Текст книги "Белое на белом"
Автор книги: Константин Костин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Она только для парня и девушки. И только когда никого нет рядом…
– Дальше… – выдохнула Каролина.
– Они касаются руки друг друга…
Пальцы девушки накрыли левую руку Йохана.
– Дальше…
– Они смотрят друг другу в глаза…
Какие они ясные…
– Дальше…
– Выпивают бокал.
– Дальше…
– Целу…
Ее губы пахли медом.
9
Профессор Виктор Рамм удовлетворенно вздохнул и выпрямился в рабочем кресле, обозревая плоды своего труда.
Вот уже два месяца он вместе со своим помощником Адольфом рыскали по Бранду, выискивая следы двух человек. Двух порождений неудачного эксперимента.
На столе лежали две стеклянные пластинки. Два амбротипа. Два изображения двух человек.
На том, что слева аккуратной стопкой были сложены газетные вырезки. Статьи в этих вырезках назывались по разному, но одно слово встречалось в них постоянно.
«Душитель».
Да, этот объект отслеживался легко…
На том, что справа, не было ничего. Этот объект следов не оставлял. Или профессор не смог их найти.
Виктор Рамм вздохнул и принял от рыжего слуги кружку с обжигающе-горячим кофе.
– Как думаешь, Адольф, сможем ли мы найти его?
Палец профессора постучал по правому амбротипу.
– Разумеется, хозяин. Мы же слышали о его похождениях. Куда может спрятаться в этом городе один покойник?
С пластинки ухмылялось одноглазое лицо Северина Пильца.
Глава 5
Бранд
Улица Лип. Улица Серых Крыс. Королевская улица
16 число месяца Мастера 1855 года
1
Солидный господин с тросточкой прошел по булыжникам узкой улочки и вышел на улицу Лип. Летом здесь несомненно красиво: огромные кроны старых лип, растущих вдоль улицы, приятная прохлада в зеленом узорчатой тени, пропитанная сладким запахом липовых цветов, тихое жужжание пчел высоко в листве… Гуляющие пары, дети с гувернантками, просто фланирующие отдыхающие… Летом здесь хорошо.
В начале же весны улица производила мрачное впечатление. Толстые стволы, черные от пропитавшей их влаги тающего снега, сучья, протянувшиеся во все стороны, как щупальца неизвестного чудовища, голые мокрые ветки, карканье ворон, единственных существ, довольных жизнью и танцующих в белесо-голубом небе.
Впрочем, это не означало, что улица пустовала. Единственная улица Бранда, вымощенная не булыжниками или брусчаткой, а широкими плитами известняка из карьеров Вассерлинсена, она была слишком удобна для ходьбы и многие из тех, кто торопился по делам, выходил на нее.
Господин с тросточкой никуда не торопился. Он спокойно шел вперед, тихо улыбаясь каким-то своим мыслям. Даже не обратив внимания на шагавших мимо людей, по сравнению с ним выглядевших суетливыми. Его внимания не удостоился и еле сдерживающий чахоточный кашель молодой человек в потертой форме канцеляриста. Судя по темному пятну на высоком кепи вместо серебряной кокарды – безработный.
Ксавье кашлянул еще разок и убрал от лица серый носовой платок. Возможно, что его цель не знала «охотника» в лицо, но перестраховаться не помешает. Бог, как известно, помогает тому, кто помогает себе сам. Или, как говорят в Драккене, Лесная Королева выручает тебя, но от волков придется убегать самому.
Драккен… Насколько все просто было бы в лесах Шварцвальдских гор. Даже с учетом того, что убивать добычу нельзя. Господин с тросточкой даже не заметил бы, кто на него напал, разве что краем глаза усмотрел бы мелькнувшую серую тень. Очнувшись, он не нашел бы ни письма, ни следов нападавшего.
Черные еловые леса были для аристократичного Ксавье родным домом, в которых он проводил все время еще ребенком.
Вампиров в Драккене не было.
Там был Ксавье и такие как он.
Их боялись больше.
2
– Запомните, щенята, – говорит Седой, сидя на огромном валуне, нагретом летним солнцем, – вы – хозяева этого леса и этих гор. Никто не смеет сунуться сюда без вашего разрешения и того, кто сделает это, ждет смерть.
Ксавье – тогда еще малыш Оливер – молчит, как и его приятели, с которыми они пройдут рядом, плечо к плечу не одну яростную схватку.
Порыв ветра, пахнущего земляникой, взъерошивает серебристо-серый мех на спине Седого. Тот оглядывает своих учеников и криво ухмыляется, обнажая дыру вместо левого клыка.
– Запомните еще и вот что. Ваше главное оружие…
Он стучит костяшками пальцев по лбу одного из ребят. Тот жмурится.
– Ваше главное оружие – ум. Если что-то НУЖНО сделать – значит, это МОЖНО сделать. Нужно только понять – КАК.
3
Юноша очнулся от детских воспоминаний. Понять – как…
Он посмотрел в спину удалявшемуся господину и двинулся следом за ним. По пути Ксавье вернул на кепи начищенную кокарду, на плечи – знаки различия, вынул из-за пазухи белый конверт и из безработного больного канцеляриста превратился во вполне бодрого, бегущего с поручением, курьера.
Понять – как…
Как можно извлечь конверт из-за пазухи человека, который не спит, не пьян и не под воздействием последнего изобретения медицины – наркоза? Вообще-то с похожей задачей – разве что вместо конверта выступает кошелек – легко справляются воры-карманники. К сожалению, он, Ксавье, подобным искусством не владел…
Не владел…
ОН – не владел…
Он не умел шить одежду, но это не означает, что он ходит голым. Если тебе нужно получить что-то, чего ты сам сделать не можешь – найди знающего человека.
Как можно найти карманника?
Ксавье воспрянул. Его глаза обежали толпу людей, перемещавшихся по улице Лип, и остановились. Восприятие изменилось, теперь Ксавье видел сразу ВСЕ, как будто находился на охоте в Шварцвальде.
Черные липы, стены домов, кучи серо-черного снега – все это превратилось в фон, в данный момент юношу не интересующий. На этом сером тусклом фоне перемещались фигурки людей. Одна из них выделялась среди прочих – это был господин с тросточкой, цель Ксавье – остальные в лихорадочном темпе рассматривались мозгом и отбрасывались в сторону.
Девушка… Не рассматривать. В плотной людской массе она смогла бы прижаться к обладателю кошелька и вытащить его, но в редкой толпе – которую и толпой-то назвать было сложно – это выглядело бы крайне непристойно и сразу бросалось бы в глаза. Не рассматривать…
Все девушки, а также женщины расплылись и стали таким же фоном.
Карманники, карманники, карманники…
Они должны приближаться к своим жертвам вплотную, а значит, вести себя… Вт примерно так, как этот тип.
Низкий человечек в надвинутой почти на глаза шляпе-котелке поскользнулся на размокшем снегу – взгляд Ксавье тут же отметил, что никакого скольжения не было – и резко качнулся к господину с тросточкой.
Юноша еще успел подумать, что будет забавно, если этот человек на самом деле карманник и сейчас он утащит требуемый конверт…
ХОЛЕРА!
Никто не заметил, что произошло, не заметил бы этого и сам Ксавье, если бы не находился в состоянии обостренного внимания.
Из рукава человечка выскользнула длинная спица, блеснувшая искоркой острия. Она вонзилась к грудь господина с тросточкой и тут же исчезла обратно, как язык змеи.
– Помогите! – возопил убийца – Человеку плохо!
Он опустил мертвое тело на мостовую. Действительно, со стороны это выглядело как внезапный сердечный приступ: спицу никто не видел, след от укола на пальто практически незаметен, крови не было, сердце пробито молниеносно, человек умер мгновенно.
Люди бросились к упавшему, Ксавье двинулся следом за ними.
– Он что, мертв? – полуобморочно спросила пухлая женщина, заливаясь меловой белизной.
Убийца выпрямился:
– Доктора! Зовите доктора!
Опять только Ксавье заметил, как под прикрытием зажатой в левой руке газеты, пальцы убийцы ловко извлекли из-за пазухи убитого знакомый конверт с сургучными печатями.
Человек в котелке вывернулся из толпы, скопившейся на месте происшествия и зашагал прочь. Ксавье, напротив, пробился ближе к лежавшему на земле.
Убит. На самом деле убит. Уж Ксавье-то повидал в своей жизни мертвецов и мог понять, притворяется ли лежащий перед ним, или в самом деле отдал душу во владение тому, кому она досталась.
Убит. Это уже не тренировка. В пакете не должно быть ничего серьезного, ведь все его предназначение – это служить частью задания для курсанта. Тогда зачем его украли? И не просто украли, а убив… Подождите-ка…
Убив господина с тросточкой. Который был младшим сотником Черной Сотни. Уж не совершили ли неизвестные, пославшие убийцу, ошибку? Решили, что конверт содержит на самом деле важные сведения?
Ксавье припомнил отношение в Сотне к заданию. Да, хотя все знали, что задание – учебное, однако все, и инструктаж и описание конверта и краткое указание на его секретность – все было очень серьезным. Кто-то, кто не знал истинной подоплеки, но услышал этот разговор – этот «кто-то» мог поверить…
Юноша поднял голову. Фигура с котелком на голове быстрым шагом поворачивала за угол, на улицу Старого рынка. Ксавье подождал, пока он окончательно завернет за угол и бросился следом.
Кровь кипела, напоминая о прошлом. Пусть на дворе белый весенний день, а не темная ночь, пусть вокруг – не колонны елей Шварцвальда, а темные кирпичные стены высоких домов, пусть под ногами не мягкий мох, а твердые плиты… Кровь кипела все так же, азарт все так же пьянил и кружил голову.
Охота началась.
4
Цайт не казался легкомысленным человеком. Любой, пообщавшийся с ним более пяти минут, нимало не сомневался в легкости собеседника. Отбросив на время загадку своего соседа по комнате, он решил переключится на что-нибудь более простое. Например, выйти в город.
Насвистывая мелодию из оперетты «Проказницы из Клемборо» он шагал по узкому коридору школы к выходу.
Начищенные до блеска сапоги, черный мундир с черной же вышивкой, высокое форменное кепи и распахнутая черная шинель. Цайт был уверен, что любая девушка – да хотя бы и женщина – падет в его объятья немедленно!
– А-апчхи!
Одна из дверей в лаборатории распахнулась. Не от чиха, конечно, в коридор выскочил преподаватель химии, доктор Лепс. Нос его распух и покраснел, но глаза блестели азартом первооткрывателя:
– Получилось!!!
Взлохмаченный, как всегда, химик торжествующе встряхнул колбу, в которой плескалась густая коричнево-зеленая жидкость. Цайт с трудом удержался от того, чтобы не броситься на пол, закрывая голову руками. Не все жидкости в лаборатории выдерживали подобное обращение, некоторые взрывались.
– Что получилось, доктор?
– Лекарство от простуды! Оно создано! Я выпил его сегодня утром и уже совершенно исцелен!
В юноше проснулось любопытство. Он живо интересовался всеми техническими новинками, внимательно следил за опытами доктора, помогая по мере возможности, поэтому сейчас он не смог пройти мимо.
– Вы уверены, доктор? Ваш внешний вид…
Лепс шмыгнул носом:
– Это остаточные явления. Мое самочувствие с утра было гораздо хуже. Но этот чудодейственный экстракт…
Цайт заглянул внутрь колбы. Бурая жидкость не вызывала доверия, она вяло колыхалась внутри сосуда, не походя на эликсир ни в малейшей степени.
– Вы сами, молодой человек, сами попробуйте! – доктор почувствовал недоверие.
Чтобы не обижать его, молодой человек, принюхался – горьковато-терпкий запах и отпил небольшой глоток.
– Холера!
Запах был горьковатый, а вот вкус был горчайший.
– Вы уверены, что это не отрава?
С доктора сталось бы сварить лекарство из мухоморов или белладонны.
– Нет, как ни странно, всего лишь экстракт ивовой коры…
За спиной Цайта скрипнули сапоги:
– Так-так-так…
При звуках этого голоса Цайт понял, что поход в город повис на тонкой соломинке. Сержант Зепп мог отменить его увольнение без объяснения причин.
Что он через минуту и сделал.
5
Дом святой Катерины на Королевской улице относился к домам квартирным. Такие строения появились в Бранде в начале века и предназначались для тех горожан, у которых не хватало денег на содержание собственного дома – не говоря уж о дворце – но и жить в съемной комнате или, упаси бог, в рабочих бараках им тоже не хотелось. Небогатые чиновники и офицеры, приказчики, преподаватели университетов, священники…
Молодые женщины.
Йохан замер на пороге квартиры Каролины. Все-таки, если женщина приводит мужчину в свое жилище, то это говорит…
Девушка хихикнула и легонько щелкнула юношу по носу:
– У меня есть служанка и приходящая кухарка. Так что если ты намеревался наброситься на меня и сорвать одежды… Что такое?
– Нет, ничего, – немного кривовато улыбнулся Йохан, у которого выражение «сорвать одежды» вызывало вовсе не эротические ассоциации. Перед его глазами медленно таяли видения обнаженных тел, мертвых и залитых кровью.
– Все в порядке, – повторил он. С этой девушкой он почему-то чувствовал себя легко.
Мягко захлопнулась дверь с начищенной до блеска медной цифрой «6».
Внутри квартира была большой, или так показалось курсанту после комнаты-камеры, которую он делил с тремя друзьями. Здесь одна только прихожая была больше, чем вся комната в школе.
Йохан повесил на вешалку шинель и кепи, помог снять пальто Каролине, мысленно отметив, что получилось у него не в пример легче, чем раньше, еще в Нибельвассере. В четырнадцать лет он, решив изобразить галантность и помогая снять пальто, случайно стянул верх платья девушка почти до пояса. К счастью, тогда Гвендолин не разозлилась…
Гвендолин… Любимая жена… Когда-то жена и когда-то любимая…
– Йохан, – глаза Каролины искрились смехом, – ты опять думаешь о ком-то другом. Еще немного и я начну ревновать к твоим мечтам.
Юноша развел руками. Девушка рассмеялась и вышла из гостиной.
«Возможно, в моих мечтах – именно вы» – пришел в голову Йохана красивый, но запоздалый ответ.
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Йохан уселся в кресло и оглянулся.
В гостиной было несколько кресел, мягких, темно-вишневой кожи, круглый столик, на котором лежали письма, все перевернутые вниз адресами. В углу громоздился такой странный предмет для девушки, как пишущая машинка, у высокого окна белел прикрепленным листом бумаги мольберт.
Из любопытства он встал и подошел поближе. На подоконнике лежала россыпь пастельных мелков, которыми был сделан рисунок.
На рисунке стояла девушка.
Нарисованная, она смотрела в окно. Окно высокой – видневшаяся дорога вилась тонкой ниткой – башни, башни с толстыми каменными стенами. Лица не было видно, но становилось понятно, что девушка грустна и печальна…
– Ты смотришь на мою картинку, – Каролина подошла со спины и положила руки на плечи юноши.
– Это ты.
– Да, – просто сказала девушка, – это я.
– Ты выглядишь грустной.
– Я и была грустной. Меня разлучили с братом, единственным близким мне человеком.
– Кто?
– Дядя. Мы с братом были сиротами, наши родители погибли так давно, что я даже не помню их лиц. Нас воспитывался дядя, добрый человек…
Голос Каролины дрогнул, как будто от испуга. Йохан стиснул зубы. Он не был наивным мальчиком и мог представить, почему девушка боялась своего «доброго» дядюшки, наверняка развратного и похотливого старикашки, досаждавшего ей… Появилось желание прикончить его, если он, конечно, еще жив, чтобы сделать Каролину хоть немного счастливее.
6
– А-а-а!!!
Листы бумаги, разорванные в мелкие клочки, взлетели в воздух и закружились снежными хлопьями, опускаясь на голову разъяренного Вольфа. Он с удовольствием и пишущую машинку разбил о стену, но его остановились ее стоимость и вес.
– Кого изображаешь? Госпожу Зиму?
Цайт, еще полчаса назад шипевший тихие проклятья и бурлящий злостью на сержанта как кипящий чайник уже давно успокоился и сейчас, что-то напевая, возился в гримировальных принадлежностях Йохана. Хотя курс сценического мастерства им – в отличие от того же Йохана – им преподавали очень кратко, однако развеселый Цайт накладывал грим вполне умело, постепенно превращаясь в кого-то смутно знакомого. Лохматые бакенбарды, кожаная крутка из театральной комнаты…
– Лучше молчи! – рявкнул Вольф, – Я сейчас готов убить кого угодно! И еще кого-нибудь. Кто только придумал эти машинки!
– Не я, – на всякий случай отперся Цайт, – Ничего не поделаешь, сейчас время такое. Век техники и прогресса, все должны делать машины, а человек так, на кнопки нажимать…
Лицо Цайта перечеркнула черная повязка на глаз. Вольф не выдержал и улыбнулся: перед ним сидел вылитый вор и мошенник по имени Северин Пильц. Различить сейчас Цайта и настоящего Северина взялись бы разве что их родные матери. Отцы не так наблюдательны.
– И зачем? – Вольф рухнул на кровать и сцепил руки на затылке.
– Я хочу в город.
– И как маскарад поможет тебе туда попасть?
– Легко. Хочешь со мной?
Вольф не успел ответить: Цайт неожиданно повернулся к гримировальному столику, опустил на него голову и замер. В ту же секунду в дверь постучали. Следом за стуком, не дожидаясь ответа, в дверь вошел Ольгерд.
Пожалуй, из всех курсантов школы именно этот белесый тип раздражал Вольфа больше всего. Были здесь юноши, которые ему не нравились, Петер, который постоянно о чем-то думал, упершись остановившимся взглядом в какого-нибудь человека, Квентин, умевший достать все, что угодно и продать товарищам за полцены, Ричард, постоянно мечтавший о девушках, но Ольгерда он начинал ненавидеть.
По внешности Ольгерд немного напоминал Цайта, но, такое ощущение, вываренного в щелоке. Белые волосы, бледная кожа, светлые глаза, даже форма на нем казалась не черной, а темно-серой, выцветшей. В его поведении было что-то неприятное, казалось, что Ольгерд считает себя центром, вокруг которого вращается вселенная.
– Вольф, – вошедший скользнул взглядом по «спящему» Цайту и усмехнулся, – тебя зовут в кабинет старшего сотника.
Повернулся и вышел. И все равно у Вольфа осталось ощущение, что его попытались накормить сырой лягушкой.
7
Ксавье подбежал к углу, за которым скрылся убийца…
Из-за угла же на улицу Старого Рынка вышел деловитой походкой молодой курьер. Преследуемый мог оглянуться и обнаружить, что за ним бегут. И насторожиться…
– Холера…
То ли убийца предполагал, что за ним могут погнаться, то ли просто обладал быстрым шагом, но сейчас его котелок мелькал в толпе шагах в ста от Ксавье. Чтобы догнать его и не потерять из виду, нужно было либо все-таки бежать, либо схватить извозчика…
Клок угольного дыма скользнул по лицу Ксавье.
Юноша быстро оглянулся. Ага!
Извозчиков поблизости не оказалось, зато почти рядом катился, пыхтя, паровик. Механик за стеклом кабины скользнул безразличным взглядом по людям и снова вернулся к рычагам управления. Окна пассажирской кабины были завешены изнутри, то есть внутри кто-то был…
Кнопка, фиксирующая ручку двери так, чтобы ее нельзя было открыть снаружи, была поднята, то есть дверь не заперта. Скорость паровика по крайней мере в два раза больше скорости ходьбы, то есть через пару минут он настигнет убийцу…
Молниеносно рассчитав все это, в два прыжка Ксавье достиг паровика, заскочил на подножку, распахнул дверцы и ворвался внутрь. Дверца закрылась за ним, щелкнула кнопка замка-фиксатора.
В полумраке кабины взвизгнула девушка.
– Что за наглость… – процедил недовольный мужской голос.
Девушка, глядящая на Ксавье затуманенным взглядом, была вполне обычной горожанкой, в простом платье и слегка распущенном корсаже. А вот ее спутник выделялся своей необычностью.
Ослепительно-белый костюм, сочетавшийся с белым же цилиндром и тростью, набалдашником которой был полированный стальной шарик. Человеку на вид было около сорока. Круглое лицо, болезненно-белое, как будто его обладатель никогда не появлялся на солнце, или делал это очень редко. Круглый нос картошкой, маленькие, колючие глаза, стянутые в хвост длинные волосы, то ли седые, то ли настолько светлые, что казались обесцвеченными, как трава, проросшая в подвале…
– Выйди из машины и забудь о том, что видел, – повелительно взмахнул тростью белый незнакомец.
Ксавье загнал внутрь не вовремя всколыхнувшееся возмущение сына своего отца «Он! Смеет! Приказывать! МНЕ!!!».
– Прошу прощения, – снял он кепи, и встряхивая длинными волосами, – но мне КРАЙНЕ необходимо на несколько минут воспользоваться вашим транспортом. После этого я покину его…
Брови незнакомца поднялись:
– Положительно… – протянул он, – мне очень редко встречается подобная… – он пошевелил губами, – подобная наглость. Выйдите из машины.
Девушка спокойно наблюдала за происходящим мутными глазами – пьяная, что ли? – в голове Ксавье на мгновенье вспыхнул острый укол головной боли. Память предков забурлила, требуя примерно наказать наглеца. Содрать шкуру живьем или…
«Подожди. Потяни время. Еще минуту и вы догоните убийцы и можно будет уйти и никогда больше не встречать неприятного типа…».
Быстрый взгляд между шторками – до спешащего убийцы еще пара сотен футов, расстояние сократилось вдвое.
– Вы, – процедил Ксавье голосом, холодным как воды Студеного моря или скалы Стеклянных островов, – не знаете, с кем разговариваете…
– Знали бы, с кем разговариваете ВЫ.
– Вы хотите вызвать меня на дуэль?
– Если у вас есть честь.
Взгляды двух человек в полутьме салона паровика скрещивались как клинки шпаг, разве что не звенели.
– Не уверен, что вы владеете МОИМ оружием.
– Не уверен, что вы владеете МОИМ.
– Я запомню вас, юноша. Никогда больше не появляйтесь у меня на пути.
– Я тоже запомнил вас, господин-без-имени.
Ксавье нашарил за спиной ручку двери, щелкнул и приоткрыл ее:
– До встречи, – проговорил он и выскочил наружу, буквально в десятке шагов за спиной спешащего убийцу в котелке.
– До встречи… – холодно прозвучало из темноты салона.
Юноша слился с толпой и мерно зашагал за убийцей.
«Что с тобой, курсант Ксавье? Внезапно решил вспомнить о своем происхождении? Чуть было открыто не признался враждебному человеку, кто ты такой…»
8
Два сержанта Черной сотни только-только заняли свои места у дверей школы на улице Серых Крыс, как им тут же стало понятно, что что-то идет не так.
– Здорова, братки, – произнес за их спинами лениво-наглый голос.
Одноглазый тип в кожаном костюме почесал растрепанные бакенбарды и поочередно заглянул в дула направленных на него ружей.
– Кто такой?
– Вы не слыхали про Северина Пильца, братки? А я вот слыхивал про вас. Дай-ка думаю загляну, посмотрю, что да как у вас тута…
Про Северина и его выходки не слышали разве что добропорядочные горожане да оторванные от жизни ученые. Левый караульный кивнул правому, тот потянулся к веревке сигнального колокола.
– Эй-эй-эй, не тревожь звонилку! У меня бумажка есть, ваш приятель дал, Николас кличут…
В пальцах одноглазого в самом деле мелькнул знакомый пропуск в помещение школы, выданный на бланке, уже довольно помятом. Караульный перехватил руку товарища:
– Погоди…
Николас был приятелем этого караульного, и если сейчас вызвать начальство, то тот мог приобрести неприятности. Говорили ему, что не стоит пускать родственников курсантов за деньги, говорили же… Как он умудрился Пильца запустить? Хотя эта ушлая скотина при желании может притвориться кем угодно…
– Эй ты, Пильц.
– Чего?
– Ты что здесь ходишь?
– Да ничего. Уходить вот собрался. Скучно тут у вас и тюрягу напоминает…
– Еще раз здесь появишься – окажешься в настоящей. Пошел вон.
Одноглазый увернулся от пинка, шутовски раскланялся и выскочил за дверь на улицу.
Цайт еще раз поклонился закрытой двери, поправил повязку, потер отклеивающийся левый бакенбард и, довольный собой и своей проделкой, направился в ближайшую пивную.
9
Возможно, Ольгерд полагал, что Вольф должен побледнеть и занервничать, узнав, что его вызывает к себе командир. Но Вольф вины за собой не чувствовал, за дуэль уже был наказан, а к наказанию без причин старший сотник был не склонен. Правда, легкий холодок все-таки гнездился в животе…
В кабинете сотника находились двое. Собственно чернокожий сотник Симон и еще один человек…
В глаза Вольфу бросился сначала клетчатый костюм, как сразу же вспомнилось, такие были в обычае кого-то из народов Брумоса. Потом взгляд отметил тонкую кожаную перчатку на левой руке, а потом – коричневую блестящую лысину и широкую улыбку.
Рауль Римус, великий сыщик.
Вольф спокойно замер у двери. Удивление, конечно, присутствовало, но попыток догадаться о причинах появления здесь сыщика, а также о причинах, по которым здесь нужен он сам, юноша не делал. Ему сейчас все расскажут…
– Вот, господин Римус, – сотник указал на Вольфа. На фоне огромного окна, которое находилось за спиной Симона, тот, с черной кожей и в черной форме, казался силуэтом, вырезанным из черной бумаги, – Вот этот курсант будет вас сопровождать.
– Мне не нужна охрана, – белозубо улыбнулся сыщик.
– Тогда считайте его своим учеником.
– И ученики мне не нужны.
– Тогда сопровождающим и закончим спор.
Сопровождать Рауля Римуса?! Рауля Римуса? САМОГО Рауля Римуса?!
Йохан был бы на месте Вольфа на облаках от счастья. Вольф был просто в восторге.
10
Не подозревавший о том, чего он лишился, Йохан тем не менее, был полностью доволен счастлив. В настоящий момент он спускался по парадной лестнице дома святой Катерины, уходя от самой замечательной девушки на свете.
Возможно, Вольф или Цайт не согласились бы с тем, что у Йохана есть хоть какой-то повод для радости. Все, что он получил от Каролины айн Зоммер – несколько поцелуев и уверения в горячей и пламенной дружбе. Но для Йохана, после определенных событий, чуравшегося девушек и женщин, в особенности красивых, произошедшее было волшебным. Он провел полдня с девушкой – ладно, молодой женщиной, Каролина призналась, что она вдова – и при этом при взгляде на нее ни разу не возникали кровавые видения. Неужели это проклятье наконец-то снялось с него…?
Йохан открыл дверь и вышел на улицу.
– Ты посмотри, Кугель, какой довольный юноша, – произнес за его спиной самый мерзкий голос на свете, – Прямо таки светится. Лицо – как поляна с цветами…
Юноша медленно развернулся, пальцы потянулись к поясу.
– Ага, – произнес красномордый напарник, – на которой нагадил медведь. Неужели от девки какой идет?
Нет, кровавые видения все-таки появились. Перед глазами возникла красная пелена и если бы на поясе Йохана была шпага – или хотя бы мясницкий нож – то Королевскую улицу можно было бы смело переименовывать в улицу Красных Камней.
11
Вольф покачивался на мягких подушках кресла внутри салона личного паровика сыщика Римуса. Сам сыщик сидел напротив что-то быстро чертя на разложенных бумагах, какую-то сложную схему.
Смысл задания был Вольфу не очень понятен. Сопровождать сыщика. Везде и всегда. Пока тот ведет свое расследование. И все. С одной стороны, Вольф был рад, что на какое-то время с него сняли наказание и позволили выйти в город – с самим Раулем Римусом! – с другой же он привык понимать смысл своих действий и видеть их необходимость.
– Вы… кха… вы ищете грабителей банка «Бегумиум»? – спросил, наконец, юноша у сыщика.
– Нет. Меня пригласил ваш король для расследования убийства, – Римус не отрывал глаз от бумаг.
– А-а, вы уже нашли грабителей? – Вольф не следил за газетами.
– Нет. Я их и не искал.
– Не можете их найти?
Вольф не имел в виду ничего дурного, в конце концов, любой человек имеет право ошибаться, но этот невинный вопрос сыщика взбесил:
– Запомните, юноша, если я берусь за дело, то я всегда нахожу преступника. ВСЕГДА. Ограбление вашего банка я не собирался расследовать.
– Потому что оно для вас слишком сложно? – буркнул недовольный Вольф, начавший подозревать, что задание будет не таким уж и простым.
Многим кажется, что человек, ставший знаменитым – что-то вроде ангела, не обладающего недостатками. К сожалению, знаменитости – тоже люди, они точно так же могут быть злыми, раздражительными или же просто неприятными в общении.
Сыщик поднял голову от бумаг, все-таки посмотрел на Вольфа, постучал пальцами протеза по столику и неожиданно улыбнулся:
– В нем нет ничего сложного. Я прекрасно знаю, кто его взломал. Просто я никогда не расследую ограбления банков.
– Знаете?
– Знаю.
– И почему же не сообщите полиции?
– А зачем?
Подобный цинизм был юноше непонятен. Знаешь преступника – сообщи властям, иначе в следующий раз он может ограбить, обокрасть или убить уже ТЕБЯ.
– Потому что преступник должен быть наказан.
Сыщик окончательно отвлекся от бумаг, откинулся на спинку кресла и достал из шкафчика бутылку темно-зеленого стекла.
– Будешь вино? Нет? Тогда просто слушай. Я прекрасно знаю того, кто ограбил ваш банк, но, в силу очень, поверь мне, очень веских причин, я не могу отдать его правосудию.
– Почему?
– Тебя представили как моего ученика? Попробуй догадаться.
Вольф задумался. Кажется, он начал понимать, зачем его приставили к сыщику.
Задача, похожая на те, которые давали в школе… Почему сыщик не может сообщить о грабителе?
– Он мужчина?
– Да.
Значит, любовь можно отбросить. Мужчина в мужчину не влюбляется…
– Он ваш родственник?
– Хм… Пожалуй, нет.
– Он ваш друг.
– Нет.
– Он ваш враг?
– Тоже нет. Хотя в определенные моменты я могу так сказать.
Вольфа заинтересовала игра.
– Он вам угрожает?
– Нет.
– Он вам платит?
– Я все свои деньги получил сам, своим собственным трудом.
– Он представляет интересы вашей страны?
– Нет. Он вообще не служит ни одной стране.
– Вы его уважаете?
Сыщик потер квадратный подбородок:
– Он – очень умная личность, но уважения к этому уму у меня нет. Кроме того, этот грабитель, несмотря на свой ум, любит глупые шутки. Рано или поздно его из-за одной из них поймают…
В голове Вольфа начал складываться смутный образ, но в этот момент паровик качнулся и остановился.
– Приехали. Подумай над моей загадкой на досуге.
Вольф подспудно ожидал, что на выходе их будет встречать толпа, однако между ними и узорной кованой калиткой в чугунном заборе, находился только один человек в серой форме полицейского со знаками различия лейтенанта.
– А кого здесь убили? – тихо спросил Вольф у сыщика, когда они прошли калитку и двинулись по дорожке к огромному, темно-зеленому дворцу.
– Епископа Гаттонбергского. Правителя епископства Гаттон.
12
Довольный собой Цайт сидел в пивной, названия которой он посмотреть не удосужился и пил пиво, смачно разгрызая хрящики в копченых ребрышках. Грим он пока не снимал, получая удовольствие от нахождения под маской другого человека.
Кроме удовольствия он успел получить и тумаков: в первой пивной, куда он сунулся, Северина Пильца знали, поэтому оттуда пришлось убегать – жениться на дочке хозяина Цайт пока не собирался.
Здесь же его маску не знали, поэтому Цайт наслаждался жизнью, поглядывая по сторонам и размышляя, не подойти ли вон к той компании и не затеять ли с ними какую-нибудь проказу.
Пока он думал, подошли уже к нему.
– Добрый вечер, – произнес человек, присаживаясь.
Цайт насторожился: садиться за чужой стол без приглашения не принято, да и вставший рядом огненно-рыжий и широкоплечий тип спокойствия не добавлял. Похоже, эти двое тоже знали Пильца…
– Добрый, добрый, – дружелюбно улыбнулся Цайт, поднимаясь, – Рад был бы с вами познакомиться, но уже ухожу…
