Текст книги "Миллион миров с тобой (ЛП)"

Автор книги: Клаудия Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– И последнее, – говорит мама, когда я беру Жар-птицу в руку. – Не нужно недооценивать свою силу воли, Маргарет. Или её.

Я кивнула и нажала кнопку, не ожидая ничего...

...и мне приходится балансировать на плитке, чтобы не поскользнуться и не упасть в душе.

Я тороплива сняла Жар-птицу и положила её на бачок унитаза. Она уже несколько раз погружалась в воду, и мама с папой пытались сделать её водонепроницаемой, но я бы предпочла не испытывать судьбу. Очевидно, я попала в это измерение с намыленной головой, так что шампунь нужно было смыть прежде, чем заниматься чем-то другим.

В каком-то смысле я чувствовала, что меня обманули, потому что у меня не получилось попрощаться с мамой во... во Вселенной Джози. Мне нужно перестать ожидать долгих прощаний. Мама была бы не против ещё одного, объятия, какой-то информации... Но разве этого когда-то будет достаточно? Я не могла вернуть ей её Джози и папу, но я дала ей самое лучшее – надежду. Может быть, этого будет достаточно.

Сейчас мне нужно понять, где я, и почему, и что на этот раз сделала Ведьма. Хотя мытьё головы не особенно опасная деятельность, Ведьма не ушла бы из этого измерения, не подставив меня.

Ванна очень маленькая, думаю я, выходя из душа, оборачивая одно полотенце вокруг головы и вытираясь другим. Как была во вселенной мафии, но тогда мы жили на Манхеттене. Но что-то было странное в фурнитуре, странно изогнутый кран, немодная тёмно-синяя плитка, дешёвая лейка с переключателем на 10 режимов, мне кажется, что я не в Соединенных Штатах. Конечно, я осматриваю туалетный столик в поисках кондиционера, и на нём текст на английском, и... Китайском? Японском? Ну, я всё выясню.

На крючке висит обычная белая футболка, джинсы и жёлтый шёлковый кимоно-жакет с вышитыми цветами и райскими птицами. Это было очень похоже на одно из моих воплощений в лондонской вселенной, одна только вещь убедила меня в том, что у нас есть что-то общее.

Мои руки ноют, разжимаются... подо мой Темза...

Мне нужно спасти её.

Одеваясь, я осматриваю себя. У меня нет порезов. Дом, кажется, не горит. Что сделала Ведьма? Потом я вижу ещё кое-что на туалетном столике: бутылочку Тайленола. Только две таблетки осталось.

Если она хотела отравиться, не выпила бы она их все? Но я не могу быть уверена. Я бы ожидала от Ведьмы, что она знает, сколько именно нужно для передозировки.

Пока я чувствую себя хорошо, но лекарство может подействовать не сразу. Могли бы врачи промыть мне желудок, если бы я вовремя предупредила их?

Я надеваю Жар-птицу обратно на шею, завязываю мокрые волосы на затылке, и иду по дому, которого я раньше никогда не видела, на удивление большому, не смотря на маленькую ванную. Пол покрыт тиковым паркетом, а стены ослепительно-белые. Я иду на звук текущей воды и попадаю в огромную столовую со столом, достаточно большим, чтобы вместить королевскую семью, но настолько же заваленным вещами, как радужный стол дома, в углах стоят немного другие виды цветов в горшках. Кажется, бамбук – любимое растение, его нефритово-зелёные стебли торчат вверх из квадратных низких горшков, покрытых горчичного цвета эмалью.

– Эй? – кричу я, направляясь к кухне.

– Ты решила перестать дуться и выйти? – это голос моей матери. Я просовываю голову в дверь и вижу её в зелёных штанах для йоги и спортивной майке, ополаскивая тарелки прежде, чем положить их в промышленного размера посудомоечную машину, которая абсурдно выглядит на нормальной кухне. Я внезапно понимаю, как красива мама, когда она счастлива. – Ох, Маргарет, это ты.

Я догадываюсь, что, наверное, наверху Джози в плохом настроении.

– Ага. Ты помнишь сколько оставалось Тайленола в бутылочке?

– Я думаю доза или две. А что?

Ведьма не отравила меня, по крайней мере, не этим.

– Просто так.

Мама возвращается к мытью.

– Я не знаю, что нашло на твою сестру утром. Она пыталась выйти из дома на заре? О чём она только думала?

Зная Джози, у неё вероятно назревал серфинг. Но опять же, Джози достаточно взрослая, чтобы выходить из дома, когда ей захочется, и мама с папой никогда бы не попытались остановить её. Ха. У меня здесь есть младшая сестра? Я вспоминаю упрямую Катю из России и улыбаюсь.

– Не имею представления.

– Ну, я сказала ей, что она может спуститься к ужину, так что, думаю, мы скоро её увидим. Надеюсь, она смогла успокоиться, – вздыхает мама и закрывает дверку посудомоечной машины. – Слава богу, вы все не показываете характер одновременно.

– Хм, да, – то, как она это сказала, кажется мне странным, но не стоит об этом раздумывать. Мне нужно понять, что не так с этой Маргарет, а не её младшей сестрой. Прежде, чем объяснить всё маме, я бы хотела понять, какой помощи нужно попросить сначала.

Поэтому я продолжаю осматривать дом. В кухне все предметы немного странные, или слишком маленькие, или слишком большие, с закругленными углами и снова на раковине фурнитура, которая говорит о том, что мы не в Калифорнии. Мы, должно быть, в Азии, но где? Конечно, обеденный стол завален бумагами, на которых напечатаны или написаны ручкой формулы, которые не очень много мне говорят. Но погодите, это...?

Я поднимаю Нобелевскую статуэтку, тяжёлый диск из литого золота. Профиль Альфреда Нобеля смотрит в пустоту, надеясь, что человечество запомнит его из-за этого, а не из-за изобретения динамита. Мама и папа уже удостаивались Нобелевской премии во Вселенной Триады, это значит, что здесь – второе измерение, где я вижу одну из главных наград человечества в качестве пресс-папье.

– Есть новости из других измерений? – кричу я маме. Если они получили награду за изобретение технологии, или по меньшей мере за доказательство теории, она поймёт, что я имею в виду. Так будет проще объяснить.

Но мама, нахмурившись, появляется в дверном проёме.

– Милая, у тебя всё хорошо? – она подходит ко мне и прикладывает руку мне ко лбу. – Ты спрашивала про тайленол. У тебя жар?

– Нет, просто... я объясню через минуту, – очевидно, мама не понимает, о чём я говорю.

Если они получили премию не за изучение параллельных измерений, тогда за что?

Должно быть, они снова океанографисты, думаю я, заходя в большую гостиную, где на всех окнах тяжёлые занавеси из белой ткани, и, кажется, в горшках растёт ещё больше бамбука. В отдалении урбанистический пейзаж. Или может быть мама и папа занимаются чистой математикой.

Гостиная более обычная, чем столовая, на стенах тонны моих картин. Кажется, я даже занимаюсь скульптурой, если судить по глине для лепки на полке. И на клочке стены между окнами я вижу журналы в рамке с лицами мамы и папы. Одна из обложек – только рисунок, огромная сдвоенная спираль, обрамлённая с двух сторон одинаковыми профилями. Наверху, под названием журнала, жирный заголовок: "ЭРА КЛОНОВ".

Клонов?

– Семь часов, – говорит голос, который кажется знакомым и странным. – Значит, время ужина, так? Ты выпустишь меня из тюрьмы, или мне нужно голодать?

Я оглядываюсь, и вижу маму в столовой, она упёрла руки в бока и смотрит на очень злую... меня.

– Тюрьма, – вздыхает мама. Она совершенно не поражена тому, что только что вошёл мой двойник. – Честно, ты уже слишком взрослая для...

– Знаешь, для чего я слишком взрослая? Для того, чтобы со мной обращались как с нашкодившим ребёнком, – отбривает другая я. На ней юбка и футболка, почти идентичных оттенков синего.

– Очевидно, ты не слишком взрослая для того, чтобы так себя вести, – отвечает мама. Я просто стою и пялюсь.

Нас двое. Две меня. Мы однояйцевые близнецы, или...?

Я смотрю обратно на заголовок. "ЭРА КЛОНОВ". Потом я замечаю строчку внизу, которая гласит: "Что означает семья Кейн для нашего будущего".

Я – клон. Мы – клоны. Другими словами, в этой вселенной больше, чем один человек с Жар-птицей будет считаться мной. Здесь существуют несколько версий меня, что означает, что более, чем одна Маргарет может прийти в это измерение одновременно...

Вбежав обратно в столовую, я смотрю на другую версию себя. Конечно, в вырезе её футболки я вижу цепочку от Жар-птицы.

Когда я захожу, она тоже удивлена, так же шокирована увидеть меня, как и я её. Но потом она тоже понимает.

Мы с Ведьмой наконец-то встретились лицом к лицу.

ГЛАВА 20

Ведьма, не колеблясь причинит мне боль.

Я раню её первой.

Я бросаюсь на неё, заставляя врезаться в стену, пока мама кричит. Ведьма пытается вцепиться мне в лицо ногтями, а потом хватает меня за влажные волосы и сильно тянет. Поморщившись, я хватаюсь за её Жар-птицу и чувствую, как цепочка поддается.

Она толкает меня вниз, но я успеваю стащить свою собственную Жар-птицу и швырнуть обе в угол, прежде она налетает на меня. Ведьма с силой бьёт меня головой об пол, а потом делает это снова. На этот раз я хватаю её за волосы и дергаю в сторону, достаточно сильно, чтобы она упала рядом со мной.

– Маргарет! Виктория! – Мама встаёт на колени рядом с нами, пытаясь встать у нас на пути. – Вы что, совсем с ума сошли? Прекратите это...

Ведьма отпускает меня, чтобы яростно ударить маму локтем в лицо, и мне так же больно, как маме.

– Это только между нами! – Ведьма кричит на мою ошеломлённую мать.

Этот момент отвлечения позволяет мне перекатиться на Ведьму и прижать её руки к полу.

– Ты же не думала, что я когда-нибудь догоню тебя, – бормочу я, пытаясь успокоить её извивающиеся руки. – Ты ведь не рассчитывала на этот мир, да?

Зубы Ведьмы впиваются в мою кожу, когда она яростно кусает меня, но я не отпускаю её. Мама хватает меня, пытаясь оттащить от Ведьмы.

– Девочки! Девочки! Что это на вас нашло?

Мне удается стряхнуть с себя маму, но только на мгновение. Ничто не остановит её, кроме правды.

– Мама! Слушай меня. Ты когда-нибудь думала об изучении мультивселенной? Параллельных реальностях?

Глаза Ведьмы широко распахиваются. Ничего себе, я выгляжу странно, когда удивляюсь.

Наконец мама говорит:

– Давным-давно...в студенчестве... почему ты...

– Я не из твоей вселенной, – я киваю вниз, в сторону корчащейся Ведьмы. – И она тоже.

– Ты с ума сошла! – кричит Ведьма. – Она сошла с ума, мама. Я давно это заметила. Я просто не хотела ничего говорить. Но теперь она потеряна, и ты должна остановить её, мама, или она убьёт нас обеих!

– Я не собираюсь никого убивать, – обещаю я. – Мам, иди посмотри на Жар-птицы. Медальоны я бросила в угол. Увидишь, что это такое!

А поймёт ли она? Мама делала это и раньше, но это было во вселенных, где они с папой работали над этой технологией больше десяти лет. Здесь моя мать даже не физик. Жар-птица не будет служить таким простым доказательством.

– Они бросят тебя в обитую войлоком камеру и никогда не выпустят оттуда, – Ведьма практически выплевывает эти слова в мою сторону. Я знала, что краснею, когда злюсь, но я понятия не имела, что так сильно или о глубине морщинки между бровями, которая появляется при моём хмуром взгляде. Но ярость внутри Ведьмы светится, как жар. Эта ярость принадлежит только ей одной. Ты будешь заперта в психушке без своего дурацкого ожерелья и никогда оттуда не выйдешь.

Надеюсь, я смогу избежать госпитализации или, по крайней мере, Ведьму запрут вместе со мной. Хотя только в этот момент я понимаю, что понятия не имею, что делать с Ведьмой теперь, когда я поймала её. Не похоже на то, что у нас есть тюрьма за преступления против мультивселенной.

– Вы обе, поднимайтесь, – мама уже оправилась от своего изумления, достаточно, чтобы напасть на нас. – Вставайте!

Я смотрю на маму, надеясь, что она поймёт, как я боюсь. Как всё это реально.

– Я не могу позволить ей встать, мама. Если я отпущу её, она может убить нас обеих, и я не преувеличиваю, я имею в виду убийство.

– Видишь? – Шипит Ведьма. В её глазах блестят слёзы, вероятно, только от боли, вызванной тем, что её дергают за волосы, но она использует их как профессиональная актриса. – Она психопатка. Мама, мне так страшно...

– Прекрати это, – повторяет мама. Она всё ещё не двинулась к медальонам с Жар-птицами, которые лежат в углу. Вместо этого она начинает пятиться к столу, где её сотовый телефон, вероятно, спрятан среди бумаг. – Я серьёзно говорю.

Затем мы все слышим стук двери и топот приближающихся шагов. Наверное, это папа или Джози. Поверит ли кто-нибудь из них в существование Жар-птиц? Или Ведьма наконец получит шанс настроить остальных против меня?

С того места, где стоит мама, она может видеть коридор, и она вздыхает.

– О, слава богу. Помоги мне с этими двумя.

– Не волнуйся, София, – говорит Тео, входя в комнату.

Тео. Мой разум заполняет ужасный образ последнего раза, когда я видела его лицо: Тео из вселенной Триады, окровавленный и умирающий в обломках его спортивной машины. У этого Тео, кем бы он ни был, на ногах все те же кроссовки, та же футболка с винтажными Битлами, немного щетины на подбородке. Когда он видит на земле двух Маргарет, его лицо бледнеет.

Вот тогда-то я и вижу у него на шее цепочку от Жар-птицы. Это не просто какой-то Тео – это мой Тео.

Он бормочет:

– Какого чёрта...

– Мы клоны, – говорю я. – Мы клоны и поэтому можем быть здесь одновременно.

– Я последовала за ней сюда, а она пытается убить меня! – кричит Ведьма, мгновенно меняя стратегию.

– Ты хоть понимаешь, о чём они говорят? – говорит мама, но ей никто не отвечает.

Тео делает паузу, закрывает глаза, как будто напряжённо размышляя, а затем спрашивает:

– Что самое неловкое случилось с нами в Военной вселенной?

Ведьма только смотрит. Я говорю:

– Мы оказались в одной постели.

– Прошу прощения? – Мама бледнеет.

– Всё совсем не так, как кажется! – Тео поднимает руки вверх. – Хорошо. На самом деле, именно так это и звучит. Но только не между мной и моей Маргарет, или вашим Тео, или вашей Маргарет, по крайней мере, насколько я знаю...

– Они оба сумасшедшие, – рычит Ведьма, но она знает, что её вот-вот схватят. Она извивается подо мной, пока я не начинаю думать, что она собирается сбросить меня с себя. Вот тогда Тео опускается на землю, чтобы сесть на её ноги, и она стонет от поражения.

– Ладно, – говорит Тео, – прежде всего, София, или доктор Коваленко, как бы я вас здесь ни называл, нам нужно поговорить о параллельных измерениях.

– Я уже сказала ей, – говорю я. – Но ты можешь заставить её поверить нам? Например, с помощью математики?

Тео улыбается мне.

– Самая убедительная математика уже на подходе.

Полчаса спустя Ведьма привязана к стулу, обеденный стол завален примерно пятьюдесятью новенькими уравнениями, а у моей мамы серьёзно взрываются мозги.

– Это просто невероятно, – она сидит за столом и смотрит в невидимую даль. Не думаю, что мне когда-либо удавалось шокировать свою мать наукой дважды в один и тот же день. – Боже мой. Генри будет вне себя.

– Я знаю, каково это, – говорю я, глядя на Ведьму буквально рядом со мной. Со своей стороны, Ведьма теперь игнорирует всех нас. Она высоко вздёргивает подбородок, как захваченный в плен солдат, не желающий сообщить ничего кроме своего звания и порядкового номера.

Не то чтобы кто-то из нас удосужился её о чём-то спросить. Вместо этого я смотрю, как Тео сравнивает свою Жар-птицу с той, что получена в военной вселенной.

– Сделано довольно грубо, но построить её под таким давлением времени? Я очень впечатлён.

– Я просто благодарна, – говорю я. – Если бы не это, я бы умерла в Римской вселенной.

Тёмные глаза Тео на мгновение встречаются с моими, затем он снова поворачивается к медальонам с Жар-птицами.

– Если это поможет, мы думаем, что это единственное измерение, которое Триада не смогла подчинить.

– Немного поможет, – но не много.

– Генри изучал физику, – ошеломлённо говорит мама, – ещё до того, как мы познакомились в Оксфорде. Потом он переключился на генетику, в основном для того, чтобы мы могли учиться на тех же курсах.

– Вы познакомились в колледже на этот раз? – Довольно приземлённо. Я предпочитаю свою собственную вселенную, где мои родители были связаны общими безумными теориями задолго до того, как они встретились лично. – В моём измерении ты училась в Сорбонне.

– О, это всё объясняет, – потом она качает головой и снова становится мамой. – Это объясняет один момент расхождения в реальности. Но этот заговор, который вы описали, угроза, которую представляет эта Триада, как нам защититься от неё?

– Знание – это половина успеха, – Тео кивает головой в сторону Ведьмы. – Другая половина делает вашу вселенную достаточно асимметричной, с точки зрения соотношения материи и антиматерии. Я могу сделать это с помощью моей Жар-птицы и стабилизатора, который мы можем использовать в мгновение ока.

– И как же они его сделают? – Я жестом указываю на стену с журнальными заголовками о клонах. – Это не их сфера деятельности.

– И не моя, в этой вселенной. По-видимому, я решил, что генетика – это моё будущее на этот раз. И всё же мы с Полом сможем поговорить об этом.

Тео берёт телефон и вводит код разблокировки, на экране появляется изображение Пола рядом с его контактной информацией. Удивлённая, я говорю:

– Откуда ты знаешь код?

– Тот же самый, что и дома. Это, эм, день рождения моей мамы, – Тео слегка смущённо смотрит на это свидетельство своей сентиментальности, но продолжает. – Всегда приятно найти "Маркова" в списке контактов новой вселенной, не так ли? Я бы ещё больше обрадовался, если бы действительно смог поговорить с ним. До сих пор не удавалось ни позвонить, ни написать, но я предполагаю, что он появится в любое время.

– Пол? – Мама просияла, без сомнения взволнованная тем, что снова понимает какую-то часть происходящего. – Сегодня он отправился нырять с аквалангом. Но солнце уже садится, так что он скоро вернётся.

Подводное плавание? Может быть, именно это и делает Пол, когда живёт там, где нет гор, на которые можно взобраться.

– И вообще, где мы находимся? Что это за страна?

Мама моргает.

– Конечно, вы же не знаете. Это же Сингапур, дорогая.

Сингапур? Мы с Тео переглядываемся, и он говорит:

– Это то место, где можно получить палкой за жевательную резинку, верно?

– Это немного жёстче правды, – мама делает паузу. – Немного. Ведите себя как можно лучше. С другой стороны, здесь очень безопасно, по крайней мере, от любых известных угроз.

Ведьма, ранее неизвестная угроза, продолжает игнорировать нас всех.

По словам мамы, она и папа были разбужены этим утром тем, что Виктория, клон, в которую прыгнула Ведьма, пыталась улизнуть из дома. Они понятия не имели, зачем ей это нужно, но наказали её до обеда и заставили весь день сидеть в своей комнате. У неё была ванная, доступ в интернет и еда, которую ей приносили, так что это не похоже на то, что мои родители посадили её в какой-то Гулаг, но рот Ведьмы кривится в усмешке, когда моя мать рассказывает нам эту часть истории. Без сомнения, она использовала это время, чтобы исследовать качественные методы совершения самоубийства таким образом, что это могло бы привести меня к ней.

Но из-за того, что она проснулась так рано и была застигнута наверху, Ведьма не увидела ничего, включая обложки журналов. Когда она услышала другие голоса в доме, то решила, что они просто сёстры, уникальные для этой вселенной. Она понятия не имела, что она клона, и поэтому не подозревала об опасности, пока не увидела меня.

Я поворачиваю голову и вижу, что Тео изучает меня, а не Жар-птицу. Он заметил моё восхищение и страх перед Ведьмой. Когда я улыбаюсь, он говорит:

– Кстати, обычно твоё лицо выглядит совсем не так. У этой происходит какая-то серьёзная сердитая перегрузка.

– Я могу быть сварливой, – говорю я, но мы оба знаем, что он говорит о чём-то более глубоком и тёмном. – Тебе, наверное, уже лучше, а? Лекарство от Ночного Вора работает, – потом я пересматриваю свой оптимизм. – Или тебе нужно было какое-то время побыть в более здоровом теле?

– Лекарство помогает, – Тео делает глубокий вдох, словно отпуская этот страх. – Если у меня будет достаточно времени, да, я думаю, что вернусь к самому себе. Но я не могу отрицать, что чувствую себя хорошо в той версии меня, которая никогда не имела дела с этим веществом. Кажется, я даже здесь тренируюсь. Отличный пресс, никаких страданий, – он удовлетворённо проводит рукой по своему упругому животу. Я невольно смеюсь и получаю в награду его самую тёплую улыбку. Затем он поворачивается к маме. – София, как ты думаешь, сможешь ли ты присмотреть за ... как ты её опять назвала?

Мама говорит: "Виктория“ в тот же самый момент, когда я говорю "Ведьма". Потом мы смотрим друг на друга, и Ведьма раздражённо фыркает.

– Ты можешь присмотреть за ней? – невозмутимо спрашивает Тео.

– Конечно, я могу. Я не могла бы управлять домом, полным восьми подростков, не зная, как держать их в узде, – моя мать встряхивает волосами, снова сосредоточившись.

Но я никак не могу прийти в себя...

– Восемь?

– Мы попробовали создать четыре пары близнецов, думая, что сможем получить лишь двух или трёх, – мама пожимает плечами. – Эксперимент превзошёл все наши самые смелые надежды.

Тео выглядит таким же удивлённым, как и я.

– А где остальные?

– Большинство хотели пойти посмотреть какой-то фильм, кажется, самую новую часть "Звёздных войн", – мама небрежно машет рукой. Поп-культура не входит в число её главных забот. – Их везет Генри. Думаю, они вернутся примерно через полчаса.

– Это не займёт много времени, – обещает Тео. Он кивает в сторону входной двери, и я встаю, чтобы последовать за ним.

Выйдя на улицу, я чувствую себя так, словно меня ударили по лицу жарой и влажностью. Наш дом, кажется, даже больше, чем я думала, бунгало из белого гипса, примерно в два раза больше нашего дома в Беркли Хиллз. И всё же бунгало кажется карликом по сравнению с небоскрёбами за его пределами, их десятки, некоторые настолько футуристичных, что я могла бы представить их в Лондонской вселенной или даже в Главном Офисе. Пальмы раскачиваются вдоль обочины, где проносятся компактные автомобили, и вдалеке я вижу надземный поезд, змеящийся по рельсам, силуэт на фоне заходящего солнца. Я заправляю свои наполовину высохшие волосы обратно в пучок, который испортила Ведьма, чтобы не выглядеть беглецом для любого из сверхбдительных сингапурских копов, которые могут нас увидеть.

– Что случилось? – Спрашиваю я Тео, когда он закрывает дверь. – У тебя дома какие-то проблемы, какие-то дела с Триадой, о которых ты не хотел говорить при маме?

– Я собирался спросить тебя о том же самом, – Тео прислоняется к двери. – Ты смотришь на меня так, словно я щенок, которого тебе придётся усыпить. Что случилось?

Сначала я хочу выдумать ложь, но зачем? Тео достаточно силён, чтобы услышать правду. Я смотрю ему в глаза и говорю:

– Ты убил меня. А потом ты умер за меня.

Он слушает с отвисшей челюстью, как я объясняю, что произошло в Египетской вселенной, а затем во вселенной Триады.

– Конли думал, что если он прикажет тебе убить меня, то это заставит тебя увидеть во мне врага, – заканчиваю я. – Но он ошибся. Как только Тео из вселенной Триады сделал это, как только он действительно увидел это своими глазами, он больше не мог снова это сделать. В конце концов он пошёл против Ватта Конли, и я думаю, что он устранил всю ту вселенную.

– Господи, – Тео проводит рукой по своим модно торчащим волосам. – Я не знаю, что тебе сказать. Я не знаю, как ты можешь смотреть на меня.

– Я могу смотреть на тебя, потому что это был не ты, – я дотрагиваюсь до его плеча. – Наш выбор важнее всего остального. И ты всегда старался помочь мне и защитить меня.

Тео криво улыбается.

– А как же Пол? Что он делает?

– Я не видела его с Космической вселенной. Всё было довольно плохо, – я делаю глубокий вдох, чтобы пройти через это. – Расщепление Пола повредило ему мозг, по-настоящему. Результаты сканирования, которое мы провели, были похожи на разбитое стекло. Один из других Полов сказал мне, что он не сможет оправиться полностью, но должен попытаться. Чтобы попытаться, он должен поверить. А Пол не верит.

– Братишка, – Тео застонал и тихонько стукнулся затылком о входную дверь. – Не волнуйся, Маргарет. В конце концов ты до него достучишься.

– Я тоже на это надеюсь. – Как можно отменить программу всей жизни? Пол был буквально воспитан в убеждении, что не существует такой вещи, как безусловная любовь, и я не знаю, как убедить его в обратном.

– Так и будет, – тёмно-карие глаза Тео встречаются с моими, задумчивые и покорные. – Ты будешь одной из тех первокурсниц колледжа, которые убеждены, что выйдут замуж за парня, в которого уже влюблены. Хотя остальные девушки к тому моменту уже порвут со своими парнями. Но ты и Пол? Вы обязательно справитесь.

– Тео...

– Ты смотришь на меня так, словно я слишком ранен, чтобы когда-нибудь оправиться, – он хлопает себя ладонью по груди, показывая на рану, хотя я чувствую вполне реальную боль, которую он всё ещё чувствует. – Поверь мне, Маргарет, со мной всё будет в полном порядке. Я разбил достаточно сердец на своём пути, так что я был готов к этому.

– Никто не заслуживает разбитого сердца. Каждый заслуживает того, чтобы его любили.

Его улыбка дрогнула, но лишь на мгновение.

– Меня любят. Просто не так, как я надеялся. Так ведь?

– Конечно.

– Вот как всё будет. Я буду работать после получения степени где-нибудь в другом месте, в университете далеко от Калифорнии, далеко от всех вас. Ты, я и Пол, мы все ещё будем общаться по скайпу и переписываться, только чуть реже, чем раньше. Я проведу какое-то время, жалея себя и слушая музыку для эмо, потом я потрачу какое-то время на слишком бурные вечеринки и, возможно, пересплю с несколькими неправильными людьми, и, наконец, когда-нибудь я встречу женщину, которая действительно заставит меня радоваться, что я не получил тебя. Потому что она будет для меня, как Пол для тебя, верно? Она будет единственной.

– Да. Так и будет, – мои слова выходят хриплыми, сдавленными комком в горле.

Тео продолжает:

– Когда-нибудь ты придёшь на мою свадьбу, а я приду на твою и Пола, где я надеюсь быть шафером, не забывай, и в конце концов мы будем спорить о том, чьи дети самые милые. Мои, наверное, потому что посмотри на это лицо, – он показывает на свою собственную широкую улыбку. – И мы ещё больше отдалимся друг от друга, но ты, я и Пол, мы никогда, никогда не расстанемся.

– Потому что мы всегда будем друзьями, – я шмыгаю носом, пытаясь улыбнуться в ответ. – Как ты можешь быть таким...спокойным?

– Потому что я хочу, чтобы ты была счастлива. Со мной или без меня, чего бы это ни стоило, – Тео вздыхает. – Вот в чём разница между желанием кого-то и любовью к нему.

– Спасибо тебе. За всё.

– Всегда пожалуйста. Теперь, одна последняя просьба, все эти другие версии меня получили возможность поцеловать тебя. Я хотел бы поцеловать тебя всего один раз, но сам, – он колеблется, и маска самоуверенности на мгновение сползает с его лица. – Только если ты не против. Я предпочитаю честность, а не жалость.

– Это очень трогательно, – говорю я, и он берёт моё лицо в свои ладони.

Когда Тео целует меня, он делает это нежно, даже ласково, ничего не требуя. Мы обнимаемся в этот единственный тихий момент, украденный из времени, окружённый выборами, которые могли бы унести меня от Пола к берегу Тео. В бесконечных мирах мы вместе, наши другие версии любят друг друга с их собственным чувством совершенной, непоколебимой судьбы.

Мы не живём ни в одном из этих миров. Мы живём в таком мире, где Пол – моя единственная любовь. Но Тео уже смирился с этим. Он доволен тем, что находится здесь, рядом со мной, и обнимет меня всего один раз.

Наконец наши губы расходятся. Мы улыбаемся друг другу.

– Пол всё сделает правильно, – бормочет Тео, проводя большим пальцем по моей скуле. – Он вернётся к тебе.

– Я надеюсь.

Наше тоскливое настроение мгновенно разрушается, когда мы входим в дверь, чтобы услышать голос Ведьмы.

– Они тебе ничего не заплатят. Мы можем заплатить тебе.

– Деньги – это просто необходимый артефакт позднего капитализма, – мама оживляется, когда видит нас. – О, хорошо. Вы вернулись. С тех пор как вы ушли, было несколько попыток подкупа.

– Ты совсем не знаешь маму и папу, – говорю я Ведьме. – Я думала, что ты уже достаточно насмотрелась на альтернативные версии, чтобы понять, как мало они обычно заботятся о том, чтобы быть богатыми.

– Поверь мне, – парирует Ведьма, – я знаю, как мало их это волнует.

Я делаю паузу. Я хочу использовать это знание против неё, но возможно ли, что я смогу достучаться до неё?

Поэтому я отодвигаю стул и сажусь напротив Ведьмы.

– Ты думаешь, что мама и папа не любят тебя, потому что они так расстроились из-за потери Джози. Я знаю, что это неправда.

Ведьма смеётся.

– Ты можешь позволить себе роскошь быть сентиментальной. Но я? Я вижу мир таким, какой он есть на самом деле.

– Каждая Маргарет, которую ты убила, мы обычно живём хорошей жизнью, понимаешь? – Может ли что-нибудь ещё коснуться этого человека? Или её душа полностью мертва? – Для тебя тоже всё может стать лучше, если Триада отступит. Есть способы жить дальше, даже после того, как случилось самое худшее, – мама доказала мне это ещё во вселенной Джози. Папа пережил потерю мамы в Российской вселенной. И если бы я не продолжала жить после того, как решила, что мой отец мёртв, мы действительно могли бы потерять всё навсегда. – Они должны отпустить Джози.

– Драгоценная Джози – это единственное, что имеет значение, – парирует Ведьма. – Даже здесь! Она, та самая дочь, что была у мамы по-настоящему. Очевидно, все остальные были созданы с помощью суррогата. Мы всего лишь запасные. Разве ты не видишь?

Мама, ничуть не тронутая всем этим, складывает руки на груди.

– Вряд ли можно было ожидать, что я буду носить восьмерых детей. Это было бы нездорово ни для меня, ни для любой из вас. Все суррогаты были добровольцами этого эксперимента.

Я пытаюсь успокоить маму.

– Но её беспокоит не это. Послушай меня, Ведь...то есть, Маргарет? Ты не можешь ничего исправить из того, что сделала, но можешь остановиться. Ты можешь показать моим... твоим родителям, что у тебя есть сила.

Ведьма смотрит на меня в замешательстве. Однако часть враждебности покинула её, и это дает мне надежду.

– Видишь ли, если ты сейчас остановишься, если ты откажешься делать что-то ещё для Триады, ты заставишь их считаться с тобой и твоими чувствами, – Во многих отношениях я не верю, что Ведьма заслуживает счастливого конца. Но если получение этого означает, что другие измерения будут жить, тогда это цена, которую мы должны заплатить. – Ты можешь пойти домой. Даже сегодня! Просто вернись домой и расскажи им, что на самом деле с тобой происходит. Они послушают.

– Но... – Ведьма моргает. – Но... я ничего не понимаю....

– Что? – Вдох застревает в горле.

Она смотрит на себя сверху вниз и говорит: