Текст книги "Белое на белом"
Автор книги: Константин Костин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Увлечение Цайта стала фантастика. В особенности ему полюбился ренчец Вернон Руж, автор романов с невозможными изобретениями. Сейчас Цайт читал роман «Сквозь тысячу островов», о миллионере, построившем огромный стальной корабль, напичканный самыми удивительными новинками науки и техники, и путешествующем на нем по океану.
Кумиром же Йохана был Рауль Римус. Истории о преступлениях, раскрытых этим гениальным сыщиком, спокойный юноша буквально упивался. В отличие от героев книг Вольфа существующий в действительности и, в отличие от героев книг Ксавье, еще живой Римус путешествовал по миру, с легкостью раскрывая самые запутанные дела. Вспомнить хотя бы случай с изумрудными четками генерала Блейка, исчезновение дочери Конрада айн Вестербаума или убийство ресского кардинала.
9
– «…прибывает в Бранд на полуденном поезде…»
Йохан поднял глаза от газеты. Он молчал, но его взгляд говорил обо всем сразу.
Ксавье щелкнул крышкой часов:
– Половина одиннадцатого часа. Я так понимаю, мы едем на вокзал?
10
Брандский железнодорожный вокзал был огромен и подавляющ. Стены из темно-красного кирпича над которыми виднелась стеклянная крыша над перронами, закопченная изнутри, высокие двери из резного дуба, с начищенными до блеска латунными ручками. У дверей стоял полицейский в серой форме, может быть, даже тот самый, с которым в свое время сцепился Вольф, который еще не был Вольфом.
Юноша в черной форменной шинели, шагавший вместе со своими тремя друзьями, провел рукой по пустому поясу. Без шпаги он чувствовал себя как голый.
Опять Ксавье повезло: у него есть трость-шпага. Для пущей честности, стоит отметить, что Ксавье исполнил свое давнее обещание о отвел Вольфа к магазину, торгующему такими же тростями со скрытыми клинками. И Вольф бы обязательно купил себе одну, например, ту, сразу бросившуюся в глаза, с набалдашником в виде стальной головы лошади. Купил бы… Нет, дело не в деньгах: магазин принадлежал айн Кригу. АЙН Кригу. Дворянину.
Дворянин НЕ ДОЛЖЕН быть торговцем. Узнав о фамилии владельца, Вольф скомкано попрощался и, под недоуменным взглядом Ксавье, вышел, почти выбежал из магазина. Настроение было испорчено.
Вольф взглянул на лицо Йохана, горевшее предвкушением встречи со своим кумиром, и кривовато улыбнулся. Все-таки, трудно быть недовольным при виде такого восхищенного человека.
Из-за вокзала слышалось тяжелое пыхтение подошедшего поезда. На ступеньках вокзального крыльца сидел закутанный в лохмотья нищий.
– Верните мне мои сны, – бормотал он, – верните мне мои сны я потерял свои сны верните мне сны я потерял сны потерянные сны…
Над ним стоял юноша с обнаженной головой. У его ног лежала шляпа, а в руках пела скрипка, выводя, казалось бы, одну и ту же мелодию но с бесконечными вариациями.
Ксавье прислушался:
– «Хидгер», рондо Максимилиана айн Ангсткапа, – поднял он бровь, – был такой композитор пару десятков лет назад. Я думал, его уже забыли…
– Это из легенды? – спросил Вольф, вспомнивший одну из тех историй, которые ему рассказывал долгими зимними вечерами отец, еще в детстве… Ох, отец…
– Да, о неумирающем вечном страннике…
– Смотрите! – Йохан схватил их за рукава.
От выхода для первого класса к сипящему паровику вместе с двумя полицейскими шагал человек. Лет сорока, среднего роста, сутулый, в плоской широкополой шляпе, из под которой виднелись короткие седые баки, в накидке, из-под которой виднелся костюм необычной клетчатой расцветки: светло-коричневая ткань, на которой перекрещивались черно-желтые линии.
– Римус!!! – закричали несколько человек, отделившихся от стоявшей толпы. Судя по гулу, остальные тоже узнали знаменитого сыщика, просто были более терпеливыми. Или более воспитанными.
Полицейскими парой взмахов дубинок отогнали нетерпеливых, сыщик широко улыбнулся, помахал рукой и, еще больше ссутулившись, зашагал к паровику.
В глазах Йохана, которыми он провожал паровик, светилось счастье.
– А чего это он такой в клетку? – немного неприязненно спросил Цайт. Сыщик ему не понравился, особенно улыбка.
– Рауль Римус, – пояснил Йохан, четко, как будто отвечал урок, – родом с пустошей Северного Брумоса. У питландцев, жителей тех краев до сих пор сохраняется обычай красить одежду в цвета своего клана. И именно в клетку.
– Он седой? – Цайту почему-то захотелось уязвить сыщика, хоть чем-нибудь.
– Нет, – Йохан улыбнулся, веселой живой улыбкой, уже ничем не напоминая белого застывшего не реагирующего ни на что мертвеца, – Седые у него только виски.
– А остальные волосы?
– А остальных нет. Он лысый.
– Лысый… – удовлетворенно кивнул Цайт.
– Йохан, ты все знаешь про Римуса, – вмешался Ксавье, – Тогда ответь, если знаешь, конечно: почему он носит разные перчатки?
Действительно, на одной руке сыщика была надета теплая меховая перчатка, на другой же – тонкая лайковая, блестевшая новенькой черной кожей.
– Это протез, – ответил немного помрачневший Йохан, – У Рауля Римуса нет кисти одной руки, вместо нее – механический протез…
Он тут же улыбнулся снова:
– Ребята, я видел Рауля Римуса! В Бранд приехал Рауль Римус!
– Ну, – улыбнулся Ксавье, – теперь грабители банка обречены.
Улыбка исчезла с его лица, юноша резко оглянулся.
– Что? – не понял Вольф.
– Нет… Ничего.
У Ксавье почему-то появилось четкое ощущение, что за ним следят. За ними.
Юноша-скрипач на вокзальном крыльце, посмотрел вслед полицейскому, тащившего нищего сумасшедшего, закончил рондо и заиграл другую мелодию. Совсем другую. Злую.
Глава 2
Бранд
Улица Черного Якоба. Игорный дом «Ротштейн»
15 число месяца Мастера 1855 года
1
Высокое здание, построенное в модном полвека назад цопфстиле, охватывало полукругом двор за ажурным забором, выкованном в виде плетеных виноградных лоз. Стены здания были покрыты прихотливой резьбой, прямо-таки усыпаны многочисленными медальонами, картушами, завитками улиточных раковин, из-за чего казалось, что дворец не был построен, а просто вырос из земли, настолько в нем отсутствовала уже привычная рациональность и четкость форм. Окна прорезаны в виде вытянутых по вертикали овалов, крыша сверкает необычной черепицей в виде ярко-желтой рыбьей чешуи, а на ажурных карнизах сидят, стоят и лежат статуи тоненьких девушек.
Над дверями, желтевшими лакированной древесиной, изогнулась аркой надпись из густо-черных букв «Ротштейн». Полукруг крыльца кажется застывшим на мгновение потоком, изливавшимся из дверного проема.
– Что это? – Вольфа это сооружение немного нервировало. Он редко бывал в больших городах, фактически сегодняшняя прогулка была третьей.
– Это, – Ксавье, гораздо более спокойный, даже немного веселый, указал рукой в перчатке на здание, – игорный дом «Ротштейн».
– Здесь играют в карты? – заинтересовался Цайт.
– Здесь играют во все. Карты, кости, колесо Феррана.
Знаменитый ресский ученый, Клермон Ферран, однажды, для своей работы по созданию теории случайностей и случайного выбора, создал вращающийся на вертикальном стержне диск с 36 пронумерованными углублениями по краям. Колесо вращалось в чаше с высокими бортиками, так, чтобы небольшой стальной шарик, брошенный на вращающийся диск, после остановки колеса оказался в одном из углублений. Исследование было проведено и написано, и, видимо, описание колеса попало на глаза какому-то умному человеку, который быстро понял, как можно зарабатывать на этом деньги, принимая ставки на то, в какой именно ячейке окажется шарик после остановки колеса. Господин Ферран в своей работе писал, что, в отличие от подброшенной монеты и броска костей, вращающееся колесо дает стопроцентную уверенность в том, что выбор окажется абсолютно случайным и независящим от воли человека. Ученый был то ли слишком хорошего мнения о людях, то ли слишком плохого – об их умственных способностях.
– Мы туда пойдем? – Вольфа начало давить ощущение, что огромный дворец смотрит на него черными глазами окон. Идти по двору, под пристальным взглядом дома, ему уже не хотелось, несмотря на то, что Ксавье обещал, что приведет их туда, где будет выпивка, развлечения и горячие девушки, принимающие звонкую монету в качестве оплаты.
– Пойдем, – кивнул Ксавье, – Но не туда. «Ротштейн» состоит из трех частей: для аристократов, для простолюдинов и для таких как мы. Дворяне, офицеры, богатые купцы, промышленники средней руки… Нам нужно вон туда.
2
Вход для «таких как мы» выглядел гораздо менее внушительно и гораздо более дружелюбно. Небольшая дверь, к которой поднималось вдоль стены высокое узкое крыльцо с чугунными перилами.
– Нам… – Ксавье не договорил.
Дверь распахнулась, и из нее вымахнул человек. Сжавшимся комком он перелетел через перила и шлепнулся посреди переулка, в последний момент каким-то чудом сумев извернуться и приземлится как кошка.
– Еще раз появишься здесь, Пильц…! – из дверей выскочили двое крепких парней с грубыми лицами. В руках они сжимали деревянные дубинки, – Еще раз, и твои кости не возьмут даже на муку!
Выпавший пружинисто выпрямился, отряхнул грязный снег с ладоней и запрыгал на месте, весело дразня охранников:
– Что вы вопите оттуда? – смеялся он, – Подойдите сюды, я вам ваши деревяшки затолкаю в такое место, что сами подивитесь!
Он быстро глянул на замерших от удивления курсантов. Блеснул яркий желтый глаз, мелькнула черная повязка. Одноглазый из переулка!
– Привет, ребя! – он искривил лицо, судя по всему. Подмигнув слепым глазом под повязкой, – Помню вас, а как же. Дружка своего искали. Нашли, – кивнул он на Йохана, – как погляжу.
Охранники уже ссыпались с крыльца и бежали, размахивая дубинками.
– Поболтал бы еще, – продолжал одноглазый, – да вишь, не рады мне тут больше…
Он ухмыльнулся почти в лицо подбежавшим охранникам и бросился к каменному забору неподалеку. Белкой взлетел на высоту в два человеческих роста и уселся на краю, глядя на беснующихся охранников, как кот на собак.
– Скучные вы люди… – оперся он подбородком о сцепленные пальцы рук, – Нет в вас легкости…
Извернувшись, он засунул руки в карманы и бросил вверх две горсти блестящих монет. Кувыркнулся назад и исчез из вида.
– Клоун! – в сердцах выругался осыпанный деньгами охранник, – Тьфу!
– Кто это был? – задал вопрос Ксавье.
Охранник резко повернулся к любопытному, наткнулся на взгляд Ксавье и осекся:
– Северин Пильц, – буркнул он и бросил дубинку в кожаную петлю на поясе, – Вор и мошенник. Как он сумел раскурочить автоматы, даже не представляю…
– Что за автоматы? – заинтересовался Цайт.
Охранник, наконец, успокоился и заметил, что рядом с ним стоят четыре, между прочим, почти офицера.
– Если господам интересно, – относительно вежливо улыбнулся он, – то добро пожаловать в игорный дом «Ротштейн». Карты, кости, колесо Феррана, автоматы для игры на деньги.
Курсанты переглянулись.
3
Внутри эта часть игрового дома выглядела вполне солидно. Толстый зеленый ковер на полу, резные деревянные панели на стенах, плюшевые занавеси, повсюду горят светильники – окна оказались забиты изнутри. Длинный коридор, по обе стороны от которого расходятся комнаты для игры. В одних шелестели карты, в других – стучали о бортики кости, в третьих тихо шелестело раскрученное колесо Феррана и стрекотал запущенный шарик.
Повсюду сновали туда-сюда девушки, разносившие напитки на подносах. Судя по легким платьям и приманчивым взглядам, которые они бросали на молодых людей, напитки были для них не единственным – а то и не главным – занятием.
Курсанты сдали в гардероб шинели и шляпы и остановились, выбирая.
– Я попал в рай… – прошептал Цайт, – девушки, выпивка и игра. Что еще нужно человеку для полного счастья?
– Деньги на все это, – скептически проворчал Вольф, который не чувствовал себя богачом.
– Деньги? Да если ты умеешь играть – деньги для тебя не проблема.
– Хочу напомнить, – охранник неслышно подошел сзади по толстому ковру, – что шулеров здесь не терпят.
Цайт поднял ладони и усмехнулся.
– Ну, – повернулся он к товарищам, – кто во что? Я хочу на автоматы посмотреть.
– Карты, – решил Вольф. Он не так плохо играл. И ему часто везло.
– Карты, – Ксавье тоже любил карты. Шелест атласных прямоугольников, напряжение ума, азарт, страсть…
Йохан пожал плечами. Честно говоря, он предпочел бы просто тихо посидеть где-нибудь в пивной…
Перед его глазами промелькнул образ мертвой женщины.
– Колесо, – быстро сделал он выбор. Нет партнера, не надо ни с кем общаться, можно спокойно играть…
– Чуть не забыл, – Ксавье перехватил свою трость и достал из кармана несколько звякнувших толстых мешочков, – Чтобы вам не приходилось думать о том, сколько вы проиграли.
– Не возьму! – вспыхнул Вольф, мысленно прикидывавший на сколько минут игры ему хватит его скудных запасов.
– Почему? – поднял брови Ксавье. Тем временем Цайт подхватил один из мешков, мысленно поклявшись, что обязательно вернет эти деньги Ксавье. Сегодня, если повезет или как-нибудь когда-нибудь – если нет.
– Потому что… – Вольф не закончил. Ксавье ловко поймал его ладонь и опустил в нее мешок с деньгами.
– Ты мне друг? – тихо спросил он.
– Друг, – заносчиво выпятил подбородок Вольф.
– Вот и не спорь. Бери и играй. Поверь, я не самый бедный человек Белых земель.
– Ах простите, ваше высочество. Уж не говорю ли я с наследным принцем?
– А как же, – важно кивнул улыбавшийся глазами Ксавье, – Как сейчас помню, мой отец-король сильно любил меня за мои шалости. Поймает, бывало, за ухо, возьмет прут подлиннее и как давай любить…
4
Так вот вы какие, автоматы для игры…
Цайт настороженно обошел механизм с боков. В одной из комнат стояли вдоль стены с десяток высоких коробов, похожих на автомат для продажи газет: та же форма, та же прорезь для монет, та же рукоять. Только окошечко другое. Пять окошечек, величиной с игральную карту, закрытых заслонками с рисунком рубашки карт.
– Если хотите сыграть, – мило улыбнулась подошедшая девушка с подносом, – нужно опустить монету в прорезь, – она застенчиво покраснела, – и дернуть за рычаг. Там крутятся колесики и в окошечках появляются карты. Какая комбинация – такой и выигрыш.
– Какие комбинации? – Цайт задумчиво осматривал автомат. Он как-то не привык рассчитывать в игре исключительно на случай. Интересно, а как этот одноглазый Пильц сломал автомат? Просто любопытно…
– Такие же, как в игре «штайнгезихт». От двух карт до королевского расклада. Только масти не различаются.
«Так… Интересно… Попробуем…»
– Спасибо, красавица, – улыбнулся он уходящей девушке. Та бросила ТАКОЙ зазывной взгляд искоса, что Цайт понял: долго играть он не будет. Недолго, но будет.
Монета, точно как в газетном автомате, зазвенела, проваливаясь внутрь. Цайт дернул рычаг, заслонки поднялись, звонко щелкнув, и внутри закрутились колеса механизма. В окошечках замелькали карточные картинки…
5
– Королевский расклад, господа, – Ксавье спокойно начал выкладывать свои карты на стол, перед партнерами.
Первая карта. Солидный бородатый мужчина в королевской короне, в углах карты играют семью лучами рисованные солнышки. Король юга.
Вторая. Пышная женщина с глубоким вырезом темно-синего платья. Королева юга.
Третья. Ряса и плоская шапочка. Кардинал юга.
Четвертая. Герцог юга.
И пятая. Граф юга.
– Королевский расклад, – повторил Ксавье.
Партнеры с досадой опустили свои карты.
– Вам везет, курсант, – с досадой произнес Вольфганг, совсем молодой офицер третьего уланского полка, потиравший мочку уха, когда к нему приходила хорошая карта и покусывающий изнутри щеку – когда плохая.
Ксавье аккуратно выстроил столбики монет у своего места.
– Продолжим?
– Извольте.
Карты замелькали в руках сдающего, ложась перед игроками на зеленое сукно стола. Ксавье еле заметно прищурился, глядя на рубашку лежавших перед ним карт.
Король запада – точно… Еще, кажется, барон юга и рыцарь запада, но в первом он не очень уверен… Запад, значит… А что там у других…
Он осторожно, стараясь не выдавать своего интереса смотрел на стол перед собой.
6
Налево. Направо. Налево. Направо. Король. Рыцарь. Кардинал. Мастер. Барон. Нищий. Барон…
Есть! Вольф сдержал довольную улыбку. Граф востока лег направо, а это значит, что выиграл он.
– Вам сегодня, похоже, везет, – совершенно не сожалея о проигрыше улыбнулся сдающий, гусарский лейтенант Фридрих, Фамилию Вольф уже успел забыть.
Он добавил к кучке выигранного серебра еще один талер. Везет! Нет, правда, везет!
– Ваша ставка, курсант.
Фейт – простая игра. Перед тобой – двенадцать карт, от короля до нищего. Ставишь монету – или несколько монет – на одну из карт, сидящий напротив тебя начинает выкладывать карты из колоды на две стороны. Легла карта, которую ты выбрал налево – проиграл, направо – выиграл.
Все просто.
– Герцог, – на выбранную карту лег низкий столбик монет.
Лейтенант покрутил широкий серебряный браслет на левой руке и улыбнулся.
– Начинаем.
Карты зашелестели, ложась на стол.
Налево. Направо. Налево…
7
– Тридцать шесть! Можете забрать ваш выигрыш.
Сидевшие за столом и стоявшие вокруг него загудели. Три выигрыша подряд! Этому юнцу везет просто неприлично.
Йохан собрал с разграфленного стола монеты, поставленные жертвами колеса Феррана. Этот выигрыш был ему не так уж и нужен: юноша уже вернул в мешок с деньгами Ксавье взятые оттуда монеты и теперь на кон ложились только те, что он выиграл. Йохан решил про себя, что он проиграет их все, после чего пойдет искать товарищей. Но видимо бог игроков имел на его счет другие планы.
Йохан выигрывал.
Он допил пиво из высокого стеклянного бокала и подманил пальцем девушку-разносчицу:
– Еще один бокал, – он прицелился было монетой в кошель на поясе девушки, но та увернулась.
– Выигравшему три раза подряд – бокал за счет заведения.
С подноса на стол опустился бокал темного майстербира: девушки-подавальщицы уже знали вкусы удачливого юноши.
– Интересно, – пробормотал он про себя, выбирая цифру для ставки, – что полагается тому, кто выиграет семь раз подряд…
Двадцать семь. Хорошее число, две хорошие цифры. Двадцать семь.
Он положил монету на выбранную ячейку. Подумал, и добавил еще несколько.
Тонкие пальчики опустили рядом еще одну монетку.
Запах тонких духов пробрался в нос юноши.
– Тому, кто выиграет семь раз подряд, – прошептал тихий голос, – обеспечено внимание всех окружающих.
Рядом с Йоханом села за стол молоденькая девушка. Золотистые волосы, чистое лицо, светлые ясные глаза, внимательно глядящие на него из пушистых ресниц.
– Вы позволите мне сыграть вместе с вами?
8
Самое тихое место на земле – ночное кладбище. На втором месте находится кабинет мэра Бранда. Хотя многие, очень многие, предпочли бы кладбище. Ночное.
Тихий голос айн Грауфогеля выбивал из колеи самых крепких людей, а взгляд его глаз, или, вернее, тех двух камешков, которые казались его глазами, заставлял оцепенеть. Немного находилось людей, которые могли отказать мэру Бранда в его просьбе. Потому что очень немногие из тех, кто попадал в это помещение с низкими давящими потолками, не чувствовали себя слугами, которых вызвал к себе хозяин.
– Нет, – произнес человек, сидящий в кабинете мэра.
Рауль Римус, знаменитый сыщик, мог позволить себе независимость.
– Нет, господин мэр, я не возьмусь искать того, кто взломал сейфы вашего банка.
Пальцы его левой руки тихо пробарабанили по поверхности стола. Айн Грауйфогель сложил ладони перед лицом и задумчиво смотрел на металлический протез сыщика. Возможно, ему хотелось узнать, кто был автором этой руки, которая могла двигать пальцами и сжиматься в кулак с нечеловеческой силой. А возможно, и нет.
Мэр города Бранда ни с кем не делился своими мыслями.
– Вы – Рауль Римус. Сыщик, который берется за самые запутанные и таинственные дела и с блеском их распутывает, находя преступников или оправдывая невинных…
– Я, – Римус достал платок и вытер свою загорелую лысину, – берусь ТОЛЬКО за те дела, которые посчитаю интересным для себя.
Мэр посмотрел на сыщика. Тот, в своем нелепо-клетчатом костюме, самим своим присутствием бросал вызов этому кабинету.
Рабочее место мэра Бранда было до рези в глазах тусклым и неброским: мягкий войлочный ковер, привезенный из Амаристана, рисунок на котором давно выцвел и вытерся, массивная мебель, покрытая незатейливой резьбой, низкий дощатый потолок, вечно завешанные шторами окна, неяркая лампа, горящая на столе, рядом с аккуратными стопками документов. Единственным ярким пятном был портрет короля Леопольда в парадном мундире розового цвета, но и он выглядел приглушенным и потухшим.
– Позвольте напомнить, – наконец произнес мэр, – что способ, которым разрезали сейф, поставил в тупик не только полицию, но также инженеров и ученых. Неужели вам не интересно, как это было проделано?
– Нет, – отрезал сыщик. Те, кто привык видеть его только с широкой улыбкой на лице, могли не узнать своего кумира в этом человеке, сжавшим губы в тонкую нитку.
«Тук… тук… тук…» – постукивали металлические пальцы.
– Я, разумеется, не могу вам приказать. Вы даже не подданный Шнееланда. Это всего лишь просьба. Но могу вам сказать, что это не только моя просьба. Считайте, что это просьба… – айн Грауфогель сделал паузу, – самого короля Леопольда. Ваш ответ?
– Нет.
– К вам часто обращаются за помощью короли?
– Чаще, чем вы думаете.
– И ваш окончательный ответ?
– Нет.
– Могу я узнать причину?
– Можете.
Сыщик откинулся на спинку стула, который, вообще-то не предназначался для того, чтобы на нем сидели с удобством, и развел руками:
– Таковых причин две. Первая – я не хочу. Совсем недавно я закончил дело с похищением изумрудного колье герцогини Бирье и теперь хочу просто отдохнуть…
Мэр не стал спрашивать, каковы же остальные причины. Он молча ждал продолжения.
– Вторая причина… – сыщик вздохнул и понизил голос, – Страх.
Левая бровь мэра чуть шевельнулась.
– Вы боитесь? Знаменитый Рауль Римус… боится?
Римус вздохнул и потер переносицу:
– Боюсь. Но… – взмахнул он протезом, – я боюсь не за свою жизнь… Вам известна предыстория ограбления вашего банка?
– С удовольствием выслушаю вашу версию.
– «Бегумиум» – далеко не первый банк, ограбленный за последние два года. Шесть. Шесть банков были ограблены.
– Вам не кажется, что вы несколько уменьшили эту цифру?
– Я беру не все случаи, а только те, которые имеют отношение к вашему делу. Шесть случаев ограбления банков, которые объединяет одно: нечеловеческая хитрость и ловкость вора. В вашем случае – неизвестный способ разрезания стенок сейфа. В других же…
Глаза сыщика затуманились, как будто мысленно просматривал некую картотеку.
– 3 числа месяца Рыцаря 1854-ого. Брумос. Сейф банка «Вулкан». Похищен, впоследствии обнаружен раздавленным как орех. Способ – не определен. Десять тысяч фунтов.
– 16 числа месяца Служанки 1854-ого. Грюнвальд. Банк «Гельб». Замок сейфа, в котором хранились фамильные драгоценности графини айн Мауриц, разъеден неизвестной кислотой. Драгоценности похищены. Среди бела дня. Семнадцать тысяч талеров.
– 22 числа месяца Нищего 1854-ого, почти под самый Новый год. Ресс. Банк семьи Кополла. В этот раз той же неизвестной кислотой была растворена стенка сейфа. Самый крупный куш, пятьдесят две тысячи дукатов.
– 29 числа месяца Кардинала нынешнего года. Круа. Небольшой банк «Дефе». В тот момент, когда все служащие банка внутри него праздновали день рождения своего хозяина, неизвестным было подсыпано снотворное в вино. После того, как все уснули, с помощью похищенных ключей были вскрыты сейфа банка. Тридцать две тысячи ливров.
– И, наконец, последнее, до вашего банка, ограбление. 7 числа месяца Барона. Ренч. Банк братьев Руж. Братья полагали, что их спасут толстые кирпичные стены и огромная стальная дверь с тремя валентайновскими замками. Неизвестным составом был обработан раствор, связывающий кирпичи. Раствор разрушился и кирпичи были просто вынуты, открыв проход внутрь. Сорок девять тысяч ливров.
Сыщик наклонился вперед и сцепил пальцы в замок:
– Могу вас заверить, господин мэр, все эти ограбления совершены одним и тем же человеком. Никто не знает, кто он такой, никто не может сказать, как его имя, как он выглядит и где его искать. Есть только смутные слухи и моя интуиция. Не побоюсь сказать, что этот человек, – Римус постучал себя по виску, – гений преступного мира. Это – единственный человек, которого я не смогу поймать. И поэтому я не возьмусь за ограбление вашего банка. Я боюсь самым страшным страхом мужчины. Я боюсь проиграть. СЕЙЧАС я просто не готов вступить с этим невидимкой в противостояние. Потом, когда я буду готов…
Айн Грауфогель спокойно смотрел на сыщика.
– Значит, – тихо произнес он, – ваш ответ…
– Нет.
– Прошу прощения за то, что отнял ваше время. До свидания.
Рауль Римус протер лысину платком и надел свою широкополую шляпу. Он уже взялся за ручку двери, как мэр неожиданно спросил:
– Кто делал вашу руку?
Сыщик бросил быстрый взгляд назад. На лице мэра застыла смущенная улыбка, как у человека, который понимает неприличность своего вопроса, но не может сдержать любопытства.
Стоило Римусу отвести взгляд, и улыбка тут же исчезла.
– Айн Хербер.
Сыщик помедлил мгновение, но уточняющего вопроса не дождался. Повернул ручку и вышел из кабинета.
Мэр взял одну из требующих рассмотрения бумаг и углубился в чтение.
«Мы еще вернемся к этому разговору, господин Римус… Мы обязательно вернемся…»
9
Курсант Черной Сотни по имени Йохан не любил женщин. По определенным причинам.
По его глубокому – после одного случая – мнению, все женщины делятся на три группы: глупые, распутные и высокомерные. Были женщины, объединяющие в себе два из трех признаков, была одна, объединившая все три, но до сих пор единственной из всего женского рода, не имевшей ни единого из признаков, была покойница-мать.
Сейчас Йохан не знал, что и думать. Каролина айн Зоммер, та светловолосая девушка с глазами ангела…
Она не была глупа – не болтала без умолку о том, что девушки считают безумно интересным всем и каждому, и не сидела молчком, боясь слово сказать.
Она не была распутна – даже не пробовала облизывать губы кончиком язычка, бросать взгляд из-под ресниц, поправлять волосы или применять еще что-нибудь из бесчисленного арсенала девиц, полагающих, что все мужчины должны быть без ума от них, а если кто-то не обращает на них внимания – значит, такого мужчину нужно непременно завоевать.
Она не была высокомерна – в ее глазах Йохан не видел того презрения, с которым некоторые женщины глядят на весь окружающий мир.
Она не была вульгарна и не была необразованна, она не была нахальной и не была стеснительной, она была мила и дружелюбна…
Каролина начала казаться сестрой, которой у Йохана никогда не было… Или другом. Таким, как остальные курсанты…
Шарик колеса протарахтел по ячейкам и нашел свое окончательное место.
– Семнадцать! Можете забрать свой выигрыш.
Столбики монет поделились на три части, среди трех поставивших на семнадцать: молодому человеку в черном фраке и изящно завязанном галстуке, Йохану и Каролине.
Она всегда ставила на то же число, что и Йохан. Искренне радовалась выигрышу и спокойно относилась к проигрышам.
Вначале он думал, что девушка – из тех, кто выманивает деньги у игроков. Но нет: Каролина всегда ставила только свои, и даже не обращала внимание на монеты Йохана. Даже лимонную воду и пирожные она покупала на свои деньги, хотя он сделал попытку угостить ее.
Юноша поставил все свои деньги, сто тринадцать талеров, на десять. Ему надоело играть. Проигрывать, так проигрывать.
– Рискуешь, Йохан, – весело прищурилась Каролина. Она рисковать не стала и по-прежнему ставила одну монету.
Молодой человек во фраке задумчиво потеребил прядь своих выбеленных – а может быть и седых – волос, но свою ставку сделал на двадцать четыре.
– Не хочу больше играть, – улыбнулся девушке Йохан, чувствуя, что ему с ней легко, как ни с кем.
Она пробежала кончиками тонких пальцев по его руке, легко, как дуновение ветерка. Приподняла рукав и коснулась уродливого белого пятна старого ожога на запястье.
– Что это?
– Ожог. Как-то в детстве плеснуло раскаленное масло на руку.
– Бедный…
Прохладный пальчик обвел пятно. Приятно…
– Тринадцать. Можете забрать свой выигрыш.
Йохан, нимало не огорчаясь – выигранные деньги – не деньги и о их потере жалеть не следует – приподнялся, собираясь выйти из-за стола.
Каролина огорченно посмотрела на него:
– Уходишь?
– Хочу поискать своих друзей. Они играют в другие игры.
Она вскочила на ноги, быстрая как ветерок:
– Подожди минуту, поиграй за меня. Мне нужно сходить посмотреть на себя в зеркало.
– Хорошо, – понятливо кивнул Йохан, – А ты не боишься, что я сбегу с твоими деньгами?
Она засмеялась, легонько щелкнула его по носу и убежала.
10
Тук. Тук.
– О-ох! О-ох!
Рыжие волосы разбросаны по подушке, в полутьме комнтаы два молодых обнаженных тела сплелись, наслаждаясь друг другом…
Тук-тук.
– А-ах! А-ах!
Девичьи пальчики впиваются в мокрую от пота спину Цайта острыми ноготками.
Тук-тук!
– А-а! А-а! А-а! А-а-а-а!!! Судорога сладкого удовольствия, разряд любовного электричества пронзил юношу и девушку…
ТУК-ТУК!!!
– Да кто там?!
Цайт спрыгнул с кровати и попытался прикрыться простыней, но девушка-разносчица, хихикнув, выхватила ее и замоталась наподобие древних жриц лесных богов: так, что босые стройные ноги были видны во всей красе. Юноша, недолго думая, прикрылся курсантским кепи и подошел к двери.
– Ты уже написал завещание?! – рявкнул он.
– Прошу прощения, господин, – пролепетали в коридоре, – но ваши друзья просят вас выйти…
Цайт распахнул дверь.
Незнакомый юнец в ярко-красном сюртуке – по виду, слуга – отпрыгнул в сторону:
– Вот ваши друзья, господин! – зажмурившись, пискнул он.
В коридоре стояли Йохан, спокойный как всегда и Ксавье. Одежда на последнем была идеально аккуратной и ничего не говорило о том, что Ксавье поднялся в номера со второй разносчицей одновременно с Цайтом. Ну, разве что легкий запах цветочных духов и небольшой мазок помады у правого уха.
Ксавье достал платок и стер помаду:
– Одевайся, Цайт. Вольфу нужна помощь.
11
– Что не так? – Цайт осторожно заглянул в помещение, где Вольф играл в фейт.
Знакомая черная спина ссутулилась за пустынным столом. Все деньги перекочевали к его противнику: молодому офицеру с ужасающе честным лицом. Тонкие черные усики торчат острыми шильями, волна темно-русых волос стянута в пышный хвост. Темно-синий мундир-доломан с кольчугой плетеных шнуров, серебристо-белых с золотистой нитью. Седьмой гусарский полк. Лейтенант.
– Вольф проиграл все деньги, – проговорил Йохан, – сначала свои. Потом те, что ему дал Ксавье. Потом взял у меня часть. А потом написал долговую расписку. На две тысячи.
– Зачем он играл, если ему так не везло?!
