Текст книги "Найти в Нью-Йорке"

Автор книги: Колин Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Ушастый пожал плечами:

– Тебе так кажется. С чего бы?

– Я же сказал, кто-то под меня копает.

– И при чем тут твой любимый старый друг Ушастый?

– Я хочу, чтобы ты мне рассказал, кто все это затеял.

– Кто все придумал? Не знаю. Вначале было небо. Луна, звезды.

Виктор воззрился на него:

– Кто с тобой говорил, Ушастый?

– Ты же знаешь, я не обязан отвечать на такие вопросы.

– У меня есть свои предположения.

Ушастый пожал плечами.

– На меня охотится какой-то тип. Как он меня нашел? Значит, кто-то меня подставил. Может, он сам хочет прибрать к рукам мою бензоколонку, понимаешь, куда я клоню?

– Слушай, Виктор, ты говоришь как псих, тебе не кажется?

Виктор не двигался и не отвечал. Может, Ушастый что-то знает, а может, и нет. Кто-то бродит вокруг, поднимает шум. Но не копы. Человек, который на кого-то работает. Кто-то, о ком ты, Виктор, никогда не слышал: как раз такого ты всегда и опасался. И похоже, этот тип знает все ходы-выходы. Это скверно. Виктору это не нравилось. И потом, у него было такое чувство, будто Ушастый точно знает, что происходит. Наймет кого-нибудь, чтобы завалить Виктора, и заберет бензоколонку себе. А киллера отправит обратно во Флориду или откуда он там родом. Следов не найдешь. Дело не распутаешь, особенно теперь, когда нет Ричи.

– Знаешь что? – произнес Виктор.

– Ну?

– Ты прав. Я псих, черт побери. Параноик.

– Точно, – Ушастый кивнул. – Я ж тебе говорил, не переживай.

– Все равно у нас сегодня вечером свиданьице.

– Я принесу деньги. И пускай там будут всякие хорошенькие цыпочки.

– Во сколько – в десять, в одиннадцать?

– Черт, мне придется припоздниться. Жена с детьми у тещи.

– В полночь?

Ушастый поднялся, собираясь уходить:

– Ну до скорого.

Виктор пожал ему руку. Крепко, без дураков. И кивнул. Взаимное доверие восстановлено. Больше никогда в жизни не буду жать ему руку, подумал он.

17

А что, мне нравится Нью-Йорк, подумал Чен, проходя мимо конных экипажей, поджидавших туристов близ Центрального парка. Теперь я понимаю, почему сюда ездят люди, особенно из Китая. Конечно, Нью-Йорк хуже Шанхая, но это и так всем известно. Нью-Йорк уже старый, он теряет свою силу, а Шанхай скоро станет величайшим городом мира. Хотите доказательств? Нью-Йорк даже не отстроил заново Всемирный торговый центр, а ведь прошло уже много лет с тех пор, как его разрушили. Власти Шанхая возвели бы такие здания за год и сделали бы их еще выше. Но конечно, этого и следовало ожидать: китайская экономика растет втрое быстрее, чем в самых развитых странах, и в ближайшие десять-пятнадцать лет станет ведущей движущей силой на планете. Особенно теперь, когда Америка впустую потратила столько ресурсов на войну в Ираке. Он слышал, как кое-кто говорил, что Россия могла бы вновь вырваться вперед, потому что у нее есть нефть, а еще благодаря глобальному потеплению там может укрепиться сельское хозяйство, но он бывал в Москве и Санкт-Петербурге и ему показалось, что русские слабы и слишком много пьют. И с наркотиками у них тоже проблемы. Кроме того, он бывал в Париже, Лондоне, Берлине, Риме, да и во многих других местах, и мог высказать объективное, обоснованное мнение: эти города медленно умирают и не идут ни в какое сравнение с Шанхаем. Но истинная причина, конечно, в том, что азиаты умнее белых. Это доказывают все тесты! Американцы тоже это знают, вот почему они заманивают к себе иммигрантов из Азии. Чтобы поднять средний уровень. Чтобы успешнее соревноваться с Китаем!

Он прошел вдоль южной кромки парка в сторону здания Тайм Уорнер. Потом надо бы зайти в «Сакс», кое-что там купить. У него три подружки, у всех – одинаковые размеры, вот он и решил просто купить все в трех экземплярах и подарить им. Разумеется, то, что можно купить в Нью-Йорке, можно купить и в Китае, но они будут балдеть при виде саксовских коробок и оберток.

Чен остановился у садовой скамейки и вынул свой мобильный – он, конечно, действовал и в Америке. Просто пришлось побольше заплатить. Он набрал домашний номер Рэя Гранта; ответила женщина.

– Рэя Гранта, пожалуйста.

– Старший Рэй Грант не может подойти, – сказала она. – Я полагаю, вам нужен Рэй Грант-младший.

– Да, это верно, – согласился он, тщательно следя за своим произношением.

– Минутку, пожалуйста.

– Алло? – раздался мужской голос.

– Рэй Грант?

– Да?

– Это Чен.

– А, привет, Чен. Не помню, чтобы я вам давал свой номер.

– Я звоню, чтобы узнать, как вы ищете Цзин Ли.

– Работаю над этим, – сообщил Рэй.

– Я рассчитываю, что вы ее найдете. Я жду.

– Я же сказал – я над этим работаю.

– Когда вы думаете ее найти?

– Скоро.

– Это хорошо. Она мне нужна для моего бизнеса.

– Я уверен, она просто мечтает работать на вас дальше.

– Мои люди ее почти нашли. Она жила в доме, где было много бумаг и старых вещей.

– Похоже, вы и без меня отлично обходитесь.

– Нет-нет. Я хочу, чтобы Цзин Ли нашли вы.

– Я тоже хочу ее найти.

– Может быть, мои люди придут и помогут вам искать Цзин Ли?

– Они мне не нужны.

– Они вас ненавидят, и если я скажу им, они придут и схватят вас или придут и сделают больно вашему отцу.

– Это было бы очень неразумно.

Он вспомнил ранения, которые получили его люди. Он знал: теперь они боятся этого Рэя Гранта.

– Я позвоню через два дня. Я хочу, чтобы к тому времени вы хорошо нашли мою сестру Цзин Ли. Понимаете? Два дня – и я звоню.

Рэй Грант повесил трубку.

*

Когда Чен вернулся в свои апартаменты в Тайм Уорнерс, его люди сидели в гостиной и смотрели телевизор. Как только он вошел, они мгновенно вскочили.

– Шеф, вам тут пришла посылка, – сообщил один.

– Какая?

Тот пожал плечами.

– Ребята из обслуги здания сказали, что мы им должны за это крупные чаевые. Мы им дали. По сто долларов на каждого.

– Давайте ее сюда.

Его люди вкатили огромный деревянный ящик на колесиках. Он был сделан из древесины высшего качества, имел примерно пятнадцать футов в длину и шесть футов в высоту и был испещрен аккуратными инструкциями по-английски и по-китайски, объяснявшими, как его распаковывать; необходимые для этого инструменты прилагались. Уже сам по себе ящик был настоящим произведением столярного искусства. Мужчины взялись за дело, и через несколько минут стенки ящика упали; внутри стоял громадный мощный бык с рогами, свирепыми глазами и раздутыми ноздрями: одно копыто приподнято, хвост задран в порыве ярости и страсти.

Бык был позолоченный. Такая штука должна недешево стоить – вероятно, сотни тысяч долларов?

Шею быка опоясывал шнур с кисточкой, а на шнуре висел изящный шелковый мешочек.

– Дайте мне, – велел Чен.

Мешочек сняли и принесли ему. Он извинился перед присутствующими, затем открыл мешок и извлек записку на красивом желтом листе с голубой каймой. Иероглифы выведены с большим искусством. Внизу – нью-йоркский адрес и номер телефона.

В записке говорилось:

Мистер Чен,

Вообразите себе мое удовольствие, когда я услышал, что Вы в Нью-Йорке. Я восхищаюсь успехами, которых Вы за последнее время добились в Китае, но до сих пор скромность мешала мне сообщить Вам об этом. Прошу Вас принять от меня этот небольшой приветственный дар в знак того, что мы всегда рады видеть Вас здесь, в Нью-Йорке, где мы столь часто рассчитываем на «бычий» рынок.[26]26
  Рынок, на котором наблюдается тенденция к повышению курсов акций.


[Закрыть] Возможно, этот термин Вам не слишком знаком. Он означает надежду на то, что в бизнесе и на фондовой бирже будет царить оптимизм. Безусловно, китайский рынок сейчас наслаждается собственными «бычьими» тенденциями. Я убежден, что Вы очень гордитесь своей страной. Я бы счел за величайшую честь, если бы Вы нашли возможным принять мое приглашение на ужин, где мы могли бы обсудить пути взаимовыгодного сотрудничества.

С уважением

Уильям Марц

Чен провел ладонью по выступающему хребту изваяния. Что греха таить, он впечатлен тем, что нью-йоркский бизнесмен разыскал его, к тому же так быстро. Вот как надо налаживать международные деловые отношения – отмечая их символами уважения и радушия. Он выяснит, кто такой Марц и заслуживает ли этот человек, чтобы Чен тратил на него свое время. Впрочем, дар в виде быка уже предполагал ответ «да».

18

Во всяком городе есть свои злачные места. И это как раз одно из них, подумал Рэй, въезжая на территорию ассенизационной станции компании «Вик – Викториос сьюридж». В окно машины просачивалась вонь экскрементов и выхлопных газов от дизельных моторов. Он выскочил из своего пикапа и зашагал к жилому вагончику. «Осторожно: собака!» – гласила табличка. Он потянул на себя дверь. Средних лет секретарша подняла на него глаза. На ней был чересчур обильный макияж для такого места работы.

– Привет, я ищу Ричи, – сказал он.

– Не видела его.

– Но он здесь работает.

– Я не знаю, где он. Разрешите мне позвонить. – Она взялась за телефон. – Виктор, тут пришел какой-то человек… Ищет Ричи. – Она кивнула, повесила трубку. – Как вас зовут?

Рэй не ответил.

Секретарше не нравилось происходящее, он это видел. Она снова подняла трубку:

– Виктор, может быть, вам стоило бы подойти?

Дверь позади ее стола распахнулась, и вошел высокий брюнет постарше Рэя, поджарый и мускулистый, с засунутым за пояс большим пальцем. Мужчина жевал резинку с корицей.

– Да? – сказал он Рэю.

– Я ищу Ричи.

– Его тут нет. – Он перестал жевать, нахмурился. – Это вы мне звонили?

Вот мы и начинаем знакомиться друг с другом, подумал Рэй. Именно это сейчас и происходит.

– Нет. Где он?

– Не знаю. Если что, он бы позвонил на работу.

– Вы знаете девушку по имени Шерон? – рискнул Рэй.

Секретарша тревожно глянула Виктору в глаза.

– Мистер, мы заняты делом, а вам пора нас покинуть. – Виктор сделал шаг вперед. – Так все-таки как вас зовут?

Рэй покачал головой:

– Не могу вам сказать. Зато могу сообщить: Шерон говорит, что вчера ночью она отлично провела время с Ричи. Просто отлично. Роскошно. Шикарно и роскошно.

Виктор прекратил жевать. Он не мигая изучал Рэя, его фигуру и позу.

– О чем это вы?

– Ричи знает. Спросите у него.

Виктор покрутил головой, словно смотрел телевизор с плохим изображением. Рэй видел, как его грудная клетка стала быстрее подниматься и опадать, как слегка расширились зрачки: мозг снаряжал своего обладателя к битве.

– И еще одна часть послания, если не возражаете.

– Да?

– Передайте дружку Шерон, что ему не помешало бы подучиться играть в гольф.

Виктор сухо кивнул:

– Ясно.

– Просто скажите ему это.

Рэй одарил секретаршу любезной улыбкой и быстро вышел из трейлера-офиса, готовый отреагировать на любое движение за спиной. Он открыл дверь пикапа. В зеркале заднего вида появился Виктор, он маячил в окне трейлера, что-то говорил по рации. Почти сразу же из ближайшего вагончика выскочил мужчина и прыгнул в один из огромных дерьмовозов. Из выхлопной трубы вырвалась мощная струя дизельного дыма, когда он завел мотор. Но Рэя ему не догнать: пикап сорвался с места, перевалил через глубокие колеи и устремился к повороту на шоссе. Зеленый дерьмовоз ринулся за ним, однако Рэй достиг поворота раньше, хотя бампер дерьмовоза и зацепил заднюю панель его красного пикапа, своротив ее на сторону. Рэй кинул машину в просвет и выскользнул на шоссе, чуть не врезавшись в фургон с мороженым, через несколько секунд он уже мчался по дороге, оторвавшись от преследования, но не исчезнув из памяти преследователей.

*

Он оставил пикап у отцовского дома и пешком пошел к метро, прихватив свою старую пожарную сумку. В это время дня метро – самый быстрый способ добраться до восточной части Манхэттена.

Сидя в раскачивающемся вагоне, он изучал схему метро; и его взгляд невольно задержался там, где некогда стоял Всемирный торговый центр. Он никогда не возвращался туда, никогда не стоял на том месте, предаваясь размышлениям и воспоминаниям. От торжественных церемоний и речей политиков ему становилось не по себе. Груда обломков горела тогда сто дней. Многие пожарные и строители, работавшие там, заболели, надышавшись всякой дрянью – частицами пластика, костной ткани, химическими соединениями, о которых никто раньше и не слыхивал. Не думаю, что я пережил до конца все, что произошло, сказал себе Рэй. Похоже, я просто сбежал. Может, потому, что я чувствовал себя виноватым перед Викхемом. Когда Рэй выписался из больницы, у него в памяти многое спуталось. Он похудел, пересаженную кожу кое-где пришлось менять, нога все болела. Он уволился из пожарного управления. И посетил сорок шесть похорон, некоторые – вместе с отцом. Он чувствовал себя виноватым, потому что не ходил на службу; в управлении сказали, что работу он себе всегда найдет. Психоаналитики из управления вызывали его к себе шесть раз, давали ему массу всяких распечаток. Его личным психоаналитиком была женщина за пятьдесят с усталыми глазами. Косметикой она не пользовалась.

– Честно говоря, у меня такое чувство, будто я уплываю все дальше и дальше, – признался ей Рэй под конец.

– Почему бы и нет? – заметила она.

– А как же ребята…

– Ребята поймут, – заверила она. – А если не поймут – что с того?

Какое-то время он сидел молча.

– Позвольте мне сказать вам кое-что, Рэй Грант-младший. Я, конечно, полностью прочла ваше досье. В пожарном управлении не хотят, чтобы вы возвращались к ним прямо сейчас, в таком состоянии. Вы получили серьезную психологическую травму. Сначала собственно от теракта, потом – когда попали в ловушку, потом – когда ваш коллега умер, лежа у вас на груди. Да, я все знаю. Нам неизвестно, можно ли вас отнести к категории сломленных пожарных. Мы не знаем, как вы поступите, когда дойдет до дела. И знаете что? Вам это тоже неизвестно. Вы сейчас мало что понимаете. Предлагаю вам уйти в официальный бессрочный отпуск. Вы не инвалид, хотя мы и могли бы поставить вам ограничение по психическому состоянию, но я бы этого не рекомендовала. Вы уйдете, а когда почувствуете, что пришло время, вернетесь: снова займетесь физическими упражнениями, пройдете переподготовку, заново получите сертификат, после чего вас опять возьмут в отряд. Но сейчас вам нужно, как вы говорите, «отплыть подальше».

Он смущенно кивнул.

– Вам попадалось много таких, как я?

Она пожала плечами:

– Все отличаются друг от друга.

– Я имею в виду – в общем. Ожоги, падения, несчастные случаи… те, кого извлекли из-под завалов… много таких?

Дама-психоаналитик кивнула:

– Таких было сотни две.

Он не знал, как на это реагировать.

– Послушайте, – сказала она. – Работа пожарного – это типично мужская профессия. Профессия мачо. Жертвенность, героизм и прочее в том же роде. Но она не оставляет места эмоциональным тонкостям, неоднозначности. Вы получили сильный удар. Возможно, вам следует это принять, а не сопротивляться. Позволить, чтобы этот удар куда-нибудь вас унес. Вы не рассматривали такую возможность?

– Отец всегда говорил, что мне надо стать копом.

– На мой взгляд, он неправ.

– Почему?

– Вас привлекает власть над людьми?

– Не особенно.

– Восстановление справедливости?

– Нет. Что-нибудь покруче.

– Что-нибудь более глубинное и в то же время более простое?

– Пожалуй. Жизнь и смерть.

– Так давайте найдите это, Рэй. Смерть вы уже нашли, теперь найдите жизнь.

И она встала. Разговор был окончен. Она поглядела ему прямо в глаза, как мать смотрит на сына, как женщина смотрит на мужчину. Твердым, властным взглядом, на который имеют право некоторые люди. Он это запомнил. Она права. Давай найди жизнь.

Уже через неделю он был на другом краю света, и при нем в рюкзаке – все, что ему нужно. В индонезийском городке без электричества, без мобильной связи, без Интернета, без газет, без Си-эн-эн. Он повстречал худенькую немецкую девушку, и несколько недель они путешествовали вместе. Она была славная, но кололась, поэтому заниматься с ней любовью он не хотел. Как-то в Гарлеме он видел двух больных СПИДом, выбегавших из горящего дома без лифта. Настоящие доходяги. И потом, не затем он выжил после катастрофы, чтобы так глупо умереть. Его отказ от близости привел к тому, что девушка еще сильнее подсела на наркотики. Рэй понимал, что если останется с ней, рано или поздно они переспят, а может, он тоже попробует героин, который она хранит в рюкзаке. Он сказал, что собирается ее покинуть, и она со слезами признала, что так будет лучше. Он заплатил водителю грузовика, чтобы тот довез его до соседнего города. Через несколько дней Рэй уже был на Филиппинах. В одном ресторанчике на открытом воздухе он увидел крупных светловолосых парней, похожих на загорелых любителей серфинга из Калифорнии. Но оказалось, что это австралийские вояки. Точнее, спасатели. В ботинках и солнечных очках. Расслабляются. Он подсел к ним, выпил с ними пива. Они спросили, откуда он. Нью-Йорк? Ого! Далековато забрался, а? Они только что прилетели, рассказали они, и теперь вот ждут. На восточные острова обрушился тайфун. Их высадят с военно-транспортных «С-5», как только тайфун уйдет с берега. Передовая группа со спутниковыми телефонами, палатками, запасом воды. Он спросил, нельзя ли ему присоединиться к ним, помочь. Нет, ответили они, туристов мы не берем.

Тон разговора изменился, возникла неловкость. Рэй не настаивал. Когда бутылки почти опустели, один из австралийцев спросил, почему он приехал на Филиппины. Плаваю, ответил Рэй. А чем ты занимаешься у себя в Нью-Йорке, приятель? Рэй залпом допил свое пиво. «Когда-то был пожарным».

– Нью-Йорк-сити, пожарное управление, а? – В голосе австралийца послышалась заинтересованность. – Где конкретно?

– Десятое подразделение, Нижний Манхэттен.

– Есть лицензия на оказание первой помощи?

– Да.

– Прошел всю подготовку? Веревки, спуск-подъем и прочее?

– Конечно. Спасательные работы в задымленных помещениях и падающих зданиях.

– Колымагу водить умеешь?

– Колымагу?

– Пожарную машину?

– Я водил водяную и с лестницей. Двадцать четыре передачи.

Австралиец кивнул:

– Минуту, приятель.

Он поднялся и нашел остальных. Все обернулись и посмотрели на Рэя.

Еще через два дня он, в футболке и шортах, забирался на верхушку мангровой пальмы, чтобы выручить вцепившуюся в ветку восьмилетнюю девочку. После того как вода спала, она еще два дня просидела на ободранных сучьях. Ее мать ждала внизу. Когда он добрался до девочки, она прижалась к нему так крепко, что он чувствовал, как у нее в груди стучит сердце. Она изо всех сил обхватила его шею руками. Это было самое приятное чувство за всю его жизнь. За всю жизнь. Самые лучшие мгновения в его жизни. Я буду это помнить до самой смерти. Он боролся с собой, чтобы не заплакать, когда мать подбежала, чтобы схватить дочку. Три дня их группа выкапывала трупы из жидкой грязи. Они указывали точки, куда надо сбросить с вертолетов воду в бутылках и продукты, и потом распределяли их среди тысяч голодных. Они видели сотни людей, умирающих от дизентерии. Через три недели группу сменили. Их вывезли из зоны и отправили на медосмотр. Кроме обычных паразитов, у него ничего не нашли, но он похудел на девять килограммов. Шрам на животе запал. Ему предложили работу. С тех пор так и пошло – полгода в поле, две недели отдыха. По всему свету. Он читал не так уж много газет, он просто жил – в этом месте, времени, с этими людьми.

Находил ли он жизнь? Не совсем так. Находил, конечно, – среди множества смертей. Время от времени он снова кого-нибудь спасал. Он помнил такие минуты, пытался осмыслить их, но ничего не получалось. Честно говоря, он понимал их все меньше и меньше. Никакой непрерывности. Он жил в потоке отдельных мгновений. Чтобы расслабиться, несколько раз курил опиум, но в основном пил пиво. Читал Библию, потом Коран. Потом некоторые индуистские книги. Почти во всех крупных городах, где ему доводилось бывать, можно было купить что-нибудь по-английски. Он следил за сообщениями о войнах в Ираке и Сомали, о мелких войнах повсюду. Видел сотрудников ООН, продававших штабеля шин местным перекупщикам. Видел человека, который расхаживал с щипцами по полю, заваленному облепленными мухами трупами; мужчина искал тела с широко открытыми ртами и выдергивал зубы с золотыми пломбами. В Сомали, после того как местные обчистили его грузовик, ему выдали автомат АК-47 и велели смотреть в оба и не подпускать мародеров, которые крадут у спасателей припасы. Странно было держать в руках автомат, он казался таким легким. Нередко им случалось работать в зонах боевых действий. Несколько раз их брали на мушку и отбирали деньги. Иногда туземным бандам требовался выкуп, иногда воинственных вождей могли умиротворить дары медицины. Ему пришло в голову, что его усилия в каком-то смысле тщетны. Чем больше ты делаешь, тем больше работы ждет тебя впереди. Некоторые спасатели заболевали или просто не выдерживали, ломались и не скрывали этого. А другие незаметно выходили из игры, не летели дальше, разрывали контракт. Но большинство продолжали делать свое дело. Впрочем, внешнему миру было на них наплевать.

*

Когда-то я неплохо проводил здесь время, подумал Рэй, глядя на жилище Цзин Ли – дом без лифта на одной из Восточных Девяностых улиц. Он захватил с собой набор пожарных отмычек, состоящий из прототипов, предоставленных компаниями, производящими ключи, а также из специальных приспособлений, позволяющих открыть замок методом подбора: их изготовил исследовательский отдел пожарного управления. Иногда быстрее открыть дверь этими ключами, чем взломать ее, особенно если она металлическая и запирается на надежный врезной замок. Их положено сдавать, когда увольняешься из управления, но так никто никогда не поступает.

Он надел свой старый пожарный пояс и ботинки, взял сумку с пожарными инструментами и водяной манометр, прикрепил к рубашке свой старый служебный бейдж, решив, что все это может пригодиться. У отца хранилась полицейская рация, она не очень хорошо работала, но убедительно трещала и щелкала; он захватил и ее.

У двери подъезда он столкнулся с пожилой дамой, которая, видимо, недавно покрасила волосы, но забыла о бровях.

– Я войду с вами, мэм.

Она встревоженно обернулась:

– Войдете?

– Да.

– А вы кто?

– Управление пожарной охраны.

– Где пожар?

– Пожара нет. Просто проверка.

– А в чем дело? – требовательно спросила она. – Почему вас не впустил комендант?

– Только между нами… – Он наклонился к ней поближе. – Я инспектор. Нам поступила конфиденциальная жалоба на автоматические огнетушители, которые установлены в этом здании, и если коменданта поставят в известность о моем прибытии, это в конечном счете негативно скажется на безопасности жителей.

Старушка кивнула, показывая, что прониклась тонкостью замысла, и ее брови сдвинулись от заговорщического задора.

– Понимаю. Только вы мне расскажите подробнее, чтобы я лучше разобралась.

– Конечно, мэм. Согласно нашим требованиям, система огнетушителей должна быть подключена к независимой водопроводной сети, чтобы постоянно поддерживать на определенном уровне давление, выраженное в фунтах на квадратный дюйм, и чтобы отказы внутренней коммунальной системы водоснабжения не влияли на общую готовность системы пожаротушения. Но одновременно содержать две системы водоснабжения значительно дороже, вот почему…

– Да! – воскликнула она. – Это такой дешевый дом, вы даже не поверите! – Она открыла дверь и сделала ему нетерпеливый приглашающий жест. Она провела его как раз мимо почтовых ящиков, один из которых ему предстояло взломать, чтобы извлечь телефонный счет.

– Пойдемте тихонько, – настойчиво говорила старушка. – Я никому не скажу, пока вся эта история не выплывет наружу. Мы рассчитываем, что домовый комитет получит полный отчет. Вам какой этаж?

Цзин Ли, насколько он помнил, жила на последнем.

– У этого строения пять этажей, и мы должны начать сверху, чтобы сначала проверить давление там.

– Да-да, поскорее, пожалуйста. Я живу на третьем. Я буду вас ждать.

Он шел за ней по лестнице, пришлось тащить еще и ее пакет с продуктами.

– Сколько вам понадобится времени, пока вы доберетесь до нашего этажа? – поинтересовалась она.

В ответ он показал ей манометр, словно тот служил универсальным объяснением. Она энергично кивнула.

– Может быть, около часа. Годится?

– Да, спасибо.

Он продолжил подниматься до пятого этажа, где коридор шел под углом, в соответствии с Г-образной формой здания. Он шагал по коридору, пока не добрался до квартиры Цзин Ли в самом конце. Стал одну за другой пробовать свои затейливые отмычки. Три из них входили в замок, но ни одна не сработала. Хорошо, что он захватил тяжелую шишкастую бензопилу-универсалку. Пятнадцать секунд придется пошуметь. Ничего не поделаешь. Он завел пилу, просунул в дверную щель и повел вниз, разрезав два латунных замка секунд за десять. Грохот и скрежет металлом по металлу, блестящие опилки латуни брызнули на ковер. Мертвого разбудит, черт побери. Он ждал, что в коридоре откроется дверь, высунется голова, но ничего не произошло. Видно, все на работе.

Он повернул ручку и толкнул дверь. В квартире было темно, и он сначала закрыл за собой дверь, а уже потом включил свет.

– Запомни несколько важных правил, – наставлял его отец. – Все живут по-разному. У молодых часто ветер в голове, но бывает так, что квартира у них в полном порядке. Женщины не обязательно аккуратнее мужчин, хотя все это понимают по-своему. Говорят, опрятнее всех геи, но мой опыт этого не подтверждает. Аккуратнее всех – одинокие слепые люди. Им приходится. Так или иначе, ты должен понять, уходила ли она в спешке, выяснить, орудовал ли в ее квартире кто-нибудь посторонний, а кроме того, тебе нужна информация о том, в какого рода переделку она попала. Чем торопливее она уходила, тем больше информации оставила.

Первым делом он проверил холодильник, который не был выключен. Он открыл дверцу. Ни на чем нет плесени. Китайские овощи. Он понюхал обезжиренное молоко в литровом пакете. Не скисло. Но все это мало что давало. Ему бы что-нибудь с датой. Цзин Ли исчезла пять дней назад, не раньше. В мусорной корзине валялся чек из окрестного супермаркета, на нем стояла дата – день накануне убийства мексиканок.

Он осмотрел спальню. Кровать не застелена. Чего здесь не хватает? Нет компьютера, нет бумажника, нет денег. Он заглянул в ванную: зубная щетка и паста там же, где всегда. Открыл шкафчик для лекарств – противозачаточные таблетки на месте, что свидетельствует о поспешном бегстве. Она говорила, что никогда не забывает принять таблетку, никогда. В платяном шкафу аккуратно висели ее платья, многие в целлофановых пакетах из химчистки. Некоторые из них он узнал, провел по ним рукой, пощупал внутри.

Рылся ли здесь кто-нибудь? Трудно сказать. В этой квартире, насколько он помнил, никогда не было ни особого хаоса, ни особого порядка. Он осмотрел кухонные шкафчики, ящики стола в гостиной, зеркальный комод. Поглядел на телефон и нажал «Прослушать сообщения». Ничего. Очень на нее похоже. Попытался пролистать списки входящих и исходящих вызовов, но все было стерто. Давай, давай, понукал себя Рэй. Пока не добудешь то, что нужно. Он вернулся к комоду и выдвинул ящик с нижним бельем. В шелковой коробочке он обнаружил несколько нефритовых сережек и к ним нефритовый браслет. В Малайзии ему довелось повидать нефрит, даже на его непрофессиональный взгляд эти украшения казались дорогими.

Пока не густо, подумал он. Обошел квартиру во второй раз, заглянул в шкаф, стоящий в прихожей, заглянул под кровать, но ничего не нашел. Он, крадучись, выбрался за дверь и закрыл ее, чувствуя, что потерпел поражение.

– Надеюсь, у вас, черт побери, есть веские причины здесь находиться, – произнес чей-то голос.

Рэй обернулся. Мужчина лет пятидесяти, с красной тростью, смотрел на него. В руке он держал телефон.

– Привет, – сказал Рэй.

– Вы меня слышали? – Он наставил трость на Рэя.

– Слышал.

– Так в чем дело? Сейчас я позвоню девять-один-один – и приедут копы.

Рэй опустил на пол сумку с инструментами.

– Я только что проник в квартиру, – признался он.

– Это я и сам вижу. Что вы украли?

– Ничего.

– Вот как.

Рэй вывернул карманы, один за другим. Открыл сумку, показал ее мужчине; тот пошарил тростью внутри.

– Мы с ней когда-то были вместе. Она попала в беду. Пытаюсь ее найти.

Мужчина улыбнулся:

– Как романтично.

– Я правду говорю. Удивительно, что мы с вами тут раньше не встречались.

– Вы тут бывали?

– Много раз. По ночам.

Мужчина с неудовольствием кивнул.

– По ночам я работаю. Я главный осветитель в Эмпайр Стейт Билдинг.

Сыграй на его профессиональном тщеславии, призвал себя Рэй.

– Все эти разноцветные огни, красные и зеленые?

– Точно. Как вас зовут?

– Рэй Грант.

Мужчина подозрительно кивнул, словно услышав явную ложь.

– Вы как будто переоделись пожарным.

– Я действительно был пожарным.

– Были? И вы можете это доказать?

– Вот же у меня мой старый бейдж.

– Иди на хрен, – фыркнул мужчина. – Чушь собачья. Такие штуки наверняка можно купить по Интернету. – Он угрожающе поднял телефон. – Ладно, гад, пока ты меня не убедил, дай-ка я вызову…

– Здание Эмпайр Стейт Билдинг облицовано восьмидюймовым слоем индианского известняка, – отчеканил Рэй. – Маловероятно, чтобы при пожаре произошло обрушение, так как в конструкциях велик процент стали, а кроме того, на каждом этаже имеется независимая вентиляционная система, что не способствует распространению огня с этажа на этаж… Стальные несущие колонны и балки здания обшиты двухдюймовым слоем керамики и бетона, а не покрыты распыляемым минеральным композитом, который обычно применяется для этих целей, хотя в настоящее время идут споры о целесообразности его использования. Кроме того, насколько я помню, шахты лифтов обложены камнем. В здании дымонепроницаемые лестничные марши с независимыми вентиляционными шахтами. Это противопожарное средство в шестьдесят восьмом году было исключено из городского строительного кодекса как влекущее за собой чрезмерные нагрузки на конструкцию здания, а также из финансовых соображений.

Мужчина кивнул, даже соизволил улыбнуться.

– Все верно. – Он убрал телефон в карман и оперся о трость. – Ну что ж, Рэй, как там вас по фамилии. Я к вашим услугам.

– У вас есть какие-нибудь предположения, где может быть Цзин Ли?

– Да нет.

– Она съехала. В большой спешке.

– Чего-то боялась?

– Думаю, да.

– Почему бы вам ей не позвонить?

– Звонил. Не отвечает.

– И на работе не отвечают?

Рэй покачал головой. Чен начал поиски именно с этого.

– Девочка серьезно вкалывает. По много часов.

– Вы знаете про эту ее фирму, которая убирает в офисах?

Мужчина помедлил, словно колеблясь, отвечать или нет.

– Ну, иногда она мне кое-что рассказывала. Например, что по вечерам она работает в центре, в разных местах, но каждое утро ей приходится таскаться аж в Ред-Хук, чтобы все подготовить.

– Ред-Хук? – Промышленный район Бруклина, или Пристань.

– Ну да, там их компания держит свои машины. На Манхэттене трудно найти стоянку для здоровенных передвижных шредеров. Если вам нужна большая парковка, Ред-Хук – то, что надо.