Текст книги "Флагелляция в светской жизни"
Автор книги: Коллектив авторов
Жанр:
Эротика и секс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)
Порка за подглядывание
Телесные наказания были довольно частым событием в моей семье, когда я был ребёнком. Шлёпанья от мамы, обычно деревянной ложкой или щёткой для волос, были довольно болезненными, но не внушали ужаса.
Вот отца, который порол кожаным ремнём, я действительно боялся. По этой причине я чаще совершал сомнительные поступки, когда отец уезжал из города. Странно, но шлёпанье, которое мне запомнилось сильнее всего, было все-таки от мамы. Вот как это произошло.
Когда мне было 13, я был влюблён в привлекательную подругу моей сестры по имени Лори. Но для Лори, которой было 15, как и моей сестре Маргарите, я был лишь Маргаритиным несносным младшим братом. А так как моё влечение к Лори было обречено на отсутствие взаимности, я играл роль несносного младшего брата по полной программе. Я постоянно докучал им, дразнил, в общем, не давал им покоя.
Как-то Лори осталась у нас на ночь и собиралась спать в комнате с Маргаритой. Мысль о том, что соседней комнате находится Лори, возможно, не полностью одетая, сводила меня с ума. Вдруг, поддавшись порыву, я решил попробовать подглядеть за ней. Если повезёт, думал я, я мог бы увидеть хотя бы мельком её груди, так соблазнительно скрытые под тканью блузки.
Мое сердце забилось чаще, когда я подумал, что могу попасться, но если и попадусь, последствия не будут катастрофическими, ведь отец уехал из города.
Я тихо вышел из комнаты со стулом и посмотрел в сторону их комнаты. Были слышны голоса Лори и Марг, и свет был включен. Мы жили в большом старом доме, в котором были вентиляционные окна над высокими дверями. Я прокрался очень медленно по коридору, неся стул, стараясь, чтобы доски паркета не скрипели.
Около двери в комнату я поставил стул и аккуратно вскарабкался на него. Затем, чрезвычайно медленно, чтобы не привлечь внимание девочек резким движением, я стал выпрямляться.
В этот момент отворилась дверь маминой спальни, мама вышла, включила в коридоре свет, который ослепил меня, и спросила:
“И что это, интересно, ты делаешь?”
Ещё до того как я сообразил, что ответить, из своей комнаты выбежали Маргарита и Лори, обе полностью одетые во фланелевые пижамы, и уставились на меня, пока я придумывал какое-нибудь объяснение своему затруднительному положению.
“Он за нами подглядывал!” – завопила Маргарита возмущённо.
“Маленький извращенец”, добавила Лори довольным голосом, наслаждаясь, что я не могу выдать ответную дерзость на этот раз.
“Извините”, пробормотал я, “Я просто хотел спросить кое-что, и хотел проверить, не спят ли они, прежде чем постучать”.
“Ага, как же!” – воскликнула Маргарита, а Лори рассмеялась.
“Стыдоба!” – строго сказала мама. “Как ты только придумал такую выходку?”
“Я больше не буду”, жалостливо извинился я.
“Ты прав, ты больше не будешь, во всяком случае, после того, как я разберусь с тобой! Дай сюда стул. Маргарита, сходи в ванную и принеси мою щётку для волос, ту самую, большую, деревянную.
“Я помогу её найти”, сказала Лори, даже не пытаясь скрыть полное ликование.
Проходя мимо меня, обе девочки победно улыбнулись. Я вынес стул на середину коридора, мама села на него и расправила платье на бёдрах.
“Пожалуйста, мама”, я умолял тихо, чтобы не услышали девочки, рыскающие в ванной, “не здесь, не при девочках. Я умру, если ты отшлёпаешь меня перед Лори”.
“Не умрёшь”, она ответила холодным тоном, “но запомнишь надолго. Хоть я и не могу пороть так же больно как отец, но добиться такого же эффекта я смогу”.
Девочки вернулись, и Маргарита вручила маме щётку, а Лори посмотрела мне в лицо самодовольно, и я почувствовал как покраснел. А затем сценарий вообще стал невероятным. Быть отшлёпанным по тонким хлопковым пижамным штанам в присутствии Лори – это невыносимо унизительно. Но когда мама положила щетку на колени и потянулась к резинке моих штанов, я понял, что она планирует гораздо большее унижение.
“Нет, пожалуйста”, захныкал я, испуганно схватившись за резинку, и слезы покатились по щекам, “только не по голой попе. . только не при девочках!”
“Ну, если ты такой застенчивый”, отчитала меня мама, применив железную логику, “надо думать дважды, прежде чем подглядывать за девочками. Сейчас Лори увидит, что происходит с плохими мальчиками в этом доме, а потом ты перед ней извинишься”.
С этими словами, она свела мои запястья, лишив последней надежды сохранить достоинство, просунула большие пальцы под резинку штанов, и быстрым, решительным движением стянула их до колен. Когда она их отпустила, они упали вниз к лодыжкам, и я ощутил непривычный холодный воздух вокруг нижней половины тела.
Я взглянул на Лори, надеясь обнаружить, что её там на самом деле нет, что это всё мне только кажется, но она там была, едва сдерживая визг восхищения, прикрывая рот рукой, широко раскрыв глаза в несомненном удивлении от такого поворота событий.
Должен признать, что хотя сексуальное воображение у меня было развито не в меру, само тело – не было. У меня не было волос там, и девочки видели все как на ладони. И чтобы окончательно унизить меня, у меня была эрекция.
Мама уложила меня к себе на колени и своей огромной тяжёлой щёткой для волос принялась шлёпать меня, больнее и дольше, чем когда бы то ни было, отчитывая меня все это время, что надо уважать молодых девушек, особенно если я сам стесняюсь показывать свое тело.
В тот раз я показал настоящее шоу – брыкался, ерзал, пытался прикрыться от шлепков руками, ревел и, запинаясь, пытался извиниться и обещал никогда больше так не делать. Под конец я рыдал неудержимо, так что паркетные доски у меня перед носом были мокрые.
Порка при девочкахВ последней стадии моего наказания мне пришлось встать лицом к девочкам и извиниться, прерываясь из-за всхлипываний и икоты. Когда я просил прощения у Лори и смотрел ей в лицо, я увидел лучезарную улыбку, возвещавшую победу над напыщенным, вредным ребенком, которым я и был.
“Я тебя прощаю, Дэррил”, ответила она спокойным, утешающим голосом, “потому что ты поплатился за плохое поведение, и будешь еще платить каждый раз, когда будешь встречать меня на улице, после всего того, что я увидела. Надеюсь, теперь ты наконец-то станешь вежливым со мной и Маргаритой”.
Еще долго после того, как все разошлись, я слышал голоса Лори и Маргариты, хихикающих, очевидно, в деталях вспоминая мое наказание. И пока я пытался успокоить жалящую боль в попе, гладя её руками, лежа на животе, я понял нечто совершенно поразительное. Я понял, что влюблён в Лори больше, чем когда бы то ни было.
Порка кузины
Порка кузиныМой интерес к шлёпанью появился у меня лет четырнадцать назад. Мне было тогда 14, а моей двоюродной сестре Даниэлле – 15. В наших семьях много детей, разница между старшим и младшим – лет пятнадцать. Жили мы все дружно, наши дома располагались на одной улице.
Так что мы часто ходили друг к другу в гости, иногда пользуясь для этого задними дверями домов. В тот день я именно так и вошел в тётин дом, но ещё до того, как я успел окликнуть кого-нибудь, я услышал гневный тетин голос из гостиной. Побоявшись вмешиваться, я собирался по-тихому выйти из дома, но тут кое-что из услышанного привлекло мое внимание.
– Это непростительно, юная леди! Ты будешь наказана. За прогул школы ты заслуживаешь, чтобы тебя хорошенько отшлёпали по попе. Именно этим я сейчас и займусь.
– Не надо, мама, пожалуйста! – заорала Дэни.
Я помедлил и – до сих пор не знаю, что подтолкнуло меня на это – двинулся в сторону гостиной. Через полуоткрытую дверь я видел, что происходит в комнате. Дэни стояла, понурив голову, пока мама отчитывала её.
Дэни была стройной, миниатюрной, ростом 155 сантиметров. Ее тёмные волосы в те годы были длинные, до середины спины. За последний год у меня была возможность наблюдать, как у Дэни появилась роскошная взрослая фигура с округлыми формами. На ней была школьная одежда (которая ей, похоже, в то день не понадобилась) – белая блузка и синий джемпер, и синяя юбка, покрывающая её гладкие бедра примерно на половину, и белые носки.
Внезапно тетя схватила Дэни и нагнула её так, что мне стала видна ее попка. Этот кадр навсегда остался в моей памяти. Дэни выглядела такой хрупкой и беззащитной. Затем, к моему удивлению, тетя задрала её юбку выше талии, и мне представился вид ее белоснежных трусиков, обтягивающих ее миленький задик. Я до этого видел Дэни в купальнике, но сегодняшнее зрелище меня неимоверно возбудило.
Тетя подняла руку и опустила со звонким шлепком на трусики Дэни, на что та хныкнула. Я стоял и не мог двинуться с места. Эта была секунда, с которой начался отсчет моему интересу к шлёпанью.
Шлёп, шлёп, шлёп. Еще три удара, и Дэни стала извиваться, но тётина рука крепко держала её спину, не позволяя Дэни разогнуться. Она попробовала вилять попой, но тетины шлепки приземлялись каждый раз точно в цель.
После пяти шлепков Дэни плакала – я слышал, как она ловила ртом воздух и всхлипывала между ударами. Потом она завизжала:
– Хватит, мама, пожа… пожалуйста. Я больше не могу.
Шлёп.
– Не надо, пожалуйста, я больше не буду прогуливать.
Шлёп.
– Конечно, не будешь, юная леди, – подтвердила тетя. – Осталось еще шесть ударов.
– Что? Это не честно! Пожалуйста, мама, хватит, я не выдержу.
Дэни заскулила. Под её трусиками я видел розоватый румянец. Я засунул руку в карман и инстинктивно начал поглаживать себя. Не знаю, что я находил более возбуждающим – восхитительную попку моей сестры, краснеющую на глазах, или её униженное смирение, с учетом того, что она всегда командовала мной и вела себя заносчиво.
Ещё три шлепка – и с каждым она, казалось, теряла год по взрослости своего поведения. Она даже больше не пыталась избежать ударов. Шлёп, шлёп, шлёп.
– Хватит! Пожалуйста, мамочка, перестань, больно!
Но тётя не останавливалась, и Дэни оставалось только ловить ртом воздух и глотать слёзы.
Теперь она плакала монотонно. Шлёп.
– Оооуууууууу!
Шлёп, шлёп.
– Ааааййййййййй! – заорала она во всю глотку. На двенадцатом ударе тётя остановилась. Но она все ещё держала Дэни вверх попой, хотя сама уселась где-то вне моего обзора.
Я был чрезвычайно возбуждён, глядя на свою кузину, согнувшуюся, повернутую попкой в мою сторону. Я не мог наглядеться на её икры, её бедра, дрожащие от напряжения, ярко алую попку и трусики, влажные от пота.
Смущённый и возбуждённый, я выкрался наружу через заднюю дверь. Моя жизнь изменилась навсегда.
Порка любимой в субботу
В этот день я просыпаюсь первым. Меня даже не тянет поваляться подольше, и я легко встаю, поцеловав тебя в висок, пока ты сворачиваешься клубочком в опустевшей постели. Жужжит кофемолка, и по квартире разносится запах свежесмолотого кофе. Если уж и это тебя не разбудит – тогда я не знаю…
На подносе две дымящиеся чашки и два высоких стакана с соком. А ты еще спишь! Я не Станиславский, но – «не верю»! Ну, ладно-ладно… понимаю. Тебе-то это утро сулит далеко не только кофе в постель. «Доброе утро, солнце мое. Пора вставать». Поставив поднос на столик, я целую тебя, глубоко проникая в мягкие губы. Ты приподнимаешься – и в твоих движениях совершенно не заметно заспанности, что еще раз подтверждает мои предположения. Пока мы поочередно прихлебываем то холодный сок, то горячий кофе я треплю тебя за ухом: «Вставайте, графиня, Вас ждут великие дела».
– Дааа… знаю-знаю, какие такие «дела» меня сейчас дождутся – с вечера замоченные? – Лукаво усмехаясь, тянешь ты.
– Так ведь суббота, мадам.
– И кто только эту субботу выдумал! – Возмущаешься ты.
– Кто, кто – предки выдумали, им и кланяйся. Святой день.
– Это у кого это он святой? – ты искусно тянешь время.
– Как это у кого?!! А субботник откуда?
Но шутки смехом, а я все-таки вытягиваю тебя из постели.
– Только, чур – в душ вместе! – Кто бы спорил… Рыба, она рыба и есть.
Ага, а вот провоцировать меня не надо! Время еще не пришло.
В душ вместе – а вылезать порознь. Пока ты тщательно вытираешься, я приношу из спальни на кухню вазу с торчащими из нее прутиками.
Ты входишь на кухню. Обнаженная, скромно потупившись. На середине кухни – классическая деревянная скамья, и рядом с ней ваза с розгами. Вздыхаешь.
– Я готова.
– Как видишь, я тоже.
– Только, пожалуйста, не очень… я ведь хорошая девочка, – уговариваешь ты меня, опускаясь на колени.
– Хорошая, точно. А всю неделю как себя вела?
– Замечательно! – Возмущенно вскидываешься ты. – Просто как паинька! Как пчёлк-труженик! Да меня, если хочешь знать, вообще пороть не за что!
Я добросовестно (еще бы!) вспоминаю. Вроде, правда – грехов на тебе как-то не числится…
– Ну, не за что – вот и замечательно. Сейчас только напомним, как ведет себя хорошая девочка – чтоб еще на недельку хватило. Как ты думаешь, сколько?
– Нууу… десяточка, наверное, хватит, – задумчиво-просительно произносишь ты.
– Десяточек… – теперь моя очередь задуматься. – Как-то очень кругло. Юбилейно даже, я бы сказал. Давай дюжину?
– Ага… – выдыхаешь ты. – Ну, давай.
Протянув руку, благо ваза недалеко, ты достаешь три прута и протягиваешь мне.
– Высеки меня, пожалуйста, чтобы я не забывала, как надо себя вести, и всегда-всегда была хорошей девочкой.
В этот момент, когда тягостные переговоры уже закончены, голос у тебя становится облегченно-звонкий, почти счастливый. Приняв из твоих протянутых ко мне ладоней розги, я помогаю тебе подняться с колен.
Напутственный поцелуй…
– Ну, ложись.
– О-о-а-х! – От первого удара ты охаешь, как будто окунувшись в холодную воду.
– Больно!! – Это уже третий. Перед вторым ты успеваешь сосредоточиться и перенести его молча.
– Ну да? – Ехидничаю я. – Только начали, а уже больно?
– Ааай.
Пока я перехожу на другую сторону скамьи, ты успеваешь быстро-быстро произнести, как заклинание: «я буду хорошая, (всхлип) я буду слушаться».
– Это хорошо.
– Ой!!!
– Это просто замечательно!
– Аааай.
– А вот это – чтобы ты не забыла своих обещаний.
– Фффффффф….. – шипишь ты, восхитительно дергая ножками. – Забуудешь тут, как же!!!
– Так на неделю же вперед…
– Ааау. Ууааау! – И попа крутится. – Ыыыыыы…
– Ну вот и все, а ты боялась. Даже платье не помялось.
– Агаааа… – подвываешь ты, – еще было бы, чему мяться…
М-да. Мятый костюм Евы – это было бы нечто. Хотя выглаживать тебя мне все равно придется. Парадокс?
Поднимаю свою бедненькую высеченную девочку, сцеловываю слезинки.
– Ну, вот. А теперь посмакуй. В углу. – Мягко подталкиваю я тебя к месту твоего временного проживания. – А через пять минут – оладьи. С яблоками!
– Даа… – хнычешь ты из угла, – выдрал, а теперь оладьями подлизываться будешь?
– Во-первых, мне очень интересно, как это можно «подлизываться оладьями»? А во-вторых… Разговорчики в строю! Точнее – в углу.
Нет, честное слово, этот колорит добавляет оладьям и вкус и аромат. Ссыпаю со сковородки в тарелку первую порцию, и иду за халатом. Накидываю его на тебя и торжественно вывожу из угла: «Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста».
Ты аккуратно усаживаешься на деревянный стул. Я улыбаюсь.
– Ах, ты!.. Всыпал ни в чем не виноватой девушке, да еще издеваешься!!!
– Не издеваюсь. Извини, но на мягкое тебя посадить не получится – у меня вторая порция оладьев на сковородке.
– Мммм. Вкусно…
Пару минут мы уплетаем горячие оладьи с новой порцией свежего кофе. Оладьи тают на глазах. Плохие оладьи – нестойкие.
Так. Щаас… Снимаю с огня сковородку, сажусь, поглаживаю колени.
– Можешь пересаживаться на мягкое.
Ты садишься мне на колени, я залезаю под халатик, и сразу же натыкаюсь на край вспухшего рубца.
– Бедненькая девочка…
– Даа-а, бедненькая. Сам же отстегал, и сам же жалеет, – мурлычешь ты мне в ухо, прикусывая его мочку.
– Тебе оладьев мало?
– Твое счастье, что я свинятину не ем! – Возмущенно отпускаешь ты мое ухо.
Я приподнимаю тебя, распахиваю свой халат, и усаживаю обратно – не забыв задрать полы твоего халатика. Горячая кожа твоих напоротых ягодиц касается моих бедер, и этот жар как будто перетекает в меня.
Кажется, постель мы не убирали?
Порка мамой подруги
История которую я хочу рассказать случилась когда мне было 15. Я дружил с девочкой по имени Кейтлин Чарет. Мы познакомились в средней школе, в 9-м классе. В то время у меня на уме был лишь баскетбол, фильмы ужасов и разные мелкие шалости. Ни о каких романтических отношениях я тогда ещё и не думал, как впрочем и Кейт.
Кейтлин была девочкой-бандиткой с которой можно было весело проводить время. У неё были длинные тёмные вьющиеся волосы, которые она обычно закалывала в хвост. Она не любила возиться с причёской как остальные девчонки. Кейт было очень красивой, со стройной фигурой. Старшие парни постоянно уделяли ей внимание, но Кейт не было до них дела. Это было одной из причин по которой мы стали хорошими друзьями. Нам не были интересны свидания, поцелуи или секс. Но как и любой подросток в моём возрасте я успешно переживал период полового созревания и испытывал сексуальное влечение к девушкам.
Были летние каникулы. Шла вторая неделя июня, когда мы с Кейт влипли в неприятности. Я был в футболке и белых шортах, Кейт же была одета в ярко-жёлтый коротенький сарафан. Мы сидели на корточках и играли возле клумбы её матери. Мне с Кейт удалось достать фейерверки, у близнецов Уилбер. Клумба мамы Кейтлин показалась нам отличным полигоном для испытаний наших мини-бомб.
После двух или трёх взрывов Миссис Чарет выбежала из дома и начала кричать на нас, желая узнать, что, черт возьми мы делаем. Мы поняли, что возможно использовать клумбу у дома Кейт для взрывов было не самой лучшей идеей. Затем мама Кэйтлин заметила мини-бомбы и потребовала чтобы мы рассказали откуда они у нас. Мы ответили что купили их у детей с другого района.
«Вы знаете что это незаконно? За это можно попасть в тюрьму!» – ругала нас мама Кэйтлин. Она забрала наши мини-бомбы выбросила их в мусорное ведро и облила водой из шланга. «Ты знаешь Кэйтлин, что я не допущу чтобы моя дочь нарушала закон! Ты получишь порку, юная леди!»
«Мама нет!» – с ужасом и смущением воскликнула Кейт. Она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что её до сих пор наказывают поркой. И я до сих пор не знал этого. Но я понимал что она чувствует. Самое страшное для подростка, чтобы твои друзья узнали что тебя дома шлёпают. Поэтому я старался держаться подальше от неприятностей.
Миссис Чарет обратила внимание на меня и сказала: «А ты Рендэл немедленно отправляйся домой! Ты уже взрослый и должен понимать что нельзя играть с петардами. Ради Бога, вы учитесь в средней школе! Где ваши мозги? Я позвоню твоим родителям и попрошу чтобы они хорошенько тебя отшлёпали!».
Что бы как то спасти свою задницу, так как мне тоже все ещё перепадало по попе от родителей, я сказал так убедительно как только мог:»Звоните, но вы только зря потратите время! Мои родители не наказывают меня физически. Они только отругают меня и всё.»
Миссис Чарет была так же красива как и её дочь. Она была выше нас с Кейт, но не на много. У неё была стройная фигура и красивая грудь. Одета она была в белую блузку и юбку немного выше колен. Она строго посмотрела на меня, упёрла руки в бока и спросила: «Это правда?»
«Да мэм» – я продолжал лгать. Нельзя было допустить чтобы она позвонила моим родителям.
«Хорошо молодой человек. С этим нужно что-то делать, не так ли? Игры с фейерверком опасны и ты мог попасть в большие неприятности. Но я собираюсь сделать тебе услугу и убедиться что ты больше никогда не влипнешь в такую историю!». Прежде чем я успел понять что происходит она схватила меня за ухо и потащила в дом вместе с Кейт. Я пытался протестовать, но мама Кейт игнорировала меня. Я догадался что сейчас должно произойти. Миссис Чарет собиралась выпороть меня так же как и Кэйтлин. Мне вдруг стало очень неловко и очень стыдно.
Миссис Чарет завела нас в кабинет своего мужа и закрыла дверь. Она провозилась с ручкой пару секунд, затем повернулась и посмотрела на нас. «Кэйтлин, ты первая» – сказала она.
Я стоял и с ужасом наблюдал как она взяла свою дочь за руку и уложила к себе на колени. Затем Миссис Чарет взяла деревянную щетку, которая лежала рядом на столе, задрала Кэйтлин платье, спустила светло-зелёные симпатичные трусики и принялась сильно шлепать Кейт. Щётка громко хлопала опускаясь на её ягодицы. Кейт заплакала от боли после первого же удара и начала извиваться на коленях у матери.
Порка мамой подругиМиссис Чарет ругала её говоря что в 15 лет она должна знать что нельзя играть со спичками и фейерверками. Когда Кейт попыталась прикрыть попу рукой Миссис Чарет схватила её, завернула за спину, и принялась шлёпать ещё сильнее и быстрее. Кэйтлин стала плакать и кричать, жалящая деревянная щетка становилась всё невыносимей. Она мотыляла ногами так, что её трусики съехали с колен на лодыжки. Кейт обещала матери никогда больше так не делать, корчась от боли на её коленях. Я возбудился от этого зрелища, но лишь до того момента как настала моя очередь.
Когда Миссис Чарет наконец отпустила Кейт, та просто продолжала плакать. Девочка громко рыдала и растирала ягодицы не обращая внимания на свою наготу. Её мать отшлепала её очень сильно. Не удивительно, что Кейт в школе вела себя так хорошо и получала высокие оценки. Немного успокоившись Кейт смутилась и попыталась надеть трусики, но Миссис Чарет остановила её. «Оставь трусы на месте» – сказала она подкрепив свои слова шлепком. Испуганная и зарёванная Кейт повиновалась. Миссис Чарет повернулась ко мне. Я испугался! «Теперь твоя очередь Рендэл» – сказала она строго глядя на меня.
Я развернулся и бросился к двери но она была заперта. Миссис Чарет подошла и схватила меня. Я был абсолютно беспомощен. Я всегда думал что мужчины сильнее женщин, я ведь мужчина! Но я не мог ничего поделать. Мисс Чарет с легкостью подняла меня на руки поднесла к стулу на котором только что наказывала свою дочь, села в него и швырнула мое беспомощное тело к себе на колени, сильно шлепнув по попе несколько раз. Затем она приподняла меня, расстегнула мой ремень, ширинку и стянула мои штаны к коленям. Именно в этот момент я понял, что она шлепала мальчишек раньше. Позже Кейт рассказала, что Миссис Чарет частенько наказывает её двоюродных братьев поркой. Лёжа на коленях миссис Чарет я взглянул на Кейт. Она стояла со спущенными до лодыжек трусиками и тёрла все ещё саднящую попу. Моя подруга смотрела на меня с глазами полными слёз. Мне стало ужасно стыдно. Мне было 15 лет, а меня шлёпали перед девочкой из моей школы, и к тому же шлёпала её мать!
«У тебя очень симпатичные трусы Рэндел. У твоей мамы хороший вкус.»
Так как меня с детства учили хорошим манерам я ответил «Спасибо, мэм!». Осознав всю нелепость ситуации я покраснел.
Миссис Чарет усмехнулась: «Очень скоро ты не будешь так вежлив со мной».
Затем она взяла мою правую руку и завела мне за спину. Я догадался что она собирается сделать и не успел крикнуть «Нееет!» как мои трусы были спущены к штанам, обнажая мою попу всё ещё хныкающей Кейт.
«Вы не имеете права!». Я сам готов был разреветься, настолько мне было стыдно.
Порка мальчика «Ещё как имею! Ты плохо вел себя, на территории моего дома, ты играл с фейерверками Рендэл! Это опасно и ты можешь потерять палец или зрение!» Она взяла деревянную щётку. «Ближайшие пару дней ты будешь вспоминать этот урок, когда захочешь присесть. Это я тебе обещаю!» После этих слов она начала шлёпать мою попу деревянной щёткой. Щетка издавала громкий хлопок соприкасаясь с моей попой. Каждый удар обжигал мои ягодицы нестерпимой болью. Сначала я старался не плакать, но когда шлепки градом посыпались на мой пылающий зад, я заорал как пятилетний. По моему красному лицу текли слёзы. И как и Кейт несколькими минутами раньше, я мотылял ногами и пытался освободиться. Но спасения не было. Миссис Чарет порола меня и порола сильно! Я ревел во весь голос и умолял её прекратить, обещая никогда больше не играть с фейерверком. Мне было очень-очень больно.
Казалось прошла целая вечность, пока мама Кейт прекратила пороть меня. Я рыдал и тёр напоротую попу. Мои штаны с трусами слетели во время порки и тепрь валялись посреди комнаты. Но я абсолютно не обращал внимания, на то что стою голым перед двумя женщинами. Единственное что я хотел, так это унять жар полыхающий на моей попе. После того как я успокоился, Миссис Чарет велела нам стать лицом к стене. Мы с Кейт, с голыми попами, стояли рядом целый час.
Ни я ни Кейт ничего не говорили, потому как было очень стыдно. Мы только тихонько плакали вытирая слёзы скатывающиеся по лицу. Нам было стыдно даже смотреть друг на друга. Я думал я умру от унижения.
Когда мама Кейт вернулась она посадила Кейт к себе на колени и обняла её. Она спросила будет ли Кейт теперь хорошо себя вести и Кейтлин ответила: «»Да, мамочка. Прости я была непослушной. Я не буду делать это снова.» Миссис Чарет поцеловала дочь и спустила со своих коленей. Затем она подошла ко мне обняла меня и сказала «Надеюсь ты тоже будешь теперь послушным, Рэндел, и не будешь больше играть с фейерверками.» «Да мэм.» – ответил я. Для меня была не привычна такая нежность после порки. Мои родители никогда не обнимали меня после наказания.
«Ты хороший мальчик Рэндел. Я знаю что больно тебя отшлепала. Но однажды ты ещё скажешь мне спасибо. Лучше уж пусть сейчас болит попа, чем ты останешься инвалидом на всю жизнь если будешь и дальше играть с фейерверками. Я надеюсь ты меня понимаешь.» «Да мэм» – сказал я.
«Можете одеваться и идти играть на улицу, но не вздумайте прикасаться к фейерверкам. Если я увижу ещё раз тебя с фейерверками, Рендал, я сообщу твоим родителям. Не думай что я тебе поверила! Ведь если они узнают что они сделают с тобой?» «Они выпорят меня, мэм». «Сегодня я тебя уже наказала, поэтому твоим родителям мы ничего не скажем, но если ты будешь плохо себя вести, все изменится!»
Когда мы с Кейт были на улице, она сжала кулаки и сказала: «Только попробуй рассказать о том что было кому-нибудь и дам тебе в глаз!»
«Не волнуйся. Я тоже не хочу чтобы кто-то узнал что твоя мама отшлёпала меня. Я же не сумасшедший!»
На этом пожалуй я закончу. Мы до сих пор хорошо общаемся с Кейт и перед тем как писать эту историю я рассказал ей о своих планах. На что она ответила «Надеюсь ты ходишь на занятия по боксу, потому что если ты действительно всё расскажешь в интернете, я приду и побью тебя предатель!»
Надеюсь она пошутила!
Перевод: https://spankingdream.wordpress.com
