Текст книги "Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков (ЛП)"

Автор книги: Китти Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Я схватила блокнот и карандаш и записала «Артур Элиотт» на первой строке. Большой Арт продиктовал мне адрес, я улыбнулась, карандаш замер. Мне нравилось писать за столом, так казалось, что я за работой.

– Я должна знать что-то еще? У него есть какие-то навыки?

Я пожевала конец карандаша и посмотрела на Большого Арта, а он сдерживал слезы.

– Никаких, – прошептал он.

– Никаких? – повторила я громе. – Даже работать по дереву не умеет?

– Чертовы хулиганы! – вырвалось у Большого Арта. – Мой Арти мягкий, а они не могла оставить его в покое. Он всегда оказывался в стороне. Мы с его мамой ничего не знали, пока нас не вызвали, чтобы узнать, почему он прогуливает.

– Над ним издевались?

Большой Арт кивнул.

– Из-за пустяков. Прыщи, рост. Ты знаешь, как это – бросаются как собаки на кость. Ему было бы все равно, будь у него друг, но он никак никого не найдет.

Никто не понимал одиночества изгоя лучше меня. Если бы у меня не было Марины, моя жизнь в школе была бы такой же, как у Маленького Арта. Я посмотрела на печального краснощекого мужчину перед собой и достала из ящика еще чистой бумаги.

– Сядьте, Арт.

Через полчаса он изменился. Вместе мы написали письмо Артуру Элиотту-младшему, предлагая ему место помощника, заявляя, что его рекомендовали, и что он должен прийти на собеседование к Мелоди Биттерсвит, владелице «Агентства охотниц на призраков» на улице Чейплвик. Из-за названия мы с Мариной спорили неделю. Она настаивала на этом варианте, хотя я все еще боялась, что клиенты будут ожидать от нас ужасные белые объемные костюмы и засасывание призраков в колбу за спиной.

Большой Арт просиял, когда я сложила письмо пополам.

– Маленький Арт любит Гарри Поттера, так что ему понравятся эти загадки.

– Боюсь, у меня нет совы, чтобы доставить письмо, – сказала я, облизнула марку и приклеила на конверт.

Большой Арт передо мной таял.

– Похоже, вы успеете на день рождения матери, – прошептала я.

– Присмотри за ним за меня.

– Постараюсь, – сказала я, отогнав жалость. Я положила письмо на лоток для исходящих писем, чтобы потом отправить. Только посмотрите, что я использую! Я замерла на миг, наслаждаясь ощущением работы за столом в первый раз, а потом схватила конверт и нацарапала: «Руководство с сожалением сообщает, что приносить с собой рептилий запрещено» внизу красными печатными буквами. Обещаю, что если Артур Элиотт придет с питоном, он не пройдет во входную дверь.

Глава третья:

– Я забыла пончики.

До девяти утра оставалось две минуты, я с ужасом посмотрела на Марину и уткнулась головой в стол.

– Мы обречены.

Она рассмеялась и вытащила милую винтажную банку для печений от Амаретти Вирджиниа из большой сумки и сбросила жакет.

– Это сойдет? Нонна приготовила их только этим утром специально для тебя.

Я радостно застонала:

– Я люблю твою бабушку сильнее своей. Моя в лучшем случае приготовит липкие булочки на занятии, – я подняла крышку блестящей лаймово-золотой коробки и радостно посмотрела на сияющее чудо – глазированные булочки Нонны Малонэ.

Я с довольным видом втянула воздух.

– Лимон?

– Булочки с лимонным ликером.

Небесные ароматы, что пропитывали дом Марины, наполнили офис, успокаивая. Я задумалась, не рано ли начинать поедать сладкое в девять утра. Марина решила за меня, опустив крышку на место и отодвинув коробку подальше от меня. Она хорошо меня знала: я не могла остановиться, когда дело касалось сладкого. Я радостно съела бы всю коробку, а потом валялась бы под столом.

– Что-то слышно от Маленького Арта?

Я покачала головой.

– Нет. Но прошло всего два дня, если не считать выходные.

– Наверное, то письмо испугало его. Если он что-то понял, он прячется сейчас в чулане под лестницей, – улыбнулась Марина, устраиваясь в кресле, что уже было очищено от пыли. Она пришла на работу в черных узких джинсах и шифоновой блузке в черный горошек, ее темные волосы волнами ниспадали на плечи. Я посмотрела на свою одежду: джинсы цвета индиго и футболка с длинными рукавами синего и белого цвета. В последний миг я накинула на шею красный шарф, и, между нами, я думала, что мы похожи на парижских девушек. Разница между нами была лишь в том, что Марина несла себя на высоких каблуках, а я – на плоской подошве. В моем шкафу было полно балеток и кедов, и это радовало меня больше, чем других женщин – шкатулки с драгоценностями.

– Разве предложение пугающее? – было сложно судить, ведь мое понимание странного было сформировано в странной семье.

Лицо Марины говорило «да, это самое страшное и странное письмо, что получали в Чейплвике».

– Ты работаешь здесь, и ты нормальная, – возразила я, хотя Марина не была такой уж правильной. Она не ответила, я прищурилась и подумала. – Гленда! – я прокричала ее имя. – Гленда нормальная.

Смех Марины сочился сарказмом.

– Гленда невероятная. И под ее одеждой точно есть облегающий костюм супергероини.

Кстати, о Гленде Джексон. Она – лиса. Серьезно. Рыжие волосы и выдающаяся грудь. Нам приходилось держать ее подальше от пожилых мужчин, чтобы она не собирала их на месте, чтобы у этого места не было пошлой репутации.

Мы подскочили, когда кто-то легонько постучал в дверь.

– Боже, надеюсь, это не Гленда. Если она услышала меня, она проглотит мою голову, не жуя, – прошептала Марина.

– Не должна. Она начнет со следующей недели. Я попросила об этом бабушку, чтобы мы хоть могли делать вид, что знаем, что делаем.

– Неделя?

А в дверь снова тихо постучали, и Марина поднялась и ответила, уперев руку в бок.

– Агентство охотниц на призраков. Чем могу помочь?

Звучало бы профессионально, если бы она не жевала жвачку в стиле подруги-проститутки Джулии Робертс в «Красотке». Впрочем, она была на нее и похожа… только не была проституткой.

– Можно поговорить с Мелани Свитбиттер?

– Мелоди Биттерсвит,– исправила Марина. – О каком разговоре может идти речь, если вы не можете правильно произнести ее имя?

Я кашлянула и подошла к Марине. Мы смотрели на высокого неуклюжего парня на пороге, а он стал цвета свеклы, пока рылся в кармане плохо сидящего пиджака. Он вытащил письмо, которое я узнала, и с дрожью раскрыл его. Артур Элиотт. Он казался юной, бледной копией своего краснощекого отца.

– Мелоди Биттерсвит? – сказал он, нервно поглядывая на нас.

Марина кивнула на меня, а я шагнула вперед и протянула руку.

– Я Мелоди, – я старалась говорить уверенно, пока пожимала его потную руку. – Ты, должно быть, Артур. Заходи.

Я отошла, чтобы впустить его. Пришлось отодвинуть за локоть Марину, ведь она осталась на месте, закрывая проход.

– Разве у нас нет пароля? – прошипела она мне, Артур протиснулся мимо нас.

– Например? – сказала я уголком рта.

Она пожала плечами и закрыла дверь.

– Не знаю! Пончики? Булочки с лимоном?

Я сдержала смех.

– Веди себя прилично. Ты распугаешь людей.

– Сказала та, что видит мертвых.

Артур замер у стола, глядя на нас глазами размером с футбольные мячи.

– Я не вовремя? – паника в его шепоте показывала, что он был уверен, что пришел не вовремя, и был готов немедленно уйти.

– Нет, нет. Садись, Артур. Ты как раз вовремя.

– Да? – он был потрясен слышать, что успел на встречу, о времени которой и не знал.

Марина подошла и выдвинула стул для Артура. Он сглотнул, словно стул был электрическим, опустил свое долговязое тело туда, облизнув губы.

– Воды? – предложила я, заняв свое место за столом. Парень кивнул. Я не удивилась. Он, казалось, мог упасть в обморок. – Марина, можешь принести Артуру стакан воды?

– С виски? – пошутила она, посмотрев на него. Он медленно покачал головой.

– Я пью лишь пиво. Две банки по пятницам с папой, – в его глазах вдруг появились слезы, Марина была потрясена. Я опустила взгляд и дала ему секунду собраться.

– Вода, – напомнила я Марине, и она похлопала Артура по плечу и отправилась на поиски стакана. Такой была Марина. Она полна острот, всех веселит, но внутри она была сентиментальной. Она сидела рядом со мной и рыдала, когда Кейт Уинслет доставала старика из бассейна, пока я обхватывала горло и делала вид, что подавилась попкорном. Вы поняли мысль.

– Вы отправили мне письмо, – сказал Артур, глядя на свои колени.

– Да. Я слышала, что ты можешь подойти для работы здесь.

Он вскинул голову, но по его глазам я видела, что он мне не верит.

– От кого слышали?

Ой. Черт. Я не могла рассказать ему, что ко мне приходил его отец и просил нанять его на работу, так ведь?

– От… друга? – попыталась я, его взгляд стал еще тревожнее. Ах, точно. У него нет друзей. – Эм… от учителя?

Он покачал головой, и я вспомнила слова его отца о проблемах Артура.

– В общем, не помню, – сказала я, помахав рукой. – Поговорим о работе, а там я и вспомню.

Он все еще с тревогой смотрел на меня.

– Работы не много, – сказала я, ведь даже не знала еще, что ему поручить. – Помогать здесь, ходить со мной на задания в… поле.

Он смотрел на свои сияющие черные туфли.

– Мне нужно будет купить резиновые сапоги?

Я нахмурилась.

– Для полей, – объяснил он.

– О! Нет… – я улыбнулась. – Прости, Артур. Нет, в поле – то есть в дома клиентов или в здания, где есть проблемы.

– Не в поля?

Я покачала головой.

– Не в поля.

Он провел пальцем по внутренней стороне воротника рубашки и благодарно принял стакан воды от Марины. Он опустошил его одним глотком и отдал ей пустой стакан.

– Спасибо, – сказал он.

– И тебе не нужно носить костюм, – улыбнулась я. – Мы предпочитаем обычную одежду, – я напоминала заметки из учебника по ведению дел из семидесятых.

Марина кивнула.

– Да, обычную. Платья в пятницу. Розовое по средам. Голые вторники!

Она вскинула руки и явно не понимала, что запугивала бедного Артура. Он подавился.

– Она шутит, – быстро сказала я. – Она все время такая, ты привыкнешь. Я привыкла.

– Письмо… там было о призраках, – сказал Артур, обретя голос.

– Верно, – сказала я. – Агентство новое, но наша цель – помогать людям, которым кажется, что их дома, как бы лучше сказать, захвачены призраками.

– И мы… что делаем?

– Ну, – я взглядом предупредила Марину, что говорить буду я. – Входим, ищем призраков, и если они там есть, мы узнаем, чего они хотят и решаем проблему, чтобы они ушли.

Артур не отводил от меня взгляда.

– Как мы узнаем, есть там призраки или нет?

Я прочистила горло.

– Ладно. Только не пугайся. Я их вижу.

Он вздрогнул и посмотрел на меня так, словно у меня выросла еще одна голова.

– Специальными очками?

Я покачала головой.

– Нет, Артур. Своими глазами. И слышу своими ушами. Я нормальный человек, как и ты, но я могу видеть и говорить с мертвыми.

Я говорила негромко и размеренно, и он все понял.

– Вы тоже? – он посмотрел на Марину, а та расхохоталась.

– Нет, глупый. Здесь с таким умением только один Брюс Уиллис.

Артур сделал паузу.

– Знаете, что в том фильме мертвых видел не Брюс Уиллис?

Мне понравилось, что ему хватило смелости исправить Марину. Может, он не безнадежен. Он посмотрел на меня, и я не упустила надежду в его глазах.

– И вы научите меня их видеть?

– Боюсь, этому нельзя научить, – осторожно сказала я. – Ты или можешь, или нет. Я не выбирала эту способность. Я просто могу. И вся моя семья может.

Артур выглядел так, словно в его голове погасили лампочку.

– Так вы как Лео Дарк из телека?

Я подавила желание зарычать.

– Не совсем, нет, – я вздохнула и сказала. – Немного похожи. Но я намного лучше

– Да, – вторила Марина. – Она видит их всюду и постоянно. Ты к ней привыкнешь, – мило улыбнулась она и добавила. – Я привыкла.

И вдруг Артур широко улыбнулся, словно засияло солнце.

– Вы смешные.

Марина подняла воображаемую чашку.

– К вашим услугам каждый день.

Я смотрела ему в глаза и тщательно подбирала слова.

– Ну? Что скажешь, маленький Арт? Хочешь тоже быть здесь каждый день?

Он застыл, медленно поднял письмо и спрятал во внутренний карман пиджака, пока думал над ответом. Когда он поднял голову, глаза выдали ответ раньше, чем рот.

– Да.

Я широко улыбнулась и пожала его руку. В этот раз его ладонь не была потной, а улыбка была искренней.

Марина проводила его до двери и тоже пожала руку.

– Увидимся утром, – сказала она, похлопав его по руке. – Ты волшебник. Артур.

Он замер и нахмурился.

– Я – ученик-охотник на призраков, а не волшебник.

Марина закатила глаза, я опустила голову, скрывая улыбку. С этими двумя тут не заскучаешь.

Марина закрыла дверь и прижалась к ней спиной.

– Ставлю десять фунтов, что он не придет, – сказала она.

– Придет.

Я видела перемену в нем, когда я назвала его маленьким Артом. Он знал, кто порекомендовал его для работы, он не хотел подводить отца.

Я схватила коробку булочек Нонны и подняла крышку. Запах был таким сильным, что было удивительно, как булочки еще не парили.

Марина порылась в сумке и вытащила пачку сицилийского черного кофе.

– Перерыв?

Я кивнула и рассмеялась.

– Голые вторники.

* * *

Пятнадцать минут спустя мы пили кофе, и я пыталась решить, отправит ли третья булочка меня в сахарную кому, когда Лео Дарк эффектно взмахнул на экране своим смокингом.

– Кто-то должен сказать ему не красть фишки Шерлока Холмса. Он не Бенедикт Камбербэтч, – скривила губы Марина, и я любила ее верность.

Я решила, что телевизор в офисе – нужная покупка, чтобы смотреть новости и прочее. Мы точно не собирались смотреть там утренние передачи и повторы «Зачарованных». Серьезно. Но после того как придет Гленда Джексон. Я схватила пульт и сделала громче, чувствуя, как начинает покалывать спину, пока мы смотрели на готическое викторианское здание, которое я смутно узнала.

– Я знаю это место, – Марина отряхнула джинсы от крошек. – Это за окраиной города. Бримсдейл Роуд, вроде?

Я кивнула, слушая, как владелец жалуется, что не может держать работников там, потому что ему докладывают о появлениях призраков в доме Скарборо. Лео кивал, хмурясь в нужных местах, пока слушал Донована Скарборо, а тот ворчал, что унаследовал дом, а теперь не может из-за этого его продать. Покупатели могли изменить место в дом престарелых, но те легко пугаются, потому сначала нужно заявление, что это место свободно от призраков. Он говорил с плохо скрываемой насмешкой.

Знаете чувство, когда инстинктивно не нравится кто-то, но причины назвать вы не можете? Вот так у меня было с Донованом Скарборо. Он напоминал городского банкира с животом, раздувшимся после ужинов с клиентами, в костюме и сияющих туфлях и с не менее сияющим лицом. И мне казалось, что его осветленные волосы и искусственный загар не шли ему. Он мог быть страшным братом Питера Стрингфеллоу.

Смокинг Лео развевался на ветру, он повернулся к камере и отметил, что ситуация невероятно деликатная, а потом пригласил нас смотреть в следующий раз, кто случится, когда он в прямом эфире пойдет в дом, чтобы найти источник проблем.

Я выключила телевизор и с восторгом посмотрела на Марину.

– Ты думаешь о том же, что и я?

– Что мне нужно спрятать булочки для твоего же блага?

Я послала прощальный поцелуй коробке, и она забрала ее.

– Нет, – я встала и схватила ключи от машины. – Что нам нужно спешить на Бримсдейл Роуд.

Глава четвертая:

– Поверить не могу, что ты это купила.

Лицо Марины прекрасно отражало отвращение из ее голоса, пока она садилась на пассажирское место деловой машины, что я купила для агентства. Ладно, может, я и привираю. Это было больше похоже на спасение машины от дробилки. Мягче всего машину можно было описать винтажной, форд транзит 1973 года, но точнее было описывать машину странной клячей. И все же я считала машину очаровательной, и минусы в работе заслоняли для меня рисунок выцветшего лимонного леденца и двойной цвет машины. Марина же была итальянкой. Она была из страны огненно-красных Феррари, белых ламборджини, и она чуть не рухнула от шока, увидев мою машину.

– Не знаю, что тебе не нравится, – я застегнула ремень и похлопала осторожно по деревянной панели, только чтобы она не отвалилась. – Здесь куча места для всех наших вещей, а сидения – настоящая кожа. Наверное.

Марина безмолвно провела пальцем по трещине в темном пластиковом сидении. Я затолкала обратно в трещину набивку и улыбнулась.

– Будет в миллион раз лучше, когда на боку нарисуем наш знак.

– У нас есть знак?

– Еще нет, – сказала я, но все еще бодро, ведь нам маячила первая работа в доме Скарборо. – Артур похож на художника. Поручу ему первое задание утром.

– Только так можно ухудшить машину еще сильнее – дать Артуру разрисовать ее краской для плакатов, – Марина опустила зеркальце, чтобы проверить идеальную красную помаду, и вздохнула, обнаружив дыру там, где должно было находиться зеркало. – Я нарисую.

– Ты? – я вставила ключ и завела с шумом двигатель. Я полагалась на предложение Марины, ведь она умело рисовала, но пусть она думает, что это была ее идея, а не моя.

Она прищурилась.

– Не старайся меня обмануть, Биттерсвит. Ты знала, что я скажу это.

Я рассмеялась, и мы вскрикнули, когда машина резко разогналась и помчалась по улице, как ракета.

– Ну, Мелоди! – Марина убрала пряди прилипших к помаде волос. – Ты хоть водить этим умеешь?

– Булочка крутая, тебе нужно просто привыкнуть к ней, – я сбавила ход, двигатель притих, скорость стала приятнее. – Видишь? Идеально.

Она замолчала, краем глаза я видела, что она смотрит на меня.

– Ты назвала машину Булочкой?

– Только что придумала.

– Можно узнать причину?

– Она напоминает мне булочки с лимончелло Нонны. Она красивая, лимонная и опасна для нашего здоровья.

– Она пахнет иначе, – сморщила носик Марина. – Пахнет волосатым механиком.

– Последние десять лет она провела в грязном дворе волосатого механика. И под выцветшей желтой краской прячется сердце Булочки, нового члена агентства.

Марина покачала головой, а мы остановились на светофоре.

– Булочка, ага, – она с надеждой покрутила регулятор отопителя.

Я посмеялась над ее оптимизмом, я управлялась с рычагом, а потом махнула на радио, что не работало годами.

– Можешь настроить нам навигатор на Бримсдейл Роуд?

Она тихо рассмеялась и вытащила свой телефон. Она прятала его в лифчике с пятнадцати лет, считая это самым безопасным местом в ее переполненном доме. Между нами, Марина – не плоская доска. И я не один раз получала от нее звонки из лифчика, пока она восхищенно смотрела снукер. Не судите ее, фобия у нее с детства, проведенного с любимым папочкой, Нонно, как она называла его.

Пальцы Марины порхали по клавиатуре телефона, через миг я скривилась, когда крики Шэрон Осборн заставили меня повернуть влево.

Пятнадцать минут спустя мы тихо двигались по Бримсдейл Роуд, так мне казалось. Булочка скрипела и пыхтела, как связанная корова, нас трясло всю дорогу, и мы каждый раз при рывке надеялись, что не оставим ржавый кузов на шоссе.

– Нам туда, – прошипела Марина, указывая на огромный дом и сползая по сидению.

Я взглянула на нее.

– Выпрямись! Ты привлечешь к нам внимание.

Марина рассмеялась.

– Ага. Точно. Привлеку. Иначе ведь Булочку никто не заметит?

Я повернула на парковку чуть дальше от нужного дома. Поведение Марины ни на что не влияло, ведь мы не могли привлечь внимание, оказавшись между большим черным джипом съемочной группы и машиной Лео.

– Думаю, они готовятся уезжать, – прошептала я, глядя, как оператор пакует свое оборудование. Я отвела взгляд, чтобы булочки остались во мне, его работа требовала много наклоняться, а он ужасно подобрал одежду, открывающую волосатую щель у штанов на спине. Марина выглянула на дом.

– Будем ждать?

Я постучала короткими синими ногтями по краю большого руля и старалась думать как деловая женщина, а не как обычно, сумбурно.

– Можешь открыть бардачок? – кивнула я на панель.

Марина нажала кнопку, ничего не случилось.

– Заклинило, – она нажала еще раз, как нетерпеливый ребенок, а потом надулась, когда ничего не вышло. – Булочка против.

Я отогнала ее руку.

– Думаю, Булочке просто нужна тяжелая рука, – я ударила дверцу бардачка, и она открылась. – Видишь? – я вытащила из глубин свой волшебный шар.

– Серьезно? Так ты будешь принимать решения?

Марина была более чем знакома с моей верой в волшебный шар. Странно, что она удивилась.

– Я почти все важные решения в жизни так принимала. Зачем менять?

– Эм, потому что так ты похожа на тринадцатилетнего подростка, а не платящую налоги взрослую?

Я вспомнила лиловые волосы и готский макияж, что был в меня в тринадцать.

– Я была неотразимой тогда, и ты это знаешь, Малонэ, – тряхнув шар я посмотрела на него. – Мне нужно платить налоги?

– Без понятия, – пожала плечами Марина. – Оставь этот вопрос Гленде Джексон.

– Там уже большой список. Шесть альбомных листов.

Мы посмотрели в окошко волшебного шара, пузырьки медленно рассеялись.

– Сколько раз я тебе говорила не трясти его?

– Привычка, – вздохнула я. Я знала, что трясти шар нельзя, им нужно взмахивать, иначе там появлялась пена, как в стиральной машине, но мне нравилось ожидание, пока пузырьки рассеивались, открывая ответ. Очень нравилось. Только так я успевала представить, что оттуда доносится низкий загадочный голос моего личного гения. Или не так. Если я хочу пользоваться им во взрослых делах, что меня пугали, лучше делать это в тишине и притвориться, что мысли мои.

– Отлично, – я передала шар Марине. – Шар говорит «да». Спрячь обратно.

Она посмотрела на бардачок и ловко ударила каблуком, рассмеявшись, когда дверца открылась, а потом она так же включила отопление.

– Ты права. Булочка любит, когда грубо.

Я покачала головой.

– Больше уважения к старшим. Ты – каратист, ударивший пенсионера.

Марина захлопнула бардачок.

– Но ты убила ударом раньше.

– Ладно тебе. Я принесла в жертву старушку и спросила совета у Богов шара. Пора за работу.

Я выпрыгнула из Булочки и закрыла дверь с пылью, показывающей, что машина держится на краске, ржавчине и удаче.

– Сначала пройдемся, осмотрим все, – сказала я, Марина вышла на укрытый листвой тротуар и коснулась моей руки.

– Нужно было взять плащ, – она потерла мою руку.

– Почти май, ты что? – я подошла к ней и ее искусственному меху, мы пошли беспечно по тротуару. Оператор, к счастью, уже закончил и скрылся в машине, так что мы делали вид, что просто гуляем поздней весной. – Значит, это машина Лео, – я кивнула на джип с тонированными окнами и номером «ДарКинг1», что показывал его эгоизм.

– Я бы не догадалась, – Марина закатила глаза, увидев номер. – Можно поточить ногти о его машину?

– А что такого?

Она вздохнула и похлопала меня по руке.

– Он в списке тех, кого я хочу убить.

– Знаю, – успокоила ее я. – Я пытаюсь его простить, так что и ты пробуй.

Она фыркнула.

– Я злюсь.

– Ты из Сицилии. Конечно, это так, – я повела ее дальше. – А это того Скарборо, владельца дома? – мы прошли мимо дорогой белой машины, что выпирала на тротуар. – Он паркуется так, слово ему плевать на всех.

Марина заглянула в окно и с отвращением сморщила носик.

– Он курит, как дымоход, а потом скрывает запах жвачкой.

Она уже вела себя в стиле детективной игры «Клуедо», и я решила проследить, что она не купит газету и не вырежет в ней дырки для глаз.

– Если мертвых мы будем анализировать так же хорошо, станем миллионерами.

Мы подошли к дому Скарборо, окруженному старыми розовыми кустами и цветущим деревом.

– Шш, – Марина прижалась к ограде, задев дерево. – Я слышу голоса.

– Нам не нужно так прятаться. Мы не делаем ничего плохого, – сказала я, убирая лепестки вишни из волос. Я взглянула на нее, у Марины была такая же цветочная корона. Мы напоминали невест. Но это не очень радовало.

Я стряхнула цветы с ее головы и потащила ее на тротуар.

– Идем. Делай вид, что ты нормальная.

– Сказала та, что говорит с призраками.

– Это нормально для меня.

Я замедлилась, мы вышли из-за растений. Дом Скарборо был мечтой продюсеров на канале Дом. Он напоминал супермодель, что не выспалась, потрепанный, но с прекрасной структурой, манящей потенциалом. Такой дом был кошмаром нетерпеливому Доновану Скарборо, ведь он терял шансы получить деньги. Мы увидели кого-то в дверях дома.

– Это он. Скарборо, – прошептала Марина. Я знала, я видела его по телевизору.

– Хмм, – я пыталась понять, с кем он говорит, но отсюда не было видно. Что теперь? Разрывая тонкий лепесток, я перебирала варианты. A: мы пойдем смело по дороге и предложим услуги. Б: продолжим тут жаться в стиле безумных беженцев из культа цветочных детей. В: что-то среднее. Мне нравилась середина, это было удобнее всего. Я надеялась, что со временем стану увереннее, чем сейчас. Дайте пару месяцев, и я буду смело ходить к клиентам, а не жаться десять минут на входе.

– Сначала стряхнем цветы с волос, потом приблизимся, чтобы его слышать.

Мы согнулись, тряхнули волосами, и я рассмеялась, когда мы переглянулись, потому что волосы Марины встопорщились, став в два раза объемнее.

– Теперь ты как из рок-группы 80-х.

– А тебя словно ограбил певец из рок-группы 80-х, – парировала она, кивая, а потом пригладила пальцами мои волосы. – Идеально.

Я слышала разговор лучше теперь, ведь мы были ближе.

– Кому-то не повезло, – прошептала я, стараясь разобрать слова.

– Он кричит на Лео?

Мы придвинулись ближе.

– Мамбо-джабмо, хлоп-шлеп…

Это я услышала ясно. Скарборо был не в лучшем настроении, общительность пропала вместе с камерой.

– Заканчивай уже бормотать и очисти это место от всего, кроме мебели, понял? Хотя можешь и это барахло забрать. Это место будет домом престарелых, как только я избавлюсь от всего этого ужаса.

– Слово «дух» произносить можно, – донесся презрительный голос Лео, мы приближались к двери по неровной дороге. Я беззвучно рассмеялась, что Скарборо разозлил Лео словами о барахле сильнее, чем о бормотании. Они стояли спинами к нам, и мы могли подслушивать незамеченными. – Или призрак, если вы смелый. Мы ведь не торговца наркотиками обсуждаем.

Мы приблизились вплотную, и Марина постучала Скарборо по плечу, громко сказав:

– Бу! – и он чуть не выпрыгнул из дорогого костюма, выругался, как моряк.

– Господь всемогущий, – он взял себя в руки и развернулся к Лео. – Что это? Дешевая попытка напугать меня, чтобы я больше заплатил?

Лео не ответил сразу. Он быстро менял выражения лица от «привет, бывшая, которую я бросил, о, и мстительная подружка с тобой» к «не подходи ближе, это работа Лео Дарка». Так я читала перемены в его взгляде.

– Да вы шутите, – ровно сказал он, глядя на меня, а не на Скарборо. На пару секунд я потерялась в его глазах, как случалось со многими, ведь взгляд его очаровывал. Цвет колы с жженым сахаром. Глаза его прищурились с подозрением. Он не всегда смотрел на меня так. Эти глаза улыбались мне, хотели меня в прошлом. Наши жизни были много лет переплетены. Лео Дарк учил меня водить на своей первой машине, мне было семнадцать, ему – девятнадцать, и я помнила, мы много времени провели на заднем сидении той машины. Он не всегда был таким самовлюбленным, это программа испортила его. Дайте человеку микрофон и дизайнерскую одежду, и он будет думать только о себе, забыв об остальных вокруг. И опять я заставляла себя взять себя в руки, ведь я не могла впустить его в свое сердце дважды. Он ушел внезапно, встал с кровати, где оставалась я, и уехал в Лондон, едва его пригласили на ТВ. Если бы он написал мне письмо, там было бы что-то вроде: «Спасибо за пять лет, Мелоди, они были веселыми, но бесцельными, так что я бросаю тебя, как камень, чтобы следовать за судьбой на золотых улицах Лондона. С любовью, Лео (прибереги письмо, моя подпись скоро будет стоить целое состояние)».

– Лео, – я кивнула и повернулась к Скарборо. – Мистер Скарборо, я видела вас утром по телевизору и пришла предложить помощь.

– В моей передаче, – заявил Лео и встал плечом к плечу со Скарборо, создав стену, что не пускала в дом. – Спасибо, но, боюсь, у нас нет времени на зевак.

– Зевак? – фыркнула Марина, и я впилась в ее руку, пока она не ударила его.

Глядя на Скарборо, я вежливо улыбнулась:

– Я Мелоди Биттерсвит, хозяйка агентства охотниц на призраков. Мы – местные специалисты в этой области, мистер Скарборо, и я думаю, что могу вам помочь, – раньше я бы считала себя предательницей, забирая работу у Лео, но теперь… Что было, то прошло. Он потерял право на мою верность, когда бросил. Говорили, что сложное – это любовь, война и ловля призраков. Точнее, я так говорила, если он меня не исправлял.

– У него есть вся помощь, – сказал Лео. Глаза его пылали злостью, это не вязалось с ровным тоном голоса.

– Это мне решать, – процедил Скарборо, и я заметила брешь в их отношениях, которую хотел скрыть Лео.

– Может, мы и не из телевидения, – начала я.

– И не в глупых костюмах, – шепнула Марина, губы Лео скривились.

– Но, обещаю, что знаю, что делаю, так что могу справиться быстро.

Я смотрела на Скарборо, хотя Лео явно хотел вмешаться. Он мог вполне поднять руку, словно просил учителя заметить его. Он с трудом прятал все за показным спокойствием Шерлока. И положил ладонь на руку Скарборо.

– Донован. Можно называть вас Донни?

– Нет.

Лео замолк на секунду и продолжил:

– Донован.

– Мистер Скарборо.

– Ладно, мистер Скарборо, я пришел с высокими рекомендациями и поддержкой профессионалов, – Скарборо оглянулся на Лео и упомянутых профессионалов, но мы увидели там лишь двух светловолосых женщин в холле за ними. Одна держала шляпу Лео, другая – его портфель, они были в одинаковых черных мини-юбках и красных туфлях. Но одинаковой была не только одежда, а все в них. Они были идентичны.

– Черт возьми! Это пугает, – выдохнула Марина, я могла лишь согласиться. Лео, казалось, заполучил близняшек-барби.

– У меня есть команда, – возразила я, кашлянула громче, ведь понимала, что словно пыталась звучать как Мартин Лютер Кинг. Все четверо посмотрели на мою команду – Марину – по-разному. Скарборо был ошеломлен, глаза девушек были пустыми, а Лео насмехался.

– Марина Малонэ – команда?

Я спокойно кивнула.

– Марина в моей команде, да, как и остальные. Мистер Скарборо, – я повернулась к владельцу дома. – В этой области мою семью давно знают и уважают, и я могу предложить вам такие услуги.

– Ты не думаешь, что эти люди справятся? – он кивнул на Лео.

Я не посмела посмотреть в сторону Лео.

– Нет. Я говорю, что я лучше.

– Черт! – Лео сорвал с себя смокинг и махнул на близняшек, словно злой тореадор.

– Так? – я подняла голову. – Но Исаак думает иначе.

– Исаак? – Скарборо растерянно нахмурился.

Я скрестила руки на груди и кивнула. Я боялась, что начну усмехаться.

– Исаак. Ваш великий дядя.

– У меня нет дяди Исаака… – Скарборо неуверенно притих.

– О, да. Есть. Точнее, был. Он умер почти пятьдесят лет назад, но стоит прямо за вами.

Близняшки ожили, бросили вещи Лео на пол и помчались прочь из дома. Марина вскинула брови, торжествуя и глядя на Лео. Тот сглотнул и уже не был так уверен в себе, пока смотрел за плечо Скарборо.