Текст книги "Миллион миров с тобой (ЛП)"
Автор книги: Клаудия Грэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Мои родители хотят только одного – снова быть с Джози.
Папа тихо говорит:
– Тебе надо немедленно идти домой. И эта связь, которую вы установили между измерениями, очень умно, кстати, мы только вчера это поняли, поздравь других нас за нас...
– Генри, – мама похлопывает его по плечу, её обычный намёк на то, что пора идти. Даже в этот момент смертельного отчаяния они остаются связанными.
Папа вздыхает.
– Если вы можете использовать эту систему, чтобы передать сообщение нашей дочери, пожалуйста, скажите ей, чтобы она вернулась домой.
– А что будет с ней, если её не будет здесь, когда эта вселенная будет закрыта? Она умрёт? – я перевожу взгляд с мамы на папу и обратно. – Или её автоматически оттащит назад?
– Она бы стала... – мама все обдумывает. – Духом без тела. Возможно, она сможет свободно путешествовать из измерения в измерение, но только в пределах других Маргарет. Она никогда не сможет вернуться сюда. Я подозреваю, что её ждёт та же участь, если наша вселенная рухнет, хотя она, возможно, предпочтёт быть призраком, а не просто погибнуть вместе со всеми нами.
– Но спроси её. Пожалуйста. Если сможешь. – голос отца срывается. – И передай Джози, что мы её любим. Немедленно. До того, как ты перестанешь нас помнить.
Всего несколько минут назад мне казалось, что я наконец-то вижу в этих людях своих родителей. Теперь они пугают меня больше, чем когда-либо прежде.
Я думаю, все люди заслуживают того, чтобы быть защищёнными. Великая Княгиня и её ребёнок. Владимир, цесаревич всей России. Джози, разговаривающая со мной в разгар своего отпуска по рафтингу в Шотландии, полная энтузиазма. Валентина с её маленьким упрямым подбородком. Нью-Йоркская версия Ромолы с безграничной преданностью. Тео в Военной вселенной, который уже провёл так много своей жизни, сражаясь, чтобы остаться в живых, и который так беспомощно, потерян в любви.
Мой отец, как глава русской царской семьи, скрывающий тайну, что один из детей не его. Моя мать в мире, где она уже потеряла отца и сестру, и где один лишь вид Жар-птицы давал ей надежду жить дальше.
И Пол. Тот, который в детстве выучил язык жестов, чтобы разговаривать с девушкой, которая ему нравилась. Тот, кого отвергли, а потом предали, но который всё равно бросился в рушащуюся вселенную, чтобы спасти меня. Лейтенант Марков, который мёртв, потерян навсегда, но всё ещё живущий в памяти в мире, где когда-нибудь родится его ребёнок. Мой Пол, который может быть только воспоминанием, но который думал, чувствовал и любил, который заслуживает того, чтобы им быть.
Все наши судьбы висят на волоске. Вся наша история. И мне ничего не остаётся, как бежать.
ГЛАВА 28
В тот момент, когда я появляюсь в своём собственном измерении, я знаю, что всё уже пошло не так.
Обычно возвращение в своё тело происходит плавно и мягко, как будто вы погружаетесь в тёплую ванну. А сейчас было похоже на падение животом в ледяную воду. Боль отдаётся эхом в моём теле, каждый нерв трещит, и сначала, ни мои мысли, ни мои глаза не могут сосредоточиться.
Когда я снова могу видеть, моя рука сжимает листок бумаги, на котором написано: "Ты прокралась в мой дом, поэтому я прокралась в твой".
Моя рука безвольно роняет бумагу, и я знаю, что я действительно вернулась домой, но Ведьма добралась сюда раньше меня.
Ночной вор. Она уже накачала моё тело ночным вором. Я в ловушке.
Словно услышав мои мысли, Ведьма смотрит вверх, в зеркало над комодом в моей спальне и торжествующе улыбается.
– Выпусти меня отсюда! – Джози кричит из шкафа в прихожей. Она колотит в дверь так сильно, что кажется, будто она пытается пробить себе путь – Верни мне мою сестру!
Свежие царапины и синяки ноют вдоль моих рук и туловища. Джози боролась бы изо всех сил, а она сильнее меня, Ведьма победила только благодаря элементу неожиданности. Но дверь шкафа толстая. На данный момент, Джози застряла.
Ведьма выходит из спальни в большую комнату, даже не взглянув на дверь, в которую так отчаянно колотит Джози. Уютная атмосфера исчезла, нет, была полностью разрушена. Комнатные растения были опрокинуты, их корни слабо сморщились вокруг насыпей почвы на полу. Книги разбросаны повсюду, а уравнения стёрты с доски и заменены непристойными рисунками с грубыми комментариями относительного размера Пола и Тео... Пол и Тео.
Гораздо более тревожным является вид Тео, со связанными за спиной руками, кровью в уголке губ.
– Этот ночной вор не будет действовать вечно, – кричит он, и по хриплому тембру его голоса я могу сказать, что он кричал уже долгое время. – Ты уже всё израсходовала, и скоро это пройдёт, и тогда ты в заднице!
– Мне не нужна вечность. С меня хватит, – Ведьма поднимает свою Жар-птицу, оставляя мою висеть у меня на шее. Она поворачивается к тому же зеркалу, где заплетала волосы, и в её глазах светится торжество. – В следующий раз, когда ты завладеешь моим телом в моём измерении, а меня не будет рядом, кто-то, кого ты любишь, умрёт.
Толчок и я приваливаюсь к ближайшей стене. Боль в моём избитом теле усиливается, но мне всё равно. Я снова одна в своей голове.
– Тео? Теперь это я, – я спешу к креслу и расстёгиваю ремень, который связывает его руки и ноги за спиной. – О боже, что она сделала?
– В общем, избила меня. К твоему сведению, она не смогла бы этого сделать, если бы я всё ещё не выздоравливал. – Тео расправляет плечи, потирает красноватые вмятины на коже, когда встаёт на ноги. – Или если бы Джози была здесь в это время. Если бы Ведьма не набросилась на неё, Джози могла бы убить её.
Я быстро обнимаю Тео.
– Есть ли способ спасти Главный Офис?
Он тормозит меня.
– Тпру. Почему мы пытаемся спасти Главный Офис? И от чего же?
– Они пытаются изолировать себя так, чтобы Ведьма никогда не смогла выбраться снова, но есть шанс, что всё измерение рухнет, и, если это произойдёт, наша история будет переписана полностью. Этого не должно случиться. Кроме того, если мы можем спасти измерение, мы должны это сделать. Даже если это Главный Офис, – мои родители и Ватт Конли – всего лишь три человека среди миллиардов. Тео того мира заслуживает этого, чтобы выжить, он и все другие бесчисленные люди в этом мире. – Я думаю, они уже начали этот процесс. Можем ли мы остановить это?
Тео на секунду задумывается, потом качает головой.
– Если бы у меня был месяц, чтобы поработать над этим, возможно, я смог бы точно выяснить, как они это делают и как предотвратить коллапс. Но даже я не настолько гениален, чтобы сделать это за несколько минут.
Что же теперь будет со всеми нами? Неужели реальность, которую я знаю, будет стёрта? Я ничего не могу знать, ничего не могу контролировать.
– Так что мы просто... застряли здесь? Ждём, чтобы узнать, будут ли наши воспоминания переписаны?
Тео стонет.
– Похоже на то.
– Маргарет, это ты? – крикнула Джози из шкафа и постучала в дверь. – Выпусти меня!
Я спешу освободить её, и сейчас мне кажется, что это единственная полезная вещь, которую я могу сделать.
– Что случилось? – папа высовывает голову из родительской спальни.
Я понимаю, что они тоже только что вернулись назад.
Я открываю дверцу шкафа и вижу Джози, спрятанную между нашими зимними пальто. У неё уже появились синяки под глазом и сжатый кулак, на тот случай, если я солгала о том, что я настоящая. Но она расслабляется, когда я позволяю ей пройти мимо меня в коридор, где собрались мама, папа и Тео.
Когда я рассказываю о планах изолировать Главный Офис в его собственном пузыре и потенциальном коллапсе, физики в комнате становятся взволнованными, как это происходит, когда мысли вертятся в голове. Они знают, что наша история может быть стёрта без моего объяснения. Как бы это ни было невозможно, они всё ещё пытаются выяснить, как сохранить Главный Офис во времени. Тео даже берёт кусок мела, чтобы записать несколько грубых уравнений, хотя он останавливается на мгновение, чтобы поморщиться от того, что Ведьма написала на доске.
– Неужели? – бормочет он, стирая слова голым предплечьем. – Да ладно тебе. Надо отдать парню должное.
Когда математика начинает бурлить, мама говорит:
– Где Пол? Он отправился из Московской вселенной в Главный Офис. Вы нашли там друг друга?
Слова покидают меня. Как я могу сказать остальным, что Пол умер? Я должна, я знаю это, но мне кажется, что, проронив эти слова вслух, сделает их правдой. Как будто моё молчание позволит ему вернуться домой к нам, целым и невредимым, как будто всё это один плохой сон.
– Хорошие новости, – объявляет Тео, избавляя меня от необходимости отвечать.
Джози прерывает рассказ о бедных комнатных растениях.
– Что?
– Если мы правильно используем технологию слежения из Военной вселенной, а я думаю, что так оно и есть, Ведьма сразу же вернулась домой в Главный Офис. Так что это значит, что она закончила, верно? Они собираются изолировать этот мир, или уничтожить его, но в любом случае, она не вернётся. Да?
– Да, – её родители больше не нуждаются во мне, чтобы передать сообщение. Главный Офис вот-вот будет закрыт навсегда. Больше измерения не в опасности. Это действительно скоро закончится. Моё горло сжимается от непролитых слёз, как от облегчения, так и от горя, которое я больше не могу сдерживать.
– Милая? – папа подходит ко мне ближе, беспокойство в его голубых глазах сменяется страхом. – Ты не сказала, нашла ли ты Пола? Ты его видела?
У Тео на лице появляется выражение морской болезни. Он увидел правду в моём лице.
– Нет, – шепчет он. – Нет, этого не может быть...
Меня охватывает тошнота, за которой следует приступ головокружения. Моё плечо упирается в стену. Мои руки держат меня, чтобы я не упала. Моя мать кричит, думая, что я падаю в обморок от горя, и теперь другие поняли, почему я скорблю, почему я не могу сказать, что случилось с Полом.
Но другой ужас овладевает мной, овладевая моими мускулами, моим голосом и моей волей. Я снова заключена в своём собственном теле. И две Жар-птицы висят у меня на шее.
Ведьма вернулась.
– А ты... ты думала... – у неё проблемы с речью. Ночной вор выветривается. Она больше не будет меня контролировать. – Что я.… позволю им.… убить меня?
Она узнала о пузыре. Она узнала о возможности разрушения. И она сбежала оттуда.
– Маргарет? – говорит Джози. Она единственная не волнуется из-за Пола, по крайней мере, не настолько сильно, чтобы не заметить, что я веду себя странно. Ведьма отворачивается и закрывает моё лицо руками.
Ты можешь остаться в живых! Есть шанс! Но слова не выходят у меня изо рта.
Но это не имеет значения, потому что Ведьма слышит меня и отвечает хриплым шёпотом.
– Мне... не нравятся... шансы.
В этом странном сумраке наркотика моё сознание может общаться с её сознанием. Конечно, я получу контроль обратно в любую секунду.
Но недостаточно быстро, потому что Ведьма берёт свою Жар-птицу в руки и начинает поворачивать рычаги управления так, как я никогда раньше не видела. Хотя я понимаю это ещё до того, как узнаю небольшой поворот большого пальца, который помню по трюку Ромолы Харрингтон в Римской вселенной.
Ведьма устраивает коллапс. Она собирается уничтожить мою вселенную.
Нет. Это невозможно. Мы можем защитить себя. Мы не можем? Мы делали это для стольких других миров...
– Вам не... спастись...первыми. Глупые, – она смеётся, и я с трудом узнаю горький звук, исходящий из моего собственного горла. – Всегда... берегись... первого.
Но ты тоже умрёшь! Если твой мир и наш исчезнут, ты убьёшь себя вместе со всеми нами.
– Прекрасно. До тех пор, я утащу всех вас. Ты уговорила их на это. Ты сама всё испортила. Так что получай.
– Маргарет? – говорит мама сквозь слёзы. – Что ты...
Тео спохватывается и рычит:
– О, чёрт возьми, нет. Только не сейчас!
Земля дрожит. Не так уж сильно, ничего необычного на краю разлома Сан-Андреас. Мои родители и Джози почти не реагируют. Но я знаю правду. Это начало конца.
Я хочу подарить Ведьме ещё несколько имён. Я хочу сказать ей, что у неё самая худшая жизнь из всех Маргарет во всей Мультивселенной, и не потому, что её измерение отстой, а потому, что она выбрала для себя самое злое, самое подлое, самое мстительное существование из всех возможных. Я хочу дразнить её ужасом того, что её ждёт, вечностью паразитического обладания, когда она никогда не сможет назвать что-либо или кого-либо своим.
Но моя судьба ещё хуже. Я никогда не буду рождена. Мои последние мгновения будут потрачены на осознание того, что все, кого я когда-либо любила, будут стёрты вместе со мной. Ведьма обрекла нас всех.
Земля снова дрожит, на этот раз сильнее. Её руки сжимают Жар-птицу, и она стремительно исчезает.
Я отшатываюсь назад, когда Тео хватает меня за плечи и трясёт.
– Убирайся из неё. Убирайся из неё!
– Она ушла! Это я! – я плачу. – Она рушится. Вселенная коллапсирует. Ведьма использовала мою Жар-птицу и уничтожила нас...
– Что? – Тео выглядит так, будто вот-вот упадёт в обморок. На лицах моих родителей появляется понимание, за которым следует ужас.
– Ведьма снова прыгнула в меня. Она запустила цепную реакцию. Я не могла её остановить, – рыдание подступает к моему горлу. Моя семья, мои друзья и весь мой мир вот-вот умрут от моей руки.
– Черт возьми! – Папа бежит к куче оборудования в дальнем конце большой комнаты, мама и Тео следуют за ним. – Мы можем это сделать. Сколько у нас времени?
Я хочу сказать, пару часов. Именно столько времени потребовалось, чтобы пала Римская вселенная. Но, может быть, наш мир более хрупок, потому что землетрясение уже вернулось, на этот раз достаточно сильное, чтобы прогреметь посудой в шкафу. Несколько оставшихся на полках книг падают на пол.
Мама отвечает на вопрос отца.
– Недостаточно.
Но все они бросаются в дело, хватая материал, пытаясь в мгновение ока собрать стабилизатор. Джози с пустыми глазами начинает снимать с полок все новые вещи, складывать их на пол, чтобы они не упали и не разбились, разумно во время землетрясения, иррационально здесь. Не то чтобы я могла винить её за то, что она была напугана до шока. Всё моё тело чувствует онемение.
Затем я слышу шаги в коридоре позади меня. Кто ещё может быть в нашем доме?
Только один человек.
Я резко оборачиваюсь и вижу...
– Пол!
О боже, он жив. Он всё-таки выбрался...
...только чтобы прийти сюда и быть убитым вместе со всеми нами.
Я пытаюсь бежать к нему, но дрожащая земля едва не опрокидывает меня. Только привалившись к стене, я не падаю на пол. Пол ловит себя на том, что упирается обеими руками в стены коридора. Как только мир становится достаточно устойчивым, чтобы двигаться, он бросается вперёд.
– Что происходит?
– Вселенная коллапсирует, – говорит Тео. – Плохая Маргарет завладела хорошей Маргарет ровно настолько, чтобы это произошло.
Пол поворачивается ко мне, как только я подхожу к нему. Его рука всё ещё перевязана вдоль шрама, который она оставила на его коже. Я бросаюсь в его объятия, как будто только его сила может удержать меня, пока весь остальной мир рушится. Запах его кожи, ощущение его рук на моей спине, даже прерывистое дыхание, когда он притягивает меня ближе, всё в нём для меня дороже, чем когда-либо прежде. Это самый прекрасный и ужасный момент в моей жизни.
Ужасно, потому что я знаю, что Пол был возвращён мне как раз вовремя, чтобы мы умерли вместе.
Хотя сдерживаемые рыдания угрожают украсть мой голос, мне удается сказать:
– Где ты был? Я думала, что ты умер.
– У меня не было времени, чтобы придумать новое место назначения. Мне пришлось вернуться в Московскую вселенную. Потом мне пришлось перезарядить Жар-птицу и.. чёрт, – Пол снова ругается по-русски, вспоминая мрачную иронию судьбы: он вернулся домой как раз вовремя, чтобы умереть.
Хотя я знаю ответ, я должна спросить:
– Мы не можем убежать, не так ли?
Он целует меня в щёку, в лоб и ещё крепче прижимает к себе.
– Выхода нет. Ни один из них мы не сможем использовать.
И он прав. Какое бы существование мы вели после этого, оно будет украдено у других "я", у других миров. Неужели я навсегда лишу Валентину её настоящих родителей? Или заставлю Военную вселенную отказаться от её жизни, чтобы я могла вести её вместо неё? Решимся ли мы, принять одно альтернативных "я" навсегда или украсть недели или месяцы у других? Побег из этого измерения без всякой надежды вернуться домой превратит нас в паразитов.
Я не хочу умирать. Но я отказываюсь жить, если ценой будет предательство того, во что я верю и кого люблю.
По крайней мере, я ещё раз увижу Пола перед концом.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на лихорадочную деятельность на радужном столе. Он не делает ни малейшего движения, чтобы присоединиться к ним. Вот тогда-то я и понимаю.
– Пол, они смогут вовремя построить стабилизатор?
– Нет.
И тут начинается настоящее землетрясение. Мы все визжим или кричим, и все падают на пол, кроме Джози, которая уже была там. Крики снаружи заставляют меня задаться вопросом, что происходит с небом, или земля раскололась, чтобы показать ещё один момент чистого ада.
Пол подползает ближе и тянется ко мне. Вот оно. Мы поцелуемся на прощание и умрём в объятиях друг друга.
Вместо этого он хватает мою Жар-птицу, и я вспоминаю о нашем единственном шансе.
– Связь Жар-птиц! – я кричу сквозь грохот падающих тарелок и рёв автомобильных сигнализаций снаружи. Ещё в Московской вселенной он сказал, что это может сработать в экстренном случае. Никогда ещё не было такой чрезвычайной ситуации, как эта. – Это спасёт нас, не так ли?
– Может быть, – говорит Пол, начиная прилаживать их друг к другу.
– Может быть?
– Я дал бы тридцать четыре процента шанса на успех.
Боже.
– Сделай это.
– Будет очень больно, – Пол говорит это не для того, чтобы дать мне шанс отступить. Он уже перестраивает мою Жар-птицу и свою, работает быстро, потому что мы оба знаем, что другого выхода нет.
Наш потолок трансформируется и мерцает, а затем, кажется, тает, открывая грозовое небо над головой. Джози начинает кричать. И Пол собирает наши Жар-птицы вместе.
Это как удар молнии. Чистая боль кипит во мне, такая мучительная, что я даже не могу дышать. Я никогда не чувствовал такой боли, похоже на напоминание, но напоминание заканчивается через секунду, а это продолжается и продолжается.
Пол содрогается в той же агонии. Но он тянет меня в свои объятия, цепляясь за меня, как будто я могу спасти его. Слёзы застилают мне глаза. Весь дом разваливается на части, или, может быть, измерение, и, конечно же, это конец.
– Я люблю тебя, – я прижимаю его ещё ближе, благодарная за возможность сказать это ещё раз.
– Я тоже тебя люблю, – он прижимает меня к своему сердцу.
Если таков наш конец, то пусть он наступит.
В этот момент свет окружает нас, сверкая ярко, как солнце, и огромная дрожь энергии проходит через моё тело. Это похоже на глаз циклона в моём сердце, который туго обвивается и тянет меня внутрь. Этот вихрь причиняет боль больше, чем всё остальное. Я цепляюсь за Пола ещё отчаяннее, желая остаться целой и невредимой. Чтобы остаться с ним. Остаться в живых.
Затем всё... прекращается.
Боль исчезает. Дрожь утихает. Потолок – это всего лишь потолок. Несколько долгих секунд мы лежим, не доверяя собственным ощущениям.
Надежда, отчаяние и смятение сталкиваются, затуманивая мои мысли, когда я цепляюсь за Пола. Он выглядит таким же удивлённым, как и я. Но молчание продолжается, и тишина длится до тех пор, пока я не начинаю думать, что она может длиться вечно.
– Мы сделали это, – шепчу я. – Разве не так?
Выражение лица Тео медленно переходит от недоумения к улыбке.
– Либо так, либо загробная жизнь гораздо более приземлённая, чем рекламируется.
Пол вздыхает с облегчением.
– Мы сделали это.
Джози и папа начинают смеяться от радости, у них одинаковое сумасшедшее кудахтанье. Я тоже должна была бы смеяться, или подбадривать, или прыгать от безумного ликования. Но я всё ещё слишком ошеломлена, чтобы чувствовать что-то, кроме удивления.
Тео скользит к нам с ухмылкой на лице.
– Маленький брат, что ты только что сделал? Покажи мне эту безумную сексуальную науку.
Пол садится, таща меня за собой. Теперь я вижу, что мама уже поднялась на ноги и деловито возится со своей Жар-птицей. Я пытаюсь сесть самостоятельно, но я неуклюжа и медлительна, ночной вор задерживается в моём организме, и мои мышцы дёргаются после сильной боли.
– Мама? Что это?
– Главный Офис. Мы должны быть уверены, что они не попытаются снова, – мама щурится на показания приборов.
Они этого не сделают, а Ведьма может.
– Они ведь не были уничтожены, не так ли? Потому что наша история не переписалась.
– Вот именно, – говорит папа. – Я думаю, они сами себя изолировали. И похоже, что твой двойник запечатан там вместе с ними.
Она вернулась. Она услышала, что я сказала, и вернулась, даже зная, что может умереть. Ведьма получила ещё один шанс, которого она не заслуживает. Но её окончательная судьба находится в её собственных руках. Если с этого момента её жизнь хоть сколько-нибудь изменится, то только потому, что они нашли способ достучаться до неё. Если её жизнь станет адом, то это потому, что она всё ещё ядовита, ожесточена и ничтожна. Я никогда не узнаю, чем всё закончилось и, честно говоря, мне всё равно. Для меня достаточно знать, что мы больше никогда её не увидим.
Папин ноутбук лежит открытым на полу, грязь от опрокинутого папоротника разбросана по клавиатуре, но он всё ещё работает, сигнализируя нам, что кто-то звонит по скайпу. Взгляд Пола становится ледяным, когда он встает на ноги.
– Это может быть только один человек.
Мой отец хватает ноутбук, отряхивает его и ставит на радужный стол, пока мы собираемся вокруг. Всё ещё дрожа, я прислоняюсь к стулу. Когда он нажимает кнопку ответить, на экране появляется лицо Ватта Конли. Его самодовольное удовлетворение исчезло, сменившись страхом.
– Послушай, я знаю, что мы не в лучших отношениях, но если я правильно интерпретирую эти показания, мы просто...
– Мы позаботились об этом, – мама складывает руки на груди. – Наш мир в безопасности. Триада, как ты знаешь, уничтожена Один из твоих двойников мёртв, а другой навсегда заперт в закрытой вселенной.
Вмешивается папа.
– На данный момент, Ватт, ты один. Ты также в меньшинстве, потому что теперь у нас есть несколько других миров, работающих с нами, каждый из которых был предупреждён о тебе. Поэтому я предлагаю тебе навсегда отказаться от идеи вмешиваться в межпространственные путешествия.
Джози наклоняется между плечами наших родителей, чтобы показать своё лицо на экране.
– И ещё, просто для протокола? Мы никогда никуда не пойдём.
Как будто Конли сможет принять это. Был ли он когда-нибудь побеждён, хотя бы раз в жизни? Он добивался успеха снова и снова, загребая деньги и похвалы всего мира, но теперь всё, что он может делать, это смотреть. Наконец он говорит:
– Что теперь будет?
Я делаю шаг вперёд, чтобы поговорить с экраном. Надеюсь, это последний раз, когда я смотрю Ватту Конли в лицо.
– Я предлагаю тебе вернуться к мобильным телефонам. Вот в чём ты хорош.
С этими словами я прекращаю связь. Экран гаснет.
Тео качает головой.
– Если бы мы могли посадить этого ублюдка в тюрьму, разоблачить его, показать всему миру, что он натворил...
– Мы не можем, – печально говорит папа, плюхаясь на диван. – У них ведь ещё нет законов, запрещающих подобные вещи, не так ли? Мы остановили его, Тео. Пусть этого будет достаточно.
– Кроме того, подумай обо всех исследованиях, которые нас ждут. – Даже среди обломков нашего дома, несмотря на соприкосновения со смертью, мамины глаза уже сияют от мысли о грядущих открытиях. – Связи между вселенными, неограниченный потенциал данных, которыми мы можем поделиться...
– Безумно сексуальная наука, – Тео удаётся улыбнуться.
Джози продолжает спасать несчастные растения, укладывая их обратно в горшки, а мама пытается разложить разбросанные стопки бумаги в том порядке, в каком они были изначально. Папа и Тео направляются к входной двери. Это якобы для того, чтобы проверить, насколько серьёзны повреждения снаружи в нашем районе, но, вероятно, Тео хочет быть уверен, что машина цела.
– Маргарет? – мягко спрашивает Пол.
Я смотрю на него, снова поражённая чудом его выживания. Но ещё прекраснее то, что он улыбается мне в ответ с такой же радостью. Столько же надежды.
Он берёт меня за руку и говорит:
– Давай создадим мир.
ЭПИЛОГ
Что касается новостей, то, что произошло в тот день в Сан-Франциско, было землетрясением, со странной ударной схемой, но даже не серьёзным. Кроме пары незначительных травм от обломков, никто даже не пострадал.
Несколько человек в социальных сетях упоминали странные вещи, которые они видели или думали, что видели во время землетрясения, а некоторые сайты теории заговора обвиняли “химические следы". В основном люди списывали эту странность на страх и растерянность. Возможно, галлюцинации, вызванные паникой. Никто не понимал, насколько близок был наш мир к гибели. Землетрясение уже почти забыто. Жизнь продолжалась.
Джози приглашает меня на пару выходных в Сан-Диего, и я уезжаю. Она учит меня серфингу, во всяком случае, пытается. Мне никогда не удаётся сделать больше, чем просто постоять на доске примерно тридцать секунд, прежде чем я снова падаю в океан.
Это не имеет значения. Более важными являются вечера, которые мы проводим, прогуливаясь по пляжу в бикини, с полотенцами, перекинутыми через наши руки, с рожками мороженого в каждой из ладоней, когда мы говорим обо всём и ни о чём.
Мы всегда ладили, но не обязательно гнев заставляет людей расходиться. Время и невнимательность могут разделить нас с таким же успехом. Как далеко бы мы с Джози отдалились друг от друга, если бы у меня не было возможности увидеть, какой безрадостной может быть моя жизнь без старшей сестры? Если бы мы сознательно не решили выкроить больше времени друг для друга?
Я рада, что мы никогда этого не узнаем.
Сотрудничество между измерениями продолжается. Теперь у нас гораздо больше шансов просто поговорить, чем посетить, а путешествия всегда обговариваются заранее. Я теперь путешествую реже, чем другие, потому что визиты – это фактически научные конференции. Но я перемещаюсь вместе с родителями или Полом, просто чтобы посмотреть, как идут дела.
В Военной вселенной “наша сторона” конфликта, похоже, переломила ход событий. Хотя никто из нас не в восторге от того, что они использовали свои новые знания для разработки оружия, это их выбор, а не наш. Их Маргарет пишет и получает длинные любовные письма от Тео по меньшей мере два раза в неделю. Если у Пола из того мира когда-нибудь появится шанс, Тео придётся серьёзно облажаться.
Вселенная Мафии делает значительные шаги вперёд. Мои родители стараются навещать меня по выходным, когда Джози и Ватта нет рядом. Их версия Ватта Конли по-прежнему предана моей сестре, так что нет смысла разрушать их союз. Может быть, его мафиозное "я" – это его лучшее "я", человек, которым он мог бы быть здесь, если бы его эго не встало на пути. Их Тео действительно потерял одну ногу ниже колена, что ужасно. Но он учится обращаться с протезом, и его гнев направлен на бандита, который застрелил его. Перспектива открытия привлекает больше, чем любая горечь о прошлом.
Что касается Российской версии Пола, то он перестал пытаться связаться с этой Маргарет. (Наш Пол, конечно, никогда не посещает это измерение). Полиция так и не нашла его. Он где-то в этом мире ведет очень печальную жизнь. Я надеюсь, что он найдёт выход, прежде чем яд проникнет слишком глубоко и превратит его в другую версию своего отца.
Вселенная Триады на некоторое время замолчала, пока другие версии моих родителей, наконец, не обратились ко мне. Без Конли или какого-либо вмешательства со стороны Главного Офиса они смогли снова взять под контроль проект Жар-птица. Пол вернулся в США из Эквадора вместе с другой мной, и оба они с облегчением вернулись домой.
Вселенная Океана продолжает верить, что мы должны заплатить за эту подводную лодку. По-видимому, они там супердотошные – это то, чего я не заметила во время своего визита. Мы сказали им, чтобы они занялись этим со вселенной Триады, поскольку технически это была вина Тео. Но его смерть заставляет их всё ещё искать виноватых. Слава богу, вы не можете подать в суд на кого-то в другом измерении. Во всяком случае, пока.
В Кембриджской вселенной мои родители простили свою версию Пола, по крайней мере, достаточно, чтобы снова работать с ним над новыми открытиями. Очевидно, мое второе "я" тоже простило его, они не вместе, но они... пытаются. И она поступила в киношколу в американском университете, что удивительно. Она мечтает о большем, она даже оставила для меня несколько модных журналов, когда я приходила, в комплекте с шутливыми заметками, спрашивающими меня, какое платье будет лучшим платьем для Оскара. Я возвращалась в это измерение чаще, чем в другие, хотя, признаюсь, в основном для того, чтобы поиграть с мопсом Ринго.
Есть миры, которые я никогда больше не увижу. Космическая вселенная понимает, что это не совсем я саботировала Астреус, но я сомневаюсь, что получу очень тёплый приём. У Московской вселенной нет ни технологии, чтобы присоединиться, ни желания подыгрывать нам. В полицейском государстве необъяснимые движения и провалы в памяти экспоненциально более опасны. Они были рады помочь нам в конце концов, но также рады видеть, что мы уходим. И конечно, любой мир, в котором умерла Маргарет, навсегда отрезан от меня. Футуристический Лондон потерян, так же, как и возможность исследовать гробницы в Египте.
Но я побывала в мире, где папа и Джози погибли во время аварии, чтобы провести больше времени с этой мамой. Она не хочет приходить сюда и видеть их, потому что говорит, что это отбросит её назад. Тем не менее, я смогла поделиться с ней некоторыми из их научных данных, и она с удовольствием слушает о других, представляя, какую жизнь могли бы вести её муж и старшая дочь.
Может быть, когда-нибудь я снова увижу Русскую вселенную. Великая Княгиня послала мне записку с Тео, в которой говорилось, что она ценит моё обещание не возвращаться, но что я могу вернуться ещё раз, после сентября, если захочу увидеть ребёнка. На самом деле она хочет, чтобы я могла рассказать Полу об этом ребёнке, который частично принадлежит ему, частично мне и полностью ей. Это путешествие будет трудным, не говоря уже о том, что и умопомрачительным, но я пойду. Стоило бы ещё раз навестить Владимира, Катю и Петра.
Но я сделаю это, даже если не смогу увидеть их. Я многим обязана Великой Княгине. Это самое меньшее, что я могу сделать. И я тоже хочу увидеть ребёнка.
– Это экстраординарная работа. – Экзаменатор ходит по комнате, где выставлено моё портфолио. – Для столь юного ученика у тебя необычайно широкий круг приёмов.
