355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Колин Гувер » Лейла (ЛП) » Текст книги (страница 14)
Лейла (ЛП)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2021, 06:00

Текст книги "Лейла (ЛП)"


Автор книги: Колин Гувер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Значит, она пережила клиническую смерть?

Я киваю.

Мужчина смотрит на меня с любопытством.

– Вы сказали, что Лейла изменилась после нападения. Потеря памяти, изменения личности… можете вспомнить, что еще изменилось в ней после травмы?

– Все, – отвечаю я. – Случившееся сильно на нее повлияло.

– Есть ли в Уиллоу что-то, что напоминает вам о Лейле?

Я смотрю на Уиллоу, а затем вновь на детектива.

– Конечно. Она находится в теле Лейлы, когда мы общаемся, так что сходств много.

Он переключает внимание на Уиллоу.

– Каково было вторгнуться в тело Лидса?

– Странно, – отвечает она.

– Вы испытываете те же странные ощущения, когда завладеваете телом Лейлы?

Она кивает.

– Да, но… иначе.

– И в чем отличие? – интересуется он.

– Сложно объяснить, – признается Уиллоу. – Я чувствовала, что мне не место в теле Лидса. Оно ощущалось чужим. Им было сложно управлять. Сложно оставаться в его голове.

– Но вы не чувствуете ничего подобного в теле Лейлы?

– Нет.

– Вам легче владеть телом Лейлы?

Уиллоу кивает. Мужчина наклоняется ближе к ней.

– Оно кажется вам… знакомым?

Уиллоу на миг встречается со мной взглядом, а затем вновь смотрит на мужчину и кивает.

– Да. Это подходящее слово.

Мужчина качает головой с выражением полнейшего неверия на лице.

– Никогда прежде не видел подобного.

– Подобного чему? – спрашиваю я, сбитый с толку его вопросами.

– Ваш случай уникален.

– Чем это?

– Я знал, что такое возможно, но никогда не видел лично.

Мне уже хочется выдавить из него ответ.

– Можете, пожалуйста, уже сказать нам, что происходит?

Он кивает.

– Да. Да, конечно. – Он дает нам самый эмоциональный за весь вечер ответ. Затем встает, обходит стол и облокачивается на него, внимательно на нас глядя. – Смерть от огнестрельного ранения обычно наступает в результате чрезмерной потери крови, посему Сейбл, после того, как вы ее застрелили, по всей вероятности умирала в течение нескольких минут. В то же самое время Лейла пережила остановку сердца. В одно и то же время две души покинули два тела, находящиеся в одном и том же помещении. А значит, когда медики вернули тело Лейлы к жизни, высока вероятность, что в ее тело проникла не та душа.

Я глазею на него в неверии.

– Вы что, шутите? – вопрошаю я. – Лучше ничего не смогли придумать?

– Погодите минуту, – возражает он и кивает в сторону Уиллоу. – Когда Уиллоу находится в теле Лейлы, она помнит события и глазами Сейбл, и глазами Лейлы. Но когда она была в вашем теле, то могла вспомнить события только с вашей позиции и позиции Лейлы. Воспоминания Сейбл не перешли вместе с ней в ваше тело. – Он встает из-за стола и принимается вышагивать по кухне. – Вашей девушке бывает сложно что-то вспоминать не из-за потери памяти, а потому что эти воспоминания ей не принадлежат. Ей приходится искать их, но даже тогда она способна найти нужное воспоминание только с подсказкой. Единственное логичное объяснение этому кроется в том, что душа, блуждающая в теле Лейлы с момента выстрела, не Лейла.

Логичное? Он считает утверждение о том, что Лейла – на самом деле не Лейла, логичным объяснением?

Для меня было достижением смириться с тем, что есть жизнь после смерти. Но это уже за гранью возможностей моего воображения. Это абсурд. Нелепо. Непостижимо.

– Если Сейбл – это Лейла, то где же Лейла? – спрашиваю я.

Он указывает на Уиллоу.

– Она здесь.

Я смотрю на Уиллоу, до того сбитый с толку, а, возможно, напуганный, что не могу принять то, что пытается объяснить нам этот помешанный. Ставлю локти на стол и прижимаю ладони ко лбу. Пытаюсь замедлить поток мыслей.

– Как такое возможно? – спрашиваю я. – Почему душа Сейбл выбрала тело Лейлы вместо ее собственного?

Мужчина пожимает плечами, и я сомневаюсь, что мне импонирует этот жест. Я бы предпочел, чтобы он был уверен в своих ответах.

– Возможно, дело не столько в том, где ее душа должна была находиться, а в том, где она хотела быть. Сейбл явно желала того, что имела Лейла, иначе она бы не совершила то, что совершила. Быть может, наши желания порой так сильны, что берут верх над судьбой.

Я хватаюсь за голову в попытке извлечь из глубин своего ума все здравомыслие без остатка. Мне оно понадобится всецело, если я хочу суметь осмыслить этот вздор.

Я не могу тотчас же постичь подобную версию, но если я и узнал что-то с тех пор, как приехал сюда, так это то, что, начав забавляться с необъяснимым, в итоге начнешь в необъяснимое верить.

Опустив ладони на стол, я откидываюсь на спинку стула.

– Если все так, то разве у Уиллоу не должны быть воспоминания, когда она не находится в чьей-то голове? Уиллоу вообще ничего не помнит.

– В загробной жизни воспоминания быстро развеиваются, особенно если не соединены с телом и мозгом. Остаются лишь чувства, но их ни с чем невозможно связать. Потому они и зовутся потерянными душами.

Уиллоу молчит все это время. Только слушает, что немудрено, потому что мужчина говорит без умолку, нагружая мою голову большим количеством информации, чем я способен постичь.

– Мы называем их странниками, – говорит он. – Они подобны душам, у которых больше нет тела, но они не вполне мертвы, поэтому их сложно считать привычными призраками. Крайне редко случается, чтобы сложились подходящие для такого явления обстоятельства, но и неслыханным случившееся тоже назвать нельзя. Две души одновременно покидают два тела в одном и том же пространстве. Лишь одно из тел возвращают к жизни. В это тело вторгается не та душа, а верная душа застревает в пространстве, потому что ей некуда податься.

Уиллоу опускает руки на стол. Она впервые заговаривает, с любопытством склонив голову набок.

– Если это правда… и я Лейла… то как и почему я оказалась заточена в этом доме?

– Когда душа покидает тело, но отказывается уйти в мир иной, она, как правило, оказывается в месте, которое что-то значило для нее при жизни. Для Сейбл это место ничего не значит. Но многое значит для вас. Поэтому ваша душа, оказавшись вытесненной из тела, вернулась сюда, ведь вы знали, что только здесь Лидс сможет вас найти.

Он считает, что душа Лейлы была вытеснена? Слишком уж простое слово для такого значительного события. Но сколь бы просто или значительно это ни было, еще никогда я не желал поверить во что-то так сильно, вместе с тем надеясь, что это неправда.

– Вы ошибаетесь, – твердо заявляю я. – Я бы понял, если бы Лейла не была Лейлой.

– Вы и поняли, – категорично отвечает он. – Потому вы и начали утрачивать любовь к Лейле после операции. Потому что она не была Лейлой, в которую вы влюбились при встрече.

Я встаю из-за стола. Шагаю через кухню, жаждая что-нибудь треснуть. Швырнуть. С меня уже хватит. Не хватало еще, чтобы кто-то заявился сюда и окончательно заморочил мне голову.

– Бред какой-то, – бормочу я. – Какова вероятность, что души могут поменяться местами? – Сам не знаю, кому я задаю вопрос: Уиллоу, мужчине или себе.

– Еще и не такое бывает. Вы сами сказали, что не верили в призраков, пока не вернулись сюда, но взгляните на себя теперь, – говорит он.

– Одно дело призраки. Но это? Как сюжет какого-то фильма.

– Лидс, – зовет Уиллоу. Ее голос звучит спокойно. Тихо.

Я оборачиваюсь и смотрю на нее.

Смотрю по-настоящему.

Отчасти мне хочется поверить этому парню, потому что в таком случае становится понятным мое необъяснимое влечение к Уиллоу. Даже в те моменты, когда я думал, что она может быть Сейбл.

А еще тогда становится понятно, почему Лейла казалась совершенно другим человеком после аварии.

Но если он прав, и Уиллоу – это Лейла, значит…

Я мотаю головой.

Это означает, что Лейла мертва.

Это означает, что Лейла заточена в этом доме в полном одиночестве.

У меня подкашиваются колени, и я хватаюсь за стол. Пытаюсь придумать, как бы опровергнуть его теорию. Теперь я уже сам не знаю, какую из версий мне бы хотелось считать правдивой.

– Мне нужно больше доказательств, – заявляю ему я.

Мужчина жестом указывает на мой стул, и, подойдя к своему месту, я сажусь обратно. Делаю глоток воды, чувствуя, как пульс бьется в горле.

– Вам известна степень потери памяти Лейлы после аварии? – спрашивает он.

Я пытаюсь вспомнить, что могу, но и вспоминать особо нечего. Ей не нравится говорить о событиях той ночи, а я стараюсь не говорить о прошлом слишком много, потому что не хочу напоминать ей о потере памяти. Я качаю головой.

– Я не расспрашивал ее об этом, потому что мне не по себе. Но я замечал, что она забыла кое-что. Например, когда я упомянул название гостиницы по пути сюда, она будто бы не помнила об этом месте, пока я ей не напомнил.

– Если душа Сейбл овладела телом Лейлы, ей было бы непросто сразу же получить доступ к ее воспоминаниям, потому что ей они не принадлежат. Они там, в ее сознании, но к ним сложно подобраться, когда дух не переживал событий, запечатленных в воспоминаниях.

– Но разве Лейла не знала бы, что она Сейбл? – спрашивает Уиллоу. – Воспоминания Сейбл тоже там, у нее в голове. Очнувшись после операции, она бы поняла, что оказалась не в том теле, так ведь?

– Необязательно, – возражает он. – Как вы и сказали, когда были в ее голове, ее воспоминания беспорядочны. Причиной может быть то, что умирая, человек не уносит с собой все черты своей личности.

Я наблюдаю, как Уиллоу обдумывает его слова. Выглядит она такой же озадаченной и недоверчивой, каким чувствую себя я.

– Вероятно, что, очнувшись после операции, она ощутила себя не на своем месте. В замешательстве. Возможно, ей даже было не по себе смотреть в зеркало, потому что она могла не отождествлять себя с человеком в отражении. Все это замешательство, которое списали на амнезию, вероятно и питало ее тревогу и панические атаки. – Мужчина с минуту задумчиво постукивает пальцами по столу. Я пристально смотрю на его пальцы в ожидании, когда он предоставит больше доказательств. Прекратив движения руки, он встречается взглядом с Уиллоу. – Были ли другие воспоминания, которые Лейле было сложно вспомнить, помимо названия гостиницы?

Я вспоминаю все, что могло бы стать подсказкой. Все, что было утрачено в памяти Лейлы за последние шесть месяцев и списано мной на амнезию. Останавливаюсь на недавних событиях, которые свежи в моей памяти.

Я поворачиваюсь и смотрю на Уиллоу.

– Какое самое смертоносное время дня?

– Одиннадцать утра, – тотчас отвечает она.

Ее ответ заставляет меня замереть.

Когда я заговорил об этом на прошлой неделе, Лейла вела себя так, будто понятия не имеет, о чем я говорю. Но Уиллоу могла подслушать наш разговор на кухне, поэтому это мало что доказывает.

– Черт. – Я зажмуриваюсь, пытаюсь придумать что-то еще, что в последнее время ускользнуло из памяти Лейлы. Что-то, чего Уиллоу не могла слышать.

Я вспоминаю разговор, который состоялся между нами в Большом Зале на той неделе. Я упомянул книгу, которую читал, но Лейла не знала, о чем я говорю. Тогда я просто сменил тему и не сказал ей названия книги, так что Уиллоу не должна его знать.

– Какую… какую книгу я читал вечером, когда должен был уехать в…

Уиллоу перебивает меня:

«Признания опасного человека». Книга о ведущем телешоу, который утверждал, что был киллером. – На прошлой неделе Лейла ничего из этого вспомнить не смогла. – Ты сказал мне, что читаешь электронные книги, потому что бумажные занимают слишком много места в багаже.

Я тотчас поворачиваюсь посмотреть на Уиллоу.

Все кусочки головоломки словно начинают вставать на свои места, и я не понимаю, то ли мне хочется броситься на пол от боли, то ли заключить ее в объятья. Но, прежде чем я поступлю так или иначе… у меня остался последний вопрос.

– Если ты Лейла… ты знаешь ответ. – Мой голос полон страха. Надежды. – Каким было твое первое впечатление обо мне?

Она судорожно вздыхает.

– Ты выглядел так, будто тебе нечего терять.

Я не могу пошевелиться. Это слишком.

– Твою мать.

Она наклоняется и прижимает ладонь ко лбу.

– Лидс. Эти воспоминания о том, как вы с Лейлой познакомились здесь. Поцелуй в бассейне, песня, которую ты ей пел… это я? Это мои воспоминания?

Я не могу произнести ни слова. Лишь смотрю, как она пытается принять то же, что пытаюсь принять я.

Вспоминаю последние несколько месяцев своей жизни и не проходящее ощущение, что Лейла очень сильно изменилась. После операции она будто стала другим человеком.

Действительно стала.

Она была совершенно другим человеком. Ее личность полностью изменилась, как и мои чувства к ней. И теперь, вспоминая прошлое, я замечаю сходства между Лейлой, очнувшейся после операции, и Сейбл, с которой я встречался. Сейбл страдала от булимии. Лейла после операции помешалась на своем весе. Сейбл была одержима соцсетями и… мной. Лейла стала одержима продвижением моего аккаунта. Сейбл страдала от нескольких психических расстройств, и с течением времени после операции стало казаться, что и Лейла начала страдать от тех же самых расстройств. И я был уверен, что Лейла разбила то зеркало в день нашего приезда. Я не понимал, зачем, но знал, что это сделала она.

Очнувшись после операции, Лейла больше не была той девушкой, в которую я влюбился.

Но все то, что я полюбил в Лейле за первые два месяца после знакомства, я начал замечать в Уиллоу. Ее характер, настроение, игривость, знакомое ощущение от ее поцелуев и привычка делиться странными фактами. Я как-то говорил Лейле, что она как извращенная версия википедии.

Это я тоже признал и полюбил в Уиллоу.

Мысль пробуждает еще одно воспоминание, которое должно было стать явной подсказкой.

– Там на кровати наверху, – обращаюсь я к Уиллоу, – той ночью, когда ты смотрела «Привидение». Я сказал: «До чего ж ты странная». Но я говорил то же самое, когда встретил тебя. Потому что… был очарован и восхищен тобой, а когда встретил Уиллоу, она казалась такой знакомой, и…

Я не могу закончить фразу, потому что чувствую, будто бетонный блок, давивший мне на грудь, больше на нее не давит.

Я больше не чувствую, будто утрачиваю любовь к Лейле, потому что все это время влюблялся в нее в виде Уиллоу.

Лейла – это Уиллоу, и глядя на нее сейчас, я ума не приложу, как я не понял этого раньше.

Я беру ее лицо в ладони.

– Это ты. Все это время я вновь влюблялся в тебя. В ту самую девушку, в которую влюбился в тот миг, как увидел, как ты танцуешь, словно чумная по траве на заднем дворе.

Она смеется от этого воспоминания – ее воспоминания. Нашего общего воспоминания. Того, что не принадлежит Сейбл.

По ее щеке течет слеза, и, смахнув ее, я прижимаю Лейлу к себе. Она обхватывает меня руками. До этого мгновения я даже не представлял, как сильно мне ее не хватало. А не хватало очень сильно. Мне не хватало того, что мы с ней разделили в первые два месяца вместе. Не хватало ее с той ночи, когда в нее стреляли.

С той ночи меня неотступно преследовало ощущение внутренней пустоты, и долгое время я испытывал вину за это чувство. За то, что ощущал, будто потерял ее, тогда как она была рядом со мной. Я даже испытывал вину за то, что Уиллоу мне ее напоминала.

Вина исчезла. Я чувствую, что оправдан. Каждое мое решение… все чувства, которыми наполняла меня Уиллоу, все это оправдано, потому что моя душа уже любила ее душу. Поэтому я ощущал необъяснимую тягу к этому месту. К Уиллоу. Даже когда я думал, что Уиллоу – это Сейбл, тяга не проходила, что сбивало меня с толку.

Теперь все встало на свои места.

Я приникаю к ее губам в поцелуе. Я целую Лейлу. Едва она отвечает на мой поцелуй, я испытываю все те чувства, что испытывал прежде, целуя ее. Все, что считал утраченным. Все здесь. Всегда было здесь.

Я касаюсь ее лица между поцелуями, изумленный тем, что наконец вижу его. Вот почему возникали разительные отличия, когда Уиллоу вселялась в тело Лейлы. Вот почему Уиллоу чувствовала себя комфортно в этом теле. Потому что оно всегда принадлежало ей. И никогда не принадлежало Сейбл. Той словно было не по себе в этом теле с того момента, как она очнулась после операции.

Уиллоу говорит, улыбаясь сквозь слезы.

– Понятно, почему я испытала такое облегчение, когда ты сюда приехал, Лидс. Потому что я скучала по тебе, пусть даже не могла тебя вспомнить. – Она целует меня снова, и мне хочется никогда не выпускать ее из объятий.

Но кое-что вынуждает нас оторваться друг от друга. Звук захлопнувшейся входной двери.

Обернувшись через плечо, я вижу, что мужчины больше нет в кухне.

Мы мчимся к парадной двери.

– Подождите! – кричу я, догоняя его. Когда я настигаю его, мужчина уже садится в пикап. – Куда вы?

– Я вам, в общем-то, больше не нужен. Вы нашли ответ на свой вопрос.

Я мотаю головой.

– Нет. Нет, не нашли. Вы должны все исправить. Сейбл по-прежнему находится в чужом теле. Лейла заточена в пустоте. – Я жестом машу в сторону Лейлы. – Поменяйте их местами.

Мужчина смотрит на меня с сожалением.

– Я нахожу разгадку, что не всегда означает, что для нее есть решение.

Я пытаюсь сохранить спокойствие, но мне хочется придушить его за такой ответ.

– Вы издеваетесь? И что нам теперь делать? Должен быть способ все исправить!

Он захлопывает дверь и заводит двигатель. Затем опускает стекло и выглядывает из окна.

– Только одна душа может притязать на тело. Лейла, конечно же, может вселяться в свое прежнее тело, но лишь временно. Завладевать им. Вам ни за что не удастся изгнать Сейбл из тела Лейлы. По крайней мере, пока она не умрет. Но если это случится, они обе будут мертвы. – Он начинает поднимать стекло, но я лихорадочно стучу по нему. Мужчина вновь опускает его до середины. – Послушайте. Я сожалею, что это случилось с вами, ребята. Правда, сожалею. Но боюсь, что вам остается лишь найти способ жить так и впредь, пока вы трое не отправитесь в мир иной.

Я делаю шаг назад.

Таков ваш совет? Держать Сейбл привязанной к кровати до конца наших дней?

Он пожимает плечами.

– Ну, как по мне, в каком-то смысле Сейбл сама виновата, что оказалась в этой ситуации. – Он дает задний ход. – Может, вам стоит отпустить Сейбл и остаться здесь жить с духом Лейлы.

Меня так злит его ответ, что я ударяю по двери машины, оставив вмятину. Ударяю снова. Мне хочется кричать.

Мужчина опускает стекло до конца и свешивается из окна. Видит вмятину.

– Ну-ка, не надо так обращаться с машиной Рэндалла. Ему и так будет не по себе, когда он очнется на работе и не сможет вспомнить, как прошла половина ночи. – Он надевает кепку и начинает задом выезжать с дорожки. – Люди умирают каждую секунду и не всегда должным образом. Я должен помочь еще многим людям. – Он машет рукой. – Я буду на связи в сети. Очень хотелось бы знать, как вы, двое, устроитесь.

Мужчина разворачивается на дороге.

Мы молча смотрим, как он исчезает из виду, пока не остаемся лишь мы вдвоем.

Он действительно приехал, лишь чтобы дать нам разгадку. Не больше, не меньше.

Меня переполняет разочарование, которому нет выхода, но в то же время я чувствую, будто все прояснилось. Будто прядь волос, которая душила мое сердце, наконец расплелась, и оно отстукивает тот беспорядочный, не поддающийся контролю ритм, который способно пробудить только присутствие Лейлы.

Дзынь и БУМ.

– Лейла? – обращаюсь я шепотом.

– Да?

Я поворачиваюсь к ней.

– Просто хотел произнести твое имя. – Я прижимаю ее к себе. Обнимаю Лейлу несколько минут, пока мы молча стоим посреди двора. Я обнимаю не Сейбл или Уиллоу, или искаженную версию Лейлы.

Я обнимаю Лейлу.

Возможно, у меня нет решения. Я не знаю, как мне сделать так, чтобы она осталась в моих объятья навсегда, но сейчас она есть у меня. И я, черт побери, сделаю все, чтобы она больше ни единой ночи не провела в этом доме одна.

Глава 23

За минувший час настроение в доме кардинально изменилось. Первые десять минут мы целовались, обнимались и наслаждались мыслью о том, что наша любовь каким-то образом преодолела плоскости реальности.

У нас есть ответ на вопрос, почему душа Лейлы оказалась здесь. Но этот ответ сопровождается миллионом других вопросов и неожиданным чувством горя.

Я не понимаю, как толком оплакать смерть Лейлы… потому что она со мной. Но в то же время нет.

Кажется, будто она вернулась ко мне, но каким-то ужасающим образом. Я чувствую, что нас разделяет невиданное прежде расстояние, хотя мы стоим в спальне, и я держу ее в объятьях.

Я чувствую себя беспомощным.

Она уткнулась лицом мне в грудь, и мы не знаем, что делать дальше. Я не хочу встречаться с Сейбл, но это случится, если Лейла заснет. Сейчас я слишком зол, чтобы видеться с ней.

– Как думаешь, Сейбл знает? – спрашивает Лейла, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня.

– Нет, – мотаю головой я. – Думаю, она, наверное, сбита с толку, как и ты. Видит воспоминания, которые не может объяснить. Которым нет места в голове, в которой живет она.

– Наверное, ей страшно, – говорит Лейла. – Проснуться в больнице с противоречивыми воспоминаниями. Узнавать Аспен и мою маму, но не понимать кто они, а потом выяснить, что они ее семья.

Я сжимаю ее щеки ладонями.

– Не жалей ее, – говорю я. – Она сама сотворила это. Ничего бы не случилось ни с кем из нас, если бы она не заявилась в мой дом, намереваясь причинить нам вред.

Лейла кивает.

– Ты расскажешь ей, что произошло? Что она Сейбл?

– Наверное. Она имеет право знать, почему связана.

– Когда ты ей скажешь?

Я пожимаю плечами.

– Мне кажется, чем раньше мы ей расскажем, тем скорее можем надеяться найти решение.

– А если она потребует, чтобы ее отпустили?

– Потребует. Не сомневаюсь.

– Ты отпустишь ее?

– Нет, – вновь качаю головой я.

Лейла взволнованно вскидывает брови.

– Мы не можем удерживать ее силой. У тебя могут быть проблемы с законом, если кто-то узнает.

– Она не уйдет отсюда в твоем теле. Оно твое.

– Скажи это полиции, – отвечает Лейла.

– Незачем кому-то знать. Но она не покинет дом, пока мы не придумаем, как все исправить.

Лейла сжимает затылок ладонью и отодвигается от меня.

– Ты слышал, что сказал этот человек. Он сказал, что ничего исправить нельзя.

– А еще он сказал, что такое случается редко. Может, настолько редко, что никто еще не нашел решение. Наберемся терпения. Изучим все сами. Мы во всем разберемся, Лейла.

Я вновь заключаю ее в объятия, надеясь унять ее тревогу. Но сделать это непросто, потому что она чувствует бешеное биение сердца в моей груди.

Я волнуюсь точно так же, как она. Если не сильнее.

– Думаю, тебе стоит рассказать ей уже сейчас, – говорит Лейла. – Может быть, если она поймет, что натворила, то перестанет с тобой ругаться. Возможно, она поможет нам во всем разобраться.

Лейла всегда видела в людях только хорошее.

Проблема в том, что я сомневаюсь, что в Сейбл хорошего достаточно, чтобы та захотела нам помочь. В конце концов, мы сейчас здесь из-за нее.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Но сначала нужно ее связать.

Лейла забирается на кровать и говорит, когда я привязываю ее.

– Я понимаю, что ты сейчас злишься на нее. Но не будь с ней жесток.

Я киваю в ответ, но не в знак обещания.

Злюсь – это еще мягко сказано.

Лейла закрывает глаза и делает вдох. Когда ее глаза вновь открываются, я вижу, что в ответ на меня смотрит уже не Лейла, и ощущаю одну лишь неприязнь. Я не чувствую раскаяния, когда она начинает тихо плакать. Не испытываю вины, когда она умоляет меня развязать ее. Я сажусь на край кровати возле ее ног и пристально на нее гляжу.

Она хотя бы не кричит и не бьется в истерике. Может, нам даже удастся обо всем поговорить.

– Теперь ты меня отпустишь? – спрашивает Сейбл.

– Сперва я хочу задать тебе несколько вопросов.

– А потом отпустишь?

– Да.

– Хорошо, – кивает она, – но… можешь, пожалуйста, развязать меня сначала? У меня все болит. Я часами сижу в этом положении.

Она сидит связанной всего минуту. Даже не осознает, что большую часть времени свободно перемещается по дому.

– Развяжу, когда ответишь на мои вопросы.

Она устраивается на кровати подальше от меня. Подтягивает ноги к груди и с тревогой на меня смотрит.

– У тебя сердитый вид, – тихо замечает девушка. – Почему ты злишься?

– Что ты помнишь о ночи, когда в тебя стреляли?

– Я не люблю говорить об этом. Ты же знаешь.

– Почему? Потому что не помнишь так четко, как я?

Она мотает головой.

– Нет. Потому что вообще ничего не помню.

– Не совсем так, – возражаю я. – Думаю, тебя просто сбивает с толку то, что ты помнишь.

Девушка мотает головой.

– Я не хочу об этом говорить.

Я продолжаю, несмотря на ее просьбы прекратить.

– Я знаю, что творится у тебя в голове. Ты утверждаешь, что потеряла память, но я в этом сомневаюсь. Просто тебе сложнее добраться до воспоминаний Лейлы, потому что они перемешаны с другими воспоминаниями. Поэтому… порой… когда я говорю о событиях прошлого, ты не сразу о них вспоминаешь. Тебе будто бы приходится их перебирать. Раскапывать их.

Я вижу, как у нее перехватывает дыхание.

Наклоняюсь и смотрю ей прямо в глаза.

– Тебе порой кажется, что воспоминаний слишком много? Тех, что тебе даже не принадлежат?

У нее начинает дрожать нижняя губа. Она напугана, но пытается это скрыть.

– Ты помнишь, как открыла дверь тем вечером, когда Сейбл постучала?

– Да, – кивает она.

– А еще ты помнишь, как была той, кто в эту дверь стучал.

Ее глаза округляются.

– Почему ты так говоришь? – выпаливает она.

– Потому что… ты Сейбл.

Она неотрывно смотрит на меня несколько долгих мгновений.

– Ты с ума сошел?

– Твои воспоминания сбивают с толку, потому что ты в чужом теле.

Ее взгляд становится угрожающим.

– Лучше отпусти меня сейчас же, иначе мигом упеку тебя за решетку, Лидс. Так и сделаю. Не думай, что я прощу тебе подобное.

– Ты же все это время знала, что ты, возможно, Сейбл?

– Пошел ты, – шипит она. – Отпусти меня.

– Зачем ты разбила зеркало в ванной, когда мы приехали? Видишь порой лицо Сейбл, когда смотришь в зеркало?

Конечно, я порой вижу ее лицо! Она стреляла в меня, Лидс! У меня посттравматическое расстройство!

Она не стала отрицать, что разбила зеркало.

– Нет у тебя никакого расстройства. Это реальное воспоминание.

– Говоришь как психопат.

Я отвечаю ей ровным тоном.

– Ты стреляла в меня. И стреляла в Лейлу. И я знаю, что ты помнишь, как сделала это.

Она мотает головой.

– Я стреляла в Лейлу? Я и ЕСТЬ Лейла!

– Понимаю, что все запутанно. Но ты не Лейла. Ты способна увидеть некоторые из ее воспоминаний, потому что ты в теле Лейлы и имеешь к ним доступ. Но ты умерла, когда я выстрелил в тебя. А когда ты выстрелила в Лейлу, умерла она. Но лишь на несколько секунд. Этого времени было достаточно, чтобы твоя душа оказалась не в том теле. А душа Лейлы оказалась в заточении в этом доме.

Теперь она плачет.

– Ты меня пугаешь. – Ее голос звучит боязливо. – Несешь какой-то бред. Я Лейла. Как ты вообще можешь думать, что я не Лейла?

Я бы мог начать перечислять все доказательства, но слишком уж их много. Вместо этого я пытаюсь придумать вопрос, на который смогла бы сразу ответить только Лейла. Вопрос, ответ на который Лейла уже давала, что Сейбл будет вспомнить непросто.

– Какую песню я пел тебе в ночь нашей первой встречи?

– Я… – отвечает она, – это было давно.

– Какую песню я тебе пел? У тебя три секунды на ответ.

– «Помни меня»? – Она озвучивает название словно вопрос.

– Нет. Я пел «Я перестал». Лейла помнит.

– Перестань говорить обо мне, будто я не Лейла. Это безумие. – Она отползла еще дальше к изголовью кровати, будто пытается улизнуть от меня.

Я не виню ее за то, что она меня боится. Если бы месяц назад кто-то попытался объяснить мне подобное, я бы не смог поверить. И я стараюсь вести себя настолько уравновешенно, насколько могу, понимая, что сейчас она обо мне иного мнения.

– Честно признаться, я не рассчитываю, что принять эту информацию тебе будет легче, чем мне. Потребуется время и, возможно, какие-то доказательства, чтобы ты всецело осмыслила происходящее. И приношу свои извинения, но не могу тебя сейчас отпустить. Не могу, пока не придумаю, как разрешить ситуацию для Лейлы.

– Но я и есть Лейла, – шепчет она, пытаясь убедить себя в том, что все это не происходит на самом деле.

Я оборачиваюсь.

– Лейла, вселись в тело.

Подождав всего пару секунд, я вижу перемену.

Лейла открывает глаза. Расслабляет ноги, но выражение ее лица остается напряженным. Вид у нее такой, будто она готова расплакаться, но я не знаю, стало ли тому причиной то, что у нее не осталось никаких сомнений в том, что она Лейла, или то, что она сочувствует Сейбл.

Я тянусь и развязываю ей руки. Едва ее запястья освобождаются, она бросается ко мне и крепко обнимает. Лейла начинает плакать.

Все в этот миг становится по-настоящему. Понимание, что Сейбл непросто добраться до воспоминаний, созданных нами с Лейлой, тех, что стоят на первом плане в сознании Лейлы, развеяло последние капли сомнений, витавших вокруг нас.

Лейла сжимает мой затылок ладонью и прижимается щекой к моей щеке. Ее голос полон страха.

– Пожалуйста, помоги мне найти путь назад.

Я закрываю глаза.

– Я не перестану бороться за тебя, пока мы не найдем выход. Обещаю.

Глава 24

Я мою голову Лейлы в душе. Этот момент словно мрачное повторение утра после нашего знакомства. Разве что на сей раз мы молчим. Я не задаю ей вопросов, потому что мне кажется, будто моя жажда получить ответы не принесла нам ничего, кроме тоски. Я даже размышляю, не сожалеет ли она о том, что я вообще здесь появился. Если бы я не приехал, она бы даже не знала, что ей не место в ее мире. Не знала бы, как это несправедливо.

Она бы не знала, что, возможно, не сможет вернуться.

Прошлой ночью мы совсем не спали. Часами искали решение в сети и листали книги о паранормальных явлениях в Большом Зале. Пока мы ничего не нашли, хотя продолжали искать даже спустя два часа после рассвета.

Сегодня новый день. Выспимся, как следует, и начнем сначала. Я не даю Лейле терять надежду.

Ополоснув ей волосы, я целую ее в макушку. Она со вздохом расслабляется, прижавшись спиной к моей груди, и мы молча стоим, позволяя струям горячей воды бить по нам. В этом нет ничего романтичного. Или сексуального.

Мы просто печальны.

– Ее тело измотано, – говорит Лейла.

– Это не ее тело. Оно твое.

Она разворачивается и смотрит на меня. В ее усталых глазах пустота. Ей нужно поспать, но с тех пор, как она узнала, что ее место в этом теле, а не в духовном мире, ей неприятна мысль о том, чтобы возвращаться в пустоту. Она говорила мне, что теперь это ее пугает.

Я был раздавлен.

Я не хочу, чтобы она вновь позволяла Сейбл взять верх, но это неизбежно. Только так ее тело может восстановить силы.

– Прими две таблетки снотворного, – предлагаю я. – Может, так она поспит подольше.

Лейла кивает.

Мы выходим из душа, и я достаю две таблетки. Лейла принимает их, запивая водой, и забирается в кровать. Я задергиваю плотные шторы, чтобы скрыть солнечный свет. Сам ложусь в кровать рядом с ней, но на сей раз прижимаю ее к себе, не мешкая. Наконец-то лежать с ней в постели вновь кажется нормальным.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю