Текст книги "Другой Синдбад"

Автор книги: Крэг Шоу Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Торговец подался вперед и сжал правую руку в кулак.

– И вот я выбрал на ближайшей ветке маленькую, но отличной формы фигу, и, клянусь вам, она завопила от наслаждения, когда я сорвал ее. Я немного помедлил, оглядывая выбранный фрукт, и он в самом деле выглядел идеально круглым и аппетитно желто-зеленым в золотом сиянии утренней зари.

«Съешь меня! – молила фига у меня в руке. – О, съешь меня! Почему ты заставляешь меня ждать?»

И в самом деле, мне не хотелось заставлять эту маленькую фигу страдать, так что я немедленно отправил ее в рот. И когда зубы мои впились в ее мякоть, я мог бы поклясться, что фрукт, который я жевал, испустил вздох глубочайшего удовлетворения.

Но это был не последний из сюрпризов, ибо я обнаружил, что эти фиги не только могут вести разумные беседы, но они необычайно сладкие и приятные на вкус, мясистые и сочные разом ровно в той пропорции, чтобы поедать их было чистым наслаждением.

Торговец закрыл глаза и улыбнулся, словно вновь переживая то ощущение. Но глаза его разом открылись, и улыбка исчезла, когда он продолжил свой рассказ.

– «Ну? – поинтересовалась большая фига. – Что ты думаешь о вкусе первого из плодов с нашего дерева?»

«Великолепно, – признал я. – Никогда я не пробовал таких фруктов!»

И тут все фиги на дереве разразились радостными криками.

«Слова твои согревают нас до самых семян, – с гордостью произнесла огромная фига. – Ибо, если никто не съест нас, нам не останется ничего другого, как висеть на ветках, пока мы не сгнием».

«Печальная перспектива, – согласился я, поскольку понимал, что, будь я столь же несвободен, как они, то наверняка лишился бы рассудка. – Я очень рад, что смог помочь одной из вас исполнить свое предназначение».

«О, не останавливайся на этом!» – вскричали фиги вокруг. И по всему дереву разгорелся жаркий спор между фруктами, у кого из них лучше форма и цвет и кто заслуживает быть съеденным первым.

Все это внимание породило у меня пьянящее ощущение собственной важности, заставившее меня действовать скорее поспешно, чем осмотрительно. В конце концов, я ведь помогал фигам исполнить их предназначение. И я сказал: «Я могу помочь вам разрешить этот спор!» – и сорвал те шесть фиг, которые были в числе самых шумных спорщиков, и жадно проглотил сладкие плоды один за другим.

Оставшиеся фиги одобрительно кричали и умоляли меня продолжать, но я уже съел семь их сладких собратьев, быстро и на пустой желудок, и понял, что мне не по себе.

Торговец умолк и, вспоминая, обхватил руками живот.

– Ну, теперь тебе больше не будет не по себе, – донесся грубый голос из-за камней позади нас, – потому что пришла пора мне вами заняться!

Итак, циклоп снова появился возле нашей тюрьмы, заранее возвестив о своем приходе, что позволило Кинжалу и Шраму вновь спрятать ножи.

– Пора поразвлечься хорошенько, – объявил монстр, широко улыбаясь.

Похоже, теперь торговцу действительно стало не по себе.

– Но право же, мы того не стоим! – вскричал Синдбад, не в силах скрыть звучащего в голосе отчаяния. – Вы ведь не собираетесь развлекатьнас?

Циклоп насмешливо ухмыльнулся:

– С чего бы это мне развлекать вас? Через день-другой все вы будете у меня в желудке. Нет, все это, во всех прелестных деталях, затеяно для того, чтобы развлечь меня!После того как я столько времени прожил без человечины, я хочу насладиться каждым мигом.

– Развлечения? – пробормотал Малабала, сидевший рядом со мной. – Развлекаться можно по-разному. – Означало ли это, что он наконец собирается привести свой план в действие? В тот миг мне ужасно хотелось, чтобы маг рассказал нам о своих планах побольше, хотя насколько это могло быть полезно, безусловно, зависело от того, сможем ли мы на самом деле понять его объяснения.

– Пора начинать. – Циклоп уселся на большой камень возле нашей тюрьмы. – Я знаю, что один из вас рассказывал остальным историю. Но поверьте, эта история не идет ни в какое сравнение с той, которую собираюсь рассказать вам я.

– О нет! – возопил Синдбад. – Только не историю!

Циклоп продолжал, будто торговец вовсе не раскрывал рта:

– Это история про ведьму, Капитана Катыуза и Паш уПрощения. Теперь слушайте внимательно, потому что, если вы ответите правильно на вопрос, я подарю вам свободу.

– Свобода?! – воскликнул Шрам. – Мы выйдем на свободу!

– Нет, – поправила правая голова, – свободу получит лишь тот, кто ответит верно. Вот почему вы должны слушать очень внимательно. – Левая голова при этом захихикала.

– Значит, все сначала, – обреченно пробормотал торговец.

– Что? – уточнил я, хотя и боялся услышать ответ.

– Циклоп заманивает свои жертвы, – ответил Синдбад-старший, – и потом обрекает их на верную смерть. Надежды больше нет.

– Как вы можете так говорить? – спросил я. – Вы, тот, кто семь раз преодолевал невообразимые трудности и всякий раз возвращался из путешествий еще более богатым, чем прежде?

– Ты почувствуешь то же самое, – только и сказал торговец, – когда тебя начнут развлекать.

Итак, мне ничего не оставалось, кроме как выслушать циклопа и узнать ужасную правду.

Глава двадцатая,
в которой мы узнаем, что хоть голод и бывает смертельно опасным, комедия может быть и того хуже

Итак, нам предстояло столкнуться с одной из тех вещей, которые даже Синдбад Мореход почитал слишком ужасными, чтобы о них говорить. И все же циклоп предлагал нам свободу, если мы сумеем всего лишь ответить на какие-то загадки или нечто вроде того, которые он нам загадает. Разве это не стоило того, чтобы хотя бы выслушать историю циклопа, прежде чем совсем распрощаться с надеждой? Поэтому я сосредоточил внимание на двуглавом монстре, который начал рассказывать.

– Знайте же, – начала левая голова, – что в одном далеком королевстве жила мстительная ведьма, которой помешал в ее злобных замыслах благороднейший из султанов – паша Прощения. Поэтому она перебралась на самую окраину владений паши, в пещеру глубоко в подземелье, и прокляла эта ведьма пашу Прощения. И столь велика была ее злоба, что она решила вызвать трех огромных демонов и послать их, чтобы они уничтожили этого благородного человека.

– Ты только послушай его! – презрительно шепнул мне торговец. – Это существо не только хочет погубить всех нас, оно еще и совершенно не умеет рассказывать!

– Профессиональная ревность, – еще тише пояснил Ахмед, придвигаясь вместе с Джафаром поближе к прутьям и разглагольствующему циклопу. Мгновением позже, уловив, о чем идет речь, к ним присоединился Малабала, так что позади остались лишь я, мой тезка и паланкин с Фатимой.

– И вот ведьма обратилась ко всем темным силам, что были ей подвластны, – продолжал циклоп, – и вызвала трех демонов, называя их по именам.

– Отам! – выкрикнула она, и перед нею явилось существо двенадцати футов в высоту, с рогами такой же длины, как его огромное тело.

Все, кроме торговца и меня, стояли в сосредоточенном молчании, прижавшись к прутьям и ловя каждое слово циклопа. Старший Синдбад, напротив, всячески демонстрировал, что решительно предпочитает брюзжать рядом со мной, но я должен сказать, что отчасти мне хотелось, чтобы он тоже отошел поближе к решетке.

Не то чтобы я винил его за этот испуг, поскольку в бытность носильщиком часто ощущал на себе, что такое конкуренция. Я даже готов был не обращать внимания на его невнятное бормотание, которое, хоть и не выливалось в связный поток слов и вообще ничем не походило на разумную речь, все же мешало мне слушать историю циклопа.

Но должен признать, что голова у меня была занята другими мыслями – нет, и это не совсем точно, ибо на самом деле в голове у меня была одна-единственная мысль, и мысль эта касалась той, что находилась в ярко раскрашенном паланкине, стоящем у дальней стены клетки, в то время как большинство моих товарищей собрались у ближней. И что поделать, мысль эта была продиктована страстью: о, если бы только торговец набрался храбрости присоединиться к остальным, я остался бы наедине с паланкином!

Циклоп продолжал свой рассказ:

– Товы! – снова выкрикнула она, и перед ней явился второй демон, низкое и толстое существо, состоящее, казалось, из одних зубов и когтей.

Паланкин! Мысли мои шли кругом, словно я уже открыл золоченую дверь и созерцаю непостижимую красоту. Тут я понял, что должен подготовиться к этому событию, ибо могу окаменеть в такой миг от страха куда более сильного, нежели тот, что пробуждали во мне все эти чудовища, – от страха, порожденного любовью.

Отлично. Я спланирую свои действия до малейших нюансов. Конечно, я должен буду представиться Фатиме, одновременно тихонько, чтобы не заметили ее стражники, и учтиво, чтобы у нее сложилось хорошее первое впечатление обо мне. Это если она вообще согласится разговаривать с носильщиком! Может, подумалось мне, лучше не показываться ей, в конце концов, и удовольствоваться мечтаниями. Но сколь пусты мечтания, когда у них нет шанса стать реальностью!

Циклоп тем временем продолжал говорить:

– «Уда!» – произнесла ведьма, и третий демон возник между первыми двумя, и этот новый передвигался столь ужасающе быстро, что было почти невозможно определить его настоящие размеры и обличье.

И все же, сказал я себе, все остальные слушают циклопа ради цели, величайшей из всех, – ради обещанной свободы. Пожалуй, мне стоит забыть о своей страсти и присоединиться к ним, чтобы у нас было больше шансов спастись. И все же эта разукрашенная коробка с ее столь очаровательным содержимым притягивала меня, словно она была огромным магнитом, а сердце мое – куском железа.

Свобода или Фатима? Чуть поразмыслив, я понял, что выбора у меня нет, поскольку без Фатимы я никогда не буду по-настоящему свободным!

Я с еще большей жадностью уставился на паланкин, что, пожалуй, было разумно, поскольку циклоп упорно продолжал рассказывать свою историю:

– И так эта ужасная ведьма заколдовала трех демонов, чтобы они немедленно перенеслись во дворец паши. Но Паша Прощения тоже был не совсем беззащитен, потому что капитаном его дворцовой стражи был доблестный и умный Катыуз.

Даже при том, что мысли мои были заняты совсем другим, я видел, что это весьма запутанная история. Она на самом деле была такой замысловатой, что даже торговец, похоже, увлекся, поскольку, время от времени что-то бормоча себе под нос, он тоже начал продвигаться к тем же самым прутьям, где стояли остальные, оставив меня в одиночестве в задней части клетки.

Но я был не один. Совсем не один!

Я подступил поближе к паланкину, и сердце мое забилось чаще. Циклоп все продолжал свой рассказ, столь важный для других и столь незначительный по сравнению с моей любовной страстью:

– Теперь – первый вопрос в моей сказке. Есть вход во дворец, и демоны хотят проскользнуть мимо стражников. Но капитан ждет, он – единственная защита от этого зла! Сейчас вы должны угадать, как капитан сумел спасти своего благородного пашу! Моя правая голова кивнет, если ваш ответ будет верным. Если же вы ответите неправильно, то та же правая голова будет рада съесть вас. Так что отвечайте правильно – ради спасения собственных жизней! – Он указал на Ахмеда. – Что бы ты сказал, если бы перед тобой появились три чужака, в которых ты предполагаешь демонов?

У парня, как всегда, был готов ответ:

– М-м… Кто там?

Правая голова кивнула, и левая продолжила повествование:

– Верно! «Как ты узнал?» – вскричал один из демонов. «Это мое имя!» – ответил капитан, прежде чем задать следующий вопрос. – Циклоп указал на Кинжала.

– Что дальше? – переспросил Кинжал, совсем не так спокойно, как тогда, когда стоял с ножом в руке. – Наверняка это было: «Кто вы?»

– «Нас предали!» – воскликнул второй демон, – продолжил циклоп и указал на Шрама. – И что капитан сказал потом?

– М-м… э-э… м-м… э-э… – промычал тот, отчаянно озираясь, то ли ища ответ, то ли камень побольше или еще что-нибудь, чем можно запустить в циклопа. – М-м… э-э… м-м… э-э…

Кинжал легонько пихнул своего напарника и шевельнул двумя пальцами, изображая идущего человека.

– Идет – нет – уходит? – Человек со шрамом наморщил лоб и выпалил: – Знаю! Капитан сказал: «Куда вы идете?»

– «Нам ничего не утаить от этого человека!» – вскричал третий демон, – продолжал циклоп. Левая голова широко улыбалась своим слушателям, уверенная, что достигла с ними взаимопонимания. Они же, в свою очередь, глядели друг на друга, разинув рты.

Но даже я остановился было, размышляя над загадкой, откуда демоны и капитан узнали имена друг друга. Но во время этой паузы в повествовании я встряхнулся, поскольку сейчас для меня было важнее другое. Теперь, оказавшись так близко от паланкина, я знал, что должен подойти еще ближе. Все остальные были всецело захвачены, если не сказать – совершенно сбиты с толку, – историей монстра. Я не мог упустить такой момент, поскольку он мог никогда больше мне не представиться.

Придвигаясь к паланкину, я невольно слышал, как циклоп продолжает рассказ:

– Но ведьму было не так просто одолеть даже такому умному человеку, как капитан. Она проинструктировала своих демонов как раз на такой случай, и вот они втроем издали такой ужасающий рев, что капитана отбросило прочь самой силой звука!

Теперь, сказал я себе снова, подходя к этой таинственной коробке так близко, как только осмелился. Дотянувшись пальцами, я провел ими по раскрашенному борту и почти так же быстро отдернул руку. Дерево под кончиками моих пальцев было прохладным, и все же, когда я коснулся этого паланкина, у меня было ощущение, что я сунул руку в огонь. И тем не менее я был слишком близко, а мысли мои – слишком полны Фатимой, чтобы отступать. Я взглянул на дверцу передо мною и, к своему ужасу, увидел, что она запирается не обычной ручкой, а сложной защелкой, состоящей из трех запоров.

Я отчаянно ухватился за верхний из них. Он громко лязгнул, открываясь, но слушатели циклопа были слишком увлечены, чтобы обратить на это внимание.

– Положение было просто отчаянное, – продолжал монстр. – Демоны были мастерами творить зло, и вскоре они окружили капитана и уже готовы были высосать из него всю энергию. Но в самый последний миг…

Циклоп остановился, кажется, в то самое мгновение, когда я решился отбросить второй засов. Мне показалось, что лязганье было на этот раз таким громким, чтобы заставить всех правоверных Багдада обратиться к молитве, но лишь правая голова чудовища повернулась и взглянула на меня.

Левая голова продолжала:

– …огромный гобелен упал на трех злых демонов, и они задохнулись под ним на том же месте!

Я уже тянулся рукой к третьему засову, но заколебался, предчувствуя очередную паузу. Однако циклоп продолжал без остановки:

– Теперь, если свобода дорога вам, назовите мне имя того, кто это сделал. – С этими словами монстр указал на членов нашего отряда, одного за другим.

– Что? – переспросил Шрам, совершенно сбитый с толку.

– Кто? – поправил напарника Кинжал.

– Куда? – попытался спросить Ахмед.

– А теперь вы все не угадали! Уж конечно, это были не демоны! – Левая голова засмеялась, а правая облизнула губы.

– Что? – повторил Шрам.

– Кто? – эхом откликнулся Кинжал.

– Конечно! – воскликнул циклоп, как будто все понимали, о чем идет речь. – Отам, Товы и Уда!

– Но как ты уз… – начал Джафар.

– Нет, – перебил монстр, – он капитан.

– Капитан? – переспросил Джафар, теперь уже тоже ничего не понимая.

– Капитан, – подтвердил циклоп, как будто это было самой очевидной вещью на свете. – Катыуз. Ну, быстрее, пока я не съел вас всех!

Я быстро опустил руку, поняв, что циклоп указывает на меня. Но как мог я угадать ответ, не зная, где находился каждый из основных героев этой загадки? Поэтому я начал с вопроса:

– Ведь…

– Конечно, нет! – хихикнул циклоп. – Она по-прежнему торчит в своей пещере! – Существо указало на Малабалу. Из правого рта у циклопа потекла слюна. – Последний шанс, или вы все в меню!

– Прошу прощения? – неуверенно отозвался маг. – Я не совсем по…

– Верно! – вскричал циклоп, явно вне себя от восторга. – Это должен был быть сам паша Прощения! – Левая голова, казалось, была глубоко поражена. – Ваша сообразительность меня изумляет. Пожалуй, если вы верно ответите на остальные вопросы, я действительно отпущу вас на свободу. Поскольку, видите ли, там была еще история – о, извиняюсь, побочный сюжет, – короче, там, во дворце, был мажордом с коротким именем Ев…

– Что?.. – переспросил Малабала.

– Нет-нет, это один из демонов, – поправил его Ахмед.

– О, понятно! – произнес торговец Синдбад, поняв вдруг истинный смысл сказки.

– Нет, – возразил циклоп, – это был дворцовый евнух!

Но все взгляды снова были прикованы к монстру с его сказкой. Наверное, то, что я сделал потом, было глупо до необычайности, но порой мужчина поступает, подчиняясь своим страстям, какими бы необузданными и низменными они ни были. Голова моя была занята мыслями о невообразимой красоте, и я откинул последний засов.

Дверца с треском распахнулась, наделав гораздо больше шума, чем мне хотелось бы, по сравнению с ним лязганье засовов казалось не громче шелеста ветерка. И из глубины паланкина донесся весьма отчетливый, породивший эхо вскрик.

Я захлопнул дверцу и быстро отступил на три шага.

– Как, как это могло случиться? – начал было я.

– Все это слишком далеко зашло! – услышал я в ответ, прежде чем успел продолжить свои ухаживания. Но, к моему изумлению, произнесли эти слова не Кинжал и не Шрам, и более того, ни один из них не обнажил свое длинное, острое смертоносное орудие. Это правая голова циклопа нарушила тишину, и еще она добавила: – Хватит дурацких развлечений. Пора кушать.

– Я сделал все, что мог, – смиренно согласилась левая голова. – Но если публика не ценит моих усилий… – Он умолк, не договорив о последствиях такого поведения.

– Отлично, – живо отозвалась правая голова. – Я еще не проголодался с полдника. Не стоит переедать. – Она кивнула на Ахмеда. – Думаю, легкой закуски будет достаточно.

Циклоп протянул огромные ручищи и приподнял край решетки над землей. Все собравшиеся послушать историю монстра поспешно попятились, Джафар причитал, бандиты изрыгали проклятия, и даже маг выкрикивал какие-то малопонятные обрывки мистических формул. Все шарахнулись, кроме мальчика, который шагнул вперед, будто бы во сне, и спокойно пошел навстречу своей участи.

Глава двадцать первая,
в которой Синдбад должен определить, кто же кому на самом деле показывает фигу

Циклоп протянул руку, сгреб Ахмеда, и правая голова проглотила его, даже не жуя.

– Вы должны меня извинить, – заметила левая голова. – Кажется, у меня сейчас будет отрыжка. – Мгновение спустя обе головы именно это и сделали. – Да, пожалуй, это была не самая сытная еда, верно? Завтра вечером надо будет съесть кого-нибудь посущественнее.

С этими словами циклоп с треском опустил клетку на место. Он развернулся и снова неспешно скрылся из виду, напевая очередную песню, где рефреном повторялись слова «Душою я в Месопотамии».

Причитания Джафара разорвали тишину, повисшую меж оставшимися:

– Ахмед погиб! Какой это был мальчик – бедокурил порой, но ум его более чем искупал манеру вечно отпускать замечания; то есть когда эти замечания сами по себе не творили бед. А эта вечная, выводящая из себя улыбка… – Старый слуга опять заголосил, возможно, чтобы снова вызвать в себе неподдельную, прямодушную скорбь, безо всех этих мелких оговорок. – Кроме того, он был слишком молод для такой кончины!

– Твоя забота обо мне очень трогательна, – отозвался Ахмед, выходя из-за спин; улыбка его, как всегда, была на месте. – Я вспомню об этом, когда слугам в очередной раз будут прибавлять жалованье.

– Ахмед? – изумленно вскричал Синдбад Мореход. – Но как же ты спасся?

– Не надо благодарить меня, – вклинился в разговор Малабала. – Ибо я уверен, что вы вскоре захотите это сделать, если еще не сделали, когда обнаружите, какова судьба мальчика на самом деле. – Маг досадливо вздохнул. – Это мерзкое заклятие речи вынуждает меня угадывать, что вы скажете в следующий момент; очень коварная штука! Но уж насчет того, что сделает дальше циклоп, мне гадать было не нужно, и я быстренько произнес заклинание, заставившее его думать, что он съел одного из нас, тогда как в действительности он проглотил пустой воздух!

– И вы совершенно одурачили циклопа! – воскликнул старший Синдбад.

– Нам больше не грозит опасность быть съеденными? – спросил Джафар, в дрожащем голосе которого нотки отчаяния сменились надеждой.

– Кто и что – демоны? – задал вопрос Шрам, не обращаясь ни к кому в отдельности.

– Совершенно, – ответил Малабала на один из множества обращенных к нему вопросов. – Я полагаю, что, если нам удастся обманывать циклопа достаточно долго, мы сумеем составить план, как сбежать отсюда целыми и невредимыми.

– Блестяще! – обратился к магу торговец. – Ваше хитроумие вдохновляет всех нас!

– Я чувствую себя достаточно вдохновленным, чтобы еще немного попилить, – заметил Кинжал куда беззаботнее, чем в недавней беседе с циклопом. – Что скажешь, Шрам?

– Но ведьма по-прежнему в пещере. – Другой разбойник потряс головой, чтобы вытряхнуть из нее эти докучливые мысли, а может, и все мысли вообще. – Шрам будет резать! – заявил он уже намного решительнее.

– А кстати, насчет резать, – учтиво продолжил Кинжал. – Прежде чем снова чиркать ножом по веревке, мне нужно разобраться с одним небольшим дельцем. – Я заметил, однако, что, говоря, будто еще не идет пилить канат, нож он все-таки достал. И еще я заметил, что он направляется прямиком ко мне.

Подойдя, он улыбнулся – это почему-то заставило меня трепетать больше, чем если бы он угрожал, словно негодяй собрался вырвать из моей груди сердце не потому, что пришел в ярость, а потому, что ему просто нравится проделывать подобное.

Он остановился всего в нескольких дюймах от меня, так близко, что я мог бы пересчитать волоски, растущие в нижней части его татуировки.

– Дорогой мой носильщик, – обратился он ко мне, – пока мы разбирались с циклопом, ты совершил одну небольшую ошибку. Теперь я понимаю, что, когда человек думает, будто он скоро умрет, он может натворить такого, о чем потом будет жалеть.

Значит, сообразил я, этот тип, возможно, не собирается меня убивать? Я обдумывал, опасно или нет будет снова начать дышать.

– Я также полагаю, что неразумно было бы убить тебя, во всяком случае, в данный момент, – заявил Кинжал. Я сделал вдох. – Думаю, неразумно убивать кого бы то ни было из вас, – продолжал злодей, – пока мы не выпутаемся из этой неприятной ситуации. – Он поднес левую ладонь к моим глазам и очень медленно провел острием ножа по ее тыльной стороне. Показалась крохотная капелька крови. – А потом? – как бы ненароком заметил он, будто кровь, стекающая по его руке, была самым обычным делом. – Что ж, может, я и не стану убивать тебя, поскольку ты мне можешь еще понадобиться. Но что может помешать мне отрезать тебе, – Кинжал коротко, резко рубанул ножом в мою сторону, – кое-какие интересные детали?

Я не смог сдержаться, чтобы не повторить вслед за ним:

– Интересные?

Ухмылка головореза лишь сделалась еще шире:

– Интересные для меня. У тебя будет совсем другое ощущение. Ты, надо полагать, даже и не догадываешься, о каких именно деталях я говорю?

Я поймал себя на том, что думаю об этих самых деталях и о том, что их потеря будет означать для меня. Противно было сознавать, что именно этого и хотел добиться Кинжал и что вся его речь и поступки были направлены как раз на то, чтобы запугать меня. Мне потребовались все остатки силы воли, чтобы не прикрыть некоторые из этих самых предполагаемых «деталей» обеими руками.

– Но я должен снова вернуться к работе, – заключил Кинжал, поворачиваясь ко мне спиной. – Рука моя должна оставаться твердой, а мышцы – сильными. Мы ведь не хотим, чтобы нож соскользнул, верно?

Он отвернулся, прежде чем я смог отчаянно замотать головой, но я все равно ею замотал. Кинжал ясно обозначил, какой у меня есть выбор: либо держаться подальше от паланкина, либо познакомиться с его ножом. Похоже, что прекрасная Фатима будет для меня потеряна в обоих случаях.

В это мгновение всякая надежда должна была умереть во мне. Вместо этого я пообещал себе, что в следующий раз, когда приближусь к ней, то заговорю с Фатимой как-нибудь поосторожнее или уж по крайней мере так, чтобы она не закричала. Не спрашивайте меня, откуда я знал, что мне представится такая возможность. Наверное, я начинал наконец верить в идею торговца насчет судьбы.

– Но мы должны как можно скорее выбраться отсюда, – обратился Кинжал к остальным, снова принимаясь пилить ножом канат. – Эти недавние события лишь укрепили мою уверенность в этом.

Судя по бормотанию, похоже было, что, во всяком случае, по этому поводу все с ним полностью согласны.

– Так что, торговец, продолжай свою сказку, да сделай ее поинтереснее. – Он указал кончиком ножа на темнеющее вечернее небо. – Потому как, боюсь, если мы уснем прежде, чем сумеем удрать, то можем проснуться у монстра в желудке!

– О, конечно, – отозвался купец, кажется, удивленный, что снова оказался в центре внимания. – Так на чем я остановился?

– Вы съели фигу, – услужливо, но отрывисто вставил Джафар. – Точнее, семь фиг.

– Ах да, – снова начал рассказ Синдбад. – И это были сочнейшие из фруктов. Но даже самые незначительные поступки могут иметь большие последствия. Так что, съев эти семь прекрасных плодов после того, как целыми днями не позволял себе ничего существенного, я ощутил легкую слабость в желудке, а потом уже и не легкую и понял, что фиги не задержатся у меня в животе надолго, но вскоре покинут его, чтобы вернуться в родную почву.

Одобрительный ропот собравшейся вокруг торговца публики свидетельствовал о том, что всем когда-то в жизни приходилось сталкиваться с подобным поведением желудка в сходных обстоятельствах.

– И вот, – продолжал старший Синдбад, – я решил, что надо подчиниться зову естества, и должен признаться, что, к стыду моему, хотя меня и окружали всего лишь фиги, но все же это были разумные фиги, и я до некоторой степени не решался справлять столь интимную нужду перед существами пусть даже настолько странными, как они.

И снова ответом торговцу было одобрительное бормотание. В этот миг я должен был признать, что мой пухлый благодетель и в самом деле великий рассказчик, раз он сумел увлечь свою публику даже такой темой, как эта!

– Вышло так, – снова заговорил Синдбад, – что я отыскал местечко между рядами деревьев, что-то вроде холма из остатков гниющих плодов и листьев и, возможно, судя по характерному запаху, останков каких-нибудь лесных животных. Это казалось наиболее подходящим местом, чтобы внести туда и свою скромную лепту, и этим я и занялся.

Торговец снова умолк на мгновение, и, как я теперь понимал, эта манера означала, что в следующей части его повествования все откроется.

– Однако, – продолжил он, когда миновал миг драматического молчания, – не успел я даже толком начать, как откуда-то поблизости меня окликнул новый голос.

«Я был бы вам весьма признателен, – сказал этот новый голос, – если бы вы смогли найти другое место для отправления ваших естественных потребностей».

Торговец всплеснул руками, словно был в этот миг так же изумлен, как тогда, когда впервые услышал таинственный голос.

– И тут, – снова возобновил он рассказ, – я понял, что голос этот исходит не откуда-то со стороны, не от фиговых деревьев или еще откуда-нибудь сверху, но прямо у меня из-под ног, из того самого места, где я собрался было удобрить почву.

Можете себе представить мое изумление при этом новом открытии. Удивление мое было столь велико, что я совершенно забыл про беспокоивший меня желудок. И оно возросло десятикратно, когда я отступил на шаг от гниющей кучи и, присмотревшись, увидел пару темно-карих глаз, глядящих на меня из листьев и сора.

При этих словах Шрам вовсе перестал пилить, уставился на торговца и смог снова взяться за дело лишь после нескольких пинков от своего коллеги.

– Продолжай, прошу тебя, – обратился к рассказчику Кинжал, – ты уже заставил нас окончательно проснуться.

Счастливый Синдбад кивнул, собственный рассказ до того увлек его, что он и помыслить не мог ни о чем ином, кроме как довести повествование до конца.

– Я немедленно поприветствовал это несчастное создание и спросил его, как он оказался погребенным под компостом.

«Увы, если бы это было так! – возвестил открывшийся под глазами рот. – Боюсь, что я не похоронен под ним, ибо это я сам и стал компостом!»

«На какое же магическое существо я опять набрел?» – вскричал я в ответ.

«Во мне нет магии, кроме той, что я нашел в этой проклятой долине, – ответил рот. – Ибо я был некогда человеком, как и ты, пока не начал есть фиги».

Мужественный Синдбад умолк на миг и обхватил живот, прежде чем продолжить.

«Фиги?» – переспросил я, и неприятные ощущения в моем желудке проснулись с новой силой.

«Да, – ответил голос, словно вознамерившись подтвердить худшие из моих опасений, – много, много фиг, потому что, съев одну, ты чувствуешь, что должен съесть их все! – Тут тихий голос возвысился в отчаянии. – Теперь ты видишь, к чему привело меня обжорство!»

«Ты съел очень много фиг?» – спросил я, надеясь в глубине души, что «очень много» – не значит «семь».

«Конечно, – ответил мне голос из кучи, – сначала я съел всего несколько. Но в этом гибельном месте больше нечего есть. – Несчастное создание умолкло и издало тихий стон. – И, увы, к своему великому несчастью, выяснилось, что диета, состоящая из одних лишь фиг, невероятно убыстряет пищеварение».

Я кивнул в ответ на замечание существа, поскольку ощущал это самое убыстрение на себе.

«И вскоре, – продолжал голос, – оказалось, что я ем все больше и больше, чтобы возместить то, что из меня выходило, и что все это выходит все быстрее и быстрее, так что фиги проскакивали через мой организм скорее, чем я успевал поедать их. И в то же самое время я почувствовал, что тело мое как-то размягчается, а мышцы слабеют. И чем больше я ел, тем мягче становился! – Тут голос умолк, вместо слов раздались громкие, мучительные рыдания. Наконец существо со всхлипом вздохнуло и смогло продолжать: – И тогда я понял, хотя и слишком поздно, что эта фиговая диета изменяла меня, пока я не превратился в продукт своего собственного пищеварения».

«Воистину ужасная судьба», – сказал я с искренним состраданием.

«Когда-то я был благородным воином, – с готовностью согласился со мной печальный голос. – Теперь я всего лишь зловонная куча».

Тут торговец Синдбад снова замолчал, и я бы сказал, что в данном случае пауза возникла не ради драматического эффекта, а потому, что он вновь переживал неподдельный ужас, вызванный судьбой того человека.

– Должно быть, действительно страшный способ умереть, – задумчиво сказал я, чтобы нарушить молчание.