй, – признал сидящий в бутылке Синдбад, – был один случай. Долго объяснять, но ты не мог бы пошевелить немного ногами, чтобы проверить, нет ли там трупов.

Трупов? Моя любознательность меня уже совсем не радовала. Не важно, сколько времени это займет, я понял, что разумнее будет получше разузнать про оставшиеся путешествия.

– Расскажите мне остальные свои истории, о торговец, – сказал я с убедительностью, порожденной страхом. – Как говорил Джафар, знание, которое мы почерпнем из этих рассказов, может спасти нам жизнь. – Мысль о престарелом слуге заставила меня выдвинуть дополнительное условие: – И пожалуйста, сделайте их как можно короче.

– Да, – откликнулся Синдбад скорее с энтузиазмом, чем с сожалением. – Я думаю, ты прав. Бедный Джафар. Хотел бы я знать, куда забросило его заклинание этого проклятого джинна? Но на чем я окончил свой рассказ?

– Вы делали седла, – напомнил я, чувствуя, как глаза у меня начинают слипаться при одной мысли об этом.

– Ах да, трупы были сразу после этого.

Это отнюдь не успокоило мои нервы. Если приключения действительно идут друг за другом в некоем подобии очередности…

Я прогнал эту мысль из головы и, чтобы успокоиться, тихонько пошарил ногой перед собой. Мои пальцы что-то нащупали. На самом деле, однако, это было похоже всего лишь на торчащий корень.

Или на остатки скелета.

Я поспешно отдернул ногу, решив, что в данный момент разумнее будет послушать историю торговца.

– Итак, как ты, без сомнения, помнишь, – начал купец, привычно продолжая свой рассказ, – я весьма разбогател в этой чужой стране, познакомив ее жителей с таким неведомым им изобретением, как конское седло, меня окружили почетом, и я обзавелся отличным домом и женился на одной из самых красивых женщин во всем королевстве.

Это, думал я, и есть истинное счастье, почти равное лучшим временам в моем любимом Багдаде. Но радость моя была недолгой, поскольку в один из дней у моего соседа стряслась беда – беда, которая открыла мне ужасную правду об этой стране, которую я называл теперь своим домом.

Торговец умолк.

– Прошу прощения. Небольшая судорога. – Он громко закряхтел. – Ах. Уже лучше.

Я моргнул. На какой-то миг, готов поклясться, я увидел, что бутылка вспыхнула. Или это глаза сыграли со мною злую шутку в этой бесконечной темноте?

– Жена моего соседа заболела и умерла, – продолжал крохотный рассказчик. – Сначала я думал, что горестные вопли моего соседа вызваны просто печалью из-за потери возлюбленной супруги, но вскоре он достаточно успокоился, чтобы поведать мне о воистину ужасном местном обычае, согласно которому если кто-то из супругов, не важно, муж или жена, умирал, то другого супруга заживо хоронили вместе с его почившей второй половиной!

«Что за варварский обычай!» – вскричал я. «Но таков закон страны», – ответил мой сосед, и действительно, на рассвете следующего дня отряд королевских стражников увел его, чтобы подготовить к ожидающей его участи.

Торговец снова умолк, и я почувствовал, как бутылка шевельнулась в моей руке, словно старший Синдбад двигался там, внутри.

– И все-таки где мы находимся? Тут абсолютно некуда девать руки и ноги.

И пока миниатюрный торговец пытался отыскать более удобное положение в своей бутылочной тюрьме, я снова ощутил, как бутылка потеплела, и отчетливо увидел свет, излучаемый этой золотой флягой.

Я вытянул руку с бутылкой вперед, туда, где нога моя наткнулась на неведомое препятствие. Но свет пропал. Похоже, он появлялся, когда торговец начинал шевелиться в своей волшебной темнице. Тем не менее я не стал обсуждать свое открытие со старшим тезкой, опасаясь, что это может помешать ему довести до конца свой рассказ. Возможно, мое поведение было эгоистичным, но я полагал, что узнать про то, что тебя сверхъестественным образом уменьшили и затолкали в волшебную бутылку, для большинства людей не повод для радости.

– Полагаю, ваша жена тоже вскоре умерла? – спросил я вместо этого, чтобы ускорить повествование торговца.

– Откуда ты знаешь? – Синдбад издал едва слышный смешок, в котором улавливалось восхищение. – Для носильщика ты исключительно сведущ в искусстве сказителя.

Но я не позволил ему так легко сбить меня с толку.

– И тогда вас похоронили заживо вместе с вашей умершей женой?

– Совершенно верно. Нас обоих оставили в большой темной пещере, как опять-таки было принято у этого народа. К счастью, мне дали немного еды, чтобы я смог прожить неделю или чуть дольше.

Но едва успел упасть огромный камень, закрывающий вход, как оказалось, что я не единственный живой в этой пещере. И в самом деле, там были другие несчастные жертвы этого обычая, выживающие за счет того, что убивали ничего не подозревающих новичков и съедали их припасы, а когда те заканчивались, питались человеческим мясом.

С каждым словом описываемая Синдбадом темнота нравилась мне все меньше. Она не нравилась мне настолько, что я счел благоразумным еще раз обследовать окрестности.

– Прошу прощения, что перебиваю, – сказал я, – но вам достаточно удобно?

– Теперь, когда вы напомнили, я понимаю, что нет. – Торговец закряхтел, и бутылка засветилась.

Я снова вытянул руку и обнаружил, что предмет моих страхов был всего лишь кривым корнем. Значит, мы не в той ужасной пещере. Но куда же тогда перенес нас джинн? Я понимал, что ради собственного спокойствия должен обследовать пещеру, чтобы по крайней мере представлять наконец, какая опасность нам грозит. Но мы находились теперь в каком-то новом месте, где, возможно, нас поджидала какая-нибудь ужасная опасность, о которой торговец еще не рассказывал. Я решил снова ускорить его рассказ.

– Но вы победили этих пожирателей трупов? – спросил я.

– Ну да, – ответил торговец, – потому что сумел схватить прочную бедренную кость и…

– И потом вы выбрались из пещеры?

– Разумеется, – поспешно подтвердил Синдбад, – пойдя вслед за диким зверем, который приходил туда питаться…

Но я был безжалостен.

– И без сомнения, вы как-то раздобыли огромное богатство?

– О, – все больше нервничая, добавил торговец, – конечно, поскольку среди посмертных даров было множество драгоценностей и прочих дорогих вещей…

– И вы вернулись в Багдад, став богаче прежнего? – закончил я вместо него.

– Ты не даешь мне рассказать лучшие эпизоды моей истории! – недовольно ответил купец. – Какое, по-твоему, могу я получать удовольствие от рассказа, если меня постоянно перебивают?

Увы, страх перед воображаемой смертью, должно быть, на время заставил меня забыться.

– Простите, о мудрый торговец, если я попытался побыстрее получить информацию, – сказал я тоном, более подобающим моему положению, – но я боюсь, что явится какой-нибудь человек или иное существо из ваших историй и прервет нас навеки.

– Я понимаю твое беспокойство, – уже куда спокойнее ответил Синдбад после минутного раздумья. – О чем еще тебе рассказать?

Что я мог ему сказать? Только то, что сам уже знал об окружающем нас.

– Есть ли у вас история, в которой важное место занимает торчащий корень?

– Большинство из моих историй происходят на диких, неизведанных островах, на самом краю изученного мира, – был ответ торговца. – Торчащие корни есть везде.

Тогда я сказал, чтобы он перешел к следующему путешествию.

– Итак, – начал он.

– Только опустите все, что касается отплытия из Багдада, – добавил я.

– Наверное, так будет лучше, – согласился он. – В общем, мы плыли много дней и…

– Ради экономии времени, – снова вмешался я, – наверное, было бы разумно опустить долгий рассказ о данном конкретном кораблекрушении.

– Значит, мне перейти прямо к следующей части? – несчастным голосом осведомился Синдбад.

– Ради спасения наших жизней, – настаивал я.

– Хвала Аллаху, что публика в Багдаде не столь требовательна! Но ты прав. Давай перейдем прямо к первой из опасностей, которой снова оказалась птица Рух. Нет, не одна Рух, а две.

– Это там, где вы съели ее яйцо? – уточнил я.

– К моему теперешнему огорчению, – признал Синдбад. – Ибо птицы Рух разрушили наш корабль, и их отогнало лишь гигантское существо, которого боятся даже Рух…

– А это существо нападает на людей? – поинтересовался я.

– Оно такое огромное, что Рух рядом с ним кажется не больше воробья. Люди для него настолько малы, что он их не замечает, вроде блох на шкуре слона. – Каким-то образом даже самые простые ответы торговца ухитрялись вновь вернуть нас к его истории.

– Отлично, – сказал я, еще больше желая ускорить повествование. – Мы можем вернуться к этой части рассказа, когда у нас будет время. Что произошло, когда вы добрались до острова?

– Ах, там был дворец, который, с его садами и резвящимися животными, сначала показался нам подобием рая на земле.

– Но это было не так.

Из бутылки донесся глубокий вздох:

– Нет, потому что вскоре я заметил старика, которого принял за еще одну жертву кораблекрушения. На первый взгляд ноги его казались искривленными и немощными, и он так жалобно попросил меня поднять его на плечи и перенести через текущий рядом ручей, чтобы добраться до фруктовых деревьев на другом берегу.

Итак, мне представилась возможность сделать доброе дело, и я усадил этого незнакомца себе на плечи и перешел через ручей. Но когда на другой стороне я попросил его слезть, он вместо этого накрепко ухватился за мои плечи и шею. Я взглянул на его ноги повнимательнее и увидел, что они покрыты темной шерстью и что существо это не человек, но какой-то из демонов. Он так крепко обхватил мои плечи, что я не мог сбросить его, и, когда бы ни пытался сделать это, он сдавливал мне горло, так что я едва не лишался чувств. Так я превратился в его вьючное животное.

– И как же вы спаслись? – спросил я, против воли захваченный рассказом.

– Сделав вино и напоив существо, – признался торговец. – Видите ли, если выжать виноградный сок и оставить его на солнце в закрытом сосуде из тыквы…

– Безусловно, – быстро перебил я, поскольку любопытство мое было удовлетворено. – И потом вы снова добрались до цивилизации. Как вы сколотили состояние на этот раз?

– Благодаря кокосам и ловле жемчуга. Но самое интересное состоит в том, как я использовал эти…

– Не сомневаюсь, – согласился я. – Потом вы вернулись в Багдад богаче прежнего?

– Это лучший способ окончить рассказ, – признал Синдбад. – Переходить к следующей истории?

– Подождите минутку, – велел я, поскольку увидел, что небо надо мной из черного становится серым от первого света утренней зари. – Кажется, скоро рассветет, и мы сможем определить, где оказались.

– Да? Тогда почему я ничего не вижу?

Очевидно, Синдбад застрял в бутылке головой вперед. Наверное, пришло время пожалеть торговца и рассказать ему о его положении.

Но тут серое небо на горизонте вспыхнуло золотом, и я увидел, что мы находимся на краю огромной долины и что вся эта долина засажена плодоносящими деревьями.

– Эй, привет, – услышал я голос с ближайшего дерева. – Хотите фигу?

Глава двадцать пятая,
в которой мы узнаем, что путешествующему дается все, но кое-что надолго не задерживается

– Я не слышал этого! – возопил Синдбад внутри бутылки.

Но я не мог лгать старшему в таком серьезном деле:

– Увы, это истинная правда. Тут повсюду фиговые деревья.

– Только не фиги! – вскричал маленький Синдбад. – Что угодно, только не фиги!

– Мы верно расслышали, кто-то восхищается фигами? – поинтересовался ближайший из плодов.

– Несомненно, – вступил второй растительный голос. – Потому что мы – самые восхитительные фрукты, какие только можно себе представить.

– По крайней мере, я их не вижу, – с дрожью в голосе добавил торговец. – Но почемуя их не вижу?

Наверное, подумал я, пора рассказать моему старшему тезке о его бутылочной темнице.

– Мы сочные и мягкие, – добавила фига возле самого моего уха, – и совершенно спелые.

– Представь, как зубы твои вонзаются в нашу нежную кожу, – вторила ей вторая фига, – как ты перекатываешь языком нашу сладчайшую мякоть, как наш божественный сок медленно стекает по твоему подбородку.

К ужасу своему, я понял, что рот мой наполнился слюной.

– Я ослеп! – причитал старший Синдбад. – Я обречен провести свои последние часы, ничего не видя, питаясь одними лишь волшебными фигами!

– Да, мы волшебные! – весело согласилась еще одна фига. – Мы не только вкусны, но и исполнены волшебства!

– Нет, вы не ослепли, о торговец! – успокоил я своего старшего спутника. – По моему скромному разумению, лучше всего ваше состояние можно описать словом «застрял».

– Вы никогда не застрянете, когда вокруг вас фиги, – добавил очередной фрукт. – Фиги облегчают продвижение!

– Братья и сестры! – обратилась волшебная фига к сородичам. – Давайте утешим этих путников одной из наших песен!

И весь фруктовый сад грянул, будто огромный хор:

 
О, если ты отведаешь нашего вина,
То не уйдешь отсюда, не выпив все до дна…
 

Я смотрел на них, ряды и ряды продолговатых шариков правильной формы, легонько раскачивающихся взад-вперед, взад-вперед. Они казались такими округлыми в золотистом утреннем свете, такими сочными под коричневато-зеленой кожей, такими… такими… съедобными.

– Значит, я застрял, а они поют? – заметил из бутылки Синдбад еще более уныло, чем прежде.

Я моргнул и перестал обращать внимание на громкое урчание в животе. Эти фиги едва не заманили меня в ловушку. Если бы не хныкающий в бутылке торговец, я сорвал бы одну из этих фиг, и сунул ее в рот, и прокусил кожуру зубами, и закрыл глаза, ощутив первую сладость на языке, и…

– Мне воистину повезло, – снова разрушил колдовство голос торговца, – что я не могу видеть эти фиги так же хорошо, как слышу их, ибо я уверен, что такого сочетания не в силах вынести ни один человек. Но, умоляю, объясни хотя бы так же кратко, как в последний раз, почему мне так повезло?

Я сглотнул. Никогда за всю мою жизнь у меня во рту не бывало столько слюны. Но я должен был защититься от чарующего пения фруктов. Я стиснул губы и думал о гниющем компосте, в котором копошатся личинки; о тучах мух, взлетающих над зловонной жижей; о чем угодно, чтобы желудок мой восстал против этой песни фиг!

– Вы в ловушке, – ухитрился я сообщить крохотному Синдбаду сквозь стиснутые зубы.

– Все люди оказываются в ловушке, попав в долину фиг, – смиренно заметил торговец.

– Нет-нет, – продолжал объяснять я, обнаружив, что довольно трудно выговаривать многие слова, когда твои зубы крепко сжаты, – вы попали в волшебную бутылку.

– Бутылку? – непонимающе переспросил торговец. – Я не знаю ни одной бутылки, способной вместить…

– Конечно, нет, будь вы прежнего внушительного размера, – как можно мягче продолжал объяснять я. – Но это не так. Вы изменились, так же как и джинн Оззи должен был бы уменьшиться, чтобы поместиться внутри этого самого волшебного сосуда.

– Я заперт в бутылке Оззи! – недоверчиво воскликнул старший Синдбад. – Я стал таким маленьким?

– Это правда, – был мой весьма сочувственный ответ. – Только, наверное, все же недостаточно.

– Немножко тесновато в животе, – признал Синдбад.

– Фиги – лучшее решение для того, кто хочет улучшить свою талию, – услужливо сообщил висящий по соседству фрукт.

– Ни за что! – в отчаянии завопил торговец. Крик его, казалось, слабым эхом отозвался в тесноте бутылки. – Я лучше останусь тут навечно!

– Фиги – это вечное наслаждение! – продекламировал очередной свисающий с ветки кругляш.

– Если мы и не умрем, поев этих фиг, – пропищал откуда-то из-за деревьев детский голос, – то от их болтовни – наверняка.

– Кто там? – вопросил торговец из бутылки.

– Неужели? – воскликнул я вслух. И это было действительно так, ибо солнце уже поднялось над краем долины и заливало деревья своим золотым светом, и я смог увидеть Ахмеда.

– Полагаю, мое появление было достаточно драматичным, – беспечно прокомментировал он.

– Это Ахмед! – восторженно вскричал я. – Должно быть, переносящее заклинание коснулось не только двух Синдбадов!

– Ахмед? – с некоторым смущением повторил торговец.

– Ваш юный слуга, которого вы потащили с собой в это исполненное опасностей путешествие, – с привычной легкостью пояснил Ахмед.

– А! – радостно откликнулся голос торговца. – ЭтотАхмед! Понимаете, это такое обычное, распространенное имя.

– Фиги вовсе не обычны, – заявил один из плодов по соседству.

– Нас здесь так много, – поддержал другой, – но каждый из нас уникален. – Очевидно, из-за последних событий у фиг возникло ощущение, что про них забыли.

– Попробуй хоть немного! – присоединился к ним третий фрукт. – Каждая фига – это сенсация вкуса!

– Горе мне, но как они правы! – донесся скорбный голос из бутылки. – Я до сих пор помню их сочность!

Итак, человек, который не в состоянии был запомнить имена своих товарищей по путешествию, казалось, помнил каждую мелочь, связанную с этими фигами. Должно быть, эти плоды обладают воистину ужасной магической силой. Я поведал о своих размышлениях Ахмеду.

– Увы, – был его ответ, – ты забываешь, что у моего хозяина желудок куда крепче головы.

Но тут фиги снова загалдели где-то неподалеку. И до нас донесся еще один голос.

– Мы так близко! – звали голоса. И: – Мы так доступны! – И еще: – Возьми свою фигу прямо сейчас!

– Я не могу! – озабоченно проскрипел старческий голос. – Я не должен, хотя человеку моих преклонных лет действие этих фруктов могло бы пойти на пользу!

Я узнал бы этот дрожащий голос где угодно.

– Джафар! – окликнул я.

– Ваш престарелый мажордом, которого вы тоже потащили в это полное опасностей путешествие, – объяснил Ахмед прежде, чем его хозяин успел спросить.

– Ну конечно – Джафар! – вскричал торговец. – Прекрасно. Заклинание джинна снова соединило нас.

– Конечно, это выглядит довольно неожиданным… – начал я.

– Фиги – самые неожиданные из фруктов! – раздался голос с дерева. Очевидно, плодам надоело, что их игнорируют.

– Фиги – лучшая из закусок! – завел другой фрукт, висящий по соседству. – Фиги – самая волшебная пища! – И: – Самая вкусная из диет! – И даже: – Самая жизнерадостная пища! – Снова и снова многочисленные фрукты расхваливали свои достоинства.

– Что плохого будет от одной? – пробился сквозь их хор грубый голос. Казалось, он доносится из рощи откуда-то позади меня.

– Ничего плохого! – с энтузиазмом согласились местные фиги. – А от дюжины – и подавно!

– Тише! – приказал другой голос. – Кажется, я слышал человеческие голоса там, впереди.

– Кому нужны человеческие голоса, – сладко заметил фрукт, – когда вы можете слушать музыку фиг?

Тут все фиги позади нас запели без слов. Раздался оглушительный треск, будто кто-то ломился через заросли, раздвигая ветки и листья.

– Прочь! Прочь! – в изрядной панике завопил второй голос. – Ни за что пучкам листьев не справиться с Кинжалом!

Словно в ответ, фрукты начали петь:

 
Лучше фиги ничего
Нету в целом свете…
 

– Шрам будет есть! – перебил первый грубый голос. – Шраму нужно набраться сил!

Но фрукты были непреклонны.

– Это знают все вокруг, – пели они, – взрослые и…

– Вот они! – в полном отчаянии завопил Кинжал. – Забудь про фиги! Мы нашли Синдбадов!

Я обернулся и увидел, как два мускулистых бандита вылетели по эту сторону рощи. Паланкин, который они по-прежнему несли, после недавних событий был поцарапан. По-видимому, судя по вмятинам и царапинам на этой некогда красивой коробке, они силой ломились напрямик по густо заросшему деревьями склону холма и тащили свой паланкин, не обращая внимания на то, какие деревья или иные препятствия встают на их пути.

– Но нам надо набраться сил! – громко протестовал Шрам. – Мы должны доставить Синдбадов назад в…

– Фиги не решат наших проблем! – настаивал Кинжал. – Ты что, не помнишь, что рассказывал торговец?

Но более неотесанный из громил, казалось, не сводит глаз с фруктов.

– Шрам сильнее фиг! – настаивал он.

– Фиги – правильная энергетическая пища! – утверждали теперь окружающие их фрукты, окончившие петь.

– Чувствуете вялость? – спросила одна фига.

– Устали? – добавила вторая.

– Выдохлись? – подхватила третья.

– Пора есть фиги, – хором произнесли все три. – Вот лучший путь к очищению и здоровью!

– Если вы не прекратите свою болтовню, – раздраженно вскричал новый голос, – я сделаю так, что вы все немедленно сгниете прямо на ветках!

Ошеломленные фрукты на миг умолкли, а Малабала подошел ко мне, спотыкаясь и едва не выбив у меня из руки бутылку.

– Простите, – сказал маг. – Из-за этой фиговой какофонии я на время совсем расклеился. – Он глубоко вздохнул, потом тихонько присвистнул. – Я не перестаю удивляться, насколько искусным оказалось заклятие джинна. Заставить даже речь фиг звучать с опережением – просто-таки сверхъестественная магическая скрупулезность!

– Кто все эти люди? – завопил голос из бутылки. – И почему земля так трясется?

– Мы все вернулись, – коротко пояснил я. – Все снова вместе на острове. Очевидно, джинн наложил перемещающее заклинание на всю нашу группу. А что до землетрясения, боюсь, что качается не земля, а всего лишь бутылка вокруг вас.

– Земля трясется? – с сомнением спросил Малабала. – Неужели это заклинание заодно лишило меня возможности воспринимать окружающее?

– Джинн перенес нас всех? – запричитал Джафар, когда до него дошел смысл моих слов. – Но ведь это означает…

– Вот вы где! – взревел циклоп. Я увидел, как он машет нам из-за фиговых деревьев. – Вы пробовали эти фиги? Они просто объедение. – Он облизнулся и неспешно двинулся к нам. – Когда сидишь на постоянной диете из человеческого мяса, скажу я вам, иногда тянет на что-нибудь другое. Поев тушеного мяса, я понял, что должен серьезно изменить свое питание. А потом я не получил никакого удовольствия, съев ваших спутников. Я понял, что перестал получать радость от пищи. Ощущение было такое, будто, проглотив этих ничтожных людишек, я не ел вообще ничего!

Появление циклопа, казалось, удручающе подействовало на моих и без того пребывающих в растерянности товарищей. И впрямь, я заметил, что все, кроме Малабалы, бормочущего что-то вроде: «Бутылка? Какая бутылка?» – уже начинают ежиться и хныкать. У меня, однако, было ощущение, что, возможно, из этого сложного положения должен существовать какой-нибудь простой выход.

– Значит, фиги удовлетворили вашу тягу к разнообразию? – спросил я.

– Еще как, – приветливо согласился циклоп.

– Ну, тогда, – быстро добавил я, – очень приятно было познакомиться, надеюсь, мы еще встретимся, возможно, в очень, очень отдаленном будущем. Господа, – обратился я к остальным, – думаю, нам пора отправляться в путь.

Но циклоп шагнул вперед и преградил нам дорогу к бегству.

– Фиги удовлетворили мои насущные пищевые потребности, это верно. – Он умолк, и рот его скривился в столь знакомой усмешке. – Но вы, людишки, по-прежнему нужны мне для того, что куда важнее, – для развлечения.

И тут его торжествующая ухмылка исчезла так же быстро, как появилась.

– О боже, – добавил он каким-то нетвердым голосом. – Извините. Я должен сходить в туалет.

Значит, фиги уже начали свою дьявольскую работу! До меня дошло, что, если циклоп останется на своей теперешней диете, нам нужно будет всего лишь подождать, и он погубит себя сам. При условии, конечно, что он не вздумает время от времени добавлять к ней человечину ради столь необходимого ему разнообразия.

– Может, нам сбежать? – настоятельно предложил Джафар. – Пока он временно занят?

– Но мы толком даже не знаем, где находимся, – возразил Ахмед, – только из рассказа Синдбада. Нужно, чтобы торговец указал нам путь.

– Верно, – с воодушевлением подхватил Джафар, уверенный, что они нашли решение возникшей перед нами проблемы. – И тогда мы быстренько убежим. Где наш хозяин?

Я поднял бутылку:

– Он внутри.

– Он заперт в бутылке? – Весь энтузиазм Джафара улетучился. – Но как он сможет указывать нам путь, сидя взаперти? Скоро, как циклоп, все мы падем жертвами фиг.

Но я не слушал пораженческих речей мажордома. Настало время вновь испытать мою закаленную переноской тяжестей волю.

– Не это ли место именуется долиной фиг? – спросил я.

– Именно оно, – ответил Ахмед, когда стало ясно, что Джафар слишком занят своими страхами и бедами.

– И никто из вас никогда не слышал о фиговых горах? – продолжал расспрашивать я.

Этот вопрос даже Джафара заставил поднять глаза от пупка, который он пытался разглядеть сквозь собственную одежду.

– Нет, я не слышал, – с легким удивлением сказал он.

– Тогда я предлагаю подняться в горы, – был мой ответ.

– О, значит, это не я заперт в бутылке, – заметил Малабала явно повеселевшим голосом. – Я уже начал было сомневаться. Надо быть осторожнее. Когда маг теряет уверенность, результаты могут быть просто катастрофическими. Я должен обдумать эти последние события, пока иду с вами, – куда бы вы ни направлялись.

– И куда же это вы, по-вашему, направляетесь? – спросил циклоп, совершенно неожиданно снова возникший рядом с нами. Он помедлил, чтобы сорвать полную пригоршню фиг. Фрукты хихикали от восторга, пока он открывал рот и глотал их.

– Шрам хочет есть! – завопил обезображенный громила при виде того, как ест другой. – Шраму нужны фиги!

– И ты нужен фигам, – успокаивающе сказал фрукт с соседнего дерева. – Что мешает тебе сорвать всего одну из нас?

– Первая – бесплатно, – пошутил его сосед.

– На самом деле, – весело добавил третий, – у нас все фиги бесплатные.

Все плоды на дереве засмеялись. Боюсь, у меня никогда не будет достаточно хладнокровия, чтобы оценить этот фиговый юмор.

– Не то чтобы вы были мне еще нужны, – весело продолжал циклоп, – поскольку во время своего недолгого отсутствия заодно разговаривал с деревьями. И оказалось, что я могу научить фиги тому, что мне нужно для развлечений. Скажите, фиги, откуда вы?

– Из Багдада! – услужливо воскликнуло усыпанное фигами дерево.

– Я медленно повернулся, – ликующе пропел циклоп. – И шаг за шагом, дюйм за дюймом… – Он прыгнул к дереву и начал без разбору поглощать фиги.

– Он нашел подходящее развлечение, – заметил Ахмед несвойственным ему серьезным тоном. – Вся его жизнь сводится теперь к одному-единственному физиологическому процессу.

– О небо, – сказал циклоп, вдруг остановившись. – Мы продолжим через минутку.

Мы все содрогнулись, когда монстр снова извинился за необходимость ответить на зов естества. Столь драматичным было его поведение, что, кажется, убедило даже того из нас, кто сомневался.

– Это потому, что он поел фиг? – спросил слегка сконфуженный головорез, весь покрытый шрамами. – Наверное, Шрам лучше подождет с обедом.

– Идем в горы, – велел я остальным и повернулся, чтобы начать взбираться по склону холма, с которого спустился, когда впервые попал в это проклятое место.

– Идем? – удивился Малабала, следя за нашими движениями, пока не услышит слов. – Думаю, размышлениям я могу предаваться и на ходу. Но я должен тщательно все обдумать и не сомневаться.