Текст книги "Укрощение воровки (СИ)"
Автор книги: Климм Ди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Нарисованный карандашом, резкими штрихами, Диана смотрела на миловидную девушку, с распахнутыми глазами, обрамленные изогнутыми ресницами, тонким носом, чуть усмехающимися пухлыми губами. Волосы наверно светлые, потому что автор лишь провел несколько волнистых прядей вокруг лица. И против воли, глядя на рисунок, хотелось улыбаться и любоваться девушкой. «Что наверняка и делает Роман Алексеевич!», вдруг поняла Диана, стараясь не сжать в руке листок, не помять его и не разорвать.
Диана собирала бумаги, также собирая самообладание, а бумага жгла пальцы, колыхалась на летнем ветерке, и она не могла не смотреть на рисунок девушки.
Поспешно собирая бумаги, Диана наткнулась еще на один листок, чуть торчащий край которого выглядывал из кипы. Нельзя копаться в чужих вещах! Это неприлично, она действительно воровка! Воровка чужих впечатлений и мыслей, чужого видения и чужих рисунков! Воровка чужих помад, чужой жизни и чужих ощущений, которые ей, Диане, никогда не принадлежали и принадлежать не будут!
Но пальцы, предательские и дрожащие, уже выцепили кончик бумаги и…
Сердце бьется просто сокрушающим гонгом, и кровь шумит в ушах, заглушая все вокруг, пока она смотрит и смотрит на листок со своим изображением. Диане вдруг захотелось подбежать к зеркалу и посмотреться на себя – неужели она действительно такая? Неужели у нее действительно такое хмурое лицо, сведенные брови и напряженные губы?! Неужели она настолько отталкивающе-неприятная?!
И в зеркало смотреться не надо – она действительно такая. Ведь сейчас, глядя на этот рисунок, она словно смотрится в зеркало. И как точно Роман изобразил ее душу, которая мелькает в глазах, темницу, сковывающую ее, ключи от которой Диана давно потеряла!
Сдержать слезы, жгущие глаза, дрожащие руки, которые запихивают листки обратно, судорожно и быстро, чтобы никто, никто не стал свидетелем ее позора! И тем более тот, кто повинен в нем.
– Диана! – послышался голос матери. Диана вздрогнула. Всем телом, душой и скачущим сердцем, которое кажется готово остановиться.
– Да, мам.
Навыки актерского мастерства у нее есть, чтобы там ни говорила Тамара Александровна.
– Что ты там копошишься? Идем уже, все за столом!
– Иду, иду. Только посуду уберу.
Диана села за стол, на свое место, рядом с Романом. Села прямая и непреклонная, плотнее и крепче запирая, заколачивая ту дверь, которая вроде только приоткрылась, но захлопнута обратно безжалостной рукой моряка, который, оказалось, так хорошо рисует.
Зло ухмыльнулась. Для него это все игра, так ведь? Он играет свою роль. Каждый долбанный раз он играет заинтересованного мужчину, которому, на самом деле, плевать на нее! Играет и отыгрывает просто замечательно, что тут скажешь. Вон как она испереживалась, извелась за те дни и ночи, после того самого поцелуя. Поцелуй?! Захотелось рассмеяться громко и безудержно-истерично. Господи, какая же она ду-у-ура-а-а!
– Диана, – услышала она голос Романа и посмотрела на него.
«Неси лицо, Асланова. Лицо! Его надо носить! А не влачить, как тряпку по полу!»
– Что, Роман Алексеевич? Не понравилось жаркое? – прошептала Диана, чуть склоняясь к нему. Теперь она даже если чувствует его запах, ей плевать! А если не плевать, то уж один урок Тамары Александровны она уяснила – нести лицо.
– Жаркое? – переспросил Рома, глядя в горящие непонятным светом глаза Дианы. Черты ее лица заострились, и кожа стала бледной, словно мрамор. – Все в порядке?
– За-ме-ча-тель-но, – выговорила по слогам и улыбнулась. Так, как она умеет. Язвительно и тонко. – А у вас такое лицо, будто живот прихватило. Может, мезима дать?
– На хер мне твой мезим не сдался, – процедил Роман, буквально осязая волны ненависти от Дианы. А разве не этого он добивался?! – Прекрати паясничать, тебе не к лицу.
– О-о-о да-а-а, мне много что не к лицу, Роман Алексеевич, – ухмыльнулась она и поправила упавшую на лицо прядь. – Как вам наверно стыдно знакомить меня со своей семьей. Как вы потом оправдывались перед Вероникой Степановной за меня? М?
– Сбавь тон, – спокойно и как-то ровно проговорил Роман, и привычная дрожь прошлась по позвоночнику Дианы. Но она уже неслась вперед, как паровоз, набирающий скорость и идущий по рельсам, конец которому – обрыв.
– Вы мне ни отец, ни друг, ни брат. Никто! Так что не смейте мне больше приказывать!
А она еще побежала нанимать бригаду, слушая его! Дура!
Резко отвернулась и увидела сидящего рядом Алексея, который приехал с Антоном Ивановичем. С русыми взлохмаченными волосами, очками в тонкой оправе и мелкими чертами лица, так сильно он отличался от сидящего по другую руку мужчины, что Диана словно сделала глоток свежего воздуха.
– Как вам жаркое, Алексей? – спросила она вежливо.
– Признаться честно, – прошептал тот, – я бы от мезима не отказался.
Диана округлила глаза, приоткрыла рот… Потом выдохнула, сбрасывая напряжение, когда увидела смешинки в светло-голубых глазах Алексея. Как же много он услышал из-за того, что она, как глупая курица, не смогла удержать своей ярости и слишком много сказала.
Алексей шепнул:
– Не переживайте, я молчок, – сделал жест пальцами, будто застегивает замок на губах и выкидывает ключик.
Диана помотала головой.
– Это просто…
– Понимаю, бывает. Мы с моей девушкой ругаемся так, что соседи стучат во все стены. Хотя ругается она, а я просто цепляю наушники и включаю музыку на полную мощь. Может, поэтому она еще сильнее бесится? – пожал он плечом, и Диана улыбнулась в ответ на его подбадривающую понимающую улыбку.
– Спасибо. Да…такое бывает. Так что вам положить, Алексей?
– Ой нет, я сам, – парень перехватил ее тарелку. – Но сперва вам. Что будете?
– Салат, пожалуйста.
– Только не говорите, что сидите на диете. А то я уже наслышан о сушках и подкожно-жировых покровах.
– О нет, Алексей, у меня просто нет аппетита.
– А у меня он пропадет, если вы еще раз назовете меня Алексеем. Меня даже в паспорте записали Лёшиком, а Алексей – это так, для работы.
Диана прыснула от смеха и прижала пальцы к губам. Она признавала, что ей приятно ненавязчивое ухаживание Леши, его подбадривающие улыбки, анекдоты, которыми он сыпал весь обед, так, что она пару раз чуть не поперхнулась компотом.
– Если я задохнусь и откину коньки, все будут знать, что это вы виноваты, – строго сказала Диана, на что Леша невозмутимо отбил.
– Тогда составьте прямо сейчас завещание, и оставьте мне свои коньки. Так хоть буду знать, что не зря стараюсь.
Очередной еле сдерживаемый смех и смешинки в голубых глазах окончательно подняли настроение Дианы. А это было приятно – свободно и легко говорить с мужчиной. Пусть с таким простым и угловатым парнем, как Лёша, но все же, оказывается, Диана умеет смеяться над шутками мужчин, отвечать тем же, и не язвительным подначиванием, а лёгкими подколками с налетом флирта.
– Знаете, кажется, мне правда нужен мезим, – прошептал Леша. – Где у вас тут уборная?
Диана указала дорогу, и даже когда он встал с места, ощущала его легкую ауру. Конечно, своим внезапным перенастроем она обязана Роману. За ту шоковую терапию, что он ей устроил. Вспомнила на миг холодный взгляд Романа… Наброски… Тут же отмела мысль. Больше ни на сантиметр ближе, ни на миллиметр. Только игра, только хардкор.
Роме казалось, что ему в тарелку наложили горящих углей, и он разжёвывает их сводящими зубами и проглатывает огромными кусками.
– Наши технологии выходят на новый уровень, – вещал Антон Иванович, поправляя косматую бороду и усы, с двумя жёлтыми полосками под носом, которые выдавали заядлого курильщика. – По новостям такого не скажут, но обнадёживают последние испытания…
Роман честно пытался вникнуть в разговор, его всегда интересовало кораблестроение, в котором Антон Иванович был асом. Но каждый раз его сбивал этот смех, такой непривычный, тот, который ни разу не слышал по отношению к себе.
И не должен слышать! Правильно Диана делает. Уже выбирает себе жениха, чтобы, когда все закончится, быстро и легко выскочить замуж за того, кто доводит ее своими шуточками до такого веселья.
Пыточный обед закончился и все направились во двор. Найдя свою папку в летней беседке, Роман выматерился сквозь зубы. Он всегда следил за своими бумагами, и ни дома, ни на работе, не оставлял ничего на столе. Даже в карманах старался не держать ничего, кроме ключей, и привычка ставить контроль на высокую планку всегда срабатывала, даже дома. А сейчас у него, видимо, совсем мозги скисли, раз он так небрежно и неаккуратно отнесся к документам. За такое Игорь Олегович по голове бы не погладил (мягко говоря). Выговор тебе, Львов. Пятьсот отжиманий каждый вечер, в течение месяца.
Все стали прощаться у калитки, и Роман услышал очередное хихиканье.
Он ей что, пятки щекочет?!
От представшей картины глаза застлала кровавая пелена. Усилием воли нацепил спокойное выражение лица и подошел к мило воркующей паре.
– Алексей, верно?
– Да, – широко улыбнулся парень, и у Ромы зубы свело от этой доброжелательности.
– Кажется, Антон Иванович собирается уезжать…
– Да, да. Мне тоже пора. А то опять забудет меня, как в прошлый раз, когда мне пришлось идти домой пешком. А ведь это была моя машина! – округлил глаза Леша и Диана снова засмеялась.
Клоун, блядь.
– Ладно, Диана, пока.
– Пока, Лешик.
Лешик, мать твою? Лешик?!
– И не забудь про завещание, – подмигнул Алексей, и Рома засунул сжатые кулаки в карманы брюк.
Когда гости уехали, а чета Аслановых зашла домой, Роман схватил Диану за локоть и резко притянул к себе, впечатывая, вбивая в себя, как тряпичную куклу.
– Ты какого черта творила, принцесса? – процедил он сквозь зубы.
– А что? – невозмутимо спросила Диана и попыталась вырвать руку.
– Ты весь обед вела себя так, словно этот… – вдох, чтобы сдержать смачный мат, – Лешик тебя беличьим хвостиком щекотал.
– А может и щекотал? – вздернула она бровь.
Серые глаза Романа потемнели, сгустилась сталь, заледенела, стала угольно-серой.
– Понравилось? – тихий, ровный вопрос.
Вот она черта. Перепутье, когда надо решать – улыбнуться и отшутиться, чтобы снять напряжение, либо ложью по устам, жалящей иглой в сердце, выбирая путь, который никогда не пересечется с дорогой Романа.
– Понравилось, – легкий, уверенный ответ.
У сакрального камня «Направо пойдешь…Налево пойдёшь…» она выбрала свой путь. Назад. Отвернуться и бежать. Далеко и так быстро, чтобы воздуха в легких не осталось, как сейчас, когда глаза в глаза, тело к телу, дыхание в такт. И замерло все вокруг, и нет воздуха легким. Выкачало все разом. Вакуум. Он и вокруг, и в сердце от того, какой безразличной серостью наливаются глаза Романа.
– Ну и правильно. Надо же себя пристроить, когда все это закончится.
– Вы правы, Роман Алексеевич. Если у вас все, отпустите мою руки, синяки оставите.
Роман разжал пальцы, которые казались заржавевшими и скрипучими.
– До свидания, Роман Алексеевич.
– Пока, Диана.
Привычные слова, но такое непривычное прощание, ведь он не склонится в быстром поцелуе и не заслонит собой вселенную, когда Диана чувствует его, лишь его…
Как только за Романом захлопнулась калитка, и машина отъехала от дома, Диана четким шагом взбежала на второй этаж. Схватила сумку и вновь выбежала из дома.
– Ты куда? – успела крикнуть мама.
– В магазин.
Открыто и четко. В магазин. Где все продается. Только Диана там не покупатель.
Она там воровка.
Она та, кто зайдет серой тенью, пройдется среди лотков, глянет пару цветов. Мазнет по кисти, примеряя, прислушиваясь. Выбирая. Пока монстр внутри не заурчит плотоядно и довольно, истекая слюнями, скалясь и рвясь с цепи, ближе, ближе к цвету.
Дай его понюхать, дай попробовать! Дай, дай, дай!..
Все, как обычно. Быстрое движение пальцев, спокойный шаг, скорей домой.
Дай мне его, дай, дай!..
А дома, в своей комнате, за запертым замком, перед зеркалом, мазнет по губам цветом серо-лиловым, знаковым. Глянет на себя, покрасуется. Еще мазок, еще сильнее, еще ярче. Еще гуще, надавить, вытравить, выгнать стыд, смятение, страх, слезы…
В отражении она, со скривленными в оскале устами, а помада размазанная, густая, масляная, на губах. Растягивается рот в широкой улыбке. Скалятся зубы, чтобы никто, никто больше не посмел над ней смеяться!.. А слезы, быстрые и горячие, текут по маске, теряясь в помаде, скользя по щекам, капая с подбородка… Пока Диана смотрит и смотрит на картину перед собой – она, с густо накрашенными губами, с широкой улыбкой и глазами, полные слез.
Глава 12
Хмурым утром в последние дни августа в столицу приехал Дмитрий Львов.
И завертела Романа канитель по его делам, заботам, проблемам, большая часть связанная с Софьей, а другая часть с непутевым тестем. Ну ладно, с тестем Рома разберется. Вопрос в другом – как остановить Диму, который рвался к своей блондинке, срывая цепи и наплевав на строгий инструктаж?
Хотя, надо признать, сам виноват, что не рассчитал, насколько старший брат сходил с ума по своей Сонечке.
Они сидели на материнской кухне и поглощали вкусный завтрак.
– Сегодня она прилетает в столицу.
Дима вскинул голову, и Роман инстинктивно подобрался, как перед боем. Так было всегда, стоило увидеть раздутые ноздри и напряженные мышцы.
– Где и во сколько? – Дима схватился за чашку, сделал глоток.
– Ты хватку-то ослабь, – усмехнулся Рома. – Это бабушкин сервиз.
Дима разжал пальцы, шумно выдохнул. Крикнул в коридор:
– Мать, у тебя еще курят?
– Да, – послышалось в ответ. Выхватил сигарету из пачки и глубоко затянулся. Щелчком отправил пачку по столешнице, и Роман тоже закурил, просто за компанию. Чтобы сделать с братом что-то вместе, хоть и такое вредное и вонючее, как курение. Несколько лет они виделись урывками, быстро и на ходу, на таких вот завтраках у матери, или на скорых перекусах на квартире у Ромы. А сейчас они могли спокойно посидеть, обменяться скупыми новостями, при этом зная, что теперь будут в одном городе, что намного лучше, чем через океан.
– Я задал вопрос, – Дима чуть подался вперед. Рома откинулся на спинку стула, затянулся и выдул дым колечками. – Если не ответишь в течение пяти секунд, дым будешь пускать через трубочку.
Рома захохотал.
– Ну и шальная ж пуля засела у тебя в…
Вошла мать, и он почтительно замолк.
– Где? – хмыкнул Дима. Вместо ответа Рома приставил палец к виску и спустил курок. Дима улыбнулся. Спокойно и расслабленно. И, наверняка, это первая такая улыбка, которую он смог позволить себе за последние два месяца.
На пороге появился Сергей. Чуть заспанный, с неизменной улыбкой на лице и смешинками в светлых, как у отца, глазах.
– О-о-о, чемпион, – поприветствовал Рома.
– Здрасьте, дядь Ром. На полигон поедем? – спросил тут же Сергей. Дима мрачно вставил:
– А с дядькой кто нормально поздоровается?
А ведь права была мать, вырос совсем Серега, взрослый стал. Уже и пожатие другое, крепкое и уверенное. С отцом наверно тренировался, улыбнулся Роман. Схватил подростка в захват и шутливо повалил.
– Ну вот, началось! – Вероника Степановна шлепнула Рому полотенцем. – Может, вам еще батут приволочь?
– Потом потренируемся, – пообещал Сергею на его разочарованный взгляд. – И на полигон поедем.
– Крутяк, – ответил парень и сел за стол.
Какой взрослый у брата сын. А у него даже котенка нет. Уже и возраст подкатывает. Но не встретил еще ту, с которой хотел бы детей.
Перед внутренним взором предстала настолько невероятная картина, что Рома поперхнулся чаем и закашлял.
– Что, на пожар спешишь? – Вероника Степановна постучала по спине.
– Просто…не в то горло, – прохрипел, вытирая выступившие на глазах слезы.
Дима склонился над столом и спросил шепотом:
– Не в то горло знаешь, что бывает?
Рома ответил тем же шепотом:
– Да у тебя, видать, давно не было.
Завтрак закончился, и Рома с Димой заторопились по делам. Вышли вместе в подъезд, и Вероника Степановна проводила теплым взглядом две высокие фигуры, так похожие друг на друга, но при том такие разные.
Но как только дверь захлопнулась, Дима взял Романа в захват, и, удерживая за шею, прохрипел:
– Если не скажешь, где и во сколько будет Соня, я тебя задушу.
Рома сделал ловкий переход, и они поменялись местами.
– А ты, Димон, еще раз сзади прижмешься, Соню свою никогда не увидишь.
– Так и знала! – вскликнула Вероника Степановна, и они почувствовали хлесткие шлепки полотенцем. – А ну пошли на улицу выяснять отношения! Что соседи подумают?!
У машины Роман передал довольному Диме координаты, где он сможет увидеть свою Сонечку, и поехал по делам. Завтра непростой день. Елагина будут брать рано утром, когда он попадется в ловушку, которую готовили вот уже два года. Операция по перехвату будет отыграна строго по тем нотам, что прописали Роман с командиром группы захвата. На подготовку ушло слишком много времени, ресурсов и сил, и вся команда была на взводе, готовая к атаке.
После Рома снимет напряжение, как он делает всегда.
И перестанет скрипеть зубами при мысли, что у Дианы когда-нибудь будут новые отношения.
Все идет по плану. Завтра мозги встанут на место.
Да, точно.
Все по плану. Так, как он привык.
Отношения, блядь. Слово-то какое…бабское.
Роман звонил Диане каждый вечер, но разговор напоминал сухие рапорты. Она холодным тоном докладывала, не заметила ли чего подозрительного, не было ли чего-то странного или необычного. Но нет, все было тихо и спокойно. После краткого отчета Диана резким тоном прощалась, и трубка замолкала до того, как Рома успевал сказать «на связи».
***
– Второй на позиции.
– Третий на месте. Обзор открыт. Объекта нет.
– Принято. Первый, на связи.
– Вижу движение, на пять часов.
Роман сверился с координатами, и адреналин побежал по крови, мышцы напряглись и тело приготовилось.
Топот, крики, пыль, шум, гам, крепкие захваты, отработанные приемы. При этом важно быть собранным и предусмотреть, чтобы ни один из этих уродов не смылся.
Стоило Елагину и покупателю увидеть группу захвата, как они тут же кинулись врассыпную, но были пойманы. Подготовленные пути отхода были перекрыты. Все прошло именно так, как планировалось.
– Ты щ-щ-щенок! – ощерился Елагин, когда Роман подошел к задержанным.
– Пакуйте его, – сплюнул он, глядя на потное красное лицо.
– Ты со своим братцем думаете самые умные? Самого Елагина поймали?! – ерничал и пытался вырываться Вилорий.
– Тебе Шер привет передавал, так что язык тебе ещё пригодится, – хмыкнул Роман, наблюдая, как бледнеет Елагин.
Затем отвернулся, но в спину посыпались новые угрозы.
– Я вас всех положу, особенно тебя, щенок! Я тебя так далеко упрячу, что ты ни братца, ни мать не увидишь!
Ему лучше заткнуться. Пока Роман в таком состоянии, ему лучше…
– И тебя, и братца твоего в оборот пущу! И дылду твою! Ты знаешь, что я с ней буду делать, когда доберусь? Ты как вообще на нее позарился?! Такая уро…
Инстинкты сработали молниеносно. Кулак, сокрушительный и крепкий, прилетел прямо в передние зубы Елагина, который упал на колени и завыл, истекая кровью.
– Фы опяфь ме вубы выбив, уво-о-ов!
Потряхивая кистью, Роман направился к машине.
Адреналин кипит в крови, воет в мышцах, шумит разгоряченной кровью в ушах. Сейчас он наберет один из номеров и…
Нет.
Нахер все.
Он хочет ее увидеть.
И он ее увидит.
***
– Роман Алексеевич! Что вы тут делаете?!
– К тебе.
Роман отодвинул Диану и зашел в дом.
– Но…Вы…Вы не предупредили… Да подождите вы!
Диана схватила его за локоть, но остановить Романа сейчас, это как пытаться остановить бульдозер, заправленный горючим под самое горлышко.
Рома зашел на кухню и …
– Это кто?
Плевать на приличия, на тон, на окровавленный кулак.
Что за хмырь сидит на его стуле?!
– Это…
– О, а у вас еще гости?
В комнату вошла женщина в цветастом нечто, с высоченным начесом, который почти задевал потолок, и алыми губами. И только ее преклонный возраст удержал Романа, чтобы не вытрясти холеного мужичка со своего места.
– Тетя Оля, это Роман…
– Очень приятно! А вы родственник, наверно? Проходите, проходите. Диана как раз чай наливала.
– Наверно, ты по делу и очень спешишь… – попыталась Диана отвести Романа. Но он криво ухмыльнулся, прошел к столу и грузно упал на стул.
– У тебя гости, а я как раз никуда не тороплюсь. Садись, Диана, – похлопал по стулу рядом с собой. – Будем знакомиться.
Диана села на свое место. Прямая и настороженная.
Роман пугал. Чертовски пугал. Не только черной футболкой, черными военными штанами и пыльными берцами на высокой завязке. И даже одна его рука, покрытая старыми шрамами, и другая в свежей крови, не пугали так, как заострившиеся черты лица и напряжённые развернутые плечи. Темная кожа натянулась на сжатых скулах. А глаза… Таким Романа она не видела никогда.
– Это…Степан, племянник тети Оли. Она наша…
– Соседка, живу тут через два дома. Вчера только приехала от сестры, на море поплескалась. Сейчас на водах бархатный сезон. Вот, привезла с собой Степу, его сюда по работе переводят, – женщина улыбнулась, демонстрируя зубы с крапинками помады. – А ведь молодёжь нынче какая пошла? Пока старшие не подскажут, разве ж найдут хорошую умную девушку? И тут мысль у меня как проскочила! А дай-ка я его познакомлю с нашей Дианой.
Картина маслом.
– Хм, – Роман провел языком по оскалившимся зубам. – Как интересно. Стёпка, значит?
– Роман…
Он повернул голову, посмотрел Диане в глаза и она замолкла.
– Чем занимаешься, Степан?
Ну же, Стёпка, дай неверный ответ, дай только повод, чтобы…
– Я региональный менеджер «Алвер-авто». Сейчас вот, повышение в столицу получил. Отправили, как самого лучшего специалиста, – мужчина смахнул со лба модную челку.
Неверный ответ, Стёпка, ой какой неверный.
А есть ли верный?
Есть. И он таков «выход я найду сам». А не эти масленые глазки, которыми он оглядывает Диану. Его, черт побери, Диану!
– Роман, можно тебя на минутку? – Диана встала со стула и, не оставляя ему выбора, вышла из комнаты.
Роман со скрипом отодвинул стул и пошел следом.
Как только они вышли в коридор, Рома пинком захлопнул дверь и припечатал Диану лицом к стене, прижимаясь к ней всем телом, полностью накрывая, сжигая жаром каменных мышц, горячим дыханием на затылке, сильными руками по бокам, блокируя отступление.
– Что этот умный член делает на моем стуле? – прохрипел он, впечатываясь в Диану. Грудью к спине, животом к пояснице, стоящим членом к попке.
– Он… Это… Тетя Оля… – с придыханием зашептала Диана, обдавая горячим дыханием холодную стену.
Боже! Это что?!.. О нет! Это не может быть… этим! То, что упирается в…пятую точку, твердо и нагло!
Что вообще происходит?!
– Роман…
– Знаешь, Диана, что бывает в фильмах после жаркой драки? – прошептал Роман, чуть приспускаясь, утыкаясь носом в выемку между плечом и шеей и упираясь стояком между ягодиц. – М?
– Н-н-ет…
– После жаркой драки мужику нужен не менее жаркий трах, – прохрипел он, обхватывая твердыми пальцами Диану за шею и чуть откидывая ее голову вбок.
Диана сдавленно пискнула, когда он впился губами в ее шею. Сильно впился. Не ради любезностей и расшаркивания, а чтобы оставить свой, мать ее, след!
Ахуительный контраст между его окровавленными пальцами на белой коже. Между грубостью его ладоней и мягким шелком под ними. Между его громким надсадным дыханием и ее прерывистыми высокими вздохами. Между ее сладким яблочным ароматом и его взмыленным пыльным запахом.
– Пожалуйста… Они могут услышать… – задыхаясь, прошептала Диана. Подобной близости Роман никогда себе не позволял. А сейчас, так близко! Опасно близко! Твердый, неподвижный, даже не реагирует на ее попытки вырваться. Только дышит тяжело, утыкаясь носом ей в шею, а крепкая рука все еще держит за горло, не сильно, не больно, но не отпуская, не давая двинуться.
– Сделай так, чтобы они ушли, – прошептал Роман, обдавая горячим дыханием. – Или это придется сделать мне самому. А знаешь, как я это сделаю, принцесса?
– Нет! – очередной писк, когда он потерся об нее, давая в полной мере ощутить свою твердость даже сквозь плотную ткань. Ее рост, который Диана считала минусом, подходил ему под знаком огромнейшего плюса.
– Я устрою тут такой траходром, что в следующий раз они хорошенько подумают, выбирая время для визита.
– Х-хорошо, – просипела Диана. – Отпустите…Я…скажу им…
Только прилагая всю выдержку, он отлепился от Дианы и сделал шаг назад.
Диана сама не помнила, что сказала тете Оле и обиженному Степану. Видимо, из-за того, что соседка приехала только вчера, она еще не получила известий о Чарльзе в жизни Дианы, и притащила племянника на смотрины.
Роман провожал Диану взглядом, следил за каждым движением, стоял прямой и застывший, словно натянутая струна, и это его напряжение витало в воздухе и не обещало Диане ничего хорошего.
Хлопнувшая дверь отрезала их от внешнего мира. Полутемный коридор, высокий застывший мужчина, дрожащая напряженная женщина. Воздух искрится и плавится тело от алчного возбуждения в крови.
Разрезая сжатый воздух, рассекая широким шагом, Роман пошел к Диане. Приближая неотвратимую ошибку, но нужную и правильную здесь и сейчас. Схватил ее за талию и…
– А вы чего тут в темноте?
Распахнувшаяся дверь, изумленная Альбина Марковна с пакетами в руках и Роман со стояком в штанах.
Картина маслом, блядь.
– Здравствуйте, Альбина Марковна. Давайте помогу.
Лучше так. Отодвинуться от Дианы, от ее чуть разочарованного взгляда. От ощущения талии в ладони. Потому что еще секунда и он бы…
Диана снова не помнила ни разговоров с мамой, ни неловких объяснений, ни вопросов, на которые она отвечала невпопад. Только взгляд Романа, прожигающий и жадный, впечатался в память и вгрызся в сердце.
– Что у вас с рукой? – тихо спросила она, пока мама вышла из кухни.
Роман засунул кулаки в карманы.
– Она вся в крови… Дайте я гляну, обработаю…
– Тебе лучше не прикасаться ко мне сейчас.
Тихий ровный ответ, и абсолютно дикие глаза.
– Роман…
– Я пойду.
– Но…
– Лучше не приближайся, Диана, отвечаю.
Знаете, как магнит отлипает от другого? Разрываются цепи, с неслышным звоном, с натяжкой, с тягучей силой, разъединяются, желая вновь притянуться, приблизиться друг к другу. И стоит только их приблизить, как…
Роман ехал на максимальной скорости. Привычное состояние после силовых операции, которое обычно он сбрасывал яростным сексом, а потом восьмичасовым сном. В телефон вбито несколько полезных номеров, но нет никакого желания набирать безликим женщинам, после…
Зашел в квартиру, сбросил пыльную одежду, надел шорты.
Подошел к висящей в углу груше.
– Ну, привет, подруга.
Замах и первый удар.
***
Приезду Димы и Сергея радовались не только Вероника Степановна и Роман, но и Марьяна и Алекса. Сергей и Алекса были почти одного возраста, и унаследовали от родителей привычку налаживать отличные отношения между братом и сестрой.
А Марьяна была рада, что приблизился момент, к которому готовилась последний год, пока шли переговоры о возможных вливаниях денежных средств Димы в ее бутики. Дима всегда был примером для подражания, и Марьяна советовалась с ним в тех моментах бизнеса, с которыми не могла обратиться ни к кому, и советы брата никогда не подводили.
– Дима, даже не знаю, как себя сдержать, чтобы не зацеловать тебя! – широко улыбнулась Марьяна с бланком в руках, который гарантировал вложение внушительной суммы.
– Так не сдерживай, – усмехнулся Дима и она обхватила его за шею, притянула к себе и оставила на щеке звонкий поцелуй.
– Ты просто волшебный брат, честно. Только Ромке не говори, заревнует, – усмехнулась она и Дима хохотнул.
– Ты думаешь, я такой козырь так сразу выдам? Я выжду, и в нужный момент…
– Не знала бы, что сама вас родила, так подумала бы, что кровные враги, а не братья, – вставила Вероника Степановна.
Официант принес заказ, и они принялись за еду.
– Кстати, на счет завтра…
– Да? – вскинул голову Дима. Марьяна удивилась.
– Ты чего сразу в стойку, как будто дичь учуял?
– Может и учуял.
– Ну-ка, ну-ка.
– Никаких нуканий, – посерьезнел. – Завтра в Фоксторе будет Эмилио со своей свитой, и мы со своей. Юриста я нашел толкового, все как надо сделает, за это не переживай.
– Эмилио на рашн ни а, ни бэ, только итальяно. У меня есть отличный переводчик…
– Нет! – рявкнул Дима и так прихлопнул по столу, что Марьяна и Вероника Степановна подскочили.
– Тьфу ты, мать чуть инфаркт не схватила!
– Прости, – буркнул Дима, а Марьяна прищурилась.
– Так, я не поняла, что вообще…
– Переводчица будет…моя, – выдохнул он. Отпил из бокала большими глотками минералки.
– И где ты его нашел? Точно опытный? Мне на встрече сюрпризы не нужны…
– Самая лучшая, – выдохнул и чуть улыбнулся.
Вероника Степановна и Марьяна переглянулись, но не решились дискутировать дальше.
Они закончили трапезу, и Дима встал из-за стола. Поцеловал на прощание мать и сестру, и вышел из ресторана. Размял спину и почувствовал небывалый прилив сил, когда подумал о переводчице на завтрашней встрече.
– Странный какой-то, – пожала плечом Марьяна.
– Да он с самого приезда как заведенный, – поделилась Вероника Степановна, доедая десерт. – Как ни позвоню, он в спортзале. Вот скажи, что там можно делать каждый день по нескольку часов?
– Жир гонять, – усмехнулась Марьяна. И добавила со смешком: – Или напряжение снимать.
– Я бы подумала, что все из-за Сони…
Марьяна так же, как и брат десять минут назад, хлопнула по столу ладонью, но немного тише.
– Я не поняла, теть Вер! Почему я такие новости последняя узнаю?
– Да какие такие новости? Никаких новостей… – залепетала Вероника Степановна и покраснела.
– Только не надо мне тут сказки рассказывать, – отмахнулась Марьяна. Затем склонилась ближе. – Лучше расскажите мне, кто такая эта Соня…
***
Кто такая эта Соня, Марьяна поняла на следующий день, на встрече с итальянцами в отеле «Фокстор». То, как Дима смотрел на переводчицу, яснее ясного говорило о том, что никакими деловыми отношениями тут и не пахнет. А пахнет паленым от того, какими пламенными взглядами обменивался он с платиновой блондинкой, которая, оказалось, отлично говорит на итальянском и профессионально переводит. Вот кто учил Сережу итальянскому, а теперь учит старшего Львова любить…
Видимо, их история любви уже написана.
А сама Марьяна… А что она? Она день за днем отрабатывает норму, как на автомате. Отправить Алексу в Швейцарию на учебу, открыть еще несколько точек «Easy-chic», расширить журнал и при этом не откинуть копыта. Даже этот контракт с итальянцами не так сильно нужен. Просто привычка… Привычка держать руку на пульсе, двигаться вперед, не оглядываться, не вспоминать…
Какой она была, когда рядом был Адик…
Они встретились на собеседовании, где Марьяна изо всех сил старалась произвести на работодателя впечатление. И произвела. Стоило Адольфу взглянуть в зеленые глаза энергичной вёрткой девчушки, как сердце пятидесятилетнего бизнесмена дрогнуло, а потом заполнилось любовью. Адольф был мужчиной, чьей любовью можно гордиться, что и делала Марьяна, глядя, как он выполняет любой ее каприз, допускает к ведению бизнеса, помогает ее родным и близким. Именно покойный супруг сделал первые инвестиции в тогда еще молодого Дмитрия, и видимо теперь, вкладывая в бизнес Марьяна, Дима как бы отдает долг, который давно уже выплатил.
