Текст книги "Другой Синдбад"

Автор книги: Крэг Шоу Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава шестнадцатая,
в которой наш герой почти возвращается на землю, хотя больше ничего не происходит

Сперва я услышал треск ломающихся веток и шуршание сотен и тысяч крошечных кусочков дерева и листьев, осыпающихся подо мной. Но теперь я, похоже, падал уже не столь быстро и безостановочно, вместо этого перекатываясь с одной пышной древесной кроны на другую.

До меня смутно дошло, что женщина-птица, должно быть, так и запланировала мое падение, чтобы я и в самом деле не погиб (мысль, явившаяся для меня полной неожиданностью), но остался в живых, чтобы мы могли встретиться с нею снова, как она и обещала.

Все это было для меня изрядным потрясением. Из холода, мира и покоя я перенесся на опушку леса, без конца ударяясь о ветки. И шумели здесь не только деревья, но и сам я без конца вскрикивал. К тому же, хотя ни одна из тех растительных штук, на которые я свалился, не была настолько прочной, чтобы убить или серьезно изувечить меня, они все же обладали достаточной прочностью для того, чтобы причинять нешуточную боль, и я чувствовал, что мои конечности и тело на многие дни покроются множеством ран.

Удары прекратились, и я понял, что мое падение окончено. Я огляделся и увидел, что ветки, в которых я застрял, – это невысокие кусты. Я был спасен, хотя не уверен, что мне когда-нибудь захочется пошевелиться. Однако мне удалось собрать достаточно сил, чтобы застонать.

– Кто там? – окликнул знакомый надтреснутый голос. – Предупреждаю, я сильный маг!

Это был, несомненно, голос Малабалы.

– Это я, – сумел выдавить я, и ребра мои тут же заныли просто от попытки говорить. – Синдбад.

– Еще один Синдбад? – пропищал из леса голос Ахмеда. – Похоже, в эти дни мир просто кишит ими.

Но я услышал предательский треск ломающихся сучьев и шорох листвы, верный знак того, что по лесу ко мне приближается группа людей.

Я снова застонал, чтобы мои спасители лучше поняли, где я нахожусь. Хвала Аллаху, треск и шорох приближались.

– Смотрите! – снова раздался голос Ахмеда. – Это не просто какой-то Синдбад. Это наш носильщик, свалившийся с небес!

Я повернулся на голос и с изумлением увидел уставившиеся на меня лица; все были в сборе – пятеро мужчин, один мальчишка и паланкин.

– Что? – нахмурился Синдбад. – Ох, ну надо же! Полагаю, так оно и есть. Ты должен извинить меня, сын мой. У меня всегда было плоховато с памятью на лица.

О чем торговец говорит? Мы расстались лишь несколько часов назад, и он уже забыл меня? Мне вспомнилось, что говорила женщина-птица насчет возраста Синдбада. Что, если мой покровитель стал слишком стар, чтобы продолжать наше путешествие? Хуже того, что, если у него стало настолько плохо с памятью, что он совсем забыл обо мне, о том, что обещал мне сто динаров?

– Пошли, – велел остальным Джафар. – Надо высвободить его из этих сучьев!

– Что? – перебил его Малабала, вступая наконец в разговор. – Чудо из чудес! Это и в самом деле носильщик!

Кинжал и Шрам выскочили вперед прежде, чем кто-либо другой успел пошевелиться. Они разом выхватили свои кривые ножи.

– Ужасно рады видеть тебя снова, – учтиво произнес Кинжал, подойдя ближе. – Кое-кто из наших знакомых ужасно огорчился бы, если бы мы лишились тебя теперь.

– Это ты просто не захотел нас волновать, – добавил Шрам с почти беззубой улыбкой. – Мы такие ранимые.

Оба взмахнули ножами.

– Какое счастье, что ты дал нам возможность попрактиковаться, – заметил Кинжал, тоже улыбаясь, только улыбка у него была не беззубой, а, напротив, слишком зубастой. – Не хотелось бы, чтобы наши клинки заскучали.

И двое взялись за работу и срубили кусты бесшумно и быстро, расщепив сучья вокруг меня на множество лучин. Я покатился вниз и весьма ощутимо грохнулся на землю.

– Теперь мы квиты, – сообщил Шрам, искоса взглянув на меня. – Услуга за услугу. – Он мгновение полюбовался своим ножом, прежде чем убрать его за пояс. – Так что теперь, может, я убью тебя медленно.

О боже, подумал я. Знай я о такой цене моего освобождения, возможно, предпочел бы остаться в кустах. И все же, судя по тому, что происходило со мной за последнее время, я подозревал, что умру несколько более впечатляющим образом, чем от обычных ножевых ран. Поэтому я с трудом поднялся, не обращая внимания на вопящие от боли мышцы и ноющие кости, во множестве заявившие о своем существовании.

Закончив орудовать ножами, Кинжал и Шрам повернулись ко мне спинами и неспешно зашагали к своему паланкину. Ахмед, однако, быстро подскочил ко мне и попытался поддержать всем весом своего легкого тела, не давая снова упасть.

– Мы рады снова видеть тебя среди нас, о носильщик! – обратился ко мне другой Синдбад. – Ты должен поведать нам о своих чудесных приключениях!

Джафар кашлянул.

– О, разве он не может рассказать прямо сейчас? – спросил Синдбад, и я уловил в голосе торговца жалостные нотки. – Мне так хочется вставить его рассказ в свою историю про восьмое путешествие!

Джафар снова прочистил горло. Старший Синдбад вздохнул и прикусил губу.

– Вспомните о более неотложных вещах, о напыщеннейший из прорицателей, – изрек престарелый мажордом.

– Мой хозяин Синдбад считает, что этот остров ему почему-то знаком, – объяснил мне Ахмед. – Но он еще не смог вспомнить как следует.

Это и впрямь была проблема. Если этот торговец не может запомнить лица, как сможет он узнать остров? И к тому же, судя по тому, что он рассказывал прежде, я пришел к выводу, что его приключения во время визитов на большинство островов приятными никак не назовешь. Я спросил у торговца, так ли это на самом деле.

– Разумеется, – согласился Синдбад, – в сущности, каждый остров, на котором я оказывался, таил в себе некую опасность, не так ли? Это повод задуматься, когда собираешься в путешествие. – Он задумчиво возвысил голос. – Если бы у нас был выбор…

– Которого у нас нет, о отъявленнейший из расточителей, – перебил Джафар, спеша положить конец размышлениям хозяина. – Поскольку вы не можете припомнить особенностей этого острова, нам придется быть готовыми ко всем опасностям сразу. Что заставляет меня вернуться к своей прежней просьбе. Вы должны наконец рассказать носильщику всю правду о ваших путешествиях.

– Всю правду? – Торговец вновь тяжело вздохнул. – Да, полагаю, должен.

Возле нас снова появился более вежливый из двух головорезов.

– Прошу прощения, но я должен просить вас отложить все беседы на потом, – скорее приказал, чем в самом деле попросил Кинжал. – Темнеет, и нам следует вернуться в лагерь.

Он развернулся, всем видом показывая, что нам ничего не остается, кроме как последовать за ним. Синдбад, которому, похоже, не улыбалось рассказывать правду, на чем настаивал Джафар, первым зашагал вслед за злодеем. Кинжал всего на миг приостановился, чтобы подхватить ручки паланкина, и они со Шрамом припустили бодрой рысью. Поддерживаемый с двух сторон Ахмедом и Джафаром, я изо всех сил старался не отставать, в то время как Малабала, ни к кому конкретно не обращаясь, вопрошал, не будет ли благоразумным покинуть этот лес, пока совсем не стемнело.

– Сознаюсь, – медленно произнес я, поскольку оказалось, что я должен беречь дыхание для того, чтобы хотя бы просто идти, – что я никак не ожидал увидеть вас здесь, как и вы меня.

– А, – отозвался Джафар. – Это насчет того, что мы больше не у обезьян? Объяснение очень простое. Когда ты сбежал, мы были им больше не нужны, и они высадили нас с корабля при первой же возможности.

– Вообще-то они спрашивали Кинжала и Шрама, не хотят ли те остаться и влиться в их команду, – добавил Ахмед. – Похоже, обезьяны чувствуют некое родство с отдельными людьми.

– Или так перевел нам Малабала, – уточнил Джафар. – Но Кинжал и Шрам сказали, что выполняют важное поручение и что мы, остальные, тоже при деле. – Джафар кашлянул, словно досадуя на этот раз на самого себя, что так далеко отклонился от темы. – Так что обезьяны высадили нас на первый попавшийся остров вместе с запасом провизии на неделю или около того.

– Для стада обезьян, – добавил Ахмед, – они оказались вполне гуманными.

– И мы пошли прочь от берега, – продолжал объяснять мажордом, – и нашли укромное место, окруженное камнями, на краю этого леса. Там мы и разбили лагерь и уже собирались устраиваться на ночлег, когда услышали среди деревьев ужасный шум. Мы скорее пошли посмотреть, что там, подозревая самое худшее.

– И разумеется, нашли тебя, – добавил Ахмед с очаровательнейшей из улыбок.

И мы добрались до их лагеря, маленькой поляны, окруженной с трех сторон валунами и лесом – с четвертой. Это место действительно казалось идеальным, под защитой скал, так что лишь один проход придется охранять от великанов, гигантских зверей и прочих ужасов, планировавших нанести нам ночной визит.

Ахмед и Джафар опустили меня на травянистый холмик, так, чтобы спина моя смогла как можно удобнее привалиться к плоской поверхности одного из валунов, и Ахмед принялся разводить довольно большой костер, которым он, должно быть, занимался до моего шумного появления. Потом Джафар с Ахмедом принялись жарить над огнем двух мясистых ощипанных птиц.

– Господин? – окликнул Джафар.

– Что еще? – Торговец Синдбад хмурился, глядя в лес, размышляя, без сомнения, тот ли это остров, где жил двухголовый циклоп, или другой, служивший домом гигантскому змею, пожирающему людей, или, может, вовсе какое-то иное, еще более ужасное место, о котором ему еще только предстояло узнать.

– Сейчас самый подходящий случай, чтобы потолковать с носильщиком, о мастер мечтаний, – напомнил ему Джафар мягко, но решительно.

– Хм? О да, думаю, так оно и есть, – согласился Синдбад. Он задумчиво потянул себя за бороду. – Но на чем я остановился, рассказывая свою историю?

– Вы спаслись от змея, – с готовностью напомнил я ему, поскольку аромат жарящихся птиц в значительной степени вернул меня к жизни.

– Ах да, – с пылом подхватил торговец, – и потом на следующий же день мне посчастливилось быть спасенным проплывавшим мимо кораблем.

– Дождись следующей части, – сказал мне Ахмед.

– Когда я поднялся на борт, – перешел к этой самой следующей части Синдбад, – капитан этого замечательного корабля отвел меня в сторону и признался в том, что очень был рад обнаружить меня на острове, поскольку чувствует за собой долг, который следует заплатить. Оказывается, несколько ранее он был вынужден бросить одного торговца при далеко не лучших обстоятельствах и боялся, что торговец этот погиб безвозвратно. Чувство вины настолько обуяло капитана, что он не стал избавляться от товаров этого купца, но продолжал возить их в корабельном трюме.

– И как же звали этого человека? – поинтересовался Ахмед.

– Можете вообразить мое изумление, – продолжал торговец, – когда я узнал, что того купца звали Синдбад!

– И наше изумление тоже, – холодно добавил Ахмед, переворачивая птицу над костром.

Торговец еще некоторое время рассказывал, как ни он, ни капитан не узнавали друг друга. Я понял, они никогда этого не делали. В историях Синдбада и, наверное, в его жизни, похоже, никто никогда никого не узнавал.

– Традиционная форма повествования всегда самая лучшая, – прокомментировал Ахмед прежде, чем я успел сказать что-нибудь.

– Но, разумеется, я сумел продать эти товары с большой выгодой и возвратился в Багдад богатым…

– Что если вам перейти к следующей истории, о достойнейший из пользующихся словами? – посоветовал Джафар.

– Прошу простить меня за вторжение. – Внезапность, с которой Кинжал возник среди нас, говорила о чем угодно, только не о чувстве вины. – Мой напарник и я сам, не говоря уже о той, что находится на нашем попечении, вот уже некоторое время обоняют эти аппетитные запахи и хотели бы знать, когда же эти птицы будут наконец готовы. – Он выразительно похлопал себя по животу. – Мой напарник – не самый приятный человек, когда голоден.

Я никогда не считал, что Шрам может быть приятным человеком при каких угодно обстоятельствах. Но слова его приятеля о той, что находится на их попечении, заставили меня умолкнуть. Я испытывал такую боль и так устал, что едва не позабыл про Фатиму. Фатима! Сердце мое попыталось выпрыгнуть из груди, но было остановлено ушибленными ребрами. Ведь когда я беседовал с женщиной-птицей в ее гнезде, она сказала, что у меня есть судьба, и вот, пожалуйста, я снова рядом со своей таинственной и прекрасной женщиной. Могут ли быть сомнения, что эта судьба касается и ее тоже? Фатима! Одно ее имя давало мне силы, по крайней мере, для того, чтобы поесть, а может, и для многого другого!

Джафар критически осмотрел птицу, которую жарил на конце заостренной палки.

– Еще минуту-другую, – вынес он приговор. – И все.

– Отлично, – отозвался Кинжал. – Это успокоит моего напарника. Потом мы устроимся на ночлег. Темнеет. Мы вдвоем решили, что будем дежурить по очереди. Тут есть то, что мы должны постараться сберечь.

Сначала я подумал, что этот детина говорит о прекрасном цветке женственности, который они стерегут, и, возможно, еще о каком-то содержимом вечно закрытого паланкина. Но тут вспомнил, что рассказывали мне Джафар и Ахмед по дороге к этому лагерю и как два бандита отказались от безопасной жизни среди обезьян, чтобы остаться с остальными людьми. Похоже, что они беспокоятся не только о Фатиме.

Пришла мне в голову и другая мысль. Может, этих двоих тоже коснулась судьба? Может быть, по этой самой причине они и сопровождают обоих Синдбадов? Или, может, хоть они и разбойники, но не в силах остановить руку этой самой судьбы? Какова бы ни была их цель, я решил, что к такой судьбе явно не стоит относиться легкомысленно.

Но тут мудрый Джафар объявил, что наш обед готов, и больше некогда было думать о судьбе, но пришло время заняться едой.

Но судьба не собиралась так просто оставить нас в покое. Отдав большую из двух птиц Кинжалу и Шраму, Джафар достал свой ножик, чтобы разрезать оставшуюся птицу и раздать ее нам. Но пока он это проделывал – точнее, как раз когда он готовился передать мне мою честную долю, – со стороны берега донесся звук, которого при менее экстремальных обстоятельствах хватило бы, чтобы напрочь отбить всякий аппетит.

Шум, встревоживший нас, был ревом, одновременно оглушительным и странным, поскольку вместо ярости или предостережения, как можно было бы ожидать, в нем звучала радость.

– Похоже, истинная сущность этого острова скоро прояснится, – сказал Ахмед между двумя глотками.

– О да, – ответил Синдбад. В глазах его ярко отражались огни костра. – Должно быть, это тотостров.

Глава семнадцатая,
в которой две головы не обязательно лучше, чем одна

Я был так голоден, что успел пару раз откусить от жаркого, прежде чем задал вопрос, который тяжким грузом давил на всех нас:

– Какой остров?

– Прошу прощения? – переспросил Синдбад. – Извини, носильщик, но любого человека непросто понять, когда у него, набит рот.

Я поспешил проглотить пищу. Я и впрямь позабыл о своих манерах.

– Приношу свои извинения, о мудрый торговец, но о каком конкретно острове вы говорите?

Произнеся свою часть диалога, я снова впился зубами в птицу.

– О, – ответил торговец, поднося к губам очередной кусок. – Об этом острове.

Я позволил себе мгновение помедлить, пережевывая мясо, и снова собрался с мыслями, хотя у меня и начало появляться ощущение, что наша беседа продвигается примерно столь же успешно, как попытки говорить с Малабалой.

– Да, – попытался я вновь, – о величайший из торговцев, но был ли этот остров среди тех, которые вы восславили в своих историях?

– Ты очень проницателен, если заметил это, – подтвердил купец. – Конечно был.

К моему великому изумлению, Ахмед и Джафар хором присоединились к моему следующему вопросу:

– Но что это за остров?

– Ах, – с удивленной улыбкой ответил Синдбад, – вы хотите узнать, на каком именно из многочисленных островов, описанных мною в моих историях, мы теперь находимся? Это, конечно, помогло бы нам в наших дальнейших планах, не так ли?

Ахмед положил руку мне на плечо, успокаивая. Откуда этот юнец узнал, что я готов закричать? Я перевел дух и разжал кулаки.

– Мой хозяин даст ответ в свой срок, – прошептал он мне на ухо, – но нам придется подождать.

Подождать? У меня снова было чувство, что опасность обрушится на нас прежде, чем торговец соизволит объяснить, что это может быть.

– Да, я посетил этот остров во время одного из моих ранних путешествий. Услышав этот голос, я вспомнил о том случае, когда, как ни прискорбно, потерял множество своих спутников.

Несмотря на разочарование, я понял, что пытаюсь найти разгадку нашего местонахождения среди множества слов, расточаемых говорливым торговцем. Тщетно. Кажется, он всякий раз терял прискорбное количество своих спутников, где бы ни странствовал.

– Значит, мы идем по следам ваших ранних путешествий, – победоносно воскликнул Джафар. – Я знал, что тут та же схема!

– Разум моего домоправителя всегда был искусен в разгадывании подобных схем. – Торговец печально кивнул. – И я согласен, что здесь, похоже, задействована иная сила.

Иная сила, ведущая нас от острова к острову? Мне показалось, что я знаю ответ.

– Судьба?

Но Синдбад покачал головой:

– Судьба никогда, не действует столь непосредственно. Ну, может, иногда, как я рассказывал в своих историях, но, как я уже признался, это потому, что я опускал упоминания о некоторых трудностях и увязывал концы. – Он взглянул на своего слугу Джафара, спеша продолжить, пока не начались очередные покашливания. – Как в том ужасном случае во время четвертого путешествия, в долине говорящих смоковниц.

– А в пятом путешествии? – напомнил Джафар, видя, что хозяин его вернулся наконец к этой наиважнейшей теме.

– Да, я опустил ужасное и омерзительное существо, которого боялись даже птицы Рух. Я человек жалостливый, и, в конце концов, моя публика в это время обыкновенно ела. – Помолчав минуту, торговец улыбнулся. – Зато насчет шестого, полагаю, я был более или менее точен.

– Но седьмое? – подсказал Джафар.

– Ты же знаешь, что я не могу об этом говорить! – вскричал торговец, на лице которого застыло выражение полнейшего ужаса.

– Да, с этим будут проблемы, – важно согласился Джафар, будто знал, о чем боится рассказать старший Синдбад. – Как можно бороться с опасностью, о которой не можешь даже говорить?

– Когда служишь моему хозяину, – добавил Ахмед своим обычным услужливым тоном, – начинаешь ожидать проблем такого рода.

Возможно, их спор показался бы мне более интересным, не отвлекай он нас от несомненно более важных вопросов, стоящих перед нами в данный момент.

– Но как насчет нашего теперешнего путешествия? – напомнил я.

– Ах да, – согласился Синдбад. – Полагаю, мы оказались на первом из злополучных островов из моей третьей истории.

Об этом он рассказывал совсем недавно.

– На том, что со змеем?

– Увы! – возопил торговец. – Если бы нам пришлось столкнуться всего лишь с гигантским змеем!

Я решил, что это и есть тот самый ответ, которого я пытался добиться. Я снова начал вспоминать историю Синдбада. Что там приключилось до острова со змеем?

– Циклоп? – вспомнил я.

– Двухголовый циклон, – подтвердил торговец дрожащим от горя голосом. – Мы вот-вот накликаем сюда свою смерть.

– Пока здесь никто не помирает, – сказал у меня над головой Кинжал.

Я поднял глаза и увидел, что он стоит надо мной на вершине валуна. Был ли он там все время, пока мы разговаривали?

– По крайней мере, – поправился Кинжал, – никто не умирает без нашего особого дозволения. А теперь – отдыхайте.

Я был слишком измучен, чтобы поступить иначе. Казалось, я засну сразу, как тот младенец из поговорки, раньше, чем успею закрыть глаза. Кроме того, подумал я, наше положение сильно отличается от того, в котором оказался торговец во время прошлого путешествия. Во-первых, мы знали об участи тех, кто побывал тут раньше. Это даст нам возможность лучше подготовиться к опасностям, что ждут нас впереди. И потом, у нас есть дополнительное преимущество, поскольку в наших рядах имеется искусный маг, который усмирил бушевавший на море шторм, – достойный противник для всякого обычного монстра.

– Прошу прощения? – переспросил Малабала, который за едой вел себя на удивление тихо. – Циклоп?

Возможно, подумалось мне, сон мой будет не таким спокойным, как мог бы быть.

И конечно же, хоть я и уснул вскоре после этого, но не раз резко просыпался посреди ночи, готовый поклясться, что слышал какие-то звуки. Но то, что долетало до моего полусонного слуха, не было больше довольным ревом. Нет, теперь это звучало тише, но ближе и больше напоминало гортанный смешок.

Я проснулся от истошных воплей Джафара.

– О горе! – прокричал он всем собравшимся. – Мы точно пропали!

Вслед за этим раздался новый рев, на этот раз вовсе не похожий на тот, веселый, что мы слышали накануне, – исполненный ярости и досады, он исходил от Шрама.

– Они рыскают тут в темноте! – возбужденно твердил Шрам. – Я убью их!

– Для этого, малявка, – холодно произнес голос, еще более низкий, чем у Шрама, – тебе надо вылезти оттуда.

Все это звучало, как минимум, ужасно неприятно. Что ж, ничего не поделаешь. Я открыл глаза.

Над головой я увидел перекрещивающиеся прутья. Я перевернулся – страх преодолел сопротивление измученных мускулов – и рывком поднялся на колени. Я увидел, что точно такие же прутья торчат из-за валунов с трех сторон от нас и перекрывают выход в лес с четвертой. Поляна превратилась в клетку. И это была очень прочная клетка, ибо прутья ее были сделаны из грубо отесанных бревен, бывших, должно быть, некогда древесными стволами, соединенных между собой канатами в две человеческие руки толщиной.

Я подумал, что понадобилась бы дюжина людей и неделя работы, чтобы соорудить такую большую тюрьму. Но потом до меня дошло, что мы имеем дело не с дюжиной людей, но с одним-единственным существом огромной силы и величины. В конце концов, тот, кто поймал нас, должен быть очень немаленьким, если он назвал Шрама малявкой.

– А теперь, – прогрохотал глубокий бас откуда-то из-за камней, – рассмотрим получше мой обед.

– Я был прав! – вскричал старший Синдбад, вскакивая и указывая на что-то с великим и, пожалуй, несколько неуместным воодушевлением.

– Циклоп? – добавил Малабала, тоже поднявшись. – Но я вижу двоих.

И действительно, встав, я посмотрел туда, куда показывал торговец, и тоже увидел двоих за валунами и прутьями; точнее сказать, две головы. И какие невообразимые головы! Оба их лица были прискорбно сравнимы по уродливости с рожами Кинжала и Шрама, хотя по размеру эти головы были раз этак в пять больше, чем у их человеческих двойников. К тому же тот факт, что каждая из голов щеголяла всего одним глазом, располагавшимся прямо над носом, немало усиливал общее впечатление.

– А я вижу вас всех, – осклабилась левая голова циклопа. В отличие от Шрама у нее, похоже, все зубы были на месте, и все они имели неприятное свойство быть острыми как бритва. – Надо же, – наивеселейшим тоном продолжала голова, – какой прекрасный ассортимент! Мускулистые и толстые, старики и такие нежные детишки! И в довершение ко всему, похоже, меня ждет еще сюрприз в коробке! О, я могу составлять меню на много дней вперед!

С этими словами обе головы проплыли над последним из валунов, и находящееся под ними туловище явилось нам в полный рост за прутьями клетки со стороны леса. И все было так, как говорил Синдбад, ибо все мы теперь видели, что это один великан с двумя огромными головами, по одной над каждым плечом, его гигантское тело прикрывали лохмотья, такие рваные, что их устыдились бы даже нищие из Багдада.

Другая голова нахмурилась и моргнула, будто только что проснулась.

– Пора кушать?

– Э, нет-нет-нет, дорогой братец, – мягко пожурила левая голова. – Мы же должны дождаться, когда солнце сядет, чтобы это был настоящий обед. А какой у нас сегодня выбор! – Он захихикал от наслаждения. – Я предвкушал этот миг с того самого мгновения, как учуял вчера вечером запах вашего ужина.

Шрам при этом, похоже, рассвирепел еще сильнее.

– Ты не удержишь нас тут! – Он выхватил из-за пояса нож. – Мы выйдем отсюда! Мы убьем тебя!

– Ой, ой! – восхитился циклоп. – Сколько энергии! – Он поднял левую руку и погрозил Шраму пальцем. – И что вам это даст, малявка, если вы выберетесь из клетки? Вы все равно останетесь на моем острове. Я просто повыдергиваю вам ваши крохотные ножки и кину ваши жалкие извивающиеся тела обратно. Это если не решу прекратить ваше ползанье и не съем вас сырыми. Сырая человечина! – Он причмокнул губами. – Это настоящий деликатес, но есть ее надо свежей!

Он улыбнулся, посмотрев на оружие Шрама, как люди улыбаются при виде детской игрушки.

– И ты думаешь, я боюсь твоего крошечного ножичка? – Он весело расхохотался, сам отвечая на свой вопрос. – Нет, малыши, сидите лучше тут и жирейте, доедая то, что у вас осталось. Вот такими вы мне нравитесь – вкусными и пухлыми!

Все мы, сидящие в клетке, на миг умолкли. Предложение великана звучало не слишком аппетитно.

Но, пока остальные на время застыли, торговец шагнул вперед.

– У вас такая замечательная клетка, о циклоп, – молвил он самым наилюбезнейшим тоном.

– Ах, благодарю, – отозвалась левая голова. – Я рад, что вы ее оценили. Я сделал ее специально для этого места. Такое удобное местечко для лагеря, вы согласны? Славная ровная площадка, защищенная с трех сторон, возможность легко скрыться в лесу, и всего в нескольких десятках шагов от берега, на котором ну просто все умываются! Вы бы удивились, узнав, сколько потерпевших кораблекрушение моряков выбирали именно это место, чтобы провести свою первую ночь на острове, не говоря уже об остатке очень короткой – но очень вкусной – жизни.

– Весьма умно, – согласился Синдбад. – Вам определенно удалось одурачить нас и заманить в свою западню.

– С вами, маленькими людишками, всегда так, – отозвался циклоп с раздражающим самодовольством. – Скажи, – спросил он моего старшего тезку, – не могу ли я откуда-то знать тебя? Твоя манера речи кого-то мне напоминает. – Он нахмурился, вспоминая. – Это был торговец, продавший мне то тряпье, в котором я теперь хожу. – Левая рука чудовища потянулась, словно хотела коснуться грязных лохмотьев, но остановилась, не успев исполнить задуманное. – Говорил, что одежде сносу не будет, – продолжала голова с явным отвращением. – Я решил доставить ему удовольствие и заплатил за товары лучшими из своих драгоценных камней. Это была моя маленькая шутка. Думал, что получу их обратно, когда съем купца. Хотел бы я, чтобы этот человек попался теперь мне в руки. Не говоря уж о моем желудке. Я всегда жалею, когда еда ускользает.

– О, как бы ни печальна была эта история, – заявил торговец с невинностью новорожденного, – наверняка вы меня с кем-то путаете.

Голова на миг призадумалась.

– Да, если подумать, он был куда моложе. Они единственные, кому удалось сбежать от меня! – Он погладил себя по животу. – Мой желудок все еще тоскует по ним! Какое счастье, что вы здесь, чтобы занять их место.

– Пора кушать? – спросила правая голова.

Левая голова не обратила на брата внимания, как и старший Синдбад.

– Но мне кажется, что вы используете нас не самым лучшим образом, – сказал торговец. – Зачем держать нас здесь, когда мы можем принести столько пользы на острове?

– Пользы? – повторила левая голова, хмурясь. – Какая же от вас может быть польза?

– О, мы могли бы исполнять всякие нудные работы, – продолжал Синдбад самым невинным тоном. – Скажем, как насчет заготовки дров?

– Теперь я вспомнил! – воскликнула левая голова, наморщив лоб от неприятных воспоминаний. – Те, другие, тоже добывали дрова. Сделали из них плот и удрали! Конечно, не без того, чтобы я утопил несколько штук! – При этом людоед легонько улыбнулся.

– Простое совпадение, безусловно, – заверил его торговец. – Нам бы никогда не пришло в голову так поступить.

– Это ты так говоришь, – огрызнулась голова, будто упоминание о том давнем происшествии привело существо в дурное расположение духа. – Как ни приятна наша встреча, я должен заняться другими делами. Я навещу вас снова в конце дня. – С этими словами циклоп развернулся на пятках и неторопливо скрылся за камнями.

– Пора кушать? – проурчала правая голова.

– Спи дальше, – громыхнула в ответ левая, и обе они исчезли из виду.

– О горе! – снова завел Джафар.

– Ах, замолчи, – пожурил его хозяин. – Сейчас нам нужно не причитать, а действовать. Выход должен быть.

– Поставьте перед моим хозяином сложную задачу, – заметил Ахмед, – и он – будто двадцатилетний юноша. Конечно, делу очень поможет, если он сможет потом вставить рассказ об этом в одну из своих историй.

Я тоже заметил эту удивительную перемену. Синдбад Мореход, который выглядел совершенно беспомощным перед птицей Рух, обезьянами и штормом, снова находился в самом центре событий.

– Наконец-то! – фыркнул торговец. – До сих пор многие наши приключения прошли мимо меня. Это заклинание джинна совершенно одурманило меня. Но противника, говорящего на моем языке, а уж самодовольного циклопа в особенности, можете мне подавать в любой момент! – Явно забавляясь, он оглядел поляну. – Вы уверены, что здесь нет ничего такого, что я смог бы продать ему?

– Вы можете радоваться своему показному геройству, – заметил стоящий возле самых прутьев клетки Кинжал, – но мы предпочитаем поработать ножами.

– Мы прорубим себе путь наружу! – поддержал Шрам, принимаясь пилить толстенный канат ножом.

Я понял, что на этот раз согласен с двумя бандитами. Каковы бы ни были наши дальнейшие планы, выбор у нас будет куда богаче, если планы эти станут включать в себя свободу передвижения.

Я подошел к проворно пилящей веревки паре, стараясь задействовать при этом как можно меньше мышц.

– Погодите, – обратился я к ним. – Почему бы нам не помочь вам? Тогда мы выберемся отсюда гораздо быстрее!

Кинжал и Шрам остановились и переглянулись.

– Я думаю, что вы продемонстрировали нам лишь малую толику своего арсенала, – настаивал я. – Наверняка у вас есть еще ножи, которые мы могли бы пустить в дело!

Кинжал и Шрам повернулись и уставились на меня. Ощущение было не из приятных.

– Никому не удастся поднять нож на Шрама! – был единственный ответ страшилища.

И они вернулись к своему занятию. Я решил, что раз они так к этому относятся, то им придется делать всю работу самим.

– Циклоп, – повторил Малабала, словно лишь теперь снова вернулся к нам в этот мир осознанного. – Вы меня простите, но то заклятие, что наложил на всех вас джинн, до некоторой степени мешает нам нормально общаться. Сила этого заклятия воистину велика. – Маг восхищенно хохотнул. – Похоже, оно действует даже на обезьян и на этого циклопа! И этот славный маленький штрих – то, что ваши слова звучат прежде, чем вы их в действительности произнесете – да, это мастерский ход! Играть с самой структурой времени! Мое восхищение этим творением Оззи возрастает с каждым мигом. – Маг с явной завистью покачал головой. – Но я хотел поговорить не об этом. Я думаю, нам следовало бы приготовить поесть!