Текст книги "Лейла (ЛП)"

Автор книги: Колин Гувер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Уиллоу приподнимается с моей груди и ловит мой взгляд.

– А если тому виной я? Ты вполне мог наладить с ней связь, если бы я не вмешивалась в вашу жизнь.

Я вздыхаю, не желая, чтобы она смотрела на меня, когда я озвучу то, что собираюсь. Боюсь, что напрочь лишусь того уважения, что она еще питает ко мне.

– Это не имеет никакого отношения к тебе, Уиллоу. Я наблюдал Лейлу в худшие моменты ее жизни, и порой эти моменты были очень, очень плохи. Поначалу я думал, что мои чувства к ней угасают от того, что наши роли внезапно сменились. Я стал ее сиделкой. Думал, что все изменится, когда ей станет лучше. Но чем дальше продвигалось ее выздоровление, тем больше я отдалялся. Это не ее вина. И не твоя. Это моя вина. – Я потираю лицо руками и шумно выдыхаю. – Я во всем виноват. И в том, что мы сейчас делаем с Лейлой. И в том, что с ней сделала Сейбл. В том, что я сделал Сейбл.

Уиллоу садится на кровати. Обхватывает руками колени и молчит.

– Я хочу знать, что произошло той ночью.

– Разве ты не можешь просто посмотреть воспоминания Лейлы?

– Я хочу услышать твою версию.

– Особо нечего рассказывать. Сейбл выстрелила в Лейлу, а потом и в меня, едва я вышел в холл. Я бросился за пистолетом.

Уиллоу ничего не говорит, но я вижу, как напрягается ее тело от моих слов.

– Так… ты застрелил ее? – спрашивает она еле слышно.

Я киваю. Воспоминания о тех событиях до сих пор кажутся невероятными.

Уиллоу опускает голову на поджатые колени и продолжает неотрывно на меня смотреть.

– Кем тебе приходилась Сейбл?

– Я встречался с ней несколько месяцев. В прошлом году до встречи с Лейлой.

– Но расстался с ней? Почему?

Я с трудом сглатываю и сажусь на кровати. Уиллоу все изучает меня взглядом, но я не могу смотреть ей в глаза. Упираюсь локтями в колени и сосредотачиваю взгляд на своих ладонях.

– Сначала я думал, что все закончится сексом на одну ночь, но она возвращалась снова и снова. Я ничего не стал с этим делать, потому что был не против ее общества. Но не успел я опомниться, как она уже публиковала наши совместные фотографии в сети, называла меня своим парнем и приезжала на каждое выступление. Гаррет с ребятами считали ситуацию забавной, потому что знали, что я оставался с ней из жалости. Я позволил этим отношениям продлиться на несколько недель дольше, чем следовало, потому что не хотел ее расстраивать. Но она стала заходить слишком далеко, и у меня не осталось иного выбора, кроме как порвать с ней.

– В каком смысле, слишком далеко? – спрашивает Уиллоу.

– Она расстраивалась, что я не отвечал взаимностью на ее признания в любви спустя пару недель после знакомства. Расстраивалась, что я не выложил наше фото в инстаграм. Она злилась сверх всякой меры, когда я говорил, что не ищу серьезных отношений, а потом пыталась перечислить мне все причины, почему я, по ее мнению, был не прав. В моем понимании мы просто весело проводили время. Она же в мыслях чуть ли не планировала нашу свадьбу. Когда я наконец с ней расстался, она начала звонить мне не переставая. Потом пришла на одно из наших выступлений и стала кричать на меня за то, что я не отвечаю на ее звонки. Гаррет потребовал, чтобы ее выставили из зала и больше не пускали на наши концерты. Мне пришлось оборвать с ней все связи. Не знал, как еще разрешить эту ситуацию. Я думал, что в итоге она смирится.

– Поэтому она и заявилась к тебе домой и сделала то, что сделала? Потому что ты переключился на Лейлу?

– Не знаю, честно говоря. Она явно расстроилась из-за нашей с Лейлой фотографии, которую я выложил. И расстроилась так сильно, что даже связалась с Лейлой в соцсети. В полиции сообщили, что за ней числился длинный список диагнозов, некоторые из которых были следствием детских травм. Депрессия, булимия, биполярное расстройство, список можно продолжать. И она не принимала лекарства ни от одного из заболеваний. Возможно, поэтому она так поступила. Потому что действительно была нестабильна.

– Наверное, Лейле было жутко страшно. И тебе тоже.

Я киваю.

– Это так.

– Но почему мне кажется, будто ты чувствуешь себя виноватым? – спрашивает она. – По-моему, ты не сделал ничего плохого. Люди постоянно расстаются.

Я пожимаю плечами.

– Я не испытываю вины из-за расставания. Я испытываю вину за то, что лишил ее жизни. Я мог бы без труда держать ее на мушке до приезда полиции, но не стал этого делать. Позволил злости за то, что она сделала с Лейлой, взять верх. Я отнял ее жизнь, и с тех пор жалею об этом.

Уиллоу еле слышно отвечает:

– Ты сделал то, что сделало большинство людей в подобной ситуации. Она была одержима, а ты стал случайным объектом. Откуда тебе было знать, насколько все серьезно, или о том, что она организовала твой фан-клуб еще до знакомства? – Она легонько прижимается ко мне, побуждая встретиться с ней взглядом. – Она вынудила тебя на крайние меры, когда ворвалась в твой дом с пистолетом. Это не твоя вина.

Я ни с кем не говорю об этом, и мне приятно услышать от нее эти слова. Я уже собираюсь ее поблагодарить.

Как вдруг кровь во всем теле холодеет… леденеет… разлетается вдребезги, будто внутри на осколки разбивается стекло. Слова, что только что сорвались с языка Уиллоу, проносятся сквозь меня, пытаясь найти свое место, но им нет места.

Им не место в голове Лейлы.

Я не рассказывал Лейле никаких подробностей о Сейбл. Не говорил ей, что у Сейбл был фан-клуб.

И уж точно ни разу не говорил Уиллоу, что Сейбл заправляла фан-клубом.

Откуда Уиллоу вообще знает что-то о Сейбл? Она не должна об этом знать.

Я сажусь, схватив ее за запястье, и поворачиваю на спину. Встаю с кровати и становлюсь рядом с ней, пристально на нее глядя.

Ее широко распахнутые глаза полны замешательства от моих внезапных действий.

Я напрягаю челюсти, пытаясь молча собрать пазл, который кажется сложным, но на самом деле он прост. Этот пазл состоит из трех частей.

Меня.

Лейлы.

Сейбл.

Поэтому Уиллоу здесь? Потому что она – Сейбл, жаждущая довершить начатое? Если это так, то почему она представляется другим именем?

– Почему ты зовешь себя Уиллоу? – спрашиваю я.

Моя реакция заставляет ее нервничать. Она потирает руки ладонями.

– Ты спросил мое имя. У меня его не было, и я просто… придумала его.

Слова будто застревают у меня в горле.

– Ты… выдумала его?

– Да. Я уже говорила тебе, что у меня нет воспоминаний. Откуда мне знать, как меня звали? Я ни с кем не разговаривала до встречи с тобой, поэтому никто не спрашивал, как меня зовут.

Мысли мчатся во всех возможных направлениях. Почему я не рассматривал такой вариант? Сейбл мертва. И я в ответе за ее смерть.

Поэтому она здесь.

– Лидс? – Уиллоу откидывает одеяло, наблюдая, как я меряю комнату шагами. – Что не так?

Я перестаю метаться по комнате и поворачиваюсь к ней лицом. Чувствую, будто земля уходит из-под ног, и я вот-вот пролечу сквозь дом в свободном падении.

– Откуда ты знаешь, что у Сейбл был фан-клуб?

Теперь в глазах Уиллоу отражается кое-что еще… то, чего никогда не увидишь в чертах ее лица. Вина.

Впервые с тех пор, как я приехал в этот дом, я наконец-то испытываю в ответ на происходящее то, что должен был испытывать все это время. Страх.

– Выйди из Лейлы.

– Лидс…

– Выйди. Из. Лейлы!

Уиллоу вскакивает на ноги.

– Лидс, подожди. Ты не понимаешь. У нее в голове все запутанно. Непонятно. Это одно из воспоминаний Лейлы, а не мое.

Она стоит передо мной, взмолившись.

Чувствую себя гребаным дураком.

– Я ни разу не говорил об этом Лейле. У нее не может быть такого воспоминания. Об этом может знать только Сейбл.

Уиллоу хватается за голову, будто не может достаточно быстро придумать оправдание.

Уиллоу – это Сейбл, и я должен был сразу это понять. Но меня слишком затянул смысл происходящего. Я слишком увлекся масштабами событий, частью которых я стал. Мне казалось, что я был частью чего-то более значительного, чем мы с Лейлой, а на деле просто приложил руку к тому, чтобы разрушить нас еще больше, чем прежде.

Я хочу, чтобы Уиллоу вышла из тела Лейлы, и плевать, если она сделает это, когда Лейла не спит. Меня не волнует, если она перепугается, когда откроет глаза, не помня, как встала с постели. Мы в любом случае уедем сегодня. Нужно увезти Лейлу как можно дальше от Уиллоу.

Я прохожу мимо нее и достаю чемодан, который Лейла начала недавно собирать. Бросаю его на кровать и беру второй. Пока я собираю вещи, Уиллоу не произносит ни слова. Лишь следит взглядом, как я набиваю чемодан.

Зайдя в ванную, я собираю все принадлежности, а потом выхожу на лестницу. Толкаю чемодан и наблюдаю, как он скачет вниз по ступеням, а потом спешу следом со вторым чемоданом в руке.

Уиллоу идет за мной, все еще в теле Лейлы.

Не понимаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы это осознать. Уиллоу здесь не просто так. И причина ее присутствия в том, что именно она стреляла в нас. Эта причина маячила перед моим чертовым носом с тех самых пор, как я ступил на порог этого дома. Дома, который выставили на продажу всего несколько месяцев назад. Дома, который незадолго до этого сменил владельца.

Уиллоу сказала, что не помнит, как долго пробыла здесь, но я помню ее слова о том, что появилась она здесь незадолго до смены хозяина. А значит… время совпадает. Уиллоу появилась здесь приблизительно в то время, когда я застрелил Сейбл.

Я захожу на кухню и хватаю ключи от машины, но, развернувшись, вижу в дверном проеме Уиллоу, напряженно смотрящую на меня.

– Мы уезжаем. Ты должна выйти из ее тела.

Она мотает головой, глядя на меня с мольбой во взгляде.

– Даже если я была Сейбл в прошлой жизни, теперь я не она. Я бы ни за что не смогла сделать то, что сделала тебе она. Что она сделала с Лейлой.

Я сжимаю ключ в ладони, испытывая теперь еще больше страха. Прежде всякий раз, когда я просил Уиллоу выйти из Лейлы, она слушала.

А если она не захочет покидать ее тело? Что мне делать тогда?

– Ты говорила, что мысли Лейлы беспорядочны. И беспорядочны они потому, что ты видишь воспоминания, которые ей не принадлежат?

У Уиллоу дрожит подбородок. Она кивает.

– Сколько у тебя воспоминаний Сейбл?

– Я не знаю, – пожимает плечами она. – Не знаю, какие из воспоминаний принадлежат Сейбл, а какие Лейле. Я вижу и те, и другие, когда внедряюсь в ее тело. Я и сказала тебе, что у нее в голове сумбур, потому что в ней по два варианта каждого воспоминания.

– Например?

Уиллоу подходит ближе ко мне, и я делаю шаг назад. Она в муках вскидывает брови, когда я отступаю дальше. Сдерживая всхлип, она садится за стол. Зажимает рот обеими ладонями, будто пытается сдержать рыдания, а вместе с ними сдержать и правду.

Потянувшись к стоящему позади меня столу, я беру салфетку. Протягиваю ее ей… желая, чтобы она доверилась мне, раз уж я еще здесь. Задерживаюсь, чтобы дать ей объясниться, а потом, надеюсь, уговорить ее отпустить нас с Лейлой. Я повторяю вопрос, на который она так и не ответила, но говорю спокойнее.

– Два варианта каких воспоминаний ты видишь, Уиллоу?

Она устремляет взгляд на меня, вытирая слезы салфеткой.

– Никаких, когда я нахожусь вне тела Лейлы. Но когда я в ней… таких воспоминаний много.

Я прерывисто выдыхаю и отворачиваюсь от нее. Она лгала мне все это время.

– Ты помнишь момент выстрела?

– Да, – тихо отвечает она.

– Помнишь, как сделала это?

Наступает пауза, а затем…

– Когда я в теле Лейлы все воспоминания кажутся моими. Так что я не знаю. Есть и это воспоминание. Но мое ли оно? Я не знаю.

Я поворачиваюсь посмотреть на нее.

– По какой еще причине ты бы имела доступ к воспоминаниям Сейбл?

Она отводит взгляд, от стыда накрывая лицо ладонью.

– Я не знаю. – Она резко встает на ноги и мчится ко мне. – Если я была Сейбл, больше я не она, Лидс. Я не способна совершить подобное.

Мне становится тошно.

– Выйди из Лейлы, – молю я, понимая, что моя мольба тщетна. Теперь она ни за что не даст нам уйти. Однажды Сейбл уже добралась до нас, а теперь сделала это снова. А я повелся, попался на удочку.

Разве что это не назовешь несущественной ошибкой. Или серьезным предательством.

Случившееся лежит за гранью моего воображения. Оно за гранью этого мира.

За гранью моего понимания.

Из глаз Уиллоу текут слезы. Она мотает головой и говорит, глядя на меня глазами, полными сожаления.

– Мне очень жаль.

А затем кричит.

От этого крика холодеет кровь, и внутри все сжимается.

Я сразу понимаю, что Уиллоу больше не использует тело Лейлы.

Лейла озирается по сторонам среди кухни и хватается за барную стойку. Присаживается, будто у нее подкашиваются колени.

– Что происходит? – Ее дрожащий голос еле слышен. Когда она поднимает на меня взгляд, ее глаза широко распахнуты. – Лидс, что со мной происходит?

Я хватаю Лейлу за руку и помогаю подняться.

– Нам нужно уезжать. Сейчас же.

Она кидается в панику. Оттолкнув меня, возражает.

– Мне нужны лекарства. Я не в себе.

– Я убрал их в чемодан.

Лейла замирает на пороге и смотрит на меня.

– Зачем? Они мне нужны. Где они?

Я выхожу в холл и беру наши чемоданы.

– Достану их в машине. Нам нужно ехать. Пошли.

Она стоит на месте.

– Почему мы уезжаем? Почему я на первом этаже? – Она поворачивается кругом, глядя на лестницу, а затем снова в кухню. – Я ничего не помню. Кажется, что-то не так. Со мной что-то не так.

– С тобой все нормально, Лейла. Дело в этом доме. Нам нужно убраться отсюда.

Она смотрит на меня и наконец кивает, возможно, проникнувшись серьезным выражением моего лица.

– Хорошо, – говорит она с тревогой. Открыв дверь, я пропускаю Лейлу вперед. Затем тащу чемоданы через порог.

– Поспеши, – поторапливаю я, чтобы Уиллоу не успела завладеть ей снова.

Мы уже на полпути к машине, когда Лейла останавливается.

– Лейла, пойдем.

Она не двигается с места.

Я смотрю на нее, но больше не вижу рядом с собой Лейлу.

Это снова Уиллоу.

Я опускаю чемоданы на землю. В поражении вскидываю руки. Чемоданы падают, и я пинаю один из них ногой. Пинаю еще раз. Продолжаю пинать снова и снова, потому что она нас не отпустит.

– Лидс, остановись, – молит Уиллоу.

Я не знаю, как теперь вырвать Лейлу из ее хватки.

Даже если она выйдет из тела Лейлы, не последует ли она за нами? Откуда мне знать, что она не окажется с нами в машине, когда мы уедем? В полицию я обратиться не могу. Что я им скажу, черт побери? Что призрак убитой мной девушки преследует меня? Снова?

Как, черт подери, я угодил в этот кошмар?

– Послушай меня, – спокойно говорит Уиллоу. Ее спокойствие разительно отличается от припадков Лейлы. – Если я и была Сейбл в прошлой жизни, больше я не она. Я Уиллоу. И я никогда бы не сделала то, что Сейбл сделала с тобой и Лейлой. Если хочешь уехать, я дам вам уехать. Но…

Я мотаю головой.

– Я даже слушать тебя не хочу. Я хочу уехать.

Она выставляет вперед руку.

– Прошу. Дай мне договорить. – Она делает два неспешных шага вперед. – Если я была Сейбл, значит, моему появлению есть причина. Ты же смотрел все те фильмы со мной. Знаешь все теории. Почему Сейбл застряла здесь, Лидс? Может, ей нужно твое прощение. Или тебе нужно ее прощение? Я не знаю, но если ты уедешь, мы не узнаем этого никогда. А ты будешь до конца своих дней знать, что призраки существуют, и что, возможно, ты причина тому, что один из них заточен здесь. Это будет преследовать нас вечно. Нас обоих.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

– Я пытаюсь помочь тебе разобраться в этом с тех пор, как мы начали разговаривать! Из нас двоих именно ты ничего не хотела знать, Уиллоу! А теперь ты хочешь моей помощи? После того, как я узнал, что ты врала мне все это время?

– Я не врала. Я не знала, – отвечает она. – Думала, что все дело в беспорядке в голове Лейлы, потому что вне ее головы у меня вообще нет воспоминаний. И я до сих пор не знаю наверняка. Твое предположение кажется логичным, но неправильным. Что-то в нем не так. – Она вновь подходит ближе. На сей раз я не отступаю назад, потому что какая-то часть меня, глядя на нее, видит только Уиллоу, и эта часть по-прежнему сочувствует ей.

Но недостаточно сильно, чтобы остаться.

Я указываю на нее пальцем.

– Ты виновата в случившемся, помнишь ты это или нет. Из-за тебя чуть не погибла Лейла. И я не допущу, чтобы из-за меня ты, в конечном счете, ее убила. Выйди из Лейлы и больше в нее не вторгайся.

Она все так же спокойна, но теперь по ее щекам бегут слезы.

– Я не знаю, почему я здесь. Но я здесь, и где бы это ни было, я не ощущаю себя плохим человеком. Я ощущаю себя хорошей и честной. Я не та, кем была Сейбл при жизни. Я ощущаю себя собой. Как Уиллоу. Я девушка, с которой ты смотрел фильмы, доедал ужины и проводил время. Девушка, которую ты поцеловал в постели прошлой ночью. Меня. Не Сейбл. Не Лейлу. Уиллоу.

Я стискиваю челюсти.

– Уиллоу не существует. Ты выдумала это имя.

Она сокращает разделяющее нас расстояние и берет мое лицо в ладони, глядя на меня с отчаянием.

– Я существую. Вот она я. Стою прямо перед тобой.

Не могу смотреть на нее, когда она плачет. Отворачиваюсь и упираю руки в бока. Опускаю голову к груди, не зная, что делать. Проходит целая минута, а она так и стоит позади меня и тихо плачет.

Я не знаю, что мне делать. Смотрю на подъездную аллею, понимая, что должен продвигаться именно в этом направлении. Но почему мой внутренний компас направляет меня в противоположную сторону? Почему мне так непросто принять это решение? Почему меня тянет остаться, притом, что в этой ситуации мы оказались из-за нее?

– Лидс? – наконец зовет она. – Просто… уезжай.

Я оборачиваюсь и встречаю взгляд сломленной Уиллоу. Она жестом машет в сторону машины.

– Поезжай. Это неправильно. Мы не должны так поступать с Лейлой. Уезжай, женись на ней, купи ей другой дом, заведи детей, стань знаменитым и все в таком духе. Будь счастлив. – Она вытирает пальцами кожу под глазами. – Я хочу, чтобы ты был счастлив. Обещаю, что на этот раз не помешаю тебе уехать с ней, если ты этого хочешь.

С мгновение я смотрю на нее, сомневаясь, чему верить.

И какого черта я все еще сочувствую ей?

Я поднимаю с земли один из чемоданов. Затем второй. Отношу в машину и захлопываю крышку багажника. Уиллоу стоит у пассажирской двери.

Я останавливаюсь в паре метров от нее, с опаской за ней наблюдая.

– Окажешь мне услугу? – спрашивает она. – Можешь написать тому человеку и попросить, чтобы он приехал? Теперь мне нужно во всем разобраться. Я больше не хочу здесь быть.

Ее слова и агония, с которой она их произнесла, обосновываются в моей груди.

Я больше не хочу здесь быть.

Я прокашливаюсь.

– Я напишу ему сегодня вечером.

Она нежно улыбается и отвечает дрожащими губами:

– Спасибо. – По ее щеке скатывается еще одна слеза, и она отводит взгляд, морщась от боли. – Надеюсь, у тебя будет хорошая жизнь.

И она исчезает.

У Лейлы опять припадок.

Она крутится во все стороны, не понимая, как оказалась на улице.

Я беру ее за руку и подвожу к пассажирской двери.

– Садись в машину, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, но это непросто, потому что она кричит, пугается, ничего не понимает и плачет. Я пристегиваю ее ремень безопасности и обхожу машину к двери со стороны водителя.

Опускаю ладонь на ручку двери и замираю. Лейла кричит, чтобы я поторопился. Голова раскалывается под грузом произошедших за минувший час событий. Мне хочется кричать, потому что кажется, будто меня разрывает надвое.

Я думаю о вечере, когда познакомился с Лейлой. Думаю о том, что она тогда сказала… о сферах реальности и о том, что она верит, будто мы переходим из одной реальности в другую, а потом в следующую и в следующую. Вспоминаю, как она сказала, что, будучи в утробе, мы не помним своего существования до утробы.

При жизни мы не помним, как находились в утробе. И в следующей реальности можем не вспомнить эту жизнь.

Что если Уиллоу правда не помнит, что была Сейбл?

Что если в этой реальности она уже не та, кем была в прежней?

Она права. Как бы далеко я отсюда ни уехал, я не перестану об этом думать. Я всегда буду жаждать найти ответы.

Я оглядываюсь на дом… место, которое значит для меня больше всего на свете. Сердце страны.

Если бы Уиллоу… Сейбл… не нуждалась в моей помощи, то почему отправилась сюда?

Она здесь не просто так. Она знала, что я здесь появлюсь. Быть может, это космические силы в действии. Возможно, ей попросту нужно наше с Лейлой прощение.

Какой бы ни была причина, будь она простой или сложной, все происходящее значительнее Лейлы. Значительнее меня. Гораздо значительнее того мира, в котором мы, по моему мнению, существуем, а я пытаюсь запихнуть все в крохотную коробку и спрятать подальше, будто ничего не происходит.

Я ощущаю стремление помочь Уиллоу всем своим нутром, всем сердцем. Если я уеду, все мои чувства останутся в этом доме с призраком, а я буду ощущать пустоту внутри, как и в день, когда сюда приехал.

Не могу найти тому объяснений, но чувствую, что будет гораздо хуже уехать отсюда из страха, чем остаться и помочь этой девушке найти успокоение. Если мы с Лейлой как-то связаны с причиной ее заточения, то, скорее всего, в нас – ее единственный выход отсюда.

– Лидс, – зовет Лейла. – Садись в машину!

Где бы я ни был, как бы далеко я ни умчал отсюда, я всегда буду ощущать непрекращающуюся тягу к этому месту.

И хоть убей… не могу понять, почему. Почему меня волнует, что будет с Сейбл? Она управляет моими мыслями?

– Уиллоу, – обращаюсь я в пространство. – У меня вопрос. Вернись обратно в Лейлу.

Лейла выкрикивает мое имя, умоляя поторопиться.

А потом замолкает.

Она вдруг успокаивается, отстегивает ремень безопасности и открывает дверь. Затем выходит из машины и оборачивается. На меня поверх крыши машины смотрит Уиллоу.

– Ты когда-нибудь вселялась в меня? – спрашиваю я.

Она тут же отвечает, мотая головой.

– Нет. Конечно, нет.

По выражению ее лица отчетливо понятно, что она не врет.

– Ты сказала, что у тебя есть воспоминания, только когда ты связана с телом, – говорю я. – Это так?

Она кивает.

– Тебе понадобится тело, если этот человек приедет помочь тебе. Тебе будут нужны воспоминания.

До нее не сразу доходит смысл сказанных мной слов, но едва осознав их, Уиллоу накрывает рот ладонью, чтобы заглушить плач. Она прижимает руку к груди над сердцем.

– Ты поможешь мне?

Я вздыхаю с сожалением.

– Да. Понятия не имею почему. Поэтому прошу тебя, не заставляй меня жалеть об этом. Пожалуйста.

Уиллоу решительно качает головой.

– Конечно. Только… Лейла не останется здесь по своей воле. После сегодняшнего вечера.

Я отхожу от машины и иду к дому.

– Я знаю.

В этот момент я сомневаюсь в том, что я за парень, опекун, что я за человек. Не знаю, почему я так уверен в том, что нужно остаться, и в том, что Лейла должна остаться со мной. Мои поступки идут вразрез со всеми моими моральными принципами, но еще никогда прежде я не испытывал такой внутренней уверенности.

Нутро подсказывает мне, что ужасное решение, которое я принял, оправдает себя, когда все закончится.

А значит, об этом моменте я, скорее всего, буду сожалеть больше всего.

Показания

– Теперь я бы хотел поговорить с Уиллоу, – говорит детектив, не останавливая запись диктофона. Он смотрит на меня в ожидании, когда я пойду наверх и развяжу Лейлу.

Поднявшись в спальню, я вижу, что Уиллоу уже вселилась в нее.

– Он меня пугает, – говорит она.

– Он кажется безобидным.

– Какой-то он мутный. Весь вечер ведет одностороннюю беседу. Никакого решения не предложил.

Я ничего не говорю в ответ на ее замечание, потому что знаю его не дольше, чем она, и не могу за него поручиться. Но что самое плохое может случиться? Он не найдет, что ответить? Мы уже подошли к этому моменту, и вряд ли он может сделать хуже.

Уиллоу молча спускается вниз. Когда мы входим на кухню, мужчина сидит, опершись на спинку стула, и внимательно смотрит на Уиллоу. Он лишь на пару секунд застал ее присутствие в физической форме, когда она помешала Лейле открыть входную дверь. Он смотрит на нее так, будто изучает изнутри. Уиллоу садится напротив него.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – предлагаю я ей.

Она мотает головой, неотрывно глядя на незнакомца.

Мужчина кладет руку на стол, стуча по нему кончиками пальцев.

– Какое ваше первое воспоминание об этом месте?

Уиллоу едва заметно пожимает плечами.

– У меня нет какого-то особенного первого воспоминания.

– Вам кажется, будто вы всегда были здесь? – уточняет он.

Она кивает.

– Да. То есть, я знаю, что это не так. Но я не помню, чтобы я не была здесь, если понимаете, о чем я.

– Понимаю, конечно, – мягко отвечает он. – Это словно рождение. Люди знают, что родились на свет, но не помнят этого. Тут все то же самое.

Уиллоу будто слегка расслабляется от его слов.

Мужчина наклоняется вперед, внимательно ее рассматривая.

– Лидс говорит, что у вас есть воспоминания из прошлой жизни.

– У меня есть воспоминания, принадлежащие Лейле и Сейбл, но только когда я нахожусь в ее теле.

– А какие воспоминания есть у вас, когда вы не в Лейле?

– Только те, что я создала здесь.

Мужчина понимающе кивает, все также напряженно ее изучая.

– Но у меня есть чувства, – добавляет Уиллоу. – Даже когда я не в ее теле.

– Какие чувства?

Уиллоу на миг встречается со мной взглядом, но затем устремляет его на руки.

– Когда Лидс впервые сюда приехал… не знаю, сложно объяснить. Но я словно испытала облегчение, увидев его. Тогда я впервые на моей памяти испытала приятное чувство.

– Как думаете, вы испытали облегчение оттого, что увидели именно его или оттого, что увидели людей в принципе? Могло ли это чувство возникнуть, потому что вы были одиноки?

Уиллоу мотает головой.

– Нет. Я испытала облегчение, потому что чувствовала, будто… Я скучала по нему. К Лейле я ничего не испытывала. Только к Лидсу.

– И вы испытали это чувства до того, как впервые вселились в тело Лейлы?

Уиллоу кивает.

Я понятия не имел, что она что-то почувствовала, когда мы приехали сюда. Но это мало что значит. Сейбл при жизни тоже думала, что испытывала ко мне чувства, так что есть определенная логика в том, что эти чувства перенеслись туда, где она пребывает сейчас.

Уиллоу потирает манжеты на запястьях. Я замечаю, что мужчина устремляет взгляд на ее руки. Пристально на них смотрит.

– Как долго вы держите Лейлу в плену? – спрашивает он.

– В плену – это сильно сказано, – встреваю я.

Мужчина переключает внимание на меня.

– Как иначе вы бы это назвали?

Я пытаюсь придумать другой вариант, но не могу. Он прав. Мы удерживаем Лейлу против ее воли, и в мягких выражениях наши действия не опишешь.

– Мы связали ее вскоре после того, как я обратился к вам за помощью.

– Вы развязываете ее, когда Уиллоу вселяется в нее? – спрашивает он меня.

– Да, но сомневаюсь, что мы сможем долго ее использовать. За минувшие несколько дней она поспала считанные часы.

– Что происходит по мнению Лейлы? – Он смотрит на Уиллоу. – Она уже знает о вас?

– Лидс пытался объяснить ей, почему она не может уйти, но ее это не успокоило. Поэтому… мы подумали, что лучший способ все ей объяснить – это показать.

На сей раз детектив обращается ко мне.

– И как именно вы это сделали?