Текст книги "Найти в Нью-Йорке"

Автор книги: Колин Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

35

Мужчине приятно выпить после трудового дня. Особенно мне, подумал Карлос Монтойя, проходя сквозь нитки красных бусинок, свисающие у входа в его бар в Квинсе. Сколько кип грязного белья надо проконтролировать, чтобы спятить? Если только это количество поддается вычислению; впрочем, он в любом случае превзошел его уже очень давно. Он уселся за свой обычный столик. Я усталый толстый человек, подумал он, какие у нас еще новости? В заведении стояла непривычная тишина, кто-то выключил музыку. Где же местные завсегдатаи, все эти мексиканцы, гватемальцы, эквадорцы, которые приходят сюда, чтобы потратить на пиво несколько с таким трудом заработанных баксов?

Его официантка, Мэнни, скользнула к нему с бокалом и бутылкой:

– Привет, босс.

– Мэнни, тут будто все вымерло.

Она кивнула в сторону бара, где сидел тощий пожилой человек.

– У вас появился новый друг, босс.

Мужчина подошел к нему, обогнув несколько стульев. Протянул Карлосу свою визитку.

– Мистер Монтойя, – произнес он, – я детектив Питер Блейк.

– Добрый вечер, инспектор.

– Давайте сразу к делу. Несколько часов назад дорожный патруль задержал двух ваших парней.

– Они ничего такого не сделали.

– Поэтому они сбежали сразу после того, как я их допросил?

– Я предложил им отправиться на поиски приключений. Они хорошие ребята, неискушенные, им полезно посмотреть нашу великую страну.

Блейк пожевал соломинку от коктейля, очевидно, напоминая себе, что он не должен спорить со столь вопиющим искажением фактов. Он при исполнении, сообразил Карлос, он не имеет права пить.

– Я могу сильно облегчить жизнь этим ребятам, – заметил Блейк.

– Если?..

– Если вы мне расскажете, что на самом деле происходит.

– Они ничего не сделали. Зачем им убивать двух славных девчонок? Чепуха какая-то.

– По правде сказать, я и сам начинаю склоняться к этому мнению.

Карлосу не нравился такой расклад. Все копы врут, напомнил он себе.

– Мистер Монтойя, – продолжал детектив, – у меня есть старые приятели в калифорнийской полиции, не говоря уж об иммиграционной службе. Мы без всяких проблем могли бы на полгода посадить этих ребят в исправительное заведение для несовершеннолетних. Либо я мог бы попросить, чтобы нам их выдали, и тогда бы я предложил им очень интересную сделку – свободу в обмен на подробное описание мексиканской сети распространения наркотиков в великом городе Нью-Йорке. Если их сведения окажутся полезными и помогут нам привлечь крупных игроков, мы даже помогли бы им в получении американского гражданства – в качестве поощрения к дальнейшему сотрудничеству. Ясно, мистер Монтойя? Адвоката у вас нет, можем считать, что этой беседы никогда не происходило, но вы ведь понимаете, что я не морочу вам голову?

Пора, решил он. Этот коп – жесткий мужик.

– Я слышал про одного типа, у которого ассенизационная станция в Марин-парке, – сказал он.

– Что?

Карлос объяснил, что там работает его молодой «кузен», который видел кое-что подозрительное. Извините, фамилию назвать не могу. Да и потом, сейчас он уже вернулся к себе в Мексику.

– Имена, мне нужны имена, – произнес Блейк.

Карлос почесал в затылке. Можно было бы пойти на сделку, получить деньги, но он этих денег не хотел. Делаешься платным стукачом, потом попадаешь в тюрьму, а там тебя в конце концов находят с заточенной зубной щеткой в горле.

– Этого типа, который занимается ассенизацией, зовут Виктор. Я сам с ним говорил.

– Говорили?

Он отхлебнул холодного пива:

– Позвонил ему. Сказал ему – я все знаю. А он стал угрожать, что расправится с моей семьей.

Блейк потрогал нос указательным пальцем.

– Послушайте, Карлос, вы бы рассказали нам подробности.

– Я мало что знаю, инспектор.

Блейк поднялся, собираясь уходить:

– Я сейчас же проверю ваши сведения, и если они не подтвердятся, то…

– …то пусть меня покарает Господь, – закончил Карлос, с облегчением чувствуя, что избавился от бремени. – Ибо эти прекрасные девушки теперь на небесах, в той специальной части рая, которая предназначена исключительно для мексиканских ангелов.

36

Какое ужасное место, чтобы умереть. Он согласился развязать ей глаза, и теперь она осматривалась в каморке с цементными стенами, без окон, футов пятнадцати в длину. Рядом с ней стояла старая фаянсовая ванна, к которой были подведены какие-то странные трубки. Но еще более странной была густая бурая жидкость в ванне; именно от нее исходил тот резкий химический запах, скверный запах, напомнивший ей об одной шанхайской мастерской по переработке металла, где она как-то летом занималась конторской работой, а мальчишки, только что приехавшие на поезде из сельской глубинки, часами обдирали краску со старых железных листов. Из ванны шел шланг, откуда сочилась струйка воды, уходившая в сток, расположенный в полу. Прямо над Цзин Ли невыносимо ярко сияла одинокая лампочка, она висела слишком высоко, чтобы дотянуться и вывернуть ее.

Она сидела на старом диване, лодыжки у нее по-прежнему были замотаны лентой, и запястья ей тоже снова связали. Толстая металлическая цепь была туго затянута вокруг ее пояса и заперта на замок; другой конец цепи замком прикреплялся к стальному штырю, торчавшему из цементного пола. Длина цепи позволяла ей сидеть на диване, выпрямив спину, но не позволяла встать.

Этот тип собирается изнасиловать меня и убить, подумала Цзин Ли. В таких местах психи мучают и предают смерти женщин. Она знала, что в Америке много мужчин такого сорта; впрочем, в Китае они тоже водились.

Она проголодалась, но главное, страдала от чудовищной жажды – видимо, из-за химических испарений. Ей бы выпить еще воды, но мужчина за чем-то поднялся наверх, оставив люк открытым. Ростом он почти с Рэя, только постарше и не такой крепкий. Но она его боялась, и не только из-за того, что он уже сделал, но и потому, что он, казалось, излучал злую волю. Она знала, что он внимательно ее рассматривает, как взломщик глядит на сейф, пытаясь разгадать шифр; и конечно, она не забыла его рук на своем теле, в своем теле, – тогда, в фургоне. Если он так вел себя там, на что он может пойти здесь, в этой мрачной цементной комнатке без окон, надежно укрытой от внешнего мира? Она чувствовала, что он сам думает об этом. Словно бы пробует эту идею на вкус, заранее истекая слюной.

Виктор не стал закрывать люк, но он знал, что она никуда не денется. Сейчас ему надо было сосредоточиться: он набирал номер мобильного телефона жены Тома Рейли.

Трубку взяли.

– Миссис Рейли? – осведомился он.

– Да. Кто говорит?

– Я ищу вашего мужа.

– Это не его номер.

– Я понимаю, – невозмутимо ответил он.

– Кто говорит?

– Человек, которому нужно связаться с вашим мужем.

– Я не разговариваю с людьми, которые не называют свое имя.

Она повесила трубку.

Виктор подождал с минуту. Потом позвонил с другого клонового аппарата.

– Алло? – раздался в динамике настороженный голос.

– Миссис Рейли, дайте мне телефон вашего мужа.

– Сегодня вечером он на деловой встрече.

– Мне все равно.

– А мне нет.

Она снова разъединилась. Он опять набрал ее номер, на сей раз с первого аппарата.

– Послушайте, – сказала она, – я сейчас позвоню в полицию.

– Я бы не стал, – посоветовал Вик. – Учитывая сложившиеся обстоятельства.

Повисла пауза, словно она что-то обдумывала.

– И как я ему скажу, кто звонит? – B ее голосе отчетливо слышалась язвительность.

– Передайте ему следующие слова…

– Слова?

– Да. Вот они. Запишите. Первое слово – «Корпсерв». По буквам: К, О, Р, П, С, Е, Р, В. Второе слово – «мексиканки». От слова «Мексика», такая страна. Мексиканки. Третье слово – «мертвые». Передайте ему эти три слова. Ему сразу захочется побеседовать со мной. Я вам перезвоню через три минуты.

Он отключился. Вот это должно сработать, сказал он себе.

Мы вышли далеко за пределы схемы, подумала Энн. Она посмотрела на телефон, который держала в руке. Три слова она записала на чьей-то истории болезни.

– Да, – сказал Том, когда она ему позвонила. – Энн?

– Я получила странный звонок, Том.

– Что значит – странный?

– От какого-то человека, который хочет с тобой поговорить. Не стал называть свое имя. Попросил передать тебе три слова.

– Какие?

– Что происходит, Том? У меня такое чувство, что…

– Скажи мне эти слова, Энн, а о твоих долбаных чувствах мы позаботимся как-нибудь в другой раз!

Он уже много лет не разговаривал с ней в таком тоне.

– Вот какие слова: «Корпсерв», «мексиканки», от слова «Мексика», а последнее – «мертвые».

– Хорошо.

– Хорошо? Мертвые мексиканки – это, по-твоему, хорошо? – закричала она.

– Да. Что дальше?

– Ему нужен твой номер, Том. – От волнения она заговорила громче. – Он вот-вот позвонит снова.

– Дай ему номер, – распорядился Том. – Думаю, я знаю, кто это.

Нельзя было выбрать менее удачный момент. Человек по имени Эллиот уже начал скупать акции «Гудфарм», но пока они не добились никаких сдвигов, потому что мистер Чен отказывался говорить. Том смотрел, как Марц глядит на Чена с другого конца террасы и потом переводит взгляд на Эллиота. Эта безумная попытка поднять котировки «Гудфарм» ничего не даст. Сейчас он это видел так же ясно, как видел красные и зеленые огни на верхушке Эмпайр Стейт Билдинг, несколько лет назад вернувшего себе звание самого высокого строения в этом городе.

*

Вик снова связался с ней, используя еще один клоновый аппарат.

– Вот его номер, – сказала жена Рейли и продиктовала ему цифры. – Сейчас он как раз там.

– Спасибо за содействие, – поблагодарил Вик.

– Иди на хрен, ублюдок. – Она отключилась.

Он набрал номер Тома Рейли.

– Да, Джеймс?

– Что? – Виктор подумал, что его приняли за Джеймса Тонелли, одного из тех, кто значился в списке телефонных звонков.

– Какого хрена ты звонишь моей жене на мобильный? Откуда ты достал ее номер?

Я этого не потерплю, подумал Вик.

– Джеймс, это Том Рейли, и я задаю тебе вопрос. Говори, приятель.

– Мексиканки, – произнес Вик.

– Я понял. Я слышал. Так почему ты звонишь моей жене, Джеймс?

– Это не Джеймс, Том.

Пауза.

– А кто это?

– Человек, который знает, что ты поручил Джеймсу Тонелли.

– Я ничего ему не поручал.

– Вранье. Ты велел ему убить кое-кого из тех, кто работает в «Корпсерв».

– Кто говорит?

– Мне нужны деньги. Том. Реальные деньги. Я знаю, чем ты занимаешься, я знаю, где твоя жена.

– Послушайте…

– Нет, это ты слушай. Я перезвоню тебе через минуту. Подумай, сколько денег ты потеряешь, если мне заплатишь, и сколько потеряешь ты лично, если я расскажу людям о том, что ты велел сделать Джеймсу Тонелли.

Он выждал три минуты. Потом снова набрал тот же номер.

– Два миллиона, Том. Наличными, к концу завтрашнего дня, – сказал он и разъединился.

Том изучал свой телефон. Видно было, что Марц недоумевает, почему Том в такое время отвечает на личные звонки. Но Тому приходилось играть в кошки-мышки с этим типом. Иначе… да, иначе ему придется выслушивать в суде Джеймса Тонелли, согласившегося дать показания при условии смягчения приговора; Джеймс расскажет, как Том заказывал хладнокровное убийство двух молодых мексиканок. К тому времени Том уже потеряет работу, жену, весь свой мир. Он мог бы прямо сейчас получить два миллиона наличными: надо просто сделать короткий звонок банкиру. Может быть, с этим типом мне следовало бы потянуть время, подумал Том. Но он вспомнил, что этот тип каким-то образом раздобыл номер мобильного Энн, а ведь она его обычно никому не давала. По нему ей звонили только в случае срочной врачебной необходимости. И еще по нему ей звонил Том. Для всего прочего она его не использовала. Если у этого типа есть ее телефон, возможно, ему известно, где они живут.

– Том! – позвал Марц с другого края крыши. Но их снова отвлекли. Фелпс поднял руку с мобильным телефоном:

– Наш друг мистер Чен получил сообщение на свой мобильный с аппарата, находящегося, полагаю, в Бруклине.

– Пусти через громкую связь.

Включили динамик. Какая-то женщина неистово, плачущим голосом тараторила по-китайски. Кажется, она произнесла слово «Бруклин», Том не мог поручиться. Он заметил, что на Чена это подействовало мгновенно. Он страшно разволновался.

– Что она сказала? – спросил Марц у Хуа.

– Она говорит, что ее похитили, она сейчас в Бруклине, она думает, что это какое-то место, где много дерьма; имя того, кто ее похитил, означает «победитель».

– Точно, – сказал Чен. – Именно так. Это моя сестра!

Телефон Чена зазвонил снова.

– Тоже через громкую связь, – распорядился Марц.

– Кто это? – послышался мужской голос, совершенно бандитский по интонации.

Марц ответил:

– Почему вы звоните по этому номеру?

– Ищу парня по имени Чен.

– И что вы хотите сказать?

– Дай мне поговорить с Ченом.

Марц покачал головой:

– Не могу этого сделать.

Через динамик они слышали, как женщина что-то кричит по-китайски, рыдает, всхлипывает.

– Цзин Ли! – взревел Чен. – Я тебя слышу.

– Заткнись, на хрен, – пролаял голос.

Они снова услышали китаянку: видимо, ее били.

– Чен, у меня тут твоя сестра, – произнес голос. – Я хочу деньги, и быстро. Ты слышал ее послание. Возможно, она долго не протянет.

Марц поднял руку.

– Кто говорит? – требовательно спросил он.

– Тот, кто хочет поговорить с Ченом.

Трубку повесили.

Чен сказал:

– Дайте мне позвонить. Мне нужен мой телефон.

– Нет. Никто ничего не станет делать.

Марцу нужно было подумать. Сестра Чена работает в «Корпсерв», вспомнил он, отвечает за уборку офисов «Гудфарм».

– Я, кажется, знаю, кто это, – сказал Том Марцу. Ему надо осторожно отвести от себя подозрения. – Вот с чего, по вине Чена, начались наши неприятности.

Снова зазвонил телефон, на этот раз у Тома.

– Да? – отозвался он.

– Через громкую связь, – велел Марц.

– Погодите, – запротестовал Том. – Это личный звонок.

– Не сейчас! – заорал Марц. – Ты весь мой, вместе с потрохами и яйцами, Том Рейли, мне надоели твои выкрутасы!

Том поставил телефон на громкую связь:

– Говорите.

– Послушай меня, и послушай внимательно, – произнес мужской голос, – сейчас я тебе объясню…

– Тот же голос! – крикнул Марц. – Тот же, что звонил на другой телефон! Теперь он звонит тебе!

– Кто это? – спросил голос. – Это ты отвечал на мой звонок! – Раздалось бормотание, заглушаемое треском в трубке. – Ну погодите, сволочи, погодите…

Ожил телефон в руке у Фелпса. Телефон Чена.

– Поставьте и этот на громкую связь, – приказал Марц. – Бог ты мой. Теперь у нас оба голубчика.

– Какого хрена, с кем я говорю? – Все тот же мужской голос теперь доносился из обоих телефонов; его искажало странное визгливое эхо. – Я говорю со всеми?

Никто не ответил. По крыше гулял ветер.

– Слушайте, ублюдки. Слушайте, Томас Рейли, или Уильям Марц, или Кристофер Пейли…

– Кто этот Пейли? – спросил Марц.

– Юрист нашей компании, – объяснил Том.

– Слушайте, ублюдки, и Чен, если он там, пусть тоже слушает… – Раздался звук трех выстрелов, хлоп-хлоп-хлоп, и потом крик китаянки, жуткий рыдающий вопль. Он стрелял в нее? – Я хочу миллион наличными, прямо сейчас. Я позвоню через десять минут. Иначе эта женщина умрет.

Оба телефона с громким щелчком разъединились.

– У нас перехватили инициативу, – произнес Марц. – Не понимаю.

Теперь заговорил Чен:

– Это обман, вы все подстроили, чтобы я позвонил в Китай?

– Нет, черт побери, – ответил Марц, глядя на часы. – Нет. Среди ночи достать миллион наличными не так просто. – Он тяжело вздохнул: за сделку приходилось платить более высокую цену. – Послушайте, Чен, я не знаю, кто этот тип, но миллион долларов меня сейчас не остановит. Вы понимаете? У меня на кону стоит гораздо больше. А у вас – у вас сестра. Мы можем обратиться в полицию…

– Нет, не надо полицию, – заявил Чен. – Я не люблю полицию.

– Я тоже.

Чен казался теперь спокойным и решительным.

– Вы дадите мне сделать один звонок, – сказал он, – и потом я позвоню для вас в Китай. Я позвоню для вас всем в Китае. Она моя сестра.

Марц оглядел присутствующих: может быть, это какая-то хитрость?

Том Рейли пожал плечами:

– Мы должны что-то предпринять.

Марц бросил на Чена свирепый взгляд.

– Договорились, – сказал он ему.

Они отдали Чену его аппарат. Тот стал набирать номер.

– Кому вы звоните? – спросил Марц.

Но Чен его не слушал: он сосредоточился на том, чтобы правильно набрать цифры.

37

Где сиделка? Звонил телефон. Рэймонд-старший слушал гудки. Потом протянул руку и нашарил трубку.

– Да? – выдохнул он.

– Мистер Рэй Грант?

Странный голос, он никогда его раньше не слышал.

– Да.

– Цзин Ли заперли в тюрьме. В доме человека, который занимается дерьмом. Я плохо знаю ваш язык. Его имя по-английски значит «победитель». Очень большая опасность. Вы понимаете?

– Нет.

– Заперли в тюрьме. Большой дом, человек с дерьмом. Его имя значит «победитель».

Звонивший отключился.

У него уже был наготове блокнот и ручка. Он записал: «тюрьма, дом человека с дерьмом, имя значит победитель».

Победитель. Чемпион. Завоеватель. Победа, виктория. Он смотрел на листок. Был один мальчик…

Щелкнул аппарат с дилаудидом. Он знал, что недавно сиделка увеличила дозу. Победитель. Победа – виктория. Он знает, что это означает. Да. Но веки у него отяжелели, он засыпал. Был такой мальчик, его звали Виктор, говорил он сиделке – или ему только казалось, что он говорит вслух? Он не был уверен. Мальчик был ненамного старше моего сына. На мальчика и его приятеля по бейсбольной команде напала пара русских парней. Второму мальчишке здорово досталось, ему проломили голову. Я разговаривал с Виктором в больнице. Его тоже порядочно избили. Но у нас было недостаточно улик для задержания. Мы допрашивали этих русских, одного за другим. А потом однажды утром того русского, что был покрупнее, нашли под набережной на Кони-Айленде. Кто-то оторвал ему яйца и засунул в пустые глазницы, а глаза положил ему в руки. Жуткая жестокость. После этого остальные русские из той компании попросту исчезли. Я тогда не думал, что убийца – Виктор. Он был такой юный – шестнадцать-семнадцать лет. Высокий, симпатичный, темноволосый. С озорными глазами. Но с хорошей речью, воспитанный. Несколько месяцев я тогда наблюдал за ним. Подумывал вызвать его в участок и наконец сделал это. У меня на него ничего не было, и я ничего из него не выжал. Его отцу принадлежала большая ассенизационная станция где-то в Марин-парке. В ту ночь, когда убили русского, Виктор был со своей подружкой – сестрой того парня, которого искалечили. Я с ней сам разговаривал. Она подтвердила, что они с Виктором занимались любовью в потайной подвальной комнате на работе у его отца. Занимались любовью, а потом напились. А может, наоборот, сначала напились, а потом был секс. Такое у него было алиби. Ее родителей тогда как-то не было рядом, они не участвовали в ее жизни. Ее старик впал в депрессию после того, что случилось с сыном. Нет, Виктора как убийцу я не рассматривал. Он еще не успел ожесточиться. И потом, это большая редкость, чтобы пьяный семнадцатилетний подросток убил двадцатичетырехлетнего русского весом килограммов сто. Не стыкуется. У меня это в голове не укладывалось. Вы понимаете? Я же правильно говорю?

Сиделка вошла в комнату, послушала, как мистер Грант по своему обыкновению бормочет во сне. Она поправила на нем одеяло и снова отправилась в другую комнату смотреть телевизор и наслаждаться спокойным вечером.

38

Он оставил ее здесь. После всей этой пальбы и криков в телефон. Возможно, он говорил с Ченом, неизвестно. Почему он ушел? Он кого-нибудь ждал? Между тем ее мучила одна мысль, паническая фантазия, хотя ситуация казалась ей безнадежной. Она поймала себя на том, что смотрит на ванну с вонючей бурой жидкостью. На канистры с химикатами. Ей был знаком этот запах; она вспомнила кое-что из курса прикладной химии, который им читали в Харбинском технологическом. Ей нужно увеличить плотность этой желеобразной жидкости. Но как до нее добраться? Извиваясь, она присела, дотянулась до своего ведра-параши, неуклюже выпрямилась, качнулась к ванне и зачерпнула полное ведро пенистой смеси. Не спеши, предостерегла она себя. Потом опустилась на колени, поставила ведро на пол и села.

Она наблюдала, как жидкость успокаивается и очень медленно расслаивается; водный слой оказался наверху. Она сняла туфлю и стала размешивать эту жижу. Туфля начала дымиться, но вода по-прежнему поднималась на поверхность.

Наклонив ведро, она слила коричневатую воду; струйка потекла по полу к сливному отверстию. Когда туфлю как следует разъело и она слишком размягчилась, чтобы ее носить, смесь достаточно очистилась и ведро на четверть опустело. Вонь усилилась. Глаза у Цзин Ли слезились. Ну да, если убрать воду, испарение будет более интенсивным. Она вспомнила: испарение – переход вещества в газообразное состояние. Я знаю, что мне делать, сказала она себе. Она погрузила каблук туфли в жидкость. Потом резко махнула ею в сторону лампочки. Полетели брызги. Крупная капля на лету попала на стекло, нагрелась и, падая вниз, вспыхнула: от пола повалил удушливый дым. Цзин Ли покашляла, потом вспомнила, что надо убрать ведро, и, протащив его по полу, спрятала за край матраса: так он его не увидит и не поймет, что она тут натворила.