Текст книги "Возвращение в "Опаловый плес""

Автор книги: Кларисса Гарленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Ладно, – ровно произнес Джарра. – Тогда до встречи.

Скай вернулась через несколько часов. Войдя в комнату, она положила на стол фотоаппарат. Джарра, сидевший в кресле у журнального столика, увидев жену, поднялся.

– Долго ты гуляла, – заметил он.

– Я не обязана и не желаю отчитываться перед тобой, – сухо отозвалась Скай, чувствуя, как ее вновь начинает душить беспричинная злоба. – Потому и приехала сюда. – Она выпрямилась, открыто глядя ему в лицо. В этот раз она, конечно, ничего не снимала, так как у нее давно кончилась пленка. Просто гуляла, смотрела на море, на небо и думала. Принимала решение.

Джарра, до этого отступивший на пару шагов, к раздвижным дверям, теперь повернулся к жене.

– В «Опаловом плесе» тебя ничего не заставляли делать. Никто не заставлял.

– Речь не об этом. И у меня нет претензий к кому бы то ни было. – Она не знала, как объяснить. – Просто я была твоей женой.

Джарра словно застыл, стиснув зубы, так что на скулах заходили желваки.

– Да, – произнес он. – Именно это тебя и раздражало, не так ли? – Его грудь тяжело вздымалась. Она заметила, как он сжал кулак, прежде чем убрал руку в карман. – Ты даже не представляешь, как горько я сожалею о том, что вынудил тебя вступить в брак и заточил в «Опаловом плесе».

Скай подавила порыв отвернуться, чтобы избежать конфронтации. Она не может вечно уклоняться от этого тягостного разговора, да и Джарра, судя по всему, не намерен отступать.

– Ты... хотел как лучше. – Кого он жалеет: себя или ее? Или свою ненаглядную ферму? Ведь она оказалась не очень ценным приобретением для такого огромного скотоводческого хозяйства.

Джарра молчал, возможно ждал, что она опять удалится под каким-нибудь предлогом. И он не станет удерживать ее, вдруг осознала Скай, как позволял ей и прежде отклонять все его попытки обсудить их отношения.

– Ты вообще когда-нибудь думала о том, чтобы остаться со мной? – наконец спросил Джарра, устремив на нее взгляд своих непостижимых глаз, бездонных на фоне падающего из-за спины света.

У Скай перехватило дыхание.

– Конечно! Мы же женаты! И я носила твоего ребенка.

– Я просто спросил.

– Почему? – Скай вдруг осознала, что трясется.

Джарра ответил не сразу.

– Твоя квартира в Сиднее, – наконец заговорил он, – была... это был твой дом, где во всем, в каждом штрихе, живо выражалась твоя индивидуальность. Сразу чувствовалось, что ты искренне любишь ее. А вот наш дом в «Опаловом плесе» будто и вовсе тебя не интересовал. Ты не пыталась переоформить по-новому интерьер, да и вообще ничего менять не хотела, даже по мелочам. Насколько я могу судить, ты не думала пускать там корни. О тебе там практически ничто не напоминает – только книги, которые ты привезла, несколько разрозненных вещиц в нашей комнате, да еще парочка фотографий.

– Джарра... я не могла приехать в такой дом, как «Опаловый плес», и изменить там все! Он построен для твоей матери, там живет большая семья! Неужели ты думал, что я влечу, пританцовывая, в дом твоей матери и начну насаждать там свои порядки?

– Нет, конечно. Но я надеялся, что ты хотя бы проявишь заинтересованность...

– Я проявляла заинтересованность!

– Из вежливости. Как гостья.

– Ко мне относились, как к гостье! Твоя мама любезно отказывалась принимать от меня какую бы то ни было помощь, а ты дал ясно понять, что на ферме я не что иное, как обуза...

– Ты не была обузой, – раздраженно перебил ее Джарра. – Просто у меня сразу появлялись дополнительные заботы, которые мне совершенно ни к чему, когда я занят чем-то важным.

– Разумеется. – Скай печально улыбнулась.

Джарра мог прекрасно обходиться без нее. В таком случае зачем же он приехал, зачем пытается вернуть ее, если считает, что такому мужчине, как он, пользы от нее никакой? Разве что в одном.

– Мама старалась...

– Знаю... Я ее не критикую. Она всегда была очень добра ко мне.

– Она пыталась помочь тебе адаптироваться. Зная, что ты беременна, к тому же не привычна к условиям жизни на скотоводческой ферме, она боялась, что ты не выдержишь, и делала все возможное, чтобы столь резкая перемена не стала для тебя слишком уж большим стрессом.

– Она сама сказала тебе это?

– Я это и так знал, но да, она сказала нечто подобное после того, как ты... уехала.

– Что ж... я... ей очень благодарна, – запинаясь, промолвила Скай. – И все же, думаю, она теперь рада, что я больше не путаюсь под ногами.

– Что ты имеешь в виду? Ты вовсе не путалась под ногами.

Скай беспомощно пожала плечами.

– Она – хозяйка усадьбы, с тех пор как вышла замуж. Это ее... ее вотчина. И ей, наверное, трудно было высвободить место для нового члена семьи – для бестолковой невестки, которая ничего не умеет, но хочет быть полезной. И я знаю, что она очень старалась помочь мне прижиться.

– То есть ты считаешь, что она не хотела передавать тебе ключи от замка? – сухо уточнил он.

– Я не жалуюсь, Джарра...

– А она говорила тебе, что собирается переехать в Аделаиду?

– В Аделаиду? – Скай вытаращила глаза. – Неужели из-за меня?

– Нет, не из-за тебя. Когда мы летели домой – после того как тете сделали операцию, – она сказала, что ей пора подумать о более спокойной жизни, и изъявила желание поселиться где-нибудь возле своей сестры. Она уже почти окончательно это решила, и я даже начал подыскивать для нее домработницу. Но потом я привез тебя, и она осталась помогать. Поскольку знала, что «Опаловый плес» совершенно новый для тебя мир. И она восхищалась твоей стойкостью, видя, как ты трудишься, не давая себе поблажки, даже когда не очень хорошо себя чувствовала.

– Тем не менее она считала, что я не гожусь для жизни в «Опаловом плесе». У нее были сомнения по этому поводу с самого начала, ведь так?

– Возможно, но она их никогда не высказывала. Если уж говорить начистоту, она поначалу была несколько озадачена. Наш брак для всех был... большой неожиданностью.

Вернее, потрясением. Его родные и помыслить не могли, что он вздумает жениться на такой неподходящей особе, как она. На этот шаг его толкнула ее непредвиденная беременность, от которой, по его убеждению, он был застрахован.

– Ты, наверное, почувствовал себя обманутым, когда я потеряла ребенка, – промолвила Скай.

– Обманутым?

– Я ведь даже не смогла родить нормального, здорового ребенка. А ты женился на мне только ради него.

Джарра шагнул к ней.

– Ты в самом деле так думаешь? – чуть помедлив, спросил он, при этом голос у него был до странного хриплым.

– А что еще тут можно думать? Я не говорю, что ты не любил меня. Наверное, любил в какой-то степени, но... по-другому, не так, как мужчина любит женщину, которую он мечтает видеть своей женой. Верно?

Джарра смотрел на нее ошеломленно.

– Скай, ты все не так представляешь.

– Ты только что выразил сожаление по поводу того, что женился на мне. Ведь если бы я не забеременела, ты вряд ли сделал бы мне предложение.

– В то время не сделал бы, – признался Джарра. – Но я влюбился в тебя в первую же секунду нашего знакомства. И с тех пор, если видел какую-то женщину, всегда сравнивал ее с тобой...

И это он называет любовью. Но любит ли он ее по-настоящему? Скай вспомнила про его нетерпимое отношение ко всему, что не есть совершенство. Джарра эстет во всем, он признает только самое лучшее и гордится своими образцовыми достижениями и приобретениями.

– Ты любил мое тело, восхищался моей кожей, волосами, внешностью и не раз говорил мне об этом. А что будет, когда кожа моя станет дряблой, тело состарится, волосы поседеют, поредеют и мужчины перестанут заглядываться на меня и завидовать тебе?

– Мужчины, если они не глупы, всегда будут завидовать мне, при условии что ты останешься моей женой. – Его пытливый взгляд блуждал по ее лицу. – Скай... я знаю, ты отказалась от всего ради моего ребенка. А теперь вот карьера твоя загублена, ребенка нет. И все, с чем ты осталась, – это я. Твоя ненависть ко мне вполне понятна и объяснима, и я не виню тебя...

– Я же сказала, что не испытываю к тебе ненависти, – дрожащими губами произнесла Скай.

– Твои поступки говорят яснее слов. – Он бросил взгляд вокруг, как бы напоминая, что она покинула его и «Опаловый плес», удалившись аж за океан.

Скай, глядя на мужа, моргнула, щурясь от яркого света. На фоне сверкающего моря за его спиной глаза Джарры, в которых затаился гнев, казались почти черными.

– Я не убегала от тебя, Джарра, – попыталась объяснить она. – Просто мне требовалось время. Я... Наверное, мне, как зверьку, нужно было спрятаться и где-нибудь в укромном уголке зализать свои раны.

– Я старался помочь...

– Знаю. Я же говорила, что не виню тебя.

– Даже за то, что меня там не было? – тихо спросил он и, не получив ответа, продолжал: – Я сам виню себя, Скай. Ругаю себя день и ночь с тех пор, как вошел в больничную палату и увидел тебя – холодную, потерянную, одинокую. И понял, что это из-за меня.

ГЛАВА 17

Твердая скорлупа, которую Скай сознательно нарастила вокруг своего сердца, чтобы защититься от нестерпимой боли, дала трещину. Джарра прежде даже не намекал на то, что в чем-то чувствует себя виноватым.

Разумеется, он скорбел о сыне. И за нее переживал. Он глубоко сожалел, как она догадывалась, о том, что неотложные дела на ферме не позволили ему провести с ней последние недели перед родами, что планы его сорвались и он в результате не выполнил данного обещания. Но она и помыслить не могла, что за все происшедшее он корит себя. Винить уж скорее следовало бы сложившиеся обстоятельства и Его Величество Случай. Скай умом это понимала и убеждала себя не обижаться на мужа за его невольное отступничество. Неразумно, глупо наказывать его за то, над чем он был не властен.

Она облизала губы.

– Ты же не мог знать, что роды начнутся преждевременно.

– Конечно, нет. И мне пришлось отослать тебя. Иначе было нельзя. Но в следующий раз – если это произойдет – я буду с тобой от начала до конца. Клянусь могилой нашего сына.

Трещина расширилась.

– Я действительно... очень обиделась, – призналась Скай, только теперь осознав, как глубоко ее задело «предательство» мужа. – Я понимала, что несправедлива к тебе, но тебя там не было, а ты мне был так нужен... – она умолкла, так как в горле засаднило от невыплаканных слез гнева, горечи и пронзительной душевной боли.

Лицо Джарры на мгновение исказила мучительная гримаса.

– Прости, Скай, – выдавил он с такой натугой, будто кто-то выдергивал из него слова.

Джарра сделал к ней еще один шаг и остановился. Она так часто отвергала его, что он не осмеливался дотронуться до нее.

– Я знаю, что ты, должно быть, тоже горюешь о нашем сыне. Но ты никогда... никогда не показывал этого. Казалось... ничто тебя не трогает.

– А что мне еще оставалось делать? – сипло произнес он. – Конечно, я очень горевал о нашем сыне. И еще больше страдал за тебя. И с ужасом наблюдал, как медленно разваливается наш брак. Но ведь жить как-то нужно.

– Да, – отозвалась Скай. – Это, конечно, глупо, нечестно, позорно с моей стороны, но, думаю, я негодовала на то, что ты такой сильный, выносливый... не чета мне.

– Не чета? – Джарра в отчаянии тряхнул головой. – Скай, я пытался быть сильным ради тебя. Ты так мужественно переносила горе, так старалась наладить нормальный образ жизни, хотя было ясно, что у тебя ни чуточки не лежит к этому душа. Не думаю, что тебе стало бы легче, если бы еще и я разнылся.

Чтобы Джарра разнылся? Это исключено.

– Мне казалось... ты просто списал нашего мальчика со счетов...

– Списал со счетов? – ошеломленно переспросил Джарра.

– Ты сказал, что это к лучшему, и принес мне цветы, и... я знаю, ты терпеливо ждал, когда я оправлюсь физически, но, когда мы приехали в «Опаловый плес», ты как ни в чем не бывало занялся своей работой, вернулся к заведенному распорядку, к прежней жизни, ожидая, что мы будем предаваться любви как всегда, будто ничего не произошло. Будто его вовсе не существовало. А я не могла... так думать... так чувствовать.

– Скай... я тоже так не думал. Разве мог я забыть то, что произошло с тобой... с ребенком. Но ведь если бы он не умер сразу, его жизнь все равно была бы скоротечной, к тому же мучительной. Неужели ты хотела, чтобы он страдал?

– Нет. – Скай потупилась, приковавшись взглядом к песочному пятну на ковре. – Я понимала, что ты прав. Жизнь продолжалась, и ты должен был выполнять свою работу. Я понимала, что веду себя неразумно, что несправедлива к тебе. Только... мне все время казалось, будто ты рад, что он... умер. Потому что если бы он выжил, у тебя был бы неполноценный ребенок.

Она долго не решалась посмотреть ему в лицо, а когда осмелилась, то увидела, что он потрясен и едва сдерживает гнев.

– Это был мой сын... – наконец произнес Джарра. – И я любил бы его, несмотря ни на что.

Скай отвела глаза.

– Ты... ты ведь, не раздумывая, умертвил жеребенка Стардаст.

Джарра помолчал секунды две и вдруг вспылил:

– Боже мой, Скай! Это же разные вещи! А что касается жеребенка, мы приняли самое гуманное решение. У бедняги был не просто какой-то мелкий дефект. Он родился калекой: не то что скакать, на ногах стоять бы не смог.

Скай, вздрогнув, вновь обратила на него свой взор.

– Я же не знала. Ты не дал мне посмотреть.

– Я пытался оградить тебя от неприятного зрелища!

– Ты только и делал, что ограждал меня. Пожалуй, даже больше, чем следовало бы.

– Вот и Келли так говорит. Но ты ведь такая хрупкая, – пробормотал он. – А в скотоводстве иногда приходится прибегать к жестокости. Когда тебе стало плохо на скотном дворе, я испугался, что ты возненавидишь ферму, а заодно и меня, что у тебя все это вызовет отвращение и ты уедешь в город.

– Если бы не беременность, я бы ничего не почувствовала. К тому же я не ожидала, что увижу подобное. Да еще запах. Мой желудок тогда вообще на запахи остро реагировал. В принципе, мне приходилось наблюдать вещи и похуже. Я ведь в детстве столько стран объездила. Что же касается скотоводства, тут у меня претензии могли бы быть только в том случае, если бы я не ела мясо.

Скай показалось, что лицо Джарры чуть просветлело.

– Может, прогуляемся? – предложил он. – Заодно и обсудим все?

Джарра был не из тех людей, кто мог легко говорить о своих чувствах. Не имел он и привычки подолгу сидеть – или стоять – спокойно. Он был человек действия. У Скай в душе забрезжила надежда. Она согласилась.

Джарра отступил на шаг, пропуская ее перед собой на террасу. Потеплело, иней растаял, на небе светило яркое солнце. Скай, помедлив с секунду, стянула носки и босиком спустилась по лестнице на газон. Джарра последовал ее примеру.

– Келли заявила, что я душил тебя своей опекой, – заговорил он, когда они дошли до воды и побрели по рыхлому песку. – Она сказала, что ты женщина, а не фарфоровая кукла, и пытаться держать тебя в перетянутой лентой коробке – сущее безумие.

– Келли здраво рассуждает.

– Хм. – Возможно, эта мысль была для него внове. – Кажется, я накричал на нее. Сказал, что она ничего в этом не понимает и лезет не в свое дело.

Скай едва сдержала улыбку. Келли палец в рот не клади.

– Она права. Мне казалось, ты относишься ко мне, как к любовнице, что я для тебя всего лишь милая игрушка, с которой приятно позабавиться на досуге и всегда можно отложить в сторону, если есть более важные дела.

– Я никогда к тебе так не относился, – отрывисто бросил он.

– Даже... даже в Сиднее?

– Я уже говорил, какие чувства мной овладели, когда я впервые увидел тебя. Признаюсь, тогда я не строил никаких планов, думал только о том, чтобы встречаться с тобой, еще и еще, как можно чаще. Я понимал, что твой образ жизни, профессия исключают какие бы то ни было постоянные отношения между нами, но я старался не думать об этом. То, что я испытывал к тебе, не имеет названия. Это было столь мощное всепоглощающее чувство, что я просто хотел взять от тебя все, что доступно, все, что ты позволишь взять. Ты, возможно, сочтешь, что я чудовищный эгоист, но, должен признаться, я думал, что ты... более искушенная, не столь уязвимая.

– У тебя сработало стереотипное мышление, – усмехнулась Скай.

С другой стороны, он имел полное право полагать, что у нее и прежде были любовники.

– Пожалуй, – подтвердил Джарра. – Когда ты согласилась на близость со мной, я подумал, что, возможно, значу для тебя несколько больше, чем я предполагал. У меня появилась надежда...

Они неторопливо шагали по берегу. Джарра мимоходом пнул торчавшую из песка ракушку и, сунув руки в карманы, пошел дальше.

– Когда выяснилось, что я первый мужчина, которому ты доверила свое восхитительное тело, у меня закралась надежда на совместное будущее, хотя я и понимал, что это скорей всего безумная мечта. Я не питал иллюзий относительно того, что ты ради меня пожелаешь отказаться от своей карьеры. То, что я мог предложить взамен, и близко нельзя было сравнить с тем блеском, к которому ты привыкла. Но я догадывался, что у манекенщиц профессиональная жизнь коротка, и готов был ждать до последнего, согласен был довольствоваться любыми крупицами, которые, возможно, мне перепали бы в итоге.

Крупицами? Скай посмотрела на мужа. Налетевший с моря соленый ветерок растрепал волосы. Она убрала упавшую на лицо прядь.

– Я понимал, – продолжал Джарра, – что жизнь на отдаленной ферме вряд ли покажется тебе заманчивой перспективой, но старался закрывать на это глаза и собирался с духом, чтобы пригласить тебя в «Опаловый плес», если у тебя найдется свободное время. Но как раз в это время ты обрушила на меня новость о том, что едешь в Америку.

– Я же говорила...

– Знаю. Но до этого ты не называла ни даты, ни сроков. А потом вдруг сообщаешь, что тебя не будет несколько недель, причем сказала это так небрежно, как бы между прочим, словно двухмесячная разлука для тебя сущие пустяки... – Джарра нагнулся, поднял с песка кривую палку и с силой швырнул куда-то вдаль.

Скай прикусила губу, вспоминая отчаянную внутреннюю борьбу за сохранение гордости и самоуважения.

– Я надеялась услышать от тебя, что у нас не случайная связь.

Джарра бросил на жену взгляд, в котором сквозили раздражение, насмешка, негодование.

– Ты даже не представляешь, скольких усилий мне стоило удерживать язык за зубами. Я решил, что ты выставляешь условия, намекая на то, что слишком серьезные отношения, которые мешали бы твоей карьере, тебя не устраивают. Я опасался давить на тебя из боязни, что ты вообще порвешь со мной. – Джарра остановился, наблюдая за бегом волн. На Скай он не смотрел. – Когда ты по возвращении сообщила о беременности, я мгновенно увидел свой шанс и поспешил оформить наш брак, не давая тебе опомниться. Я убеждал себя, что ты, должно быть, все-таки любишь меня хоть немного, раз хочешь сохранить моего ребенка. И что этого вполне достаточно, чтобы справиться с любыми семейными проблемами. Потому что сам я любил тебя безумно.

– Твоя догадка была верна, – едва слышно промолвила Скай; ее голос тонул в шуме прибоя и крике чаек. – Я любила тебя.

Джарра как-то странно глянул на нее и вновь зашагал по берегу, не обращая внимания на стремительно набегавшие волны, мочившие его джинсы и пеной обдававшие ступни Скай.

– После того как вся твоя жизнь и карьера из-за меня полетели кувырком, ты так доверчиво, так храбро последовала за мной в неведомое... я поклялся себе, что буду свято беречь тебя, не допущу, чтобы ты огорчалась, страдала. – Он убрал со лба взъерошенные ветром волосы. – Потом ребенок умер, и ты стала отдаляться от меня, а затем и вовсе уехала. Меня объял ужас. Я полагал, ты решилась на последний шаг. Ведь со смертью ребенка тебя ничто больше не удерживало подле меня. Я предположил, что ты захотела вернуться к прежней жизни. Этого я боялся больше всего.

– Я не собиралась разводиться! – возразила Скай. – Подобная мысль мне даже в голову не приходила, пока ты не ворвался сюда, заявляя, что приехал за мной, и стал требовать от меня решений.

– Я не хотел... – Джарра остановился и, глядя на жену, вновь провел рукой по волосам, затем устремил взгляд на море. – Я не хотел давить на тебя. Просто... – он кашлянул. – Наверное, я слишком привык приказывать и распоряжаться.

Наверное.

– Ничего удивительного. Ты ведь даже повзрослеть не успел, когда тебе пришлось взвалить на свои плечи огромное хозяйство, – тихо заметила Скай.

Джарра, коротко кивнув в знак согласия, бросил на нее смущенный взгляд.

– Дело в том, что я... не мог представить, как уеду без тебя. Эта мысль была мне нестерпима. А когда я не уверен в себе, то компенсирую свою неуверенность, как выражается моя сестренка, «проклятой мужицкой самонадеянностью». Это, надо признать, не самая лучшая черта моего характера.

Сейчас он вовсе не кажется самонадеянным, отметила про себя Скай. Ни чуточки.

Джарра, кашлянув, продолжал:

– Мы начали строить бетонную взлетную полосу в «Опаловом плесе», чтобы самолет мог садиться и в сезон дождей. А Эрик нашел двойную раковину из нержавейки, так что, если захочешь, мы оборудуем для тебя темную комнату. Ты, я уверен, можешь стать замечательным профессиональным фотографом. Ты ведь очень талантлива.

Скай, сбитая с толку столь резким поворотом разговора, не сразу сообразила, к чему он ведет.

– Это что, подкуп? Ты пытаешься таким образом заставить меня вернуться с тобой в «Опаловый плес»? – она не знала, плакать ей или смеяться.

Джарра вновь остановился и посмотрел на жену.

– Я пытаюсь уговорить тебя вернуться ко мне. – Он помедлил и, глубоко вздохнув, продолжал: – Я много думал с тех пор, как приехал сюда. В общем-то, я вел себя как настоящий кретин. Дело в том, что я уже с детства усвоил: после смерти отца «Опаловый плес» переходит под мою ответственность. Когда это произошло, я взял бразды правления в свои руки, действуя по принципу «всегда впереди». Я никогда и никому не поручал такой работы, которую не мог бы выполнить сам. В моей жизни доныне не было ничего важнее «Опалового плеса». Это была моя жизнь, мой образ жизни, который я никогда не подвергал сомнениям.

Значит ли это, что теперь он сомневается в правильности выбранного пути?

– Я не совсем понимаю тебя, Джарра.

Его лоб прорезала глубокая морщина, словно он по-прежнему напряженно размышлял о чем-то.

– Я хочу сказать вот что. Тебе наверняка казалось, что в моей жизни ты и наша семья занимают второстепенное место, потому что, привезя тебя в «Опаловый плес», я как ни в чем не бывало вернулся к своим обязанностям, думая прежде всего о ферме. Но теперь все будет по-другому. В городе я, конечно, вряд ли смогу жить – не знаю, что мне там делать, – но нам вовсе не обязательно оставаться в «Опаловом плесе».

Скай ошеломленно смотрела на мужа.

– Келли с удовольствием возглавит ферму. Вдвоем с Эриком они прекрасно справятся. А мы с тобой можем перебраться в наши владения в Новом Южном Уэльсе. Климат там мягче, и ты сможешь в любое время ездить в Сидней.

– Как же ты бросишь «Опаловый плес»?! Это невозможно. Вы не можете существовать друг без друга.

Скай не видела рук Джарры – он держал их в карманах. Но ей показалось, что он сжал кулаки.

– Так ты до сих ничего не поняла? Ты – самое важное в моей жизни, Скай. Все остальное не имеет значения. Я хочу прожить свою жизнь с тобой, но только не там, где тебе все ненавистно.

– Я не питаю ненависти к «Опаловому плесу»!

– Не питаешь? Странно. А у меня сложилось обратное впечатление, когда я предложил тебе вернуться со мной домой. Или это только я тебя не устраиваю?

Скай покачала головой.

– Все не так. Я же сказала, что люблю тебя, – прошептала она.

Джарра вытащил руки из карманов и протянул к ней, но, опомнившись, тут же опустил. Глаза его засияли.

– Последний раз ты произнесла это признание в прошедшем времени.

– Я и не переставала любить тебя, – заверила мужа Скай. – Даже когда не хотела ничего чувствовать, после того как ребенок... когда я не могла отвечать тебе... – наконец-то ей удалось выразить словами свое состояние, – ...так как боялась, что если почувствую что-нибудь, например сексуальное влечение, то мне придется в полной мере ощутить и горе, а я не знала, смогу ли выдержать это. Но и тогда я продолжала любить тебя. Просто я не могла... сказать тебе, выразить... потому что это причиняло нестерпимую боль.

Наконец-то Джарра осмелился дотронуться до жены. Он взял ее за плечи и нежно притянул к себе. Глаза его сияли серебристым огнем.

– Жаль, что ты не сказала этого раньше. Хотя бы раз. Тогда было бы не так тяжело.

– Знаю. Прости. Я все это время будто жила в стеклянной клетке, которую была не в состоянии разбить. – Скай прижала ладони к его шероховатым щекам. – Я люблю тебя, Джарра. Очень люблю, поверь мне.

– А что ты будешь чувствовать, когда у меня появятся морщины – гораздо раньше, чем у тебя, ведь я столько времени провожу на солнце, – и я начну горбиться и лысеть? Ты перестанешь любить меня?

– Нет!

– Тогда как же ты смеешь, – с тихой яростью в голосе вопрошал он, – как ты смеешь думать, будто я настолько примитивен, что не способен видеть дальше твоего красивого лица?

Скай в смятении шевельнула губами, пытливо вглядываясь в лицо мужа. В его глазах таился гнев и еще нечто такое, отчего она вдруг зарделась, словно юная девица на первом свидании.

– Как ты смеешь? – повторил Джарра и, теснее прижав к себе, поцеловал со всей страстью и яростью, которые отражались в его глазах.

В ней проснулась ответная страсть. Она жгучей волной разлилась по телу, оглушила, потрясла, ошеломила. Джарра наконец-то поднял голову и взглянул на нее. Он по-прежнему крепко прижимал ее к себе, и она была этому рада, потому что без поддержки его рук вряд ли сама устояла бы на ногах.

Джарра отвел ее от воды и потянул за собой на сухой мягкий песок, а потом снова стал целовать, своим теплым мускулистым бедром раздвигая ее ноги.

Когда он оторвался от ее губ, она дышала неровно, щеки раскраснелись, тело звенело.

– Это же общественный пляж, – напомнила мужу Скай.

Джарра огляделся.

– Никого не вижу.

– Не смей... – она попыталась оттолкнуть его, но Джарра опять нашел ее губы, и Скай покорилась, с жаром отвечая на его жадный поцелуй.

Ощутив на груди его ладонь, она содрогнулась и гортанно охнула в знак протеста. Он поднял голову, схватил прядь ее волос и намотал на ладонь.

– Скажи еще раз, что любишь меня.

– Люблю, – прошептала Скай. – И буду любить всегда.

– К черту все, – заявил Джарра. – Пойдем в дом, ляжем в постель. – Он поднялся и рывком поставил ее на ноги.

– Джарра...

Он обратил на жену непреклонный взгляд и, вдруг покраснев, выпустил ее руку.

– Прости. Я опять веду себя как деспот. Скажи, что ты этого хочешь.

– Хочу... – Скай облизала губы; сердце едва не выпрыгивало из груди. – Хочу, чтобы ты любил меня. – Она протянула ему руку.

Джарра сдавленно сглотнул, на мгновение закрыл глаза и сжал в ладони протянутую руку.

– Спасибо.

Они молча побрели к дому, медленно ступая по рыхлому скрипучему песку. На пороге Джарра подхватил ее на руки, перенес в большую спальню и решительно захлопнул за собой дверь.

Опустив ее на кровать, он задернул шторы на окнах, чтобы отгородиться от слепящего солнца, одновременно расстегивая ремень. Вскоре его рубашка и джинсы валялись на полу. Он склонился над ней, и через несколько секунд ворох у подножия кровати дополнился ее одеждой.

При виде ее обнаженного тела глаза Джарры вспыхнули. Скай застенчиво натянула на себя простыню.

– В чем дело? – хмурясь, спросил он.

– Я теперь выгляжу... иначе... после ребенка... – После неудачных родов она только раз позволила ему близость с ней. Это произошло в отеле Брисбена. И ночью. Ее изменившееся тело было скрыто под покровом темноты.

– Скай, – тихо произнес Джарра, – я уже видел. И в моих глазах ты ничуть не утратила очарования. Для меня ты всегда останешься красавицей.

Он убрал простыню, ладонью водя по раздавшимся бедрам, целуя груди с потемневшими разводами вокруг сосков и серебристые бороздки на животе.

– Надеюсь, у нас еще будут дети, – сказал он. – Но даже если судьба откажет нам в этом, я все равно буду любить эти отметины в память о нашем сыне. – Он посмотрел ей в глаза и коснулся волос, пропуская через пальцы шелковистые пряди. – Буду любить каждый седой волосок, каждую морщинку, которые появятся у тебя со временем. Только больше не бросай меня. Я без тебя чуть не умер.

– Я не смогла бы долго оставаться вдали от тебя, – заверила мужа Скай, поглаживая его плечо. – Я грезила о тебе...

Он накрыл ее губы своими и стал пылко целовать, застонав от наслаждения, когда она обвила его руками. В ней копилось сладостное исступление, и вскоре в тесных объятиях мужа Скай погрузилась в восхитительное забытье.

Когда она пришла в себя, Джарра продолжал ласкать ее, нашептывая в ухо нежные слова любви и утешения.

– Я думала, что уж больше никогда не смогу испытывать таких чувств, – призналась Скай. – Думала, что не хочу ничего чувствовать. – Ее глаза вдруг наполнились слезами. – О Джарра... наш малыш!

– Да. Все будет хорошо, – успокаивал он, отирая ладонью ее мокрые щеки. Скай, уткнувшись в его плечо, продолжала всхлипывать. – Теперь можно и поплакать.

Одетые в джинсы и в свитера, они сидели на закате в обнимку на берегу, любуясь розовой гладью притихшего моря.

– Знаешь что? – Джарра привлек ее к себе на грудь. – Каждый раз в сезон дождей мы будем приезжать на такой вот пляж и все лето наслаждаться любовью.

– Ты с ума сойдешь от скуки.

– Ни за что. А ты?

– Нет. – Она коснулась его щеки. – С тобой мне никогда не скучно.

– Даже в «Опаловом плесе»?

– Мне не было скучно. Просто иногда я досадовала, что мне не позволяют заняться чем-то полезным. И очень тосковала по тебе, когда ты уезжал на пастбища.

Джарра поцеловал жену.

– Ты надолго взял отпуск? – поинтересовалась она.

– Это зависит от тебя. Как скажешь.

– А как же... пастбищная страда?

– Я оставил вместо себя Эрика с Келли. Пора им предоставить некоторую самостоятельность, чтобы почувствовали весь груз ответственности. Я ведь до сих пор считал своих братьев и сестер маленькими, такими, какими они были, когда умер отец и мне пришлось взять на себя управление фермой и семейным капиталом. Я в жизни не был так напуган, как тогда, но ради них и «Опалового плеса» вынужден был скрывать свой страх.

– А твоя мама?..

– Она единственная в семье понимала мое состояние. Но мама прежде никогда не вмешивалась в дела управления фермой. Все решения принимал отец. И она старалась не дать мне почувствовать, будто я не способен занять его место.

– А ты, действительно, считаешь, что Келли способна заменить тебя?

– А ты как думаешь?

– На мой взгляд, она большая умница и ей необходимо дать возможность проявить себя. Мне интересно знать твое мнение.

– Ты, пожалуй, права. Даже если мы останемся в «Опаловом плесе», я всегда могу на лето возложить свои обязанности на Келли или Эрика, а мы с тобой поедем отдыхать куда захочешь. Кто сказал, что я незаменим?