Текст книги "Неинтересное время"

Автор книги: Константин Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

– Спасибо! – на порыве чувств Сергей чмокнул Алену в щеку и выскочил во двор.

Девчонка медленно провела ладонью по щеке и тяжело вздохнула.

– Ой, сценя…

Сергей пробежал пару кругов по двору, прежде чем успокоился и смог думать. Теперь есть цель! Есть!

Первое: собрать вещи и отправиться в город. Деньги на первое время есть, спасибо беспризорникам… Брр, не думать, не думать… Переезд в город снимает две проблемы: нездоровый интерес со стороны беляков и зарождающуюся фобию к нечисти. Все-таки в городе ничего ТАКОГО быть не должно… Вспомнилось не к месту ученое слово «полтергейст» и простецкое словцо «барабашка», но Сергей сделал вид, что не помнит, что это такое. Нечисти в городах нет и точка.

Второе: приехать в город, найти квартиру… Потом… Потом… Ладно, там видно будет. Главное ввязаться в драку, там разберемся. Как сказал неизвестно кто.

Тут Сергей оглядел себя, провел рукой по голове, почесал бороду… Тузик выбрался из конуры и с интересом осмотрел Сергея. Поднял голову, мол, что постоялец такого интересного нашел.

Да ничего интересного. Весь грязный, мятый, хуже бомжа. В таком виде в городе – путь до ближайшего отделения милиции. Да и вообще, во что ты превратился, Сергей?

Сергей подошел к стоящему на лавке ведру с водой, взглянул на свое отражение. Спутанные сальные волосы, борода торчит неопрятной мочалкой, лицо в разводах… Как же ты так опустился-то?

Сергей взвыл и с размаху ударил кулаком в столб, ссадив кожу на костяшках.

Слабак!

Чуть что не по тебе, и уже нюни распустил?! А ну приведи себя в порядок! Перед девчонкой стыдно! Да еще в деревню в таком виде ходил…

Слабый голосок, прошептавший, что перед местными дикарями можно ходить хоть голышом, Сергей безжалостно задавил.

– Аленушка! – крикнул он вышедшей на крыльцо колдунье, – А давай я сегодня баню истоплю, как-никак суббота!

* * *

Сергей сидел в бане на полке и размышлял на тему собственной глупости.

На волне энтузиазма он, не обращая внимания на больную ногу, натаскал воды в баню из колодца, притащил дров, собственноручно затопил печь.

В бане Сергей отмылся до скрипа, волосы вымыл так, что они, высохнув, должны были превратиться в легкий пух. Воспользовавшись «щёлоком» – непонятной серой взвесью в горшочке – Сергей даже отстирал одежду…

Теперь одежда сохла на веревке в предбаннике, а Сергей остался голым, потому что подумать, во что он переоденется, не успел.

Сергей уже почти дозрел до мысли обмотаться полотенцем – а оно было такого размера, что еле сходилось даже на его тощих бедрах – как в дверь снаружи постучалась Алена:

– Сярежа. Ты наверное, одежду постирал?

– Ага, – вздохнул Сергей, хотя хотелось выругаться. Но срывать зло на девчонке не хотелось.

– Голый сядишь? – Алена хихикнула.

– Ага, – еще и издевается, в-ведьма…

От слова «ведьма» Сергею неожиданно стало смешно:

– Алена, а у тебя ничего на смену нет?

Ага, платье с юбкой, забавно будешь смотреться…

– Есть, – неожиданно ответила девчонка, – Дяржи…

Правда, что ли, юбку принесла? Хотя… Только бы до дома дойти.

В дверь просунулась рука, держащая небольшой сверток. Сергей развернул его.

Штаны… Белые, широкие, на завязочках… Что это? А, ну да. Здешнее нижнее белье, то есть практически, трусы. Интересно, выходить в них прилично?

– А откуда у тебя мужское белье?

Не самый умный вопрос, но, правда, любопытно. Неужели у Алены есть ухажер? Который забывает утром штаны?

– От отца остались. Или ты думал, цто я на свет без отца появилась?

Не то, чтобы именно так и думал – Сергей понимал, что даже колдуньи не размножаются делением – но как-то не задумывался над этим вопросом…

Сергей натянул штаны и вышел. Прилично, не прилично – в бане уже становилось тяжело сидеть.

– Какой цистый, – опять захихикала Алена, – смотри, сороки унясут.

Вот ехидна! Сергей шагнул к ней, чтобы по-мальчишески дернуть за косу. Алена не отшатнулась, как Сергей ожидал, и он налетел на нее и, чтобы не уронить на землю, обнял.

Неловкая пауза. Парочка замерла в объятьях друг друга.

– Сярежа… – тихо сказала Алена.

Во дворе залаял Тузик. Яростно, зло.

Алена вывернулась из сергеевых рук и побежала во двор. Сергей двинулся за ней.

Баня находилась на задворках, чтобы попасть от нее во двор, нужно было пройти узким крытым проходом между двумя сараями. Сергей замер на входе во двор: вдруг там женщины, а он щеголяет своими эротичными ребрами.

– Цто тябе нужно? – Алена была зла, очень зла.

В калитке стоял товарищ Вацетис. В той же гимнастерке с «разговорами» – Данила объяснил, как называются цветные полосы на груди.

– Уходи! Тябе сюда ходу нет!

Вацетис не торопясь перенес ногу через порог и шагнул во двор.

– Как…? – задохнулась вопросом Алена.

Она была удивлена, ошарашена, шокирована. Так, как будто твердо была уверена, что латыш не сможет войти.

Многочисленные проглоченный фэнтези-романы выдали Сергею информацию о том, что без прямого приглашения войти в дом не может вампир.

Вацетис – вампир??

По голой спине пробежали мурашки. Да нет, какой вампир… Откуда здесь вампир?

«Домовые есть, банники есть, почему вампирам не быть?»

Сергей ударился бы в панику, если бы не спокойствие Алены. Она была разозлена, но не испугана.

– Ваши заговоры на входе, гражданка Выреева, от лихого человека. А я…

«НЕ человек». Сергей быстро огляделся в поисках осинового кола.

Интересно, почему именно осиновый, и чем он отличается, скажем, от березового? Вон та палка без коры – из осины, из березы или из дуба? Кто бы подсказал…

– …А я зла вам не хочу, следовательно, к лихим людям не отношусь.

Фу-у-ухх…

– Цто тябе нужно?

– Прекрасно ведь знаете. Книгу вашей матушки.

Вацетис протянул вперед ладонь так, как будто Алена носила книгу под подолом.

– А если не отдам, то цто? – подбоченилась Алена.

В руке Вацетиса появился пистолет.

Сергей сглотнул и несмело шагнул вперед. Пистолет – это серьезно, сделать он ничего не может, это не его разборки…

Алену нужно выручать.

– Ня боюсь я твоих игрушек, – Алена была странно смела.

– Заговорена?

– А если да?

– От огня и воды, камня и дерева, кости и рога, веревки и стекла, стали и железа, меди и бронзы, свинца и олова?

Вацетис, казалось, цитировал что-то наизусть.

– Знаешь… – прошипела змеей Алена.

– Знаю, – невозмутимо кивнул латыш, – Ведь угадал?

Алена промолчала.

– Буд иметь в виду. Книгу.

– Эй, товарищ… – Сергей шагнул вперед, хотя все его воспитание вопило: «Куда?! Дурак!!! Назад!!!»

Ствол переместился в сторону Сергея.

– Сектант? – Вацетис оглядел полуголого Сергея. Выражение лица не изменилось, но он явно понял ситуацию неправильно.

– Сектант… – взгляд белых глаз вернулся к Алене.

– Не твое чухонское дело!

Вацетис пришел к какому-то выводу и спрятал оружие.

– Книга, гражданка Выреева. Мне нужна книга.

* * *

– Что за книга? – спросил Сергей вечером, когда они с Аленой сидели в полумраке кухни.

На лавке. Рядышком.

– Книга… Это книга моей прабабушки. В ней все наши сямейные тайны: заговоры, заклинания, травы, обяреги…

– А… посмотреть можно? – робко спросил Сергей.

Все-таки его грызла совесть: в короткой и словесной стычке с Вацетисом он отнюдь не был победителем. Разум говорил, что ничего страшного не произошло, что все осталось на местах, что латыш ушел, что он был вооружен и шансов у Сергея не было… Все это было правильно.

И все равно было стыдно.

– Посмотреть? – Алена цепко взглянула на Сергея, – Ну, посмотри…

Колдунья пошуршала чем-то за печью и вынула сверток. Положила на стол, осторожно развернула тряпицу…

Сергей ожидал увидеть нечто вроде гримуара: толстого фолианта в кожаном переплете. С застежками и замком.

На столе лежала… книга? Тетрадь? Альбом?

Твердая обложка, обтянутая серо-синей выгоревшей тканью, без заголовка, без надписей. На уголках ткань обтерлась и разлохматилась.

Сергей осторожно протянул руку. Сразу вспомнились фэнтези-романы, где колдовские книги прыгают, бегают и даже могут укусить.

– Даю тябе разряшение взглянуть на книгу, дяржать яе в руках и открывать, с условием, цто ты вярнешь яе мне по первому требованию.

Сергей отдернул руку и взглянул на Алену. Уж очень произнесенная фраза напоминала колдовское условие.

– А цто ты думал? Заговоренная у мяня книга, взять яе можно только с мояго разряшения. И получить ее можно только по моей доброй воле. Поцему ты думаешь, Вацетис у мяня яе до сих пор не отнял?

Сергей опасливо погладил переплет. Книга не отреагировала. Ткань на ощупь была жесткой, как накрахмаленной.

– Няльзя книгу взять без моего разряшения, вот и просит. Все, говорит, для общей пользы…

Сергей раскрыл книгу. Пожелтевшие страницы, исписанные крупным разборчивым почерком, слегка расплывшиеся чернила.

Понять, что написано – невозможно.

Вместо знакомых букв – или хотя бы незнакомых, типа тех же ятей, еров и прочих фит – весь текст состоял из непонятных значков, перемежавшихся вполне понятными точками и запятыми.

– А… – Сергей поднял взгляд на колдунью.

– А это – цтобы никто не смог процитать.

Алена довольно усмехалась, как сытая шкодливая кошка.

– А ты можешь?

– Конецно.

Алена повернула книгу к себе и вполне бойко прочла:

– Заговор на нахождение всякой вещи… ну дальше тябе знать необязательно.

– Заговор… Алена, – неожиданно вспомнил Сергей, – а ты правда заговорена от всего?

– Правда, – серьезно кивнула она.

Сергей подумал, что устойчивость к внешнему воздействию – штука в здешних условиях полезная. Хотя заговора от сапог он что-то не помнил.

– А… А меня можешь…

Алена, не поднимая глаз, закрыла книгу и обернула ее тряпкой. Подошла к Сергею и провела горячей ладонью по груди. Ощущения были… приятные…

– А-алена, ты же говорила…

– Сняла я с тябя заклятье… Понравился ты мне…

Сергей занервничал. Не то, чтобы он не знал, как вести себя с девушками. Но с колдуньями?

Алена уткнулась носиком ему в грудь, секунду постояла, тяжело вздохнула, как будто отправляла любимого мужа на безнадежную войну, подняла голову:

– Не бойся. Ня будет у нас ницего.

– Поцему… почему?

Алена присела на лавку, Сергей опустился рядом.

– Я ведь ня дура, – сказала четырнадцатилетняя девчонка, – все вижу. Я тябя люблю, да ты мяня ня любишь…

– Алена… – Сергей неожиданно для самого себя почувствовал желание остаться с девчонкой.

– Ня ври. Самому сябе ня ври. Ня любишь ты мяня, и жить со мной ня сможешь. Тяжело тябе здесь, ня сможешь ты в дяревне жить, уйдешь скоро. А зацем мне муж, которому со мной тяжко? Я луцше подожду…

«Она же колдунья!» – вдруг проснулся страх, – «Заколдует, приворожит!»

– Могу я тябя приворожить, – посмотрела в галаза Алена, – могу. Есть у мяня и заговоры на приворот, и крюцок с лопатоцкой… Да только ня буду. Плохо это, плохо и жестоко – заставлять любить. И не живут привороженные долго, церез три года умирают…

Сергей молчал. Не знал, что сказать. Нетипичное поведение для девчонки. В его время восьмиклассница, влюбившаяся в кого-нибудь, не остановится ни перед чем, чтобы свою любовь завоевать. А уж отказаться самой…

– Откуда… – он проглотил слюну, – откуда ты знаешь, что я тебя не люблю?

Алена, уже почти успокоившаяся, вздохнула и погладила Сергея по руке:

– По лицу вижу. Мама моя умела по лицу цитать и мяня науцила. Инаце я бы тябе книгу ня показала, только увидела, цто она тябе ня нужна, тябе просто любопытно…

– А Вацетису?

– А Вацетис сам ня знает, зацем нужна. Ня для сябя он яе исцет. Для кого-то другого. Большого. Оцень большого…

* * *

Сергей твердо решил убираться из Загорок в Песков. Беляки не дотянутся, а здесь каждый день как на пороховой бочке.

Алена, можно сказать, благословила его на отъезд, хотя теперь у Сергея на сердце скреблись кошки. Может, остаться?

Сергей прошел по площади и вошел в волисполком. Проскочил мимо двери председателя – товарищ Поводень до сих пор его немного пугал – и прошел в читальню.

– Привет, Сярежа, – обрадовался перелистывающий подшивки Данила, – с цем пожаловал?

– Данила, совета твоего хочу спросить. С кем мне можно до Козьей горы добраться? А то нога до сих пор не работает, сам дойти не смогу.

Нога действительно пока не окончательно пришла в себя, Алена обещала, что еще месяцок придется похромать.

– До Козьей горы? – Данила пристально посмотрел на Сергея, – Не нужно тябе туда.

– Почему? – насторожился Сергей.

Данила перегнулся через стол:

– Люди капитана Ждана тябя исцут.

Вспыхнул и разлился по телу страх:

– Откуда ты знаешь?

– Неподалеку убили парнишку. Высокий, худой, на тябя похожий. Может и слуцайность, но я думаю, с тобой пяряпутали.

– Да зачем я им?!

– Я ня знаю, – покачал головой данила.

«Красный подсыл…» – всплыло в памяти. Принимают за агента ОГПУ? Чушь!

Но белякам не докажешь…

Ч… блин! Теперь из Загорок не высунешься!

– И долго мне еще прятаться?

– Нядолго, – откинулся Данила, опершись плечами о стену, – Повадился кувшин по воду ходить – там яму и голову сломить. Если ня успокоится – поймают. Или застрелят. Вот цего яму няймется?

– Так родину потерял, хочет вернуть, – машинально ответил Сергей.

– Кто яму ня давал? Пусть бы возврасцался и жил.

– Так ведь расстреляли бы.

– Кого?

– Ждана.

– За цто?

Сергей почувствовал, что потерял нить разговора.

– Ждана. Он же белогвардеец, против вас воевал…

– Так белогвардейцам амнистию объявили…

– Когда?!

Большевики? Амнистию? Белякам?

– Да ясцо в двадцать первом, как война концилась. И в прошлом году.

– И что, кто-то вернулся?!

– Ну да. Тоцно ня скажу, но тысяц сто вярнулось.

Сергей потер голову, пытаясь уложить в ней новую информацию. Информация не укладывалась. Сразу после окончания войны большевики объявляют амнистию своим врагам. Все равно как если бы Сталин году так в сорок пятом объявил амнистию всем пособникам фашистов. Бред… Или…

Может, это был такой план хитрый? Заманить врагов в страну и перестрелять?

– А может, тех, кто вернулся, расстреляли?

– За цто?

– Ну воевали с вами…

– Сярежа, – перебил Данила, – ты слышал про гянярала Слащова?

Сергей посмотрел на Данилу. Данила посмотрел на Сергея.

– А, ну да. Был такой в Крымскую кампанию у бяляков гянярал Слащов. Уж сколько он красноармейцев положил. После войны, понятно, сбяжал. А как амнистию объявили – вярнулся.

– И где он сейчас?

История неизвестного генерала в голове так же не укладывалась.

– Где? – Данила потер голову, – Кажется, инструктором работает на командных курсах «Выстрел».

Белый генерал – у большевиков? Нерасстрелянный? Вот это да…

Хотя чему удивляться? Сталин не у власти, соответственно, здешние большевики помягче большевиков нашей истории и как-то поадекватнее, что ли. В нашем двадцать пятом году господина Слащова поставили бы к стенке еще на границе.

– Вот, – продолжил Данила, – гянярала простили, а уж капитана-то – и вовсе. Ну тяперь-то он сам виноват, кто яго заставлял церез границу шастать, да с эстонской разведкой связываться? А мог бы спокойно жить…

Да… А теперь из-за непримиримости капитана Ждана ему, Сергею, нужно безвылазно сидеть здесь.

Черт!

Прости, Господи…

* * *

Шестое июня. Иван Купала.

Вернее, сам Иван только завтра, но сегодня ночью в Загорках планируется непонятное действо под названием «Ночь на Ивана Купалу».

Что-то такое пошевелилось в Сергеевых мозгах и он осторожно поинтересовался у Данилы, не тот ли это праздник, когда голые девки скачут через костер. Данила странно покосился на Сергея и уточнил, что да, будет костер и, скорее всего, прыжки девчонок через него, но голышом никто скакать не будет. По крайней мере, на людях.

На берегу Загорского озера – надо же, тут еще и озеро было – ночью разожгут костры, девушки будут прыгать через них, иногда и с парнями. Будут петь песни… Нет, купаться девушки не будут: ни голые ни одетые. Гадать разве что в бане. Нет, одетые.

Еще в эту ночь особой силой обладают целебные травы, поэтому ведьмы – Данила покосился на Сергея – и колдуньи ночью пойдут в лес за травами.

Можно сходить, поискать цветок папоротника… В этом месте рассказа Сергей подумал, что дураков нет, искать то, чего не существует… Хотя… Вдруг, в этом мире папоротник таки цветет? Мир ведь не наш, хотя и очень похож, почему в нем должны соблюдаться наши традиции, правила и законы?

Сергей вышел от Данилы, чтобы пойти к Алене, поинтересоваться, правда ли папоротник цветет и наткнулся на нее сразу возле волисполкома.

Алена, кстати, после случая с Вацетисом, пропавшим куда-то по своим таинственным делам, пообещала заговорить Сергея от пуль. Вот только, чтобы заговор подействовал, его нужно было читать не абы когда, а в конкретный день, а именно на Андрея Наливу, который грозился придти недели через две. Сергей, которого не выпускали из Загорок хромая нога и нежелание наткнуться на беляков, согласился подождать.

– Привет, – улыбнулся он смущенно. Все-таки опята общения с девушкой, которая в тебя безответно влюблена, у него не было.

– Привет. Ты сягодня гулять пойдешь?

– Гулять? С девушками?

– И с девушками.

Алена смотрела немного странно: настороженно и с некой надеждой. Сергей понял ее страдания: с одной стороны, девчонке не хотелось, чтобы ее любимый шлялся по другим девкам, с другой стороны – запрещать ему тоже не можешь, раз уж сама отказалась.

– Не буду.

Сергею действительно не хотелось никаких праздников. И местные зазнобы его не привлекали. Хотя были среди них экземпляры с откровенно блудливыми глазками… Нет. Наткнешься не на такую понимающую, как Алена и окажешься женихом на «ружейной свадьбе». Здесь столько оружия по рукам гуляет, что ничего удивительного не будет.

Да и, если честно, не хотел Сергей обижать Алену.

– Не буду. Я лучше этот вечер у тебя дома посижу.

Алена мгновенно расцвела, засмущалась своей радости и покраснела еще больше. Что делает с девушками влюбленность, казалось бы, бойкая колдунья, палец в рот не клади…

– Только, Сярежа, мяня дома ня будет.

– Как?

– Иван Купала же. За травами я пойду.

Одна? Ночью? В лесу? Где шастают звери? Ладно, звери, беляки?

– Может быть, тебя проводить?

Алена быстро взглянула ему в лицо:

– Ня надо. Няльзя никому при этом быть, травы силу потяряют. Будь дома. А хоцешь, сходи, погуляй. Где Христя живет, показать?

Да ну ее, эту неведомую Христю!

– Дома буду.

С хромой ногой – только с девками плясать. Еще местные парни морду набьют.

Алена увидела приближающегося Сашку Рыжего и церемонно двинулась в сторону дома.

– Привет, Сярежа, – подошел Рыжий.

– Привет, – не стал кочевряжится Сергей.

Рыжий в принципе был парнем невредным

– Сярежа, скажи мне одну весць, – Рыжий посмотрел в сторону удалявшейся Алены – Ты ведь с Аленой живешь…

– Не с ней, а у нее, – на всякий случай уточнил Сергей.

– Пусть у няе, – Сашка наклонился к нему и еле слышно прошептал, – На тябя она тоже заклятье наложила?

– И ты? – вырвалось у Сергея.

– Ага, – понурился Сашка, – на мяня она яго со зла наложила. Приставал я к ней, дурак… Вот и…

– Зачем приставал-то?

– Зацем, зацем… Дурак был, вот зацем.

– Лаской взять не пробовал?

– Нет. А тяперь и не поможет. Да яще Дянис с Сяменом подсуропили: пойдем, говорят, да пойдем ей хвост оторвем. Мол, раз она ведьма, знацит, у няё хвост должен быть. А то цто она коцевряжится, подумаешь, говорит, колдовка. Ну я и…

Эх, парень, ну и дурака же ты свалял. Теперь Алена тебя не простит, да и ты прощенья просить не станешь. А ведь могла бы быть пара. Молодой парень, деревенский, работящий… Вот пара для Алены, а не непонятный сектант, хромой и безрукий.

– Зря ты так с ней, – Сергей опустился на лавку и вытянул занывшую ногу, – Алена – девчонка хорошая…

– Да, клёвая.

– Вот именно…

ЧТО?

– Как ты сказал? – медленно переспросил Сергей.

– Клёвая, говорю, дявцонка, – Сашка не стал присаживаться, взмахнул рукой и пошел к кому-то знакомому, проходившему неподалеку.

Сергей остался сидеть, пригвожденный.

Клёвая???

Что. Это. Может. Значит?

Не используют таких слов крестьяне, тем более в двадцатых годах двадцатого века. Не используют. Однако Сергей четко слышал, да и Сашка повторил.

Значит…?

Неужели все-таки розыгрыш? И Сашка – все лишь актер, случайно проговорившийся и поэтому так быстро исчезнувший?

Сергею показалось на мгновенье, что окружающая его реальность побежала рябью, как на экране плохого телевизора. Все вокруг стало зыбким и туманным, ненастоящим.

Все это – розыгрыш? И Загорки и Козья Гора – декорации, а их жители – статисты?

Сергей оглядел.

Не может быть.

Выстроить две деревни, состарить, наполнить атрибутами деревенской жизни столетней давности, набрать людей, обучить их местному говору, заставить жить крестьянской жизнью… Даже если вспомнить версию о безумном миллионере – слишком нереально. Да и смысл? Смысл всего этого? Чисто поржать? Так затянулась шуточка-то…

Может, все просто. В смысле, он все-таки в параллельном мире, возможно здесь слово «клевый» уже появилось в городах, а Сашка где-то его услышал и щегольнул перед ним городским словцом. Возможно? Вполне.

И все равно, идя по улочкам Загорок, Сергей присматривался ко всему, пытаясь увидеть следы двадцать первого века.

Вечером Алена (актриса?) сказала, что уходит в лес, собрала «пястерочку» – рюкзак, плетеный из бересты – и ушла.

Сергей сидел на крыльце, глядя на закрывшуюся калитку. Актриса?

Не-ет, все же одно дело играть и другое дело – жить. Руки, уже огрубевшие от работы, плотная кожа ног, постоянно ходящих босиком – все это не сыграешь.

– Что, Тузик, – Сергей почесал за ухом выбравшегося из будки пса, – ты тоже актер? Звезда?

– Гав, – Тузик соглашался быть хоть звездой, хоть кометой, лишь бы чесали.

– Вот и я об этом…

Уже наступили сумерки. От озера доносилось пение, крики, веселые взвизги. Праздник. И одинокий, никому в ЭТОМ мире – да, пожалуй, и в нашем – не нужный Сергей.

Сон не шел, Сергей решил прогуляться, заодно размять больную ногу. Алена сказала, больше ходить.

Прихрамывая, опираясь на верную палку, Сергей брел по пустым темным закоулкам Загорок. Вышел на задворки, прошел мимо низкого строеньица, судя по запаху – бани. Шагнул мимо…

В окошке, закрытом занавеской, мелькнул огонек свечи, послышались многоголосый девичий смех и перешептывание.

«Гадают» – вспомнил Сергей. Улыбнулся и повернулся уходить. Вдруг гадают они все же голышом, да потом обвинят, что подсматривал? Шагнул и застыл.

– Идет смерть по улице, несет блины на блюдце,

– Кому вынется – тому сбудется…

Сергея как молния пронзила.

Прошлое? Это – прошлое?

В другом мире в двадцатые годы может появиться слово «клевый», но не песни Егора Летова!

Песня оборвалась, опять захихикали.

Сергей стоял, держась за столб забора. В голове было пусто и звонко. ОН не понимал, что происходит. Он уже ничего не слышал.

В деревне раздался выстрел. Потом еще один.

«Розыгрыш? – билась одна-единственная мысль в голове Сергея – Розыгрыш? Розыгрыш?»

Откуда в деревне времен большевиков могут знать современные песни?

Вдалеке прозвучало еще несколько выстрелов.

Откуда в двадцатые годы – современный жаргон? Откуда?

И кто это стреляет?

Стреляют??

Действительно, уже не просто стреляли – просто выстрелы можно было бы списать на праздник – слышались крики девушек, грубые мужские оклики, конское ржание.

Что происходит?

Сергей, ведомый неистребимым чувством всякого современного жителя, бросился было в ту сторону, откуда доносились выстрелы, чтобы, так сказать, лично убедиться, что ничего страшного не происходит.

Бросился и остановился.

Здесь – не кино.

Здесь стреляют и убивают взаправду.

Стоит ли бежать туда, где произошло нападение?

Сергей развернулся к дому Алены.

Бежать к дому? Зачем?

Сергей остановился, встряхнул руками, резко выдохнул.

Соберись. Подумай.

Кто напал? Чекисты? То есть, ОГПУ? Интересная версия. Вот только, во-первых, зачем им нападать ночью, когда они вполне могут спокойно придти днем, во-вторых, зачем чекистам – ОГПУ – вообще нападать на деревню? Просто так, из злобной кровожадности? Любое действие должно иметь причину.

Значит, что?

Напавшие не имеют в официальной власти отношения. То есть, беляки.

Правда, зачем им это нужно, Сергей тоже не знал, просто вспомнил рассказы Данилы о захватах сел в Карелии. Или…

Они пришли, чтобы найти его, Сергея.

Прятаться!!!

Куда??!!

Стоять! Будь мужчиной!

Отставить переоценивать собственную значимость. Мир, Сергей Аркадьевич, вокруг вас не вращается и беляки не пошли бы на такой риск только из пошлой мести. Думай!

Что бы сделал настоящий – настоящий! – мужчина в такой ситуации?

Сергей резко выдохнул еще пару раз.

Настоящий мужчина выломал бы дрын из забора и сим дрыном выгнал бы напавших из деревни, чтобы потом на фоне заката…

Алена!

Сергей, больше не раздумывая, бросился к дому. Нога, чувствуя серьезность ситуации, даже не пыталась напомнить о хромоте.

Алена! Колдунья ушла из дома в лес за своими треклятыми травами! Что, если беляки ее поймали?

Чрезмерно развитое воображение тут же подсунуло пару картинок в стиле «что делают с девушкой, пойманной в темном лесу». Сергей взвыл и прибавил ходу.

Хоть бы она была дома. Хоть бы она была дома.

Сергей проскочил калитку, прогрохотал по ступеням крыльца и влетел в пустой и темный дом.

Никого.

Он сел на лавку.

Что делать?

Алены нет. Значит, она в лесу. Могли ли на нее наткнуться? Могли.

Стоп.

Могли ли?

Алена – все-таки колдунья, обладающая возможностями, которые он ощутил на собственной… хм… шкуре. Скорее всего, или ее не смогут найти, или она сможет защититься своими силами.

Или он просто себя успокаивает?

Что делать?

«Бежать… – прошелестело в голове – Прятаться… Если даже беляки и пришли сюда по своим делам, у них наверняка есть агенты, которые уже сообщили им, что ты здесь и живешь у колдуньи. Думаешь, они откажутся от приятного бонуса?»

Сергей замер и прислушался. На дворе было тихо. Он встал и почему-то на цыпочках стал красться к входной двери, как будто его могли услышать с другого конца деревни.

Достаточно выйти в огород и залечь в лопухах, чтобы его не смогли найти в потемках…

Взял свою палку-меч, подошел к двери, открыл…

Поздно.

В ярком лунном свете – полнолуние – блеснул ствол винтовки. В калитке стояли двое, в темных куртках.

– Сектант! Не соврал Семка. А ну иди сюда.

Сергей замер как замороженный. Рвануться в дом? Не успеть… Винтовка направлена на него. Не успеть…

– Иди сюда, я кому сказал!

– РРРГАВ! Гав! Гав! Гав-гав-гав!

Тузик, спокойная дружелюбная собака, двигался к вошедшим, оскаленные клыки, отчаянный лай. Пес защищал дом.

Сергей качнулся было внутрь. Выстрел!

Пули противно, так что похолодело внутри, зынькнула над головой и ударила в косяк.

– Иди сюда! Да успокой ты эту псину!

Выстрел!

Тузик отчаянно взвизгнул, подпрыгнул в немыслимом кульбите и упал на землю. Замер.

У Сергея возникло странное, незнакомое чувство, похожее на то, что испытываешь, когда тебя толкают в метро. Только сильнее. Он медленно двинулся к белякам.

– Руки есть чем скрутить?

– Да ну, что он нам…

Приблизившийся Сергей вскинул свой деревянный меч и нанес удар. Один из врагов взвыл от боли. Сергей замахнулся…

В лунном свете мелькнул приклад.

Темнота.

* * *

– Иди давай, сученыш!

Ствол винтовки ткнулся в спину.

Руки Сергею беляки все-таки не связали. Может, поленились.

Сергея вели к «господину капитану». Там «его благородие» решит, что делать с «большевистской сволочью». Это с ним, значит.

Из этих, радующих уверенностью в собственном будущем, заявления, а также из переговоров конвоиров между собой, Сергей понял, примерно, что происходит.

Он действительно оказался всего лишь бонусом. Господин капитан Ждан со своими людьми, судя по всему, давно планировал эту акцию. Правда, так и неясно, на кой ему это село. Ну, захватил он его, ну, придут потом красноармейцы и выгонят его обратно в Эстонию. В чем высший смысл-то?

В чем смысл захвата его, Сергея, к сожалению, понятно.

Месть.

Он, совершенно не собираясь, ухитрился аж два раза помешать белякам и почти сорвать захват Загорок. Первый раз, когда сломал руку их единственному проводнику Андрюхе, после чего походу через границу осложнились. Второй раз – когда сломал ногу Хриплому-Егору, от которого тоже чего-то там зависело. В общем, счет к нему накопился преизрядный…

– Куда?! Стой!!!

Они уже вышли на центральную улице – Сергея вели, кажется к площади – как мимо них пронесся конь с всадником.

– Стреляй, дурак! – один из конвоиров направил винтовку на Сергея, – стреляй, чекистов приведет!

Второй припал на колено, повел стволом…

Выстрел, всадник упал на шею коня, тот прыгнул и черным призраком в лунном свете исчез за поворотом.

– Попал? – державший Сергея, видимо, не считал себя матерым снайпером, поэтому сам стрелять не стал, – Попал, нет?

– Конечно, попал, – самодовольно произнес стрелок, – Ты ж знаешь, как я стреляю. Рухнул, как заяц заполеванный. Пошли.

Они вышли на площадь. Сергей сделал несколько шагов и шарахнулся. На ветке старой липы висело тело. Огромное, оно покачивалось в петле туда-сюда. Туда-сюда…

Сергей задрожал. Белое, как бумага, лицо, белая рубаха в темных пятнах. Длинные руки свисают, казалось, ниже… Ниже отсутствующих коленей.

На дереве висел Данила.

Серея трясло.

Данила мертв. Убит.

Конвоиры ввели Сергея в здание волисполкома, чего он даже не сразу заметил, потрясенный происходящим.

За столом товарища Поводня сидел Командир, знакомый Сергею еще по давней встрече в доме Никитича. Квадратный подбородок и взгляд убийцы.

Если бы не одинокая свеча – Сергей неожиданно узнал свое изделие – в комнате было бы темно, как в склепе. Единственное, и так маленькое окно, было задвинуто шкафом.

В углу, куда не проникал свет, что-то шевельнулось. Сергей вздрогнул: там находился не ожидаемый Хриплый – видимо, лежащий сейчас с ногой в гипсе – а неизвестный монстр. Огромный мужик в темной куртке без видимых признаков оружия. Зачем такому оружие, от его лба пули отскочат, а волосатыми лапищами можно медведя заломать…

Сергея усадили на табурет у стола.

– Вот, ваше благородие, привели.

– Ага, краснопузый, – не особо обрадовался Командир, – Что с председателем?

– Отстреливается пока, вон слышите.

Вдалеке раздавались автоматные очереди.

Автоматные???

Впрочем, после песен «Гражданской обороны» в исполнении местных девчонок Сергей не удивился бы если бы узнал, что стреляют из автомата Калашникова.

– Хорошо, как возьмете его, доложите. Только непременно живым! Хочу с ним лично побеседовать…

От людоедских интонаций Сергея пробил озноб, хотя, казалось бы, куда еще страшнее.

– Будет исполнено, ваше благородие. Устроим ему…

Конвоиры ухмыльнулись и вышли.

– Ну что, краснюк? Знаешь, кто я такой?

– Капитан Ждан, если не ошибаюсь? – пробормотал Сергей.

– Совершенно верно, мистер Стенли. Вижу, меня ты знаешь. Вот теперь расскажи-ка милейший мне, кто ТЫ такой?

Приплыли… Что ему рассказать? Вернее, что он ХОЧЕТ услышать? Навряд ли историю о менеджере по продажам из двадцать первого века. И кто такой мистер Стенли?