Текст книги "Возвращение в "Опаловый плес""
Автор книги: Кларисса Гарленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
– Я, конечно, сразу узнал вас, – признался журналист. – Как раз на днях слышал от кого-то, что вы просто исчезли из поля зрения, но встретить вас здесь никак не ожидал.
Спортивную программу дня открыли соревнования для детей, выступавших на пони самых разных размеров. Взрослые подбадривали своих чад, утешая проигравших и тех, кто не справился с лошадьми. А затем начался серьезный турнир.
Джарра посадил мать и Скай под зонтиком на складных стульях, а сам встал рядом, привалившись к ограждению.
Взрослый турнир состоял из отдельных заездов среди женщин и мужчин. Проводились также смешанные соревнования, в которых могли принять участие все желающие. В основе состязаний скотоводов лежали навыки повседневной работы по отбору скота, и сам турнир служил официальной ареной для демонстрации мастерства всадника и его коня, когда они отделяют животных от стада и отгоняют на предназначенные для них участки.
– Насколько я понимаю, это нечто вроде родео? – спросила Скай у свекрови.
– Не совсем. Здесь тоже используются лошади и крупный рогатый скот, но сами состязания носят несколько иной характер. Прежде всего, степень риска меньше, при условии, конечно, что всадники знают свое дело. Раньше в свободное от работы время чемпионы организовывали собственные турниры, но Джарра положил этому конец. Врачи службы санитарной авиации отказывались вылетать на подобные соревнования, чтобы залечивать увечья заскучавших скотоводов, вздумавших поизображать из себя ковбоев. Да и мы в результате начинали испытывать недостаток в работниках.
В одной из секций находилось целое стадо коров и быков, чтобы участникам состязаний было на ком продемонстрировать свое умение управляться со скотом. Каждый старался как можно быстрее отделить выбранное животное от стада и препроводить его в соответствующий загон на манеже.
Эрик занял третье место, Келли выиграла заезд среди женщин. Затем распорядитель, в прошлом неоднократно побеждавший в скотоводческих состязаниях, объявил выход участников соревнований за Переходящий Кубок. Джарра, покинув Скай, через несколько минут появился на своем любимом коне, Мунфлите, в конце шеренги претендентов.
Когда он подъехал на коне к загону за манежем, где кружило по пыли стадо, его место у ограждения заняла Келли.
– Хорош, правда? – весело произнесла она.
– Я даже не подозревала, что он собирается выступать, – призналась Скай. Она поднялась со стула и встала рядом с Келли, рукой прикрывая глаза от слепящего солнца.
Келли недоуменно глянула на невестку.
– Джарра всегда выступает. Он чемпион округи. Неужели он тебе ничего не сказал? Он завоевывал кубок четыре раза кряду.
В том-то и дело, что не сказал. Сообщил только – и то лишь после того, как она спросила, – что кубок, стоявший на полке в столовой, был преподнесен его отцу за победу в одном из ежегодных состязаний скотоводов. Как и остальные участники турнира, Джарра был одет в рубашку на пуговицах с длинными рукавами и галстуком, в молескиновые брюки и кожаные сапоги; на голове красовалась фермерская шляпа.
– Все, пошел, – прокомментировала Келли, когда Джарра по сигналу начал свое выступление.
Конь и человек, слившись в единое целое, ловко отделили отобранное животное от взбудораженного стада и галопом погнали вдоль ограждения, не позволяя бычку изменить направление. По утрамбованной земле стучали копыта, вздымая облачка пыли. Конь, повинуясь твердой руке Джарры, гнал бычка по проторенной тропе к воротам. Джарра приказал открыть ворота и вслед за бычком влетел на манеж.
– Молодец! – тихо воскликнула Келли. – Теперь, братец, за дело.
Скай стиснула пальцами верхнюю перекладину ограждения.
Скаковая дорожка на манеже имела форму восьмерки. Под лоснящейся шкурой коня перекатывались мускулы. Фигура наездника гнулась и выпрямлялась в такт движению лошади; руками и ногами он заставлял ее держаться рядом с бычком. Конь, казалось, извивался всем телом, почти вплотную придвигаясь к бычку, непреклонно направляя его в заветный двойной круг. Он скакал грациозно, каждым движением излучая поразительную мощь и силу. И всадник словно сросся с ним, столь гармонично было их совместное выступление.
Лошадь, седок и резвый бычок практически без малейших отклонений повторили контуры скаковой дорожки. Бычка после этого отпустили с манежа, и тот рысцой кинулся к своим товарищам по несчастью, раздраженно взбрыкивая задними ногами. Джарра резко натянул поводья, и Мунфлит застыл на месте как вкопанный. Чуть склонившись вперед, Джарра потрепал коня по лоснящейся шее и, пустив его спокойным шагом, покинул манеж.
Скай только тогда осознала, что в течение всего представления стояла, вцепившись в поручень, напрочь позабыв про свой фотоаппарат.
– Он ведь хорошо выступил? – спросила она.
Келли восторженно хмыкнула.
– Почти идеально.
На следующем этапе состязаний претенденты на переходящий кубок показывали сложные упражнения по выездке, демонстрируя стать своих коней и их способность повиноваться командам седока. Джарра с Мунфлитом великолепно справились с возложенной на них задачей, покорив зрителей слаженностью и щегольской отточенностью движений.
– Он опять победил! – вскричала Келли, обнимая Скай. – Кубок остается в «Опаловом плесе».
– Замечательный результат для «Опалового плеса», – сказал Джарра, проводив последних гостей после позднего завтрака на следующий день по окончании состязаний. Он довольно потянулся, потирая затылок.
Скай, наблюдая за мужем, восхищалась его красотой, вновь вспоминая его безупречное выступление на манеже.
– А ты даже не сказал мне, что собираешься участвовать в состязаниях.
– Я всегда участвую. Мне вовсе не хочется лишать семью кубка. – Он посмотрел на Келли и Эрика. – Мы все хорошо постарались.
– Да, вы молодцы. Поздравляю, – проговорила Скай. – Прославили «Опаловый плес».
– Ты тоже, – отозвалась Келли. – Французы от тебя без ума.
– А, ее дружки из Новой Каледонии, – уточнил Джарра. – Я заметил.
Скай недовольно покачала головой.
– Да я с ними всего-то парой слов перемолвилась по-французски.
– У тебя много дарований, – торжественно провозгласила Келли. – И ты, братец, просто везучая свинья.
– Знаю, – заверил сестру Джарра, ленивым взглядом лаская жену.
– Миган сказала, что ты ей очень помогла с уроками японского, – сообщила Келли. – Я слышала, как вы обе балакали.
– Она очень целеустремленная женщина, – сказала Скай. Миган звонила ей раз в неделю, оттачивая с помощью Скай свое произношение, а состязания предоставили ей дополнительную возможность попрактиковаться. – И мне прямая выгода от ее уроков: позволяет не утратить навыки разговорной речи.
– Ты прежде была знакома с журналистом? – поинтересовался Эрик. – Я видел, ты показывала ему свои фотографии.
– Он сказал, – вмешалась Келли, – что Скай нужно попытаться продать свои фотографии журналам.
– Каким журналам? – спросил Джарра.
– Он упомянул парочку, которые, по его мнению, могут поместить на своих страницах фотографии со сценами из жизни глубинных районов, – ответила Скай.
Джарра вопросительно взглянул на жену.
– Тебя это заинтересовало?
– Но... я не уверена, что мои снимки понравятся.
– Если он считает, что тебе следует попробовать, – настаивала Келли, – то почему бы не попытаться? По-моему, он очень высокого мнения о твоих работах. И разве он не говорил, что у тебя все шансы добиться успеха?
– Он сказал только, что художественный редактор, с которым я некогда работала, теперь штатный сотрудник журнала, публикующего материал о путешествиях.
– Какая-никакая, а все-таки зацепка, – заметила Келли. – Отправь ему свои снимки.
– Конечно, попробуй, – подбодрил жену Джарра. – Почему бы нет?
Позже, когда они лежали в постели, Джарра привлек ее к себе на грудь и спросил:
– Ты раньше знала этого журналиста?
– Нет, мы прежде не встречались, но он тоже занят в модельном бизнесе и видел мои фотографии. У нас есть общие знакомые.
– Скучаешь? – поинтересовался Джарра.
– По чему?
– По своей работе. По роскоши, всеобщему восхищению... волнующим впечатлениям?
– Нет! – решительно ответила Скай. – Да и какой в этом смысл? Ты только посмотри на меня! – Она тронула ладонью свой округлившийся живот.
– Я никогда не устаю смотреть на тебя. Только меня все время гложет совесть за то, что я сотворил с тобой, – удрученно проговорил он, накрывая ее ладонь своей.
– Напрасно, – возразила Скай. Большинство мужчин просто умыли бы руки, оставив ее самостоятельно решать все проблемы. Джарра не отказался от ответственности. – Тебе не в чем винить себя. Я... счастлива.
Он приподнялся на локте, целуя ее. Она обняла его и откинулась на подушку, сладостно замирая в предвкушении скорого блаженства.
ГЛАВА 13
Неожиданно зарядили дожди, и работы на скотном дворе и на пастбищах пришлось временно приостановить. Джарра, Эрик и Келли несколько дней не покидали усадьбы. Джарра большую часть времени проводил в своем рабочем кабинете, но по крайней мере ночами он принадлежал ей. Как-то Джарра застал ее в библиотеке, где она просматривала книги.
– Ищешь что-то конкретное? – поинтересовался он.
– Да нет. Просто мне очень нравятся старые книги. А здесь некоторые с такими интересными дарственными надписями. Вот эта, должно быть, принадлежала твоему отцу.
Джарра взглянул на посвящение, сделанное каллиграфическим почерком на форзаце.
– Да, подарок от бабушки.
– Ты все эти столь замечательно сохранившиеся старинные книги воспринимаешь как данность.
– Пожалуй. Сколько помню, они всегда здесь стояли. И, думаю, ни для кого, кроме нашей семьи, они не представляют особой ценности. Ты здесь много времени проводишь?
– Нет. Но ваша библиотека мне очень нравится.
Джарра обвел взглядом комнату.
– Мне она тоже всегда нравилась. – Он наполовину прикрыл дверь, подошел к жене и, забрав у нее книгу, поставил на полку. Глядя на нее сверху вниз, он обнял ее и спросил: – Как ты себя чувствуешь?
– Теперь чудесно. Твоя мама говорит, средние месяцы беременности самая лучшая пора: тошнота больше не мучает, и тяжести еще особой не ощущается.
Джарра прильнул к ней в долгом чувственном поцелуе. Кто-то вошел в соседнюю комнату.
– Проклятье! – тихо выругался Джарра, отстраняясь от жены. – Думаешь, они поверят тому, что мы здесь с тобой заняты чтением?
– Вряд ли, – покачала головой Скай.
Келли с Эриком, когда видели их вдвоем, неизменно вскидывали брови, искоса поглядывая с многозначительной улыбкой на лице, а иногда даже поддразнивали, называя неразлучными голубками. Скай теперь хорошо понимала, почему Джарра прежде старался скрывать свои любовные связи от брата с сестрой.
– Держи. – Джарра с ухмылкой всучил ей какую-то книгу и усадил в кресло, затем схватил с полки другую и тоже сел на стул в нескольких ярдах от нее.
В дверь просунулась голова Келли.
– Скай... не знаешь, где Джарра?..
Джарра, оторвавшись от «чтения», взглянул на сестру с отсутствующим выражением на лице. Скай приняла простодушный вид и, заложив палец в книгу, которую вручил ей Джарра, тоже повернулась к Келли.
– Ты меня ищешь, Кел? – спросил Джарра.
Келли подозрительно посмотрела на супругов.
– Да. Один из ребят сказал, что ты обещал помочь ему устроиться на работу по окончании пастбищной страды, и он подумал, что, возможно, у тебя сейчас есть время...
– Ах да. – Джарра нехотя захлопнул книгу. – Это Томми. Передай, пусть подождет в кабинете. Через минуту буду.
– Хорошо. – Келли, явно озадаченная представшим ее взору зрелищем, несколько секунд помедлила в дверях, затем удалилась.
Джарра, поставив книгу на полку, неторопливо подошел к жене и со смехом забрал фолиант, лежавший у нее на коленях. Это было пособие по разведению крупного рогатого скота, устаревшее, как минимум, лет на тридцать. Он убрал книгу на место и склонился над ней, стоя за спиной.
– Мне пора, – проговорил Джарра, целуя ее в губы. – Увидимся позже.
Дождь наконец прекратился, и скотоводы вновь приготовились выехать на пастбища.
– По крайней мере, пыль прибило на какое-то время, – сказала Элла. – Пожалуй, свожу-ка я Скай в Кулью на денек, пока вас не будет дома. Как ты на это смотришь, Скай?
– Дорога плохая, – заметил Джарра.
– Не такая уж и плохая, – возразила Келли. – Она же еще не была в Кулье, Джарра.
– Там нечего делать, – рявкнул тот.
– А я с удовольствием бы съездила, – промолвила Скай.
– Не очень удачная идея. Во всяком случае до родов не стоит туда мотаться.
Джарра думал, что вопрос решен, и собрался уйти, но Скай не сдавалась.
– Твоя мама не стала бы звать меня в Кулью, если бы считала, что для меня в этом таится какая-то опасность. А она, я уверена, знает, что говорит.
Джарра насупился.
– Раз уж тебе действительно так хочется взглянуть на этот поселок, я свожу тебя туда, как только приеду с пастбища.
Келли раскрыла рот от изумления.
– Ты что, маме не доверяешь?
Джарра бросил на сестру пронизывающий взгляд, и та прикусила язык.
– Не в этом дело, – ответил Джарра. – Полагаю, ты тоже не прочь с нами поехать?
– Конечно. Спасибо, – поблагодарила Келли, пытаясь скрыть удивление.
Джарра сдержал слово. Как только грузовики с последней партией скота покинули «Опаловый плес», он, оставив ферму на попечение Эрика, повез женщин в Кулью.
Элла, ссылаясь на беременность Скай, настояла, чтобы невестка села впереди. Джарра занял место водителя. После дождя природа посвежела, расцвела. Обочины дороги пестрели самыми немыслимыми красками. Элла показывала Скай некоторые растения, среди которых встречались капорский чай, соллия разнолистная, погремок осенний и заросли хвостника с лиловыми цветками, которые Келли называла ягнячьими хвостиками.
– А что значит «Кулья»? – спросила Скай. – Это какое-то туземное слово, да?
Джарра с улыбкой покачал головой.
– Никто точно не знает. По звучанию похоже на туземное. Знатоки полагают, что это или искаженное туземное слово, или выдуманное английское. Возможно, к названию причастен имеющийся там водоем, где смывали усталость после долгого пути перегонщики скота и прочие путники. Согласно преданию, которое пересказывали друг другу гуртовщики на протяжении многих поколений, все, кто останавливался у водоема, непременно восклицали: «It'll cool ya»[3]! Так это выражение и прилипло к месту. – Джарра искоса глянул на жену.
Скай рассмеялась.
– Издеваешься надо мной?
Джарра, по-прежнему улыбаясь, вновь посмотрел на жену, на этот раз чуть дольше задержав на ней взгляд. В уголках его глаз собрались морщинки.
– Зачем же? – глухо пророкотал он, чтобы не слышали Келли с матерью. – Уверяю тебя, у меня на уме гораздо более приятные вещи.
Скай покраснела и исподтишка пихнула его ногой.
– Вовсе нет, – отозвалась с заднего сиденья Келли, не слышавшая последней реплики Джарры, предназначенной исключительно для ушей жены. – Так и есть. Один лингвист, изучавший в наших краях названия мест, сказал, что это единственно верное предположение.
– Я тебе их позже продемонстрирую. – Джарра бросил на жену плотоядный взор. Она в ответ скорчила ему рожицу, но он только рассмеялся.
Кулья оказалась захудалым городком, но все маленькие скромные домики с железными крышами радовали глаз свежей побелкой. Кроме сонной пивной и универмага, Кулье похвастать было нечем, однако женщины с удовольствием погуляли по городку пару часов, делая покупки и знакомя Скай с местными жителями.
Обедать Джарра повел их в пивную, а потом повез домой. На следующий день вместе с остальными скотоводами он вновь отправился на пастбища.
В свой следующий визит в Маунт-Айзу на прием к врачу Скай купила с десяток комнатных растений в горшках, не обращая внимания на ворчание Джарры, выражавшего недовольство по поводу транспортировки таких неудобных покупок в «Цесне». Горшки с растениями Скай расставила на балконе их спальни.
Пуансетия, фиалка узамбарская и фикус цвели и благоухали под ее надзором, а Элла снабдила ее удобрениями из морских водорослей, посоветовав регулярно подкармливать ими растения, но не губить чрезмерной заботой.
Скай также купила плетеную колыбель с верхом и с помощью Эллы выбрала постельные принадлежности, одежду и прочие вещи, необходимые для грудного малыша.
В огороде созрели помидоры. Скай помогала делать из собранного урожая маринады, приправы и даже томатный джем. Иногда ее мутило от запаха пряного варева, но она была очень горда тем, что в консервированных банках, аккуратными рядами заполнивших несколько полок в большой кладовой, есть доля и ее участия. Она даже сфотографировала их.
В саду пестрели золотистые и красные головки настурции и календулы, а в ветвях лиловой баугинии, растущей возле столовой, свила гнездо трясогузка. Скай нашла в траве убежище шалашника, украшенное кусочками синего пластика и блестящими колечками от пивных банок, и, притаившись с фотоаппаратом, наконец засняла на пленку и самого горделивого хозяина – красивую птаху с ярко-розовым пятном на голове, таким же неровным, как случайно плюхнувшаяся на пол капля краски.
Нагибаться и приседать становилось все труднее. Элла позволяла ей выполнять только самую легкую работу по дому и в саду, а мужчины у нее из рук не вырывали разве что спички. Даже Келли бросалась ей на помощь, видя, как медленно и неуклюже она двигается, занимаясь повседневными домашними делами. Воздух накалялся. От жары появилась отечность. Скай постоянно испытывала неудобство и большую часть времени проводила в помещении, где всегда работал кондиционер.
Слава Богу, что в усадьбе был бассейн. В воде она двигалась легче, не столь остро ощущая давящую тяжесть своего тела. Однако купалась Скай только в отсутствие мужчин, так как стыдилась выставлять на обозрение свою деформировавшуюся фигуру.
В ноябре начались летние бури – сухие ураганные ветры без дождей, сопровождавшиеся разрядами молний, рассекающих низкие лиловатые облака. Скай, вооружившись широкоугольным объективом, пыталась зафиксировать на пленку грозное великолепие опасной погоды.
На случай пожара стоял на ходу грузовик с водоцистернами. Джарра с Келли и еще двое работников постоянно проверяли участки с сухой травой, которые могли загореться от молний.
– Тебе пора уезжать, – сказал Джарра, и у Скай захолонуло сердце. – Я забронировал для тебя билет на самолет в Новую Зеландию. Так что, пожалуй, тебе лучше позвонить родителям.
В ночь перед отъездом он привлек ее к себе и стал молча ласкать, бережно утоляя ее и свою страсть, а после, когда она отдыхала в его объятиях, пробормотал ей на ухо:
– Не представляю, как я переживу лето без тебя. Я люблю тебя...
– Ты никогда не признавался мне в любви.
– Не может быть.
– И тем не менее. – Он говорил, что она прекрасна, что у нее чудесная кожа, что он едва не теряет рассудок, грезя о ней на пастбищах, но при этом слов «я люблю тебя» он не произнес ни разу. – Я впервые слышу твое признание.
Джарра безмолвствовал несколько мгновений.
– Люблю, и ты это знаешь. Обожаю каждую косточку в твоем восхитительном теле, каждый волосок на твоей голове. Ты мечта всей моей жизни, и я с трудом верю в то, что ты согласилась выйти за меня замуж и пообещала жить со мной и любить меня до последнего издыхания. Увидев тебя впервые, я подумал, что ты самое совершенное создание на свете...
– Создание?
– Существо. Женщина. Прекраснейшая из женщин. И ты по-прежнему таковой остаешься. Я люблю в тебе все: твою кожу, – он погладил ее руку, – твой восхитительный рот... – кончиком языка он очертил контуры ее губ, – твои невероятно мягкие шелковистые волосы. – Его ладонь переместилась на ее грудь. – Мне нравится, что, хотя твое тело и изменилось, давая приют нашему ребенку, ноги у тебя такие же длинные и стройные, как прежде. Я обожаю твой смех, он как-то неожиданно застревает у тебя в горле, будто ты пытаешься подавить его. Обожаю эту маленькую жилку... – он коснулся пальцем впадинки на шее, – которая начинает трепетать порой, когда я смотрю на тебя и ты знаешь, что мне хочется перегнуться к тебе через обеденный стол или утащить тебя из кухни наверх, в нашу спальню.
Он склонил голову и кончиком языка тронул нежную впадинку.
– Вот она и сейчас трепещет. Я опять хочу тебя, Скай. Ты не очень утомилась? Вытерпишь меня еще раз?
Вытерпит ли она? Его слова вновь всколыхнули, казалось, уже утоленное желание. Тело запылало. Она погладила Джарру по волосам и притянула к себе его голову, встретившись с ним губами. Это была их последняя ночь вдвоем перед долгой разлукой, и Скай хотела, чтобы для них обоих она стала незабываемой.
Джарра отвез ее в Маунт-Айзу, где они пересели на самолет, вылетавший в Брисбен. В ожидании рейса на Новую Зеландию она выпила кофе в брисбенском аэропорту.
– Я прилечу ко времени родов, – сказал Джарра, провожая ее к самолету.
– Жаль, что ты не едешь со мной. – Эти слова вертелись у нее на языке с тех самых пор, как он объявил, что ей придется покинуть «Опаловый плес», причем без него. Теперь они сорвались с губ. Слишком поздно.
– Мне тоже жаль, – только и сказал он в ответ с улыбкой, а потом поцеловал на прощание и отпустил.
Всю дорогу, пока она шла к самолету по застеленному ковровым покрытием коридору, Скай неотступно преследовала мысль, что, возможно, в глубине души Джарра рад ее отъезду, ведь, по крайней мере, какое-то время он будет избавлен от ответственности за нее. В последние недели он выглядел особенно утомленным – щеки ввалились, взгляд потух, глаза покраснели от усталости. Неумолимая пастбищная страда отнимала у него все силы. Но когда она, освежившись в ванной и подкрасив лицо, встречала его в одном из своих свободных платьев, которые сшила сама, или появлялась перед ним в спальне в шелковой ночной сорочке с глубоким вырезом, обнажавшем ее пополневшую грудь, с его лица исчезало угрюмое озабоченное выражение и глаза начинали светиться восхищением и теплотой.
Порой, после изнуряющей возни на кухне, где она помогала Элле готовить еду, ей стоило немалых трудов заставить себя выпростаться из домашних брюк и свободной блузки, в которых она обычно занималась хозяйством, и привести себя в порядок к приходу мужчин. Но тот его взгляд искупал все ее усилия с лихвой. И если у него не было сил беседовать, она дарила ему отдохновение уютным теплом своего тела, прежде чем он проваливался в тяжелый сон.
Ему этого будет не хватать, думала Скай. Как, впрочем, и ей. Правда, в последнее время желание физической близости в ней несколько притупилось; иногда хотелось просто полежать спокойно в объятиях мужа. Но Джарра, оставаясь с ней наедине, неизменно выказывал столь откровенную и при этом жестко контролируемую страсть, что она никак не решалась ему противиться и потому тщательно скрывала свое нежелание. К тому же он всегда был терпелив и нежен с ней и позволял себе предаться наслаждению только после того, как убеждался, что она удовлетворена сполна. Как ни крути, а ей глупо было бы жаловаться на судьбу. Да и врач наверняка вскоре посоветует ей прекратить на время половую жизнь. Зачем же было отказывать Джарре, пока в том не возникало необходимости? Особенно если учесть, что она в итоге всегда получала большое удовольствие от его любовных ласк.
И тем не менее, усаживаясь в кресло на борту самолета и пристегивая ремни безопасности, она испытывала облегчение в глубине души. Ведь перед родителями, думала Скай, ей незачем постоянно держать себя в тонусе, как на подиуме.
Женель сопровождала дочь по магазинам детской одежды (хотя Скай считала, что у ее малыша нарядов уже больше чем достаточно), угощала обедами в городских кафе, пару раз сводила в кинотеатр и на концерт и сидела в комнате ожидания, пока Скай осматривал гинеколог, которого подыскала ей мать на последние недели беременности.
Скай забавляла самоотверженность матери, но она понимала, что это не должно продлиться долго. Женель скоро наверняка заскучает по своим кистям и краскам, в ее глазах появится отрешенность и придется по два раза повторять фразу, чтобы добиться от нее ответной реакции. Если материнское чувство долга не оставит ее до рождения внука или внучки, это будет своеобразный рекорд.
С любовью наблюдая за хлопотами Женель, Скай с отцом порой тайком обменивались насмешливыми взглядами. Муж тоже, казалось, был озадачен поведением жены и однажды даже заметил:
– Она вела себя совсем иначе, когда мы ожидали твоего рождения или Марка. Мне приходилось чуть ли не силком вытаскивать ее в магазины детской одежды. По-моему, она тогда толком и не верила, что скоро родит ребенка.
– Ну вот, зато теперь наверстывает, – рассмеялась Скай.
Они съездили в гости к родственникам, проживавшим в другом городе, и на обратном пути Скай, созерцая пышную растительность – изумрудную траву и густые раскидистые деревья, думала о том, что Новая Зеландия будто вся сложена из зеленых холмов. Правда, погода не всегда баловала страну. Здесь случались и засухи, доводившие фермеров до крайней нужды, хотя дожди все же время от времени накрапывали. Однако с «Опаловым плесом», размышляла Скай, не сравнятся даже самые крупные скотоводческие хозяйства на острове.
По приезде домой с родителями ее застал звонок Джарры. Он всегда ей звонил, когда возвращался с пастбищ в усадьбу.
– Я прилечу, как только освобожусь, – пообещал он. – Мы уже почти разобрались с дикими лошадьми.
– Что с ними будет? – поинтересовалась она.
– Некоторых, возможно, объездим и станем использовать у себя или продадим на другие фермы, но большинство пойдут на корм собакам.
Лучше бы она не спрашивала.
В ту ночь у нее неожиданно начались схватки. Врач и персонал больницы делали все возможное, чтобы остановить преждевременные роды, но безрезультатно. Скай произвела на свет крошечного мальчика, который не сделал ни единого вздоха. Мать при этом держала ее за руку и гладила по волосам, а отец мерил шагами комнату ожидания.
После она лежала в оцепенении, не веря тому, что произошло, а Женель рыдала, оплакивая горе дочери и мертворожденного внука. И в глазах у отца стояли слезы, когда он, ласково похлопывая ее по плечу, говорил хрипловатым голосом, что у нее обязательно будут еще дети – абсолютно здоровые.
Сама же Скай не пролила ни слезинки. Ее глаза оставались сухими, даже когда в палату вошел наконец-то прилетевший Джарра. В руках он держал букет цветов в лиловой упаковке, лицо застыло в напряжении, взгляд унылый, мрачный. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
– Мне очень жаль, – сказал он, прижимаясь лицом к ее холодной щеке. – Прости, что тебе пришлось одной пройти через этот кошмар.
– Я была не одна, – тихо отвечала Скай. – Рядом постоянно находилась мама. Все хорошо.
– Ничего хорошего! – Он взял ее за плечи, внимательно вглядываясь в лицо. – Как ты себя чувствуешь?
Скай пожала плечами.
– Врачи утверждают, что состояние у меня нормальное. Со мной все в порядке. Только вот ребенок. Он... говорят, у него были недоразвиты некоторые внутренние органы. Поэтому он... умер. А внешне он выглядел идеально. Я видела. Пальчиков на руках и ногах сколько положено. Но... он умер до...
– Да, знаю. Твоя мама сообщила по телефону. И я только что беседовал со старшей медсестрой.
– Мне очень жаль, что так вышло, Джарра. – Он искренне хотел этого ребенка, женился на ней из-за него. – Все оказалось напрасно.
– Вовсе нет. – Джарра поцеловал ее в лоб. На его лице прорезались суровые морщины. – Это даже к лучшему. Ему мало чем можно было бы помочь.
Скай прикусила язык, пытаясь подавить всколыхнувшийся в ней ослепляющий неправедный гнев. Ведь Джарра всего лишь старается найти какое-то утешение для них обоих. Она не имеет права срывать на нем свою горечь, хотя на самом деле ей хочется выть, кляня злую судьбу. Она тяжело проглотила слюну.
– Врачи спрашивают, будем ли мы его хоронить.
– Конечно. – Джарра вопросительно посмотрел на жену. – Разве нет?
Скай кивнула.
– Здесь? – уточнил он. – Ты ведь, наверное, не захочешь везти его в «Опаловый плес»?
– Это, очевидно, будет сложно. – Потребуется исполнить массу формальностей – получать разрешения, заполнять документы и прочее. И потом, как они будут транспортировать крошечный гробик через Тасманово море, затем в Маунт-Айзу и, наконец, в «Опаловый плес»? Вряд ли им позволят поставить его в салоне. Скай представила, как гробик с ее сыном стоит одиноко в холодном багажном отделении, и содрогнулась. – Нет. Похороним здесь. Тихо, без лишней огласки. На погребении будем только мы и мои родители. Ты не против? – добавила она.
– Как скажешь. Пожалуй, это действительно самое разумное и простое решение. Я обо всем позабочусь.
– Как твоя мама? – вежливо поинтересовалась она. – Как поживают Келли с Эриком?
– У них все хорошо. Они просили передать, что любят тебя и конечно же глубоко сочувствуют нашему горю.
– Спасибо. Моя мама сильно разочарована. Ей так хотелось внука.
В отношении матери Джарры Скай не была уверена. Элла ради сына и своей семьи старалась всячески помочь невестке поскорей адаптироваться в «Опаловом плесе», но Скай чувствовала, что та так и не избавилась от сомнений относительно выбора Джарры. Кейны никак не ожидали, что он приведет в дом такую жену. А она, ко всему прочему, даже не смогла родить нормального ребенка, ради которого, в сущности, он и женился на ней.
– Все огорчены, – сказал Джарра. – Но сейчас наша главная забота – ты.
– Со мной все в порядке, – отозвалась Скай. – Просто устала немного. – Это было мягко сказано. Ей казалось, что она опустошена до предела, утратила всякую способность чувствовать.
Джарра прижал ее теснее, но ее руки безжизненно повисли. Она даже не могла заставить себя обнять мужа.
Он поцеловал ее в щеку и бережно опустил на подушку.
– Постарайся поспать немного.
Джарра сам нес гробик с ребенком к могиле. Женель плакала, пока священник служил скромную службу. Скай положила на свежий маленький холмик букет белых роз, и они вернулись в дом родителей.
Джарра был неизменно нежен и предупредителен с ней. Скай смутно сознавала, что он, должно быть, тоже скорбит. Они спали в одной кровати в комнате, которую отвели им родители, но когда Джарра привлек ее к себе, она застыла в его объятиях.
– Я понимаю, что не могу любить тебя сейчас, – сказал он. – Но я подумал, что, возможно, ты пожелаешь просто полежать в моих объятиях.
Джарра пытался утешить ее. Наверное, он и сам нуждался в утешении. Скай попробовала расслабиться, но твердый комок злобы, враждебности, непонятно каким образом скопившийся где-то внутри, в самой глубине ее существа, никак не рассасывался.
– Я устала, Джарра, – отозвалась она. – И хочу спать.
Сколько раз она засыпала в его объятиях после упоительных любовных ласк, но он не стал ей напоминать об этом.
– Ну и ладно, – невозмутимо проговорил он и, разжав объятия, поцеловал ее в лоб. – Спокойной ночи, родная.
