Текст книги "Девушка, общавшаяся с Богами (СИ)"

Автор книги: Корепанова Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Джеффас… – голос сорвался, но лорд взял себя в руки и поправился: – Лорд Джэффас, рад вас видеть.

Королевский Колдун не ответил на приветствие. Молча подошёл к узнику, снял оковы и коротко сказал:

– Пойдём.

– На казнь или в пыточную? – голос опять дрогнул, и Нэзвинг закусил губу: незачем показывать свою слабость. Он – дворянин, и должен уметь держать себя в руках в любых обстоятельствах.

Но Джэффас снова не ответил. Вышел из камеры и пошёл по коридору, даже не посмотрев, идёт ли за ним осуждённый. Нэзвинг поднял голову, сжал губы и двинулся за бывшим другом.

Мимо пыточной прошли, не замедлив шаг, и лорд с облегчением сглотнул ставшую вязкой слюну. Значит, сразу казнь. Слава Древним Богам! Сжалился Король над своим верным вассалом, учёл бывшие заслуги. Если б ещё казнили тайно, на скрытой пологом невидимости площадке на заднем дворе дворца, он был бы вообще счастлив.

Но мимо поворота к месту тайной казни прошли, не задерживаясь, и Нэзвинг вздохнул: значит, казнь будет прилюдной. На площади перед дворцом. И весь город увидит его позор. Лишь бы Лэнси не пришла. И сыновья. Незачем им смотреть, как вспыхнет и осыплется пеплом их любимый муж и отец.

А если… если Король уже лишил его дворянства, и он уже не лорд? И казнь его будет через повешенье, как обычного простолюдина?

Нэзвинг чуть не застонал: только не это! Болтаться на верёвке несколько дней, чтобы каждый желающий мог бросить в него камень, а вороны клевали его тело… Нет, Король добр и милостив, он не станет так поступать с преданным придворным…

…который хотел убить его любимого правнука?!

Король в своём праве, а его, Нэзвинга, дело – с достоинством принять то наказание, которое назначит ему Его Величество.

Занятый тоскливыми мыслями, Нэзвинг даже не заметил, как они свернули в коридор, ведущий в служебные помещения дворца, и очнулся только у кабинета Джэффаса. Главный Королевский Колдун открыл дверь:

– Входи.

Нэзвинг вошёл и непонимающе огляделся. В кабинете больше никого не было, и Нэзвинг вдруг вспомнил, что и по коридору они шли одни, стражники отстали ещё на верхних этажах каземата. В душе шевельнулась слабая надежда, но Нэзвинг придушил её в зародыше. Возможно, Джэффас просто по старой дружбе решил зачитать приговор наедине, а он зря огорчался, что они прошли мимо поворота к тайной площади? Может быть, Король в своём великодушии не отказал ему в милости быть казнённым вдалеке от людских глаз, и Джэффас приведёт приговор в исполнение прямо здесь, в своём кабинете?

– На колени, – скомандовал Джэффас, и Нэзвинг, не задавая лишних вопросов, опустился на ворс мягкого ковра. Сейчас он услышит свой приговор.

– Указ Его Величества Короля Кэтанга Гэйниса Первого, – торжественно прочитал Королевский Колдун, и Нэзвинг замер, сцепив зубы, стараясь не выдать пробежавшую по телу дрожь.

– Я, Гэйнис Первый, Великий Король Кэтанга и присоединённых к нему ближних и дальних пределов, ознакомившись с условиями и последствиями совершённого лордом Нэзвингом преступления против Короны и Короля, приказываю…

Джэффас сделал небольшую паузу, а Нэзвинг облегчённо прикрыл глаза: лордом… значит, удастся избежать казни через повешение. Не будет позора лишения титула сыновьям. И жена сможет ещё удачно выйти замуж, когда вся эта история немного подзабудется. Спасибо Королю…

А Джэффас, внезапно усмехнувшись, продолжил:

– …выслать лорда Нэзвинга в его родовое поместье без права покидать его пределы в течение пятидесяти лет.

И, бросив Указ на стол, весело сказал, отбросив всякую торжественность:

– Поздравляю, Нэзвинг. Ты легко отделался.

Нэзвинг, не веря своим ушам, поднял голову и посмотрел на улыбающегося друга:

– Что?

– Что слышал.

От суровости Джэффаса не осталось и следа.

– Вставай уже. Я должен проводить тебя в поместье. Лэнси уже там, ждёт тебя с нетерпением.

Невероятная слабость прижала к полу. Какое «вставай» – Нэзвинг рукой пошевелить не мог. Только сжимал задрожавшие губы, чтобы не разрыдаться на виду у сочувственно глядящего на него лорда.

Джэффас подошёл к приятелю, положил руку на голову, и Нэзвинг почувствовал, как тёплая волна прошла по телу, успокаивая и наполняя его силой.

– Спасибо, – прошептал он, благодаря сразу всех: Богов, Короля, Джэффаса, проявивших к нему такую невероятную милость.

– Стэнна благодари, – ответил Джэффас, возвращаясь к столу. – Он за тебя горой встал. С Его Величеством спорить вздумал, чуть сам в каземате на цепи не оказался.

– А где он сейчас? – хрипло спросил Нэзвинг.

– Нет его пока в Лэнмаре, дед так рассердился, что в тот же день выслал его из страны, – улыбнулся Джэффас. – Ничего, скоро вернётся.

Нэзвинг тяжело встал, на трясущихся ногах шагнул к столу, опустился на стоящий рядом с ним стул. Если бы его после приговора повели на казнь, он бы и бровью не повёл, настолько уже свыкся с мыслью о неизбежной смерти. А вот от этого неожиданного помилования вибрировала каждая клеточка расслабляющегося тела, дрожали руки и подгибались колени.

– А на Короля не сердись, – строго сказал Джэффас. – Он тебя раньше не выпустил из каземата потому, что за твою жизнь опасался. Заколдовал тебя кто-то из свиты Йонтарреса, и пока они были здесь, тебя бы убили, едва бы ты из дворца вышел. Поэтому Его Величество и держал тебя в безопасности, под охраной. Ну, а ещё, конечно, гневался, не без этого. За то, что ты позволил себе не выполнить его Указ о ментальном щите. Поэтому и навещать тебя запретил, и разговаривать с тобой, пока приговор не зачитаю.

– Я… – задохнулся Нэзвинг от нахлынувших чувств. – Я – сердиться? Да я… я…

Замолчал, кусая губы, с трудом взял себя в руки, усмехнулся неловко:

– Расклеился я что-то в каземате. Слишком сыро, видимо, было.

Встал со стула, опустился на одно колено и, склонив голову, произнёс:

– Лорд Джэффас, передайте, пожалуйста, Его Величеству, что я получил хороший урок. И что я – навеки его преданный слуга. А если ему понадобится моя жизнь, отдам её, не задумываясь, по первому его слову.

Поднял голову и твёрдо добавил, глядя в глаза лорду:

– А Стэнну скажи, что я готов принести ему вассальную клятву.

– Скажу, – кивнул Джэффас. – Только вряд ли она ему понадобится. Стэнну нужны друзья, а не вассалы. А сейчас вставай, идти пора. Король приказал, чтобы к полудню духу твоего в Лэнмаре не было. Да и Лэнси заждалась. Вещи твои уже перевезли, Лэнси несколько дней этим занималась. Щит над домом и садом я вчера поставил, так что в поместье ты будешь в безопасности. Главное, хотя бы пару лет из-под щита не выходи. Скучновато, конечно, будет, но уж потерпи, раз в такую лужу сел.

Нэзвинг встал:

– Я готов.

И хмуро добавил:

– Если бы ты знал, Джэф, как мне сейчас стыдно. Как мальчишка, попался.

– Главное, что закончилось всё хорошо, – серьёзно ответил тот. – Все живы остались. А с остальным – разберёмся.

И пошёл к дверям, выводя друга за пределы зачарованного от магического проникновения замка, чтобы уйти в поместье Личным Путём.

Селена.

На следующее утро мы вернулись в Лэнмар, и Стэнн, наскоро позавтракав, умчался во дворец докладывать о выполнении возложенной на него миссии, а я осталась рассказывать леди Икэссе, как мы провели эти десять дней. А закончив говорить, спросила:

– А вы тут чем занимались? Где бывали, что видали?

– Дома сидела, – усмехнулась колдунья. – После покушения на Стэнна Джэффас строго-настрого запретил мне выходить в город.

– Покушения на Стэнна? – помертвев, повторила я. Сердце пустилось в бешеный галоп, и я вцепилась в стол, чтобы переждать головокружение.

– Он не сказал? – леди Икэсса обеспокоенно шагнула ко мне, провела рукой по волосам, успокаивая сердцебиение.

– Нет, – мотнула я головой.

– Наверное, пугать не хотел, – предположила Икэсса, садясь рядом и беря меня за руку. От её ладоней шло успокаивающее тепло, и я, немного уняв волнение, решительно скомандовала:

– Рассказывайте! – всем своим видом показывая, что с места не сдвинусь, пока не выясню все подробности. – Когда это произошло?

– Ты сама знаешь, когда. Ты же почувствовала.

– Когда мы были в лавке? – догадалась я.

– Да. Во время Королевского приёма один из придворных пустил в него смертельное заклинание. Стэнна спасла его интуиция: он ещё до приёма почувствовал опасность и позаботился о дополнительной защите.

– Его поэтому и выслали так срочно на Землю? – догадалась я. – Чтобы защитить от повторного покушения?

– Да. Чтобы не мелькал в Лэнмаре, пока здесь иноземцы находились.

– Иноземцы-то тут при чём? – не поняла я. – Заклинание же придворный послал?

– Он был заколдован кем-то из свиты прибывшего на приём принца Йонтарреса. Этого менталиста так и не нашли, видимо, ушёл сразу после неудавшегося покушения.

Я помолчала. Что ж, теперь всё стало ясно. И поспешность, с которой мы отправились на Землю, и то, почему мы так там задержались, хотя все необходимые по протоколу встречи провели в первые три дня. А ещё мне стало интересно, что ж это за государственная тайна такая, о которой домохозяйке Икэссе знать можно, а учащейся Тайной Полиции и будущему Пророку – нельзя. Темнит Стэнн опять. Наверняка просто не захотел меня тревожить.

– Леди Икэсса, а почему лорд Джэффас вам об этом рассказал? Мне Стэнн своё молчание оправдал тем, что произошедшее – государственная тайна. Он меня обманул?

– Ну, как сказать, – задумалась мать. – С одной стороны, он прав. Болтать об этом точно не стоит. А с другой – для женщины нет государственных тайн, если это касается членов её семьи. Когда мы проговаривали договор совместного проживания перед свадьбой, я сразу поставила Джэффасу условие, что он не будет скрывать от меня грозящую ему опасность. Он согласился. Хотя, уверена, он и сейчас многое от меня утаивает, чтобы не волновать лишний раз, но когда я что-то чувствую, то рассказывает сразу. Знает, что иначе не отстану и буду доставать, пока всё не узнаю. А в том, что я никому не разболтаю, он уверен.

– А во мне Стэнн, значит, не уверен, – погрустнела я. – Не доверяет.

– Может быть, волновать не хотел, – снова повторила леди Икэсса.

Я вздохнула и встала:

– Спасибо, леди Икэсса.

– Можешь называть меня нэнисса, – неожиданно предложила она. – «Леди Икэсса» как-то чересчур официально для домашнего употребления.

– Нэнисса? – я вопросительно посмотрела на неё.

– Нэнисса – старшая подруга, – пояснила она. – Мы живём долго, и бывает, что дружить начинают женщины с большой разницей в возрасте. И тогда старшую в этой паре начинают называть нэниссой. Это слово одновременно и выражает уважение младшего к старшему, и показывает, что младший принимает старшего, как своего наставника, и подчёркивает, что они не просто ученик и учитель, а близкие друзья.

– Нэнисса, – повторила я. Забавное слово. Немного на нашу «няню» походит. Собственно, и смысл тот же самый: старшая, умная и заботливая подруга. Но Икэсса для меня уже давно была такой подругой и то, что она сама предложила уйти от строгого официоза, меня обрадовало. Я улыбнулась: – Хорошо, нэнисса. А как называют старшего друга-мужчину?

– Вэниссэр.

– Значит, лорд Рэвалли – вэниссэр для Стэнна?

– Да. Только он никогда его так не называет. Стэнн несколько болезненно относится к напоминаниям о его возрасте, слишком часто ему тыкали в нос, что мал ещё взрослым указывать, даже когда он в Тайной Полиции работать начал. Поэтому назвать Рэвалли вэниссэром для него то же самое, что снова подчеркнуть, что он ещё слишком молод. Рэвалли это очень хорошо понимает, поэтому даже не предлагает себя так называть, хотя уж чего-чего, а уважения он достоин больше, чем кто-либо другой.

Я кивнула:

– Да, Стэнн не любит подчёркивать свой возраст.

И поинтересовалась:

– А как называют младших в паре?

– Нэнис и вэнис.

– Забавно, – улыбнулась я.

– Мы привыкли, – тоже улыбнулась моя нэнисса. – Нам это забавным не кажется.

И заторопилась:

– Ладно, Селена, иди отдохни с дороги, а мне надо обед приготовить. Джэффас сегодня раньше придёт, нехорошо получится, если ему ждать придётся. У него после обеда опять какой-то приём.

– Хорошо, – согласилась я и отправилась в свою комнату разбирать чемодан.

Стэнн

Стэнн стоял возле стола в кабинете деда и докладывал Его Величеству о своём визите на Землю. Говорил о том, как хорошо его там приняли, с какой доброжелательностью выслушали все его предложения и пожелания по развитию сотрудничества. Сообщил, что завтра после обеда в Тайную Полицию придут земные шпионы для знакомства и получения дипломатического статуса. И что надо назначить время для представления их Его Величеству и выделить им какое-то помещение вдали от людских глаз, где они могли бы собираться для совещаний и держать свою документацию, потому что в Лэнмаре они «светиться» не хотят, и он, Стэнн, с их решением абсолютно согласен.

Король кивнул:

– Да, их посольство надо подальше от Лэнмара разместить. Есть у меня на примете поместье одно. Думаю, можно будет подарить его Королевской милостью кому-нибудь из дипломатов. Пусть там обустраиваются. Гэйнис, придумай, что они могли совершить, чтобы за это от Короля лордство и поместье получить.

Гэйнис кивнул, а Король, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Но об этом мы поговорим после того, как ты с ними встретишься и всё о них разузнаешь: кем они здесь работают, кто у них главный. А встречу назначим на послезавтра. Гэйнис, послезавтра у нас есть время для приёма земной делегации?

Гэйнис открыл лежавшую перед ней папку, окинул взглядом плотно расписанный день:

– Послезавтра вряд ли получится, Ваше Величество. В графике есть небольшой промежуток, но он слишком мал для неспешного разговора.

– Нет, торопиться в таком деле нельзя, будет выглядеть, как неуважение, – качнул головой Король. – Дай-ка я сам посмотрю.

Гэйнис почтительно подал папку Его Величеству, остался стоять за его плечом. Монарх пробежал глазами листочки:

– Вот. Через два дня. Сперва поговорим, потом на обед их приглашу. Посмотрим, чего стоят эти земные дипломаты.

Стэнн сочувственно усмехнулся: экзамен дипломатам предстоит серьёзный, обед у Короля кого угодно из себя выведет.

А Король продолжал разглядывать расписание встреч. Потом поднял голову и посмотрел на внука:

– А послезавтра жду тебя с Селеной. Пора тебе уже представить мне свою невесту.

Стэнн улыбнулся:

– Хорошо, дедушка. Она тебе понравится, вот увидишь.

– Когда увижу, тогда и решу, понравится она или нет, – ворчливо произнёс дед. – Она кем была в своём мире? Кто её родители?

Стэнн напрягся. Улыбка сбежала с лица:

– Она не аристократка, если ты это имеешь в виду. Учительница. Родители – из мещан.

– И чем же тебе Кэйти не приглянулась? – проворчал Король. – Милая девочка из хорошей семьи.

– Дедушка! – вскинулся Стэнн.

– Что – дедушка? – передразнил его дед. – Ты – королевский правнук, важное государственное лицо. И – такой мезальянс!

– Нашей семье не привыкать к мезальянсам, – упрямо ответил Стэнн.

– Поговори мне ещё! – угрожающе предупредил дед. – Воли много взял. Зря я тебя в каземат не посадил. Дурь-то, может, на холодке выветрилась бы.

– Это не дурь, – не согласился Стэнн. – Я люблю её. Мне без неё жизнь не в жизнь.

– Да что ты знаешь о жизни, ребёнок, – фыркнул дед.

– Я уже не ребёнок! – вскинулся Начальник Тайной Магической Полиции.

– Ну, да, ну, да, – насмешливо согласился Король. – Ты такой взрослый, что лучше деда знаешь, что тебе надо делать. И как свою жизнь угробить, тоже знаешь.

– Это – моя жизнь, – тихо сказал Стэнн. – Я знаю, дедушка, что ты меня очень любишь и желаешь мне счастья. Но Кэйти моим счастьем быть не может. Позволь мне самому решить, что для меня будет лучше.

Король помолчал, глядя на упрямо сжавшего губы внука. Вздохнул: всё-таки как он похож на Лорэнсию. И внешностью – красавчик, и характером – такой же упрямец. Ладно, хоть веские доводы понимает, переубедить можно. Но сейчас веских доводов нет. Мезальянс – это не довод для парня, у которого бабушка-принцесса замуж за безродного студента вышла, а отец на нищей аристократке женился.

Кэйти, конечно, жаль, но, видимо, придётся ей смириться. И лорду Бэйниросу тоже придётся задвинуть подальше свои планы по обзаведению родственными связями с Королевской семьёй. Не повезло им. Бэйнирос, конечно, неплохой человек и преданный царедворец, но жертвовать ради его амбиций счастьем своего внука он не будет.

И сурово закончил разговор:

– Поговорим после встречи. Там видно будет, достойна ли тебя эта девушка. А сейчас – иди, работай. У тебя встреча с дипломатами на носу.

Стэнн низко поклонился Его Величеству и, не сказав ни слова, вышел из кабинета.

Гэйнис сел за стол, вздохнул:

– Чего ты к нему прицепился? Он любит Селену, и ты это знаешь. Он столько лет её ждал.

Дед не ответил. Посидел, перебирая листочки с графиками королевских рабочих будней, потом закрыл папку, отодвинул её на край стола:

– На встречу с Селеной пригласи придворных. Пусть сразу увидят, что я одобряю выбор принца, и не сплетничают потом о безродной невесте. И, кстати, о безродности. Найди-ка на родовом дереве Икэссы какую-нибудь дальнюю слабую веточку и вставь туда Селену. Пусть родственницей Икэссы считается. Очень дальней родственницей. Этим оправдаем то, что она до свадьбы живёт в доме жениха, и покажем, что это – не близкородственный брак, и он может смело на ней жениться.

Гэйнис кивнул:

– Сделаю, Ваше Величество.

Встал, склонился в поклоне, а потом улыбнулся весело:

– Знаете, Ваше Величество, вы – самый лучший дедушка на свете. И лично я очень рад, что являюсь вашим внуком.

– Подхалим, – проворчал дед. – Иди уже, работай.

Но глаза его смеялись.

Селена

Стэнн вернулся под вечер. Видимо, за декаду его отсутствия много дел накопилось. Я уже убрала вещи, переоделась в домашние шорты и топик и, забравшись с ногами в кресло, листала учебник по анатомии, выданный мне в Тайной Магической Школе в самый первый день моего пребывания там.

Увидев Стэнна, я радостно вскочила, отбросив учебник, и кинулась ему на шею:

– Стэнн, как я соскучилась!

Он подхватил меня, закружил по комнате:

– Я тоже соскучился! Пойдём ужинать, а потом я тебе сообщу важную новость.

– А почему не сейчас? – поинтересовалась я.

– На всякий случай. Вдруг ты от неё аппетит потеряешь?

– Уже потеряла, – рассмеялась я. – От любопытства.

И вдруг вспомнила наш разговор с Икэссой и заторопилась:

– Подожди, у меня ещё один вопрос есть.

– Какой? – Стэнн поставил меня на пол, заглянул в глаза.

– Мне сегодня твоя мама сообщила, что на тебя было совершено покушение.

Стэнн поморщился и перестал улыбаться.

– Ты сказал тогда, что произошедшее – это государственная тайна и поэтому ты не можешь мне об этом рассказать. Но почему тогда лорд Джэффас поделился с леди Икэссой? Он тот случай государственной тайной не считает?

– Я просто не хотел тебя волновать.

– А ты не думаешь, что, когда я что-то чувствую, но не понимаю, что происходит, я волнуюсь гораздо больше? А ещё получается, что ты мне доверяешь меньше, чем твой отец твоей маме.

И, вздохнув, добавила:

– Впрочем, наверное, ты прав. Твои родители уже много лет вместе, а мы с тобой знакомы без году неделя. И ты ещё не знаешь, умею ли я хранить тайны. Вот и не доверяешь.

Мне вдруг стало очень грустно. Я неожиданно поняла, насколько я здесь чужая, если даже любимый человек не решается открывать мне свои секреты. И почему-то очень захотелось домой. В простой и понятный мир, без колдовства и магических сражений, без дворцовых переворотов и придворных интриг. В мою маленькую вокальную студию, к своим ученикам, к сестре и подруге.

Стэнн встревожено поглядел на меня, потянул за руку, усадил к себе на колени:

– Нет, родная, нет. Не думай об этом. Твой дом – здесь. Прости. Я тебе доверяю. Просто ещё не привык, не свыкся с тем, что у меня есть человек, которому можно всё рассказать.

Что? Я это вслух сказала? Или… Я насторожилась:

– Ты мои мысли читаешь?

Только этого мне не хватало! Неужели он пользуется тем, что я ещё не умею держать ментальный щит?

Я заглянула любимому в глаза. Стэнн смущённо отвёл взгляд.

– А ты не думаешь, что это – подло? – прошипела я, резко вставая с его колен. Он попытался удержать, но я оттолкнула его руку. – Я-то не могу ответить тебе тем же. А ты, значит, пользуешься моей неумелостью и уязвимостью?

– Селена!

– Не трогай меня! – отскочила я в сторону от его руки. – Значит, в этом доме даже мысли мои мне не принадлежат? И ты считаешь правильным, что ты знаешь обо мне всё, а я о тебе – ничего? Я тебе верила, а ты…

Я задохнулась от возмущения.

– Селена, пожалуйста, выслушай меня! – взмолился принц.

Я с трудом взяла себя в руки, отошла к окну и навалилась на подоконник, исподлобья глядя на вскочившего со стула мужчину. Стэнн поёжился от моего взгляда. Видимо, маловато в нём было любви и нежности.

– Да, я читал твои мысли. Но только для того, чтобы узнать, чего тебе не хватает. Чтобы помочь тебе привыкнуть к нашему миру. Я не хотел тебя обижать. Совсем не хотел.

– А я-то думала, что мы из-за нашей любви так чувствуем друг друга. Что это твоя любовь помогает тебе понимать мои желания. А оказалось… Какая же я доверчивая дура! Могла бы и раньше догадаться!

– Селена, не говори так. Я и правда это делал из любви к тебе, – шагнул, было, ко мне Стэнн, но натолкнулся на мой злой взгляд и тяжело опустился на стул. Сгорбился, и, глядя в пол, тихо сказал:

– Я даже не думал, что нам будет так тяжело притираться. Когда ты была сновидицей, мы легко понимали друг друга.

– Ты жалеешь, что привёл меня сюда? – дрогнувшим голосом спросила я.

Стэнн резко поднял голову и твёрдо ответил:

– Нет. Никогда, ни разу, ни секунды я не жалел об этом.

И горько добавил:

– Просто я выяснил, что совсем не понимаю женщин.

– Не ты первый, – усмехнулась я. – Но могу успокоить: женщины тоже часто не понимают мужчин. Как не понимаю тебя я.

– Значит, я не один такой бестолковый? – иронично скривил губы любимый. И серьёзно продолжил: – Селена, меньше всего я хотел тебя оскорбить или обидеть. Я же вижу, что тебе тяжело здесь. Ты только появилась – сразу экзамен. Потом моё предательство. Я до сих пор чувствую себя виноватым. Меня целыми днями нет дома, а мама – это мама, она тебе сестру и подругу не заменит. Я просто хотел облегчить тебе жизнь. Хотел, чтобы хотя бы со мной тебе было легко. Хотел, чтобы ты заново, уже наяву, полюбила меня за мою преданность, за заботу. Я не думал, что ты воспримешь это, как оскорбление и вмешательство в твою жизнь. Прости, пожалуйста.

Я помолчала, глядя на устало сгорбившегося принца. Злость и возмущение ушли, остались только грусть и усталость. Захотелось подойти к любимому, провести рукой по его волосам, запутаться в них пальцами…

Но разговор надо было довести до конца. И, наконец, определить взаимные личные границы.

– Ты сейчас опять мои мысли читаешь?

Стэнн молча помотал головой.

– Это хорошо, – с удовлетворением кивнула я и продолжила: – Я понимаю, что ты не хотел меня оскорбить. И я бы не обиделась, если бы мы были на равных. Ты прочитал мои мысли, я – твои. Ты закрылся ментальным щитом, я закрылась. Всё, мы квиты. А здесь получается, что я нахожусь в заведомо проигрышной позиции. Ты можешь читать мои мысли и прятать от меня свои, а я – нет. И получается, что ты пользуешься моей слабостью. И обижает именно это, а не само проникновение. Поставь себя на моё место. Понравится тебе, если кто-то будет постоянно читать твои мысли, оправдывая это тем, что хочет тебе помочь?

– Нет, – хрипло ответил Стэнн. – Я одно время здорово из-за этого на Рэвалли сердился, хотя он ко мне в голову только во время занятий лез. Но у меня там иногда такие мысли мелькали, что мне было за них неловко. Вот я и злился.

– Мне тоже неловко. И вообще, мысли – это вещь личная, интимная. И если мне при тебе ещё и за мыслями своими следить придётся, я же вообще взвою. Мне твоё присутствие не в радость будет.

– Селена, – Стэнн встал, шагнул ко мне, но подходить не стал, остановился недалеко от стола. – Прости. Хочешь, я дам тебе слово, что больше не буду читать твои мысли?

– А твоему слову можно верить? – с деланным равнодушием спросила я.

– Что?! – возмущённо выпрямился принц.

– Ты уже обещал меня не обманывать, – упрямо продолжила я. – И опять обманул, прикрывшись государственной тайной. Могу я верить твоему слову, что ты больше не будешь читать мои мысли?

Стэнн сжал кулаки и с таким бешенством посмотрел на меня, что я испуганно сжалась. Мне показалось, что он меня сейчас ударит. Но он развернулся и с размаху вдарил кулаком по столу. Стол дрогнул, затрещал и развалился на части, словно был из картона, а не из крепкого дерева. А Стэнн быстро вышел из комнаты.

Я закусила губу, сдерживая слёзы. Какая же я дура! Я нанесла ему страшное оскорбление: я позволила себе усомниться в его слове. Слове принца! Будь я мужчиной, он бы убил меня на месте, и любой суд его бы оправдал. Я обиделась на него за то, что он заботился обо мне, и нанесла ему такой удар, который только кровью смывают. Бедный мой принц! Чёртовы мои упрямство и самомнение.

Я поспешно вышла из комнаты, думая, где же мне теперь искать Стэнна. Звать на мыслеречи я его не хотела: во-первых, он мог просто не ответить, а во-вторых… Во-вторых, я боялась его ответа. Если он скажет, что не хочет меня видеть, мне придётся подчиниться. И наша ссора может затянуться надолго.

Что ж, придётся просто тупо заглядывать во все двери, а потом идти искать его в сад. Лишь бы вообще из дома не ушёл. Разбираться в наших отношениях в Тайной Полиции мне не хотелось.

Первой комнатой, мимо которой мне пришлось пройти, была наша спальня. Я осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. И с облегчением перевела дух: как хорошо, что он здесь!

Стэнн стоял у окна, вцепившись в подоконник так, что костяшки пальцев побелели, и по закаменевшей спине я поняла, что он всё ещё зол и с трудом держит себя в руках.

Я с опаской подошла к нему, осторожно коснулась его плеча и прошептала:

– Стэнн, прости меня. Пожалуйста, прости. Я верю тебе. Я знаю, что слово принца нерушимо. Я обещаю, что больше никогда не оскорблю тебя недоверием. Если сможешь, прости. Я очень люблю тебя.

Стэнн молчал, по-прежнему глядя в окно. Но плечи дрогнули и немного расслабились. Я осмелела и, обняв его, прижалась щекой к твёрдой, как доска, спине:

– Прости. Я опять обиделась на пустом месте. Я знаю, мне нужно учиться держать себя в руках и думать, прежде чем что-то сказать. У меня язык работает вперёд головы. Но мне так хочется, чтобы между нами не было тайн, чтобы мы доверяли друг другу. Я понимаю твоё недоверие и твоё желание защитить меня от лишнего беспокойства. Ты благородный, заботливый. Но я ведь уже не маленькая девочка. И мне так хочется быть к тебе ближе. Хочется, чтобы видел во мне не только любимую девушку, но и друга. Чтобы ты доверял мне, как твой отец доверяет твоей маме.

Я сглотнула появившийся от волнения комок в горле, крепче прижалась к любимому, чувствуя, как расслабляется под моей щекой спина, как выравнивается злое дыхание, и с горечью продолжила:

– Но ты, наверное, прав. Доверие надо заслужить. Ты ведь не знаешь, умею ли я хранить тайны. Я это понимаю. Но мне всё равно немного обидно. Вот я и «кусаюсь», и причиняю тебе боль. Прости меня, пожалуйста. Ты столько делаешь для меня, а я… Я просто злая и вредная девчонка, которую давно пора выпороть и в угол поставить. Прости меня, мой принц, если сможешь.

Голос сорвался. Я замолчала, стараясь удержать наворачивающиеся на глаза слёзы.

Стэнн постоял ещё несколько мгновений неподвижно, потом повернулся ко мне, обнял крепко, прижался щекой к моим волосам, и мы замерли, успокаивая бешено бьющиеся сердца идущим друг от друга теплом, чувствуя, как уходят боль и раздражение, как расслабляются сжатые обидой тела.

А когда мне показалось, что Стэнн совсем успокоился, он вдруг отпустил меня, одним пальцем, небрежно, приподнял за подбородок моё лицо, придерживая так, чтобы я не могла отвернуться и, прищурившись, сурово проговорил:

– Пожалуй, ты права. Надо тебя наказать, чтобы ты навсегда запомнила, как надо почитать особ королевской крови.

Голос звучал хрипло и угрожающе, и я даже поверила, что он говорит всерьёз. На краткий миг мне стало не по себе. Я испуганно вскинула глаза – и поймала смеющийся взгляд. И сердце замерло от нежности. По телу пробежали мурашки, и я, закрыв глаза, потянулась к нему и прошептала:

– Накажи меня, мой принц. Я вся в твоей власти.

И он наказал. Так, что я потом долго ещё вспоминала его хриплое дыхание над моим ухом, горячие руки на своих бёдрах, мускулистое тело, вжимающее меня в твёрдую стену, изматывающе-медленные движения, заставляющие тянуться следом. И сводящее с ума желание, которое он не спешил удовлетворять, требуя, чтобы я просила прощения. И я, задыхаясь от страсти, хриплым шёпотом повторяла за ним: простите меня, Ваше Высочество… я всегда буду покорна вашей воле, Ваше Высочество… И шептала ласковые слова, прижимаясь к нему так, словно хотела слиться с его горячим телом. И чувствовала, как уходит у любимого обида, как растворяется она в потоке моей любви. И, наконец, услышала жаркий прерывистый шёпот:

– Прости меня. Я был неправ.

Но даже после этого он ещё долго мучил меня, доводя до исступления и отступая в последний момент, заставляя кричать и молить о продолжении. И когда, наконец, эта сладкая пытка закончилась, и я киселём растеклась на постели, не в силах пошевелиться, он, лёжа на мне, промурлыкал мне в ухо:

– Теперь я знаю, как нужно укрощать непокорную жену.

И всё ещё тяжело дыша, приподнялся на локтях и строго сказал:

– И больше никогда не смей сомневаться во мне!

– Иначе ты меня опять накажешь? – просипела я.

– А ты скажи, что тебе не понравилось, – прищурился он.

– Не скажу, – мотнула я головой. – Это было потрясающе.

Стэнн горделиво усмехнулся и, скатившись с меня, откинулся на спину.

Некоторое время мы лежали молча, приходя в себя, а потом одновременно, как по команде, повернули головы и спросили:

– Ты больше не сердишься?

И сначала фыркнули от неожиданности, а потом я настороженно начала:

– Ты опять…

Но Стэнн не дал договорить:

– Нет, я не читал твои мысли. И обещаю тебе, что больше этим без твоего разрешения заниматься не буду. Ты мне веришь?

– Верю, – твёрдо ответила я.

И подвинулась ближе, положила голову ему на плечо. Он обнял меня, поцеловал в лоб:

– Спи, родная. Тебе надо отдохнуть.

И я уплыла в сон, так и оставшись без ужина. Видимо, тоже в наказание. Но я была не в претензии.

А на следующее утро Стэнн, как всегда, разбудил меня ласковым поцелуем:

– На учёбу пора? – сонно спросила я.

– Нет, сегодня ты на учёбу не пойдёшь. И завтра тоже.