Текст книги "Флагелляция в светской жизни"
Автор книги: Коллектив авторов
Жанр:
Эротика и секс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)
ИСПОВЕДЬ
С этим молодым красивым блондином я познакомился на пляже в Пицунде ещё в так называемые перестроечные годы, в бывшем СССР. Рядом на лежаке загорала его симпатичная, стройная жена. Поодаль стена кипарисов и реликтовых сосен, среди них высились белые корпуса «Объединенного пансионата», совсем близко плескалось ласковое море, а на горизонте, чуть сбоку, виднелись горные вершины, покрытые первым сентябрьским снегом. Бархатный сезон! Потом мы встречались в кафе и за шахматной доской, его супруга Светлана казалась мне очень милой, кроткой женщиной. За время отдыха я почти сдружился с ними. Вечером мы обычно коротали время в баре на самом верхнем этаже одного из корпусов пансионата. Однажды в отсутствии супруги он слегка перебрал и задал мне, как тогда показалось, странный вопрос: что я думаю о его жене? Я смутился, но потом сказал, что очень здорово иметь красивую жену с таким добрым характером, как у Светланы.
– Добрым, говоришь? – переспросил он, после чего налил себе ещё один высокий бокал джина с тоником, залпом проглотил содержимое и начал рассказывать весьма необычные вещи. Это было похоже на исповедь…
Не поверишь, первый раз в жизни меня высекли розгами в тридцать девять лет. (В детстве меня никогда не пороли.) Это сделала женщина. Моя вторая жена Светлана. Она приказала мне раздеться догола и лечь на кровать лицом вниз. У меня не было выбора – если бы я отказался, она ушла бы от меня навсегда, она очень ревнивая, а тогда застукала меня с другой бабой.
Короче, она привязала верёвками лодыжки моих ног и запястья рук к углам металлической сетки под матрацем. Потом она выпрямилась, глубоко вздохнула – процедура привязывания её утомила. Она принесла розги с открытой веранды (дело происходило за городом на даче), положила их на журнальный столик, а сама, упершись руками в бока, стала нервно прохаживаться рядом с кроватью. Наверно, сверху я был похож на какую-то странную каракатицу, пристально следящую за манипуляциями красивой женщины. Груди её вызывающе торчали под блузкой из голубого шелка. На ней была короткая развевающаяся юбка, и снизу я мог видеть ее стройные ножки чуть ли не до попы. Если бы не предстоящая экзекуция, я, наверно, захотел бы Светлану, ее длинные ноги меня всегда возбуждали. А так было очень стыдно и страшно. За все три года нашей супружеской жизни я никогда не видел жену столь возбужденной, нервной, её губы подергивались, большие голубые глаза смотрели куда-то мимо меня.
Конечно, вначале я не верил, что она на самом деле будет драть меня розгами; думал, попугает и успокоится. Мой супружеский опыт, со Светланой и с первой женой, подсказывал, что жены отходчивы и почти всегда готовы простить, надо лишь самому сделать первый шаг.
Может быть, в этот момент она ещё колебалась и, стоя надо мной, решала, как вести себя дальше. Но я не успел, я ничего не успел сказать жене. На ее лице промелькнула легкая тень, казалось, она что-то решила для себя. Мгновение спустя Светлана, зло прищурившись, взглянула на моё голое тело и со спокойствием человека, который знает, что делать, стала выбирать розги. В этот момент я понял, что меня действительно высекут. И ничто не поможет избежать порки, и бесполезно просить прощения, раньше надо было думать.
Супруга выбрала три берёзовые розги, подошла к кровати и с размаху влепила по моим ягодицам. С непривычки удар у нее получился неловкий, несильный, я даже не вскрикнул. Наверно, это удивило ее, и следующие четыре раза она постаралась от души, так, что я громко заорал. Она остановилась, может, чтобы передохнуть, или её остановил мой крик.
– Под бабой ты, поди, тоже орал, от удовольствия? – зло бросила она.
Я молчал, и она врезала мне ещё. Она очень быстро научилась сечь розгами, и теперь они вызывающе свистели, прежде чем опуститься на мои ягодицы. От боли и стыда на мои глаза навернулись слезы. Удары сыпались сплошным потоком, я орал после каждого из них. Наконец, улучив паузу, я стал просить пощады. Но это только привело супругу в ярость, она злобно, по матерному выругалась, припомнив мне любовницу, и еще энергичнее продолжила экзекуцию. После этого я уже визжал, как маленький мальчишка, которого секут за школьные провинности. Это в мои-то тридцать девять лет!..
– Милая, ну прости меня! – снова взмолился я после очередной порции. В ответ она осмотрела три берёзовые розги, изрядно обломанные о мою голую попу, потом перевела взгляд на меня.
– Надо почитать Тома Сойера и узнать, как вымачивают розги; может, они тогда не будут так быстро ломаться.
И тут она впервые за всю порку улыбнулась. Было в этой улыбке что-то снисходительное, читалось превосходство красивой женщины над голым, привязанным к кровати, только что выпоротым мужиком. Я уже не чувствовал взгляда жены на меня смотрела просто женщина, и себя я ощущал не мужем, а лишь мужчиной, которого наказали самым позорным и постыдным способом, какой только женщина и может придумать для мужика.
Впрочем, в тот момент наказание еще не закончилось. Видимо, красные поперечные следы от розог на больших белых ягодицах мужика могут довести женщину до экстаза; или орущий под розгами мужик как нельзя лучше возбуждает красивую даму, особенно если она сечёт собственноручно.
Короче, супруга пристально посмотрела на меня, на её губах блуждала то ли улыбка, то ли усмешка; она подошла к журнальному столику, взяла свежие розги, быстро вернулась ко мне, замахнулась и… снова раздался свист трёх берёзовых прутьев.
Этот пучок оказался более крепким – прежде чем розги изломались, я получил три десятка весьма ловких ударов. Каждый из них сопровождался моим истошным криком. Было больно, но гораздо острее, чем боль, я чувствовал стыд. Даже позор от порки. Первой в жизни порки розгами. В тридцать девять лет. Когда секла молодая, очень красивая, стройная женщина в короткой юбке. Здесь примешивалось что-то сексуальное, и потому мой пенис вырос до невообразимых размеров, по крайней мере, мне так казалось.
Когда экзекуция завершилась, и жена развязала верёвки, я попробовал её обнять, попытался расстегнуть голубую блузку. Но супруга решительно меня отстранила.
– Я с только что выпоротым мужиком любовью не занимаюсь, – нахально отчеканила она. Посмотри в зеркало на свою попу.
Зеркало было как раз напротив, Светлана слегка его повернула и довольная ухмыльнулась:
– Розги для мужа – первое средство, чтобы хорошо себя вёл. И запомни: теперь, ежели что, – порка. А не поможет, расскажу по телефону той бабе, как секла тебя за нее. И впредь буду наказывать за провинности розгами. В нашей семье мужа дерут розгами или ремнём, как школьника, понял?! – заключила с нескрываемым наслаждением моя супруга.
Перед следующей поркой Светлана уже не стала объяснять, за что. Правда, бабами тут и не пахло, всё-таки порка – наказание очень поучительное: после тех первых розог я своей жене больше не изменял. Никогда. Но оказалось, что розги мне, ее мужу, положены теперь и за другие провинности. Она сказала только: "Не ребёнок же ты, которому перед тем, как высечь, надо предварительно объяснять причину и целесообразность порки?!"
Вот так, просто и коротко. После чего приказала мне снять штаны, а сама пошла на кухню. "За розгами?" со страхом подумал я. Но из кухни она прошла в другую комнату и там замешкалась.
Почему-то я понимал, что и на этот раз мне, сорокалетнему мужику, порки не избежать. Светлана, если уж что решила, то все намертво, ни за что не сдвинешь. Упрямая.
Не оставалось ничего другого, как раздеваться. Я остался в голубых трикотажных кальсонах, плотно облегающих мою попочку. Лег на диван, выставив ягодицы. Сердце шумно стучало, а пенис опять стал громадным. И тут вошла она. В красивом черном платье, весьма коротком, туфлях на высоком каблуке и с толстым широким ремнем в руках. О, Боже! Эта шикарная дама будем меня наказывать! Пороть ремнём? Перед моими глазами все поплыло.
– Нет, не надо! – стал умолять я.
Но деваться было некуда, я продолжал неподвижно лежать, полуголый, в голубых кальсонах, попочкой вверх. Между тем, дама повесила ремень на стул, вытащила из кармана две ленты и накрепко связала мне руки и ноги. Я не смел сопротивляться так мне было стыдно.
– Сколько можно терпеть столь непослушного мужа, как ты?! – то ли спросила, то ли констатировала Светлана Ивановна. (Почему-то я инстинктивно чувствовал, что во время порки жену надо почтительно называть по имени и отчеству.) – Всё, хватит! Сегодня выпорю тебя, как школьника, ремнём! – заключила супруга.
Впрочем, разговоры ей очень скоро надоели, и она взялась за "дело". Такой жестокой, свирепой порки я и представить себе не мог. Я плакал от стыда и боли. Наверно, это была забавная картинка: рослый мужик, связанный, плачет, когда шикарная дама наказывает его ремнем. Но супруге показалось этого мало. Вероятно, чтобы усилить воспитательный эффект от порки, она на минуту остановилась и спустила кальсоны с моей попы. Было на редкость стыдно, мой пенис начал пульсировать и во время очередных трёх ударов ремнём по ягодицам я кончил. Эти три удара я почти не почувствовал, хотя они были весьма крепкие…
Во время всего рассказа он нервно курил сигарету за сигаретой, в пепельнице осталось с десяток окурков.
– Вот так мы и живём, – сказал он под конец разговора. – Нет, всё-таки женщины – существа удивительные: легко и незаметно она сделала меня своим рабом, но никто из окружающих об этом и не догадывается. Ты первый, кому я всё рассказал, даже не знаю, почему. Хотелось выговориться… к тому же ты ведь медик… может, это клинический случай?
Но мне даже нравится, что у меня такая строгая и экстравагантная жена, – продолжал он, не давая вставить и полслова. – Я ей на 8 марта подарил книгу, знаешь, такое красивое подарочное издание "Хозяйке на заметку". Так Светлана в этой книге написала на обложке: В фильме "Дикая орхидея" шикарная дама порола плетью голого мужчину и приговаривала: ты очень плохой мальчик, ты очень плохой мальчик… С тобой надо поступать точно так же и говорить: ты очень плохой муж.
А в последнем разделе – "На досуге" – нарисовала табличку: "Поведение мужа за неделю". И графы – число; оценка по поведению; примечание. И тут же вписала: "8 марта; неудовлетворительно; следует наказать: порка в спущенных кальсонах – 35 ударов, но поскольку сегодня праздник, то наказание уменьшается до 20 ударов".
Дальше – как обычно. В этот раз я опять чуть было не кончил – так было стыдно получить порку в женский праздник. Ну, а Светлана после порки, еще не развязав меня, дописала в свою книгу, в примечания: "Во время порки муж визжал, как провинившийся школьник начальных классов, и вилял голой попой".
Впрочем, порой её экстравагантность начинает меня пугать, – продолжал он. Как-то Светлана пригрозила, что такого плохого мужа будет наказывать прилюдно: позовёт свою подружку и выпорет меня при ней. Я, конечно, возмутился, а супруга, чтобы поставить меня на место, мечтательно, с расстановкой произнесла:
"Связанного, в спущенных голубых кальсонах, по голой попочке, розгами".
Ну, это уж слишком! Чересчур! Такого стыда я не стерплю! – сказал он и матерно выругался.
Тут к нам подошла Светлана Ивановна. Наш разговор сам собой прервался.
Невольно я взглянул на эту женщину другими глазами, иначе, не так, как раньше. Она заметила, и тотчас в глубине её красивых зелёных глаз загорелся какой-то неведомый, пугающий меня огонь, как у ведьмы, что ли? Она изучающе, пристально посмотрела на меня, как на человека, узнавшего её тайну. Я был почти уверен, что она догадалась, о чём мы только что говорили…
Супруги вскоре попрощались со мной и медленно удалились. Шагов через десять Светлана обернулась. В полумраке бара эта высокая загорелая дама с длинными ногами, слегка прикрытыми короткой юбкой, и в туфлях на шпильке выглядела ослепительно. Её вызывающий, пронзительный взгляд искал меня, на лице застыла надменная улыбка. Я невольно представил плеть в её руках, и мне сделалось очень неуютно…
На следующий день их путёвка заканчивалась, они уезжали. После обеда в пансионате мы попрощались, впрочем, весьма прохладно. По традиции курортных знакомств обменялись московскими телефонами, обещали звонить друг другу. Теперь они выглядели обычной скромной парой, в меру счастливой, в меру отдохнувшей. Вероятно, они любили друг друга. Но не было ничего экстраординарного. От вчерашней ослепительной дамы не осталось и следа. Всё-таки женщины обладают удивительным даром перевоплощения, могут быть такими разными, меняться чуть ли не каждый следующий день; быть одновременно кроткой супругой и властной госпожой, заботливой матерью и суперсексуальной дамой. Быть ЖЕНЩИНОЙ.
* * *
Через пару недель уже в Москве, я позвонил своим новым знакомым. Трубку сняла Светлана. Она была очень радушна, пригласила зайти к ним домой или в офис. Выяснилось, что работают они вместе, а их контора недалеко от моей службы. Я сказал, что заеду после работы.
Когда я пришёл, то увидел, что это издательская фирма. Он был главным редактором эротической газеты для женщин. Светлана служила коммерческим директором в той же редакции. Впрочем, "служила" – не совсем точно сказано, ведь они оба были соучредителями издания. Если кому и служила Светлана Ивановна, так это своему мужу.
В кабинете главреда мы выпили коньяку, Светлана приготовила нам восхитительный чёрный кофе. Мне подарили свежий номер их полупорнографической газеты. Я сидел и рассеянно листал страницы с фотографиями обнажённых женщин и голых мужиков. "Что ж, вполне профессионально, правда, текстов маловато; слегка напоминает порнографический фотоальбом, – подумал я. – Жалко, что снимки не цветные." Эту последнюю фразу я произнёс вслух. Он живо отреагировал и сказал, что с Нового года они планируют делать газету в цвете и объёмом в два раза больше – тридцать две полосы.
Я продолжал листать их газету. Моё внимание привлёк снимок, на котором запечатлена садомазохистская сцена: худенькая женщина секла розгами рослого мускулистого мужика. Внизу был текст под заголовком "Исповедь", содержание очень напоминало рассказ блондина в Пицунде. Он заметил, что я читаю его произведение, немного стушевался, сказал только: "Ты уж извини, что тогда в баре я сделал тебя подопытным кроликом. Надо было проверить, насколько всё это достоверно звучит. Понимаешь, иногда у нас не хватает крутых материалов, вот и приходится самому что-то выдумывать…"
– Да уж, сочинять правдоподобные вещицы ты наловчился, – вставила своё слово Светлана и хитро подмигнула мне. Незаметно для мужа.
История мазохистки
В пять часов вечера, придя с работы, домой, я увидела ремень, аккуратно лежащий на прикроватной тумбочке, и записку с тексом: «Сегодня тебя ждет порка».
Уже пять лет прошло с тех пор, как мой муж ввел в нашу семейную жизнь правило за провинности сечь меня минимум раз в неделю, что, несомненно, пошло мне на пользу. Я стала себя чувствовать более спокойной и уравновешенной. Первый раз это произошло после моего пьяного загула у подруги. Я пришла домой поздно и в состоянии «нестояния».
Муж, не говоря ни слова, уложил меня спать. Утром ужасно раскалывалась голова. Не давало покоя чувство вины, и я отважно, с ремнем в руках, подошла к мужу и попросила его наказать меня, как маленькую непослушную девочку. «Хорошо» – сказал муж и велел мне снять трусики. Он зашторил окна, взял ремень, положил меня на кровать кверху попой и принялся неторопливо пороть.
Было больно, но после порки появилось ощущение нравственного удовлетворения и чувство сладострастного искупления. К тому же экзекуция усилила сексуальное возбуждение, возникшее от предвкушения порки, и когда муж вошел в меня, я была просто на седьмом небе от счастья.
С тех пор, не прошло и недели без порки. Меня всегда особенно волновал и возбуждал момент предвкушения, когда я чувствую, что он хочет выпороть меня.
«Ты капризная и непослушная девочка, я собираюсь вечером наказать тебя за все твои провинности, замочи розги…» – обычно говорит муж и я, испытывая волнительную дрожь во всем теле, бегу срезать ветви ивы, которыми он немилосердно будет стегать мою попу. Мои крики не разжалобят его, напротив, он усилит удары, наслаждаясь видом моего извивающегося тела. Муж любит наблюдать, как моя попа краснеет под ударами розги или ремня, нервы возбуждаются, что выражается в конвульсивных подпрыгиваниях тела.
По заведенному мною ритуалу, каждый раз перед неминуемой поркой, я прошу мужа не сечь меня, обещаю быть послушной, но он остается непреклонным и отвечает: «Ты обещаешь быть послушной? Теперь это не поможет, дорогая. Раздевайся и ложись на кровать». Иногда, он порет, зажав мою голову между ног, так, как когда-то в детстве наказывал меня отец за провинности. Я же, стоя на четвереньках, ощущаю обжигающие удары ремня на попе и слышу голос воспитателя: «Будешь вести себя хорошо»? «Буду». – кричу я, но «ласки» ремня не прекращаются. Боль усиливается. Я уже не могу больше терпеть. Он останавливается ненадолго. И вновь сечет меня.
Боль и наслаждение переплетаются. Может наслаждение дано человеку в утешение боли? Это вечная загадка природы. Одно я знаю точно, что все в человека прекрасно, даже это, непостижимое умом, пристрастие к наказаниям.
В шесть часов вечера вернулся с работы муж с тубусом в руках. Я сразу догадалась, что в тубусе и от этой догадки по телу пробежала нервная дрожь.
«Он хочет высечь меня розгами. Только не это! Во всяком случае, не сегодня».– пронеслись мысли. Муж протянул мне тубус и сказал:
– Достань розги и замочи их, – и стал медленно раздеваться. Я потеряла дар речи и стояла, как вкопанная.
– Но, зачем… Что ты собираешься делать? – с трудом промолвила я.
– Ты, милая моя врунишка, будешь сегодня наказана. За курение.
«О Боже, я забыла очистить пепельницу» – подумала я. Дело в том, что ко мне вчера приходила Ленка, моя подруга. Мы поболтали немного и выкурили по сигаретке, а муж сам не выносил запаха табака и мне строго-настрого запретил курить.
– Но, прости, я больше не буду – пробормотала я.
– Конечно, не будешь, после того, как я тебя хорошенько высеку.
– Нет, ты не будешь меня пороть – я попыталась протестовать.
– Ну что ж, я сам их замочу.
Муж извлек розги и пошел с ними в ванную.
Потом все было, как обычно. Мы поужинали, мило беседуя. Но мысль о том, что мне еще предстоит пережить, преследовала меня. Я заметно волновалась и решила взять его лаской. Села к нему на колени, нежно обняла и ласково проворковала:
– Давай, ты выпорешь меня завтра.
– И завтра тоже, может быть.
– Садюга.
– Иди готовься к порке – строго сказал он.
Я встала и поплелась в спальню. Стянула с себя трусики и села на кровать в ожидании. Минуты тянулись словно часы.
Муж зашел с розгами в руках, грубо взял меня за волосы и наклонил так, что я уперлась руками в кровать.
– Стой так, наркоманка.
Задрал подол домашнего халата и отвесил первый удар прутом. Я завопила от боли. Тут же последовал второй удар. Третий…Время остановилось.
Тело вздрагивало от обжигающих укусов розг. Я извивалась и выла, а он продолжал. В какой-то момент остановился, бросил измочаленные розги на пол и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Я легла на кровать, попа горела, боль стихала и медленно переходила в ощущение наслаждения. Вставать не хотелось. Я словно погрузилась в небытие, во время, когда вокруг тебя ничто не волнует и на душе полное безоблачное спокойствие и блаженство, радость очищения.
Я более всего любила мужа в эти минуты. Он понимал меня, точнее, понимал, что мне экзекуция жизненно необходима и любил меня такую, какая я есть.
Муж вернулся в комнату. Я слезла с кровати, опустилась перед ним на колени, расстегнула ширинку его брюк, извлекла его член и нежно обняла его губами. Я ласково целовала его, стараясь в поцелуях передать мужу всю глубину благодарности за его заботу обо мне. Его член едва помещался в моем ротике.
Он начал двигаться, трахая меня. Потом муж поднял меня с колен и положил на кровать попой кверху и быстрым движением вогнал желанный член в мое, истекающее любовным соком, влагалище. Мы слились воедино.
Кнут и пряник
Мне было 16 лет и как любой парень в этом возрасте я меньше всего думал про учебу и больше про то что у девушек под юбкой. Для поступления в институт на мою специальность требовалось знание французского языка. Зная мою неусидчивость мои предки решили нанять мне репетитора.
На все мои возражения по поводу того что я смоюсь загород как только прозвучит последний звонок, у них был готов ответ как выйти из этой ситуации. И один из выходов был что б репетитор поехал со мной в село. Я подумал что это полный бред и не стал даже думать о том что это по той или иной причине может быть возможным, так как какой уважающий себя человек будет ездить за 25 км для того что б провести урок, или вообще специально будет жить там со мной и терпеть бурчание бабки у которой я обычно снимаю комнату в ее домике. Каково же было мое удивление когда я узнал что нашелся человек готовый туда не-то что ездить преподавать, а даже жить так как родом из этого сила.
Хотя корректнее будет сказать что нашлась. Это была студентка второго курса института куда мне предстояло поступать. И вот я стою на автобусной остановки с рюкзаком на плечах и жду ее. И тут ко мне подходит девушка довольно высокого роста метр 80 против моих тогда метр 70, на вид лет 19, блондиночка с прямыми длильными волосами до талии. Талия у нее была еще та, как говорят осиная. Элегантное белое летние платье доходившее до середины стройного бедра обтягивало набольшего размера грудь, с двумя острыми сосками, которые словно пропечатывались через тонкую ткань. На девушке явно не было и намека на бюстгальтер. Ее платье было подвязано на талии тонким черным дамским пояском, благодаря чему хорошо обтягивало тугую попку девушки. Она представилась, ее звали Таней. Разговорившись я понял что она вовсе не из того сила где я обычно отдыхаю, а из соседнего которое далеко не рядом.
Так что Таня намерена снимать соседнею комнату в этом же домике что и я. Мне неожиданно стало интересно сколько же мои предки ей выложили что она готова тратить деньги на аренду жилья. Тут подъехал автобус и мы запаковались в его переполненный салон. Вовремя поездки толпа прижимала и тиснила со всех сторон, а Таня не раз оказывалась прижата к моей руке своим аппетитным задом. Я почувствовал на нем форму тоненьких стрингов и меня это возбудило. Таня словно поняла что я пользуюсь моментом постаралась отслонится но это у нее не вышло. Наконец мы приехали. Мы быстро нашли нужный адрес и решили побыстрее поселится так как день был жарким, а не подалеку текла речка в которой можно было освежиться. Но какого же было наше изумление когда мы узнали что осталась всего одна свободная комната с двумя кроватями.
Я уже был весьма рад так как думал что мои мучения отменены и Таня уедет домой, но не тут то было. Она спросила не против ли я жить с нею в одной комнате. И тут я представил себе что смогу ее видеть с ее умением подбирать нижнее белье чуть ли не в чем мать родила! Конечно я согласился. Как только мы заселились я понял что Таня мне так просто не даст пялиться нас свой зад и все остальные прелести, так как каждый раз при переодевании меня просили отвернутся. Со временем мы сдружились и не только занимались французским но и ходили вместе на речку, где я мог любоваться ее роскошным телом в довольно откровенном купальнике.
Но тут однажды случилось так что я был сам дома и начал заниматься онанизмом листая порно журнал и не заметил как вошла Таня. Я хотел было что то начать говорить но она меня перебила сказав что все нормально и нечего страшного не произошло. Затем слегка покраснев рассказала что сама этим не раз занималась, а так же про то как ее застукала в 16 лет за этим делом мама и сказала что когда прейдет с роботы будет с ней серьезный разговор. Прейдя с работы мать прочитала ей лекцию на тему сдержанности и ее распущенности после чего сказала принести из ванной щетку для волос. Таня долго возражала что она уже взрослая и что ее уже не наказывали так лет пять. Но под страхом быть лишенной карманных денег на целый месяц она принесла предмет наказания и легла маме на колено предварительно спустив джинсы с трусиками.
Я был поражен этой историей, которая оказалась лишь вступлением к основному разговору. Она предложила мне следующие. Она сама мне будит дрочить и даже сосать но я не имею права это делать сам, если же я ослушаюсь то буду выпорот ее дамским ремешком по попке, а так же это будет применятся ко мне за лень к учебе французского. Я представил ее в роле экзекутора с этим ремнем и меня это завило не на шутку, так что я согласился. После чего она сказала что я буду наказан прямо сейчас за то что дрочил после чего она мне подрочит. Она встала со стула и начала расстегивать свой поясок. Затем сказала мне перевернутся на живот и снимать шорты и то что под ними. Я подчинился и уже лежа на животе видел как она складывает поясок в двое. Все в этом же полупрозрачном платье с этим пояском в руке она была неотразимой.
Я решил вытерпеть порку как настоящий мужчина но уже после 10 удара вопил как ребенок. На неся мне 30 ударов она остановилась и я словно во сне услышал ее строгий голос переворачивайся! Я перевернулся, мой член торчал как кол. Я посмотрел на нее, она была прекрасна. Ее волосы растрепались, на щеках играл румянец, пухлые губки были приоткрыты, она часто дышала, при этом ее грудь еще больше прорезала ткань своими давно затвердевшими сосками. Она заметила мой взгляд у себя на груди, бросила сложенный в двое поясок на кровать рядом со мною и игриво улыбнувшись спросила нравится? При этом она зажала свои соски пальцами через ткань платья, и начала их теребить, то слегка покручивая то просто оттягивая вместе с тканью платья. А если так… и она скрестивши руки на груди скинула со своих нежных плечек бретельки платье и плавно обнажила конусовидную грудь с ярко красными сосками размером с поставленную фасолину.
Ее грудь была идеальна и она это знала.
Она продолжила свою игру с сосками оставив свое платье свободно висеть приоткрывая пару сантиметров ниже пупка.
– Видела это б твоя мама! Ох и получила б ты…
– Покрайней мере я б перенесла эту порку достойно и не визжала б так как ты!
С этими словами она села на край кровати и зажала мой давно окаменевший член в своей ручонке. Она не спеша начала мне дрочить играя при этом своими наманикюренными алыми ноготками с моими яичками. При этом она то игриво смотрела на меня то на мой торчащий колом член. Затем она слегка склонила голову на бачек, так что ее пышные волосы свисли набок закрыв ее лицо и оттянувши крайнюю плоть нагнувшись начала слегка посасывать головку моего члена. После чего снова садилась ровно как гвоздик продолжая дрочить мой член. Я заметил ее великолепную осанку. Как я узнал позже она долгое время занималась бальными танцами и была очень пластичная и гибкая девушка. Каждое ее движение было грациозным, а как она работала язычком ммм….. Ради этого стояло подставить свой зад под ее поясок.
Она то сосала то выравниваясь закусывая нижнюю губку игриво и томно смотрела на меня из под висячих на ее щеке волос не забывая при этом работать рукой. Я почувствовал что скоро кончу и хотел схватить ее рукой за затылок что б помочь себе задав нужный темп, она же убрав мою руку сказала что если это повторится она выпорет меня и оставит на неделю без оргазма со строгими порками за онанизм. Я послушно убрал руку и спросил разрешения поиграть с ее соском как она это дела сама. На что она ответила хорош, но за это после оргазма еще получишь 15 ударов пояском. Я согласился и жадно начал тискать ее сосок в руке, я мял ее грудь которая идеально подходила под мою ладонь, так что я мог сжать ее полностью в своей руке. Затем я больно скрутил ей сосок и начал тянуть на себя.
Таня же не сопротивлялась, она лишь ускорила движения своей руки на моем члене, эти движения стали нервными. Я продолжал мучать ее грудь в то время как второй рукой схватил ее за второй сосок и тоже начал крутить его. Таня глубоко задышала, она резко свила вместе расставленные коленки и плотно сжавши их затряслась в немой судороге, успевши сказать томным голосом при этом что то не члена раздельное вроде а за это сосок еще 15! При этих словах она закатила глаза и впилась в мой член сначала засосом, а потом двумя резкими глубокими заглатывающими движениями довила меня до оргазма. Я спустил ей в рот все до последней капельки. Проглотивши все, она игриво облизнулась смотря из подлобья на меня, ее глаза блестели от чего то сладкого и безумно приятного, что наверняка жгло в ее промежности.
Она встала с кровати на которой остался мокрый след от ее соков, поправила бретельки платья натянувшие его на торчащие соски и потянулась за своим дамским пояском со словами переворачивайся милый…
P. S: Непослушным девчонкам нуждающимся в хорошей порке писать на [email protected] Этот рассказ был набран на карманном компьютере, поэтому не судите строго.
