Текст книги "Девушка, общавшаяся с Богами (СИ)"

Автор книги: Корепанова Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Конечно, – улыбнулась леди Икэсса.

Я снова повернулась к зеркалу, и вдруг резкая боль обручем стиснула голову, а грудь сдавило предчувствием страшной опасности. Я судорожно вздохнула и оперлась рукой о зеркало, чтобы не упасть на внезапно ослабевших ногах.

– Что с тобой? – встревожилась леди Икэсса. – Ты что-то почувствовала?

– Не знаю, – растерянно ответила я. – Разволновалась почему-то. Как-то мне не по себе стало.

И тут колдунья побледнела и, прижав к груди руку, без сил опустилась на стоящее рядом кресло. И теперь я кинулась к ней с вопросом:

– Что с вами?

Леди Икэсса пару раз глубоко вздохнула и успокоительно произнесла:

– Не переживай, уже всё в порядке.

– А что случилось? – окончательно перепугалась я.

– Не знаю, – пожала плечами леди Икэсса. – Кажется, у Стэнна была какая-то неприятность. Но уже всё прошло.

Румянец вернулся на её лицо. Она улыбнулась, подбадривая меня:

– Вставай, пойдём мороженое есть. Ты ведь любишь мороженое?

– Люблю, – машинально кивнула я, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Леди Икэсса была права: если что-то и случилось, то уже закончилось, причём закончилось благополучно. Волнение затихало, силы возвращались. – Наверное, надо со Стэнном поговорить, спросить, что у него произошло?

Я вопросительно посмотрела на колдунью, но она качнула головой:

– Не стоит. Возможно, он сейчас занят ликвидацией последствий случившегося. Вечером спросим, когда домой вернётся.

И повернулась к стоящей неподалёку и с любопытством прислушивающейся к нашему разговору хозяйке лавки:

– Упакуйте всё это, – она махнула рукой на кучу на столе. – И доставьте к нам не позже, чем через час.

Хозяйка закивала, как китайский болванчик:

– Конечно, леди Икэсса, через час всё будет у вас.

А когда мы выходили, сделала нам вслед глубокий и красивый реверанс.

– Здесь всегда так прощаются? – поинтересовалась я, когда мы вышли на улицу.

– Как? – не поняла леди Икэсса.

– Реверансами.

– Нет, – улыбнулась она. – Так только перед знатными и уважаемыми людьми кланяются. Привыкай.

– Быть знатной и уважаемой? – вздохнула я. – Во мне знатности…

– Тише! – прервала меня колдунья. – На улице, пожалуйста, на эти темы не распространяйся.

– Хорошо, – опять вздохнула я. И мы пошли обедать в трактир «Птица Рэрх», куда простолюдинам вход был запрещён.

Стэнн

Пройдя по длинному, но ухоженному и хорошо освещённому магическими светильниками подземному ходу, Стэнн и Рэвалли вышли в коридор, ведущий к казематам дворца, и начали спускаться по узкой лестнице вниз, в подвальные помещения.

– Этот ход сделан для спасения Короля в экстренных случаях? – поинтересовался Рэвалли.

Стэнн кивнул.

– Но почему он привёл сюда? Как можно спрятаться в казематах? Или здесь тоже есть запасной выход?

Стэнн сжал губы, потом с непривычной суровостью взглянул на друга и коротко сказал:

– Забудь.

– Ясно, – пробормотал Рэвалли. И усмехнулся: – Уже забыл.

И перевёл разговор:

– В каком ярусе его держат?

– В нижнем.

Рэвалли только головой покачал. На нижний ярус помещали самых опасных преступников, которым грозила смертная казнь без права на помилование. Выбраться оттуда живым было практически невозможно.

Дальше шагали молча. Долго спускались по крутой, завёрнутой спиралью, лестнице. Потом шли по мрачному коридору, едва освещаемому редкими светильниками, мимо тёмных камер, закрытых магическими решётками. Камеры были пусты: давно уже в королевстве не было покушений на Короля и лиц Королевской крови. И Стэнн подумал, что зря Королевские Колдуны так перестраховались, заперев Нэзвинга в самом конце коридора. Не тянет он на убийцу. И Рэвалли, видимо, подумал о том же, поморщившись при взгляде на стоящих у каземата двух колдунов в полной боевой готовности.

Увидев подходившее начальство, стражники вытянулись и отступили, открывая проход к камере. Стэнн остановился перед решёткой, посмотрел на сидящего на холодном каменном полу и прикованного магическими наручниками к стене смертника. Потом повернулся к магам:

– Открывайте.

Решётка исчезла, и полицейские зашли внутрь.

Лорд Нэзвинг поднял на них глаза, и Рэвалли снова поморщился, столько было в них тоски и безнадёжности. Увидев магов, лорд удивлённо вскинул голову, а потом поспешно, насколько позволяли ему цепи, встал и склонился в поклоне. И спросил:

– Стэнн, почему я здесь? Я ничего не понимаю!

– Покушение на особу Королевской крови, – сухо пояснил Стэнн.

– Что?! – лорд покачнулся, словно его ударили. – Как? Когда?

И почти простонал:

– Я ничего не помню…

Стэнн молча смотрел на горестно сгорбившегося преступника. Он не пытался влезть в его мысли, предоставив это Рэвалли, но и без этого прекрасно понимал, что благородный и горой стоящий за Короля Нэзвинг просто не мог совершить это страшное преступление. И, тем не менее, совершил. И отвечать за него будет по всей строгости закона.

– А… кого… на кого… – дрожащими губами спросил лорд, так и не сумев выговорить свой вопрос до конца.

– На меня, – коротко ответил Стэнн.

– На тебя?! – с ужасом переспросил Нэзвинг и, загремев цепями, упал на колени: – Только не на тебя, мальчик мой! Я не мог напасть на тебя! Не мог!

Стэнн отвернулся. Смотреть на раздавленного страшным известием вельможу не хотелось. Лорда Нэзвинга он знал с детства. Тот был хорошим приятелем его отца и, приходя в гости, всегда приносил что-нибудь Стэнну: то лакомство, то игрушку. Шутил с ним, играл. Когда Стэнн стал старше – помогал советами. И был единственным придворным, который поддерживал Стэнна, когда тот целое лето жил в летнем дворце прадедушки и чуть не вешался от одиночества и скуки. Стэнн любил и уважал этого умного, ироничного, благородного человека. И очень хорошо понимал, почему именно его выбрали преступники для своей цели: лорд Нэзвинг был последним, на кого мог бы подумать Стэнн, опасаясь покушения.

Стэнн бросил взгляд на застывшего Рэвалли. Менталист стоял, закрыв глаза, и Стэнн подумал, что Рэвалли тоже не верит в причастность Нэзвинга и именно поэтому так внимательно просматривает его воспоминания. Для простого считывания ему хватило бы пары минут, да и так сосредотачиваться он бы не стал.

Почувствовав взгляд друга, Рэвалли открыл глаза и посмотрел на рыдающего у его ног лорда.

«Он не виновен».

«Я знаю, – ответил Стэнн. – Но отвечать ему всё равно придётся».

«Придётся. Но надо сделать всё, чтобы избежать казни. Пусть отвечает за невыполнение должностных обязанностей».

«Ты смеёшься?» – Стэнн недоумённо посмотрел на менталиста.

«Нет. Он виноват в том, что ослушался Указа Короля и дома снял ментальный щит. Если бы он этого не сделал, ничего бы не произошло».

«Пойдём к Его Величеству. Там расскажешь».

Стэнн развернулся и, не глядя на распластанную на полу фигуру, вышел из каземата.

Пока поднимались по лестнице, Стэнн, нарушая все придворные нормы и правила, вызвал Его Величество на мыслеречи и сказал, что они сейчас придут. Он ожидал, что дедушка хотя бы замечание ему сделает за то, что он по делу обращается лично к нему, а не просит об аудиенции через Гэйниса, но Король словно и не заметил нарушения этикета. Коротко ответил: «Жду» и прервал разговор. И когда Стэнн с Рэвалли пришли в его рабочий кабинет, Его Величество вместе с Его Высочеством и Главным Королевским Колдуном уже сидели за длинным столом, ожидая их.

Рэвалли почтительно поклонился монарху и остался стоять у стола, готовый по первому требованию рассказать всё, что ему стало известно. Стэнн сел рядом с Гэйнисом и хмуро сказал:

– Нэзвинг не виновен. Нельзя его казнить.

– Он покушался на твою жизнь, – сухо уронил Гэйнис. – Покушение на особу Королевской крови всегда карается смертью. Без исключений.

– Он не виновен, – снова повторил Стэнн. – И ты это прекрасно знаешь.

– Лорд Рэвалли, – раздался требовательный голос Короля, и спорщики сразу замолчали. – Расскажите нам, что вы узнали.

Рэвалли снова поклонился и провёл рукой вдоль стены:

– Я вам лучше покажу.

И Стэнн увидел всю ситуацию так, как видел её лорд Нэзвинг. И даже ощутил его чувства.

Лорд сидел в спальне, в кресле у окна, укутавшись в одеяло. Голова болела, суставы ломило, и лорд никак не мог понять, почему ему так плохо. Вызванный утром лекарь облегчил состояние, выписал какие-то травы, но, едва он ушёл, болезнь вернулась.

– Он уже находился под воздействием чар, – пояснил менталист. – А семейный лекарь этого не понял. Лорд был абсолютно здоров, а его плохое самочувствие было наведённым наваждением. Надо сделать обыск у него дома и найти вот эту скульптуру, если, конечно, преступник не забрал её с собой, – Рэвалли сделал новую проекцию и показал небольшую фигурку девушки с корзинкой. – Её вчера принесли ему в подарок от, якобы, старого знакомого. Я уверен, что это с её помощью на него воздействовали.

Король повернулся к Джэффасу:

– Распорядись.

Джэффас кивнул, отдавая приказ на мыслеречи своему заместителю. А Рэвалли продолжил показ.

– Милый, тебе пора собираться на приём, – в дверях появилась Лэнси, жена Нэзвинга.

– Я не пойду, – качнул головой лорд. – Не могу.

– Совсем плохо? – встревожилась жена. – Может, вызвать Королевского лекаря?

– Не стоит, – поморщился лорд. – Отлежусь, завтра всё пройдёт.

И тут на пороге появился слуга:

– К вам пришли, лорд Нэзвинг. Просят аудиенции.

– Кто? – простонал лорд. – Скажи, что я болен.

– Говорил. Посетитель уверяет, что дело очень важное, касается Его Величества.

Лорд встревожено взглянул на жену:

– Милая, что-то случилось. Попроси его войти. И приготовь нам чаю.

Лэнси кивнула и поспешно вышла следом за слугой, а лорд с трудом встал и прошел из спальни в кабинет.

Едва он успел усесться в рабочее кресло, как в комнату вошёл незнакомый Стэнну человек. Нэзвинг с удивлением посмотрел на него:

– Гэнди? Как ты здесь оказался? Разве ты не в Лаверии?

– Только сегодня пересёк границу и сразу – к тебе, – торопливо выговорил мужчина. – Я узнал, что на Короля готовится покушение. Я не могу пройти во дворец, мне кучу бумаг надо для этого оформить. А ты, если пойдёшь прямо сейчас, успеешь предотвратить несчастье.

– Откуда ты знаешь? – встревожено спросил Нэзвинг, вставая.

– Верный человек сообщил. Мой осведомитель. Поторопись, Нэзвинг.

– Уже иду, – Нэзвинг подошёл к мужчине, остановился напротив: – Спасибо, Гэнди.

– Не за что, – ответил тот, положив лорду руку на плечо, и у лорда вдруг закружилась голова. Он покачнулся, а картинка тут же застыла, показывая крупным планом лицо посетителя.

– Посмотрите на его глаза, – вполголоса сказал Рэвалли. – Именно в этот момент и произошло воздействие. В разум была вложена программа уничтожения Стэнна. И прикрыта мощным щитом. Таким, какой не смогли прочитать даже стоявшие на страже колдуны. А Нэзвинг совершенно искренне шёл предотвращать покушение. Его мысли вплоть до зала приёмов говорят, что он очень торопился предупредить лорда Джэффаса о готовящемся преступлении, совершенно забыв о том, что существует мыслеречь. Ему внушили, что такие вещи можно сообщать только лично, с глазу на глаз. Вот он и ворвался в зал, боясь опоздать. Но, как только увидел Стэнна, программа сработала, и он забыл, зачем шёл. Осталась только ненависть к принцу и страстное желание его убить. Очнувшись в камере, лорд не смог вспомнить, что случилось в зале, и пришёл в ужас. Решил, что он опоздал, покушение удалось, и его заточили враги Короля. Поэтому очень удивился, увидев нас.

Воцарилось тяжёлое молчание. Потом заговорил Джэффас:

– Кто такой этот Гэнди?

– Эльф Гэндиндальф. Давний знакомый Нэзвинга. Познакомились, когда тот работал в дипломатической миссии в Лаверии. Но это – не он. Присмотритесь: видите, вокруг головы словно лёгкий ореол? Мне кажется, это морок. Надо послать запрос в Лаверию, выяснить, покидал ли Гэндиндальф страну. Скорее всего, он и не подозревает, что сегодня якобы находился в Лэнмаре.

– Нэзвинг виновен только в том, что снял ментальный щит, – хмуро сказал Стэнн. – Его нельзя казнить. Это – один из самых преданных трону людей. Поэтому его и выбрали на роль убийцы. Чтобы уничтожить не только меня, но и его.

– Надо найти этого Гэнди, кем бы он ни был, – жёстко приказал Король. – Возможно, это новый маг Йонаратоса.

– Скорее, Йонтарреса, – качнул головой Гэйнис. – Принц начинает потихоньку окружать себя новыми людьми. Он не доверяет преданным нынешнему Королю придворным.

– Значит, делаем так, – скомандовал Его Величество, и все замолчали, слушая приказ. – Джэффас, твоё дело – искать этого Гэнди, кем бы они ни был. Лорд Рэвалли, вы с Тайными Полицейскими присоединяетесь к лорду Джэффасу.

Стэнн вскинул голову, но Король продолжил не допускающим возражения тоном:

– Стэнн, ты, как я уже сказал, отправляешься на Землю заключать договора о дружбе и сотрудничестве.

– Но… – начал, было Стэнн, и Король властно перебил его:

– Ты собираешься мне перечить?

– Я должен помочь Нэзвингу!

– Ты должен делать то, что тебе велит Король.

– Ваше Величество…

– Не смей спорить со мной, мальчишка! – осадил его прадед. – Молод ещё Королю указывать!

Стэнн упрямо сжал губы, но Король с такой властной суровостью посмотрел на него, что Стэнн не выдержал его взгляда и отвёл глаза.

А Король обернулся к Рэвалли:

– Лорд Рэвалли, предупредите жену Нэзвинга, что он задержится во дворце. Лэнси – хорошая девочка, не надо её тревожить раньше времени.

– А что делать с лордом? – спросил Джэффас, и все посмотрели на Короля. Тот помолчал, пожевал губами и жёстко сказал:

– Пусть пока сидит в камере. Когда всё закончится, тогда решать будем.

– Но он же не виновен! – вскинулся Стэнн.

– Он – преступник, покушавшийся на жизнь моего правнука, – сердито отозвался дед. И вздохнул: – Глупый ты ребёнок. Нельзя его сейчас выпускать. Убьют ведь сразу, за порог выйти не успеет.

И повернулся к Джэффасу:

– Пусть ему там матрас с одеялом кинут, чтоб не простыл на каменном полу, да кормят три раза в день, а не один. Но – как в тюрьме положено, без разносолов.

И строго добавил:

– И о том, что его не казнят, ему не говорить! Пусть посидит и подумает, почему так легкомысленно отнёсся к обязанности носить ментальный щит. А дальше видно будет. Скорее всего, сошлю его в поместье без права выезда за его пределы. Сами понимаете, совсем не наказывать я его не могу.

Стэнн перевёл дух и с благодарностью посмотрел на деда. Остальные тоже заулыбались облегчённо: главное, лорд жив останется. Поживёт в поместье, а пройдёт лет пятьдесят, эта история забудется, и можно будет его опять ко двору вернуть.

– Всё, – сказал Король, вставая. Остальные тоже поспешно поднялись, глядя на Его Величество. – Работайте. Джэффас, скажи своим колдунам, чтобы с Йонтарреса и его приближённых глаз не спускали. Разрешаю пользоваться любыми методами, главное, чтобы вас не засекли. Держите ментальные щиты. Пусть лорд Рэвалли их укрепит, его щит ни один колдун не взломает. И ищите менталиста. Срочно!

И махнул рукой:

– Идите. Кроме Стэнна все свободны.

Поклонившись, колдуны торопливо вышли из кабинета. Дел было невпроворот.

Стэнн остался стоять, вопросительно глядя на Его Величество.

– Садись, – приказал Король.

Стэнн сел, уставившись взглядом в пол. Он уже догадывался, что сейчас скажет ему возмущённый его поведением дед.

– Что молчишь? – сурово спросил Король.

Стэнн ещё ниже опустил голову и тихо сказал:

– Простите, Ваше Величество.

– Ты хоть понял, за что извиняешься, или просто отделаться от меня хочешь?

Стэнн сглотнул внезапно появившийся в горле комок:

– Понял, Ваше Величество.

– За что? – голос стал ещё жёстче.

– За пререкание с Королём и уничижение его авторитета в глазах подданных.

– И какое наказание следует за неповиновение Королю?

– Тюремное заключение и лишение родовых привилегий, – почти шёпотом закончил Стэнн.

– А что, хорошая мысль, – задумчиво сказал монарх. – Ты не хочешь покидать Лэнмар, я не хочу, чтобы тебя убили. Пожалуй, посажу-ка я тебя на время пребывания здесь Йонтарреса в каземат на цепь. Рядом с Нэзвингом. Посидите, о своём житье-бытье подумаете.

У Стэнна дрогнули губы. Он хорошо знал деда, слова с делами у него никогда не расходились. И сейчас Стэнн мысленно ругал себя за своё детское упрямство, с которым пытался добиться возможности участвовать в расследовании. Он не боялся, что дедушка лишит его родовых привилегий или уволит с должности Начальника Тайной Магической Полиции. Дед слишком любил его, да и свидетелями их противостояния были только самые близкие люди, которые не будут об этом распространяться. Но именно от большой любви дедушка и мог пойти на крайние меры для его спасения. И вполне мог посадить на цепь под усиленной охраной, лишь бы правнук был в безопасности. И теперь Стэнн сидел и с ужасом ждал решения своей судьбы, молясь об одном: чтобы Король всё-таки дал ему возможность уйти на Землю с дипломатической миссией.

А Король смотрел на сгорбившегося и уставившегося в пол мальчишку, бестолкового и упрямого, как и все юнцы. Когда-то и он таким был. Как много лет прошло с той поры… Чуть заметно улыбнулся: а парень всерьёз напуган. Считает, что он может его запереть в каземате. Наверное, и стоило бы, там его точно не найдут убийцы, защита от проникновений хорошая стоит. Но ведь жалко. Холодно там, темно, сыро. Хватит с мальчишки и того, что он представил себя на месте Нэзвинга. Пора заканчивать разговор. Дела ждут.

– Что скажете, лорд Стэнн? – голос прозвучал жёстко и сурово, и Стэнн поёжился: лордом дедушка называл его только когда был сильно сердит. Встал, не поднимая головы, опустился перед Королём на одно колено:

– Воля ваша, Ваше Величество. Как прикажете, так и будет.

Король, ожидавший просьбы о помиловании, удивлённо посмотрел на внука: вот упрямец! Весь в бабушку Лорэнсию пошёл. Выпороть бы его сейчас, да в каземат, чтобы выбить лишний гонор. Так ведь не поможет…

– Чтобы через час тебя в Кэтанге не было. Все документы подготовлены, лежат в папке на столе. Вернёшься после того, как визит Йонтарреса закончится, а мы проверим, вся ли свита с ним уехала. Значит, не раньше, чем через декаду. Возьми с собой Селену, ей тоже незачем здесь мелькать, пока тебя нет. Всё, время пошло. Иди.

Стэнн встал, подошёл к столу, взял папку. Потом повернулся к выжидательно стоящему Королю:

– Благодарю, Ваше Величество.

– Кто? – поджал губы монарх.

И Стэнн, с благодарностью взглянув на него, исправился:

– Спасибо, дедушка. Я всё понял, спасибо.

– Эх, ты, упрямый мальчишка, – вздохнул дед. – Надеюсь, ты действительно понял, а не просто делаешь вид. Иди уже.

И когда Стэнн был уже у двери, тихо бросил ему вслед:

– Береги себя, внучок.

Селена

Мы с леди Икэссой ещё сидели в трактире, когда пришёл зов от Стэнна: «Селена, ты где?»

«Мы с леди Икэссой в «Птице Рэрх» мороженое едим», – отозвалась я.

«Вернись, пожалуйста, домой. У меня очень мало времени».

«Что-то случилось?» – встревожилась я.

«Нет, всё в порядке. Но ты мне нужна».

«Иду», – ответила я, встала, отодвинув вазочку с недоеденным лакомством, и сказала вопросительно глядящей на меня Икэссе: – Стэнн зовёт. Говорит, надо срочно домой возвращаться.

– Он зря беспокоить не будет, – леди Икэсса тоже встала и бросила в стоящую в центре стола коробочку серебряную монету. Я быстро подсчитала, что за эту денежку мы могли бы несколько килограммов мороженого съесть, но Икэсса сдачи ждать не стала, пошла к выходу, сопровождаемая поклонами хозяина и реверансами официанток. Я последовала за ней.

А дома нас уже ждал Стэнн.

– Селена, – заговорил он, едва меня увидев. – Мы идём на Землю. К Игорю Николаевичу. Король подписал все необходимые документы, надо обговорить условия сотрудничества, встретиться с ответственными людьми, возможно, познакомиться с будущими дипломатами. Дел у меня будет много. А ты пока с подругами повидаешься. Заодно и кошку заберём, когда возвращаться будем. Нечего ей одной дома сидеть.

– Хорошо, – обрадовалась я. – Я сейчас переоденусь, и пойдём.

– Иди так, – Стэнн окинул меня оценивающим взглядом. – Тебе очень идёт это платье.

– Можно и так, – согласилась я. – Дома у меня ещё одни джинсы есть.

– Поедите на дорожку? – спросила заботливая мать, накрывая на стол.

Стэнн посмотрел на часы:

– Пожалуй, нет. Некогда.

– Некогда? – удивилась леди Икэсса. – Что за спешка?

Стэнн снова бросил взгляд на часы и вздохнул, наблюдая, как быстро бежит по циферблату секундная стрелка:

– Я сегодня прогневил дедушку. Спорить с ним начал. И он приказал, чтобы я покинул Кэтанг в течение часа. А пока я завершал свои дела и вас ждал, время вышло. Не хочу снова попасть под горячую руку.

– Ой! – сказала я и заторопилась: – Я сейчас, только сумку возьму. А то и без ключей, и без денег останусь.

И бегом помчалась вверх по лестнице. В комнате ни на секунду не задержалась, схватила стоявшую на тумбочке у дверей сумочку, с которой пришла с Земли, и кинулась обратно. И, вбегая на кухню, успела заметить, как переглядывались сын с матерью, разговаривая на мыслеречи. Интересно, что у них за тайны, что они не хотят, чтобы я слышала их разговор?

– Я готова, можно идти.

– Вернёмся через декаду, – сообщил Стэнн маме, взял меня за руку и Личным Путём увёл к Порталу.

Следующие десять дней были, наверное, лучшими в моей жизни. Я была дома, в родном городе, рядом со мной был любимый мужчина. И всё это время мы с ним не расставались. Вообще. Даже к Игорю Николаевичу ходили вместе. Стэнн представил меня, как своего секретаря, и мне тоже выписали пропуск в Управление магической полиции. И я присутствовала на всех переговорах и даже познакомилась с таинственным Сергеем Кирилловичем, которого, конечно же, сразу узнала – трудно не узнать человека, которого несколько раз в месяц по телевизору видишь – и потом долго рассказывала Стэнну, какой это интересный и замечательный человек. И встретилась ещё с несколькими людьми, которые на экранах телевизоров никогда не светились, но, судя по уважению, которое им оказывали, были начальниками не менее значимыми, чем Сергей Кириллович.

Стэнн подписал все необходимые документы, мы побывали на тренировочном полигоне и даже начали ходить на занятия, где Игорь Николаевич давал нам основы земной магии, несколько отличающиеся от Кэтанговской. И что интересно, мне земная магия давалась легче, чем Стэнну! Впрочем, он не был ни удивлён, ни раздосадован. Сказал, что этого следовало ожидать, ведь это – мой мир, и я к его магии привычна с рождения, хоть ей и не пользовалась. Мы договорились с Игорем Николаевичем, что, когда я немного привыкну к новому для меня миру, я буду приходить к нему на занятия.

– Будешь в Кэтанге специалистом по земной магии, – сказал мне Стэнн и при этом был совершенно серьёзен.

После работы мы гуляли по городу, сидели в кафе, ходили в кино и в музеи, катались на катере. Словом, развлекались, как могли. И я всё восхищалась, как же мы со Стэнном чувствуем друг друга. Любовь Стэнна была так сильна, что он порой просто предугадывал мои желания. Например, во время прогулки я не успевала подумать, что хочу мороженого, а Стэнн уже нёс стаканчик моего любимого. И так – во всём. Я была в полном восторге от такой заботы и старалась отвечать любимому таким же вниманием.

Я познакомила Стэнна с сестрой и с Ларисой, и он произвёл на них сильное впечатление. Правда, я так и не сказала, что он – из другого мира, но сообщила, что окончательно решилась и на днях уезжаю с ним по его месту жительства, в дальнюю даль, где даже мобильной связи нет, и Лариска потом заявила мне по телефону, что за таким парнем не грех и на край света уехать.

А ещё у нас были ночи, принадлежащие только нам: со свечами, глинтвейном, жаркими объятиями и горячим шёпотом. И луной, заглядывающей в открытое окно.

За всеми этими событиями я совсем забыла, как и почему мы оказались здесь. И только в последний вечер, начав собирать чемодан, я вдруг подумала, что так и не спросила Стэнна, что же случилось в тот день, когда мы с леди Икэссой покупали мне платье. И решила выяснить это прямо сейчас, пока снова не забыла, увлёкшись каким-нибудь делом или разговором со Стэнном.

Я бросила в чемодан шорты, которые как раз держала в руках, и повернулась к любимому:

– Стэнн, в тот день, когда мы ушли сюда, я почувствовала, что с тобой что-то случилось. Что это было?

Стэнн поднял глаза от книги, которую он читал, дожидаясь, пока я освобожусь:

– Да так, ерунда.

– А всё же? Какая опасность тебе угрожала?

– Мне? Опасность? Ну, что ты. Какая может быть опасность во дворце?

– Стэнн, ты обещал мне не врать! – возмутилась я.

Стэнн отложил книгу:

– Да, Селена, я обещал тебе говорить правду. Но есть такое понятие, как государственные тайны. И в них я тебя посвятить не могу, как бы мне этого не хотелось. Давай договоримся, что о них ты спрашивать не будешь, хорошо?

– Ты нашёл новый способ скрывать от меня то, что рассказывать не захочешь?

Я внимательно посмотрела на любимого и мне показалось, что он на миг смутился, но тут же взял себя в руки:

– Селена, ты неправа. Я – приближённый к Королю государственный служащий, я клятву давал о неразглашении государственных тайн. Давай не будем ссориться из-за того, что я вынужден выполнять свои должностные обязанности.

– Хорошо, – вздохнула я. – Давай не будем.

И повернулась к чемодану. И почти сразу почувствовала на своих плечах руки моего мужчины:

– Не обижайся, любимая. Прошу тебя.

Я снова вздохнула:

– Я не обижаюсь… Но всё равно обидно. Я же – будущий Пророк, а как я буду делать свои пророчества, если от меня всё скрывать будут?

– Станешь Пророком, дашь клятву о неразглашении, и все тайны твои будут, – улыбнулся любимый и поцеловал меня в шею за ухом.

Я повернулась, подняла голову, и горячие губы коснулись моих губ. И после этого мне, как всегда, стало не до государственных тайн…

Нэзвинг

Джэффас зашёл в камеру, остановился у входа. Посмотрел внимательно на сидящего на тонком матрасе, привалившись спиной к стене, мужчину. Лорд осунулся и побледнел за эти дни. И даже похудел, хотя кормили его три раза в день. Особых разносолов ему, конечно, не давали, но суп был на мясном бульоне, а к картошке добавляли котлету. Обычным узникам такое питание было бы за счастье. Но Незвинг, мучимый виной и страхом, даже есть не мог, и большую часть его обедов уносили обратно нетронутыми.

Боялся Нэзвинг не за себя – за жену и сыновей своих. Сыновья были его гордостью. Старший служил в армии и быстро продвигался по карьерной лестнице, младший учился в Высшей Школе Магии и Колдовства, девятый курс закончил, ещё год – и вышел бы дипломированным боевым магом. Нэзвинг мечтал пристроить его во дворец, под начало своего друга Джэффаса. Но теперь все его мечты пошли прахом. Его казнят, а сыновей, в лучшем случае, лишат родовых привилегий и сошлют в поместье, а в худшем…

О худшем Нэзвинг старался не думать. Слишком больно становилось от мысли, что с его мальчиками может что-то случиться.

А ещё мучили мысли о жене. Как переживёт произошедшее Лэнси? Как чувствует себя она сейчас, узнав, что её муж оказался государственным преступником, изменником, покушавшимся на жизнь одного из первых лиц государства?

И в тысячный раз начинал лорд вспоминать страшный день, в один миг перевернувший всю его жизнь. Сначала воспоминания были смутными, словно дымкой покрытыми. Но с каждым разом всё больше подробностей вспоминалось, всё ярче становилась картинка, и, наконец, пелена спала, и он вспомнил всё. Как Гэнси околдовал его… точнее, тот, кто выдавал себя за Гэнси. Теперь Нэзвинг был уверен в том, что его старинный приятель не виноват, не заколдовывал он своего друга. А тот человек, который так ловко прикрылся мороком, оказался сильным колдуном. И внушение сделал так быстро и незаметно, что он и не понял ничего. Ещё и мчался во дворец со всех ног, навстречу собственной гибели.

И покушение вспомнил: как ворвался в зал, увидел стоящего у трона Стэнна, и ненависть окатила горячей волной, заставив забыть, зачем он так сюда торопился, кинула вперёд, затмив разум. И сколько силы вложил он в вылетевшее из рук заклинание, тоже вспомнил…

И ведь винить некого! Сам, только сам виноват! Пошёл на встречу с неизвестным человеком, не прикрывшись ментальным щитом! А ведь Джэффас его неоднократно предупреждал. И Его Величество даже Указ издал, повелевающий всем придворным носить ментальный щит не только во дворце, но и дома. А он, ослушник, дома снимал его, как рабочий костюм, чтобы не обижать Лэнси. Она-то от него никогда щитом не закрывалась.

Вот и доигрался. И сидит теперь в тёмном и сыром подвале, на цепи, как собака, и ждёт смерти за преступление, совершённое против того, кого иногда, посмеиваясь, называл третьим сыном.

Какое счастье, что его покушение не удалось!

И какое горе, что он так подставил собственных сыновей.

Дни проходили за днями, и здесь, в постоянном сумраке каземата, Нэзвинг потерял счёт времени. Сперва ждал, вздрагивая от малейшего шума, от шагов сменяющегося караула, что его поведут в пыточную, чтобы узнать о зачинщиках покушения.

Хоть и понимал, что пришедший в первый же час после его заточения лорд Рэвалли наверняка прошерстил все его воспоминания, и теперь Король о покушении знает даже больше, чем он сам. И пытать его совершенно бесполезно. Разве что, в наказание за преступление.

Потом, устав от собственного страха, с каким-то отчаянным нетерпением стал ждать казни, желая, чтобы закончилось мучительное ожидание. Но дни шли, а о нём словно забыли, и он внезапно понял, что это – и есть казнь. Что теперь он будет находиться в этом тёмном и сыром каземате до скончания своих дней. И чуть не взвыл от тоски, представив, сколько еще долгих дней придётся ему сидеть в цепях, гремящих от малейшего движения, натирающих запястья и лодыжки, мечтать о свете и солнце, слушая шорох стекающей по угловой стене воды, кутаясь в одеяло от пронизывающей сырости.

Но он сам виноват. Сам.

Он был на хорошем счету, Король его уважал, Джэффас считал лучшим другом. А он покусился на самое святое, что у них есть: на любимого сына и правнука.

Если бы кто-то посмел тронуть его сыновей, он бы преступника порвал на части и глазом бы не моргнул. Так чего ж он удивляется жестокому наказанию после того, как чуть не убил Стэнна?

И мысли Нэзвинга снова возвращались к семье, к жене и сыновьям, которым он принёс столько горя. Лишь бы с ними было всё в порядке. Лишь бы на них не отразилась его казнь. Король добр и милостив, он не будет наказывать ни в чём не повинных детей. И Лэнси… Лэнси… Сможет ли она когда-нибудь простить его?

Почувствовав чей-то взгляд, Нэзвинг поднял глаза и, увидев стоящего у входа Джэффаса, торопливо поднялся, гремя цепями, и склонился в поклоне: