Текст книги "Титаник 2020"

Автор книги: Колин Бейтмэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Ну тогда, может, написать так: «Калифорнийцы, хватить ныть, ступайте работать».

– Нет.

Через полчаса открылась дверь и, зевая, вошла Клер.

Крот посмотрел на часы.

– Джимми здесь с половины девятого, а сейчас десять пятнадцать.

– Я немного поплавала. И потом мне надо было сделать маникюр.

– Мы начинаем работать в восемь тридцать.

– Да хватит вам! Это же не настоящая работа.

Крот воспринял ее слова как наглое оскорбление профессии журналиста.

– Если ты и завтра опоздаешь, я тебя уволю, – отрезал он. – И тогда твой отец примет соответствующие меры.

Клер закатила глаза.

– Ну ладно, ладно! Нечего волноваться. Я же все-таки пришла. Я же здесь. – Она уселась рядом с Джимми, который не глядел в ее сторону и за все время не произнес ни слова. – Привет, Джеймс!

– Меня звать Джимми.

– Разве Джимми не сокращенное от Джеймса? Мне лично больше нравится Джеймс. Всех королей звали Джеймсами. А Джимми – это имя для тех, кого мы вызываем прочистить трубы.

– Меня зовут Джимми.

– Ну и пожалуйста, – Клер перевела глаза на Крота. – Что дальше? Что вы собираетесь мне поручить?

Джимми не поверил своим ушам. Первое репортерское задание, полученное им от Крота, заключалось в том, что он должен был спуститься на кухню и взять интервью у шеф-повара Педрозы! Клер было приказано идти вместе с Джимми и делать снимки.

Джимми сразу же принял поручение в штыки.

– Вы же говорили, что он бешеный, как сто быков.

– Вот с такими-то и интересно иметь дело, сразу чувствуешь, что личность неординарная.

– А что, если он выйдет из себя?

– Тем лучше.

Джимми посмотрел на Клер.

– Чего ты лыбишься?

– Да просто так, Джеймс.

Педрозу они нашли на палубе, маленькая часть которой перед кухней была отведена для кухонного персонала. Педроза пил кофе и читал какую-то старую газету. Пол перед ним был усыпан окурками.

Джимми робко приблизился к нему. Крот сказал, что Педроза предупрежден об интервью, но по виду шеф-повара этого никак нельзя было сказать. Его черные глаза обожгли Джимми огнем.

– Доброе утро… я к вам… от газеты, – начал Джимми, указывая пальцем на газету в руках Педрозы. – Мне надо взять у вас… интервью…

Педроза без всякого выражения смотрел на него.

– Ты говоришь так, будто перед тобой глухой старик, – шепнула Клер.

– Заткнись, – огрызнулся Джимми и, снова повернувшись к Педрозе, продолжил: – Вы… вы говорите по-английски? Вы… когда-нибудь… работали… на таком корабле… как этот? – И Джимми неопределенно повел рукой вокруг себя.

Педроза нахмурился, потом быстро и резко выпалил что-то на непонятном для Джимми языке.

– Вы… откуда… родом? – Джимми показал на море. – Откуда-то издалека?

Педроза на миг задумался, потом неожиданно просиял и ткнул пальцем в воду.

– Рыба! – сказал он.

– Прекрасное начало! – хихикнула Клер.

– Ты заткнешься или нет? – окрысился на нее Джимми. – Я бы посмотрел, что у тебя получится! Попробовала бы ты сама с ним поговорить!

Клер ехидно улыбнулась, села на стул напротив Педрозы и заговорила с ним на беглом португальском. Джимми раскрыл рот… Через несколько мгновений Педроза разразился потоком слов, при этом он еще горячо жестикулировал.

Клер обернулась к Джимми.

– Он, вообще-то, из Африки, но осел в Португалии, в Лиссабоне. Он женат, у него шестеро детей, в компании «Белая звезда» он служит поваром уже пятнадцать лет, со своей семьей видится только дважды и год. Очень по ним скучает. Ты записываешь?

Джимми поискал ручку.

– Да, да… подожди! – Он торопливо стал писать. – Лиссабон… шестеро детей… видит только… – Джимми изглянул на Клер. – Почему ты не сказала, что знаешь португальский?

– А ты не спрашивал! – И прежде чем Джимми успел ответить, она снова начала осыпать Педрозу вопросами. Ответы его она тут же переводила так же эмоционально, как он говорил, а Джимми поспешно все записывал: каждую неделю готовится сто пять тысяч блюд, триста тысяч всяких десертов, варится полторы тысячи фунтов кофе, заготавливается восемь тысяч галлонов мороженого…

Когда Джимми заполнил фактами и цифрами семь страниц, он попросил Клер:

– Узнай у него, правда ли, что он ругает всех, кто роняет еду на пол или пытается вынести еду в каюту?

Клер спросила. Педроза встал с кресла, подошел к Джимми и ткнул его пальцем в грудь, что-то пролаял, потом снова ткнул. Джимми попятился. Педроза прорычал еще что-то. Джимми пятился, а Педроза наступал на него. Следуя за ними, Клер отрывисто переводила:

– Он говорит, что ненавидит тех, кто неаккуратно обращается с едой… он выматывается, когда ее готовит, а люди, кому она даром достается, роняют ее… и не подбирают… или немного попробуют и больше не хотят… пробуют следующее блюдо… все они жадные и ленивые… а их объедков целой африканской деревне хватило бы на много лет.

Педроза уже прижал Джимми к лееру и продолжал тыкать пальцем ему в грудь.

Джимми умоляюще посмотрел на Клер.

– Клер, пожалуйста, попроси его податься назад.

Клер быстро сказала Педрозе что-то по-португальски.

– И еще скажи, – добавил Джимми, – что он бешеный, как сто быков, и, если он еще раз брызнет мне в лицо своими слюнями, я оторву ему уши!

– Что же ты сам этого не скажешь? – на чистом английском проревел Педроза.

– А… э…

Педроза вдруг рассмеялся, еще раз ткнул Джимми в грудь и вернулся к столу. Он снова уселся и взял в руки газету.

Клер ушам своим не верила и не могла отвести взгляд от Педрозы.

– Так вы говорите по-английски?

– Полезно иногда иметь свои секреты, – сощурился Педроза и, не скрывая презрения, посмотрел на Джимми. – А еще полезней иногда не раскрывать рот.

По спине Джимми пробежала дрожь.

– Ты заметила, что на всех сделанных тобой снимках Педроза всегда с ножом? – спросил Джимми, когда они с Клер возвращались к Кроту.

– Он же шеф-повар, как же ему без ножа?

– Он действует мне на нервы!

– А мне на нервы действуешь ты!

Джимми скорчил гримасу.

– Совсем недурные вышли фотки, – просматривая сделанные снимки, сказала Клер, когда они уже подошли к редакции.

– И верно, неплохие! – согласился Джимми.

Войдя в редакцию, они остолбенели, увидев, что Крот стоиту окна. Он постучал пальцами по ноге, раздался гулкий звук, будто стукнули по металлу.

– Решил позволить им прогуляться, – объяснил он, улыбаясь, – дал команду «свистать всех наверх!». Конечно, олимпийские медали по бегу я выигрывать не собираюсь, но ножки не так уж плохи. Ну а как наш шеф-повар?

– Он псих… – начал Джимми, уже усевшись за стол и принимаясь печатать.

– Прекрасно! – в один голос с ним воскликнула Клер.

Крот перевел глаза с одного на другого.

– Ну хорошо, – сказал он, – давайте посмотрим снимки.

Клер стала нажимать кнопки на камере.

– Сейчас нужно перекачать их в компьютер и… – Вдруг она замолчала.

Нажала еще какие-то кнопки. Потом подняла внезапно побледневшее лицо:

– Я их стерла!

– Что? – удивился Крот.

– Я хотела убрать несколько неудачных, а стерла все!

– Ну-ка дай, я взгляну.

Крот взял в руки камеру и очень скоро печально вздохнул.

– Тебе не пришло в голову хотя бы внимательно прочитать инструкцию, прежде чем браться за кнопки?

Клер принялась изучать свои ногти.

– Она читать не умеет! – бросил Джимми.

Клер вздернула голову.

– А ты…

– Прекратите! – Крот посмотрел на Клер и погрозил ей пальцем.

Та прикусила язык.

– Ладно, Клер, снимки исчезли, всякое бывает, ничего страшного, не конец света. Тем не менее я хочу, чтобы газета была готова сегодня к вечеру. Напечатаем несколько экземпляров, и я покажу их капитану. Но помещать статью Джимми о шеф-поваре без фотографий мы не можем. Так что придется тебе, Клер, снова сбегать на кухню, поулыбаться Педрозе и убедить его еще раз попозировать.

– Ладно! Мне и правда ужасно жаль, что так вышло. – Клер взяла камеру и двинулась к дверям. Проходя мимо Джимми, она взглянула на экран компьютера.

– «Шеф» пишется с одним «ф», – прошипела она.

– А слово «идиотка» с одним «т», – прокричал ей вслед Джимми.

10

В холодильнике

Крот был вне себя. С тех пор, как Клер побежала делать новые снимки на кухню, прошел час, а она все не возвращалась. Газету уже напечатали, оставив место только для фотографии повара-португальца. Хотя Джимми понимал, что этот номер газеты всего лишь пробный, что увидят его только капитан да кое-кто из команды, он тем не менее очень волновался, ведь в газете была помещена его статья. Крот ее прочитал, выбросил кое-какие параграфы, что-то поменял местами, но остался более чем доволен.

– Джимми, сынок, – сказал он, – по-моему, у тебя талант.

Джимми пожал плечами.

– Ну уж прямо… – пробормотал он.

За два года, проведенных в средней школе Восточного Белфаста, никто никогда даже не предположил, что у Джимми может быть какой-нибудь талант. Разве что талант учинять беспорядки.

– Куда же провалилась эта девица?

– Небось опять ногти красит, – проворчал Джимми. – Или денежки отправилась пересчитывать.

Крот оставил его слова без внимания.

– Послушай, Джимми, окажи мне услугу, сбегай на кухню и проверь, там она или нет. Может, старается сделать своей камерой какой-то умопомрачительный снимок, так ты скажи ей, что сейчас на это нет времени. Мне надо идти показывать газету. Верни эту дурочку сейчас же!

Если бы дома кто-то попросил Джимми оказать услугу, он либо сообщил бы этому человеку, в каком направлении тому убираться, либо потребовал бы плату вперед, а может, и вообще пропустил просьбу мимо ушей. Но здесь другое дело. Он хотел видеть результаты своего труда. Он хотел видеть напечатанной свою фамилию. Он хотел прочесть статью, подписанную Джимми Армстронгом. А пока не отыщется Клер с фотографиями, никакой газеты не будет.

Но в кухне он Клер не нашел. Педроза рявкнул, что она была, да вышла, и велел Джимми убираться, потому что он занят. Тогда Джимми поднялся на десятый этаж к каютам, которые занимало семейство Стэнфордов. Дверь одной из них была открыта, и Джимми увидел на балконе мать Клер. Он постучал, но, не получив ответа, вошел. Перед матерью Клер стоял мольберт и она рисовала заход солнца, из-за шума ветра она не слышала шагов Джимми и, когда он приблизился, чуть не упала со стула.

– Простите, – сказал Джимми, – я ищу Клер.

– А что, перед тем как войти в комнату, надо стучать, ты никогда не слышал? – спросила миссис Стэнфорд.

– Я стучал.

Она с пристрастием оглядела его с ног до головы.

– Ты тот самый беглец, да?

Джимми пожал плечами.

– Расскажи мне, почему ты убежал из дому?

– Не почему!

– Нет, ты должен был от чего-то скрыться. Иначе зачем убегать?

– Это получилось случайно.

– Думаю, что мальчик, убежавший по какой-то причине, внушал бы мне уважение, а убежавшего случайно я вряд ли стану уважать.

Джимми прищурился.

– Вы не видели Клер?

– Она промелькнула здесь пару минут назад, ворвалась и тут же вылетела.

– Не знаете, куда она побежала?

– Ну откуда мне знать? Я последняя, кому она что-то рассказывает. И хочу предупредить вас, молодой человек, Клер и так невыносима, не доводите ее до крайности. Я знаю таких, как вы.

Джимми стоял молча. Он был вполне уверен, что таких, как он, мать Клер не знает, а уж о нем самом и вообще не имеет представления. Он показал на мольберт.

– Вы давно рисуете?

– Всю жизнь, дитя мое, всю жизнь!

– Надо же, раз так давно, могли бы рисовать и получше!

И Джимми поспешно ретировался.

Двадцать минут спустя он обнаружил Клер на самой верхней палубе. Она стояла и смотрела на море. Рядом на лежаке валялась ее камера. Джимми остановился у Клер за спиной.

– Что за шутки ты шутишь, бездельница несчастная? – крикнул он.

Так же, как ее мать, Клер не заметила его приближения, но не рассердилась, как та, а ужасно испугалась. Глаза у нее покраснели от слез. Видно, с ней что-то случилось. Но Джимми это не взволновало. Клер показала на камеру.

– Вот снимки, возьми камеру.

– Значит, ты его сняла?

– Сняла! Сняла! Забирай эти дурацкие снимки!

– Тогда ты должна спуститься вниз и помочь нам выбрать лучший.

– Ничего я не должна! Забирай снимки, если тебе охота! Неси в свою идиотскую газету!

– Ладно! – Джимми взял камеру и хотел уйти. Но потом решил, что не даст Клер так легко отделаться. Он упер руки в боки. – Ничем не умеешь заниматься? Больше чем на пять минут тебя не хватает, да? Чуть что, бежишь жаловаться папочке? Ты просто пустое место!

Он собрался уходить, но не успел сделать и несколько шагов, как Клер зарыдала, бросилась на один из лежаков и закрыла лицо руками. Это еще больше разозлило Джимми. Он вернулся к ней.

– Ну, в чем дело? Уронила за борт свою золотую кредитку? Или поцарапала лак на ногте?

– Убирайся!

– Ладно! – Он снова повернулся.

– Нет! Погоди!

– Ну что? – громко простонал Джимми.

Клер уткнулась лицом в доски.

– За что ты меня так ненавидишь? – слабым голосом спросила она.

Джимми даже не задумался.

– За все вместе – за характер и за внешность!

Клер с минуту молчала, потом медленно повернулась и вытерла глаза.

– Я тебя тоже ненавижу, но мне так страшно, что я должна кому-нибудь рассказать.

– Страшно? Почему?

– Клянешься Богом, что никому не скажешь?

– Нет!

– Ну пожалуйста! – Клер произнесла это так умоляюще, что Джимми пришлось постараться пожать плечами как можно выразительнее.

Потом он сел на лежак. Но не рядом с Клер, а так, что между ними оказалось еще три.

– Ну, в чем дело?

Пытаясь успокоиться, Клер сделала глубокий вдох и прижала руки к груди.

Заговорив, она отвела глаза от Джимми и глядела на палубу, а голос ее звучал как-то слабо, будто она рассказывала про сон, который уже едва помнила.

– Я спустилась в кухню сделать эти несчастные снимки… Никого не нашла и двинулась прямо к холодильникам. Ты их помнишь? Огромные, их там с десяток, не меньше. И вдруг я услышала, что из одного из них доносятся голоса. И дверь в него была чуть приоткрыта… Мне надо было сделать эти паршивые фотки, а я заглянула внутрь, в холодильник, и увидела… людей– они были не из команды, похоже, это была какая-то семья – мужчины, женщины и дети. Они просто сидели в холодильнике и болтали. А холодильник даже не был включен, в нем было не холодно, лежали подстилки, на полу валялась одежда и пахло там ужасно… И вдруг один из них поднял голову… я застыла на месте, он что-то крикнул… Я дернулась назад и врезалась в Педрозу, а он начал на меня орать – не по-английски, не по-португальски, на каком-то, наверно, африканском языке. Я ему сказала, что вернулась еще раз его сфотографировать, тогда он успокоился, заулыбался, но дальше было еще страшней. Он пошел со мной обратно в кухню, взял свой большой нож и, держа его в руке, стал мне позировать, а потом сказал: «Если ты кому-нибудь заикнешься, что ты здесь видела, я отрежу тебе голову этим ножом! Потом отрежу голову твоей матери! Поняла? Потом отцу!», снова улыбнулся и ушел.

И Клер в первый раз посмотрела прямо на Джимми.

Джимми мысленно иронически ей поддакнул.

– Ну а как получилось фото?

– Джимми! Пожалуйста! Я не шучу!

– Наверно, ты опять наткнулась на безбилетников, а Педроза грозился тебя убить, потому что наслышан, как ты ведешь себя с беглецами.

– Слушай! Это несправедливо!

– Да ну?

– Несправедливо! Ты – это другое дело. А тут в холодильнике живет целая семья. Они могут оказаться кем угодно! Вдруг они террористы?

– А они похожи на террористов?

– А как террористы выглядят?

– Понятия не имею.

– Джимми! Что делать? Их не должно здесь быть, но Педроза убьет меня, если я кому-нибудь скажу.

Джимми кивнул, потом поднял палец, будто его внезапно осенило.

– Я знаю, что это такое.

– Что?

– Это плод твоего воображения!

– Что?

– Ты все это сочинила, потому что тебе захотелось сделать жизнь поинтересней, посеять среди людей панику, напугать всех. Ты ведь такое любишь, любишь быть в центре внимания!

– Ах ты! – Клер вдруг протянула руку и вырвала у Джимми камеру. – Ладно! Я тебе докажу! Сейчас пойду вниз и сфотографирую их. И если ты воображаешь себя журналистом, ты тоже пойдешь, чтобы написать про это. Только какой из тебя журналист? Ты даже пишешь с ошибками!

Она презрительно скривилась и зашагала к лифту.

– Дай знать, когда он начнет отрезать тебе голову! – крикнул ей вслед Джимми.

Если страх и злость смешиваются, в организме человека вырабатывается адреналин. Сейчас он бушевал у Клер в крови. Она твердорешила доказать, что таинственное семейство в холодильнике у Педрозы существует. Чтобы снять их, ей потребуется всего секунда, а там уж она заставит Джимми взять все его слова обратно.

Первый, кого она увидела в кухне, был Педроза собственной персоной. Клер чуть не повернула тут же назад, но он был поглощен приготовлением обеда и не обратил на нее внимания, так что Клер неслышно прошмыгнула вдоль стенки и, согнувшись в три погибели, устремилась к холодильникам.

«Так! Пока все в порядке!»

С обеих сторон помещения, где находились холодильники, на Клер смотрело шесть тяжелых дверей. Пять были закрыты, а шестая, за которой она раньше обнаружила таинственное семейство, была приоткрыта и так и манила к себе. Клер сорвала с плеча камеру, настроила ее, как показывал Крот, и тихонько подошла к холодильнику. Свет в нем не горел, так что придется использовать вспышку. Это, конечно, сразу насторожит прячущихся, но выхода нет.

«Щелкнуть и наутек! Щелкнуть и наутек!»

Клер стояла у дверей. Слышно было только, как тихо гудят остальные холодильники, жужжат лампы дневного света и оглушительно колотится ее сердце. Она еще раз проверила камеру. Времени хватит только на один кадр. Просить их позировать она не собирается.

«Глубокий вдох!»

Клер сосчитала до трех, вошла в двери и нажала на кнопку спуска. Вспышка сработала. Клер уже повернулась уходить, но тут же застыла на месте. Бежать было ни к чему. Холодильник оказался пуст.

Клер смотрела во все глаза. Исчезли не только люди, но и все их вещи – ободранные чемоданы, одежда, валявшаяся на полу, даже лежаки. Она повертела головой, чтобы убедиться, тот ли перед ней холодильник.

«Да! Тот самый».

После ее устрашающей встречи с Педрозой прошел, скорее всего, час – достаточно времени, чтобы переселить куда-нибудь таинственное семейство. Вон, Джимми же доказал, что на таком огромном корабле, как «Титаник», спрятаться ничего не стоит. Но как же она вернется к Джимми с такими новостями? Он совершенно уверится, что она все выдумала. Надо найти хоть какое-нибудь доказательство.

Клер вошла в холодильник поглубже. Хоть он и не был включен, внутри все равно было холодно и очень чисто. Обычный пустой холодильник.

Вдруг в дверь его кто-то постучал. Клер даже подпрыгнула. От страха ей почудилось, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. Она ждала, что сейчас увидит Педрозу с огромным ножом, но перед ней, улыбаясь, стоял Джимми.

– Что же ты не представишь меня своему знакомому семейству? – ехидно спросил он.

– Джимми! – возмущенно прошептала Клер. – Зачем ты сюда явился?

– Ищу материал для сообщения в газете. Задумано было как известие о таинственной группе безбилетных пассажиров, но теперь придется переделать в очерк о маленькой богатой сочинительнице, бредящей всякой чепухой.

– Клянусь тебе, они здесь были!

Джимми шагнул внутрь. Металлический пол, стены и потолок были абсолютно чисты.

– Выходите! Покажитесь! – крикнул Джимми.

– Шшш! Не шуми!

И тут она увидела…

Джимми стоял слева от нее, заслоняя падающий от двери свет, но, когда он сдвинулся и стена перед ней снова осветилась, Клер увидела… она была уверена, что именно… подошла ближе, чтобы разглядеть и это оказалось…

– Посмотри, Джимми!

Джимми заглянул через ее плечо. Сперва он ничего не заметил.

– Не понимаю…

– Ты снова заслонил свет!

– Все равно…

И тут он тоже увидел. Отпечаток маленькой ладони на стене. Детской ладошки.

– Видишь, значит, они были здесь, иначе откуда бы взялся этот след? – торжествующе улыбнулась Клер.

Тут оба одновременно обернулись – не потому, что услышали какой-то шум, просто изменилось освещение. Не сразу, как будто выключили свет, нет, но стало постепенно темнеть.

Дверь холодильника начала закрываться!

Перед ними мелькнула ухмыляющаяся физиономия Педрозы, и их окружил беспросветный мрак.

– Нет! – вскрикнула Клер.

Вместе они бросились к дверям, но успели только услышать, как щелкнул замок.

Они колотили в дверь кулаками. Требовали их выпустить, визжали, грозились, потом перешли к мольбам. Но уже сами понимали, что все бесполезно: дверь слишком массивная, их крики и стук никто не услышит.

– Клер!

– Пожалуйста! Выпустите нас! Ну пожалуйста!

– Клер!

– Что?

– Послушай!

До них донеслось громкое гуденье.

– О нет! – простонала Клер – Нет! Нет!

Холодильник включили.

Они снова принялись бить в дверь кулаками.

– Пожалуйста! Выпустите нас!

11

Фотография

Их окружала кромешная тьма. С одной стороны это было даже лучше, по крайней мере, они не видели пар, вылетающий у них изо рта, не видели, как покрываются инеем их волосы и ресницы! Не видели ужаса в глазах друг друга. Они слышали только гудение холодильника и дробь, которую выбивали их зубы. Прошел час. Они замерзали.

Сперва они решили не паниковать.

Потом паника охватила обоих.

Они снова вопили и стучали в дверь. Пытаясь согреться, отбивали чечетку. Но холод одолевал их, проникал внутрь с устрашающей быстротой. Из них двоих Джимми был в лучшем положении. Он так и оставался в комбинезоне, который он заимствовал из раздевалки экипажа. А на Клер были только футболка и джинсы.

– Как он смел это сделать? – прошептал Джимми онемевшими губами.

– Если бы ты мне сразу поверил… мне не надо было бы второй раз… спускаться сюда…

– Ага… значит это я виноват?

– Факт! Ты во всем виноват…

Несмотря на эти пререкания, они прижимались потеснее друг к другу, чтобы согреться.

– Уже не чувствую… ног… – пожаловался Джимми.

– А у меня нос… болит ужасно…

– Ненавижу!.. Ненавижу это корыто!

– Это не «корыто»! Это «Титаник»!

– Заткнись!

– Сам заткнись! – прижалась к Джимми Клер. – За что ты… меня… ненавидишь, Джимми?

– Сам не знаю… просто так…

– Если мы отсюда выберемся… давай попробуем… ладить друг с дружкой…

– Зачем?

– Ну, Джимми!

Потом они надолго замолчали. Джимми унесся мыслями к дому, к бесконечным неурядицам в семье Армстронгов, ему вспоминалась мать, она кричала на него с утра до ночи, но случись с ним что, она защищала бы его до последней капли крови. Вспомнилось ему и совсем давнее прошлое – то, что он слышал о своем тезке – первом «Везунчике» Джимми Армстронге. Вот ирония судьбы: тот погиб на дне ледяного моря вместе со своим любимым «Титаником», а теперь и он – Джимми – замерзает до смерти тоже на «Титанике», только на другом. И погибает он из-за такой ерунды! Из-за снимка для пробного экземпляра газеты, которую и увидят лишь два или три человека!

Камера!

Джимми стал трясти Клер. Она была в полузабытьи.

– Что? Что?

– Клер? Где камера? Ну, твой аппарат! Где он?

– Какой аппарат? Какая камера? Ах, да! Не знаю. Я где-то ее бросила, когда мы стучали в дверь. А что?

– Надо ее срочно найти! Пошли! Вставай на четвереньки! Поползли в ту сторону!

Клер опустилась на четвереньки и начала шарить по полу вокруг себя.

– Но зачем она, Джимми? Какой смысл?

Джимми уже уполз к двери.

– Да мелькнула у меня одна мысль! Если бы мы смогли…

– Вот она!

Джимми пополз обратно к Клер. В темноте они стукнулись лбами.

– Ой, – вскрикнула Клер. – Смотри, куда ползешь!

– Ладно! Прости! Погляди, сможешь ты включить ее в темноте?

– Думаю, смогу… – И Клер онемевшими пальцами начала ощупывать заднюю стенку камеры.

– Крот говорил, что с этих новых камер журналисты могут посылать свои снимки прямо в редакцию… через… Интернет.

В темноте вспыхнул огонек. Клер удалось включить камеру.

– Где меню? Ищи меню!

Они вглядывались в светящиеся значки.

– Вот «Интернет». Ладно, а теперь слушай! Давай напишем что-нибудь на стене, а потом снимемся под надписью и пошлем снимок Кроту.

– Нет, Джимми! Ничего не выйдет. Здесь сигнал не пройдет!

– Можешь предложить другой способ?

– Нет, но я…

– Тогда давай попробуем!

Джимми подобрался к стене, которая уже покрылась тонкой корочкой льда. Пошарив в карманах комбинезона, он вынул свою счастливую монету. Наконец-то она пригодится! Замерзшие пальцы не слушались, но все-таки Джимми ухватил монету и начал царапать ею по стене.

– Что… ты… пишешь?

– ПОМОГИТЕ. – Писать было трудно. Пальцы так застыли, что с трудом удерживали монету. – ЗАПЕРТЫ В ХОЛОДИЛЬНИКЕ.

Буквы получались странные, расползающиеся, и Джимми сомневался, что их будет видно на снимке, но все равно, он ведь даже не был уверен, удастся ли передать снимок за пределы холодильника.

– Так! – сказал Джимми. – Теперь встань перед подписью, я тебя сниму.

– Почему меня? А не тебя?

– Потому что за дочкой владельца корабля примчатся куда быстрей, чем за каким-то безбилетником.

– Нет! – воспротивилась Клер. – Снимемся вместе!

Она схватила его за рукав комбинезона и притянула к себе. Пальцы у нее тряслись, но ей все же удалось установить таймер автоспуска. Удерживая камеру на вытянутой руке перед ними, она дождалась, когда сработает затвор. Они сразу повернули к себе камеру посмотреть, что получилось. Оба вышли на фотографии бледными с выпученными глазами. Над их головами красовались буквы «ПЕРТЫ В ХОЛОД».

Несмотря на весь ужас своего положения, Джимми и Клер рассмеялись.

– Давай повторим еще раз! – Клер снова установила таймер, но теперь поставила камеру перед ними на пол. Джимми подложил под аппарат свою счастливую монету, чтобы объектив был направлен вверх.

Потом они снова прижались друг к другу.

– Улыбаемся! – сказал Джимми.

Но никто из них не улыбнулся. Сработала вспышка. Они снова проверили, что получилось. На этот раз призыв о помощи был ясно виден. Клер вызвала меню и нажала кнопку Интернета.

Джимми по буквам продиктовал электронный адрес газеты, и Клер медленно набрала его. Набирала с трудом – уж больно маленькая была клавиатура, а пальцы Клер потеряли чувствительность. Пять минут ушло на то, что она нажимала клавиши и тут же стирала написанное, нажимала и стирала, но в конце концов справилась с задачей.

Теперь можно было отправлять снимок.

– Скрести пальцы! – приказала Клер.

– Не могу! – пожаловался Джимми, – они соскальзывают друг с друга!

Клер нажала кнопку «отправить».

Крот сидел за столом у себя в редакции, когда к нему вошли капитан Смит и мистер Стэнфорд.

– О, джентльмены, – воскликнул журналист. – Спасибо, что пришли. Я хотел кое-что показать вам.

Капитан и мистер Стэнфорд придвинули к столу стулья.

Капитан обвел глазами каюту.

– А куда вы этих девали?

– Они меня бросили.

– Никогда не сомневайтесь в способностях детей улизнуть, если речь идет о работе, – сказал мистер Стэнфорд. – Не знаю, что мне делать с этой девочкой.

Капитан Смит сочувственно улыбнулся. У него самого в Лондоне остались дети.

– Ну как газета? Получается? – спросил он.

– Наношу последние штрихи, капитан, но я позвал вас по другой причине. Фактически, первым обнаружил эти сообщения Джимми, но сейчас опасность все увеличивается, словно пожар расползается. Вы уже слышали об этом странном вирусе? Об этой эпидемии?

И Крот кивнул на экран компьютера. На нем была карта США, из которой явствовало, что только три штата из пятидесяти еще не заражены тем, что назвали «Багровой Смертью». Хуже всего дело обстояло в Калифорнии, где десятки тысяч уже были заражены, а пятьсот человек умерли. Крот перешел к последним новостям. В Лос-Анджелесе введен комендантский час. Застрелено несколько человек, пытавшихся под кровом темноты покинуть город. Медики выбиваются из сил, стараясь найти спасительное средство.

– Я что-то такое слышал, – недоверчиво покачал головой мистер Стэнфорд, – но я и представления не имел, что дела так плохи. Это может катастрофически отразиться на наших доходах.

Капитан и Крот быстро обменялись улыбками. Мистер Стэнфорд прежде всего оставался финансистом. Он всегда в первую очередь думал о деньгах. Сейчас он стал пристально изучать карту.

– Ну, в Майами показатели пока не такие уж плохие. Может, мы еще проскочим.

Крот кивнул.

– Придумают что-нибудь, всегда находят. С такими заболеваниями вечно начинается паника и, во всяком случае, всегда все преувеличивается.

– Ну что ж! Будем надеяться, – сказал капитан Смит. – Но все-таки надо продолжать наблюдение.

В этот момент на экране появилась табличка и ровный голос произнес: «Вам сообщение».

Крот тут же кликнул по окну входящей почты и поцокал языком.

– Что там? – спросил капитан.

– Фотография. Но адрес отправителя мне неизвестен, а я опасаюсь принимать незнакомые сообщения, вдруг занесут вирус. Со мной такое случалось. Помните, мистер Стэнфорд, как мы совершали круиз по Панамскому каналу. Я принял сообщение, и все наши компьютеры полетели к черту. Пока мы их снова наладили, были уже почти дома.

– Сплошные вирусы! Не один, так другой, – хмыкнул мистер Стэнфорд. – Не рискуйте, Крот, уничтожьте сообщение. Подозреваю, по прибытии в Майами у нас будет предостаточно проблем, не хватает еще вышедших из строя компьютеров.

– Да, вы, наверно, правы, – кивнул Крот.

Когда его гости ушли, Крот взялся заканчивать газету. В архиве «Титаника» он нашел фотографию Педрозы размером для паспорта, которая очень хорошо поместилась в написанном о нем очерке Джимми. «Неплохой паренек, этот Джимми, – думал Крот. – Ершистый, конечно, но работает он упорно, во всяком случае, когда бывает на месте, и статьи у него, действительно, хорошо получаются. Клер совсем не то. Пустая трата времени».

Работая, Крот, то и дело косился на сигнал о поступившем сообщении. Он все еще не стер его, хоть и понимал, что надо. Только вирусной заразы в компьютере ему не хватало.

И все же…

Крот был журналистом, а из пяти основных вопросов, главных для журналиста – что, кто, где, когда и как, – слагалось одно слово: любопытство. Поэтому, с одной стороны, Кроту смертельно хотелось узнать, что это за сообщение.

Он посмотрел на экран.

Посмотрел подольше.

Нет! Не стоит рисковать.

Сотру.

12

Вопрос доверия

Джимми и Клер сидели взаперти в холодильнике уже четыре часа. Больше они не надеялись, что их спасут. Они приготовились умереть.

Джимми поинтересовался, не хочет ли Клер оставить прощальную записку. Он нацарапает ее послание своей счастливой монеткой на стене холодильника. Только надо скорей, потому что слабый свет камеры быстро угасает.

– Что-нибудь родителям… любишь ли ты их… или наоборот…

Клер потрясла головой.

– Напиши просто – «это сделал Педроза».

Джимми написал. Потом приковылял к ней и сел рядом.

– А теперь я хочу только спать, – сказала она. И прижалась к нему.

Джимми ласково потряс ее.

– Не спи… постарайся не засыпать!

Пытаясь расшевелить ее, Джимми медленно, напрягая все силы, с длинными паузами – дышать из-за холода было трудно – стал рассказывать Клер историю своей счастливой монеты, историю «Везунчика» Джимми Армстронга Первого, погибшего с первым «Титаником». Рассказал и о себе: как случилось, что он очутился на корабле, не забыл и о выкупавшемся в море водителе автобуса и об электронном послании директору школы.