Текст книги "Флагелляция в светской жизни"
Автор книги: Коллектив авторов
Жанр:
Эротика и секс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц)
Марина Сергеевна
Стояли теплые сентябрьские дни. Запоздалое бабье лето не спешило уходить. Учебный год только начался. В нашей школе появилась новая учительница английского языка – Марина Сергеевна. Это была молодая (наверное сразу после института) красивая женщина. Не знаю как другие, а я ревновал ее к мужу, подвозившему Марину Сергеевну к школе на шикарном по тем временам автомобиле – белой «Волге».
В тот день английский был последним уроком. Мы собрались около класса, но Марины Сергеевны не было. Она опоздала на десять минут. С любого другого урока мы давно бы сбежали. И никто бы нас не осудил. Но все успели полюбить новую учительницу и терпеливо ждали. Урок состоялся.
Каково же было мое разочарование, когда она вызвала меня к доске и поставила двойку. От обиды я заплакал. Это ее благодарность! Если бы мы ушли, она получила бы хороший выговор от директора. А меня теперь ждет наказание.
После звонка я подошел к ней что бы забрать дневник. Но Марина Сергеевна захотела со мной поговорить.
– Почему ты заплакал? Тебе не стыдно перед одноклассниками? Ты видел усмешки твоей соседки? Нужно уметь владеть своими чувствами.
– А Вы могли бы не ставить двойки после того, как мы тут ждали Вас десять минут. Лучше бы всем классом в кино пошли. А Вас бы премии лишили.
Высказав это, я испугался своих слов. Что теперь будет? Но Марина Сергеевна осталась такой же невозмутимой, как и была.
– Даже если я не права, это не повод для слез. В жизни очень много несправедливости. Ты всякий раз будешь рыдать? Кто станет уважать тебя после этого. Настоящий мужчина принимает удары судьбы с гордостью и улыбкой, даже если знает, что его ждут крупные неприятности.
Мне нечего было терять и я не стал сдерживаться в своих высказываниях.
– Легко Вам учить других. А меня теперь отец выпорет. И Вы могли бы хотя бы из благодарности не ставить сегодня двойки. А насчет ударов судьбы, хотел бы я посмотреть, как бы Вас выпороли за это опоздание на урок, и как бы Вы с гордостью отсчитали себе двадцать ударов. Уверен, двоек по английскому стало бы значительно меньше.
Я ждал грома и молнии. Я уже представлял себе своего отца в школе. От страха подкашивались колени.
Но Марина Сергеевна отреагировала на мои слова очень необычно. Она подошла к двери и заперла ее на замок. Затем вернулась к столу, встала коленями на стул и оперлась локтями о стол.
– Я, в отличие от тебя, сильный человек, и умею отвечать за свои поступки. И сейчас я тебе это докажу. Сними с себя ремень и бей. А я отсчитаю положенные за опоздание двадцать ударов.
С этими словами она задрала юбку. У меня захватило дух. Я впервые видел так близко плохо прикрытую женскую попу. Слишком откровенные трусы почти ничего не скрывали. Я невольно залюбовался красивым изгибом загорелого тела. Ее слова вывели меня из оцепенения:
– Ну хватит уже глазеть. Начинай. У меня мало времени.
Я взмахнул рукой. Мне казалось это сон. Первые удары были очень слабыми. Марина Сергеевна исправно их считала. Но постепенно я стал входить во вкус. Было что-то приятное в этом деле. И вот вместо слова тринадцать я услышал стон.
– Этот удар я повторю. Вы его не сосчитали.
Она покорно кивнула головой и продолжила счет. Голос ее стал совсем тихим. Сквозь прозрачные трусы мне было хорошо видно, как на коже появляются ярко красные рубцы. Мне стало жаль ее. И если бы она потребовала прекращения порки, я бы немедленно остановился. Но Марина Сергеевна сдержала слово и выдержала до конца.
Когда все закончилось, она опустила юбку, разогнулась и несколько минут молча смотрела в одну точку. Но вот наконец она пришла в себя и заговорила:
– Я не освобождаю тебя от этой двойки. Но и ставить пока не буду. Я подожду пока ты превратишься из жалкого хлюпика в мужчину. Тогда ты сам поставишь себе эту двойку, а я под ней распишусь. А пока иди.
Я медленно плелся домой. Противоречивые мысли роились у меня в голове. С одной стороны я радовался отсрочке наказания. Может быть его вообще не будет. Что я дурак, ставить себе двойки в дневник. С другой, мне вдруг захотелось показать себя героем перед этой женщиной. И я не знал, что во мне победит.
А еще, перед глазами постоянно стояла ее почти неприкрытая загорелая попа. И неизведанные ранее желания не давали покоя.
Прошла осень, зима. Наступила долгожданная весна. Светило яркое солнце, все расцветало, настроение было отличное. Мы с друзьями как-то на перемене решили покурить. Для этого спустились в подвал школы. Там мы встретили двоих из старших классов. Они пили водку. Увидев нас, они предложили присоединиться. Тогда я впервые попробовал этот жгучий напиток. Всю компанию застали неожиданно появившиеся физрук с завхозам.
В тот день мне очень крепко досталось. Болтливый физрук разболтал об этом событии. И все в учителя, в том числе и Марина Сергеевна, понимали причину грустного вида нашей компании.
Тогда то я и вспомнил о своем долге. Конечно получить двойку в тот момент было равноценно самоубийству. Но я уже представлял восторженный взгляд этой женщины. Смело и решительно я протянул ей дневник. Марина Сергеевна с одобрением посмотрела на меня и что-то написала в дневнике.
Однако особого восхищения мной я не почувствовал. Это вернуло на землю. Я поплелся домой проклиная себя за этот глупейший поступок.
Дома хотелось уже поскорее получить наказание и удалиться к себе в комнату. Я молча протянул отцу дневник. Он посмотрел его, положил на стол и сказал:
– Пошли скорей обедать. А то я умираю с голоду. Мать таких вкусных котлет нажарила. Давно уже звала. Но мы решили дождаться тебя из школы.
Только после обеда я посмотрел дневник. Поставленная мной двойка была перечеркнута. А рядом Марина Сергеевна написала:
"Исправленному верить. Отметка поставлена ошибочно."
Я успешно закончил школу, затем институт, пошел работать. У меня было много разных подруг. Но я так и не смог забыть свои первые сексуальные фантазии, связанные с Мариной Сергеевной.
И вот однажды на автозаправке я встретил ее. Годы совсем не повлияли на внешний вид этой удивительной женщины. Мы разговорились, и Марина рассказала, что из школы она ушла, с мужем развелась. Сейчас работает переводчиком, много разъезжает по миру.
И вдруг она резко сменила тему:
– А ведь за тобой должок остался. Поехали ко мне, я тебя выпорю за ту двойку.
Мысль о возможности оказаться у нее дома окрылила меня. Я до сих пор удивляюсь, как ни во что не врезался, спеша за ее красивой зеленой "Вольво".
Квартира у Марины оказалась такой же шикарной, как и ее хозяйка. Она велела мне подождать, пока она переоденется в другой комнате и найдет подходящий ремень.
Я ждал тридцать пять минут. Мое терпение кончилось. В душу забрались неприятные подозрения. Я чувствовал себя идиотом.
Но наконец в дверях появилась Марина. На ней был очень милый совсем короткий халатик. А в руках кожаный ремень.
– Прости меня. Я опять опоздала. Сколько ударов я должна отсчитать?
– Столько, сколько минут мне пришлось ждать. Тридцать пять.
Марина легла животом на стол и задрала халат. Под ним ничего не было. Я некоторое время любовался, а затем нанес первый удар. Она слегка застонала.
– Это не в счет. Ты должна считать удары.
Она покорно кивнула.
– Раз, два, три, четыре.
Ее длинные стройные ноги были широко расставлены, и я хорошо видел как то сжимаются то разжимаются пушистые губы.
– Пять, шесть, семь…
Больше я не выдержал, и мой давно уже напряженный член вонзился в это красивое крепкое тело.
Месть жены
Наверное, мужчине гораздо сложнее, чем женщине, признаться, что его возбуждает, когда его кладут на колени, оголяют попу и бьют по ней ладонью, массажной щеткой, или березовой розгой. Но даю гарантию, что таких много. Самого меня в детстве никогда не секли, об этом только слышал или читал. А впервые это случилось со мной через два года после свадьбы, и произошло это следующим образом:
мы были в компании, где я, как обычно, немного пофлиртовал с чужими женщинами. По дороге домой жена молчала, и я полагал, что язык у нее развяжется, как только окажемся в своей квартире. Но на этот раз он развязался сильнее, чем обычно.
– Все, я устала от твоего флирта. Я сто раз тебе об этом говорила, но слова на тебя, как видно, не действуют. Теперь тебя следует наказать по-настоящему. Ты ведешь себя, как дрянной мальчишка, и соответственно с тобой и надо поступать. Может быть, тебя в детстве не пороли, но сейчас ты получишь солидную порцию розог по голой заднице. Может, после этого ты перестанешь кокетничать со всеми без разбора! – заявила она, когда мы пришли домой.
– Ха-ха, – ухмыльнулся я. – Как ты это собираешься делать?
Хоть жена у меня и спортивная, и в хорошей форме, но все же она послабее меня.
– Если ты откажешься понести заслуженное наказание, я лишу тебя доступа к телу на целый месяц. Выбирай сам.
По ее лицу было видно, что она говорит серьезно, и я решил сдаться.
– Хорошо, я согласен – говорю, смущаясь и краснея.
– Отлично, тогда марш в ванную и жди меня там.
Я пошел в ванную, раздумывая над тем, на что я, собственно говоря, согласился. Как это меня, взрослого двадцатисемилетнего мужика, будут пороть розгами, словно мальчишку? Как она собирается это делать? Будет ли это действительно больно? У меня дрожали коленки, а в нижней части живота было странно сосущее чувство от волнения и неизвестности. Минут через десять жена пришла в ванную и села на край ванны.
– Иди сюда! – строго скомандовала она, после чего расстегнула на мне ремень и ширинку, так что брюки сползли на пол. Она решительно взяла меня за руку и заставила лечь животом на колени.
– Сейчас ты получишь так, что запомнишь надолго! – сказав это, она со всей силы принялась шлепать по моей голой и абсолютно беззащитной заднице. Было достаточно больно, но пока еще терпимо.
– Видели бы тебя сейчас твои девочки, перед которыми ты выпендриваешься… Что бы, по-твоему, сказали, если бы узнали, как ты лежишь у меня на коленях и получаешь по голому заду, как нашкодивший мальчишка? Зад у меня начал гореть, и я попытался прикрыть его рукой.
– Убери руку, а то я возьму массажную щетку! – последовала моментальная реакция.
После еще нескольких ударов я все же не выдержал и попытался защититься рукой.
– Принеси щетку! Немедленно! – скомандовала жена. Пришлось тащиться в спальню со спущенными до пола штанами и искать массажную щетку. После чего снова лег поперек ее коленей. Однако на этот раз жена зажала меня намертво, поставив правую ногу так, что она пришлась мне как раз на коленные сгибы, а левой рукой крепко ухватив меня за шею, чтобы я не смог ее поднять. Хлоп… Хлоп… Твердая тыльная сторона щетки, просвистев в воздухе, с силой обрушивалась на мой зад. Теперь удары были такие, что звук их эхом отдавался от стен ванной. Трудно сказать, что труднее было вынести – боль или унижение.
– Теперь ты надолго запомнишь. Обещай, что больше не будешь заниматься этими глупостями. Или хочешь еще пару горяченьких? – спросила жена после очередной серии ударов.
– Обещаю… – простонал я и получил разрешение встать. Жена захихикала, увидев сильнейшую эрекцию, которую вызвала у меня вся эта процедура.
– Ну хватит кнута, пора и пряник попробовать, – засмеялась она, и мы отправились в спальню.
Оказалось, что жена тоже изрядно возбудилась, и все это закончилось множественным оргазмом, во время которого она впилась ногтями в мой горящий зад.
Мой папа
Перед тем как я начну свой рассказ, я должна привести в известность, что этот мужчина не мой настоящий отец. Ему разрешили забрать меня из детского дома, когда мне было семь лет, несмотря на то, что он развелся со своей женой. Он был полицейским, в криминальном отделе. Мой папа был добрым и порядочным человеком. Даже, один раз, когда он допрашивал подозреваемого, тот заметил, что для легавого, он очень приятный человек. Ему было сорок шесть лет, но он, для своего возраста, довольно хорошо выглядел. Он был не высокого роста, спортивного телосложения, имел коричневые, волнистые волосы, и ярко сини глаза.
Так вот: это было в начале лето. Я была ученицей седьмого класса. Невыносимая жара обжигала наш край больше недели. Мне было не до учебы. Предыдущим вечером я договорилась с одноклассницей, что мы утром сделаем вид, как будто идем в школу, как обычно, а по-настоящему пойдем на речку, позагорать и искупаться. Так и получилось. Только в тот же день, директорша школы решила, что я и подруга заболели, и по этому, не пришли в школу. К концу недели, должен был состоятся экзамен по физике, и она позвонила нашем родителям сообщить, что в классе находится материал, который нам надо выучить дома. На счастья моей одноклассницы, директриса, не смогла дозвонится до ее родителей, а вот мне повезло меньше, и мой папа ответил на ее звонок. Когда он понял что я не в школе, он очень сильно изумился, и сразу перезвонил мне, на сотовый. Когда я увидела что мне поступает от него звонок, я поняла, что дело пахнет не ладным, но все равно решила ответить, для того чтобы не ухудшить ситуацию еще больше. Он потребовал узнать, где я. Поначалу, я пыталась ему рассказать, что я в школе, и что скоро у меня начинается урок, но он сказал, что ему позвонила директор, что он знает, что я сегодня не пошла в школу, и чтобы я сказала ему, где я, потому что он волнуется. Поскольку у меня не осталась другого выбора, пришлось сказать. Он приказал нам оставаться на месте, и сообщил, что скоро за нами заедет. Наши сердечки заколотились от испуга и волнения.
Так и было. Не прошло и пятнадцати минут, как он уже был на месте. Мы сели в машину, на заднее сиденье. Папа спросил у моей подруги, как ее зовут, и где она живет. Подруга пожертвовала этой информацией, но стала умалять папу, чтобы нечего не рассказывал ее родителям, а то, по ее словам, они ее убьют. Папа сразу утешил мою подругу и сообщил ей, что он просто довезет ее до дома, а с родителями она уже будет объясняться сама.
После того как она вышла из машины, папа повернул руль, и мы направились в сторону нашего дома. Всю дорогу он молчал. Я пыталась уловить его взгляд в переднем зеркале и понять сердится ли он или нет. Но он строго смотрел вперед, не пытаясь вообще меня разглядывать. Я знала, что он сердится. Не когда при поездке он не был таким молчаливым. Когда мы, наконец, подъехали к нашему зданию, я боялась выйти из машины, не представляя, что меня может ожидать сейчас. Он подошел к задней дверце машины, открыл ее, и приказал мне выйти. "Ты сердишься на меня?", я поинтересовалась. "Я не сержусь, а просто разочарован в тебе. Не знал, что ты способна на такие поступки", он мне ответил огорченным голосом. Папа запер машину, и мы направились к нашей квартире, которая располагалась на втором этаже.
Я шла впереди него, и все думала про себя, что же он для меня замышляет? Он будет на меня кричать? Хотя он никогда не кричит. Или просто скажет, чтобы я больше никогда этого не делала, и продолжит дневные обязанности как обычно? Долго мне гадать не пришлось. Как только мы переступили порог, он приказал мне отправляться в маю комнату, и добавил, что он сейчас подойдет. Я ужасно испугалась. Что же сейчас будет?
Я зашла в комнату, и села на кровать. Не прошло и минуты, как он вошел. "Не достаточно, что ты прогуляла учебный день, ты еще смеешь мне врать?" Стал он меня упрекать, стоя в дверях. Мне было нечего ему ответить. Мне стала очень неловко. Я просто повернула голову в другую сторону, и уперлась взглядом в пол. "Зачем ты это сделала?" Он продолжил. "Тем более, у тебя столь важный экзамен через три дня". Я продолжала смотреть в одну и ту же точку, что и раньше. "Отвечай мне, когда я тебе задаю вопрос!" Он чуть повысил голос. Я повернулась, и меня застал его строгий взгляд, устремленный на меня. "Я обещаю, этого больше никогда не повторится, прости меня", сумела я вымолвить со страху. "Ты права, этого больше никогда не повторится", он подтвердил. "Я лично об этом позабочусь. Ты думаешь, что если ты просишь прощение, ты сразу будешь прощена? Мир так не устроен. Мне тебя придется наказать. Я никогда не представлял что мне придется наказывать взрослую дочь, но ты мне просто не оставила другого выбора. Ты сделала два очень плохих поступка. Первый заключается в том, что ты прогуляла школу, а второй, самый худший, ты меня пыталась обмануть. Я не хочу этого делать, но оставить такое поведение безнаказанным я просто не могу". Наказать? Я начала перерабатывать у себя в подсознании это ужасное слово. Как же он меня накажет? Заставит переписывать одну и ту же фразу пятьдесят раз, так как он меня наказывал, когда я была маленькой? Но папа, опять же, очень много времени для размышления не оставил. Он выдвинул стул, который был задвинут за письменный стол, сел на него, и приказал мне подойти к нему. После того как я повиновалась, он приказал мне лечь к нему на колени животом в низ. Я сразу поняла, что он со мной сейчас будет делать, и мое сердце стало бешено биться в груди. Когда папа заметил, что я замешкалась, он у меня спросил строгим тоном: "Ты сама ляжешь, или мне придется тебя уложить?" Поскольку, большого выбора у меня не было, и мне не хотелось превращать эту ситуацию в более унизительную, чем она уже была, пришлось повиноваться, и лечь папе на колени.
К тому времени, я уже была взрослой и высокой девушкой. Мои руки и ноги соприкасались с полом, тогда, когда я лежала у него на коленях, но это не остановила моего отца отнестись ко мне, как к маленькому ребенку. Сейчас он меня разденет, я все продолжала думать про себя. Я закричу, или буду строить из себя героиню, и терпеть молча? И чем интересно он меня будет бить? Ремень он с себя вроде бы не снимал, или я со страху просто не заметила, как он это сделал?
Но он не стал задирать вверх мое летнее платье, которое было на мне в тот полдень, а просто принялся шлепать меня ладонью, прямо по платью. На мое большое удивление, больно не было. Он бил не сильно. Но за то, было обидно, и очень стыдно, что я себя так плохо повила, и огорчила его. Примерно, после десяти ударов, он приказал мне встать. Стул он задвинул на место, и пообещал скоро зайти ко мне, а пока приказал мне хорошенько обдумать мои сегодняшние поступки.
Когда он вышел из комнаты, я села на свой письменный стол, и стала с грустью смотреть в окно. Попа не болела, но чувствовалось, что меня по ней только что отшлепали. В гостиной зазвонил телефон. Я поняла, что это папин напарник, зовет его, вернутся на работу. Я оказалась права. Когда папа закончил телефонный разговор, он зашел ко мне, и спросил меня, если я в порядке. Я покачала головой, в знак согласия. Он сказал, чтобы я в его отсутствия поела, и перечислил, что есть в холодильнике. Но я так и не смогла выйти из комнаты. Я была очень расстроенной прожитым днем.
Когда сумерки стали покрывать город, я встала со стола, включила настенный светильник, и снова уселась на стол. Через какое-то время, папа вернулся домой. "Настя?" Спросил он с недоумением, когда обнаружил что квартира темная, а меня негде нет. "Я у себя!", ответила я ему, не отрывая глаз от окна. Он вошел в спальню. Увидев, что я сижу в том же самом положении, как и пять часов тому назад, он подошел ко мне, и спросил, поела ли я. Я покрутила головой. У меня не было сил разговаривать, потому что чувствовала, что вот-вот, заплачу. Он вздохнул с огорчением, и присел передо мной, на корточках. "Настенька, не обижайся на меня. Я это все делаю, чтобы ты хорошо училась, и приобрела достойную профессию", он стал меня утешать. "Я не обижаюсь. Я знаю, я это заслужила", ответила я ему. При помощи двух пальцев правой кисти руки, он легонько зацепил мой подбородок, и повернул мою голову так, чтобы я смотрела ему в глаза. "Ты же знаешь, что я тебя люблю, и сделаю все для того чтобы тебе было хорошо". Я уже больше не могла сдерживаться, и слезы полились ручьем у меня из глаз. Он встал с пола, присел рядом со мной на стол, положил мою голову себе на плече, и стал гладить меня по волосам. "Не плач, все уладится, вот увидишь. Ты просто голодная и уставшая", папа продолжил меня утешать. "Я тебя сейчас покормлю, и уложу спать. Завтра утром ты себя почувствуешь лучше".
После ужена, он отвел меня ко мне в спальню, взбил мои подушки, и я упала на кровать, абсолютно обессиленная. "Прости меня"… Вымолвила я из последних сил. Папа, в очередной раз, погладил меня по голове, накрыл одеялом, и сказал: " Я уже обо всем забыл". Затем, он поцеловал меня в лоб, прошептал мне в ухо: "Ты хорошая девочка", пожелал спокойной ночи, и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Через семь лет папа погиб при исполнении должности.
