Текст книги "Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков (ЛП)"

Автор книги: Китти Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Annotation

У Мелоди Биттерсвит непростая жизнь. Она одинока, любит сладкое и супергероев, ее семью считают безумцами, а она видит мертвых. И как это они не повесились на дереве? Проснувшись в одиночестве в двадцать седьмой день рождения, Мелоди понимает. Она не может больше принимать важные решения, полагаясь на волшебный шар, пора все менять. И через два месяца она уже гордый владелец собственного агентства охоты на призраков, как в фильмах, но без белых комбинезонов. Она флиртует со своим бывшим – Лео Дарком, мирится с врагом в переулке и находит мопса по кличке Лестат. Жизнь из тусклой становится взрывной и замедлятся не собирается. Мелоди нанимают очистить от призраков Дом Скарборо, там нужно раскрыть убийство, а тут ее отвлекают двое очень красивых мужчин… Добро пожаловать в Чейплвик, место, где по ночам случается всякое, место, где открыто агентство охотниц на призраков.

«Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков»

Глава первая:

Глава вторая:

Глава третья:

Глава четвертая:

Глава пятая:

Глава шестая:

Глава седьмая:

Глава восьмая:

Глава девятая:

Глава десятая:

Глава одиннадцатая:

Глава двенадцатая:

Глава тринадцатая:

Глава четырнадцатая:

Глава пятнадцатая:

Глава шестнадцатая:

Глава семнадцатая:

Глава восемнадцатая:

Глава девятнадцатая:

Глава двадцатая:

Глава двадцать первая:

Глава двадцать вторая:

Глава двадцать третья:

Глава двадцать четвертая:

Благодарности

Любовь и благодарности всем блогерам, обзорщикам и читателям, что помогают книгам. Ваше время, верность и дружба не остаются незамеченными.

«Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков»

Китти Френч

Серия «Женское агентство охотниц на призраков» #1

Переводчик – Лена Меренкова

Оформление – Наталия Павлова

Перевод выполнен для группы –

Глава первая:

– Как ты проводишь свободное время, Мелоди?

Я посмотрела в его красивые карие глаза и соврала.

– Знаешь ведь, все как обычно, – я пожала плечами, показывая, что абсолютно нормальна. – Много читаю… Хожу в кино. И все такое.

Я смотрела, как Ленни переваривает мои слова, и выдохнула с облегчением, когда его глаза засияли.

– Какие жанры?

– Фильмов или книг? – спросила я, растягивая время, ведь на самом деле у меня не было возможности заниматься таким.

– Фильмы. Боевики или романтика? Нет, дай угадаю, – он прищурился, разглядывая меня. – Ты похожа на любительницу романтичных комедий.

– Да? – искренне удивилась я. Невысокая я больше походила на Уэнзди Аддамс, чем на диснеевскую принцессу. Может, я и перегнула, но вы поняли: я брюнетка, а мой вкус в выборе одежды многим не нравится. Вряд ли кто-то смотрел на меня и думал, что я причудливая. Может, Ленни видел что-то, что упускали остальные, в том числе и я. И это мне даже нравилось, ведь все, кто знал про мою семью, относились ко мне предвзято, ведь вся моя семья странная.

– «Четыре свадьбы»? – с надеждой спросил он.

Я кивнула, не признавшись, что в этом фильме мне понравились только похороны.

– «Отпуск по обмену»?

Я снова попыталась изобразить интерес и промолчала, ведь была уверена, что ему не захочется слушать, как я лучше воткну в глаза иголки, чем буду смотреть на слишком позитивную Кейт Уинслет, ведущую в бассейн старика.

Я была рада, когда принесли счет, и мы смогли уйти оттуда, ведь Ленни вел разговор, а я умудрялась убеждать его, что поспеваю за ним. Может, все еще изменится.

Ленни подъехал на скучном седане к моему дому, остановившись на брусчатке и выключив двигатель. Я не была против скучного. Я уже привыкла к скучному, так что я соблазнительно улыбнулась ему, понадеялась, что мама будет спать, и пригласила его на кофе.

«Только бы все прошло хорошо», – почему я не могла просто поцеловать его на прощание, пообещать продолжение языком и уйти? Он бы позвонил снова, я уверена.

Но нет. Я жадно потащила его через черный ход, прижав палец к губам, показывая, что нужно вести себя тихо, пока мы проходили мимо квартиры мамы и по старой деревянной лестнице в мою квартиру.

Он положил ладонь на мою талию, пока я поворачивала ключ, по спине бежали мурашки. Только посмотрите, как по-взрослому я сегодня себя вела! Ужин с красивым мужчиной, разговор, а теперь еще и кофе… а там и пошалить можно. Я не была девственницей, но мою личную жизнь устроить давно не удавалось. Под «давно» я имею в виду последние два года после нашего с Лео расставания. Точнее, это Лео бросил меня, сославшись на разные интересы. Ха. Если учесть, что моя безумная семейка была единственными психами в городе, если не считать его, то он был отчасти прав.

Но хватит о Лео и моей жалкой личной жизни. Сейчас я не хотела, чтобы Ленни узнал о моей семье, я желала, чтобы он и дальше видел меня крутой и нормальной девушкой, и чтобы поцеловал меня.

– Ты напоминаешь мне Клару Освальд, – прошептал Ленни на верхних ступеньках. – Большие карие глаза и умные остроты. Это очень сексуально.

Боже, похоже, он коснулся губами моей шеи! Дверь порой заклинивало, и я открывала ее плечом, но в этот раз я не хотела выглядеть как полицейский, вламывающийся внутрь. К счастью, Ленни этого не увидел, он прошел за мной в комнату. Я включила настольную лампу и обнаружила на кофейном столике свою маму в слишком коротком синем пеньюаре, вскинувшую руки в потолку и закинувшую голову.

– Черт! – выругался Ленни, испугавшись. И его нельзя было винить. Моя мама была красивой женщиной роста балерины, худой и с серебряными волосами, что ниспадали волнами ниже ее лопаток. Не седыми. А серебряными, такими они были с ее рождения, и сейчас казалось, что ее только что распяли на моем столике.

Я вздохнула и опустила сумку рядом с торшером. А я была нормальной.

– Эм, мама?

Она медленно сделала пару вдохов и открыла глаза, став из безумной леди почти нормальной женщиной. Она уставилась на нас.

– Боже правый, Мелоди, – проворчала она, упирая руки в бока. – Я почти установила связь. Он прячется на чердаке, уверена.

Я рискнула оглянуться на Ленни, а он уже явно не целовал мою шею.

Он вскинул брови, безмолвно спрашивая: «что происходит?», а потом отвел взгляд, когда мама поманила его, как сирена рыбака на камни.

– Вашу руку, юноша.

– Нет! – почти заорала я, но Ленни уже пересек комнату, протягивая руку. Мама хитро посмотрела на меня, спустилась со стола и схватила Ленни за руку.

– Длинная линия жизни, – прошептала она, водя красным когтем по ладони Ленни.

– Мама, – предупредила я, но она делала вид, что не слышит мой серьезный тон. Я другого и не ожидала, ведь она уже так делала. Хотя фишка со столом была новой, но она была умелой в том, чтобы проверять моих парней, подходят ли они для жизни с нашей сумасбродной семейкой. Хотя тут ей доверять нельзя было. Лео прошел ее проверку блестяще, и чем все кончилось? Мое сердце было разбито, а он попал в сюжет в утреннем выпуске новостей как клиент психушки. Так где справедливость?

В этот раз скелет появился из шкафа рановато. Рано или поздно это раскрылось бы, и, несмотря на мои попытки привязать к себе Ленни, долго это избегать не вышло бы.

Меня зовут Мелоди Биттерсвит, и я вижу мертвых людей.

И не только я. Но пока что я последняя в долгом роду Биттерсвитов с этим даром или проклятием, зависит от того, как посмотреть на это. Моя семья давно праздновала нашу странность, она повлияла и на бизнес нашей семьи – «Веселых духов» на улице Чейплвик. Мы были здесь дольше, чем настоящая церковь в конце улицы. Потому, видимо, нас и принимали в городе как ребят со странностями, но своих ребят со странностями. Начиналось все с маленького магазинчика в одну комнату размером, а теперь это был целый ряд после двухсот лет; и теперь у нас были три здания с террасами, случайно собранных в одном большом хаотичном месте. Они были и работой, и домом не только для меня, но и для моей мамы Сильваны и для ее мамы, Дайси. Вообще-то бабушку звали не Дайси, а Парадайс, но она предпочитала Дайси после встречи с моим дедушкой Дюком в свой пятнадцатый день рождения, когда он написал на стене здания «Дайси и Дюк» внутри сердца мелом. Он будто написал это на ее сердце.

– Сильвана!

Помяни черта. Они спать не собираются?

Я открыла дверь и обнаружила на пороге бабушку с рукой, поднятой для стука. Думаю, можно было радоваться, что она хотя бы оделась прилично, если так можно было описать шелковое лиловое кимоно до пола с драконами на нем. Ее золотые волосы были, как обычно, элегантно собраны на голове, а губы ее пылали алой помадой. Многие даже смотреть на это не смогли бы, но бабушка была уверенной в себе и красилась искусно этой помадой. Она проплыла мимо меня, не поздоровавшись, и уставилась на маму с Ленни, держащихся за руки.

Боже.

Начну-ка я это утро с клятвы, что я найду себе новое место жительства, чтобы со мной в одном доме не было мамы и бабушки. Не поймите меня превратно, это место было прекрасным, и я любила семью. И, теоретически, у меня было здесь личное пространство. Мама и бабушка жили на первом этаже за «Веселыми духами», а я – в небольшой квартире на втором этаже. И мне это нравилось чаще всего, ведь у меня был свой маленький дом, но я оставалась рядом с семьей. Это было хорошо и круто, вот только моя семья была сумасшедшей и могла в любой момент появиться в моей квартире, используя второй ключ, что я давала им для экстренных случаев, а не для того, чтобы меня смущать.

– Почему Сильвана развлекается с мужчиной, что вдвое ее младше, в твоей квартире? – бабушка смотрела то на меня, то на мою маму. – Нужно было сказать, что ты ждешь встречи, милая. Я бы ушла, – она коснулась ладонью ее волос. – Хоть полотенце на дверную ручку повесила бы. Разве не так о таком сообщают? Чтобы не стучали, когда в комнате занято.

Она была довольна собой, а по одному взгляду на Ленни было понятно, что он уже думает, как убежать от этих дам, написав мне потом, что это было худшее свидание в его жизни. Его взгляд переместился от меня к двери, и я почти слышала, как он просит меня выпустить его невредимым.

– Это не мамино свидание, а мое. Было, – проворчала я и отвлеклась, ведь пенсионер с пивным животом и в запятнанной супом рубашке медленно спустился с потолка, из-под его широких шорт торчали худые ноги. Помните ведь, я вижу мертвых? Как и мама с бабушкой, и они тоже смотрели, как он спускается, с одинаковым отвращением.

– Наконец-то, – сказала мама и отпустила руку Ленни, найдя новую жертву. – Я два часа гонялась за тобой по этому зданию. Твоя жена хочет знать, что ты сделал с деньгами, что она спрятала в зеленом чайнике. И она говорит, что тебе лучше проиграть их в ставках, иначе она с тобой разберется.

Бабушка закатила глаза.

– Вряд ли она с ним уже разберется. Он шесть недель как мертв.

– Тебе хорошо говорить, ведь ты спишь со своим мужем, хотя он уже двадцать лет как умер, – мама отбросила серебряные волосы на спину. Туше.

Ленни заскулил и помчался к двери, успев выпалить: «Появились дела, мне пора», а потом побежав по ступенькам, перепрыгивая их. Я услышала, как дверь снаружи хлопнула. Наверное, теперь он прощается со своим ужином.

* * *

– Завтрак, милая?

Утром мама вела себя так, словно ничего не случилось ночью, когда я вошла босиком в теплую кухню, выполненную в фермерском стиле. Это была общая кухня мамы и бабушки.

Все было двояко, знаю. Я возмущалась, что они ходили ко мне, но сама заходила к ним, как к себе, но виновата была мама. Она оставляла открытой дверь и заманивала меня запахами еды, а я не могла пройти мимо сладкого. Думаю, она нашла способ пускать запах свежих вафель в древнюю вентиляцию дома. И она знала, что я не сдержусь. Сахарная тревога! Тревога! Мелоди Биттерсвит прибыла на уютную кухню мамы за сладостями и с возмущениями насчет личной жизни!

– В этот раз вафлями ты не откупишься, – проворчала я. Почти всю ночь я ворочалась, думая о том, что моя жизнь катится в никуда, и что-то нужно менять. – Где бабушка?

– За тобой, – я обернулась, пока бабушка рычала, показывая руками пасть волка, веселясь. Она все еще была в расшитом лиловом кимоно, она налила себе крепкий кофе и устроилась за деревянным столом.

– Я рада, что вы обе здесь, – сказала я, отодвигая один из стульев, а они все были разными, и наливая сироп на вафли, от которых пыталась отказаться. Я бросила туда еще и голубику, чтобы заглушить вину из-за большого количества сахара. – Мне нужно вам кое-что сказать.

– Забеременела, наконец? – глаза бабушки сияли, она хлопнула в ладоши.

– Если вспомнить, как вы отпугиваете моих парней, это маловероятно, так ведь?

Мама не скрывала радости:

– Когда женятся на женщине, женятся и на ее семье.

Я стиснула зубы, и мысли о моей судьбе придали мне сил.

– Я начинаю свой бизнес.

Они повернули голову и уставились на меня огромными глазами. Я вдруг поняла, что все вышло.

– В пустой комнате под моей квартирой, – продолжила я. «Веселые духи» было таким просторным местом, что несколько комнат пустовали, и большая на первом этаже как раз подходила мне. Там был свой выход на улицу, куда могли приходить клиенты, а еще был большой камин, чтобы согревать место холодными месяцами.

Технически комната была в моей части здания, и я не ожидала возражений.

– Но это мой склад, – сказала мама, замерев со сковородой в руке.

Я с сарказмом посмотрела на нее.

– У тебя нет там склада.

Она не могла спорить. Мы имели дело с мертвыми. А им не нужны были полки.

– Я пару раз проводила там сеансы, – отметила бабушка.

– Да, и в последний раз сказала, что больше этого там делать не будешь, ведь там негативная энергетика.

Я подозревала, что под сеансами она подразумевала местный клуб картежников, и бабушке просто надоело быть и с живыми людьми, и с духами, что приходили с ними. Но сегодня ее обвинения должны пойти мне на пользу.

– Мне двадцать семь, – напомнила я. – Пора мне встать на ноги.

Мама посмотрела под стол на мои ногти на ногах, черно-белые в крапинку, и браслет на лодыжке с серебряными звездочками, сомневаясь, что я могу прочно стоять на своих ногах.

– Чем займешься? – спросила бабушка, кривясь, когда мам предложила ей вафли, накалывая на вилку вместо этого ягоду голубики. Она была худой и ела, как птичка, оставляя место для шампанского, которое часто пила. Когда она умрет, или если умрет, на камне нужно вырезать: «Где-то всегда пять часов».

Вот и момент истины.

– Охота на призраков, – пробормотала я, набрав полный рот вафель и глядя на тарелку.

– Что, Мелоди? – бабушка прислонилась к столу.

Мама, чей слух был острым, с подозрением посмотрела на меня.

– Да, – нежно сказала она, – повтори, Мелоди, только ГРОМЧЕ, – рявкнула она.

Я тяжко вздохнула и прочистила горло.

– Я открою агентство и буду помогать людям избавиться от надоедливых призраков.

Бабушка с шоком на лице обхватила края кимоно.

– Избавляться? – она взглянула на мою маму. – Сильвана, ты это слышала?

– Это почти не отличается от того, что мы уже делаем, – объяснила я, пытаясь найти положительные стороны.

– Наша семья представляет интересы мертвых, а не живых, Мелоди. Это мы делаем, – нахмурилась мама.

Она говорила так, словно я нарушила закон семьи, и я подавила очевидный ответ. Вообще-то «Веселые духи» наживались на живых, а не на мертвых, действуя посредниками между двумя сторонами. Мы были чем-то вроде астрального телефона, потому нм нужны были призраки вокруг. Да… я ожидала, что мои планы не одобрят.

– Я знаю, – сказала я, стараясь говорить спокойно и ровно. – Но и вы знаете, что я не такая, как вы обе, как все наши предки.

– Ты Биттерсвит, Мелоди. Ты такая же, как все мы, – сказала бабушка, жуя голубику.

– Да, я их вижу. Вижу. Но разница между нами в том, что я не хочу их видеть. И мне не нравится, что они повсюду вылезают. Я не хочу тратить время, выясняя, что великая тетя Алиса имела в виду, говоря о странном на смертном одре, как и не хочу передавать послания недовольных жен о пропавших деньгах из чайника.

Мама с жалостью смотрела на меня. Я знала, что зря это затеяла, но она заслужила это после того, как она залезла на мой кофейный столик прошлой ночью.

– Унижать наши ценные услуги глупо, Мелоди Биттерсвит.

– Ладно, может, я зря сказала про чайник, мам, я знаю, что твое дело важное, и это хорошо, но это не для меня.

Я повернулась к бабушке.

– И ты тоже права, – я накрыла ее руку в перстнях своей ладонью. – Я их вижу. Я вижу их всюду, потому даже не вижу смысла дальше искать нормальную работу.

Они не спорили, ведь со всей работой, что я нанималась вне семейного дела, шло что-то не так. Моя работа помощником адвоката закончилась тем, что умершая мать адвоката была в офисе и не давала ни минуты покоя. Она изводила посланиями для него, в основном, из-за того, что ей не нравился его пылкий роман с секретаршей. Мне тоже это не нравилось, но я держала свое мнение при себе. И дошло до того, что я наорала на нее, чтобы она отстала от сына, что увлечение ее сына это не ее и не мое дело, и все было бы нормально, если бы не пришла его жена, чтобы забрать на обед, и не услышала каждое слово. И адвокату самому понадобился адвокат. Я работала и медсестрой в стоматологии, и за мной ходил давно умерший стоматолог, который десятки лет назад лечил здесь и уходить не спешил. Он постоянно мешался мне, из-за него я приготовила не те новые коронки для депутата, после чего он стал похож на коня. Он все еще винил меня в том, что потерял свое место на следующих выборах.

– Я тоже буду помогать мертвым, но не так, как вы. Разве ты не видишь этого, бабушка? Вы с мамой больше похожи на телефон. А я буду… – я искала подходящее слово.

– Диспетчером для призраков? – маму легко убедить не получалось.

Я пожала плечами.

– Можешь и так назвать. Не мне выбирать название, но все мы знаем, что порой призраки достают так, что их нужно прогнать.

– Ты собираешься мешать. Биттерсвиты не мешают. Это не наша работа.

Я видела, что мама упрямо сжала челюсти. Но если я не уговорю ее, работы мне не видать.

– Бабушка?

Мы с мамой посмотрели на нее. Она наколола еще одну ягоду и сунула в рот, медленно разжевала, хотя знала, что мы ждем ее вердикт. Мама явно у нее переняла привычку драматизировать.

Бабушка смотрела на меня и направила на меня вилку.

– Это не повредит фирме семьи? Нам нужны призраки в округе, милая.

– Нет, я буду иметь дело с призраками, что застряли и вредят. Вы и не поймете, что я здесь. Обещаю, – я покачала головой и вдохнула, мысленно умоляя их.

Она разжевала еще одну ягоду, пока думала, а потом отложила вилку.

– Шампанского, Сильвана. Наша малышка решила заняться делом.

Я не сдержалась и улыбнулась, но не позволила себе обнять ее, потому что мама замолчала, она пугающе смотрела на меня.

– Опять это из-за двадцати семи лет? – мягко спросила она.

Я быстро отвела взгляд при упоминании недавнего дня рождения. Она была права, и обмануть ее было сложно.

– Мы проходили через это, – сказала она. – Это только цифры.

Двадцать семь кому-то, может, и были цифрами, но не для меня. В этом возрасте мама родила меня, а бабушка – мою маму. В таком возрасте умер мой отец, его мотоцикл попал под колеса грузовика, когда он спешил в больницу к рожавшей меня маме.

И этот возраст ранил меня сильнее, чем я представляла. Я ожидала нормальный день рождения, а столкнулась с ужасной проблемой: «Чем заняться в жизни?». Это поставило меня в тупик, меня затапливало страхом, эмоциями и слезами. Я подумала о маме, к этому возрасту она уже нашла любовь, призвание и родила. Я подумала об отце, который не появлялся после гибели, жизнь которого оборвалась, когда моя только началась.

До двадцати шести лет и триста шестидесяти четырех дней я была ребенком, играющим во взрослую. Но в день рождения я отбросила все эти детские вещи и составила список. Я хотела, чтобы жизнь была хорошей, насыщенной и богатой на любовь и гордость, и чтобы со мной случалось что-то хорошее.

Мне было все равно, сколько свиданий не удастся, сколько жаб придется перецеловать, сколько раз придется рисковать, только бы я нашла человека, который будет оберегать мое сердце вечно.

И хотя было страшно, я собиралась основать свое агентство, и мне хотелось получить одобрение мамы.

Бабушка пришла на помощь с неожиданным предложением.

– Она может работать с Глендой по пару часов каждое утро, Сильвана.

Гленда Джексон была секретарем и центром вселенной «Веселых духов», чудесной женщиной, когда дело доходило до организации. Она была здесь, сколько я помнила, она могла оббежать весь мир в свободное время, если бы захотела. Нам повезло, что она все силы пустила на то, чтобы мы держались на плаву, и с недавних пор я была ее помощницей, когда оставила попытки найти обычную работу. Я была тут лишней. Мама с бабушкой были рады посвящать время и энергию своим сеансам, а Гленда все организовывала. Так нам было проще, а ее еще и уважали в Чейплвик, она добавляла нам нормальности, в наши призрачные дела. Она знала все в Чейплвик, и если Гленда чего-то не знала, значит, это не стоило внимания.

Отличный ход бабушки. Услуги Гленды позволяли маме знать, что я делаю, а мне – получить то, что я хочу. В этой семье долго не проживешь, пока у бабушки есть дипломатические умения, что могли уговорить Швейцарию. Мама была недовольна, но тот, кто знал ее плохо, не заметил бы этого.

Она надулась и возмутилась:

– Тебе нельзя шампанского. Сейчас завтрак.

Бабушка пожала плечами, но не расстроилась.

– Всегда где-то пять часов, Сильвана.

Глава вторая:

– Чем я думала? Я понятия не имею, как вести бизнес. Все будет ужасно, я обречена на провал. Даже призраки будут смеяться надо мной.

Я рухнула, как мешок картошки, в потертое кресло рядом с камином в моем новом офисе и почти исчезла в облаке поднявшейся пыли. Прошло два дня после моего заявления, а я уже нервничала.

– Боже правый, Мелоди! – Марина вытащила сдутую жвачку и бросила в урну, чтобы не брать в рот ее, покрытую пылью. Моя лучшая подруга с младшей школы, Марина была близка мне и тем, что наши семьи сделали нас изгоями, хоть мы и пытались скрыть это. Ее сицилийская бабушка передала ей в наследие итальянскую красоту, а дедушкины способности к «бизнесу» привели к богатству и опасной репутации семьи Малонэ. Она потеряла девственность в девятнадцать, потому что порой вела себя так, что могла запугать и отправить в нокаут, от этого подростки нервничали.

Как только пыль со старых кресел рассеялась, она пристально посмотрела на меня, прислонившись к столу, который уже час терпеливо оттирала, превращая из безобразного в годный к использованию.

– Раз – все не так ужасно, ты не обречена на провал.

Она считала на пальцах, помогая мне.

– Два – что с того, что ты не умеешь вести бизнес? Ты быстро учишься, к тебе на два часа в день приходит Гленда Джексон по утрам. Эта женщина может покорить всю страну за обеденный перерыв.

Я немного успокоилась, ведь она была права. Когда мы были в школе, Гленда исправила наше расписание с зорким глазом, что был опаснее, чем у Анны Винтур. И мы обе отлично сдали экзамены, потому что боялись ей перечить.

– И три, – Марина разжевала новую пластинку жвачки и выпрямила третий палец. – Кому будет известно, что призраки смеются над тобой? Они мертвы, а ты – нет, так что ты уже победила. И они не будут смеяться, когда ты засосешь их в призрачный пылесос, или что ты там будешь использовать.

Я невольно рассмеялась.

– Не это, но спасибо, – хотелось бы жить с пятью принципами Марины «не вздумай сдаваться». – Может, мне обрезать волосы, чтобы выглядеть серьезнее? – спросила я, она взглянула на меня, словно спрашивая: «Совсем уже с ума сошла?».

– У тебя всегда эта стрижка, еще со школы, – рассмеялась она. – Ты присвоила это каре, Мелоди. Да и поздно уже менять систему.

– Систему?

Она указала на меня.

– Ты всегда будешь невысокой милашкой с большими карими глазами и губами с вишневым блеском, а я всегда буду распутницей с копной волос, красной помадой и плохим поведением. Мы дополняем друг друга. Ты не можешь стричься, это сломает систему.

Это было новым подходом для меня, но я понимала, что она права. Мы десять лет улучшали свой внешний вид, мы успели выучить, как правильно себя подавать. А еще я не могла жить без вишневого блеска для губ. Он спасал меня от сахарной зависимости. Так что прическу не меняю.

Я менять облик не собиралась, но офис был недавно отремонтирован, так что выглядел шикарно. Если не считать ужасное кресло, на котором я сидела, он был вымыт, отполирован и отчищен, а я уже потратилась на новое пурпурное вращающееся кресло для клиентов и решетчатые жалюзи, что были во всех офисах, считались признаком профессионализма. Я избегала очевидного: не было техники или пальмы до потолка, не было тяжелых стеклянных пепельниц с окурками. Это место было функциональным, но видна была женская рука в вазе со свежими тюльпанами на кофейном столике в зоне отдыха. Зона отдыха! Точно! Вот тебе и зона! Хотя на деле там был лишь серый диван и старое кресло у камина и телевизора, но там ведь можно было отдохнуть? Я была нацелена на городских девушек, не хотела казаться шаманкой, изгоняющей призраков. И никакие благовония в этом офисе жечь не будут.

– Может, тебе стоило и оставить благовония, – улыбнулась Марина, а за меня ответил мой средний палец.

Она пожала плечами и отошла от стола. Послав мне воздушный поцелуй, она собралась уходить.

– На этом все. Мне пора, – я знала, что ей нужно идти присматривать за дедом, пока ее мама работала. Семья для Марины была важнее всего.

– Утром в понедельник придешь?

– Думаешь, я опоздаю на первое рабочее утро? – она закатила глаза. – Девять часов. Мы с тобой. Охотницы открываются. И это будет шикарно.

Она подмигнула и пошла к двери, сообщив, что принесет пончики, через плечо, после чего исчезла. Я слушала, как ее быстрые шаги утихают вдали, мысленно поблагодарила ее последнего начальника за то, что пару недель назад уволил ее. Я не знала подробностей, но ее увольняли уже не первый раз, и я подозревала, что Марина была из тех, кто не любил, когда ей управляют, даже если это ее непосредственная начальница, что имела право так делать. Она не расстраивалась, ведь работала не из-за денег, а чтобы покинуть семейное гнездо. Она сама напросилась работать в агентство, и я была только рада ее обществу и поддержке.

Нас было трое. Марина, Гленда Джексон и я. Знаю, Гленда приходила всего на пару часов, но, поверьте, это нельзя было назвать неполноценной работой.

Я устала. Кресло хоть и было пыльным, но я склонила голову в сторону и закрыла глаза. Я уже видела во сне Роберта Дауни-младшего в костюме Железного человека, делающего мне коленях предложение, когда кто-то кашлянул. Я не слышала, чтобы открывалась дверь, так что не открыла глаза и вздохнула.

– Если вы не невероятный красавчик с глазами цвета эспрессо и острым языком, и не влюблены в меня безнадежно, уходите.

Молчание, а потом:

– Я лысый, мне шестьдесят два, и я умер три недели назад по глупой случайности, но я сделаю вид, что это не так, если ты сядешь и выслушаешь меня.

Я застонала и открыла глаза, увидев у камина лысого старика в ярком жилете. У него были красные щеки, что было странно для мертвеца. Наверное, при жизни он выпивал.

– Я слушаю, – проворчала я. – Кто вы и что вам надо?

– Артур Элиотт, – он протянул руку, и мы уставились на нее, он медленно опустил ее, понимая, что я не могу его ладонь пожать.

– Ошибка новичка, – сказала я ему. – Что за случай?

Артур покачал головой и посмотрел на свои тяжелые ботинки.

– Работал на пивоваренном заводе. На меня упала бочка во дворе.

Это объясняло его яркий жилет. Я удержалась от вопроса, пил ли он в тот момент из бочки.

– Ладно, это объясняет, как вы умерли. Но не объясняет, что вы делаете в моем новом офисе.

Он огляделся и кивнули.

– Здесь мило.

Я видела достаточно призраков, чтобы знать, что обычно они что-то хотят. Его попытка похвалы не польстила мне. Я скрестила руки на груди и пристально смотрела на него.

– Ладно, – сказал он, поглаживая лысую голову. – Я сначала пошел наверх к Дайси, но она предложила поговорить с тобой.

– Бабушка послала вас?

Что она задумала? В моем бизнес-плане не было ее направлений призраков сюда, даже если ей некогда самой разбираться с ними.

Артур кивнул.

– Это насчет моего мальчика, Артура, знаешь?

– Вас и вашего сына зовут Артурами? – отвлеченно сказала я. – Это не мешает?

Он покачал головой.

– Жена называла меня Большим Артом, а его – Маленьким Артом. Это работало, пока он не вымахал, – он печально улыбнулся. – Но теперь в этом нет нужды. Теперь он, наверное, просто Арт.

Я с сочувствием кивнула, все еще не понимая смысла его рассказа.

– И вы пришли ко мне из-за Маленького Арта, потому что…? – я пыталась его натолкнуть на мысль, потому что глаза старика стали туманными, и я знала, что будет потом, если я не остановлю его. Он умер недавно, так что еще не привык к этой мысли, так что мог сорваться.

– Просто Арта, – напомнил он хмуро, вытирая рукой глаза, хотя не мог плакать.

Я кивнула и быстро сказала:

– Да, Арт, – можете звать меня жестокой, но если был хоть малейший шанс быстро разобраться с Большим Артом, я могла бы скорее закрыть глаза и ухватиться за сон с Робертом Дауни-младшим. Железный человек еще стоял на колене и ждал моего ответа, но он не мог задерживаться надолго.

– Ему нужна работа.

Я прищурилась, понимая, куда он клонит. Я убью бабушку.

– Арту нужна работа?

Большой Арт кивнул.

– Он ничего не знает о призраках, конечно, но он хороший, а мама беспокоиться за него. Мы беспокоимся. Потому я, наверное, застрял здесь. Стыдно, но сегодня день рождения моей матери, и я хотел удивить ее, прийти, хотя не проведывал пятнадцать лет. Здесь устраивают вечеринки?

Я пыталась уловить смысл разговора.

– Боюсь, я немного не понимаю.

Он вскинул брови.

– Твоя бабушка сказала, что ты поймешь. Тебе ведь нужен кто-то, кто будет носить сумки и делать чай? – Арт смотрел на меня умоляюще, хоть и был мертвым алкоголиком. – Не нужно платить ему много, его мама хорошо его кормит. Просто ему нужна работа и небольшой доход, чтобы он был рад. Других желающих, может, и не найдешь.

– Слушайте, Большой Арт, – я старалась говорить вежливо. – Если бы я искала помощника на рынке, Арт был бы первым в очереди, но это не так. Но я буду помнить о нем, ладно?

Он помрачнел.

– Я подвел его. Единственный сын, а я бросил его, так ведь?

– Не вините себя, – попросила я. – Это неудача. Такое нельзя предсказать.

Он обхватил руками голову.

– Было ужасно больно.

– Представляю.

– Запишешь его имя на всякий случай?

– Я запомню. Младший Артур Элиотт.

– Ты не знаешь, где он живет.

Я встала с кресла и села за стол, открыла там выдвижной ящик. Марина положила туда все необходимые предметы. Чистый блокнот А4 в линию был готов к работе. Заточенные карандаши. Новый ластик. Ряд синих, черных и красных ручек. Как я ее люблю.