Текст книги "Боец"

Автор книги: Константин Калбазов (Калбанов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Вы правильно понимаете, мастер. Прежде чем начнем говорить, прошу вас учесть – зачаровывать меня бесполезно. Мои люди знают как отличить зачарованного. Ведь для этого достаточно простой горящей лучины, не так ли?

– Вижу, что имею дело со знающим человеком. Итак, к делу. Я не мог заявить этого во всеуслышание, но… Ваша цена высока и вы это знаете, но я не могу пойти на нее. Я уже не одно поколение баронов проживаю в этом замке, так что успел попривыкнуть к этому месту, а потому никак не могу допустить, чтобы баронет остался у вас.

– Или так, или он умрет, потому что я не пущу вас к нему, пока вы не поможете моим людям. Кстати, этих четверых, вы немедленно освободите. Не пойдете на мои условия и я начну штурм, зачаруете меня, мои люди сделают это сами.

– Вы же понимаете, какой крови будет это стоить вашему отряду.

– Понимаю, но это меня не остановит.

– Что же, вижу вы верите в то, что говорите. Давайте искать компромисс. Итак, вы отдаете нам баронета и баронессу Гринель, я слышал как она кричала, я возвращаю ваших людей, оказываю помощь раненным и на этом расходимся. Разумеется, мой ученик и лаборатория в списке. Я же вижу, что вы дорожите своими людьми, так что соглашайтесь. Ведь вы здесь за добычей, а не для того, чтобы разобраться со старым мастером.

Итак, баронесса. Не баронета, а баронесса. Никаких сомнений, это она прибыла сюда в сопровождении из десятка воинов. А леди достаточно состоятельна.

– Баронета, так и быть, я оставлю, все же может умереть в пути. Касаемо баронессы, она останется, пока я не получу за нее выкуп.

– А если я укажу вам свой тайник, где лежит пятьсот золотых.

– Значит, я смогу получить за нее гораздо больше,– тут же отреагировал на это Георг, хотя совсем не был в этом уверен. Сумма получалась очень солидная, пятнадцать тысяч серебром, это совсем даже не шутки.

– Тысяча?

– Этот товар пока не продается.

– Ваши люди.

– Мастер, здесь не вы ставите условия. Я и без того иду вам на уступки, не перегибайте палку.

– Хорошо. Несите сюда раненных.

ГЛАВА 4

Бессонная ночь, бешеная скачка, в стремлении как можно сильнее запутать следы и при этом выйти к следующей цели. Все это не могло не отразиться на самочувствии людей, но те чувствовали себя вполне бодро. Скорее всего это обуславливалось тем, что таких хорошо укрепленных замков им еще брать не приходилось. А если еще учесть и тот факт, что при всем при этом они не понесли потерь, даже сойдясь с мастером и его учеником, то действительно было от чего ощущать душевный подъем.

Как и ожидалось, в сокровищнице нашлось не так чтобы и много. Пять сотен золотых, шесть тысяч серебром, драгоценной утвари еще на шесть тысяч, разумеется серебра. Кое-какое оружие, но не так чтобы много, то что можно было уместить на десяток вьючных лошадей. Георгу вовсе не улыбалось серьезно сковывать отряд слишком большим обозом, даже если это навьюченные лошади. Был такой опыт.

Нет никаких сомнений, что в доме они нашли бы одних украшений на куда большую сумму, чем вся их добыча. Но мастер оказался прав, своими людьми Георг дорожил, больше чем добычей. Так что штурм был бы возможен только в крайнем случае, который так и не представился.

С другой стороны, вон три рыцаря, вновь облачившиеся в свои доспехи. Вернее в его доспехи, которые он им одолжил, и восседают они не на своих лошадях. Все это трофеи молодого барона и его людей, и стоит ой как не дешево. Разумеется, за самих рыцарей он ничего не получит, хотя чем черт не шутит, пока Бог спит, может и расчувствуются. Все дешевле выйдет, чем платить выкуп барону. Тот по счастью направив в свой замок свою добычу, пока не извещал родственников, решив дать им промариноваться в неизвестности, чтобы они стали более податливыми. Теперь выкупа ему не видать, как своих ушей.

Было жаль, расставаться с таким трофеем, как баронет, но жизни тех, кто сейчас хотя и с трудом, но самостоятельно восседали в седлах, молодому барону были куда дороже. Такое скорое восстановление каждому из них стоило по десятку лет, отнятых от их жизни, так как мастер задействовал жизненные силы раненных, но не сказать, что те были в претензии. Наемники вообще не верили, что сумеют дожить до старости, так что можно сказать отделались за даром.

– Так вы назоветесь, в конце концов или предпочитаете оставаться безымянным разбойником?

Проклятье! Это как это она тут оказалась? Ведь приказал же. Георг недовольно оглянулся и упер гневный взгляд в тут же понурившегося Брука. Странно, этот балагур никогда не отличался потаканием слабому полу, как же это он поддался ее уговорам и рискнул нарушить приказ. С другой стороны, Георг вдруг заметил, что не больно-то и гневается на подчиненного, а слушать голосок молоденькой баронессы ему очень приятно. Да и могло ли быть иначе. Он оказался полностью прав, при свете дня она была куда красивее, чем при луне, да еще и с аккуратно прибранными волосами.

Георг все же осуждающе покачал головой, чем вызвал еще большее помрачнение на челе Брука. Тот еще и как-то заерзал в седле, передавая всем своим видом, насколько он сожалеет о случившемся. Ну, никто тебе не виноват.

– Брук, доложи десятнику, после похода, десять миль в полном снаряжении.

– Слушаюсь, сэр,– тяжко вздохнул ветеран.

Было дело, в Кармеле, за своевольный характер он получил подобное наказание. Потом был их рейд, множество схваток. Наемник не раз отличался и при дележе добычи заслужил двойную долю. Вот только от исполнения наказания его это не избавило. Он уже был рад отдать свою дополнительную долю, но Георга такой обмен не устроил и тому пришлось пробежать всю дистанцию до последнего фута. Как видно, баронесса прекрасно поняла по виду наемника, чего тому стоило исполнение ее просьбы и тут же попыталась за него вступиться.

– Прошу вас не гневайтесь на моего конвоира. Это в некотором роде, моя вина.

– Причем тут вы. Он получил приказ, охранять вас и находиться в середине отряда, а вместо этого сопроводил вас сюда.

– Но он просто подался моим уговорам.

– А не должен был.

– Вы не понимаете. Это все господа рыцари.

– Эти-то что натворили?

– Они просто утомили меня своими ухаживаниями и непонятным мне соперничеством между собой. А ведь я им не делала никакого намека. Вы даже не представляете, каково это – подвергаться столь настойчивым ухаживаниям.

– Отчего же. Вот ехал я, никого не трогал, думал о своем, а тут вы лезете со своими расспросами.

– Да… Да как вы… Вы решили… Вы говорите с леди.

– Понимаю, что не с мужчиной.

– Вы… Вы.. Хам и грубиян.

Она резко осадила лошадь, развернулась и поскакала в центр колонны. Брук тут же пристроился рядом, чтобы не упустить из виду подопечную, за которую уже успел огрести наказание. Георг провожал ее не менее возмущенным взором. Нет, нормально! А кто тебя собственно сюда звал? Ехала себе в определенном для добычи месте, ну и ехала бы. Так нет же, лезет с расспросами, да еще и… Ну, Брук… До последнего фута!

Однако, возмущение вскоре как-то само собой улеглось и появилось что-то похожее на сожаление. Вот ведь, не думал же ни о чем таком, что кружит сейчас головы этим повесам, двое из которых баронеты, а один целый виконт. Он вообще воспринимал эту девушку как пленницу за которую можно получить богатый выкуп, раз уж на месте мастер был готов выложить за нее изрядную сумму. Так что вполне возможно, что самый дорогой трофей это именно она. Но вдруг, обнаружил, что ему приятно слушать ее голосок, даже когда тот переполнен гневом, а ее глазищи мечут молнии. Боже, что за глаза. Они и впрямь оказались карими, не показалось тогда в лунном свете, но в этих бездонных темных озерах можно было утонуть безвозвратно.

Стоп! Чего это ты расчувствовался? Трофей и точка! Или у тебя найдется достаточно средств, чтобы выплатить откуп парням? Хм. А это-то что за мысли? Зачем она ему? Да не-эт, бред. Мало ли он видел пригожих девиц. Подумаешь не благородные, так и что с того? Он и сам совсем недавно обзавелся титулом. Оно конечно, он вроде как… Но об этом и думать нечего. Барон Авене, наемник. Все!

– Интересная девушка, сэр.

– Ты о чем, Дэн?

– Ну, я припомнил один наш разговор. Помните, вы как-то сказали, что фермером или крестьянином это не для вас, а вот если бароном…

– Помню, помню. И что с того?

– Ну, так вы барон. Если уж есть одно, то отчего бы не быть и другому. А она вся из себя благообразная.

– Дэн, она наша пленница.

– Ну и что. Уверен, парни с легкостью уступят вам свою долю.

– Дэн.

– Все молчу, сэр.

Откуда-то сзади раздался мелодичный девичий смех. Он вдруг ощутил, как в нем начинает подниматься волна гнева. Нет, ну что ты будешь делать! А может и впрямь… Нет, не жениться, а просто отпустить, пока беды какой не вышло. Расплатится с парнями. Уверен? Откуда тебе тысяча золотых? А почему тысяча, ведь никто кроме него не слышал сумму, которую предлагал мастер. Ну и что? Обманешь раз, обманешь и снова. Заслужили парни это? А потом, ты вообще зачем забрался сюда? Может еще продашь баронство? А вот эта мысль, вызвала еще большую волну гнева. Расстаться с тем, что дал ему отец, пусть не признав напрямую он никак не мог.

Это место он выбрал совсем даже не случайно. Неподалеку отсюда находилась очередная их цель. На этот раз куда как поскромнее прежней, но не стоило зарываться. Наверняка весть о неизвестном несвижском отряде, действующем на территории Памфии, разнеслась по всем окрестностям. Так что, теперь можно рассчитывать на захват только слабо укрепленных замков. Конечно опасно, не без того, но игра стоила свеч.

Добыча оно конечно хорошо, однако не стоит забывать, что в первую очередь он должен отрабатывать королевское жалование. Впрочем, он уже вполне осознавал – дело тут вовсе не в чести наемника и не в договоре. Дрался ли он за Несвиж? Вряд ли. Все же наверное барон Гатине был прав, в первую очередь он сейчас дерется за родную кровь. За младшего брата, которого никогда не знал, и за которого начал ощущать ответственность старшего. Бред! Ну да, бред. Но отчего-то это чувство никак не хотело отпускать. Наоборот, с каждым днем оно становилось все сильнее и сильнее.

Возможно все дело в том, что он хотя никогда и не был обделен любовью и лаской, но то, что он рос в неполной семье, и всегда хотел иметь брата или сестру как другие, а главное отца, все же наложило свой отпечаток. И вот он имеет брата, а у того не все ладится и он нуждается в помощи. Хм. Король, нуждается в помощи простого наемника.

– О чем вы думаете? У вас так потешно меняется выражение лица. И не надо искать моего конвоира, вы сами сказали, что я вольна в пределах лагеря.

– Я и не собирался…

– Собирались.

– Хорошо, собирался. Чем обязан?

– Просто, хотела поговорить с вами. Эти господа за день изрядно утомили меня.

– Не думаю, что смогу развлечь вас лучше.

– Странный вы.

– Обычный наемник.

– Обычный наемник, не стал бы отказываться от возможности заполучить добычу куда меньшего объема и большей стоимости, чем все, что у вас во вьюках. Он не стал бы слишком заботиться о сохранении жизни своим людям и рисковать, отправляясь на переговоры с мастером. Он нипочем не обменял бы жизни своих людей, на жизнь баронета, за которого можно было бы получить богатый выкуп, ведь мастер все одно помог бы ему. Из плена можно выкупить, с того же света не возвращаются.

– Но вас-то я не отпустил, хотя мастер и настаивал.

– Почему же тогда не настояли на том, чтобы оставить и баронета?

– Переговоры могли затянуться, а время терять было никак нельзя.

– А вы еще и спрашиваете, чего в вас странного. Знаете, судя по всему, ваши люди и без того любили вас, но теперь они готовы пойти за вами даже в ад.

– Как и я за ними.

– Барон Авене,– словно смакуя, произнесла баронесса на распев.– Господи, опять это выражение. Да не болтали ваши люди лишнего, успокойтесь. Это господа рыцари.

Ага. Ну, да. Он же им представился, когда их освободили. Правила приличия требовали. Не сказать, что они не удивились, но объяснения их вполне удовлетворили. Правда, гибели короля они откровенно огорчились. Не преминули и высказаться по поводу нового короля. Хм. Оказывается братец мужеложец, во всяком случае эти об этом заявляли со всей уверенностью. Они были просто уверены в том, что такой монарх может привести королевство только к поражению. Ну-ну. Мужеложец он или нет, но там, на поле боя, он доказал, чего стоит на самом деле. Конечно этих там не было, в это время они либо сражались в полном окружении или уже были пленены, но он был и все видел.

– А отчего вы так печетесь о моих людях и всякий раз бросаетесь на их защиту?

– Не люблю когда из-за меня страдают другие.

– А как же ваши люди? Ведь это мы убили их, там в замке.

– Вы несносны!

Девушка резко поднялась и бросилась прочь. Не нравится? Ну так и нечего лезть с разговорами. Ты всего лишь пленница, за которую он намерен получить богатый выкуп. Но вот что-то заскребло в груди. Да пошло оно все.

Нет, ну чего она к нему лезет? Ведь верно все. Это он и его люди убили ее воинов. Вот именно, воинов. Идет война и он сражается. Что с того, что он наемник и отрабатывает свое жалование, он ведь не разбойник. Вот если бы сейчас не было войны… Но она была, и он состоит на службе у короля. Что же касается всего остального… Ну и чего тут особенного? Мужчины воюют, убивают друг друга, берут трофеи и преподносят своим дамам драгоценности которые не купили, а захватили. Так устроен мир и она не собирается ничего менять, она просто принимает его как данность, вот и все.

Ладно. А зачем ей этот мужлан? Грубиян каких свет не видывал. Толи дело, вот хотя бы эти господа. И родовиты, и богаты, и обходительны, и куда как красивее его… Хм, тут вряд ли. Нет, они вполне красивы, но этот… Необузданный зверь. Есть в нем что-то дикое и притягательное. О Боже, о чем это она?

Интересно, а почему именно Авене? Конечно, то что король был при смерти, когда подписывал указ, объясняет многое. Но почему именно Авене? Почему один из титулов несвижских королей? Ведь не сам же он писал указ. Это на смертном-то одре. Конечно скретарь, короли вообще редко пишут сами. И что, тот не мог подсказать? Хотя, про короля Берарда поговаривали, что он был тот еще правитель. Взять хотя бы ту историю с любовницей, которая во многом и послужила причиной того, что Бефсан решил остаться в стороне от этой войны.

А может она слишком много думает о нем, только потому что, не привыкла, чтобы с ней обходились подобным образом? Вокруг нее всегда вились молодые люди просто переполненные обхождением и приличными манерами. А этот… Ну да. Все именно так и есть. Он просто интересен ей, потому что необычен! Он как диковинный зверь, которого посадили на цепь и представляют на обозрение публике.

Помнится у короля Джефа был такой, его продали горцы, за огромные деньги. Они утверждали, что это одна из тварей, которые всякий раз стараются перейти через перевал, мать его убили, а вот детеныша сумели изловить. Ну да, все именно так и есть. Теперь понятно, отчего она всякий раз старается найти его взглядом, когда он едет впереди, приблизиться к нему и поговорить, ведь это, так необычно и волнительно – пообщаться с диким зверем.

– Леди Адель, этот мужлан вам нагрубил?

– С чего вы взяли, сэр Артур.

– Не старайтесь нас обмануть. Мы ведь не слепые,– боже и этот туда же.

– Я конечно благодарен барону за освобождение, но всему есть придел.

Ого, похоже у барона появилось сразу трое ненавистников. Интересно, а что вы будете делать дальше? Нет, мужчины все же невозможны. Такое впечатление, что они на каком-нибудь балу. Ну точно, дружно направились к костру возле которого расположился барон Авене, а ведь она ни словом, ни жестом… Хм, интересно, он будет сражаться сразу с троими или все же по очереди. Сердце отчего-то затрепетало, наполнившись сладкой истомой.

– Сэр, вы непочтительны с леди, грубы и невоспитанны. Я намерен преподать вам урок хорошего тона. Примите мою перчатку,– сэр Артур приняв картинную позу, с не меньшей бравадой бросил латную перчатку к ногам ошалевшего от подобного обращения Георга.

– Полностью присоединяюсь к сэру Артуру,– сэр Гари ничуть не уступит своему товарищу по несчастью.

– И я,– ну, сэр Рид, всегда был менее многословен, чем эти господа.

Адель, даже задержала дыхание заворожено наблюдая за представшим ее взору действом. Барон Авене сначала, растерялся, потом на его лице появилось недоумение, наконец гнев. И вдруг, все прошло. Вот он опять спокоен, на его губах появилась ироничная улыбка. Боже, как она ему идет. Вот он нашел ее взгляд… Ну же, где тот необузданный зверь, которого она в нем сумела рассмотреть!? Где та дикая ярость!? Покажи, чего стоит настоящий мужчина!

– Мои.

Вдруг прозвучал спокойный голос, который она сумела легко различить. В лагере как-то сразу настала такая тишина, что слышно было лишь потрескивание костров.

– Что ваши?– Недоумевающе спросил сэр Артур, который был неформальным лидером этой тройки.– Вы приносите свои извинения?

– Нет, господа. Я хочу сказать, что вы бросаете мне под ноги не свои перчатки, а мои. Кои останутся таковыми до тех пор, пока вы не выкупите свои доспехи оружие и лошадей. Впрочем, я могу и не пожелать позволять вам их выкупить.

– Какая разница. Это просто символ вызова и вы прекрасно это поняли.

– Не стоит кипеть, как котел, сэр Артур. Разумеется я все понял. Просто хотел вам напомнить, что леди Адель, как и эти доспехи, принадлежит мне. Она моя пленница и я волен поступать с ней так, как мне вздумается. Брук.

– Я, сэр.

– Свяжи пленницу, чтобы она не вздумала бежать. И заткни рот кляпом, ее голос подобен боевому гону, не хватало еще чтобы она привлекла внимание вражеского отряда.

– Слушаюсь, сэр.

Что!? Да как он смеет! Баронесса Гринель, едва сумела себя удержать в руках. Этот хам и мужлан не дождется. Она не станет перед ним унижаться, вымаливая поблажек. И не доставит удовольствие, как тогда ночью, когда ее пленили. Нет, сэр, вы не дождетесь сладостной для вас картины и ваши уши не услышат столь желанного крика возмущения. С гордо поднятой головой она молча позволила связать себе руки, затем пристроить поудобнее на расстеленный плащ, дала связать ноги и наконец водворить на уста кляп.

Брук старался быть как можно более обходительным. Но он ведь простой, грубый и неотесанный воин, поэтому, несмотря на его старания, пару раз ей было по настоящему больно. Однако, она и виду не подала, только не сводила с барона Авне пристального взгляда, полного ненависти. И вдруг. Эта улыбка. Губы едва дрогнули, но она сумела рассмотреть. Он сожалеет о случившемся? Нет, он явно сожалеет. Боже, как же этому волколаку в человеческом обличии, идет улыбка. Гад! Не прощу!

– Итак, господа. С баронессой Гринель, мы все выяснили. Теперь, что касается вашего вызова. Более абсурдной причины и придумать невозможно, но вызов есть вызов. Я его принимаю, но только драться буду лишь по окончании войны. Да, господа, если вы еще не забыли, дет война и наш долг не драться друг с другом, а сражаться с врагами королевства.

– Вы трус и подлец!

– Сэр Артур, поберегите свой пыл для памфийцев. Пусть я трус, но не преступник, каковыми по сути являетесь вы трое. Так уж сложилось, что вы оказались в моем отряде и под моей командой, а в моем отряде царит железная дисциплина и любое проявление неповиновения карается смертью. Так что, найдете меня после войны в моем баронстве Авене графство Гиннегау.

– Надеетесь на то, что мы погибнем в войне,– не унимался сэр Артур.

– Спасаю ваши жизни, господа. Еще один факт неповиновения или попытка поднять смуту и я буду вынужден быть менее терпим. Мы на войне, на вражеской территории и я не намерен подвергать своих людей опасности из-за троих несдержанных дворян. У вас есть время до утра. Либо вы сражаетесь вместе со мной, либо можете катиться на все четыре стороны. Все. Всем отдыхать.

Кто бы сомневался. Этот разбойник опять сумел все обставить самым лучшим образом. Разумеется, для себя. Вряд ли барон, владелец небольшого замка, у которого даже рва не было, смог бы противостоять наемникам, даже вздумай те атаковать днем. Гарнизон этого неприметного замка состоял лишь из десятка воинов. Этого достаточно, чтобы разогнать шайку разбойников, но явно мало, чтобы противостоять ночной атаке сотни обученных бойцов. Правда богатыми трофеями на этот раз наемники похвастать не могли.

Вот странное дело. Каждый раз, когда Адель начинала думать об этом человеке, в ее груди начинала клокотать злость, ей хотелось плеваться и изрыгать проклятия. Разумеется, она сдерживалась, хотя видит Бог, сделать это было не легко. Казалось бы, не думай о нем. Придет время, он получит за тебя выкуп и ты забудешь о его существовании, так зачем изводить себя и каждый раз накручивать. Нет, не забудет. Еще чего! Она отомстит! Да, именно так. Он пожалеет о своем поведении.

После удачного штурма, барон Авене отправил два десятка к месту сбора, о котором было известно только его людям. В этот небольшой отряд вошли и все раненные. Ему предписывалось доставить в безопасное место караван с добычей, в том числе и пленницу. Кстати, караван несколько разросся, увеличившись еще на десяток вьючных лошадей. Купец попавшийся на пути наемников наверняка проклял тот день, когда решил взяться за торговлю. Впрочем, вполне возможно и скорее здесь были далеко не все его средства. Но все одно, убытки были очень внушительные, стоит вспомнить хотя бы количество тканей, что перекочевали во вьюки наемников.

Барон справедливо рассудил, что о прибыли теперь можно позабыть, так как большая казна подразумевает под собой крепкий замок. Взятие одного такого укрепления могло обернуться слишком большими потерями, что соответственно сразу же сделает невозможным исполнение воли короля. Поэтому он решил довольствоваться мелкими замками и торговыми трактами.

В пути они провели неделю, двигаясь довольно споро, если учесть, что делать это приходилось по ночам. Несмотря на отсутствие рыцарей, все трое предпочли остаться с бароном и сражаться, перешагнув через свое высокомерие, Адель и не думала скучать. Впрочем, это скорее чопорное и навязчивое поведение ее нечаянных воздыхателей навивало на нее скуку, наемники совсем иное. Да, они были грубоваты, хотя и было заметно, что всячески стараются за собой следить, но отчего-то общение с ними ей было куда приятнее и интереснее.

Брук, ее неизменный конвоир, как выяснилось был балагуром и заводилой отряда, которому нередко доставалось за его длинный язык и неуемную натуру. Этот наемник как будто подвязался скрашивать ее плен, шутки и рассказы сыпались из него, как из рога изобилия. И хотя, он всячески старался за собой следить, получалось у него это плохо, а потому все повествуемое им было щедро вздобрено солеными шутками, на грани приличий, а порой и слегка перешагивавшие через нее. Правда справедливости ради нужно заметить, что крутился он все больше вокруг Риммы, служанки баронессы, добровольно отправившейся в плен за своей госпожой.

Адель как-то не задумывалась над этим, а первую ночь ей и вовсе пришлось провести связанной, так что было не до того. (Кстати, Римму никто не связывал. Она, получается, сбежать не могла и поднять тревогу была неспособна. Грубый, неотесанный болван!) Но оказывается, ее служанке удалось без труда заполучить отдельную вьючную лошадь, на которую навьючили два плетенных короба с женскими платьями, бельем и прочими мелочами. Так что даже в походных условиях баронессе и ее служанке не грозило превратиться в замухрышек.

Когда Адель поинтересовалась у служанке, как ей удалось этого добиться, та только пожала плечами и заявила, что она ничего и не добивалась, просто подошла к господину барону и попросила. Тот без разговоров предоставил ей все требуемое, как и людей, которые притащили из дома упакованные ею короба.

Значит, господину барону вовсе не безразлично, как она выглядит. И что бы это значило? Да ничего не значит. Сэр Арчи, в доме которого ее принимали, тоже проявил заботу о плененных рыцарях. Они содержались в сухом и чистом помещении, кормили их тем же, чем питались хозяева замка, им сохранили их одежду и даже предоставили смену, обстирывая и позволяя принимать ванну. Они могли гулять в саду и даже заниматься воинскими упражнениями с учебным оружием. Мало того, дай они слово, что не попытаются бежать и спокойно дождутся выкупа, то жили бы в доме, на правах гостей, а не пленников. Нет никакого смысла измываться над пленником, если ты намерен получить выкуп. Точно так же поступал и барон Авене, стараясь создать максимум возможного комфорта.

Разумеется, так поступали со своими пленниками не все. Хватало и тех, кто содержал их в черном теле, но это все же скорее относилось к тем, с кем существовала давняя вражда. Но в основном, благородные все же держали себя в рамках, ведь может так статься, что и ты или твои близкие окажутся в плену, тут ни в чем нельзя быть уверенным, а как известно – что посеешь, то и пожнешь.

Потаенным местом оказалась ферма, скрытая от посторонних глаз в глухом лесу. Здесь уже находилось несколько наемников, четверо из которых были раненными, уверенно шедшие на поправку, а шестеро являлись обозниками отряда. Заправлял всем старший обозник, одноногий мужчина средних лет, с седой шевелюрой.

Здесь Адель оказалась безраздельной владелицей большой комнаты и смогла принять (о Боже), настоящую ванну. Пусть ее роль исполнила большая лохань, но зато она была наполнена горячей водой. С этим никак не могли соперничать купание в реке или ручье, чем ей приходилось обходиться во время недельного перехода.

Потянулись дни вынужденного безделья и сидения в глухом лесу. Два дня, с небольшими перерывами, лил дождь, что заставило ее исполнять роль затворницы. На третий, вышло солнце и вместе с ним поднялось ее настроение, теперь можно было пройтись, посидеть в тени деревьев, пообщаться с наемниками. Адель вовсе не смущало то, что эти люди ей не ровня. К сословным различиям она относилась вполне терпимо. Куда страшнее была скука, с которой она и боролась доступными ей способами.

Красивая женщина, с милым голоском и скромным видом, способна развязать язык практически любому мужчине, если только он не тупой, твердолобый вояка со свихнувшимися мозгами. Хм. А ведь он оказывается и не такой. Наемники говорят о нем с нескрываемым восхищением.

– Да, строгий и жесткий, а иначе ведь с нами и нельзя,– пожимая плечами, разглагольствовал Брук,– Нам если начнешь потакать, то мы такое наворотим, что мама не горюй. Но зато, он за нас горой. Я уже три года с ним хожу и за это время мы потеряли дай Бог пару десятков, а сколько всего наворотили, это же просто жуть. Одних только замков взяли приступом около дюжины. А сколько народу покрошили. Нет, госпожа, вы только не подумайте. Сэр Георг никогда за просто так простых людишек не бьет. Я это про воинов. Опять же, помнится двоих наших он приказал повесить, за то что они после штурма решили поразвлечься со служанкой против ее воли.

– Сам казнил своих людей за насилие?

– Ну да. У нас ведь в отряде дисциплина почище, чем в загросских легионах. Сказано, не грабить и не насиловать, значит так все и будет. Кто против, тем лучше не подписывать договор, потому как потом либо ногами вперед, либо честно дослужив оговоренный срок.

– И вы соглашаетесь на такое?

– Мы выбрали такую жизнь, госпожа. А то, что делает сэр Георг позволяет нам продлить эту самую жизнь. К тому же, не все так уж плохо. Мы ведь не все время в походе, отдых тоже бывает, а тогда уж равных нам нет. И монета в кошеле звенит, не в пример многим, и гуляем от души, и шлюхи нам рады куда больше. Гхм. Простите, госпожа.

– Брось Брук. Можно подумать я не высовываю своего носа из замка и понятия не имею, что есть трактиры и все сопутствующее.

– Все одно. Что-то я это… Негоже так-то. Простите.

– А что, барон Авене женат?

– Дык, откуда такое счастье-то. Он же еще недавно был простым наемником. Ну, не совсем простым, но все одно. Наемник и семья – это что-то невозможное.

– Ах да, я и забыла. И что у него вообще никого нет?

– Как же, есть. Матушка у него имеется. Он в ней души не чает. Каждый год на день ее ангела к ней ездит, даже если в сотнях миль от нее. Ничто его не остановит.

– И скоро этот день?

– Уже скоро, госпожа.

– И что, даже несмотря на войну отправится?

– Говорю же, его ничто не остановит.

– Счастлива мать, имеющая такого сына. А как ее зовут?

– Ох, что-то я совсем засиделся, делом нужно заняться. Простите, госпожа, пойду я.

Мило. Нет, не то, что из Брука не удалось вытянуть, ни откуда родом барон, ни где проживает его матушка и даже ее имя. Оказывается, этот волколак в человеческом обличии, имеет чуткое сердце, способное беззаветно любить, пусть даже эта любовь относится к матери. Так, что же вы за человек такой, сэр Георг барон Авене?

Кстати, напрасно Брук считает, что ничего не выдал. Так уж случилось, что в ближайшие дни есть день только одной святой, остальные святые мужчины. Значит, Аглая. Это ничего само по себе не значит, потому как ни откуда он родом, ни где проживает его мать, ей узнать не удалось, а до даты еще неделя. За этот срок всадник, да еще и со сменными лошадьми может покрыть изрядное расстояние. Впрочем, она и не старалась выведывать это специально, действуя скорее из-за врожденного любопытства, а так же по натуре будучи далеко не глупой особой.

Сэр Георг появился на ферме уже на пятый день, после прибытия их каравана. Люди были сильно измотаны, имелось множество раненных. Отряд потерял убитыми одиннадцать человек, что, как она уже знала, являлось весьма серьезными потерями, для этого отряда наемников.

Прислушиваясь к разговорам воинов, она поняла, что сотня дважды попадала в серьезную переделку, лишь чудом и талантом командира, сумев избежать полного разгрома, а то и уничтожения. Наемники недоумевали, по поводу открывшейся на них охоты, барон же пребывал в довольстве. Ему удалось выполнить волю короля и заставить памфийцев сильно всполошиться. Затея с походом в Памфию полностью себя оправдала. Слушая это, Адель только улыбалась, как человек, которому известно то, что неведомо другим. Никакие действия наемников не вынудили бы короля настолько потерять над собой контроль, даже с учетом его вспыльчивого характера. Хотя, им несомненно удалось этого добиться. Вот только причина была в ином.

Не имея никакого желания, подвергать своих людей излишней опасности, Георг решил отсидеться в глуши. Оно и людям нужен отдых, и о раненных необходимо позаботиться. Тем более, цель рейда достигнута полностью – памфийцы как с цепи сорвались. Большие отряды рыскали по всему графству, разыскивая столь опостылевших наемников. Единственно кто покидал лесной лагерь, это десяток спецназовцев, которые осуществляли разведку местности. Нельзя было исключать возможность того, что противнику удастся выследить местоположение наемников.