Текст книги "Лейла (ЛП)"

Автор книги: Колин Гувер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Настолько нормальным, насколько возможно в нашем положении.

Я все жду, что очнусь от этого кошмара. Мне неприятно вспоминать прошедшие семь месяцев и знаки, которые были прямо у меня перед носом. Сразу начинаю чувствовать себя невеждой, чья узость мышления по-своему нас подвела. Я никогда не верил в призраков и духов, а если бы верил, заметил бы, что Лейла – вовсе не Лейла?

Есть ли на свете другие люди, которые подобно Сейбл думают, будто страдают от амнезии, отчего им бывает сложно отыскать воспоминания, тогда как на самом деле, им просто не место в теле, в котором они живут? Они просто духи, заточенные не в том теле.

– Лидс, – Лейла едва слышно произносит мое имя, но даже в шепоте я слышу груз ее мыслей.

– Что такое?

Она опускает голову мне на плечо.

– Думаю, есть лишь один способ все исправить.

– Какой?

Она делает тяжелый вдох и отвечает с выдохом.

– Тебе придется меня убить. А потом надеяться, что сможешь вернуть меня к жизни.

Я зажмуриваюсь, пытаясь отгородиться от ее слов. Даже слышать их не хочу, но она продолжает.

– Если я смогу пробыть в состоянии клинической смерти достаточно долго, чтобы душа Сейбл покинула мое тело, тогда, возможно, моя душа сможет завладеть им, пока ты не вернешь меня к жизни.

– Прекрати, – тотчас перебиваю я. – Слишком рискованно. Многое может пойти не так.

– Мы не можем жить так вечно.

– Можем.

Лейла приподнимается с моего плеча и смотрит на меня. Ее глаза полны слез.

– Это изнурительно. Я не могу жить так день за днем. И что же, ты действительно хочешь до конца своих дней держать наверху девушку в заложницах?

Не хочу. Это мучительно, но всяко лучше, чем думать, что Лейла может умереть.

– Это не выход.

– А жить вот так – выход? Она не спит, если не накачать ее таблетками, а мне потом приходится страдать от побочных эффектов. Я устала. Ты тоже устал. Если таков единственный способ существования рядом с тобой… то я предпочту не существовать вовсе, – говорит она. Теперь Лейла плачет, и это невыносимо. Я не хочу ее расстраивать, но эгоист во мне предпочел бы видеть ее расстроенной, чем не видеть вовсе.

– Если мы все сделаем, и что-то пойдет не так, я никогда себя не прощу. Я не могу жить без тебя, Лейла.

– Можешь. Жил последние семь месяцев.

Я отвечаю ей многозначительным взглядом.

– И был чертовски несчастен.

Лейла серьезно смотрит на меня. А затем, будто проникнувшись ко мне сочувствием, она опускает ладонь мне на щеку и целует меня. Ее поцелуй сладок, но полон отчаяния. Не знаю, как поступить.

Целовать ее, когда ей больно, сущая пытка, потому что я знаю, что сейчас творится у нее в голове. Она думает, что смерть – это решение.

Я боюсь, что смерть станет концом.

– Я больше не хочу говорить об этом, – заявляю я.

– Нам придется что-то делать. И поскорее, пока у меня еще есть силы.

– Я на такое не соглашусь.

Лейла проводит пальцами по моей руке, пока не нащупывает ладонь. Она переплетает наши пальцы.

– Может получиться, Лидс. Получится, если мы грамотно все спланируем.

– Откуда такая уверенность?

– Оттого, – говорит она, в поцелуе касаясь моей челюсти, – что я люблю тебя сильнее, чем Сейбл. И сделаю так, что все получится.

Мне хочется ей верить. Но вдруг не выйдет? Вдруг я не смогу вернуть ее к жизни? Если ее тело умрет окончательно, то и душа, скорее всего, умрет вместе с ним.

И что я буду делать потом? Как объясню ее смерть полиции? Ее семье? Аспен?

Лейла протягивает руку и разглаживает мои нахмуренные брови.

– Расслабься, – говорит она. – Побеспокоимся о деталях, когда проснемся.

Я киваю, больше всего на свете желая выбросить эти мысли из головы. Хочу думать лишь о ней.

Я нежно провожу пальцами по ее губам, а она смотрит на меня тем же взглядом, коим смотрела, когда мы лежали на траве в ночь нашего знакомства. Прямо перед тем, как я спросил у нее, почему она такая красивая.

Я очерчиваю пальцами веснушки, усыпавшие ее переносицу.

– Почему ты такая красивая? – еле слышно спрашиваю я.

Она улыбается от воспоминаний.

Вот, чего мне не хватало. Таких мгновений с Лейлой. Невысказанных совместных воспоминаний, взглядов, которыми мы одариваем друг друга. В ночь, когда мы познакомились, межу нами возникла мгновенная связь. Связь настолько сильная, что вернула меня к ней сюда, когда я даже сам не знал, что ищу ее. Связь, которая удерживала меня в этом доме, даже когда я был убежден, что Уиллоу – это Сейбл.

Лейла целует меня снова, но на сей раз поцелуй не прекращается. Он длится так долго, что к моменту, когда я вхожу в нее, у меня опухают губы.

Пока мы занимаемся любовью, она накрепко обвивается вокруг меня. Все это время я не смыкаю глаз, потрясенный тем, как разительно отличаются ощущения теперь, когда я обрел ее вновь. Все в точности так, как было прежде. Пылко, идеально и наполнено смыслом.

Когда все заканчивается, и Лейла лежит в моих объятьях, я осознаю, что она может быть права.

Мы нашли друг друга однажды, когда встретились.

Нашли друг друга снова после ее смерти.

Это осознание заставляет меня поверить в нас достаточно, чтобы допустить мысль, что мы сможем сделать это и в третий раз.

Глава 25

Последние два дня Лейла провела, тщательно планируя свою смерть.

Я же последние два дня провел в поисках альтернативных вариантов.

К сожалению, не нашел ничего.

Она слабеет. Чем дольше она продолжает вытеснять Сейбл, тем меньше Сейбл спит. Когда же Лейла покидает тело, чтобы Сейбл могла поспать, та спит очень мало. Засыпает только когда начинают действовать препараты, и то ненадолго.

Сейбл не прекращает попытки сбежать, отчего раны на ее запястьях стали только хуже. Отметины слишком заметны, чтобы их можно было скрыть. Я постоянно заматываю их эластичным бинтом, но меня беспокоит, что сегодня должны заехать Аспен с Чедом, а мы так и не придумали, как спрятать от них запястья Лейлы. Сейчас она в моей рубашке с длинным рукавом, потому что в ее гардеробе не нашлось одежды с достаточно длинными рукавами.

Надеюсь, Аспен не заметит бинты.

Надеюсь, Аспен вообще ничего не заметит.

Лейла сидит, сложив ноги на моих коленях, и мы рассеянно смотрим телевизор, как вдруг слышим шум подъезжающей машины. Мы вообще не обращаем внимания на то, что идет по телевизору. Просто пытаемся вести себя непринужденно, что нам предстоит делать еще на протяжении суток, пока Аспен и Чед остаются у нас.

Лейла встает и одергивает рукава рубашки. Зажав края большими пальцами, она идет к двери. Я шагаю следом.

Когда мы выходим в холл, Аспен уже заглядывает в дом. Распахнув входную дверь до конца, я забираю ее багаж. Лейла, оказавшись на пороге, тут же обнимает сестру.

Этот жест застает меня врасплох. Он не похож на привычное приветствие. Она обнимает Аспен крепко, будто скучала по ней. Наверное, правда, скучала. В последний раз, когда Аспен приезжала, Лейла пребывала в замешательстве. Думала, что все ее чувства принадлежат кому-то еще, а потому наверняка не осознала, что испытываемая ей в отношении сестры тяга была реальна.

– Ну, здравствуй, – приветствует Аспен, смеясь от проявления чувств сестры. Лейла отпускает ее, и Аспен с любопытством смотрит на нее, склонив голову набок. – У тебя изможденный вид.

Лейла отмахивается.

– Плохо себя чувствовала в последнее время. Но мне уже лучше, – врет она с широкой улыбкой.

Чед приветствует меня кивком головы и забирает сумку Аспен.

– Прошу, скажи, что у вас есть пиво. Я провел за рулем двенадцать часов, и мне нужно выпить. – Он направляется к лестнице, чтобы отнести багаж в их привычную комнату, но Лейла жестом направляет Чеда дальше по коридору.

– На этот раз ваша спальня внизу, – говорит она. – В спальне наверху не убрано.

Я не уверен, зачем она врет, но помогаю Чеду отнести их вещи в спальню на первом этаже. После чего мы вчетвером собираемся на кухне, где Чед принимается искать выпивку.

– Что на обед? – спрашивает он. – Пахнет вкусно.

Мы с Лейлой сварганили запеканку около часа назад. Это стало приятной передышкой после недавних событий. За минувшую пару дней мы с ней разделили несколько моментов, которыми я сумел насладиться, несмотря на обстоятельства, в которых мы оказались. Сложно не дать действительности захватывать все наши мысли, но те несколько мгновений, когда мы оказывались заняты чем-то еще, становились приятным напоминанием о том, что было между нами раньше. Пока не появилась Сейбл.

– В духовке запеканка, – отвечает Лейла, – почти готова. – Она переводит взгляд на Аспен. – Как прошла поездка в Колорадо?

Аспен улыбается, но явно вымученной улыбкой. Они с Чедом переглядываются.

– Занимательно, – отвечает она. – Две спущенные шины, одна разбитая фара и шесть потраченных впустую часов, когда мы завязли в канаве.

– Те шесть часов не были потрачены впустую, – возражает ей Чед, вскинув бровь.

Аспен расплывается в широкой улыбке, и становится ясно, что с этим разговором пора заканчивать.

***

– Она какая-то другая.

Я оборачиваюсь на звук голоса Аспен. Думал, что я один на кухне.

– О чем ты? – с опаской уточняю я.

– Лучше, – отвечает она. – Будто я вновь обрела свою сестру. Правильно сделал, что привез ее сюда. Думаю, это пошло ей на пользу.

Я едва заметно выдыхаю.

– Да. Ей определенно гораздо лучше.

– Но у нее усталый вид. И она похудела.

– Я присматриваю за ней, – киваю я. – Как она уже говорила, у нее была простуда на той неделе.

– Простуда? – переспрашивает Аспен, склонив голову. – Она сказала мне, что у нее было отравление.

Черт.

Нам с Лейлой стоит сверяться, чтобы впредь наша ложь совпадала.

Я отвечаю ей кивком.

– Да. И это тоже. Дерьмовая была неделя. – Прихватываю телефон с собой и вместе с Аспен выхожу на улицу, где сидят Лейла и Чед.

Лейла устроилась за столом на террасе возле греющей лампы, которую я включил после ужина. Чед сидит на краю бассейна, опустив ноги в воду. Вчера я включил подогрев воды, когда стало известно, что они приедут.

Я подхожу к Лейле и, поцеловав ее в макушку, сажусь рядом. Она берет меня за руку и улыбается мне.

Следующие полчаса мы делаем вид, будто в нашем мире все в порядке. Смеемся над шутками Аспен и Чеда. Заставляем себя казаться непринужденными. Даже обсуждаем планы отправиться с ними в дорожное путешествие через пару месяцев.

Дорожное путешествие, которое не состоится, если мы не найдем выход из этой ситуации.

Меня вдруг осеняет, почему Лейла хочет рискнуть собственной жизнью, чтобы вернуть эту жизнь назад.

Потому что, пока она заточена в этом доме под властью Сейбл, у нее нет жизни вовсе.

Мы не можем рисковать и покидать дом, пока Лейла может лишь временно обладать собственным телом. И какой будет ее жизнь, если я заставлю ее оставить все, как есть? Она будет гостьей в этом мире… во власти Сейбл. Мы никогда не сможем уехать отсюда. Не сможем даже отправиться в путешествие, в которое собрались поехать с Чедом и Аспен через два месяца.

Вот и все. Вот какой будет ее жизнь. В изнурении и заточении.

Громкий смех Лейлы вырывает меня из мыслей.

Я ловлю себя на том, что то и дело пристально на нее смотрю, но я зачарованно наблюдаю за ней такой, какая она есть, пусть даже дается ей это не без усилий. Но порой наступают мгновения, длящиеся считанные секунды, когда я забываю о том, что это не наша нормальная жизнь.

Но это не наша нормальная жизнь. И общение с ее сестрой никогда не будет естественным. Всякий раз встречу придется тщательно планировать. Она никогда не сможет уехать отсюда с Аспен.

Даже их появление здесь никогда не будет проходить естественно. Когда Чед с Аспен отправятся сегодня спать, Лейле придется придумать, как не спать всю ночь, чтобы не дать Сейбл завладеть ее телом, либо мне придется думать, как заставить Сейбл молчать, если она проснется, пока Чед и Аспен все еще будет в доме.

Возможно, по этой причине Лейла разместила их в спальне на первом этаже. В таком случае, даже если Сейбл на миг овладеет ее телом в их присутствии, они ничего не услышат, пока Лейла не внедрится в свое тело вновь.

– Лейла рассказала, что ты оставил заявку на покупку дома? – спрашивает Аспен, глядя на меня. Я, видимо, совсем выпал из разговора, потому что не пойму, чем вызван этот вопрос.

– Да, – киваю я. – На прошлой неделе. Сделка скоро должна завершиться.

– Надеюсь, вы понимаете, что мы все время будем здесь. Вичита неподалеку отсюда, а я соскучилась по этому месту. – Она переводит взгляд на Лейлу. – Даже по тебе соскучилась, – дразнит она.

Лейла улыбается в ответ и, потянувшись, сжимает руку Аспен.

– Ты не представляешь, как сильно я по тебе соскучилась. Жду не дождусь, когда все вернется на круги своя. – Ее слова звучат трогательно, но Аспен понятия не имеет, сколько в них скрытого смысла.

Лейла сидит спиной к бассейну и не замечает, как Чед вылезает из воды и подходит к глубокой стороне бассейна. Он отступает спиной вперед, пока не оказывается метрах в пяти от края. Затем снимает рубашку и бросается вперед. И прыгает, обхватив колени руками, и с громким криком плюхается в воду.

Лейла вздрагивает всем телом от неожиданного шума позади нее.

Почти в тот же миг я замечаю перемену. Я уже могу назвать точный момент, когда Лейла покидает свое тело.

Я замираю, видя, что Сейбл завладела ей. Должно быть, неожиданный всплеск воды в бассейне напугал Лейлу, как и гроза той ночью.

Глаза Сейбл округляются, и она оглядывается через плечо, выпрямившись на стуле. Она резко вскакивает на ноги, опрокидывая стул.

– Что за… – Она опускает взгляд на свои руки, затем смотрит на дом. – Как я оказалась на улице?

Подскочив, я пытаюсь втиснуться между ней и Аспен, но Сейбл спешно отпрыгивает назад.

– Не смей даже приближаться ко мне! – кричит она.

Черт.

Теперь и Аспен встает из-за стола.

– Лейла? Что случилось?

Сейбл продолжает пятиться от меня. Она указывает на меня пальцем, отчаянно глядя на Аспен.

– Он подмешивает мне наркотики! Не отпускает меня!

Я мотаю головой, готовый защищаться, но не успеваю и рта раскрыть, как Сейбл закатывает один из рукавов рубашки, демонстрируя бинт на запястье.

– Он связывает меня!

Я бросаюсь к ней, чтобы остановить, но, не успев дойти до нее, вижу, как ее руки опускаются по бокам, а глаза закрываются. Стою перед ней, держа за плечи в попытке спрятать ее от Аспен. Лейла неспешно делает вдох, а потом спокойно открывает глаза. Я вижу, как на ее лице отражается страх.

– В чем дело? – спрашивает Аспен громче полным паники голосом. – Что значит, подмешивает тебе наркотики? – Аспен встает между мной и Лейлой.

Она сжимает лицо сестры ладонями, чтобы та посмотрела на нее, а не на меня.

Я хватаюсь за голову и отступаю назад. Даже не представляю, как она объяснит этот промах.

Глаза Лейлы широко распахнуты, будто она пытается придумать, как выпутаться из ситуации. Я не знаю, что сказать. Аспен оборачивается через плечо и бросает на меня сердитый взгляд, будто я чудовище.

– Я просто… пошутила? – отвечает Лейла совершенно неубедительно.

– Ч… что? – переспрашивает Аспен.

К нам, хлюпая, подходит Чед, оставляя за собой мокрый след от стекающей с джинсов воды.

– Что происходит?

Аспен указывает на Лейлу.

– Она… она только что сказала мне, что Лидс накачивает ее наркотиками. И связывает ее.

– Я пошутила, – говорит Лейла в попытке объяснить свою истерику, переводя взгляд с сестры на зятя. Она вымученно улыбается, но обстановка остается напряженной.

– Странно шутить на такую тему, – замечает Чед.

– А я не думаю, что это шутка, – возражает Аспен. – Покажи мне запястье еще раз.

Лейла сжимает пальцами край рукава и прячет руку.

– Это наша шутка, – говорит она и смотрит на меня. – Скажи ей, Лидс.

Я не знаю, что сказать. Теперь Аспен не поверит ни единому моему слову. Но я все равно киваю и, подойдя к Лейле, обнимаю ее за талию.

– Так и есть. Странная шутка для тех, кто в теме. Смешная только для нас.

Аспен в неверии смотрит на Лейлу. Затем прижимает ладонь ко лбу, будто сама не знает, как расценивать события последней минуты. Озадаченно качает головой. Она не убеждена.

– Пойдем со мной в дом, Лейла, – велит она, протягивая сестре руку.

Лейла стоит и смотрит на нее. Затем мотает головой.

– Аспен, я понимаю, что это было странно. Прости. Порой я делаю то, что сама не могу объяснить… из-за черепно-мозговой травмы. Я думала, шутка будет смешной. Но она провалилась.

Аспен изучает лицо сестры взглядом… ищет знак. Быть может, немой крик о помощи.

– Вконец неадекватная хрень, – говорит она, а затем протискивается между нами и уходит в дом.

Чед смотрит, как Аспен исчезает за дверьми дома, и допивает остатки пива. Вытирает рот тыльной стороной ладони.

– Странные вы, ребята, – говорит он и уходит вслед за женой.

На улице остаемся мы с Лейлой.

Лейла прячет лицо в ладонях.

– Не могу поверить, что так случилось.

Я притягиваю ее к себе.

– Они забудут.

Лейла решительно мотает головой.

– Только не Аспен. Я видела выражение ее лица. Теперь она тебе не доверяет. – Она прижимается лицом к моей груди. – Мы не можем так продолжать, Лидс. Я хочу положить этому конец.

Я киваю, но лишь потому, что хочу, чтобы она расслабилась. Я тотчас соглашусь с чем угодно, если это поможет ей успокоиться.

– Сегодня. Я хочу сделать все этой ночью.

Я отрицательно мотаю головой.

– Прошу, не надо.

– Мы сделаем это сегодня. – Ее тон непоколебим. Решение окончательное.

Я чувствую, будто погрузился на самое дно бассейна. Легкие будто заполнены водой. Я прокашливаюсь.

– И как же нам сделать это сегодня? Здесь твоя сестра.

Лейла тотчас отвечает, будто думала об этом все это время.

– Думаю, легче всего будет через утопление. Нужно все идеально распланировать по времени. Ты должен будешь удостовериться, что мое сердце остановилось, и только потом начинать реанимацию.

Я размыкаю наши объятия и начинаю мерить шагами бетонный настил возле бассейна.

– Как-то мне не по себе. Я даже сердечно-легочную реанимацию не умею делать.

– Аспен медсестра.

– Она на такое не согласится, – возражаю я.

Лейла сокращает разделявшее нас расстояние и понижает голос.

– И не нужно. Обставим все так, будто ничего не спланировано. Как несчастный случай. Как только мое сердце перестанет биться, ты позовешь ее. Я проверила, чтобы одно из окон их спальни было открыто, так что она услышит тебя. А если нет, то беги к окну и разбуди ее.

Так вот почему она разместила их на первом этаже.

– Ты уже все спланировала?

Она смотрит на меня решительным взглядом.

– Не осуждай меня. Ты даже не представляешь, каково мне приходится.

В чертах ее лица столько боли, сколько я никогда не видел прежде. Я не знаю, что можно против нее возразить.

Она права. Я не знаю, каково ей. Даже притворяться не стану. Теперь все, что я могу сделать для нее, это любить достаточно сильно, чтобы постараться довериться ее чутью.

– А если у меня не получится сразу привести тебя в сознание? Вдруг скорая увезет твое тело прежде, чем ты сможешь в него вернуться?

– Не позволяй им этого сделать. Убедись, что Аспен привела меня в сознание.

– Откуда ты знаешь, что Аспен поймет, что делать?

– Она медсестра. Она каждый день спасает жизни.

Не нравится мне это.

– А если получится, и мы вернем твое тело к жизни? Откуда нам знать, что Сейбл не вернется в него вместо тебя?

– Я ей не позволю, Лидс, – отвечает Лейла с такой уверенностью, что я не могу не поверить ей. Я прижимаю ее к груди и упираюсь подбородком в ее макушку. Впервые с тех пор, как я узнал, что призраки существуют… мне до смерти страшно.

– Я люблю тебя.

Она отвечает, уткнувшись мне в грудь, и слова ее звучат приглушенно.

– Я тоже тебя люблю. Очень сильно. Поэтому знаю, что все получится.

Глава 26

С тех пор, как мы поднялись наверх, чтобы подготовиться к утоплению Лейлы, прошло два часа.

Два часа с того момента, как я начал чувствовать, будто мой мир, возможно, близится к своему концу.

Она все распланировала. Даже составила список указаний и заставляет меня изучить его, будто я готовлюсь к чертовому экзамену в колледже.

1. Держи меня под водой, пока я не перестану сопротивляться.

2. Проверь мой пульс. Когда он пропадет, сразу же звони 911.

3. Разбуди Аспен.

4. Начинай реанимацию.

5. У тебя есть лишь пять минут, чтобы спасти мою жизнь.

Я роняю бумажку на кровать. Пять минут. Не могу прочесть это снова.

– Тебе нужно еще время, чтобы все перечитать? – спрашивает она.

– Мне нужно несколько лет, чтобы к такому подготовиться.

Лейла тянется ладонью и касается моего лица.

– Я понимаю, что тебе страшно. Мне тоже страшно. Но чем дольше мы будем продолжать, тем слабее я стану. Нужно сделать это сейчас, пока не произошло еще больше осечек. Пока подозрения Аспен не стали еще сильнее. – Она берет записку и складывает ее. Затем идет в ванную и смывает ее в унитаз. На обратном пути в спальню она берет мой ноутбук и ставит на своей стороне кровати. Прокашлявшись, Лейла говорит: – Я написала предсмертную записку. Думаю, важно, чтобы она была на всякий случай.

Я закрываю лицо ладонью.

– Предсмертную записку? – переспрашиваю я, не в силах понизить голос. – Как ты можешь так спокойно об этом говорить? Ты только что написала предсмертную записку, Лейла.

– Я не хочу, чтобы ты нес ответственность, если у нас не получится. Я запланировала ее отправку по почте через четыре часа, считая с этого времени. Ты знаешь логин моей почты. Если я не выживу… подтверди отправку письма. А если выживу… удали его. Потому что оно отправится всем, Лидс. Тебе, Аспен, маме… – Она говорит ровным, почти монотонным голосом, будто всецело отключилась от того, что мы собираемся сделать.

Она берет меня за руку, желая, чтобы я встал. Чтобы пошел за ней.

Следующие несколько минут проходят словно в забытьи. Я выхожу вслед за ней из спальни, спускаюсь вниз и иду на задний двор.

Лейла спокойно заходит в бассейн, и многое в этом моменте напоминает о ночи, когда мы встретились. Наш первый разговор был в этом бассейне. Наш первый поцелуй был в этом бассейне.

Почему чувствуется, будто наше прощание тоже может произойти в бассейне?

Пульс зашкаливает. Мне сложно совладать с дыханием. Возможно, Лейла не вникает в суть того, что мы собираемся сделать, но меня она поглотила всецело.

Лейла стоит посреди бассейна в том самом месте, где плавала на спине в ночь нашей первой встречи. И каким-то чудом на ее лице то же выражение. Умиротворение.

– Нужно, чтобы ты тоже зашел в воду, Лидс.

Я осознаю, что она так спокойна, потому что понимает, что в противном случае я начну ее отговаривать. И себя тоже.

Но она права. Нужно сделать это, пока она не ослабла еще больше от недостатка сна.

Я нерешительно подхожу к бассейну. Когда опускаюсь в воду, она оказывается теплой, и я вдруг понимаю, что Лейла попросила меня вчера включить подогрев не для того, чтобы мы могли поплавать, а ради этого момента.

Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза, пока я подхожу к ней.

Когда мы встречаемся в середине бассейна, мне приходится закрыть глаза, потому что я наконец вижу тень страха в ее лице. Обхватив меня руками за поясницу, она прижимается лицом к моей груди.

– Я знаю, что ты не хочешь это делать, Лидс. Но я хочу вернуть свою жизнь. Мне нужно ее вернуть. – У нее дрожит голос. – Всякий раз, когда мне приходится покидать собственное тело, у меня будто сердце разбивается.

Я целую ее в макушку, но ничего не говорю в ответ. Не смог бы заговорить, даже если бы захотел. В горле встал ком от страха.

– Послушай меня, – обращается Лейла, ловя мой взгляд. – Мне придется дать Сейбл овладеть телом. Лучше, если она будет напугана и сбита с толку, когда ее сердце остановится. Потому что я буду наготове.

Она права. У Лейлы будет преимущество, если она переждет в стороне.

– Как только я покину тело, Сейбл будет паниковать, едва очнется и увидит, что оказалась с тобой в бассейне. Тогда ты все сделаешь. Погрузишь ее под воду и будешь держать, не давая вынырнуть и глотнуть воздуха, какой бы сильный страх или вину ты ни испытывал.

Я представляю, каково будет Сейбл. Даже не понимать, за что ее топят. Она будет в ужасе. Будет сопротивляться. А мне придется второй раз убить Сейбл, не обращая при этом внимания на то, что топить я буду тело Лейлы.

– Эй, – зовет Лейла нежным голосом, полным сочувствия. Она смотрит на меня так, будто точно знает, о чем я думаю. Она всегда знает. Понимает мои мысли так, будто они шепотом звучат в ее голове, едва сформируются в моей. – Ты не отнимаешь жизнь Сейбл, Лидс. Ты спасаешь мою. Ты справишься.

Именно с такой стороны мне нужно взглянуть на ситуацию, чтобы продолжать. Это вопрос воздаяния по заслугам. А не морали.

– Хорошо. Ты права. Я справлюсь. Мы справимся.

– Хорошо. Ладно. – Лейла набирает воздуха в грудь, делая судорожный вдох, омраченный страхом. – Ты готов?

Я категорично мотаю головой, ведь разве можно быть к такому готовым? Я беру ее лицо в ладони, и мы встречаемся взглядом. Она напугана. У нее дрожат губы. Я чувствую, как дрожат ее пальцы, когда она опускает ладонь мне на грудь.

Я обязан сделать это ради нее. Она была вынуждена провести слишком много времени в одиночестве, дожидаясь того, кого даже не помнила. Я прижимаюсь лбом к ее лбу, и мы закрываем глаза. Оказавшись так близко к ней, я ощущаю несокрушимую связь, которую неспособна разрушить даже смерть. Мы связаны вместе навсегда, и если я не справлюсь, если потеряю ее, эти узы удавкой будут сжимать мое сердце, пока оно не перестанет биться.

Я целую ее. Целую жадно и не хочу прекращать, ведь вдруг мне больше никогда не доведется ее целовать?

Я целую ее, пока не ощущаю вкус слез. Ее и моих.

Целую, пока она не вынуждает меня остановиться.

Она упирается лбом мне в грудь и печально вздыхает.

– Я люблю тебя, – говорит она.

Заключив ее в крепкие объятия, я прижимаюсь щекой к ее макушке.

– Я люблю тебя, Лейла.

– Спасибо, что нашел меня, – шепчет она.

И исчезает.

Я обнимаю уже не Лейлу, а Сейбл. Ощущаю перемену по тому, как она дергается в моих руках, а потом поднимает голову от моей груди и смотрит округлившимися глазами.

Я зажимаю ей рот рукой, прежде чем она успевает вскрикнуть.

Быть может, я черпаю силы в ненависти к Сейбл или же мной движет желание вернуть Лейлу, которое сильнее потребности дышать, но я делаю это. Толкаю ее под воду. Мне приходится задействовать все свое тело, чтобы удерживать ее под поверхностью. Я зажимаю ее между ног. Впиваюсь пальцами в ее волосы.

Она бьется под водой… царапает мои руки и грудь. Пытается выбраться любым способом, чтобы глотнуть воздуха, но лишь кричит под поверхностью, быстро наполняя легкие водой.

Я устремляю взгляд в небо, потому что тут же все прекращу, стоит мне посмотреть на нее. Не смогу смотреть в лицо Лейлы и продолжать делать то, что делаю. Но, даже зная, что глазами Лейлы на меня смотрит Сейбл, боюсь, что посмотрев в них, я увижу лишь перепуганную Лейлу. Я зажмуриваюсь и усиливаю хватку.

Я жду, жду и жду, когда она перестанет сопротивляться. Кажется, это никогда не закончится. Считаю секунды, удерживая ее под водой. Я дохожу до ста восемнадцати, когда она, наконец, прекращает борьбу.

Но даже в тот момент, когда я подумал, что все закончилось, она царапает меня снова, пытаясь пальцами нащупать спасение.

Она хватает мое левое запястье и слабо его сжимает.

А потом… я ничего не чувствую.

Крики под водой стихли на несколько секунд. Ее волосы начинают выскальзывать между моих пальцев. Я не открываю глаз и не дышу, пока не убеждаюсь, что в ее легких не осталось воздуха. Затем медленно опускаю взгляд.

Волосы закрывают ее лицо, и я смахиваю их в сторону. Ее глаза открыты, но не смотрят на меня. Они вообще никуда не смотрят. Ни на чем не сфокусированы. В них нет жизни.

В этот миг меня захватывает паника.

Я тащу ее из воды, пока голова не оказывается над поверхностью, и становится очевидно, что Сейбл больше нет в ее теле. Но в нем нет и Лейлы.

Из горла вырывается вопль, едва я вижу безжизненные глаза Лейлы. Ее руки безвольно свисают по бокам. Крепко обхватив, я тащу ее к лестнице у неглубокой стороны бассейна.

– Аспен! – кричу я. – На помощь!

На деле оказывается почти невозможно переместить ее так быстро, как я себе представлял. Ее ноги волочатся по ступеням, потом по бетонному бордюру. Уложив ее наконец на спину возле края бассейна, я хватаю телефон. Набираю 911.

– Аспен! – кричу я. Начинаю проводить сердечно-легочную реанимацию, как показывала Лейла, но мне кажется, что я все делаю неправильно.

Телефон валяется рядом со мной. Когда оператор берет трубку, я выкрикиваю адрес, пытаясь в то же время вернуть Лейлу к жизни.

Пять минут.

Все, что у нас есть.

– Пять минут, – шепчу я. У нее посинели губы. Кажется, в ней нет ни капли жизни. Мне срочно нужна Аспен, потому что я сомневаюсь, что делаю все правильно.

Но я не хочу оставлять Лейлу.

– Аспен! – кричу я снова.

Не успеваю я полностью произнести ее имя, Аспен опускается на колени рядом со мной.

– Отойди! – кричит она, отталкивая меня в сторону. Я падаю на спину и смотрю, как она поворачивает Лейлу набок, чтобы освободить дыхательные пути. Затем она снова кладет ее на спину и начинает массаж сердца.

Чед тоже пришел. Он подбирает мой телефон и разговаривает с оператором скорой помощи. Я обхожу Аспен и наклоняюсь над Лейлой, бережно обхватывая ее голову.

– Ты сможешь, Лейла, – молю ее я. – Прошу, вернись. Пожалуйста. Я не справлюсь без тебя. Вернись, вернись, вернись.

Она не возвращается. Также безжизненна, как и в тот миг, когда я вытаскивал ее из бассейна.

Я плачу. Аспен плачет.

Но Аспен не бросает попытки спасти ее. Делает все, что может. Я пытаюсь помочь, но от меня никакого толка.

Кажется, что прошло уже гораздо больше пяти минут.

Кажется, прошла чертова вечность.

Однажды меня уже посещала мысль, что каждая проведенная с Лейлой минута наполняется особым значением, но никогда прежде эти минуты не значили для меня больше, чем в этот миг, когда мы пытаемся спасти ее жизнь.

Истерика Аспен усиливается, отчего меня посещает мысль, будто она понимает, что уже слишком поздно. Прошло слишком много времени. Я слишком долго держал ее под водой?

Я виноват?

Чувствую, будто оседаю вниз… словно сливаюсь с бетоном. Я стою на четвереньках, крепко сцепив руки на затылке, и испытываю такую боль, какую никогда еще не испытывал в жизни.

Почему я позволил ей уговорить меня на это? Мы могли найти способ жить, как прежде. Я бы выбрал жалкое существование рядом с ней, чем вообще никакого.

– Лейла, – шепотом произношу ее имя. Она меня слышит? Здесь ли она сейчас, если не находится в своем теле? Наблюдает ли за нами? Наблюдает ли за мной?

Я слышу булькающий звук.

Аспен немедля поворачивает Лейлу на бок. Я смотрю, как вода вытекает изо рта Лейлы на бетонный бортик.

– Лейла! – выкрикиваю ее имя. – Лейла!

Но она не открывает глаза. Не реагирует, как и прежде.