Текст книги "Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков (ЛП)"

Автор книги: Китти Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Может, мне стоит заглянуть домой к Мелоди? – спросил Лео, я скривилась от ужаса, от чего я точно напоминала персонажа из «Уоллеса и Громита». Я не дышала, смотрела в темноту в конце переулка.

– Мы бы ее услышали, уверена, – бодро сказала мама. – Я передам все ей.

Он пожелал спокойной ночи, и я послушала, как его шаги удаляются. Моя ладонь лежала поверх колотящегося сердца, чтобы поймать его, если оно выпрыгнет из груди. Колокольчик на двери звякнул, и я шумно выдохнула.

– Я не думал, что можно ненавидеть Лео Дарка сильнее, чем я уже ненавидел, – голос Флетча в темном переулке был пустым. – Я ошибался.

Глава восемнадцатая:

– И как прошел ужин? – я была на кухне мамы и изображала невинного адвоката дьявола, если такое могло быть. Лучи солнца проникали в открытое окно перед ней, озаряя ее тонкие серебристые волосы, словно она была ангелом, что точно правдой не было. Какая мама пригласит на ужин бывшего парня дочери, не сказав заранее? Она была навязчивой, и я это терпеть не хотела.

– Паэлья пользовалась успехом, – сказала она, поставив на стол передо мной большую тарелку с яичницей и беконом. – А как твое свидание?

Я размышляла, как ответить. «Я соврала, чтобы не идти на твой ужин». Это она мне не простит. «У меня было незапланированное горячее свидание с Флетчером Ганном». Она бросит в меня завтраком.

– Он не пришел, – сказала я сухо.

– Что? – о, она изображала злость, но злилась она на воображаемого сицилийского парня, а не на меня, так что я победила.

Я пожала плечами, взяла нож и вилку.

– Но фильм я посмотрела. Было неплохо.

А попаду в ад.

– Но тебе стоило прийти, – возмутилась она, махая в мою сторону лопаткой. – Ты прекрасно знала, что у меня было бы место.

Я хотела выпалить: «Какое место? Рядом с Лео?», – но лишь жевала бекон и пыталась сделать вид «почему я не подумала об этом».

– Ага, стоило. Так было весело?

Она нахмурилась.

– Да. Случилось нечто забавное… – она замолчала и скривила губы, так она делала, когда не знала, как что-то сказать. – Перед тем, как мы сели, появился неожиданный гость.

– Да? – я сделала большие глаза и перестала жевать, как диснеевская принцесса перед важными новостями.

– Лео объявился.

– Лео? Лео Дарк? – спросила я.

Она кивнула.

– Надеялся увидеть тебя, но остался на ужин.

– И ты его не приглашала, он случай пришел, когда ты подавала паэлью? – я не знала, верить ей или нет. Она звучала убедительно, выглядела убедительно, но я сама ей врала, так что мешало ей?

– У меня же было пустое место, он его заполнил. Проблем не было, но, Мелоди, тебе стоит с ним поговорить.

Я нахмурилась и тихо фыркнула.

– Разве пару дней назад он не был для тебя плохим за то, что бросил меня?

Она выглядела раненой, села за стол напротив меня.

– Конечно, был. И есть, – подчеркнула она. – Но он взял на себя много ответственности с этим телевидением и девочками.

Я навострила уши.

– С близняшками?

Она кивнула.

– Ты знала, что он оплачивает их проживание здесь, их еду, все.

Я размышляла над этим секунду.

– Да, но ты знаешь, что они основали его фан-клуб?

Она кивнула.

– Он сказал, что они переключились на Лео после того, как Финбар Ханимен наложил на них запрет. Щекотливая ситуация, как я поняла.

– Погоди, – я нахмурилась, растерявшись. Финбар Ханимен исполнял похожую на нашу работу в районе Шотландии, и я сталкивалась с ним на мероприятиях. Он был еще эгоистичнее Лео.

– Ники и Вики были Ханиманками до того, как стали Дарканутыми? – это было самое странное предложение, что я когда-либо говорила. Лео и Финбар Ханимен были соперниками в Твиттере и жизни, так что было весело слышать, что они переключились с одного на другого. О, постойте…

– Финбар Ханимен наложил на них запрет?

Мама склонилась ко мне, словно делилась секретом.

– Они были одержимы им, угрожали всем, кто смел сказать про него что-то плохое. Угрозы в Твиттере, в Фейсбуке, и похожее. Вовлекли полицию, и им запретили приближаться к Финбару. И они перешли к Лео.

– Ладно, – медленно сказала я, вспоминая случай с подвалом. Может, не стоило так быстро их прощать. – И теперь он платит за них, как за личных помощниц?

– Между нами, Мелоди, не думаю, что у него есть выбор. Когда об этом стало известно, они уже были здесь и управляли его… Даркинутыми?

– Дарканутые.

– Они пришли к его порогу с чемоданами и представились его поклонницами. Он не знал ничего о проблеме с Финбаром, а они успели забросить ножки на стол.

Я не сказала маме, что они были и на моем пороге в слезах, но я начинала понимать, как они работают, я видела их теперь в новом свете. Звучало так, словно Лео связался с парой навязчивых фанаток, от которых теперь не знал, как избавиться. И ему явно льстило внимание к нему, но он и боялся, что они обезумеют и начнут ломать ему ноги молотком, если он выгонит их.

– Мелоди, милая, – мама сидела с чашкой чая в руке, она перекинула длинные серебристые волосы за плечо, пока смотрела на меня. – Мне не нравится это говорить, но, думаю, Лео приходил, чтобы предупредить, чтобы ты опасалась их.

* * *

– Твою мать! – Марина вскочила, когда я в понедельник все рассказала за кофе. – Опасалась? Ты не говорила маме, что они уже сделали первый ход?

Я покачала головой.

– Мама думает, что нам лучше работать с Лео на Бримсдейл Роуд.

– И дать им забрать всю славу, чтобы чокнутые тебя не тронули? А следующие дела?

Гленда Джексон сидела в кресле, я покачала головой, чтобы она не записала этот комментарий в книгу.

– Она просто беспокоится за меня. Вы понимаете.

– Не стоит. У тебя есть я, – Марина могла быть опасной.

– И я, – сказал Арти, сидящий рядом со мной на диванчике с полным ртом печенья с инжиром Нонны Малонэ. Я посмотрела на банку, размышляя, смогу ли приберечь остаток печеньиц в глазури, но тут с ужасом увидела, как голова Лестата появилась над краем стола, он потянулся к банке.

– Нет! – крикнула я и бросилась к нему, но было поздно. На его мордочке уже была глазурь, он пускал слюни на прекрасное угощение. Я могла выдержать его храп, утреннее пробуждение, но он перегнул палку. – Я возвращаю его, – прорычала я. – Запиши, Гленда! Лестат возвращается в приют, потому что портит мне жизнь!

Пес замер и задумчиво посмотрел на меня, пока я кричала, а потом продолжил жевать. Все смотрели на меня, и Гленда не пыталась записывать приговор Лестата. Она мне не поверила. Я хотела заговорить, но тут случилось что-то ужасное. Мои глаза наполнились огромными слезами, что потекли по моим щекам. Этого я не ожидала, это было как внезапная кровь из носа, которой нельзя управлять.

– О, нет, – Марина тут же сбегала за салфеткой и обвила рукой мои плечи. – Дело ведь не только в том, что Лестат ест печенье? Если в этом, то бабушка сделает еще.

Я моргала, прогоняя слезы, чувствуя себя ужасно глупо.

– Я в порядке, – всхлипывала я. – Дело не только в печенье, но и во многом. Дневник Агнес Скарборо был таким ужасным и печальным, и я не рассчитывала нажить себе врагов-близняшек, когда я начинала это, и я не знаю, как разобраться с этим делом, и я чуть не получила разрушительный секс с Флетчером Ганном вечером субботы, и теперь еще и Лестат съел все печенье, а оно было у меня любимым.

Все смотрели на меня, раскрыв рты.

– Это не записывай, Гленда, – сказала Марина.

– Особенно, о Флетчере Ганне, – сказала я, жалея, что не скрыла это. – И маме с папой не рассказывай. Ты знаешь, как они его ненавидят.

Бедная Гленда. Она оказалась между Биттерсвитов, помогая с делами.

– О, не расскажу, – убедила она меня. – Но, Мелоди, по своему опыту скажу, что разрушительный секс может еще произойти. Флетчер Ганн ужасно красив.

Я посмотрела на нее огромными глазами, этого я от нее не ожидала. Арти смущенно напевал гимн. Его лицо было красным, как вареная свекла.

– Думаю, стоит выгулять Лестата, – сказал он, забрал недовольного пса от коробки с печеньем и пошел к двери.

Гленда открыла выдвижной ящик стола и протянула мне шоколадку «Турецкое наслаждение» от «Cadbury». Этот момент был особенным, она всегда держала при себе запас такого шоколада, но я редко видела, чтобы его ели. Я не знала о личной жизни Гленды, но могла догадываться, раз пропущенный невероятный секс она посчитала ситуацией, достойной шоколада.

* * *

После обеда мы с Мариной и Арти сели в Булочку и поехали в сторону Бримсдейл Роуд.

– Возьми мой волшебный шар, Арти, – сказала я, и он умело ударил бардачок.

– А какой вопрос? – спросила Марина, появившись между нами. – Если про обжимания с Флетчером Ганном, то я и без шара скажу тебе нет. На то я и здесь.

Она была против отношений с Флетчем, потому что это могло снова разбить мне сердце.

– Нет, – сказала я. – Мне нужно знать, стоит ли делиться с Лео.

– Убери шар, Арти, – проворчала она. – Тебе не нужно помогать Лео выбираться из ямы, куда он завел себя с психо-барби. Я их не боюсь, и тебе не стоит.

– Но я боюсь их. Такие, как они, могут есть детей на завтрак, – отметил Арти, получив за это тычок в ребра. Я могла лишь кивнуть, ведь мы понимали теперь, что их безобидный внешний вид был обманом.

– Предупрежден – значит вооружен, – не сдавалась Марина. – Теперь мы о них знаем. А соперники есть в любом деле, Мелоди. Просто твои превратили себя в женщин-роботов из «Остина Пауэрса».

* * *

Дуглас ждал нас на кухне, когда мы вошли.

– Ты вернулась, – он вел себя не так беспечно, как обычно. – Я сомневался после того, как Исаак решил повести себя как полтергейст.

– Дуглас не знал, вернемся ли мы после поведения Исаака на выходных, – сказала я Марине и Арти.

– Повезло вам, что мы пришли, – сказала Марина. – Нам нужно поговорить с Исааком.

Я посмотрела на нее. Она не видела Дугласа, иначе вела бы себя не так ворчливо.

– Помнится, до этого с призраками говорила я?

Она вскинула плечо.

– Просто сказала.

Я посмотрела на Дугласа.

– Как он?

Он взглянул на высокий потолок кухни.

– Заперся на чердаке и не спускается.

Ладно. Гора не спускается, тогда поднимется Магомет.

– Там крикет, – сказал Дуглас. – Посмотрите со мной?

Я ощутила укол симпатии к нему, хотелось просто сесть с ним и смотреть игру, ведь он оставался парнем, что хотел смотреть спорт и с кем-то смеяться. Я не могла остаться с ним, но знала парочку, что могла.

Я передала просьбу Арти и Марине, мне было полезно, чтобы они были заняты вместе. Я хотела поискать Исаака одна, и я хотела знать, что они вместе внизу. Этот дом казался безопасным в начале, но после случая с подвалом, где показал себя Ллойд, я еще оказалась в торнадо из книг. О, я надеялась, что Исаак успокоился. До субботы он казался самым мирным из братьев Скарборо, я надеялась, что он пришел в себя. Был лишь один способ узнать.

Я постучала в дверь чердака. Я не знала, зачем, потому что он не мог бы помешать мне войти, но все же я хотела дать ему возможность отказаться.

Он не ответил. Я тихонько приоткрыла дверь и пошла внутрь. Как и ожидалось, он был в кресле, в руке был открыт один триллеров, что я принесла.

– Пришла поговорить про Чарльза, – сказал он, не глядя на меня.

– Да.

Он отложил книгу, медленно закрыв ее, а потом скрестил руки на коленях, глядя на них. Он не говорил какое-то время, и я не торопила его, потому что он явно готовил себя к разговору о важном.

– Мне нечего тебе сказать.

Правда? После почти двух минут полной тишины я ожидала чего-то большего. За две минуты я могла бы придумать что-то, включив шоколадные эклеры и Человека-паука, а Исаак ничего? Я собиралась задать ему конкретный вопрос.

– Чарльз был вашим сыном?

Он поднял голову.

– Откуда ты узнала о нем?

– Мы нашли стопку дневников вашей матери в подвале. Она записала его имя и дату рождения, а рядом – «мой первый внук». И больше она ничего о нем, вроде, не писала.

Он снова молчал, а я ждала.

– Тогда ты знаешь столько же, сколько и я, – сказал он. – Я никогда не видел Чарльза.

– Нет, не столько же, – медленно сказала я. – Исаак, кем была мама Чарльза?

Исаак улыбнулся.

– Цилла, – одно слово было переполнено любовью. – Ее звали Присцилла, она была самой красивой девушкой в мире.

Мое сердце учащенно билось из-за Присциллы, потому что у Исаака был такой же вид, как у мамы, когда она говорила о моем отце, и у бабушки, когда она вспоминала дедушку. Вид, полный любви, и я скрестила пальцы, опустившись на пыльное кресло напротив него, надеясь, что он расскажет хоть что-то, что поможет мне раскрыть секреты дома Скарборо.

Глава девятнадцатая:

Исаак вернул меня в осень 1910, к смерти Дугласа. Его выгнали из семьи, он отправился в Мидлендс без планов на жизнь, а потом нашел работу грузчиком в порту в Хале. Там он вызвался добровольцем в армию при Первой Мировой войне, а потом со многими ранеными оказался в военно-морском госпитале.

– Присцилла была одной из медсестер, – сказал он и печально улыбнулся, произнося ее имя. Он рассказал мне, как она ухаживала за его сломанной ногой и разбитым плечом, как она всегда находила время, чтобы прочитать ему газету в конце своей смены каждый день. – Я знал, – сказал Исаак, качая головой от воспоминаний. – Я знал, что она моя единственная. Как только я открывал глаза, она уже была рядом. Она была ангелом.

Он становился сильнее, и они сближались, и потом обручились. Но дата свадьбы приближалась, а он никак не мог рассказать ей о своей семье, о том, что его обвинили в убийстве. Он хотел рассказать ей, но за месяц до свадьбы она забеременела, и он понял, что ситуация безнадежна.

– Я был эгоистом, Мелоди. Я притворился, что у меня может быть нормальная жизнь, но разве мужчина может так поступить с женщиной, которую любит?

Он слишком поздно понял, что свадьбой приговорит Присциллу к жизни жены подозреваемого в убийстве, и их ребенок будет жить в такой же тьме. Это не давало бы им жить нормально, от них все могли отвернуться.

– Она могла подумать, что я не любил ее так сильно, – прошептал Исаак так тихо и с болью, что я едва его услышала. – Но это не так. Я ушел, потому что любил ее слишком сильно, чтобы обрекать на такое.

* * *

– Присцилла Элизабет Хенсон, – я сотый раз назвала имя матери Чарльза, когда мы вернулись в офис. – Мы знаем лишь, что она была медсестрой в Халле при Первой Мировой войны, и она родила Чарльза Фредерика, наверное, Хенсона 22 июня 1920.

– Моя мама любит такое, – сообщил Арти. – Она смогла отследить родословную моего дедушки до 1300-х, как-то так. И теперь это у нас на стене в прихожей.

Мы с Мариной медленно подняли головы. Мы не знали, с чего начать, но тут, как оказалось, мог помочь Арти.

– Мой очень-очень-очень далекий дядя Катберт умер от чумы, – мрачно сообщил он. – Потому мама позволяет мне скармливать Пандоре крыс.

Я поежилась.

– Пандора – это питон?

Он кивнул.

– Папа назвал ее в честь Пандоры из книг Адриана Моула, он любил ее.

Я знала, что порой нужно просто кивнуть. Это был тот случай. Я посмотрела на часы и закрыла ноутбук.

– Уже пять, народ. Арти, как думаешь, твоя мама сможет поискать что-нибудь? Судя по твоим словам, она знает, где можно искать.

Он радостно кивнул.

– Мама любит играть в сыщика.

За ними громко хлопнула дверь, и мы остались с Лестатом наедине.

– И снова мы с тобой, – сказала я ему, он исчез за диваном. Когда он вернулся, он принес одно из печений с инжиром. Я бросила в него недовольно карандаш, но он устроился удобнее, чтобы съесть печенье. Он точно издевался.

Я не любила напиваться, но мне хотелось бренди перед сном. Почти все в жизни перевернулось с ног на голову, и я надеялась, что бренди успокоит мои мысли, чтобы я смогла отдохнуть. А потом пришли сны, полные солдат и супергероев, факты путались с выдумкой. Я не помнила деталей, но проснулась с мокрыми щеками, и я не могла ничего поделать с тем, что Лестат лижет мое лицо, потому что ему нужно на улицу.

* * *

– Начнем вторник с хорошего, – сказала я, повернувшись, и указала на Арти. Он был у холодильника и застыл с бутылкой молока в руке. – Арти, поведай хорошие новости с поиска.

Я смотрела утренний повтор «Ученика» и вела себя очень решительно. Я не собиралась никого увольнять, но я была начальницей. Это агентство основала я, и я не собиралась дрожать и отдавать славу Лео Дарку.

Арти с ужасом застыл и нервно почесал шею.

– Эм, ей нужно было вечером уйти, – сказал он. – Но она сделает это сегодня. Может, уже делает, – уверенно продолжил он, дрожь в его голосе заставила меня подумать, что я властным поведением я перегнула. Я не хотела пугать его, а его маме я даже не платила.

– Это уже хорошо, Арти, – сказала я. – Молодец, – он расслабился и налил молоко в напиток, что только что сделал. – Марина? – я повернулась к ней, в ее глазах страха не было. Я не удивилась, Марина не боялась ничего, в отличие от меня.

– Мелоди, – она вскинула брови, а потом потянулась к сумке и достала банку с печеньем. – Я попросила Нонну сделать еще печенья с инжиром.

Ох, она знала, как на мне играть. Я сглотнула, когда она подняла крышку и показала двойной слой печенья в сахарной пудре. Лестат пошел к Марине. Я схватила его за шкирку, но он выскользнул. Хотя ему не повезло, Марина тут же закрыла крышку и пригрозила ему пальцем, пока он не опустился у ее ног.

– Не в этот раз, песик.

Я кивнула Марине, а потом схватила ручку и постучала ручкой по столу, собираясь подытожить прогресс.

– Итак, что у нас есть? В субботу Скарборо дал мне всего неделю на решение проблемы. Уже вторник, у меня осталось максимум пять дней. Я думаю, что братья застряли в доме из-за загадки убийства. Дуглас не виноват, один из братьев вонзил нож в его спину. Эта причина логична, – Марина и Арти смотрели на меня, ловя каждое слово. – Причину, по которой там Исаак, я тоже вижу. Он хочет вернуть себе чистое имя. Это логичное желание, – их кивки меня воодушевили. – А вот Ллойд… с ним сложнее. Он ходит по дому в шелковом халате, задрав нос, смотрит на всех так, словно тут он точно оказаться не планировал.

Я подозревала, что Ллойд играл важную роль, и если бы он хотел уйти, он мог признаться, что убил Дугласа, и они разошлись бы. Так что все было странно.

– Так что я предлагаю найти нож, которым ударили Дугласа. Подозреваю, что он еще где-то в доме, и нам нужно найти его и надеяться, что место, где мы его найдем, как то заставит ряд из домино падать.

Марина весело рассмеялась.

– До домино я еще понимала.

– Перегнула?

– Не нужно изображать Агату Кристи, чтобы впечатлить нас, – сказала она и пальцами скользнула в банку с печеньем, чтобы дать его мне, но не привлечь внимание Лестата. – Потому что мне кажется, что ты прекрасно справляешься, оставаясь собой.

Я взяла печенье и попробовала его, радуясь, что я знаю Марину Малонэ.

* * *

Люди могли говорить о Булочке все, что хотят, но она была в моей команде. Иначе она ржавела бы во дворе или использовалась стариком, который редко выезжал бы на ней, а тут она трудилась каждый день для девочек (и парня). Мы ехали в ней, трясясь, пристегнутые, двигаясь к Бримсдейл Роуд, и хотя трясло нас ужасно, я не сомневалась, что мы доберемся до нужного места, как к дому Скарборо, так и к самим Скарборо.

Марина сидела рядом со мной и разглядывала список мест, что составил для меня Исаак.

– Один подвал обыскивать неделю, – отметила она, грызя ноготь и хмурясь.

– Предлагаю оставить подвал напоследок, – я не была пугливой, но возвращаться туда не хотелось.

Марина кивнула и пробормотала отвлеченно: «Без возражений», и потом сложила листок и на автомате спрятала в лифчик к телефону.

– Мама сказала, что позвонит, если найдет что-то интересное о Чарльзе, – сказал Арти. – Хотя она ушла утром, ей нужно петь в доме престарелых за углом по вторникам.

Я думала над этим. Мы с Мариной были из больших семей, которые всегда боролись за место под солнцем. Семья Арти, похоже, была тихой и скромной, небольшой, но все в ней заботились друг о друге и о других людях, не кичась этим.

– Все тихо, – сказала Марина, глядя на дом Скарборо десять минут спустя.

– Это уже хорошо, – я забрала все, что нужно было взять внутрь. Черные пакеты, вдруг мы намусорим, молоток и долото на всякий случай, а еще верные перчатки.

Арти следил за тем, как я собираюсь.

– Ты понимаешь, что у тебя набор классического убийцы?

– Надеюсь, ты взяла большие мешки для мусора, – мрачно сказала Марина, мы пошли к задней двери дома, чтобы попасть в него.

Глава двадцатая:

Ллойд напряженно сидел за столом на кухне, когда мы вошли, и он быстро положил сверху газету, чтобы скрыто факт, что он писал в девчачьем дневнике. Мы не отреагировали на это, Марина и Арти говорили и не заметили его, а я видела выражение лица Ллойда, которое не было доброжелательным.

– Доброе утро, Ллойд, – сказала я скорее для остальных, а не для Ллойда Скарборо.

– Исаак сказал, что ты нашла дневники нашей матери.

Я опустила свой набор убийцы на стол и медленно кивнула.

– Мы нашли.

– Я хочу их. Это не ваши вещи, не вам выносить их из дома.

Он был, конечно, прав, но и ему они не принадлежали.

– Дневники нынче принадлежат Доновану Скарборо, а он меня нанял, так что он не против.

Ллойд фыркнул.

– Не хочу плохо говорить о мертвых, но мама у нас была странной. На ее слова полагаться не стоит. Тебе же не говорили, что она убила себя, да?

Я была потрясена. Агнес убила себя? Бедная женщина.

– Когда? – прошептала я.

– На Рождество в 1922, – он посмотрел на потолок. – Моя жена старалась и готовила ужин на четверых, она могла хотя бы сделать это после. Она всегда драматизировала.

Я могла спросить его, не унаследовал ли он это, но удержалась.

– Я верну дневники, когда закончу с ними.

Ллойд уставился на меня, я смело выдержала его взгляд. Честно говоря, я не любила спорить со старшими, даже если этот старший умер в 1971.

– Я бы хотела увидеть Исаака, – я старалась говорить вежливо. Я видела, что Ллойд хочет запретить мне, но как он мог? И где Исаак? В магазине? В больнице? Тусуется на Ибице? Нет. Исаак Скарборо был здесь, и мне нужно было его найти. – Все выше? – спросила я, понимая, что Исаак, скорее всего, на чердаке. – Тогда начнем искать сверху.

– Что искать? – спросил Ллойд, стуча по столу пальцами так громко и нетерпеливо, что я не понимала, как Марина и Арти не слышали это.

– Орудие убийства, – сказала я и смотрела на него. На миг я заметила вспышку гнева в его глазах, а потом он резко исчез. Так призраки уходили с важным видом.

* * *

Исаак ждал нас в кресле, когда мы поднялись на чердак.

– Без собаки сегодня?

– Мы оставили его с бабушкой.

– Судя по тому, что я помню о твоей бабушке, вечер его ждет веселый, – сказал Исаак. Он, видимо, был прав. Бабушка говорила, что хотела взять Лестата наверх, показать его дедушке, ведь тот любил собак. – Вижу, ты готова ко всему, – Исаак посмотрел на молоток и долото в руках Арти.

– Мы хотели начать обыск, – улыбнулась решительно я. – Можно начать отсюда?

Исаак кивнул.

– Я пытался искать сам, но коробки закрыты плотно, и я не смог их открыть, – он протянул старые дрожащие руки, словно слабость оскорбляла его.

– Даже в гневе?

Он был уязвлен.

– Я бы в тебя книгу не бросил.

– Не думаю, что стоило бросать их вообще, – сказала я, вспоминая ужас на лицах потенциальных покупателей, а еще порез над глазом Лео.

Марина шагнула вперед и дала нам с Арти перчатки.

– Надевайте перчатки, народ. Нам лучше не оставлять следов.

– Спасибо, Малдер. Хотя убийство прошло сто лет назад, вряд ли мы что-то испортим, – сказала я, но сунула пальцы в перчатки. Если боги удачи улыбнутся нам, мы найдем орудие убийства, и я хотела, чтобы оно пригодилось. Исаак говорил, что у семьи брала отпечатки для расследования, и полиция могла найти их на ноже, если он был не тронут.

Марина и Арти начали обыск, а я повернулась к Исааку.

– А вы можете рассказать, кто жил в доме после 1910.

Он нахмурился, размышляя.

– Точно мои родители, а потом мама осталась одна, ведь отец умер в 1918. Ллойд женился на Мод, они жили со своим сыном отдельно, а сюда въехали, когда мама умерла, – он покачал головой и шумно выдохнул. – Думаю, он был рад стать лордом поместья. Он всегда думал о себе выше, чем был, – он недовольно смотрел вперед.

Я делала заметки, чтобы ничего не забыть.

– У них были дети?

Исаак покачал головой.

– Только один.

– А у вас? – мягко спросила я. – У вас были дети после Чарльза?

Он помрачнел и покачал головой. Я ожидала это, но нужно было проверить. Я подумала о том, что он говорил до этого.

– Значит, Ллойд и его жена провели тут остаток жизни?

– Он был вдовцом, когда я вернулся сюда вот так в 1968, – он указал на свое призрачное тело. – Дуглас уже был здесь, конечно, и мы ждали Ллойда, и он умер в гостиной в 1971.

Я вспомнила первый разговор с братьями о смерти Ллойда. Он был почти три недели назад, а казалось, что мы заняты этим намного дольше.

– После этого здесь жил сын Ллойда с женой и их сын Донован, – мы подумали немного о Доноване. – Остальное ты знаешь.

Я дописала и закрыла блокнот.

– Спасибо, Исаак. Знаю, это непросто, но это могло помочь.

– Надеюсь, – вздохнул он, а потом прижался головой к спинке кресла и закрыл глаза. – Мне надоело. Я слишком долго на этой земле, Мелоди. Пора уходить.

* * *

Марина убрала челку с глаз пару часов спустя, вытирая пыль со лба при этом. Мы еще не закончили с чердаком, работа была тяжелой и бесплодной.

– Ничего. Книги, картины, одежда, столько барахла… без обид, – добавила она, посмотрев на кресло Исаака, но он не открывал глаза. Он вдруг сдался, и это показывало, что и призраки могут доходить до конца существования, как и живые.

– Я искал поднимающиеся половицы, проверил стены и ящики, – сказал Арти, появляясь из-за одной из поддерживающих балок с долотом в заднем кармане. – Чисто.

Мы провели все утро на чердаке, лазая на четвереньках, но ничего не получили.

– Думаю, чердак можно вычеркнуть из списка, – сказала я, кивая Марине.

Она растерялась.

– У меня нет списка.

– Ты положила его к своему телефону, – сказал Арти, кивнув на ее грудь. Мы посмотрели на него. – Что? – пожал плечами он. – Вы же хотели, чтобы я все замечал?

Марина вытащила листок и развернула его, а потом посмотрела на него.

– А ручка? Или ты не заметил?

– На столе у кресла Исаака, – парировал он и передал ей ручку, чуть поклонившись.

Она ровной линией вычеркнула чердак, а потом спрятала список обратно, Арти успел отвести взгляд.

Мы спустились с чердака к вершине широкой лестницы и отправились к спальне.

– Пять спален, – сказала я, считая двери. – Начнем с ближайшей и пойдем дальше.

– Мы как подразделение SWAT, все зачищаем, – сказал Арти. – Все проверяем.

Я вытащила блокнот из кармана и озвучила им родословную.

– Есть проблема. Дом видел три поколения после смерти Дугласа. Место могли изменить пять раз после того, как оружие спрятали, если его вообще прятали. Значит, его могли спрятать так хорошо, что никто не увидел.

– Или кто-то нашел его и уже избавился, – сказала Марина, прислонившись к стене у двери одной из спален, пока она разворачивала серебряную упаковку жвачки.

– Или его кто-то перепрятал, – предположил Арти.

– Сплошные но и может, да? – было неприятно знать, что мы могла ничего не найти, но что-то подсказывало мне продолжать. Инстинкт был моим основным умением, я знала, что его нельзя игнорировать. А когда я пыталась это делать, случалось что-то неожиданное, как Лестат.

Я росла Биттерсвит, я привыкла полагаться на умения, отличные от навыков других девушек. Я не жила, слушаясь Фейсбука или журналов, я выработала свой стиль, оглядываясь на моду. Я никогда не была популярной, это меня не беспокоило, потому что мне нужны были лишь черный лак. Марина и мои инстинкты. Я становилась старше, добавились сладости и супергерои, а еще конверсы, но инстинкт был частью моего наследия Биттерсвит дольше, чем моя красная помада. Инстинкт был важной частью моего выживания, и он говорил мне, что в стенах этого дома еще есть секреты.

Я хотела предложить устроиться в Булочке и пообедать, когда зазвенел телефон Арти в его кармане.

– Тема из «Индианы Джонса»? – сказала я, узнав тут же мелодию.

– Я вчера поменял, – сказал он, глядя на экран. Меня его выбор порадовал, я надеялась, что он отражал факт, что Арти нашел приключения в жизни, став частью агентства. – Это мама, – просиял он и включил громкую связь, чтобы мы слышали новости.

– Малыш Арт, – заговорила она. – Ты меня слышишь, сарделька?

– Да, мам, – сказал он и издал смешок, потому что ее голос эхом разносился, отражаясь от высокого потолка. – Ты говоришь по громкой связи, так что тебя все слышат.

– О, ясно! – она вдруг зазвучала застенчиво. – Я еще так не говорила. Мне даже петь захотелось!

– Не стоит, мам, – быстро сказал он, она не успела даже вдохнуть. – Ты что-то нашла?

– Арти, ты меня знаешь. Я ищейка, сыщик, называй, как хочешь, – он кивал. Ее игра придавала ей очарования, а он явно привык к этому, потому что терпеливо ждал. – Ты дал мне запах. И я, как терьер, копала, копала, пока не нашла кость.

И все же я хотела бы, чтобы она перешла к делу, мы никуда не успевали, и я хотела есть.

– Она нашла кость? – прошипела Марина.

– Ты нашла кость, мам?

Я не знала, ходила ли его мама на курсы актерского мастерства, или она такой родилась, но она сделала паузу в стиле Дермота О’лири, когда он сообщал победителя «Х-фактора». Я почти слышала барабанную дробь, пока мы смотрели на телефон Арти.

– Нашла ли я кость? – выдохнула она. – Нашла! – ее голос дрожал от радости. – Чарльз Фредерик Скарборо Хенсон, родился в госпитале в Халле у Присциллы Элизабет Хенсон 22 июня 1920. Отец неизвестен.

– Неизвестен? – сказала я. Остальное я знала, но это было удивительным.

– О, ей пришлось это написать, милая, ведь она не была замужем, и его там не было, – сообщила миссис Элиотт. – Но она дала ребенку фамилию и Скарборо, значит, отца она все же хотела включить.

– Верно, – сказала я громче, чтобы она меня слышала. – Это отлично, спасибо, миссис Элиотт.

– О, я еще не закончила, милая, – рассмеялась она. – Есть и еще, если у вас есть время?

Я надеялась, что она это скажет.

– Продолжайте, – попросила я, мы с Мариной приблизились к Арти, чтобы ничего не упустить.

– Чарльз вырос, женился на любимой Эванджелине перед Второй Мировой войной. Она была беременна, когда он ушел, и он, к сожалению, домой не вернулся. Он умер, служа в британской армии, а Эванджелина осталась растить их сына, Ричарда Чарльза Скарборо Хенсона.

В глазах Марины уже были слезы, я тоже была близка к этому. История этой семьи была запутанной и поразительной, и я знала Исаака уже довольно хорошо, чтобы понимать, что для него это будет ударом. Он оставил Присциллу и Чарльза, чтобы на них не было клейма семьи убийцы, но Чарльз прожил недолго, и Присцилла сама несла горе от потери ребенка.