Текст книги "Орден во всю спину 3 (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11

Косой долго взвешивал все за и против, прежде чем решился выпустить в дело своего теневого двойника. Дело было не в страхе показаться «сверхом» – какая уж тут маскировка, если смерть дышит в затылок. Но вот что его по-настоящему пугало – так это раскрыть свою главную тайну: способность копировать силы других.

Он прикрывался именем Станислава Хромова, ведь тот ещё не попал в руки врагов. Косой был уверен – Консорциум Потанина уже вытянул из Людвига Булавкина всё, что тот знал о способностях Хромова. А значит, грех того не подставить.

Ярослав имел возможность наблюдать за разными "сверхами". Ярослава Журавлёва могла, словно фокусник из кошмара, вытаскивать из воздуха снайперскую винтовку; сам Хромов владел искусством создавать теневого клона; Любовь Синявина свободно шагала сквозь тени, словно двери были вырезаны прямо из темноты; а телохранитель Владимира Ланского в любой миг материализовывал у себя в руках белые веера – острые и смертоносные.

У Косого складывалось впечатление, что таких, как они, совсем немного. Но его сила была иной – куда более опасной. Он мог копировать способности других. Как это оценить? Сила, которая превращает тебя в зеркало для чужих талантов... Сокровище или проклятие? Ярослав сам не знал.

Он понимал: стоит Консорциуму Потанина прознать об этом – и его ждёт не свобода, а золотая клетка. Или, что ещё хуже, лабораторный стол, где будут резать и смотреть, как устроен этот феномен.

Пробираясь сквозь ночь и запах сырого мха, Ярослав думал: сколько же таких "сверхов" бродит по этому миру? Может, десятки? Сотни? Но чем глубже он размышлял, тем яснее становилось – их не так уж и много. Всё внимание тянули на себя Уральские горы и сам Владимир Ланский.

И вот когда лес разнесло его рычание, пронзительное, как раскат грома, Семён, что крался неподалёку, вдруг ощутил, как сомнения покидают его. Голос Косого бил по нервам, как удар молота по наковальне.

Семён резко включил рацию, и его слова, искажённые электрическим треском, пошли по каналам:

"Предыдущие данные неверны. Цель – не Косой. Цель – Станислав Хромов!"

По ту сторону линии послышались сдавленные возгласы, мат, кто-то выругался сипло и зло. Всё строилось на песке: охота велась не за тем человеком.

Они ошибочно решили, что перед ними Ярослав Косой, лишь потому что полагали: как человек из беженцев, он должен быть куда больше заинтересован в золоте, чем кто-либо другой. Но прямых доказательств у них не было. Никто из них и в глаза-то Косого никогда не видел. Даже если кто-то и сталкивался раньше с Ярославом или Станиславом Хромовым, то распознать их сейчас было бы невозможно: лицо Косого было перепачкано грязью так, что его черты утонули в слое засохшей пыли и копоти. К тому же он носил военную форму – такую же, в какой щеголял и Хромов.

Консорциум Потанина располагал сведениями: Хромов умеет создавать своего теневого клона, и тот был поистине грозным бойцом, способным даже останавливать пули. Но клон, вызванный Косым, выглядел иначе – не серым, как описывал его Людвиг Булавкин, а густо-черным, будто сгусток ночи. Семён, наблюдавший за происходящим, списал это различие на игру света: мол, днём, под солнцем, он наверняка проявил бы привычный серый оттенок.

И вот прозвучали слова, которые потрясли всех: Ярослав Косой, выпрямившись во весь рост, громко и отчётливо бросил вызов:

– Станислав Хромов к вашим услугам! Кто осмелится бросить мне вызов?

Солдаты Консорциума на миг растерялись, решив, что перед ними безумец, готовый к схватке насмерть. Но не прошло и нескольких ударов сердца, как "Хромов" развернулся и дал стрекача!

Прогремели выстрелы. Пули, свистя, рвали воздух рядом, но не задели его. Косой понимал – это не его ловкость спасла и не промахи стрелков. Это сработала сила Проныры, чьё желание защищало его, вытягивая удачу на поверхность, как нитку из клубка.

Косой нахмурился: "Как там Лёшка? Держится ли?" – мелькнуло в голове. Он понимал: пора убираться прочь, пока не угодил в лапы Консорциума.

Выбежав метров на сто, он внезапно спохватился: "Чёрт! Я же клон оставил!"

И действительно – его тень бушевала среди солдат. Он даже не направлял её удары в смертельные точки – заставил лишь обрушивать тело, подобное тарану, на врагов. Каждый её удар ломал кости и сбивал людей с ног.

Сила самого Косого была сопоставима с тремя взрослыми мужчинами. Тень же обладала удвоенной мощью – её хватало, чтобы сокрушить любого, кто попадался под руку.

В окружении, созданном войсками Консорциума, чёрная тень металась, словно одинокая лодка в бурном море, принимая на себя десятки ударов и не думая исчезать. Солдаты смотрели на неё с ужасом – им казалось, что вот-вот она растает, но клон не сдавался, будто питался неведомой силой и мог сражаться без конца, несмотря на раны и кровь.

Косой рванулся к нему, а тень, прорываясь сквозь толпу, шла прямо навстречу – как грохочущий поезд, сминающий всё на пути.

Он вспомнил: чтобы слиться с тенью и вновь вобрать её силу, необходимо, чтобы клон вернулся в его тело. И вот тот врезался в Ярослава, растворяясь в нём.

Тело обожгла боль. Словно каждое ребро, каждая мышца получила те же увечья, что и тень. Косой с трудом сдерживал крик – он ощущал эти переломы и ссадины так же отчётливо, словно они принадлежали ему самому. А ведь солдаты ещё и прострелили клону плечо и бок.

Секунду он едва не захлебнулся собственной болью, кровь подступила к горлу – и только усилием воли он удержался, чтобы не кашлянуть алым фонтаном.

Крупные капли пота скатывались по лицу и спине Ярослава Косого, словно горячие угольки. Каждый вдох отдавался в груди резкой болью, но он стиснул зубы и продолжал мчаться вперёд, спотыкаясь о корни и камни. Лёгкие жгло, как будто в них насыпали стеклянной крошки.

Неудивительно, что теневой клон Станислава Хромова обессиливал хозяина после того, как принимал на себя пули. Вот он, настоящий "побочный эффект" – чужая сила никогда не бывает бесплатной.

Ярослав даже не догадывался, что сам Хромов был бы поражён, увидев это. Ведь тот испытал всё на себе и знал цену своему клону. Стоило его двойнику пройти через жёсткую тренировку – тело хозяина превращалось в изломанную, выжатую тряпку: тошнота, рвота, тяжесть в груди, и ощущение, будто лучше умереть сразу, чем терпеть этот ад.

Но тень Ярослава оказалась иной. Она была не копией, а чем-то больше.

Однажды он даже пытался выяснить в Дворце, можно ли как-то измерить его силу разума. Ответ пришёл холодный и короткий:

"Недостаточно полномочий"

***

Он пробирался всё дальше в лес, сквозь хруст веток и тягучий запах мокрой земли. Боль, принесённая слиянием с тенью, не отпускала. Она тянулась за ним липкой цепью, не стихая ни на миг. В этот момент Ярослав понял: нельзя больше бездумно выпускать клона. Если уж решишь, что он должен прикрыть тебя от смерти – будь готов заплатить ту же цену. Ведь когда тень «умирает», ты умираешь вместе с ней.

Грудь сводило, дыхание сбивалось, хрип рвался наружу. Он бы предпочёл пулю в плечо, чем этот мучительный отклик чужих ран. Но, к счастью, тень держалась – не рассеялась, несмотря на все повреждения. Значит, в бою у него всё ещё был союзник.

Позади слышался топот – сотни ног. Войска Консорциума Потанина преследовали его, будто стая чёрных гончих. Крики командиров, лай голосов, скрежет металла – всё это смешивалось с тяжёлым дыханием погони. Ярослав уносил ноги быстрее них, но не по прямой: петлял, уводил, путал следы, будто заяц на охоте. И в какой-то момент в рядах врагов началась путаница – они потеряли направление.

Он позволил себе короткий, прерывистый вздох облегчения. Эта гонка слишком выматывала: сотни человек за спиной – не шутка. Нужно было затаиться в лесной чаще, отдышаться и перевести дух.

Но вдруг впереди, в тишине, прогремел звук – тяжёлый, металлический, словно цепи обрушились о камень.

Ярослав застыл. Схватился за грудь, выдохнул с горькой усмешкой:

"Ну и невезуха..."

И шёпотом, почти с отчаянием, добавил:

"Тупик. Что теперь делать?"

Впереди, в серой дымке, показалась клетка. За толстыми прутьями сидел тот самый "подопытный", которого Владимир Ланский держал взаперти. Но Ярослав тогда не слышал слов Ланского и не знал, что подопытных там несколько.

Он рассчитывал, что на пути к северу его главным препятствием станет вулкан. Но как мог предположить, что настоящая беда поджидала его именно здесь – в лице этих подопытных?

По источникам звуков Ярослав Косой сразу понял: враг приближается с трёх сторон. Это значило только одно – он столкнулся минимум с тремя Подопытными.

Грохот тяжёлых цепей становился всё отчётливее, звеня в ночном лесу, будто железо скрежетало прямо по его нервам. И вместе с этим в тишине послышалось мерзкое чавканье – капли густой слюны падали на сухие листья. Те мгновенно начинали тлеть и разлагаться, словно их касалась кислота. Воздух наполнился сладковато-гнилым смрадом, от которого подташнивало.

Рядом, будто отражение в темноте, стоял его теневой клон – безмолвный, но готовый. Ярослав на ходу прикинул: тень вполне могла бы сдержать двоих чудовищ, связать их боем, пока он сам попробует справиться с третьим. Но вопрос в том – хватит ли у него сил? Он не был уверен.

Ситуация выглядела безысходной. Впереди – трое подопытных, тяжёлые, словно вырванные из кошмара. Сзади – несколько сотен вооружённых бойцов Консорциума Потанина, прочёсывающих лес, как собаки на загоне. И все они искали одного человека – его.

Хотя у Ярослава Косого в кармане и лежал пистолет, он прекрасно понимал: стоит только выстрелить – и его тут же засекут. Звук в ночном лесу разнесётся далеко, как колокол на колокольне. Люди Консорциума Потанина сбегутся мгновенно, и тогда всё – конец. Он окажется между сотнями вооружённых бойцов и этими мерзкими Подопытными. В такой мясорубке не выжить.

К тому же против этих чудовищ пистолет был не лучшим другом. Если они бросатся на него в упор, толку от ствола будет чуть. Куда полезнее короткое и верное лезвие. Инстинктивно Ярослав потянулся к кинжалу на поясе – и похолодел: ножа не было!

Он судорожно перебрал в памяти последние часы. Перед уходом Ярослава Журавлёва, хитро улыбаясь, будто невзначай толкнула его плечом. Всё встало на место – именно тогда ловкая сучка и стянула оружие.

Уголки губ Ярослава дёрнулись – то ли в злости, то ли в отчаянии. "Вот ведь стерва… Сначала, мол, обменяю нож на еду, а потом тихонько обратно украду? Ну где тут справедливость? Где хоть капля доверия между людьми?"

Мысль эта обожгла сильнее порезов и ссадин. Он чувствовал, что уровень мастерства у Журавлёвой был запредельный – ещё никому в городе не удавалось обчистить Косого так, чтобы он ничего не заметил. Никому, кроме неё.

Ярослав тяжело вздохнул. Без ножа он чувствовал себя голым. Пистолет против Подопытных – игрушка. Их кожа была плотной, будто дублёная кожа старого быка, и даже свинец останавливался в мышцах, не пройдя глубже. Словно сама природа обернула этих созданий в броню.

Стрелять в голову? Смешно. Их черепа были крепче любого каски – выстрел только вызовет у чудовища злость. Единственное уязвимое место – глаза. Но как попасть в глаз, если эти твари движутся куда быстрее человека? Вероятность была почти нулевой, и Ярослав это понимал.

Сквозь гул собственного сердца он слышал, как из темноты тянулся тяжёлый, влажный звук – дыхание Подопытных. Лес наполнился тошнотворным запахом гнили и кислоты, будто где-то рядом опрокинули бочку с протухшей химией. Листья под их слюной шипели и растворялись, а ночной воздух пропитался едкой сыростью.

И Ярослав остался стоять один – без ножа, с бесполезным пистолетом и противником, которого нельзя победить простыми средствами.

Его умение обращаться с огнестрельным оружием было всего лишь на продвинутом уровне, но никак не на совершенном.

Вдруг за спиной Ярослав Косой ощутил резкий порыв воздуха – холодный, ядовитый, будто его дохнуло из могильной щели. Он инстинктивно пригнулся, и смертоносный ветер пронёсся прямо над головой, хлестнув по верхушкам кустов.

Выпрямившись, он резко оглянулся – и замер. Из темноты к нему подобрался Подопытный. И самое жуткое – на его руках не было цепей.

До этого Ярослав считал, что именно звон и лязг железа заранее выдадут приближение этих тварей. Но оказалось, что некоторые из них бродят на свободе – бесшумные, как ночные хищники. И это осознание ударило по нервам куда сильнее самого ветра.

В висках стучала кровь, и Косой невольно нахмурился: только что он цеплялся за склоны, а теперь на спине уже проступали пять глубоких царапин.

В памяти мелькнул город – опасный, полный подлых людей, готовых наброситься, если покажешь слабость. Но здесь всё было иначе. Здесь сам воздух был пропитан смертью. Здесь каждый шаг отзывался угрозой.

Ярослав попробовал отступить – но стоило ему сделать шаг назад, как четверо Подопытных двинулись вперёд, каждый в два раза быстрее. В какой-то миг он понял: это не случайность. Они пришли именно за ним.

Трое двигались на четвереньках, уродливо, будто обезьяны с человеческими лицами. А тот, что был без цепей, ловко карабкался вверх по стволу дерева – точно гигантский паук.

"Что за место может превратить человека во что-то подобное?" – сдавленно мелькнула мысль.

В это время неподалёку прошёл взвод солдат Консорциума Потанина – каких-то триста метров всего. Но они, похоже, полностью потеряли его след. Никто и не догадывался, что Ярослав стоит лицом к лицу с кошмаром.

Он затаился, наблюдая. Когда солдаты прошли мимо, Подопытные мгновенно замерли. Даже дышать перестали. Будто и они не хотели, чтобы их заметили в этот момент. Как настоящие охотники, не желающие делить добычу.

От этого по коже пробежал холодок – но времени разбираться в их странном поведении не было. Пока чудовища отвлеклись, Косой приказал своему теневому клону броситься в атаку.

"Бить первым!" – решил он.

Он надеялся оттеснить этих тварей туда, где притаились войска Консорциума Потанина. Но другая мысль жгла сильнее: три сотни вооружённых людей не станут разбираться, кто перед ними – человек или чудовище. Всё живое сгорит в перекрёстном огне.

И всё же лучше встретиться лицом к лицу с четырьмя монстрами, чем попасть под шквал пуль.

Теневой клон рванулся вперёд. Трое Подопытных с земли метнулись ему навстречу, а тот, что сидел на дереве, прыгнул сверху, точно сброшенный камень.

Ярослав сделал короткий шаг назад, напряг мышцы ноги, словно пружину, и вложил всю силу тела в удар. Его кулак встретил противника – мощный, как выстрел из пушки.

Но Подопытный оказался слишком ловок. В воздухе он изогнулся неестественно, будто у него вовсе не было суставов, увернулся и ухватил Косого за руку.

"Чёрт!" – пронеслось в голове.

Резко отдёрнув кулак, он шагнул ещё назад и вскинул ногу. Удар получился быстрый и яростный – чудовище отлетело на несколько метров, с глухим шлепком рухнув в траву. Но оно лишь дёрнулось, поднялось – и снова прыгнуло вперёд.

Тело Косого пронзила боль, будто треснули кости. Лоб покрылся липким потом, мышцы затряслись, не слушаясь.

Он краем глаза видел, как его теневой клон борется с тремя Подопытными. Те рвали его когтями, вцеплялись зубами. Один вцепился прямо в живот клона, и тот взревел, поднял его одной рукой и со всего размаху швырнул о землю. Но тварь, будто набитая свинцом, поднялась снова – как ни в чём не бывало.

"Без оружия нам не справиться..." – мрачно мелькнуло в голове.

Желание вернуться домой сдавило горло. Даже если дорога назад будет устлана кровью и шипами, лучше пройти её, чем умереть здесь.

Клон постепенно слабел – трое монстров одновременно грызли его, и каждый их укус отдавался болью в теле самого Ярослава. Казалось, нервы горят, а мозг задыхается от лавины сигналов. Руки тяжелели, движения замедлялись, а твари это чувствовали – и давили всё сильнее.

Глаза Косого налились красным. Он едва сдерживал слёзы, хотя за всю жизнь никогда не плакал. Схватив рукой толстую ветку дерева, он перевёл дыхание.

Все здесь хотели его смерти. Подопытные – разорвать. Консорциум – расстрелять. Но он сам хотел одного – не умирать.

Теневой клон не был всесилен. Может, и вовсе никакая сила на свете не бывает всесильной.

А у него всего 93 жетона благодарности – и ни клинка, ни пули.

Он обратился к дворцу:

– Дай мне оружие.

Голос отозвался спокойно, холодно, словно издевательски:

"У вас сейчас 93 жетона благодарности. Недостаточно полномочий, чтобы разблокировать оружие."

– Эй… дай мне оружие, – голос Косого дрогнул, будто он падал в чёрную глубину.

– Я говорю это сейчас, на грани смерти… так что дай мне оружие.

Время будто бы застыло – даже воздух перестал дрожать, и ночь вокруг Ярослава Косого превратилась в хрустальный купол тишины. Подопытный, прыгнувший на него, словно увяз в густом киселе – его движения стали медленными, вязкими, как у мухи в янтаре. И тут в глубине сознания, откуда-то из самого сердца дворца, прозвучал сухой и равнодушный голос:

"Чую запах смерти. Хочешь активировать печать?

Ярослав моргнул, не понимая.

– Активировать какую печать? – спросил он, чувствуя, как у него по спине катится холодный пот.

"Неизвестно."

– И что мне это будет стоить? – выдавил он сквозь зубы.

"Потеря."

– Потеря чего? – Ярослав дернулся, раздражение зашипело в голосе. – Ты хотя бы объясни нормально! Как я могу решить, если не знаю, чем рискую?

"Всего."

Ярослав усмехнулся – нервно, зло, с той горечью, что копилась годами.

– Всего? Ты издеваешься? Сколько крови я пролил на этих проклятых пустошах? Сколько корней и травы жрал, лишь бы не подохнуть? И теперь ты говоришь: потеряешь всё? С какой радости должен тебя слушать? Ты знаешь вообще, что значит потерять всё? Это и деньги, и оружие, и Проныра, и Лариска, и даже эта вшивая куртка на мне! Ты просто каменный дворец, тебе-то зачем моя одежда?!

В голове воцарилась тишина. Голос больше не отвечал. Ярослав сам почувствовал неловкость – будто накричал в пустоту.

– Ну и чёрт с тобой, – пробормотал он.

Он взглянул на темнеющий лес, на тени, что ползли меж стволов. Время снова стало стекать, как талая вода – Подопытный, застывший в прыжке, вновь ожил и стремительно приближался. Из пасти у него блеснули зубы – длинные, острые, готовые рвать плоть и высасывать жизнь вместе с костным мозгом.

"Вот и всё? Значит, сейчас умру?" – мелькнуло в голове.

А ведь он толком не жил. Не успел. И в этот миг губы Ярослава растянулись в улыбке – слабой, но дерзкой.

– Семь благодарностей, говоришь? – пробормотал он.

И заговорил вслух – уверенно, почти спокойно:

– Во-первых, я благодарен себе за то, что всегда хватался за шанс, каким бы безумным он ни был.

– Во-вторых, за то, что не дрогнул, даже когда смерть смотрела прямо в глаза.

– В-третьих, за то, что никогда не шёл на сделку со страхом.

– В-четвёртых, за то, что не продавал себя соблазнам.

Слова росли, тяжели, и с каждым новым Ярослав чувствовал, как сердце бьёт громче – не просто стук, а барабан, гулкий и властный.

– В-пятых, я благодарен себе за то, что никогда не был лицемером.

Вены на висках набухли, кровь стучала, дыхание стало рваным. В ночи зашумел ветер, ударил в лицо ледяной плетью. Где-то далеко, в исследовательской лаборатории, приборы завизжали – фиксируя энергетический всплеск, что разгорался на севере, словно вставало новое солнце.

– В-шестых, за то, что всегда оставался трезвым и ясным, не дрогнув в сомнениях.

– И в-седьмых…, – он выпрямился, несмотря на тень смерти над головой. – За то, что всегда держал голову высоко и принимал удары судьбы!

Голос во дворце, выдержав паузу, сухо ответил:

"Благодарность получена от Ярослава Косого: +7."

"Право на разблокировку оружия предоставлено. Подтверждаете разблокировку?"

– Разблокировать! – рявкнул он так, что даже деревья вокруг дрогнули.

Мгновение – и замок внутри треснул. Подопытный почти врезался в него, но Ярослав вдруг протянул руку в пустоту и почувствовал, как ладонь сжимает рукоять. Появился чёрный, как ночь, обоюдоострый прямой меч – холодный, тяжёлый, будто созданный из самой тьмы.

"Имперский Штурмовой Виброклинок "Клиндасту""

"Это что ещё за хрень? Нет, подозрения кое-какие были, особенно на слово виброклинок, но что такое "Клиндасту"… уникальное имя, тип или вообще хрен пойми что. А, да и насрать!"

Он стиснул зубы, занёс её горизонтально и рванул всем телом. Вместе с прикосновением к рукояти у него в голове словно взорвалась сверхновая, буквально вывалившее на него техники боя этой штукой и правила пользования и активации режима "вибро", позволяющее резать метал, камни, да почти что угодно…. Мышцы вспухли, жилы натянулись как струны, пот заливал глаза.

Сквозь лес разнёсся звук, похожий на треск рвущейся кожи. Подопытный был рассечён надвое одним ударом. Да, решим "вибро" это было нечто…. Ярослав ощутил ярость – не страх, не радость, а именно ярость живого, который сумел отстоять свою жизнь. Суть мира – жизнь и смерть, и он это доказал одним взмахом.

В глазах чудовища застыло недоумение. Оно будто пыталось осознать – откуда в руках жертвы взялся клинок? Почему один удар перечеркнул его силу?

Жёлтая, дурно пахнущая кровь капала с лезвия на гнилые листья, издавая липкое чавканье. Но на этом чудеса не кончились: чёрный клинок появился и у его теневого клона. Они слились, будто были продолжением друг друга.

Клон не стал медлить. Одним ударом разрубил Подопытного пополам, второму вцепился в шею, прижал к земле – тот завыл, но вырваться не смог. Для сверхсильного чудища хватка клона оказалась смертельной ловушкой. Лезвие взвилось и отрубило ему голову.

Последний Подопытный, завидев всё это, бросился в лес. Тяжёлые шаги гулко разнеслись по ночи.

Но Ярослав уже знал – далеко тот не уйдёт.

Косой стоял в тишине, спрятавшись в темноте, и наблюдал за последствиями бойни. В ушах у него ещё гудело, мышцы горели от напряжения, а нервы всё ещё отзывались на боль, словно на тело накинули тонкие провода под током. Но сквозь эту боль пробивалось нечто новое – странное, жгучее чувство, от которого сердце билось быстрее. Он вдруг понял: это и есть настоящая радость схватки, азарт, о котором столько говорили старые воины.

Так вот оно какое – быть сверхом. Не просто выживать, не просто драться из отчаяния, а ощущать в каждой жилке силу, будто мир вокруг стал податливее, а ты сам – выше и свободнее.

И именно в этот миг в его голове, словно из глубины мрачных сводов, раздался гулкий голос дворца:

"Побочный квест №2 активирован: соберите 1 000 жетонов благодарности, чтобы разблокировать промежуточную форму оружия."

Ярослав вскинул брови, чуть ухмыльнувшись.

– Ты ещё и квесты мне выдаёшь? – пробормотал он тихо, чувствуя, как холодный ночной воздух обжёг лёгкие. – Что ж, ладно… благодарность – так благодарность.

Лес вокруг будто слушал его. Сухие ветви потрескивали на ветру, запах крови и прелых листьев смешивался, щекотал ноздри. Тень его клона неподвижно застыла рядом, сжимая в руках тот же чёрный клинок, словно молчаливое отражение, готовое повторить любой его шаг.

Ярослав глубоко вдохнул. Где-то в темноте, за деревьями, ускользавший Подопытный оставлял за собой след вонючей слюны, и этот след тянулся к нему, как приманка.

"Тысяча благодарностей… Ха, похоже, впереди работы хватит," – с усмешкой подумал он и крепче сжал рукоять клинка.