Текст книги "Миллион миров с тобой (ЛП)"

Автор книги: Клаудия Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Самая близкая стена подо мной, если слово "под" имеет здесь хоть какое-то значение. Поэтому я извиваюсь в этом направлении, двигаясь так медленно, что мне хочется кричать.

– Три минуты до выхода плазмы, – нараспев произносит компьютерный голос, а сразу за ним, её мужское эхо. Трёх минут недостаточно, по крайней мере пятьдесят футов отделяют меня от этого отверстия, и я даже не думаю, что смогу дотронуться до ближайшей поверхности раньше.

Ещё один голос эхом разносится по комнате.

– Маргарет? Что ты делаешь?

– Мама! – Где же она? Я не вижу её, но это не имеет значения. Она может видеть меня. – Вытащи меня отсюда!

Металлические пластины перестают двигаться. Вид на планету Земля не становится шире. Компьютерный голос интонирует:

– Плазменная вентиляция прервана.

Я должна быть счастлива. Я должна была бы радоваться и смеяться, особенно теперь, когда механическая буксирная рука разворачивается от стены, чтобы подтянуть меня.

Вместо этого мне хочется плакать.

Я потеряла Маргарет из Египта. У меня были шансы спасти их и не получилось. И на этот раз Тео был тем, кто сделал это... Тео...

Смогу ли я спасти кого-нибудь? Сколько Маргарет должно умереть?

– О чём ты только думала? – Отец уже второй раз за два дня сомневается в моём здравомыслии, и я его не виню. Ведьма оставляет за собой след безумия, куда бы она ни пошла.

Папа и мама сидят по обе стороны от меня на космической станции Астреус, по крайней мере, это символ и имя, выбитые на рукавах бледно-голубых комбинезонов, которые мы носим. К счастью, здесь есть гравитация, или, по крайней мере, хорошее её подобие, во вращающейся центральной сфере. Это, по-видимому, безопасная область, где работают и живут учёные и их семьи. Четыре огромных вентилятора, которые простираются вокруг него, собирают солнечную энергию, цилиндры под вентиляторами собирают ненужную плазму (что бы это ни было), чтобы выпускать её в космос.

Не прошло и трёх минут, как меня бы вместе с плазмой вышвырнуло в открытый космос, но мама обнаружила в атмосферной камере какие-то странные показания.

– Датчики не предупреждают нас о пребывании человека, потому что никто не должен, чёрт возьми, входить туда! – Папа так злится, только когда ему страшно. – Кто в тебя вселился?

Вселился. Это ближе к истине, чем он может себе представить. И это говорит мне, как играть в эту игру.

– Папа, со мной что-то не так. Я имею в виду, мысленно. Я занимаюсь тем, чего не могу понять, а иногда даже не помню, как это делала. На этот раз я могла умереть. Что будет в следующий раз?

Глаза мамы и папы расширяются, и мама обнимает меня.

– Ей может понадобиться лечение, Генри. Конечно, ей нужно обратиться к врачу.

– На Земле? – я говорю с надеждой. Может быть, я должна думать, что это супер круто быть в космосе, но я хочу вернуться на Землю. Мне нужен весь воздух, которым я могу дышать. Я хочу настоящую гравитацию. Я хочу небо. Я хочу перестать думать о том, что Тео меня задушил.

– До этого не дойдёт. Ты можешь остаться на станции, – мама, кажется, думает, что это поможет мне почувствовать себя лучше. – Мы снимем тебя с дежурства на несколько дней и дадим отдохнуть. Поспи немного.

Какие обязанности могут быть у меня на космической станции? Наверное, это немного похоже на глубоководную станцию из Океанической Вселенной, где каждый должен помогать, но там мне нужно было только проверять некоторые показания погоды и привязывать какие-то кабели. Возможностей для того, чтобы облажаться, кажется, намного, намного больше в космическом пространстве.

– В последнее время ты ведёшь себя странно, – признается папа. Его рука проводит по моим волосам. – Вчера ты была в таком настроении и, кажется, не помнила, кто такие "Битлз", что вообще не имеет смысла.

Я невольно смеюсь. "Битлз", по-видимому, являются ещё одной универсальной константой: если они могут существовать, они будут существовать. И если "Битлз" существуют, мой отец будет их поклонником номер один.

– Теперь я их вспомнила. Но я не помню, чтобы не помнила их, если это имеет смысл.

Мои родители обмениваются встревоженными взглядами. Они, наверное, боятся, что я на грани психического срыва. Хорошо. Потому что они должны следить за этой Маргарет, пока я не остановлю Ведьму, которая в любой момент может вернуться и попытаться закончить то, что начала.

Но нас преследуют и другие опасности. Я поднесла руку к горлу, преследуемая воспоминаниями о боли.

Мама поднимается на ноги, увлекая меня за собой, и папа следует её примеру. Я чувствую разницу с земной гравитацией. Я немного легче здесь, что добавляет сюрреалистический край в каждый момент, каждом движении.

– Пошли, – говорит она. – Давай проверим тебя.

"Астреус" оказывается не таким тесным, как настоящие космические станции, которые я видела по телевизору в своём измерении, и не таким просторным и удобным, как в кино. Стены и полы выполнены из матового металла, слегка помятого от длительного износа. Потолки чёрные, с маленькими тусклыми огоньками. Ручки выступают из странных мест, высоко вверху, внизу около пола и т.д., но ручки, кажется, ни к чему не ведут. Хох. Несколько маленьких окон, открывающих вид только на маленькие круги черноты, я стараюсь не смотреть ни в одно из них. Коридоры короткие и ведут к более широким пространствам, которые не разделены, как в офисе, но имеют чётко определённые роли, различные научные станции. Мои родители оба носят маленькие эмблемы канадского флага на своих воротниках, и я уверена, что тоже, но я также вижу флаги Мексики, России, Соединенных Штатов, Великобритании, Японии и то, что я думаю, является флагом Индии. Некоторые флаги я не могу идентифицировать, но это определённо похоже на международную станцию.

Если кто-то и знает о том, что чуть не случилось с выпуском плазмы, то никто не подаёт виду.

В Астреусе достаточно большой штат сотрудников, чтобы там был постоянный психиатр, доктор Сингх, которая уложила меня на обследование в течение нескольких секунд. Её чёрные волосы коротко подстрижены и немного колючие, и она выглядит не старше Джози. И всё же я мгновенно начинаю ей доверять.

– Вы испытываете депрессию? – спрашивает она.

– Нет. – То есть, наверное, нет. Никто не знает, что может творится в голове этой Маргарет, поскольку теперь она пережила двух посетителей подряд. – Но я была очень напряжена.

Доктор Сингх кивает.

– У тебя были суицидальные порывы? – мама и папа смотрят друг на друга, поражённые. Доктор замечает их реакцию и наклоняется ближе ко мне. – Если ты предпочитаешь говорить со мной без родителей в комнате...

– Нет, нет, всё в порядке. Они должны это услышать, – я делаю глубокий вдох. Как я могу держать эту Маргарет в безопасности? – Я не самоубийца. Но кое-что из того, что я делала во время этих отключений – это опасно. Я не знаю почему, и это не имеет никакого смысла, но это происходит, и я боюсь.

– Хорошо, – говорит доктор Сингх, кладя руку мне на плечо. – Я согласна с твоими родителями, тебя надо немедленно снять с дежурства. Тебе нужен сон, отдых и расслабление. И упражнения тоже. Бортовой журнал говорит, что ты не соответствовала требованиям. Ты ещё не дошла до стадии порицания, но скоро дойдёшь. И если твоё тело не в порядке, иногда ум следует этому примеру. Может быть, это будет хорошее время для тебя, чтобы сосредоточиться на своём искусстве.

Им действительно нужно понять ключевой момент здесь, поэтому я говорю это вслух:

– За мной нужно следить.

И снова трое взрослых в комнате обмениваются взглядами. Доктор Сингх говорит:

– Ты не сообщала ни о галлюцинациях, ни о насильственных импульсах...

– Но что, если это изменится? – Что и произойдёт, если Ведьма когда-нибудь вернётся в космическую вселенную. – А что потом?

– У нас нет причин предполагать, что это произойдёт, – настаивает доктор Сингх. – Психологическое напряжение космического долга на какое-то время негативно сказывается на многих людях, но подавляющее большинство из них справляются с этим. Если я помещу всех, кто когда-либо вёл себя странно на Астреусе, в изолятор... ну, у нас не осталось бы большой команды.

– Ты можешь сделать сканирование мозга? – мама выпрямляется и складывает руки на коленях. Её поза выглядит почти смехотворно чопорной, но я поняла, что именно так мама себя ведёт, когда ей страшно. – Если у Маргарет развилась опухоль мозга...

– Софи, нет, – папа кладёт руку ей на плечо и успокаивающе сжимает. – Не позволяй своим тревогам выйти наружу. Ты расстроишь Маргарет.

Но моя мать не двигается с места.

– Я не расстраиваю Маргарет. Я доверяю её суждениям. Наша дочь сказала нам, что с ней что-то серьёзно не так. Ей больно, и она напугана. Мы должны получить как можно больше информации с помощью всех возможных диагностических тестов. Только тогда мы сможем сформулировать сколько-нибудь значимую гипотезу о состоянии Маргарет.

Мне нужен был охранник у двери, а не череда медицинских тестов. И всё же я не могу сдержать слабой улыбки, глядя на маму. Приятно сознавать, что она готова биться за меня, даже когда я веду себя странно, даже когда врачи советуют ей забыть об этом. Не все родители поддержат тебя так сильно, у Пола никогда их не было, никогда не будет. Мне повезло с Генри Кейном и Софией Коваленко.

Доктор Сингх капитулирует с лёгкой улыбкой.

– Я полагаю, что это не причинит никакого вреда, и у меня нет никаких медицинских осмотров до завтра. Ложись, Маргарет. Это не займёт и секунды.

Я послушно занимаю своё место на медицинском столе. Вместо бумажного покрытия, к которому я привыкла, здесь стол покрыт прозрачным пластиком, который необходимо стерилизовать после каждого использования. Какие тесты они собираются провести? Я никогда не была ребёнком, когда дело касалось уколов или взятия крови, но это не значит, что мне нравится, когда меня тыкают иглами. Или, может быть, они сделают что-то более драматичное. Будет ли на космической станции аппарат МРТ?

Но доктор Сингх просто достаёт что-то похожее на металлическую повязку, толстую и искусно сделанную, и надевает её мне на голову так, что две точки прижимаются к вискам. Сама повязка не совсем касается моей кожи. Я чувствую тёплое, электрическое покалывание, не приятное, но и не болезненное, и показания начинают течь вдоль соседних экранов. Доктор Сингх наблюдает за ними, кивая и расслабляясь, пока она не вздыхает.

– Что ты видишь? – Резко говорит папа. – Господи. Когда Софи заговорила об опухоли, я подумал....

– Дело не в этом, – доктор Сингх подходит ближе к экрану, оглядывается на меня, потом снова смотрит на экран. – Нет никакой опухоли. Химия тела в основном находится в пределах нормальных параметров. Но мозговая активность Маргариты, особенно в прекунеусе – это участок теменной коры, сердцевина нашего сознания, ну, я никогда не видела ничего подобного.

Мама встаёт, чтобы встать рядом с доктором Сингхом, когда рука отца успокаивающе накрывает мою. Мама говорит:

– Ты можешь сделать какие-нибудь выводы? Предположения?

Доктор Сингх качает головой, но не отрицательно, а с удивлением.

– Уровень активности в прекунеусе выше, чем я когда-либо видела. Выше, чем это вообще возможно.

– Это хорошо или плохо? – Папа крепче сжимает мою руку.

– Не знаю, – говорит доктор Сингх. – Похоже... почти похоже ... нет. Этого не может быть.

– Вещи невозможны только до тех пор, пока их нет. – Мамин тон становится твёрдым. – Скажите первое, что придёт вам в голову, доктор. Первый вывод, к которому вы пришли.

Через мгновение доктор Сингх вздыхает.

– Если бы я не знала лучше, то сказала бы, что в мозгу Маргариты работает более чем один разум.

Святое дерьмо. Они нашли меня.

ГЛАВА 9

На долю секунды я решаю сказать им правду. Привет. Я гостья из параллельного измерения, альтернативная версия вашей дочери, которая на некоторое время остановилась в её теле. Я здесь, чтобы защитить вас от ещё одной версии вашей дочери, которая только что пыталась убить её. Видите? Это очень простое объяснение, на самом деле.

Нет. Лучше действовать осторожно.

– Что это значит? – спрашиваю я доктора Сингх, стараясь говорить естественно.

Она изумлённо смотрит на показания приборов.

– Понятия не имею. Это совершенно не похоже на результаты, которые я когда-либо видела. Никто даже не теоретизировал что-то подобное.

– Это опасно? – Папа обхватил меня обеими руками, вероятно, желая утешить, но я думаю, что именно он нуждается в утешении.

– Если бы вы сами показали мне эти значения, я бы сказала "да", – доктор Сингх оглядывается на меня и пожимает плечами. – Но Маргарет бодра, и, по-видимому, здорова, проявляет лишь симптомы кратковременной потери памяти. Это явно имеет некоторые пагубные последствия, и нам нужно следить за ней... но её психические функции более или менее целы.

– Я считаю, что мониторинг – это следующий наш шаг, – моя мать очень старается вести себя беспристрастно, но её рука слегка дрожит, когда она заправляет выбившийся локон за ухо. – Мы подождём, чтобы увидеть, появляется ли эта активность всплесками и уменьшается она или увеличивается.

– Вот именно, – говорит доктор. – Мы будем держать её под наблюдением двадцать четыре часа в сутки, – потом она хмурится. – Я продолжаю употреблять эту фразу, хотя здесь она неприменима...

Это заставляет папу хихикнуть и даже мама слегка улыбается. Хорошо, я не хочу, чтобы они были слишком напуганы. Странная активность в мозгу их дочери разрешится сама собой, как только я уйду с Жар-птицей. Если Ведьма когда-нибудь вернётся для второй попытки убийства, они сразу же присмотрятся к её странному поведению.

Миссия выполнена.

Только... как мне попасть обратно на Землю?

Ответ очевиден, в каком-то смысле. Я возвращаюсь воспоминаниями к земле, которую больше не буду считать данностью, когда снова использую Жар-птицу. Скорее всего, какое бы измерение ни лежало впереди, я снова окажусь на твёрдой земле. Но я заперта здесь, пока не подберу время, чтобы совершить прыжок.

Часть меня хочет подумать о том, что Ведьма может делать в следующем мире. На этот раз она почти запустила меня в космос, где температура абсолютный ноль градусов, так как я могла даже предположить, что может ждать впереди? Но меня слишком пугают воспоминания о мире, который я оставила позади.

Тео убил меня.

Он задушил меня моим собственным шарфом, его тело лежало на моём, так что он, должно быть, чувствовал каждую судорогу, слышал каждый задыхающийся звук и в конце концов почувствовал, как другая Маргарет обмякла под ним, когда она наконец умерла. Как бы ужасно я себя ни чувствовала по поводу того, что случилось с Лондонской Маргарет, смерть, с которой столкнулось моё второе "я" в Египетской вселенной, была ещё более ужасной. Каждый раз, когда я позволяю своему разуму расслабиться хотя бы на мгновение, память возвращает меня к тому моменту, к ощущению пальцев Тео, сжимающих моё горло. Это как адреналиновый укол в сердце или удар током.

Иногда воспоминание об ужасе хуже самого ужаса. Вы переживаете травму только один раз, но память может быть вечной. Память никогда не отпустит.

Я думаю, что это ещё долго будет преследовать меня.

Как я должна победить Ведьму? Я никогда не смогу догнать её. Неужели я должна бесконечно гоняться за ней, нейтрализуя те бедствия, которые она создала?

Да. Я буду. Пока у нас нет другого плана, лучшее, что я могу сделать, это помочь спасти других Маргарет. Я не смогла спасти Лондонскую или Египетскую вселенную... но Космическая в норме.

Ну, если “под наблюдением психиатра" считается нормой.

Доктор Сингх решила, что я должна отдохнуть в своей комнате, и мама с папой отвели меня туда. Моя комната оказывается отдельной, что очень приятно. Она маленькая, чего, наверное, и следовало ожидать. Здесь стены покрыты какой-то белой смолой и украшены моими собственными рисунками углём, которые удерживаются на месте магнитными металлическими уголками. Койка крепко врезана в стену и снабжена ремнями безопасности на случай, если ночью мы потеряем гравитацию. Слава Богу, без окон. Я открываю несколько ящиков, ища что-нибудь более удобное, чтобы надеть, но, видимо, в космосе это только комбинезон.

– Тебе ещё что-нибудь нужно? – мама нежно гладит меня по плечу. – Хоть что-нибудь?

– Можно что-нибудь поесть? – я не голодна. Но моим родителям нужно что-то делать, чтобы чувствовать, что они помогают. Они кивают и спешат в коридор, что даёт мне первый момент уединения в этой вселенной.

Я падаю на койку и потираю голову одной рукой, пытаясь прогнать головную боль, прежде чем она начнётся. Если я ещё раз подумаю о том, что случилось с последними Маргарет, двумя убитыми Триадой, двумя потерянными мною, то окончательно потеряю голову. Воспоминания слишком сильно взволновали меня, чтобы я могла мыслить здраво. Сосредоточься на чём-нибудь другом, говорю я себе. Чем-нибудь ещё.

Рисунки углём интересуют меня больше всего, поэтому я сосредотачиваюсь на них. Иногда анализируя работы другой Маргарет, я понимаю, чем она отличается от меня, или немного больше о том, как выглядит её жизнь. Здесь Маргарет либо не так мотивирована цветом, как я, либо у неё нет такого широкого спектра художественных принадлежностей на выбор. Чем больше я изучаю её работы, тем больше я думаю, что они недавние, потому что я вижу энергию в её работе. Жизненную силу. Каждый штрих смелый. Глаза Джози такие же яркие в чёрном, белом и сером, как я когда-либо рисовала их в цвете.

Эта Маргарет живёт под жёсткими ограничениями, я думаю. Правила жизни в космосе должны быть строгими, от постоянных упражнений до бесконечно малого количества личного пространства. Поэтому она находит способы быть творческой в этих границах. Это помогает мне связаться с ней, получить некоторое представление о жизни, которой она живёт, потому что она единственная, кого я смогла спасти до сих пор.

Этого времени достаточно, чтобы мои родители вернулись с едой (довольно обычным бутербродом и соком, хотя всё упаковано и запечатано). Потом они заставляют меня лечь под одеяло, как будто я снова маленькая девочка, у которой начинается жар.

– Тебе надо отдохнуть, – говорит папа. – Отдых всегда помогает.

Я улыбаюсь ему в ответ.

– Я думала это чай.

– Чай решает всё. Так что я принесу тебе чашку чая попозже, – папа наклоняется и целует меня в лоб, чего не делал уже много лет.

– Мы ограничим доступ в твою комнату, – обещает мама, – а на твоей двери стоит электронный часовой. Ты можешь уйти, когда захочешь, но включится отслеживание, когда ты это сделаешь. Я понимаю, что это высокий уровень наблюдения, так что если ты предпочитаешь, чтобы мы этого не делали...

– Нет. Продолжайте следить за мной. В этом нельзя полагаться на мое настроение, верно? – мои родители должны понять. – Со мной всё будет в порядке, пока вы начеку.

– Тогда мы будем наблюдать, – мой отец улыбается мне, хотя беспокойство притупило обычный блеск в его голубых глазах. – Позвони нам, если понадобимся.

Потом они исчезают, и какое-то мгновение я просто лежу, наслаждаясь роскошью тишины. Но потом я кладу руку на свою Жар-птицу. К счастью, медицинские исследования в космосе не требуют, чтобы мы раздевались, в то время как другие люди, могут обнаружить Жар-птицу, если присмотрятся. Врач, который проводил медосмотр, будет искать ответы. Хорошо хоть автоматические приборы полностью игнорируют Жар-птицу.

Очевидно, я должна попытаться выпрыгнуть из Космической вселенной, но после двух ужасных смертей трудно заставить себя броситься в ещё более смертельную опасность. В первый раз, оказавшись в новой вселенной, я буду рада, если вдруг не смогу двинуться дальше. Я не только столкнусь с опасностью, но и возьму на себя ответственность за спасение ещё одной жизни...

Ты спасла эту, напоминаю я себе. Теперь попробуй спасти ещё одну.

Один глубокий вдох, я нажимаю на рычаги управления...и ничего. Ведьма ещё не двинулась дальше. Я снова падаю на кровать, внезапно почувствовав такую усталость, что, кажется, могу проспать несколько дней. Может быть, это лучшее, что я могу сделать сейчас. Пусть эта Маргарет отдохнёт, а я найду утешение в своих мечтах.

Затем раздается дверной звонок, и дверь автоматически открывается. Мои родители обещали опечатать мою каюту, так что кто бы это ни был, у него есть разрешение. Наверное, это доктор Сингх...

Вместо этого я поднимаю глаза и вижу Пола, одетого в свой собственный комбинезон Астреуса. Он тоже с нами в космосе. Прежде чем я успеваю что-то сказать, он засовывает большой палец под воротник комбинезона и показывает свою Жар-птицу.

– Пол, – я хочу вскочить, обнять его, зарыться в его сильные руки и представить, что он может защитить меня от всего. Это ложь, но иллюзия была бы сейчас такой утешительной, как самое тёплое, самое мягкое одеяло в мире.

И всё же я остаюсь на кровати. Он отталкивал меня так много раз, что я не думаю, что смогу вынести ещё один отказ. Кроме того, сейчас Пол выглядит ещё более потрясённым, чем когда он впервые появился в Египетской вселенной.

Долгое мгновение никто из нас не произносит ни слова. Наконец Пол говорит очень тихо:

– Это был я?

– Что ты?

– Это я причинил тебе боль? – голос Пола дрожит. Единственный раз, когда я видела его так близко к краю, это когда я сказала ему, что мой отец умер. – Нет. Это я тебя убил?

– Нет. Нет! – я вскакиваю с кровати, чтобы встать перед ним, достаточно близко, чтобы дотронуться, хотя мы этого не делаем. – Это был Тео. Тео из вселенной Триады. Он последовал за мной туда.

Пол прислонился к пластиковой стене, словно не мог больше ни секунды продержаться на ногах.

– Я потерялся между напоминаниями, я не знал. Когда я пришёл в себя, то снова увидел тебя мёртвой, – он тяжело выдыхает, словно изо всех сил старается не заплакать. – Снова.

– Эй, – я делаю шаг к нему и кладу руки ему на плечи. – Я здесь, хорошо? Я твоя Маргарет и со мной всё в порядке.

Его серые глаза изучают меня, и я задаюсь вопросом, действительно ли я его Маргарет.

– Твои родители нашли тело, – тихо говорит он. – Тео уехал по какому-то поручению, никто не знал, кто это сделал, но, когда Тео не вернётся, я думаю, они поймут, кто убийца.

Я думаю о Тео из Египетской вселенной, который мог бы быть стилягой и флиртовать, но он не был убийцей. Он придёт в себя в Каире или каком-нибудь другом египетском городе, совершенно не осознавая, что он там делает. Если его поймают, то посадят в тюрьму или казнят за преступление, которого он не совершал. Ведьма разрушает больше жизней, чем только мою.

– Почему ты решил, что мог убить меня? – это тот вопрос, на который я действительно хочу получить ответ? Я не уверена.

Пол скрещивает руки на широкой груди.

– А почему ты думаешь, что я этого не могу сделать?

– Даже самая худшая версия тебя, которую я встречала, – Пол из вселенной Мафии (мы оба это знаем, нет необходимости говорить это вслух). – Даже он не сделал бы этого.

– Ты не знаешь, что это такое, – жест Пола указывает на его голову, его разум. – Я не могу это описать. Это как будто... как будто все пути между моими мыслями и действиями были разорваны или перенаправлены. Эмоции, которые я мог бы отбросить раньше, гнев, ревность или даже ненависть, теперь как будто завладели моим мозгом. Я мог ошибиться, Маргарет. Я мог бы это сделать.

Холодок пробегает ледяными пальцами по моей спине, но я отказываюсь поддаваться паранойе. Так или иначе, я должна помочь ему поверить.

– Ты этого не делал, ясно? Это не ты причинил мне боль. Так что давай перестанем волноваться о том, что могло случиться и сосредоточимся на том, что произошло, – но сейчас я могу думать только о Египте, одном из самых красивых миров, которые я когда-либо посещала, и о том, как он был разрушен для стольких людей, которых я люблю.

– Когда напоминание вернуло меня назад, я услышал крик Софии и этот звук.... – Пол морщится, закрывает глаза. – Я сразу понял, что ты мертва. Только от звука её крика.

– Я одна на троих, – мой голос звучит глухо в моих собственных ушах. – Ведьма пыталась выбросить эту в открытый космос, но не получилось. По крайней мере, с этой всё будет в порядке.

Пол смотрит на меня тяжёлым взглядом, как будто может заметить какую-то травму, которую я пропустила.

– Если я смогу создать устройство, которое поможет Жар-птицам увеличить асимметрию и укрепить эту вселенную, тогда мы сможем сохранить её в безопасности. Технология должна быть здесь доступна. Это может быть первый мир, который мы сможем спасти.

Что абсолютно верно. И всё же для моего израненного духа это звучит так, словно он говорит: "Ты, очевидно, не можешь никого защитить, но я могу".

Я заставляю себя оставаться позитивной, мыслить конструктивно.

– Так. Мы в открытом космосе. Вау

– Раньше я думал, что хотел бы участвовать в космической программе, – говорит Пол. – Когда был маленьким.

– Я рада, что ты этого не сделал, – тихо говорю я. – Иначе мы бы никогда не встретились.

Пол не отвечает. Он ещё глубже ушёл в себя.

Я пробую снова.

– Хочешь услышать кое-что интересное?

Пол бросает на меня взгляд.

– Как бы ни были плохи последние несколько недель, они не были скучными.

– Наверное, нет. Но послушай. Когда доктор осмотрела меня здесь, на станции, она провела какое-то футуристическое сканирование мозга, и они смогли сказать, что здесь две Маргарет.

Его глаза расширились.

– Они поняли, что ты пришла из другого измерения?

– Нет. Но они выяснили, что мозг этой Маргарет занят в два раза больше, чем следовало бы.

– Интригующе, – Пол говорит почти как его любимый мистер Спок. Его гениальный научный мозг ухватился за эту новую информацию, и он отвлёкся от своих проблем, по крайней мере сейчас. – Я хочу сам увидеть результаты этих тестов. Эти данные могут помочь нам придумать устройство для обнаружения нежелательных посетителей.

– Это определённо пригодится, – если бы мы только могли опознать Тео, когда он впервые появился в нашем мире. Мы все были бы избавлены от стольких хлопот.

Пол добавляет:

– И, возможно, мы сможем увидеть, как сильно осколки навредили мне.

– Эй. Хватит, – мне невыносимо слышать, как Пол говорит такое. – Это травма. Ты поправишься.

– Ты этого не знаешь. У нас нет образца для этого. Понятия не имею, как сильно расщепление влияет на психику и возможно ли вообще "исцеление", – он смотрит на свои ботинки. – Может быть, душу можно сломать, как и судьбу.

– Наша судьба не сломана, – огрызаюсь я, прежде чем взять себя в руки. Мы оба измучены, мы прошли через многое, от чего у нас не было никаких шансов оправиться, но мы не должны вымещать это друг на друге. Поэтому я успокаиваю себя, как могу, прежде чем добавить. – Ты прошёл через мою дверь, хотя она должна была быть закрыта для всех, кроме нескольких человек, которых одобрили мои родители. Значит, и здесь мы должны быть вместе, верно? Если судьба свела нас вместе в открытом космосе, то она должна быть довольно мощной.

– Судьба заставила меня причинить тебе боль. Это заставило тебя причинить боль мне. Она возвращает Тео к нам снова и снова, иногда ты даже влюблена в него, – Пол выглядит смущённым. Его рост и мощная мускулатура означают, что мир часто кажется ему слишком маленьким. В этой крохотной комнатке он с таким же успехом мог сидеть в клетке. – Если наша судьба – это не более чем предсказание столкновения, пересечения двух путей, то у нас вообще нет судьбы.

Может ли это быть правдой? Как часто мы находим друг друга, как часто мы любим друг друга – это только вопрос случая, если мы окажемся вместе? Я не хочу в это верить.

Но что бы ни было у нас с Полом, это не история с единственным счастливым концом.

– Наверное, это разрушает твою диссертацию, – говорю я глухо, – о судьбе и математике.

Он морщится, словно от боли. Никогда не шутите с кандидатом наук о его диссертации, особенно когда это глупое время, чтобы пошутить. Но я не знаю, что делать. Мне нужны волшебные слова, заклинание, сценарий. Я бы заплатила все деньги, которые у меня есть или когда-либо будут за правильные слова, чтобы сказать их в этот момент. Вместо этого я бессильна и молчу.

– В формулах есть параллели, – голос Пола звучит так же ровно, как и в те дни, когда я только начинала его узнавать, и его неловкость была настолько сильной, что я назвала его пещерным человеком. – Но они подразумевали совсем не то, что я думал. Может быть, я верил в судьбу, потому что хотел верить.

– Мы больше, чем просто набор формул, – я тянусь ко всем нашим лучшим воспоминаниям, хотя они кажутся такими далекими. – В ту ночь, когда мы готовили лазанью, или в тот раз, когда мы ездили в лес, или в День Святого Валентина – всё это было по-настоящему.

– Ты влюбилась в меня в другом измерении, – говорит он, не глядя мне в лицо. – Может быть, это всё-таки был всего лишь лейтенант Марков. Может быть вместо того, чтобы быть твоей судьбой, я всего лишь... остановка по дороге.

Ладно, я знаю, что мы оба прошли через многое, и русские фаталисты, и так далее, но это должно закончиться.

– Не говори так! Это просто глупый разговор, разве ты не видишь? Ты игнорируешь всё, что мы делали вместе. Всё, чем мы были. Или я никогда не была для тебя чем-то большим, чем математическое уравнение?

Это должен был быть риторический вопрос. Видимо, это не так.

– Математика не лжёт, – говорит Пол. – Лгут эмоции.

Я слишком растеряна, чтобы спорить. Без какой-то великой космической судьбы, связывающей нас вместе, Пол... не верит в нас.

Он продолжает говорить, уставившись на свои ботинки.

– Мы обманываем себя, думая, что можем получить то, чего хотим больше всего на свете. Но так не всегда получается. Теперь мы это знаем.

– Перестань говорить о нас, как о физическом эксперименте!

– Ты ведёшь себя нелогично, – отвечает Пол.

Когда учёный говорит вам, что вы не логичны, вы должны немедленно прекратить спорить, потому что они перекалибруют весы, чтобы убедиться, что вы проиграете. Я прижимаю колени к груди и сворачиваюсь калачиком в дальнем углу койки.

– Разве тебе не нужно провести несколько экспериментов с Жар-птицей?

Пол выглядит так, будто хочет сказать что-то ещё, но вместо этого он уходит, несчастный, даже когда у него есть шанс спасти мир. Как только дверь за ним захлопывается, я хватаю свою собственную Жар-птицу и пытаюсь выпрыгнуть из этого жалкого измерения.

Неудача. Я застряла здесь, дрейфую в пространстве, безнадёжно далеко от дома.

День святого Валентина был всего несколько месяцев назад. Многие люди, включая моих родителей, говорят, что это глупый фальшивый праздник, чтобы продавать поздравительные открытки, и, если вы укрепляете свои отношения один день в году, у вас проблема. Я думала, что согласна с этим, пока Пол не принёс мне красные розы и шоколад.