Текст книги "Укрощение воровки (СИ)"

Автор книги: Климм Ди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Глава 6

Незаметно летели дни, складываясь в недели. Лето выдалось сухим и безветренным. Июнь не выжимал соки знойными полуднями, а июль не мучил душными плотными закатами.

Будние были заняты работой, после которой Диана спешила домой, чтобы помочь маме. Из-за кабинетного образа жизни, Михаил Демьянович только линейку и карандаш держал уверенно, но стоило ему взять в руки молоток, как женская часть семьи кидалась отобрать простые инструменты, которые в его руках превращались в смертельное орудие.

Участок возле дома был небольшой, с несколькими яблонями и грушами, вдоль забора кустилась вишня, а на заднем дворе уместилась маленькая летняя беседка. Отец, сетуя на неприспособленность в хозяйственных делах, предлагал нанять рабочих для прочистки стоков, стрижки травы или починки забора, но Диана не хотела платить наемному работнику за домашние дела, которыми любила заниматься сама. После целого дня в библиотеке, с запертыми окнами, тишиной и постоянной пылью, приятно повозиться в саду, размять тело и подышать свежим воздухом, который не шел ни в какое сравнение с городским смогом. Тут, в пригороде, воздух был по-особенному свеж и чист, особенно в утренние часы, когда то тут, то там слышались крики петухов, лай собак и гул автомобилей, на которых жители спешили в город.

Ритм жизни Дианы почти не изменился, не считая того, что раз в неделю им с Романом приходилось выезжать куда-нибудь, чтобы создавать видимость отношении.

Как-то раз он сводил ее в кино.

– Выбирай фильм.

Диана листала каталог, читала анонсы, изучала актеров в главных ролях.

– Берем на этот, – решил Роман, когда она пролистнула боевик.

– Я не смотрю боевики.

– Тебе понравится. – уверенно ответил он, но Диана бросила на него хмурый взгляд.

– Я знаю, что такое боевики, и они мне не нравятся. Могу я выбрать фильм, чтобы вы не стояли за спиной?

Стыдно было признаваться, что сто лет не была в кинотеатре, и даже забыла, каково это.

– Вот, мелодрама какая-то, – ткнул он пальцем, и Диана закатила глаза.

– Он про любовь, а значит, очередная глупость.

– Я думал, все женщины любят слезливые мелодрамы.

– Я не все, – немного высокомерно отбила она. Склонилась над каталогом, скрывая красные щеки от самоуверенности в голосе, которой на самом деле не было ни капли.

Роман посмотрел на Диану. Хм, вот уж точно не все. Ни одна его спутница не пришла бы на свидание без макияжа. Хотя, хорошо, что Диана не штукатурит лицо. Поверьте, ни одному мужику не нравится касаться губами к напудренной щеке и ощущать во рту привкус косметики.

– Берем на этот, – не вытерпел он, когда прошло еще две минуты.

– Я не …

– Не любишь боевики. Придется привыкать, потому что их люблю я.

В последний раз Рома был в кино, кажется, лет пять назад. Дома установлен свой кинотеатр, а фильмов в интернете выбирай-не хочу. Но раз в кои-то веки вырвался, то можно насладиться огромным экраном, качественным звуком и интересным сюжетом, так ведь?

Нет.

Фильм оказался глупый и пошлый. Не откровенными сценами, а плоскими шутками, над которыми гоготали подростки с задних рядов. Поступки героев не вязались с понятием «логика», а от переизбытка крови, жестокости и матов болела голова.

Боковым зрением Рома замечал, как Диана поджимает губы или хмурит брови. Когда раздался звук автоматной очереди, она испуганно вздрогнула. Тогда он встал с кресла, взял ее за руку и вывел из зала.

И в следующий раз терпеливо ждал, пока Диана сама выберет фильм.

Роман Алексеевич приходил к ним домой на субботний ужин, или воскресный обед. Мама одевала летний сарафан, Саша запекала пирог с ревенем или вишней, собранные в саду, и даже отец наводил в кабинете некое подобие порядка. За столом Роман развлекал всех байками и шутками, морскими историями или легендами, а после они с папой запирались в кабинете на несколько часов, и о чем-то говорили.

В основном, во время «свидании», будь то ужин в ресторане или прогулка в парке, Роман был занят телефонными переговорами, а Диана открывала читалку и углублялась в текст.

Если она переживала, что он будет таскать ее по шумным местам, то ошиблась. Оказалось, Роман тоже не любит многолюдной сутолоки. Хотя, можно посчитать по пальцам одной руки, когда они перекинулись друг с другом вежливыми фразами или завели обоюдно интересный разговор, но все же рядом с ним Диана чувствовала некоторую степень защищенности. Ей не приходилось заботиться о том, как добраться домой, ведь автобусы в пригород ездили довольно плохо, а Роман всегда довозил ее до крыльца. Также не переживала, что ужин в ресторане выйдет слишком дорогим, потому что ей ни разу не позволили даже заглянуть в счет. Роман не лез с глупыми разговорами, а если что-то и спрашивал, то только по делу. Иногда Диане казалось, что он пропустил ее ответ мимо ушей. Но потом убеждалась, что на самом деле Роман Алексеевич запоминает почти все, что она говорит.

Да и играть влюбленность не означало обжиматься, обмениваясь горящими взглядами и миловаться. Достаточно было улыбаться на людях, не пререкаться открыто и не отскакивать от Романа, когда он подходил ближе или брал ее за руку. Она привыкла это делать.

Играть на публику не очень сложно.

Но как вести себя, когда Роман Алексеевич целовал ее в щеку на прощание, Диана не знала. Разумом понимала, с чем связан этот жест, поэтому приняла правила игры. Но в тот самый момент, когда они останавливались у двери, и Диана оборачивалась к нему, забывалось все – как они провели вечер, куда ходили, о чем говорили. Только смотрела расширенными глазами на темное лицо, которое приближается к ней. Хотя, первое время, вообще впадала в ступор и забывала, как дышать. Теперь же она различала аромат одеколона, смешанный с запахом тела. И его аромат казался таким…правильно-мужским в сравнении с запахом мужчин, которые были в ее жизни. Давно, как же давно они были, и теперь выветривались из воспоминаний, и их место занял Роман.

Также ситуацию усугубляло то, как темно и интимно стало во дворе. Скорее всего, к постоянным поломкам фонаря у крыльца прикладывала руку мама. Теперь сумрак летнего вечера создавал неправильный антураж, вызывая неправильные мысли и ощущения.

Это все из-за того, как давно у Дианы не было отношений, вот и все! Давно ее не водили в кино, в рестораны, покататься на пароме по реке. Хотя чаще и Роман, и Диана были заняты своими мыслями, но все же, вопреки ожиданиям, провести вечер вне дома оказалось приятным.

Не понимая своих чувств, Диана старалась найти и запомнить все различия между собой и Романов Алексеевичем, а их было достаточно. У него квартира на верхнем этаже многоэтажки, а она любит быть ближе к земле. Работа Романа связана с постоянным движением, а Диана привыкла к тишине библиотечных залов. В любой ситуации от мужчины веет спокойной уверенностью, в то время как ей приходится следовать за ним, стараясь не представлять, как нелепо она выглядит в простых нарядах и тяжелой обуви, и даже ее походка – чуть сгорбленная и резкая, идет в резонанс с его твердым широким шагом. Как легко он заводит разговор с любым человеком, который, чувствуя энергетику сильнее, подстраиваете под нее, и как неловко Диане общаться с незнакомцами и вливаться в новое окружение.

И Диана не понимала, как во всей это разности нашлось место в их общей схожести в любви к порядку. Они оба следили за временем, а оно у Романа оказалось расписанным чуть ли не по минутам. Ни он, ни она не любили праздной болтовни или глупых комедии, а после того, как на третьем походе в кино она завела его на сеанс с психологической драмой, Роман даже скупо улыбнулся.

Роман Алексеевич был довольно привлекательным мужчиной, а Диана занималась бы самообманом, если бы отрицала очевидное. Но сама для себя повторяла, что его темное обаяние обходит ее стороной и совершенно не волнует, и она не чувствует его ауры, не ощущает силы воздействия его непроницаемого взгляда или кривой усмешки.

В какие-то моменты ей даже удавалось убедить себя.

Но оставался вопрос, на который Диана боялась получить ответ.

Почему просыпается монстр?

Казалось, заснувший, но на самом деле просто притворяющийся спящим. Сквозь прищуренные веки он наблюдает за Дианой. И все чаще и чаще ворочается и будит тревогу, вызывает смутное ощущение надвигающегося голода… Раздувает горячим дыханием слабые искры, которые в любой момент могут загореться и вспыхнуть пожаром… Жадным, алчным, распарывающим швы, которые не затянулись, и наверняка не затянутся никогда.

А пока монстр нашептывает уговоры. Предлагает. Торгуется. Раскладывает палитру цветов… Выбирай, какой хочешь…

И все больше усилии приходится прикладывать, чтобы не сорваться и не пойти привычной дорогой в магазин… любой, какой попадется на пути… протянуть руку к лотку и…

***

– Как перелет? – спросил Роман, выезжая на дорогу.

– Ничего, терпимо, – улыбнулась Вероника Степановна.

Он перестроился в соседний ряд, и скосил взгляд:

– Я же купил тебе подушку под ноги, опять забыла?

– Ой, Ром, прекрати. Отекшие ноги не сюрприз в моем возрасте, даже если летишь бизнес-классом, – проворчала она, слыша в голосе младшего сын командные нотки. – Как ты тут сам справлялся?

– Первые дни, как ты улетела, бывало всплакну, а потом ничего, привык, – со смешком ответил он и почувствовал, как мать положила заскорузлые пальцы поверх его руки.

– Все никак не уймешься, – похлопала его по руке. – Наверно из-за своих шуточек и не можешь найти себе приличную девушку.

– Эх, всё-то вам приличных подавай, – обратил смеющийся взгляд на мать, одновременно следя за движением на дороге.

– Ну, знаешь ли, я уже согласна и на неприличных! – отрезала Вероника Степановна. Достала из сумки сигареты и хлопнула себя по лбу. – Тьфу, ты, забыла. Все спички забрали перед посадкой, сейчас в аэропортах Лос-Анджелеса до трусов проверяют.

Роман протянул матери прикуриватель и вскоре почувствовал, как потянуло чуть горклым дымом. У них в семье всегда были родственно-товарищеские отношения, когда каждый из членов семьи поступает так, как считает правильным, а родные могут лишь помочь в нужные моменты или, не навязываясь, подсказать советом.

Для Ромы и Димы стало привычным, что, после смерти отца, мать взяла себе в привычку курить сигареты, которые когда-то курил Алексей Львов. Возможно, этот запах дыма, тяжелый и нетипичный для женщины, стал для нее какой-то связующей нитью с супругом.

– Как там Дима с Серегой?

– Сереженька провожал меня с Димой. Уже не плачет, как в детстве. Совсем взрослый парень, – голос ее дрогнул.

– А ты чего хотела? – попытался успокоить мать Роман, который не был силен в женских сантиментах. – С нашими генами наверняка обгонит Диму по росту, если не меня.

– Учит итальянский, – и короткий смешок сорвался с ее губ.

Роман остановился на светофоре и с подозрительным прищуром посмотрел на мать.

– Что это было?

– Ты о чем? – Вероника Степановна округлила глаза, с таким же серым оттенком, как у Ромы.

– Это твое «хмык», – передразнил он.

– Да так, просто. Настроение хорошее.

– Ты минуту назад слезы выжимала, когда говорила о внуке, а сейчас глаза сверкают.

– Вот ты все время, как на работе! На каждом шагу видятся интриги да тайны. Я просто порадовалась тому, что внук учит итальянский язык, развивается.

– Ла-а-адно, – протянул Роман. – А Димон как? Новости есть?

– Да никаких новостей.

Хмык.

Роман притормозил на повороте, и посмотрел на мать.

– Ну вот опять!

– Что?!

– Так, мать, ты мне голову дуришь, или что-то скрываешь. Что там случилось у Димы?

– Да что ты заладил?! – начала было Вероника Степановна, но Роман обрубил воздух ребром ладони.

– Каждый раз, как приезжаешь от старшо̀го, ты часами рассказываешь, что вы делали, где были, о чем болтали. Даже то, что ели на завтрак. А сейчас, ВерСтепанна, вы сама загадочность. Просто скажи – есть за что волноваться? – непререкаемым тоном спросил он. А когда мать вновь загадочно хмыкнула, закатил глаза. И поймал себя на том, что повторяет привычку Дианы.

– Ладно, ладно, – со смешком ответила Вероника Степановна. – Пошли домой, за чаем все расскажу.

– Вот знаешь ты, как на чай заманить, – вздохнул Роман, притормаживая у подъезда.

Квартира Львовых сохранилась почти в том же виде, в котором была, когда сюда заехали молодые Алексей и Вероника. Три комнаты, с четырехметровыми потолками, обставлены мебелью той эпохи, тут и там расставлены и развешаны фотографии, хрусталь блестит в сервантах, а окна так и остались с массивными деревянными ставнями, которые Вероника Степановна категорически отказалась менять. Конечно, тут не раз делали капитальный ремонт, меняли коммуникации, заменили пол и обновили мебель, но Вероника Степановна все с тем же упорством не желала переезжать никуда из этой уютной квартиры, в которой Львовы провели самые счастливые годы.

Вероника Степановна сменила одежду и освежилась, пока Роман занес чемоданы и сумки.

– Я тут купил по пути, – понес на кухню пакеты.

– Опять в ресторанах питаешься, – Вероника Степановна заглянула в контейнеры, полные горячих блюд, салатов, свежего хлеба. С прищуром спросила: – Дома-то сам готовишь?

– Ага, конечно. – буркнул Рома, направляясь в ванну. Прокрутил кран и сквозь шум воды услышал голос матери:

– В этом еще один плюс семейной жизни. Придешь домой, а там тебя ждут, с ужином и теплой улыбкой.

Роман хмыкнул, когда представил, с каким видом его встречала бы Диана. От ее поджатых губ и хмурого взгляда скиснет даже самое свежее молоко. Хотя, стоит признать, обеды, которые он проводил у Аслановых, были сытные и веселые, а заготовленные Дианой варенье и соленья оказались до неприличия вкусные.

Вытирая руки полотенцем, зашел на кухню. Вероника Степановна разложила по тарелкам еду, и наливала в стаканы холодный фруктовый компот.

– Рассказывай, – потребовал Рома, усаживаясь за стол.

Вероника Степановна села напротив и принялась выкладывать новости, которые успела насобирать за две недели в Лос-Анджелесе, куда улетела проведать старшего сына и внука. Из-за больших расстояний, которые ей тяжело было преодолевать, и из-за учебы Сергея, они виделись максимум два раза в год, а для любящего бабушкиного сердца этого было ой как мало. Она с удовольствием осталась бы в штатах и на больший срок, но… Было одно «но», которое в их семье никогда не обсуждалось и не осуждалось, а принималось, как неизбежный факт.

– А океан там какой! – делилась Вероника Степановна. – Вот бы окунуться хоть разок. Жаль, плавать не умею.

– Так давай к нам в центр, сколько раз предлагал.

– С тобой же заниматься невозможно. Как гаркнешь, я так и пойду на дно топориком.

– Со мной не пойдёшь, – отрезал Роман, но она махнула рукой.

– Это ты сейчас так говоришь. Я лучше в городской бассейн запишусь, а то ты мне весь кайф обломаешь.

Он захохотал от новых словечек, которых мать набралась в Америке.

После того, как обед был съеден, Рома вытер пальцы салфетками, и посмотрел на мать, которая с самым загадочным лицом разливала чай.

– Если ты думаешь, что едой дело кончится, и я все забуду, то ошибаешься, – сказал он, и Вероника Степановна всплеснула руками.

– Вот не дает тебе покоя мое хорошее настроение!

– Ладно, ладно, – сдал назад. – Ирисовых навещала?

– А я у них почти все время и была. Милена с Мирошей приветы шлют, скучают.

– В гости не собираются? – с теплотой улыбнулся Роман, который любил престарелую пару, как родных.

– Если только в гости. У них там своя жизнь, привыкли к Америке.

Наступило молчание, и он вновь пошел в наступление.

– Сергей, значит, итальянский учит.

– Да. Думаю, может в будущем на родине Марьяны обживется, – со смешком ответила Вероника Степановна.

– Вообще-то Марьяна больше русская, чем итальянка.

– Она такая же итальянка, как и русская, – отрезала женщина.

– Отцовские гены всегда сильнее, – отбил Роман, на что мать не осталась в долгу.

– А ты вспомни, какая была Ани, когда Сергей с ней познакомился. Мы с Алешей тогда думали, неужели Сергей отпустит такую знойную красотку. Какая у них была любовь!

– Но дядя Сергей не отпустил, – горделиво проговорил Роман. Какими же сильными должны быть чувства, чтобы заставить любимую женщину бросить родную жаркую Италию и обосноваться в стране, с суровыми вьюжными зимами, и кардинально сменить образ жизни.

– Да, Львовы они такие, – подтвердила мать с мечтательной улыбкой, за что Роман тут же зацепился.

– Вот я и говорю, что мужские гены сильнее.

– Зато Марья от Ани переняла темперамент. Еще и язык знает. Иногда, бывает, как заведет свою тарабарщину на итальянском, – звонко засмеялась Вероника Степановна. – Смешит меня наша Маруся.

– Вот и Серёга потренируется с Марькой. Старается хоть на уроках? Помню, какой неусидчивый был, когда Дима его прописи учил.

– Ой, Димка только и знал, что ворчать и бурчать, а потом все за Серёжу сам дописывал.

– Сейчас, значит, на Серёгу никто не ворчит? – спросил Рома, как бы между прочим.

– Да не-е-ет. Сонечка с ним знаешь, как занимается. Я как-то на их уроке посидела, так сама заслушалась.

– Сонечка? – спросил он с такой осторожностью, словно боялся спугнуть антилопу на охоте.

– Софья Арнольдовна, – поправилась тут же мать, но ее бледные щеки покраснели.

– А для тебя стала Сонечкой, – сделал вывод Роман, отпивая чай.

– Так девочка-то какая хорошая, ты бы видел! – всплеснула руками Вероника Степановна. – Умненькая, вежливая, а какая веселая! Ни разу не видела, чтобы они с Сережей повздорили. Но, ежели он уроки не сделает, она глазами как зыркнет! – живописно описывала она, не догадываясь, какая гамма чувств написана на лице.

– М-м-м, – помолчал, и закинул новую удочку. – Красивая хоть?

Вероника Степановна встрепенулась и с подозрением посмотрела на Рому.

– А тебе-то что? Она все равно за океаном.

– Да мне-то, собственно, ничего. Просто спрашиваю. Чисто мужской интерес.

– Красивая, – выдохнула Вероника Степановна. – Светлая такая, волосы беленькие.

– Она что, седая?

– Ну ты скажешь тоже! Красит видимо. Глазки голубые. А улыбка…

– М-м-м.

– Слушай, мне это твое мычание не нравится, – очухалась Вероника Степановна, которая только сейчас поняла, как много вытащил из нее сын простыми наводящими вопросами.

– Ну, ты мне эту Сонечку так описываешь, что у меня аж слюнки потекли, – хохотнул Роман.

– Ты слюни-то подбери. Не для тебя наша Сонечка!

– Наша? – тихим голосом спросил он, чувствуя, что подобрался к главному, о чем подозревал с самого начала.

– Ну все! Ты прекращай на своей матери приёмчики-то свои использовать! – подскочила Вероника Степановна и заметалась по кухне.

– Мать, это ты у нас становишься подозрительной. Я просто слушаю новости, которые оказались такие интересные, – хмыкнул Рома, убирая со стола и споласкивая чашки. Так было принято с детства, когда они с братом выполняли домашние дела, не чураясь даже работы, которая считалась женскими заботами. – А Димас что?

Вероника Степановна еще сильнее заработала тряпкой по столешнице.

– А что Дима? Дима-а-а…О-о-он…Весь в работе. Мы с ним только так, утром да вечером словом перекинемся.

– Нравится ему?… – замолчал, затем продолжил: – что Серега итальянский учит?

– Дак конечно.

– А сам на уроки к Софье Арнольдовне не ходит?

– Ну все! – Вероника Степановна закинула тряпку в мойку. – Что ты тянешь из меня слова, а? Ну что я могу тебе сказать?

С этими словами грузно опустилась на табуретку и устремила утомлённый взгляд в окно.

– Хорошая Софья. И жизнь у нее была нелегкая. А Дима… Ром, ну не мучай ты меня, – всхлипнула мать, и Роман тут же устремился к ней. Присел на корточки и взял в уверенный обхват дрожащие холодные пальцы.

– Мать, ну ты чего? Я ж так, Димку подколоть. Ты что, наших шуток не знаешь? Думаю, подстебну его, – неловко оправдывался он, чертовски злой на себя за то, что довел мать до слез. – Хочешь я сам себе в морду дам, за то, что такой идиот? Хочешь?

Вероника Степановна всхлипнула, но не смогла удержать нежной улыбки при взгляде на серьезное лицо сына.

– Брось ты, Ром. Тогда уж мне придется надрать тебе уши за то, что бьешь моего сына.

Склонилась и прижалась губами к щетинистой скуле.

– Просто… Поговорили мы с Соней по душам, и я ей все как на духу выложила. А она все-все поняла….

Роман замер.

– Ты про?…

– Да, про Алену и…все, что тогда произошло, – выдохнула и прикрыла веки.

И поэтому не увидела, какой яростью наполнились глаза сына, как раздулись ноздри, какая злость исказила каменное лицо.

Роман сделал глубокий выдох, стараясь прогнать кошмарные кадры той страшной ночи, которую они пережили из-за жены Димы – Алены и ее родителей. Сильнее сжал в ладонях пальцы матери и проговорил глухим голосом:

– Столько лет прошло. Серёга вырос, все забыл. Смотри-ка, уже в Италию собирается, – хмыкнул он, пытаясь приободрить мать.

– Господь сберёг нашего мальчика. А Дима…

– Ну что Дима? Бизнес идет, целый ангар себе собрал, весь транспорт под ним.

– Бизнес – это одно. Счастья хочется и для него… Ой, ну ладно, что-то я совсем раскисла, – смахнула слезы и встала с табуретки. – Ты Диме про Сонечку-то ничего не говори. Пока сам не захочет…Если захочет…

– Что я, дурак, – пропыхтел Роман, вставая с пола.

Вероника Степановна разложила чистую посуду, и обернулась.

– А знаешь, Ром, прав ты.

– На счет?

– Отцовские гены сильнее. Вон Алена, вся в Вилория, – горько проговорила она и покачала головой. – Димку моего жалко, как он столько лет…

– Ничего, – Роман поправил рубашку. – Скоро все наладится.

– Да, да, конечно…

Подошел в матери и взглянул на нее серьёзными глазами.

– Я сказал, что все наладится, значит, так и будет.

– Ром, что ты?… – встрепенулась Вероника Степановна, но он поспешил ее успокоить.

– Ничего, за что тебе надо переживать. Просто верь мне.

– Верю, сынок, верю…

Выйдя от матери, Роман сел в машину и закурил сигарету. Дым проник в легкие и успокоил ярость, которую он испытал, когда услышал имя Вилория. Тесть Димы был настоящим говнюком, который всю жизнь относился к Львовым, как к тем, кто даже не стоит его мизинца, что уж говорить о его дражайшей дочери Алене…

А что касается Димы и его загадочной Софьи… Что ж, а новости действительно интересные.

Выдохнул дым, прикрыл глаза и контроль вернулся на место. Выезжая со двора, взглядом зацепился за яркую вывеску. Магазин электроники. Вспомнилась Диана с электронной книгой в руках. Старая модель, с неудобным экраном, пора бы ей обновить гаджет.

Так, так, притормози.

Подарки – один из признаков сближения, которое им совсем ни к чему. Ясное дело, что Диана не примет этот жест, как что-то большее, чем он есть на самом деле.

А что это на самом деле? Забота? Опека? Внимание?

Ни один из ответов Романа не устраивал, поэтому он надавил на педаль газа, проехал мимо магазина и выехал на дорогу.