Текст книги "Специалист по нежити"
Автор книги: Кирилл Григорьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Вадим Немченко
1
Утром на своем письменном столе Немченко обнаружил компакт-диск. «Все копии стерты», – гласил приклеенный к нему стикер. Вадим, не торопясь, включил компьютер и, с некоторыми сомнениями, вставил диск в лоток.
Потом, поиграв пальцами по столу, достал обратно. Повертел в руках. Две мысли и два желания боролись в нем. Страх и банальное любопытство. Что бы сказала Наталья? Что сказала бы моя любимая жена, будь она рядом?
Это жизнь моей дочери, наконец, решил Немченко. Кто я такой, чтобы судить?
Он набрал номер Димы.
– Что с фотографиями? – спросил Вадим.
– Рендерим пока, – непонятно ответил Стременников. – Думаю, еще час – полтора и будет результат.
– По базе, конечно, еще не проверяли?
– А что проверять-то?
– Плохо, – заметил Немченко. – Времени у нас совсем нет.
– Диск смотрел? – после паузы поинтересовался Стременников.
– Ты вот что, Дим. Запись теперь начинай только после моего звонка, договорились?
– А если…?
– Что «если»? Мне не хотелось бы обнаружить увлекательное видео с собственной дочерью на каком-нибудь порносайте.
– Копий не остается, Вадим, – уверенно сказал Дима.
– А для меня это не гарантия, – закончил разговор Немченко. – Только по моему звонку, понял?
– Хорошо, – согласился Стременников и отключился.
Вадим поднялся и прошелся по кабинету. Мыслями он все время возвращался к компакт-диску, лежащему на столе. Что ж ты, Маня, натворила такого, что даже многоопытного Стременникова повергла в шок?
Он решительно открыл ящик стола и смахнул туда диск.
Не сейчас, подумал Вадим. Главное – Голос.
Он остановился у окна.
Поздняя осень. Прекрасная пора. Как мы с Наташкой…
Как же мне тебя не хватает, Ната!
Это были несвоевременные, размягчающие мысли. Хватит, подумал Немченко.
Когда я получу твое фото, дорогой монах, тогда и посмотрим, на чьей стороне будем играть. На твоей или Петровского, которого уже три раза пытались убить и который каким-то образом обзавелся охраной из оборотней. Немченко представил себе пяток таких парней в деле и восхищенно поцокал языком. Эх, мне бы хоть парочку. Да, и Шептун… Заслужить такое мнение о себе человека, вообще ненавидящего все и вся – достижение выше всяких похвал. Так, кто же из них все-таки таракан, интересно? Может быть, Голос просто слишком высокого мнения о себе, любимом?
И, вообще, черт возьми, когда я узнаю, мертв Петровский или нет?
У него на столе зазвонил телефон.
– Слушаю.
– Вадим Дмитриевич, – это был встревоженный голос Сашка. – Все как вы и сказали. Адрюха Палтус пришел. С утра сидит в дежурке.
– Вот как, – удовлетворенно произнес Вадим. – И как он? Ноги в порядке?
– Ноги-то – да, шеф. Мне кажется, немного с головой у него не в порядке, – осторожно произнес Саня. – Бред какой-то несет.
– Давай его ко мне, – оживился Немченко. – Постой-ка, а он на машине приехал?
– Говорит, нет.
– Ладно, – помолчав, сказал Немченко. Загаженный кровью салон Андрюхиной «девятки» встал у него перед глазами. – Пусть поднимается. Разберемся.
2
Андрей выглядел плохо.
Осунувшееся серое лицо, бескровные губы, небритый подбородок.
И руки. Прежде всего, Вадим увидел его руки. Не ухоженные, спокойные, уверенные в себе, как обычно, а нервные, дергающиеся, с обломанными грязными ногтями. В земле он ковырялся что ли, подумал с неприязнью Немченко. Никак не мог Палтус успокоить свои руки, будто бы вели они свою, отдельную от остального тела жизнь.
– Откуда ты? – посмотрел на него Вадим. – Где был?
– Не знаю, – непривычно ответил Андрей. Он всегда знал, где был и что делал.
– Как это – не знаешь? Не помнишь ничего?
– Кое-что помню, – потер племянник лоб. – Я поехал с Ханиными.
Для Вадима это было новостью.
– Зачем? – удивился он.
– У них заболел водитель. Антон Ханин позвонил мне рано утром и попросил помочь.
– Вот как, – произнес Немченко. – И ты, конечно, согласился?
– Да, – кивнул Андрей.
– Почему ты не посоветовался со мной? – начиная свирепеть, спросил Вадим. – Ты понимаешь, что ты мог и себя и нас подставить?!
– Это выяснилось за два часа до начала операции, – ответил Палтус. Руки его вновь принялись блуждать по столу. – Надо было решать быстро.
– И ты решил, – констатировал Немченко. Его лицо налилось кровью. – Так, дальше.
– Я все изложил в рапорте, – сказал устало Андрей. – Все, что помню.
– А что не помнишь? Тебя не было почти сутки! – рявкнул Немченко. – А теперь ты приходишь ко мне и заявляешь, что ничего не помнишь?! Ты что, Андрей?! Ты мой племянник или нет?! Не можешь вспомнить, значит, должен! Ты мужик или нет? Где твоя машина? Ты ее видел?
– Нет, – покачал головой Палтус.
– Зато я ее видел! Бывал когда-нибудь на бойне?
– Нет.
– Тогда можешь съездить к станции. Твоя машина стоит на стоянке. Вся залитая кровью. Кто ее туда пригнал?
– Не знаю.
– Толку от тебя…, – разочарованно произнес Вадим. – Езжай домой, выспись. Приведи себя в порядок. Завтра ты возвращаешься к Машке.
Андрей вскинул на него красные глаза.
– К Маше? – повторил он. – Почему?
– Она совсем отбилась от рук, – буркнул Немченко. – Кокаином баловаться начала.
– Мне же к ней нельзя, – тихо сказал Андрей.
– С завтрашнего дня – можно, – отрезал Вадим. – Ты свободен.
Андрей неловко поднялся.
– Спасибо, Вадим Дмитриевич, – поблагодарил он.
– Постой-ка, – вспомнил Немченко. Открыл верхний ящик стола. Перстень закатился в угол, под бумаги.
– По-моему, это твое? – достал печатку Вадим.
И тут Андрей Палтус его огорошил.
– Нет, Вадим Дмитриевич, – ответил он. – Вы путаете что-то. Я никогда не носил перстней.
– Да? – Немченко ощупал его внимательным взглядом. – Ну, тогда извини.
И легендарный перстень Палтуса полетел обратно в стол.
3
Обдумать странное поведение Палтуса Немченко не успел.
Сразу после его ухода, в кабинет заглянула секретарша с кипой листов.
– Вадим Дмитриевич, это для вас от Стременникова, – сообщила она. – Посмотрите или позже…?
– На стол кинь, – бросил Вадим нетерпеливо.
Ладно, решил он. Палтус – потом. Сейчас на повестке дня главное. Что же Голос, дружище. Посмотрим, кто ты есть на самом деле.
Он нетерпеливо разворошил листы и вытащил выпавший DVD диск в тонкой упаковке. Повертел его в руках, непонимающе отбросил в сторону, и только потом заметил фотографию.
А уже через несколько минут ошеломленный Немченко вновь набирал номер Димы.
– Да? – отозвался Стременников.
– Вы не ошиблись? Это точно он?
– Реконструкция с вероятностью девяносто восемь. Как думаешь, точно?
– Но это ведь…
– Ну и что?
– Думаешь, такое возможно?
– Послушай, Вадим, – с раздражением ответил Стременников. – Решать тебе. Я просто делаю свою работу. Не веришь, диск прилагаемый посмотри.
– Ага, – согласился Немченко и кинул трубку.
Он нетерпеливо извлек диск и включил проигрыватель. На большой настенной плазменной панели заиграла сочными красками заставка студии. Он включил ускоренную перемотку, нервно косясь на распечатанные фотографии.
Так, так… Дальше…
Где же этот тип, ради Бога!
Вот! Стоп!
Вадим дрожащей рукой поднял фото к экрану. Сомнений не было.
С большого плазменного экрана на Немченко смотрел, задорно улыбаясь, реконструированный Голос, в свободное время, очевидно, подрабатывающий рыжим Роном Уизли, верным другом и помощником начинающего волшебника Гарри Поттера. Вадим поднял коробку от диска и, несколько раз перечитав название, с ненавистью запустил ею в стену. Таким круглым идиотом, он не ощущал себя уже очень давно.
4
Курьером Голоса оказался обычный ничем не примечательный молодой парень.
Пока Немченко вертел пакет в руке, он словно растворился в воздухе. По крайней мере, ни Вадим, ни кто-нибудь из охраны, ни даже мониторы слежения не уловили момента его выхода из офиса. Только что парень стоял, пересчитывая деньги за доставку, а через мгновение, когда Немченко поднял от пакета взгляд, его уже не было и в помине.
Зато немедленно проснулся Вадимов мобильник.
– Это новое место и время, – сообщил Голос. – Хочу тебя порадовать: Петровский жив-здоров. Третью попытку тоже можно считать провалившейся.
Немченко нащупал рукой кресло и сел.
– Но как?! – почти возмущенно спросил он. – Мне же Гарин сообщил, что…
– Ты ему веришь? – перебил его Голос.
– Я никому не верю, – буркнул Вадим. Интересно, мельком подумал он. А знает ли Голос о моих личных попытках?
– Тогда будем анализировать.
– А дальше что?
– Завтра Гарин попробует второй раз, – после паузы ответил Голос.
– А если опять ничего?
– Тогда мы вместе попробуем с загородным домом.
– Там же жена Петровского, черт!
– Ну и что? – холодно осведомился Голос.
– Как «ну и что»? – удивился Немченко. – Она-то тут причем? Зачем ее втягивать?!
– А что ты предлагаешь?
– Не знаю, – признался Вадим. – Но втягивать женщин и детей…
Голос помолчал.
– А-а…, – протянул он. – Это ты о своей жене вспомнил?
Немченко громко сглотнул.
– Не волнуйся, Вадим, – усмехнулся Голос. – Ее палачом станешь совсем не ты. Им стану я. Когда твои люди снимут охранение, прибуду я. И если Петровский откажется от переговоров, я лишу его самого дорого после «Полночи». Без жалости, колебаний и сомнений.
– Ты уже однажды обещал появиться, – напомнил Немченко. – И вообще, я категорически против.
– А помнишь, ты совсем недавно парня с девушкой расстрелял? – напомнил Голос в свою очередь. – Что-то тебя не мучили угрызения совести.
– Они меня и сейчас не мучают, – отозвался Немченко. – Жена – это совсем другое. И, кроме того, ту девушку убил не я.
– Час спустя ее убил бы уже ты, – ехидно заметил Голос. – Знаешь, хорошая месть обычно начинается с родных и близких. Хотя, кому я это говорю…. Не будем спорить попусту. Попробуем пока с Гариным.
– Договорились, – кивнул Вадим и, с облегчением смахнув пот со лба, закончил неприятный разговор.
Агамемнон Рождественский и Матвей Мохов
1
По истечению восьми часов допроса, Гриша начал впадать в коматозное состояние. Он сидел на стуле рядом с Агамемноном, медленно раскачивался туда-сюда и что-то бубнил себе под нос, не переставая.
Начальник злосчастной экспедиции за кладами прислушался.
– Проклятое, – бормотал Палий. – Золото проклятое. Мы теперь тоже прокляты. Мы желали этого золота. Проклятое, золото прокля…
– Итак, повторим, – строго посмотрел на Агамемнона Матвей Мохов, постукивая ручкой по разложенным листам, где уже по несколько раз были отражены основные этапы появления кладоискателей на кладбище. – Вы узнали от вашей тети о зарытом на могиле прадеда золоте. Вместе с Григорием Палием вы приехали на кладбище и попытались это золото обнаружить. Так?
– Так, – кивнул Агамемнон в восемьсот двадцать второй раз.
Матвей что-то пометил у себя на листах.
– Теперь вопрос, – поднял он голову. – Почему вы поехали на кладбище ночью? Разве днем копать и искать не удобнее?
– Мы боялись, вернее, я боялся, что днем на кладбище могут быть люди. Посетители, сторож, наконец, – устало объяснил Агамемнон в триста тридцатый раз.
– Вы не знали, что кладбище давно заброшено?
– Откуда?
– От тети.
– Наш поход я не афишировал.
– Так, – сказал Мохов. – Понятно.
Матвей снова что-то быстро отметил в своих записях.
– Я сейчас отойду, – сказал он Агамемнону. – Вы пока подумайте, что и как говорить.
– Я не понимаю, на каком основании вы нас задерживаете, – заявил протест Агамемнон в пятисотый раз. – Вы не милиция и не безопасность.
– Мы частное охранное агентство, – в который раз ответил Мохов, поднимаясь и сгребая свои листы со стола. – И по нашей лицензии имеем право задерживать определенных лиц для и до выяснения.
– И сколько вы будете нас здесь держать?
– Для и до, – многозначительно ответил Мохов.
Он вышел из кабинета, захлопнув дверь.
– Ты как, Гриш? – пихнул в бок компаньона Агамемнон. – Живой?
– Проклятое… И мы теперь проклятые…
2
Саня Творогов дремал в дежурке, уронив голову на стол.
Когда Матвей швырнул кипу листов рядом с ним, он поднял голову и уставился на Мохова заспанными глазами.
– Ну? – осведомился он, потягиваясь.
Матвей схватил графин и сделал несколько жадных глотков. Все проклятые восемь часов допроса его мучило тяжелое и жесткое похмелье. Любопытно, подумал он мельком, бросив взгляд на разминающегося Саню. А у оборотней похмелье бывает?
– Ничего, – со злостью ответил он, утирая рот. – Либо они и в самом деле искали клад, либо я полный профан в допросах.
– Не колются?
Матвей присел на край стола.
– За восемь часов ни одного несовпадения. Ни одного прокола. Все четко, ясно и понятно. Есть тетка, есть клад и есть кладбище. Точка.
– Можешь расслабиться, – сказал Саня. – Петровский очнулся.
– Что ж ты мне сразу не сказал? – соскочил со стола Мохов. – И как он?
– В себя приходит, – пожал Саня плечами.
– А Гоша?
– У него посерьезнее, – нахмурился Творогов. – Но, скорее всего, тоже очнется.
– Разве оборотня можно убить?
– Убить можно кого угодно, – грустно сказал Саня. – При желании.
– Три пули, – сказал Матвей, подумав о Петровском. – На ногах он будет совсем не скоро.
Саня хмыкнул и взял графин.
– Скоро, – заверил он. – Тарас Васильевич тоже из наших.
– В смысле? – оторопел Матвей.
– Он тоже оборотень, Моть, – просто объяснил Творогов.
Матвей постоял немного, опершись спиной на стену и тупо глядя на Санино лицо.
– Мне надо в туалет, – произнес он одними губами.
3
Запершись в кабинке, Мохов присел на унитаз, трясущимися руками достал заветную флягу из кармана, с которой частенько не расставался и, отвинтив крышку, сделал несколько жадных глотков.
Так, подумал он, утирая губы. Еще один бессмертный Маклауд. Откуда же их столько развелось в нашем гостеприимном городе?
Когда он поднял голову, напротив стоял Витька.
– Ты звал меня? – спросил он.
– Петровский – тоже оборотень, представляешь? – пожаловался Матвей.
Витька задумался.
– Это многое меняет, – медленно выговорил он.
– По-моему, это не меняет ничего. Я, наверное, вообще один здесь человек. Как есть, так и остаюсь.
– Это не надолго, – пообещал Витька. – Скоро ты станешь совсем иным.
– Оборотнем?
– Много лучше, – ответил Витька и исчез.
Матвей спрятал фляжку.
– Много лучше, – повторил он, спуская воду в унитазе. – Куда уж лучше-то?
Вадим Немченко
1
Дочь, похрапывая, спала на диване в гостиной.
Сегодня хоть без бойфренда, подумал Вадим, разуваясь в прихожей. Однако с ее увлечениями нужно что-то решать. Надо же – двадцать лет, а уже кокаин. Да и диск этот проклятый… Совсем стыд потеряла.
Он присел рядом с Машей и несколько мгновений смотрел на нее.
Господи, как же дочка похожа на мать, подумал Немченко. Он поправил сбившийся плед. Доченька, доченька, ну зачем же ты себя убиваешь?
Отчасти, в том, что она пошла в разнос виноват я, виновато подумал Вадим. Зачем я отлучил Палтуса? Ну, путалась она бы с ним и путалась, зато никакой дури в голове. Ни ночных клубов, ни уж тем более никакого кокаина. Андрюха был для нее настоящим авторитетом. Он был примером для подражания. И Машка любила его по-настоящему.
Хорошо, что Палтус вернулся. Пусть он ничего не помнит, пусть ему нужно время чтобы разобраться в самом себе. Андрюха выдюжит, справится – он сильный. И главное, Машка вновь станет родной и дорогой доченькой. А все остальное – шелуха.
Немченко поднялся и, швырнув папку с фотографиями ненавистного Рона Уизли на стол в гостиной, налил себе коньяка. Залпом выпил.
Что же делать? Как вычислить Голос?
Получить его фото и точно знать кто он такой – это все равно, что иметь на руках при раскладе джокера. Петровский, каким-то чудом вновь оставшийся в живых, наверняка рано или поздно заинтересуется, кому это он так сильно мешает. Вполне возможно, что проконсультируется у Шептуна. Что тот? Наверняка меня сдаст, почти без сомнения. Черт меня дернул наводить справки! Как же грамотно Голос всегда меня подставляет, гадина…. Итак, что дальше?
Война с оборотнями Петровского?
Вадим поежился. Здорово, конечно, что машину из мышц и мяса с фантастической силищей вдобавок, можно остановить серебром. Только вряд ли она, эта машина, станет ждать, пока ты соизволишь разрядить в нее магазин. Снайперы? Они тоже не боги… Что же делать? Выход? Вадим внезапно ощутил, как вокруг него стягивается ощерившееся клыками кольцо. На мгновение даже стало трудно дышать. Он, помотав головой, плеснул себе еще коньячку.
Я сдам Петровскому Голос. Сам, лично. Не дожидаясь, пока его бессмертные убийцы придут ко мне в гости. Как?
Штурм дома, сообразил Вадим. Вот оно! Вот прекрасное место и слабое звено. Главное – отвлечь Петровского. Гарин?
Вадим открыл папку, сбросил неприязненно фотографии Уизли в сторону и достал пакет, переданный сегодня Голосом. Один единственный вопрос волновал Немченко. Он быстро распечатал конверт. Те же фото, какой-то многоэтажный дом, вот оно!
Клиент прибудет в 23.30, с ним два охранника. Городская квартира, дом, подъезд, этаж, квартира.
Вадим положил пакет на стол.
Руки его задрожали от нетерпения.
Так, подумал он. А вот где в этот момент будет жена Петровского? Очевидно в доме, на Рублевском шоссе, коротая время за телевизором в ожидании вечно занятого супруга. Отлично, подумал Вадим. Это фантастически удачный шанс. И, черт с тем, что я не смог идентифицировать Голос. Я просто заманю его к Петровскому в дом, а там посмотрим. Мы всегда будем играть только на сильнейшей стороне.
А схемы и чертежи дома? Что там так долго возится Голос?
Немченко поднял телефонную трубку.
– Привет, – немедленно отозвался Голос. – Передал материалы Гарину?
– Завтра встреча, – ответил Немченко. – Как твои успехи с планами дома?
– Тоже завтра с утра. Скину все тебе на почту.
– Годится.
– А с чего ты вдруг? Сегодня же утром эта идея у тебя энтузиазма не вызывала?
– И сейчас не вызывает. Но вроде бы ты вызвался решить с его женой все вопросы.
– Думаешь нанести генеральный удар? – одобрительно произнес Голос. – С двух сторон, так сказать?
– Петровский ведь не будет вместе с женой?
– Завтра – нет. Она останется в загородном доме, он сам – в Москве. Завтра у Тараса Петровского будет трудный день в семейных отношениях.
– Отлично, – сказал Немченко. – Мои люди снимут охрану, а ты разберешься с женой. Без осечек, да?
– На этот раз осечек не будет, Вадим. Тарас Петровский мне слишком дорог.
А, может, они гонорары на съемках не поделили, мельком подумал Немченко. Может, Петровский тоже в Голливуде подрабатывает?
– И все-таки не понимаю твоего внезапного рвения, – задумчиво сказал Голос.
– Меня окончательно достала вся история, – почти честно ответил Вадим. – Сплю и вижу как побыстрее с ней закончить. Человек, которого никак не получается отправить на тот свет, вызывает у меня лично негативные эмоции.
– Ты не одинок, – заметил Голос без интонаций. – Однако, мне кажется, отправить его туда будет не так просто.
– В смысле…? – насторожился Немченко.
– В прямом. Он – тоже оборотень, Вадим. И я хотел бы, что бы ты подготовил исполнителя в правильном ключе.
Немченко рассеяно долил себе коньяка.
Три попытки, подумал он. Три трупа. Оборотень, ну, конечно же, как мне это сразу в голову не пришло? Тогда, сейчас же подумал Вадим, с этим дядькой тем более не стоит ссориться.
– Что ж ты раньше молчал? – спросил он.
– Мои помощники только что закончили анализ отчета Гарина. Три пули, одна в голову. Вряд ли нормальный человек на следующий день сумел бы разгуливать по городу с такими ранениями. Кроме того, у меня есть достоверная информация от источника внутри «Полночи».
– Ого! – восхитился Немченко. – Как ты сумел?
– Алкоголь и наркотики сильно снижают порог самоконтроля, – ответил безразлично Голос.
– В «Полночи» работают наркоманы?
– В «Полночи» работают, не смотря ни на что, люди. И как всем остальным, ничто человеческое им не чуждо.
– Зачтено, – кивнул Немченко. – Значит, и для Петровского нам нужны серебряные пули и святая вода?
– Значит, так, – вздохнув, согласился Голос. – И утрой вознаграждение Гарину.
– Я его упятерю, – сказал Вадим. – Это все?
– Пока да.
– Тогда, счастливо.
Он поиграл пальцами по столу.
Оборотень, подумал Немченко. Снова, будь он неладен, очередной оборотень! Нет, Гарину вовсе не обязательно знать об этом, решил Вадим. Петровского он задержит, и это главное. Ценой своей жизни или нет, вопрос десятый. Главное, что бы он задержал оборотня до того момента, пока его жена не окажется моей заложницей. А потом жена к нему вернется. И к ней добавиться Голос вместе с осведомителем из «Полночи». Это тоже хорошая козырная карта, которую, несомненно, стоит разыграть.
На диване заворочалась Машка. Приподнялась на локте, глядя на отца сонными глазами.
– Сколько времени, па? – спросила она.
– Половина восьмого, – ответил Немченко. – Выспалась?
2
Машка спустилась вниз минут через десять, умывшись и приведя себя в порядок.
Вадим со стаканом коньяка все еще размышлял в гостиной.
– Собралась куда? – поинтересовался он, оглядев ее с ног до головы.
– На дискотеку съезжу с девчонками.
– Присядь-ка, – кивнул на стул Вадим.
– Ну, что еще? – недовольно спросила Машка, тем не менее, присаживаясь.
– Завтра у тебя будет новый телохранитель, – сказал Немченко.
– Почему?
– Потому, – отрезал Вадим. – Андрей Палтус. Довольна?
На Машкином лице немедленно вспыхнула и тут же погасла улыбка.
– Почему же новый? – проворчала дочь с плохо скрываемым удовольствием. – Опять учить меня будет.
– А тебя и надо постоянно учить, – грозно произнес Немченко. – Ты мне лучше расскажи, с каких это пор ты начала кокаином баловаться?
– С чего ты взял? – насторожилась дочь.
– Маша, – нахмурился Вадим. – Хватит юлить.
– Попробовала только, – вздохнув, ответила она. – Вчера, в ночном клубе. Но там же никого кроме меня не было!
– А мне, чтобы о тебе что-то узнать, вовсе не обязательно рядом находиться, – с превосходством произнес Вадим. – Ты уж не переживай, все узнаю. И, некоторые новости о тебе очень больно ранят мне сердце.
– Это какие? – вскинулась Машка.
– Сама догадаешься или сказать?
Маша, подняв голову к потолку, гулко сглотнула.
– Догадываюсь, – неохотно ответила она.
Вадим подтолкнул ей компакт-диск Стременникова в упаковке.
– Поднимись наверх, глянь, дочка, – ласково сказал он. – Удели на общение с киноискусством несколько минут.
Машка взяла брезгливо диск двумя пальцами.
– Ты, я смотрю, тоже начал? – с ехидцей кивнула она на выпавший из папки с документами DVD о Гарри Потере. – Что, боевики надоели?
– Иди-иди, – посоветовал Немченко. – Не отвлекайся.
– А там что? – помотала она в воздухе компакт-диском.
– Тебе понравиться, – уверенно ответил Немченко. – Потом поделимся впечатлениями.
Машка недовольно поднялась, что-то бурча себе под нос.
Вадим расслышал только что-то о персонажах из Гарри Поттера. Он уже вновь потянулся к бутылке, как вдруг рука его замерла.
– А ну-ка, постой! – вскрикнул он. – Что ты там себе под нос о Поттере только что сказала?
Маша остановилась на лестнице.
– А что? – повернулась она. – Ты президент фэн-клуба?
– Говори, черт! – треснул Вадим ладонью по столу.
Страшная невозможная мысль появилась внезапно у него в голове.
– Да окружают меня в последнее время одни персонажи, – ответила Машка. – Ты – прям, как тот, о котором не говорят. Сашок твой – вылитый Хагрид. А тут еще на днях с одним парнем познакомилась. Вылитый Рон Уизли.
– Что?! – не поверил собственным ушам Вадим. – Кто вылитый?
– Ну, Рон Уизли, рыжий, такой в кино, – терпеливо разъяснила Машка. – Он еще Гарри Поттеру помогает. Дружат они.
Немченко почувствовал, что от инфаркта его отделяют считанные мгновения.
– А ну-ка иди сюда, – еле выговорил он. – Садись, и все мне об этом друге Поттера рассказывай. Что, где, когда?
– Ты чего, па? – испуганно уставилась Машка в его перекошенное лицо. – Ты знаешь его, что ли? Уголовник какой-то, знакомый твой?
– Хуже, Машенька, – ответил севшим голосом Немченко. – Гораздо, девочка, хуже…
В то время пока ты, старый осел, пытаешься его вычислить, подумал он, наш шустрый Голос, оказывается, уже вычислил тебя. И красиво начал с самого дорогого, что у тебя осталось в этой проклятой жизни.
3
Они познакомились в кафетерии.
Машка с подругой Ниной лакомились мороженым, когда к их столику подошел приятный молодой человек. Представившись Петром, он немедленно уселся рядом. Девушки не возражали. Слово за слово завязалась ни к чему не обязывающая беседа.
Оказалось, Петр – студент Российского государственного гуманитарного университета, как, впрочем, и Машкина подруга Нина. Готовился он стать театроведом (при этих словах Вадим зло хмыкнул). Обучение его вот-вот должно было подойти к неизбежному завершению, и Петр собирался приступить к диплому. Вроде бы он даже подумывал продолжить обучение в аспирантуре.
Соврал или нет, напряженно подумал Немченко. Неужели сказал правду?
Тем временем Маша продолжала.
Они посидели еще немного за мороженым с новым знакомым, обменялись телефонами и разошлись. Петр поехал на встречу с каким-то своим другом, а девушки – продолжили посиделки в пабе.
– Телефон? – боясь спугнуть удачу, сквозь зубы спросил Немченко. – Он тебе телефон оставил?
Машка полезла за мобильником.
– Вроде бы да, – ответил она рассеянно, роясь в записной книжке телефона. – Хотя я не уверена.
Через несколько минут томительного ожидания, номер домашнего телефона Голоса оказался у Вадима в руках.
– Так что, па, – поинтересовалась Машка, – мне с ним не стоит общаться?
– Не стоит, – ответил Вадим. – Но, если встретишь случайно, постарайся немедленно позвонить мне. Или хотя бы сообщи Андрею. Он знает, что делать. Договорились?
– Ладно, – поднялась Машка. – Пойду диск твой смотреть.
– Ага, – кивнул Немченко.
Мысли его уже были совершенно о другом.
Театровед, значит, мысленно усмехаясь, подумал он. Ну-ну…
Вадим набрал номер Стременникова.
– Дима, – попросил он, продиктовав цифры, – пробей-ка мне этот номер побыстрее.
– Адрес?
– Все, что сможешь найти.
– Что, наша кинозвезда объявилась? – ехидно поинтересовался Дима.
– Ага. Кстати, пробей-ка его еще и по РГГУ. Некий Петр, театровед с последнего курса.
