Текст книги "Боец"

Автор книги: Константин Калбазов (Калбанов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

А могло случиться так, что Берард попросту назвал первое пришедшее ему в голову баронство? Тоже да. Или же, барон Ител, что сейчас греет свои косточки у камина, прав и королевский род уж и забыл о настоящей причине столь необычного титулования, об этой традиции введенной первым Авене, взошедшим на престол. Тогда, будучи в здравом уме и твердой памяти, Берард передал во владение новоявленному барону заведомо худые земли, чтобы снять бремя с казны, которой придется ой как не легко после войны, и в то же время, вроде как достойно отблагодарил отличившегося командира.

Хм. Сомнительно. Если рассуждать трезво, то там просто необходимо содержать большое количество войск, так как баронство находится на стратегически важном направлении. Ну и как это может сделать новоявленный барон, у которого имеется сотня обученных и проверенных в боях ветеранов, но нет возможности содержать такое количество воинов из-за скудости земель? Если это понимает даже она…

Из разговоров наемников она помнила, что барон Гатине вроде как не одобрял решение короля. Могло это быть из-за того, что он посчитал награду слишком щедрой? Могло. Вот только, какая ему с того печаль? Это не должно его касаться. Его долг безопасность Несвижа и королевской семьи. Получается, либо он относится к тем, кто помнит о давней традиции, либо сэр Георг не совсем тот за кого его все принимают.

Стать супругой баронета, наследника барона имеющего солидный вес в Памфии или не признанного, но принца Несвижа? Нет не принца. Если она все правильно поняла, то кронпринца. Даже если он не станет оспаривать корону у своего брата, он является наследником Гийома Второго, так как у того пока нет наследников. Дочь не может являться прямой наследницей. Так все же – она права или нет?

– Ну слава Богу, вы здесь ваша милость.

– Что еще случилось, Брук?

– Ровным счетом ничего. Просто Римма сказала, что вы вышли из дома сама не своя. Уж темнеет, а вы все не идете, да и старый барон сидит в одиночестве, что на вас не похоже. Вот она и предположила, что вы опять того… Решили уединиться за стенами замка. Я прошу прощения, ваша милость, позвольте вас оставить.

Убедившись, что подопечная находится там, где ей и положено быть, Брук поспешил откланяться. К тому же, она все еще была задумчива и он попросту не хотел ей мешать своим присутствием. Он бы не стал ее беспокоить и вовсе, но рассмотреть снаружи, есть ли кто внутри беседки было решительно невозможно. Плющ разросся довольно густо, опустились сумерки, а на баронессе все так же надета зеленая амазонка, так что он был вынужден зайти во внутрь, чтобы суметь все увидеть.

– Погоди, Брук,– вдруг остановила его Адель.

– Да, ваша милость.

– А сколько тебе лет?

– Хм. А чего это… Двадцать восемь,– растерявшись все же ответил наемник.

Есть! Двадцать восемь! Двадцать восемь лет назад на берегу Беллоны трактирщик… Хм. А может это ничего не значит? Может и не значит. Но по годам сходится, как сходится и во многом другом. Ну и что? Какая собственно разница? Тебе не о чем больше подумать? Вообще-то сейчас твоя судьба решается. Нет не решается. Она уже решена и изменить что-либо уже невозможно. Наверняка, король уже отправил послание в Гело, в котором сообщил о своем решении. Все указывает на то, что он будет действовать решительно. А коли так… Королям не пристало отменять свои решения.

– Знаешь, Брук, барон Ител привез волю короля. Меня выдают замуж, за баронета Гело,– неожиданно для самой себя выдала она.

– Это за того, что…

– Да.

– А вы-то как?.. Ну… Согласны? Вы только не подумайте… Просто понимаете… Вы ведь Римму при себе захотите оставить, а мы женаты… А барону тогда от нас досталось.

– Мое согласие или несогласие не имеет значения, это воля короля. А насчет отношения баронета лично к тебе, не переживай. Была война и вы не поступали бесчестно. И потом, в любом случае, ты будешь служить мне, а не ему. Но если пожелаешь… Я все понимаю и удерживать тебя не стану, как и Римму. Но вы подумайте. Мне не хотелось бы, чтобы вы меня бросали.

***

Столица встречала Георга разноголосым гомоном, узкими улицами забитыми людьми, самого различного возраста и представляющих собой различные слои общества. Вот идет разодетый купец, он не имеет характерной для них полноты, наоборот поджарый крепыш, но его длиннополое одеяние, берет из дорогой ткани, крепкие но нарядные сапоги говорят сами за себя. Идет не торопясь, с чувством собственного достоинства, как человек знающий себе цену.

Вот обычный горожанин – на нем простые штаны и рубаха, из одинаковой, не дорогой ткани, изрядно потертый кожаный жилет, на ногах деревянные башмаки, голова покрыта простым колпаком. Частые шаги отдаются стуком по каменной мостовой, не иначе как спешит по делам.

Вот обедневший дворянин – одежда из некогда дорогой ткани, изрядно заношена, на камзоле и плаще видны следы аккуратной штопки. Столь же старому берету попытались придать более нарядный вид, вставив новое перо, но это помогает мало. Сапоги потертые, просящиеся в починку, с сильно стертыми каблуками.

Молодой человек вьется ужом и заливается птахой, обхаживая молодую дворянку, которая выглядит куда как богаче своего ухажера. Ее платье, плащ, высокая прическа с нитью жемчуга, не оставляют сомнения в том, что их обладательница представляет состоятельный род. Можно удивиться тому обстоятельству, что она идет пешком, подметая подолом своего платья не очень чистые улицы города, вместо того, чтобы передвигаться в карете. Но то, как она слушает своего ухажера и поощрительные улыбки указывают на то, что внимание молодого охотника за выгодным браком ей приятно. Что же парень, похоже у тебя есть шанс. Вперед.

Город живет своей привычной жизнью. Все заняты своими делами и никому нет никакого дела, что в его пределах появился еще один представитель. Взгляд прохожих изредка задерживается на статном всаднике, закованном в броню, но по большому счету, вид воина в полном облачении, здесь не такое уж и редкое зрелище. Вот если он понесется вскачь или кого заденет красавцем, играющим мощными мышцами под шкурой, и гордо несущего своего седока – тогда совсем другое дело. А так. Воин как воин. Если не знать наверняка, что это самый настоящий рыцарь.

Георг предпочел не надевать рыцарскую цепь, и попона его коня, и его щит не имели герба. Вот уж что не осталось бы незамеченным. Прошедшая два года назад война наделила его славой. Предпринятый год назад набег на баронства памфийцев, решивших его пощипать, еще больше упрочили ее. Столкновения на границе, рядовое в общем-то происшествие, но та стремительность с которой были захвачены и сожжены три замка, просто не могли не привлечь к себе внимания общественности. Поговаривали, что вроде как уже существует баллада в честь славного барона, правда ему ее слышать еще не доводилось.

Барон Авене прибыл сюда в сопровождении десятка бойцов, которых предпочел оставить на постоялом дворе, за стенами. Нет никакой необходимости въезжать в город с таким эскортом и привлекать к себе внимание, а уж в этом случае его избежать никак не удалось бы. Он оказался здесь вовсе не по своему желанию. Не сказать, что вызов доставил ему удовольствие, он вообще предпочел бы держаться в стороне от этого человека, к которому испытывал стойкое предубеждение, но не откликнуться на него он не мог. А парням куда лучше будет в обеденном зале, за столом уставленным снедью и в окружении девиц, готовых на многое, ради серебра звенящего в кошелях постояльцев.

По мере продвижения к центру, становится более многолюдно, дома выходящие прямо на улицу начинают уступать место высоким заборам. Здесь проживают представители благородного сословия и далеко не бедные, раз уж могут себе позволить иметь в черте столицы целые подворья.

Вообще, Несвиж, столица королевства, не производит на Георга особого впечатления. Да, народу куда как больше, чем в тех городах, где ему доводилось побывать раньше. Но с другой стороны, тот же Хемрод или Раглан выглядят куда как более ухоженными. Кстати, стены столицы находятся далеко не в идеальном состоянии, как видно никто не допускает мысли о том, чтобы к ним подступил враг, или средства безбожно разворовываются.

Кажется на месте. На весьма оживленную улицу, ведущую в сторону центрального рынка, выходит глухой забор имеющий только арку с воротами, в одной из створок которых, устроена калитка. Вот и деревянный молоток, чтобы без труда вызвать привратника. Вообще-то барон Гатине, при его роде деятельности мог бы выбрать уголок и по-тише. О какой секретности может идти речь, если среди все время снующих туда сюда людей легко может затесаться какой-нибудь соглядатай.

Ладно. Это не его дело. Георг конечно не хочет афишировать свою связь с несвижским псом, но и опасаться ему некого, просто потому что он в реальности не имеет с ним никаких дел. Правда, остается еще вопрос с его родословной. Но похоже барон знает что делает, раз уж пригласил его именно сюда и даже не обмолвился о сохранении тайны.

Привратник открыл окошко уже после третьего удара молотка. Однако. Впрочем, прислуга у барона вышколена хорошо, Георг помнил об этом еще по родовому замку Гатине. Сама калитка тут же распахнулась, едва гость назвался. Слуга только бросил сквозь окошко быстрый взгляд, убеждаясь, что посетитель один, после чего задвигал запорами.

Его уверенность, легко объяснилась, едва Авене прошел во внутрь, ведя коня в поводу. Сразу за воротами располагались четыре воина в полном облачении. Даже не искушенному, было достаточно бросить беглый взгляд, чтобы определить в них закаленных бойцов, отлично знающих себе цену.

– Ну вот и ты, дорогой барон.

Гатне встретил гостя в своем кабинете, в обществе Волана, восседающего в кресле с неизменным кубком в руке. Именно присутствие здесь темного, насторожило Георга сильнее всего. Если этот любитель дорогого вина и искусства мастеров, оторвался от своих изысканий, значит дело явно попахивает чем-то эдаким. А прибавить сюда вызов самого Георга… Что вы опять задумали, господин барон?

– Вина?– Все так же улыбаясь предложил хозяин.

– Виренское,– с нескрываемой иронией согласился Георг.

– Х-ха! Я же тебе говорил, что парню оно явно пришлось по вкусу,– задорно выдал Волан, и сделал небольшой глоток.

– Вы оба, меня разорите, на одном только этом пойле,– пробурчал барон, берясь за бутылку и наполняя серебряный кубок.

– Не ворчи, Жерар. Тебе это не идет. Ваше здоровье, молодой человек.

– Зачем вы меня вызвали, барон?– Отпив вина, которое и впрямь пришлось ему по вкусу, поинтересовался Георг.– Сомневаюсь, что вы хотели меня угостить этим великолепным вином.

– Все повторяется, не так ли Жерар?– Глядя на молодого человека произнес Волан.

Он имел ввиду их первую беседу в том же составе, но три года назад в замке Гатине. Тогда барон и мастер просветили Георга по поводу того, кем он является по рождению. Что же, вполне символично, потому как сегодняшний разговор не менее труден и важен. В зависимости от того, как он пройдет, будет определен и ход действий Гатине, а так же будет определена судьба королевства и это вовсе не высокопарное заявление. Все именно так и обстояло.

– Все повторяется,– согласился с темным, несвижский пес.

– Что на этот раз?– Еще больше насторожился Георг, если таковое вообще было возможным. От этой встречи он не ждал ничего хорошего и с самого начала был в напряжении.

– Георг, как ты видишь ситуацию вокруг престола на сегодняшний день?– Решил начать с вопроса Гатине.

– Я никак ее не вижу,– тут же открестился Авене,– потому что мне это не интересно.

– И все же?

– Я вижу на престоле умного и прозорливого правителя, по настоящему достойного короны, человека способного управляться с королевством значительно лучше своего отца.

– С этим я соглашусь. Но поставлю вопрос иначе. Как обстоят дела с престолонаследием?

– Нормально обстоят. У короля есть дочь, которая вполне сможет ему наследовать, остается только подобрать ей подходящего мужа.

– А вот тут ты не прав. Дочь конечно же сможет наследовать отцу, но из-за ее руки сегодня идет упорная борьба, строятся интриги и даже проливается кровь. Многие хотят возвести на престол своих отпрысков. Эта девочка не столько залог стабильности, сколько яблоко раздора. И к чему все это может привести, остается только гадать. Король сейчас словно ступает по полю, пересыщенному ловушками. Один неверный шаг и может начаться все что угодно. Пока ему удается отговориться от поползновений насчет помолвки, мотивируя это как юным возрастом Инесс, так и тем, что он все еще полон сил и даже не вошел в зрелый возраст. Но с каждым годом будет только хуже. Стабильность может внести только наследник, но никак не наследница.

– Это вы сейчас к чему клоните, господин барон?

– Ты хочешь быть наследником несвижского престола?

– Я?… Да чтобы я… Нет! Мне не нужно этого счастья.

– Но ты сейчас являешься наследником.

– Обо мне никто не знает и не должен узнать. Вы забыли? Вы оба. Какую игру вы ведете?

– Говори только за Жерара, мое дело сторона,– тут же открестился Волан, заполучив осуждающий взгляд Гатине, как видно, рассчитывавшего на его поддержку и не получивший таковой.

Георг перевел полный гнева взгляд на барона, уже успевшего взять себя в руки и олицетворявшего в этот момент несокрушимую гору. Конечно, не помешала бы дружеская поддержка но коли уж ее не случилось, ему достанет решимости отстоять свои убеждения.

– Георг, никто не ведет с тобой нечестную игру. Фигуры расставлены, остается только делать ходы, не противоречащие правилам игры, иначе крах. Правда заключается в том, что хочешь ты того или нет, ты являешься наследником престола и если случится необходимость, не сомневайся, я сделаю все, чтобы у Несвижа был король, гарантирующий стабильность и безопасность.

– Да не нужно мне этого!– Вскочив на ноги и заметавшись по кабинету выкрикнул Георг.– Разбирайтесь сами в своей трясине.

– Не обобщай…

– Да мне плевать, в одной вы лодке или нет,– прервал темного Авене,– я в нее не собираюсь садиться это точно. Я хочу просто жить. Жить так, как хочется мне, а не так, как того требуют интересы королевства. Гатине, не смейте вмешивать меня в эту возню.

– Но ты ведь принял родовое имя и заботу о людях проживающих в твоем баронстве.

– Вот только не нужно сравнивать. Это совсем не одно и то же.

– Разницы никакой. Сотня или сотни тысяч, ответственность одинакова.

– Нет, не одинаковая,– вновь опустившись в кресло и сделав большой глоток вина, возразил Георг.– Я не готов к этому. Я не хочу этого. Я готов служить, но не хочу править.

– Ты же знаешь, что твои желания здесь ничего не значат. Это твой долг.

– Почему мой? Вы такого высокого мнения о Гийоме, являющегося человеком долга и прекрасно осознающего свое бремя. Неужели ему не по силам подарить королевству наследника? Это самая простая обязанность короля, не требующая абсолютно никаких усилий. Отчего тот, кто всегда знал, кем ему суждено быть и выросший с осознанием той ноши, что будет взвалена на его плечи, предпочитает оставаться в стороне, а я, никогда не подозревавший об этом должен подставлять свой горб?

– С тем, что кажется тебе невозможным, справиться как раз сложнее всего,– тяжко вздохнув возразил Гатине.

– Королева бесплодна? Но ведь тут тоже не все так трудно. Если это так, то при отсутствии наследника, король может развестись и взять другую жену.

– Сложность не в королеве,– барон даже покачал головой, подкрепляя свои слова.

– Гийом?.. Так те слухи?.. Он мужеложец?

– Это тот самый случай, когда слухи совершенно верны.

– Но ведь принцесса Инесс…

– Тут нам пришлось изрядно постараться и мы справились,– вновь перебил барон, Георга.– Но повторить это не получилось. Не спрашивай. Там все очень сложно. Неужели ты думаешь, что если бы я мог, то не сделал бы этого? Гийом не способен быть с женщиной даже под воздействием чар. Даже длительное воздержание не помогло.

– Значит я обречен быть наследником? Но я этого не хочу.

– Если ты по настоящему этого не хочешь, то есть один выход.

– Какой?– Тут же ухватился Георг за слова барона, словно утопающий за соломинку.

Ну, не хотел он взваливать на свои плечи такой тяжкий груз, как управление королевством. Большое заблуждение, что править это одно сплошное удовольствие. В первую очередь это огромная ответственность. Если бы он знал все о доле владетеля, то ни за что не согласился бы принять дар отца в виде баронства. Принимать решения зная, что от них будут зависеть судьбы людей, не наемников, знающих, что они обменивают свою кровь на серебро, а простых людей, очень сложно.

Прежде чем принять серьезное решение, Георгу приходилось прямо-таки выстрадать его. А ведь далеко не все они были популярными среди людей. У него появились и почитатели и ненавистники. И это всего лишь баронство, где людей было меньше тысячи. А тут на него хотят взвалить целое королевство! Не нужно ему этого счастья. Он вообще не понимал, отчего все с таким упорством добиваются короны. Нет, тех кто хотел возвести на престол своих отпрысков не спрашивая их мнения, понять еще было можно, но ведь были и те, кто сам стремился к этому.

– Наследовать престол по праву может только тот в ком течет королевская кровь,– пристально глядя в глаза Авене, произнес Гатине.

– Вы сказали, что есть выход, а вместо этого опять смотрите на меня. Погодите… Не-эт.

– Да, Георг. В твоих жилах та же кровь и она будет в твоих детях.

– Да вы что, сума сошли?

– Ничего подобного,– все так же твердо возразил Жерар.– Гийом уже не раз давал согласие на то, чтобы его зачаровали, и несмотря на то, что результат был получен только однажды, даст снова. Ты правильно заметил, что он человек долга, а потому готов идти на жертвы, дабы исполнить его надлежащим образом. Но здесь, все иначе. Он готов и не просто говорит об этом, а делает, но его тело не может.

– Ну и к чему этот разговор,– обреченно откинувшись на спинку, упавшим голосом произнес Георг.– Вы же готовы на все, ради сохранения стабильности в королевстве. Не думаю, что вас остановит то, что я представитель королевской крови. Вы можете сделать все и без моего одобрения или желания. Тем более после того как чары спадут, я ничего и не вспомню.

– Я же тебе говорил – тут нет простого решения.

– Да что вы…

– Он хочет сказать, что ни я, ни иной мастер не сможет наложить на тебя чары,– перебил Георга, все так же сохраняющий спокойствие и даже пребывающий в некой меланхолии Волан.

– Вы настолько хорошо постарались с наложением своих чар?

– Правда в том, что ты всегда был невосприимчив к чарам. Помнишь, после взятия замка Гело, ты недоумевал по поводу того, что не сумевший тебя зачаровать ученик мастера, не убил тебя этим самым? Вижу, что помнишь. Я не настолько хорош, насколько тогда хвастал и подобные чары действительно требуют специального ритуала, если их накладывать на длительный срок. Просто, я попробовал тебя зачаровать прямо там и потерпел неудачу. Так что, все что ты делал – делал сам, по зову крови и из чувства долга. И сейчас решение придется принимать тебе.

– Но королева…

– За нее примет решение король, как и за себя. Она будет под воздействием чар и будет помнить только то, что ей внушат. Он так же будет зачарован, и пребывать в уверенности, что ему удалось исполнить долг. Сразу никто не кинется, а к моменту когда обнаружится беременность, все следы развеются.

– Нет. Я не могу.

– Тогда смирись с тем, что ты наследник престола. Единственное, что тебя отделяет от него это – пока не рожденный сын Гийома

– Но я не смогу так. Может все же можно провести какой-нибудь ритуал. Я согласен на все,– не видя выхода и начиная сдаваться, растерянно произнес Георг.

– Нет другого пути,– тут же выпалил Гатине.

Воспользовавшись тем, что парень смотрит в пол, он устремил многозначительный взгляд на Волана. На что тот только легонько пожал плечами. Словно хотел сказать – ‘как знаешь’.

– Георг, есть только два пути,– убедившись, что темный будет молчать, более спокойно продолжил Жерар.– Каким из них пойти, решать тебе.

– Когда?

Гатине бросил вопросительный взгляд на мастера. Волан в обычной своей манере, с некой ленцой поднес к губам кубок с вином. Затем, как заправский знаток посмаковал и только после этого ответил.

– Через три дня, у королевы будет самое благоприятное время.

– Значит, через три дня,– подвел итог не простому разговору, Гатине.

– А если родится девочка?– И не думал закругляться Георг.

– Тогда ты все так же останешься на распутье и решение опять будет за тобой.

– Гатине, запомни раз и навсегда. Я пойду на это, но как только родится наследник, забудь о моем существовании. Квохчи над кронпринцем как наседка, делай что хочешь, но не смей ко мне приближаться.

– Так и будет, Георг.

– Где мне находиться все это время?

– Тебя проводят. Все уже подготовлено.

Когда дверь за бароном Авене закрылась, Волан поднялся на ноги и сладко потянулся, походя в этот момент на разомлевшего кота, вынужденного вынырнуть из приятной дремы. Потом он прошел к окну, с сожалением обвел взглядом закрытые и забранные разноцветной слюдой створки, явно сожалея, что их никак нельзя открыть. Разговор еще не закончился, а ему хотелось вдохнуть свежего вечернего воздуха. Но ничего не поделаешь, то о чем говорится здесь не должно стать достоянием других ушей, даже если это верные и проверенные люди. Так спокойнее не только Жерару, но и ему.

– Почему ты не сказал парню всю правду?– Обернувшись, спросил он барона.

– Не нужно ему знать об этом.

– Но ведь он сам был готов к этому, а в этом случае я смог бы провести ритуал и помочь.

– Волан, тебе не достаточно того, что я в твоих руках, хочешь еще и его заполучить.

– Нет. Просто на этот раз ритуал отличался бы, так как мне не нужно было бы накладывать чары и на себя самого.

– Сокрушаешься по поводу того, что я не позволил тебе прикоснуться к тайне не подающихся чарам?

– Есть такое дело. После того, как между мной и Торком наметилась такая гармония, я остался без серьезной работы.

– Не расстраивайся. Обещаю раздобыть тебе оборотня или другого невосприимчивого.

– А вот это ты зря. Друзьям так просто обещаний не дают,– хитро улыбнувшись произнес Волан.

Гатине вдруг понял – он только что см себе создал весьма серьезную головную боль. Довольный собой, темный обернулся к окну и с неким злорадством, распахнул створки. Серьезные разговоры закончены, теперь можно и свежим воздухом подышать. Гатине только обреченно вздохнул.

***

– Миледи.

– Что случилось?– Открывая глаза с явным недовольством произнесла Адель.

После того как барон Ител принес весть о ее скором замужестве, она потеряла покой. Тот вечер, когда она столь хладнокровно обдумывала все связанное с бароном Авене, был единственным спокойным в череде последовавших за ним. Как ни странно, в дом она вернулась какой-то умиротворенной, и провела остаток вечера в беседе с дядюшкой Жилем после чего, уснула как младенец. Что послужило тому причиной, было определенно непонятно, но намечающиеся в ее жизни коренные изменения, казалось не произвели на нее никакого впечатления.

Шли дни и постепенно спокойствие духа начало изменять ей. Адель все чаще и чаще, стала ощущать подспудное чувство беспокойства. Ее начали одолевать какие-то кошмары от которых она просыпалась в холодном поту, но как не силилась не могла припомнить, что же именно ей приснилось. Вскоре чувство беспокойства стало преследовать ее и наяву. Ничего определенного просто ощущение чего-то страшного и неотвратимого.

Она потеряла не только сон и покой, она утратила чувство голода, проводя в праздности целые дни в своей беседке. Римме удавалось заставить ее проглотить небольшое количество еды. Апатия овладевшая ей была настолько сильна, что баронесса не ощущала вкуса блюд, любовно приготовленных для нее. За прошедшие пару недель она исхудала настолько, что под глазами появились синяки, трудно было поверить, что вот эта девушка еще совсем недавно буквально светилась здоровьем, а энергия у нее била через край.

Уже через несколько дней, после памятного вечера с бароном Ителом, она знала точно, что с ней происходит. Вот только понимание не принесло облегчения не смогло прогнать беспокойства и ночные кошмары. Она никак не могла простить отцу предательства. Он никогда не признавал ее, пресекая любые попытки дочери пробудить в нем отцовские чувства или назвать ее дочерью. Но при этом искренне любил так, как может любить только настоящий отец. Он обещал, что она сама выберет себе мужа по сердцу и по душе, не препятствовал ухаживаниям за нею, но никогда не выказывал своей воли.

Несколько раз он заводил с нею разговоры о замужестве, держась при этом не как любящий родитель, а как сюзерен, устраивающий выгодный брак своей воспитанницы. Не сказать что подобранные женихи были недостойными или были ей противны. Нет, это было не так. Но она каждый раз противилась, так как перед ее глазами был пример ее подруги, выросшей в любви, которую не пытались спрятать за маской безразличия. Да, брак Агнессы был устроен ее отцом, но ведь он постарался подобрать не просто выгодную партию, но и достойного жениха. В браке подруга была счастлива, хотя прежде практически не знала своего будущего супруга.

Король же продолжал оставаться холодным, что и послужило причиной неприятия его попыток устроить ее судьбу. До получения вести о свадьбе, именно свадьбе, о помолвке и речи не было, Адель вполне нормально относилась к баронету Гело. Но стоило ее отцу объявить о своем решении, как неприязнь к молодому человеку, вины которого ни в чем не было, стала расти день ото дня. Это чувство еще более усугубило ситуацию, внося еще больший разлад в ее душу.

И вдруг. Ни с того, ни с сего, вчера вечером ей захотелось есть. Боясь, что после столь длительного и практически полного воздержания в еде, желудок баронессы не выдержит, Римма покормила ее бульоном, после чего отправила спать. Боже какое блаженство! Она уже успела позабыть, что такое крепкий сон, насыщенный яркими и приятными снами. Не имеет значения, что она опять ничего не запомнила, главное, что она знала, сон был великолепен.

Ну и как тут проснуться в хорошем расположении духа, когда тебя вырывают из такой неги и возвращают на грешную землю, со всеми проблемами и невзгодами? Вот именно этим и объяснялось ее недовольство. Похоже трудное и длительное восхождение на некую гору было позади и она все же сумела найти в себе силы, чтобы принять уготованное ей. Слава Богу, все позади. Однако, прислушавшись к своим ощущениям, она вдруг осознала две вещи. Она по прежнему не желает выходить замуж за баронета. И ей нестерпимо хотелось есть.

Эти мысли пронеслись в ее голове в мгновение ока. Но несмотря на невероятную скорость каждая мысль была четкой и ясной. Боже, как же не хочется вставать. Но Господи, как же хочется есть! А тут еще и эти дразнящие запахи доносящиеся с кухни. Странно, раньше она никогда их не ощущала. Наверное долгое воздержание в еде обострило ее обоняние. Она сделала еще одно открытие, если ее немедленно накормят свежевыпеченной булочкой с маслом и медом, вместе с горячим взваром, пахнущим травами то она простит то, что ее только что вырвали из такой приятной неги.

– Миледи, там прибыл гость.

– В столь раннее время?– Бросив взгляд в окно и заметив, что рассвет едва занимается, недовольно заметила Адель.

– Незваные гости всегда появляются в неурочный час. Хорошо еще не ночью, не то с него станется.

– И кто это?

– За стенами замка кружится конный отряд, барона Авене.

– Барона Авене?

– Да миледи.

– Что этот несвижский волколак делает под стенами моего замка да еще и так близко от столицы?

– Он желает говорить с вами, миледи.

– Ага. Превосходно. Он желает. А вот я не желаю с ним беседовать. Прикажи подать завтрак, очень есть хочется, а потом вернись, я хочу одеться.

– Но он не один, а со своей дружиной.

– Он готовится к штурму?

– Нет,– растеряно ответила Римма.

– Тогда делай, что тебе сказано.

– Слушаюсь миледи.

Итак, он все же пришел. Что значит – все же. Неужели… Ну да. Все так и есть. В тот вечер она рассказала о своем замужестве Бруку, в тайной надежде, что он сможет подать весточку своему бывшему командиру. А когда уединилась, то все мысли ее были сосредоточены на бароне, не просто так… Она что – думала о том чтобы?.. Да нет же, это бред. Этот волколак… Но ведь надеялась же? Надеялась. А у кого еще достанет духу пойти наперекор ее отцу? Ну и с чего бы ему стараться ради тебя? А разве она не видела, как он себя вел с ней перед расставанием, будучи столь потешным. Можно рассуждать сколько угодно, но женщина всегда замечает нравится она мужчине или нет. Ну да, настолько понравилась, что за два года ни одной весточки. Но ведь он пришел. Пришел, когда казалось выхода нет. Это значит… Ничего это не значит. Или значит? Все окончательно запуталась. Нужно поговорить с ним и только потом станет хоть что-то ясно. Но сначала она позавтракает.

***

– Как она сказала?..– Откровенно растерялся Георг.

Нет, он конечно предполагал, что Адель может оказаться недовольной его появлением, но чтобы вот так, проявить равнодушие. Какая разница в какое время он появился под стенами ее замка. Большой вооруженный отряд находится вблизи ее дома, намерения неизвестны. И в этой ситуации проявлять равнодушие? Тем более ее известили, кто именно сейчас находится перед воротами. Да за кого она его принимает!?

– Сэр, ее милость выйдет к вам как только покончит с завтраком,– было видно, что Бруку неприятно говорить это барону, но и выхода другого не было.

С одной стороны та кто за последнее время стала ему дорога и забота о которой у него уже вошла в привычку, ставшую одной из его составляющих. С другой, боевой соратник, командир, с которым он прошел огонь и воду. Господи, ну эти двое не могут никак найти общий язык, но он-то тут причем. И зачем только он послал весть в Авене? Вот вышла бы за этого Гело. Хм А кто вообще тебе сказал, что барон Авене ее избранник? А то нет. Да он готов прозакладывать свои… Не, с закладом нужно бы повременить. Ну не поступают так с тем, кого с нетерпением ждут.

В этот момент, Георг походил на растерянного юнца. Весть о замужестве Адель он получил будучи в столице, а вернее когда он уже собирался ее покинуть. Он и сам не мог объяснить с чего так взбесился. Нет, он конечно понимал, что его неодолимо влечет к девушке. Как понимал и то, что отговариваться от просьб матушки, привезти ‘дочку’, становится все труднее и вскоре нужно будет что-то предпринять. За все это время он так ни на что и не решился по простой причине – он боялся. Его одолевала неуверенность. Мало ли, что испытывает он. Но полученная из Памфии весть от Брука, переданная через боевых товарищей, заставила его пойти на крайние меры.