Текст книги "Специалист по нежити"
Автор книги: Кирилл Григорьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Пульс
1
Петровский выжимал из машины все, что мог выжать. Двигатель ревел, захлебываясь. Крупные кочки и выбоины машина практически перелетала, со скрежетом задевая днищем об асфальт.
Мгновения решали быть или не быть.
Немченко… Майя… Господи….
Неужели я не успею? Тарас бросил взгляд на часы. Левой рукой вцепившись в руль, правой он открыл бардачок и нащупал инъектор. Встряхнул, бросив быстрый взгляд. Флакон оказался полон. Это был акселератор, ускоряющий превращение в оборотня и завалявшийся в машине после очередной ночной встречи луны. Хватит ли времени? Хватит, прикинул Петровский. Десяти минут должно хватить до дома, до умирающей жены и до полного перерождения.
Не отрываясь от летящей дороги, он рванул рубашку на груди и ткнул в кожу инъектором. Легкий укол, шипение – и инъектор полетел на пол. На мгновение скользящее под колесами шоссе поплыло у него перед глазами.
Майя, подумал он. Только не умирай, любимая. Только дождись меня.
2
– Его жена очень плоха, – сказал Сергей. Он сжался на сидении, обхватив голову руками. – А сам твой Петровский… Я не могу с ним связаться. Он словно поставил стену. Молится и газ выжимает.
– Шок и нервы, – произнес Виктор.
– Наверное, – ответил Сергей. – А он, правда, оборотень, Виктор?
Машина уверенно неслась по пустой дороге. «Мерседес» Петровского давно уже исчез из виду. А где-то еще дальше, впереди, на руках у Вадима Немченко умирала его жена.
– Ты пристегнулся? – бросил Виктор.
– Да.
– Молодец. Что там, с Петровским?
– Я могу перехватить лишь какие-то куски.
– Какие?
– Очень волнуется за ее жизнь… Раздумывает, можно ли сделать и ее… оборотнем… Сомневается… Ого!
– Что?
– У оборотней женского рода, оказывается, очень нестабильная психика, – сказал Сергей. – Петровский из-за этого очень переживает. Боится, что сделает из своей жены монстра.
– Почему? – спросил Гарин.
– Последствия, – ответил Сергей. – Она может сойти с ума и наделать еще черт знает чего.
– Сколько нам до него?
– Я тебе, что шагомер, что ли? – взорвался Сергей.
Они с ревом проскочили на красный свет.
– Виктор, он все равно нас опередит, – сказал Сергей.
– Я думаешь, его опередить хочу? – покосился на него Гарин.
– На дорогу смотри! – взвизгнул Сергей. – А что же тогда?
– Во-первых, там Немченко, – глухо произнес Виктор. – Есть у меня к нему пара вопросов. Во-вторых, Петровский мой старый друг. И, в третьих, если его жена станет монстром, кто, как не я, ее сможет остановить?
– А сам Петровский?
– А ты сумел бы убить собственную жену?
– Ну…, – замялся Сергей. – У меня мало опыта семейной жизни.
Они пролетели второй красный светофор.
– Как обстоят дела в его доме? – отрывисто спросил Гарин.
3
Сашок нерешительно потоптался на пороге гостиной.
– Собрали всех, – доложил он. – Что, Вадим Дмитриевич, и, правда, уезжать?
Немченко поднял остекленевший взгляд. Он тщательно и осторожно бинтовал Майе голову.
– Я не ясно сказал? – тихо спросил Вадим. – Повторить?
– Вадим Дмитриевич, – упрямо сказал Сашок, – это ведь не шутки, понимаете? Сейчас сюда монстр приедет. Может быть, вы ранены и не очень…, – он замялся, подыскивая подходящее слово.
– Не очень соображаю? – нашел это слово Немченко. – Ты это имеешь в виду?
– Нет, конечно, – испугался Саня. – Просто, может, кровопотеря…
– Сань, – перебил его Вадим. – Не переживай. Я в здравом уме и доброй памяти. Если он меня убьет, значит, так тому и быть. Понимаешь, рано или поздно всегда наступает расплата.
– Лучше бы попозже, – заметил Сашок.
– Уезжайте, – устало попросил Немченко. И так это было непривычно, что Саня невольно попятился. – Я тебе позвоню. Даже постараюсь набрать с того света.
Шаги Сашка гулко прозвучали в пустом доме. За окнами хлопнула дверь, и по битому стеклу захрустели шины джипа.
– Бо-ль-но, – прохрипела Майя.
Немченко погладил ее по голове.
– Потерпи, – ласково произнес он. – Осталось совсем немного.
4
– Немченко свою жену погибшую вспоминает, – сообщил Сергей. – Бинтует Майю и плачет.
– Немченко…? – не поверил Виктор своим ушам. – Плачет?
Машина в его руках тоже удивленно вильнула.
– Да, – уверенно ответил Сергей. – Может, и у него сердце есть?
– Не знаю, – растерянно произнес Гарин. – Раньше я был уверен, что – нет. Черт возьми, сегодня ни в чем нельзя быть уверенным! Не жизнь, а шоу какое-то! Как Тарас?
– Без изменений. Такими темпами он уже минут через десять около дома будет!
– С какой же он скоростью идет? – восхитился Гарин.
Сергей замолк. Очевидно, он вглядывался в спидометр далекого автомобиля.
– Двести шестьдесят, – наконец, сообщил он. – Черт, хорошо, все-таки иметь тюнингованый «Мерин»!
– Да, это не наша калоша, – согласился Гарин. – Как Майя?
– Жива пока.
Мотор ревел, а дорога стремительно исчезала под колесами.
– Немченко привел её в чувство, – отстраненным голосом сообщил Сергей после долгого молчания. – Я чувствую её пульс. Слабый, едва слышный, но пульс. Он её успокаивает. Рассказывает что-то.
– Майя?
– Ей осталось минут пятнадцать, Виктор. Я вижу: обширные внутренние кровотечения, сердце работает с перебоями, плюс большая потеря крови.
– Что там Петровский со своими страхами? – озабоченно поинтересовался Гарин.
– Он думает, что сумеет ее спасти. Он не хочет превращать ее в оборотня. Ни за что. Слишком велик риск. Это его крайнее средство. Случаев успешного превращения женщин в оборотня – единицы. Обычно они неуправляемы, невменяемы и кровожадны. И на них не действует некий «антидот».
– Сыворотка против превращения, – пробормотал Гарин. – И как же мне остановить новорожденного оборотня, если Тарас ее все-таки превратит, а?
– Серебром и святой водой, – пожал Сергей плечами, – судя по классике.
– Значит, моя Киса окажется на празднике к месту, – заметил Виктор. – Мне же ее несколько раз по дружбе освящали. То-то охрана Петровского так долго в себя придти не смогла.
Машина ревела.
– Впереди пост ГИБДД, Виктор, – напомнил Сергей.
– Знаю, – отмахнулся Гарин. Мысли его были где-то совершенно далеко.
– Что там Немченко? – спросил он.
– С женой его сидит. Успокаивает. Боится Петровского и еще какого-то Голоса.
– Это заказчик, – сказал Гарин. – Это он Тараса заказал.
– Немченко знает, кто он.
– Знает? Вот даже как?
– У Голоса его дочь, – ответил Сергей. – В заложницах.
– Тарас убьет Немченко, – вдруг просто сказал Гарин. – Достучись до него, слышишь?! Попробуй! Иначе мы так никогда и не узнаем, кто такой этот Голос!
– Пробую, – монотонно сказал Сергей.
Их «восьмерка» с ревом проскочила пустынный пост ГИБДД. Дежурный за освещенным окном недоуменно поднял голову от книжки и проводил их недоуменным взглядом.
– Петровский уже к КПП поселка подъезжает, – отстраненно сообщил Сергей.
– Быстрее, черт! Свяжись же с ним, Серега!
5
Минуты словно растянулись, подлаживаясь под изменившийся жизненный ритм Петровского. Тарас соскальзывал в иную сущность, необратимо превращаясь в оборотня.
Машина, едва вписавшись в поворот, слетела с шоссе. Он выровнял ее недрогнувшей левой рукой. Правая рука уже начала змеится тонкими и жесткими волчьими волосами. Напротив КПП он ударил по тормозам. Машина с визгом и вонью покрышек, юзом прошла почти до запрокинутого в небо шлагбаума. Обостренным обонянием зверя Тарас учуял кровь. Совсем недавно здесь стреляли. И очень недавно тут умерли люди. Он принюхался. Пятеро. Трое мужчин и женщины. Невинные.
Из его горла вырвался рев. Он негодовал, он тонул в собственном бешенстве. Опять кровь невинных! Плохих, хороших ли, но снова невинных!!!
Нога ударила по акселератору.
С ревом машина преодолела крутой подъем.
Первая линия, вторая, третья…. Он едва не снес угол добротного кирпичного забора.
– Тарас, – внезапно прозвучал внутри него далекий и незнакомый голос. – Опомнитесь. В вас сейчас говорит оборотень. Зверь, который желает вырваться на волю. Он жаждет крови и не желает понимания. Немченко спас вашу жену.
Петровский завизжал тормозами.
– Он убил невинных, – почти прорычал Тарас. – Он убил моих людей!
– Он раскаивается, Тарас! Он – единственное, что все еще держит Майю в нашем мире! Очнитесь! Выслушайте его! Он так же, как и вы загнан в ловушку собственным зверем!
– Слушать?!
– Говорить!
Петровский до хруста стиснул зубы. Два существа ожесточенно боролись внутри. Одно пыталось сохранить остатки человечности, другое же безжалостно загоняло его в шкуру зверя. Он поднял правую руку и разогнул пальцы, ставшие уже волчьими. На мгновенье показались острые изогнутые когти.
– Человек, – прорычал он.
– Зверь, – отдалось эхом.
Майя, подумал он. Моя дорогая Майя…. И человек, который, не смотря ни на что, все-таки спас ей жизнь.
Рукой, превратившейся в лапу, он сбросил на пол все содержимое бардачка. Второй инъектор в упаковке оказался на самом верху. Петровский порвал упаковку и неловко стиснул инъектор когтями. Это был антидот, дарующий возможность обратного превращения.
Месть или прощение? Тьма или свет? Человек или зверь?
Выбор, подумал он. Всю жизнь нас мучает один и тот же выбор.
Выбор
1
За окнами скрипнули тормоза, и Немченко поднял голову.
Пистолет лежал под рукой, удобно и близко. С другой стороны предусмотрительный Сашок оставил начиненный серебром дробовик. Освященное серебро Санькин металлург сумел все-таки найти, правда половина команды осталась без нательных крестиков.
Искупление, подумал Вадим. Кто же знал, что оно придет ко мне под личиной оборотня?
Хру-ум… Хру-ум…
Под ногами Петровского хрустела штукатурка.
Немченко поднял дробовик.
– Это вы, Тарас? – громко спросил он.
Петровский появился в проеме. Половина тела его стала уже телом огромного волка, лицо было деформированным, но еще узнаваемым. Почти как на фотографиях, подумал Вадим.
– Как она? – отрывисто спросил Тарас.
Майя с трудом улыбнулась.
– Значит, оборотень? – с трудом произнесла она.
– Что ты хочешь? – посмотрел на Немченко Петровский вместо ответа.
Вадим отложил дробовик.
– Я хочу уйти, – просто ответил он. – Я желаю выйти из игры, Тарас. Я не хочу больше ни смертей, ни крови. Я мог бы сейчас попробовать убить вас и вашу жену. Я мог бы организовать здесь, в доме, хорошую засаду. Но я не желаю ни того, ни другого. Я оказался слеп и достаточно глуп, что бы вляпаться в ваши игры.
– Ты убил многих, – напомнил Петровский.
– Я готов искупить свои грехи.
– Кровью?
Майя застонала у Немченко на коленях.
– Опять кровь, – запинаясь, сказала она. – Сколько можно? Я не хочу жить в крови, я не желаю о ней даже слышать.
– Майя? – посмотрел на нее Петровский. – Ты думаешь, что смерть других людей можно простить?
– А ты, Господь Бог, что бы судить? – она закашлялась.
Немченко придержал ее голову.
– Она умирает, Тарас, – произнес он. – Видит бог, я пытался сделать все, что мог. Но, думаю, ей осталось совсем немного.
– Уходи, – мотнул головой Петровский. Он принял решение. Очертания волка неуловимо исчезали из его облика. Он снова становился обычным человеком. – Уходи, пока есть время, и я не передумал.
– Я не этого ждал.
– А я не Бог, Вадим, что бы судить, Майя права. Уйди пока есть возможность. Ты можешь и дальше идти в темноте, а можешь выйти к свету. Что выберешь?
– У меня свой путь, – вздохнул Немченко. – Я только очень прошу тебя, не дай ей умереть. Ты не Бог, но создание странное, удивительное. Сделай чудо, Тарас. Спаси ее.
Петровский сделал шаг вперед и присел на корточки.
– Сегодня она точно не умрет, Вадим. Уходи.
Немченко снял с колен ее голову. Поднялся, пошатываясь.
В проеме гостиной он становился, опершись о косяк.
– Меня послал в твой дом Авалкин, Тарас. Петр Авалкин, старательно прикидывающийся демоном из ада.
– Я знаю его, – не поворачиваясь, ответил Петровский. – В прошлой жизни его звали просто Тензор.
2
Машина с ревом глотала километры.
– Я поговорил с Петровским, – сказал Сергей. – Надеюсь, убедил. Теперь все мысли его – только о Майе.
– Ты не знаешь наверняка, – покосился на него Гарин.
– Уже знаю. Спорим?
Виктор только покачал головой.
– Он бросил машину рядом с джипом Немченко, бежит в дом. Видит Немченко.
– Свяжись с ним! Объясни ему! Он не должен убивать Немченко! Серега?!
– Постой… Они говорят о чем-то…. О Майе…. О праве на суд…. О выборе… Бред какой-то, ничего не понимаю…. Немченко выходит из дома, садится в джип. Петровский склонился над женой. Смотрит, гладит ее по лбу.
– Тарас отпустил Немченко? – потрясенно вскричал Гарин. – Нет, я, конечно, предлагал его не убивать, но отпускать-то зачем?! Где его потом поймаешь?! Что сегодня происходит такое, а?
Сергей стиснул руками виски.
– Немченко уезжает, – сообщил он.
– Что Тарас?
– Размышляет. Вспоминает. Думает. Путается в сомнениях. Какие-то дети… Отец с матерью…. Твое лицо, Виктор, почему-то…. Какой-то парень в медицинском халате…
– Скажи мне, он что – решился?! – нетерпеливо перебил его Гарин. – Неужели он сделает это?!
Сергей молчал, вслушиваясь.
– Серега!
– Он решился, Виктор! – вскричал Сергей. – Он решился сделать свою жену оборотнем!
Гарин зарычал, вцепившись в руль.
– Что происходит, а? Не молчи, рассказывай…!
– Петровский достает из аптечки одноразовый шприц. Берет кровь у себя, – сказал Сергей. – Проверяет шприц…. Склонился над женой…
– Что Майя?
– Ей осталось минут пять, не больше. Пульс все слабее и слабее.
– Тогда, что ж, – после паузы сказал Гарин. – Тогда, я молюсь, чтобы он успел. Что бы там, потом, не вышло.
Машина неслась по шоссе, рассекая фарами тьму.
– Ну? – не выдержал Гарин тишины.
– Он ввел ей кровь.
– Сколько ждать?
– Около получаса, – ответил Сергей.
Полчаса…
Всего полчаса…
Эх, Тара…
– Здесь, – закричал Сергей, и Виктор резко ударил по тормозам.
Он уже сам все увидел.
Слева в глубь лесополосы уходила узкая дорога, оканчивающаяся поднятым шлагбаумом.
Машина скользнула вниз.
– Что там, Серег?
– Он ждет.
На повороте к третьей линии Гарин скрипнул тормозами и остановил машину.
– Посиди тут, – сказал он Сергею, отстегивая ремень. – Я скоро.
– Там же помощь нужна!
– И чем ты сможешь помочь? – посмотрел на него Виктор.
– Э…
– Посиди здесь, – сказал он. – Ни ты, ни я не знаем, во что превратится Майя. И если что-нибудь пойдет не так…. Ты знаешь, что делать, верно?
– Я не уйду без тебя.
– Уйдешь, – твердо произнес Виктор. Он взял его за подбородок и заглянул в испуганные глаза. – И расскажешь всем. А потом остановишь то, что не сумел остановить я. Договорились?
– Да, – кивнул Сергей после паузы.
Гарин вылез и потянулся, разминая кости.
– Выше нос, студент, – усмехнулся он на прощанье и решительно захлопнул за собой дверь.
3
Дом был ярко освещен.
Гарин посмотрел на широкие колеса брошенного «Мерседеса» с прилипшей травой и глубоко вздохнул. Кто встретит меня? Тарас или… Ставшая оборотнем Майя?
Киса напряженно зазвенела в нагрудном кармане.
Он осторожно поднялся по крыльцу.
Открыл дверь.
Бойня тут, внутри, видимо, случилась страшная. Стены были расписаны автоматными очередями и перемазаны кровью, а пол превратился в липкое темно-красное болото, заваленное желтеющими гильзами. И запах. Пороховая гарь висела плотным туманом, смешиваясь с запахом мертвой человеческой плоти.
Первый труп он увидел в конце коридора. Быстро вытащив пистолет, бесшумно взвел курок. Глаза напряжено зашарили по прихожей.
Ноги сами вынесли его в гостиную.
Там сидел Петровский, положив голову Майи себе на колени, и ласково ее баюкал.
– А, ты, Вик, – словно только что не было сумасшедшей гонки по ночному шоссе, сказал Тарас. – Добрался-таки, бродяга?
– Ты отпустил Немченко, – присел рядом на корточки Гарин, пряча пистолет. – Он знает заказчика.
– Вадим мне сказал, – кивнул Петровский. – Оказывается, и я его знаю прекрасно. Но я отпустил его не поэтому. Немченко жизнь спас моей Майе.
Гарин окинул гостиную мрачным взглядом.
– Ага, – сказал он. – Вначале чуть не убил, а потом спас.
– Главное, что спас, – сказал Петровский. – Я думаю, от него требовали совершенно другого.
– Тогда почему?
– Кто знает? – пожал Петровский плечами. – Может быть, он не солгал мне, сказав, что желает все закончить. Что желает выйти из игры. Может быть, здесь что-то другое.
– Как она? – кивнул на Майю Виктор.
– Будет жить, – улыбнулся Петровский и нежно погладил жену по слипшимся окровавленным волосам. – Теперь, наверное, вечно…
– Не боишься? – посмотрел на него Гарин.
– Почему же, – покачал Тарас головой, – боюсь. Но другого выхода у меня не было и нет.
– Оборотни, серебро, маги еще, наверное, где-то бродят, – произнес Гарин. – Что происходит, Тарас? Наш обычный мир дал трещину?
– Хочешь услышать? – спросил Петровский. Он достал из-за пояса пистолет. Передернул затвор, поймав на ладонь выскочивший маленький толстый патрон. Круглая пуля серебрилась.
– Для начала разговора, – протягивая пистолет, сказал он. – Возьми, Вик. Если что-нибудь пойдет не так, сразу – в голову. Я боюсь, что не смогу сам.
Вот тебе, Серега, и ответ на твои вопросы, растерянно подумал Гарин.
Он взвесил пистолет на руке.
– А как я узнаю? – поинтересовался он.
– Узнаешь, – успокоил его Петровский. – Обычно все проявляется сразу. Или она будет нормальной, или…
Гарин молча вытащил любимую «бабочку» и положил на пол рядом с пистолетом.
– Бессмертных нет, Тарас? Твоя охрана здесь тоже была оборотнями?
– Да, Вик, – сказал Петровский, и в глазах его появилась смертельная боль. – А на них охотились, как на бешеных собак.
– Значит, сколько у нас времени?
Петровский посмотрел на часы.
– Минут пятнадцать, – ответил он и еле заметно улыбнулся одними губами. – За это время я вполне успею посвятить тебя в новую картину мира.
4
Они сидели друг напротив друга, Виктор на корточках, Тарас на диване с медленно превращающейся в оборотня женой. Петровский и он, как в добрые старые времена. Не хватало только Вальки Громова с его неизменной «Беломориной» и Дубинина Васьки. Как они? – подумал Гарин. О Громове он читал пару раз в газетах, даже прозвище его запомнил – Могучий Громов. Стал он каким-то серьезным нефтяным воротилой. А Васек исчез. Растворился, как и Тарас. Только теперь один из них выплыл из небытия.
– Ты не слышал о Василии? – спросил Гарин. – Где он, что с ним?
Тарас пожал плечами.
– Я давно никого не видел. О Громове знаю – стал крутым дядькой, а вот Васек… Не знаю… Но, ведь мы не об этом, верно?
И начал говорить.
У Гарина всю дорогу до дома Петровского крутилась мысль, что все происходящее – просто какая-то дурацкая шутка. Потом он решил, что Тарас его разыгрывает, подтасовывая доказательства. Несколько позже Виктор подумал, что у Петровского грешным делом поехала крыша от выпавших на его долю переживаний и что тот просто сумасшедший. А Тарас все говорил и говорил, не обращая внимания на его скепсис и его шутки. И Гарин, потихоньку, начал слушать.
То, что рассказывал Тарас, сидя в разгромленной гостиной, с умирающей на коленях женой, было просто невозможно. Это не укладывалось ни в какие рамки. Это начисто противоречило тому устройству мира, о котором с детских лет знал Гарин. Такого просто не могло быть. Но, тем не менее, такое существовало. Это отлично и очень правильно объясняло все, что произошло. Если бы Виктор не был там, в залитом луной лесу, он бы, наверное, не поверил. Но он, прежде всего, верил себе. Гарин был уверен, что пару дней назад своим ПМом, высадил Тарасу мозги. И все его естество отказывалось видеть Петровского живым и здоровым. Поэтому, Гарин поверил единственно приемлемому для себя объяснению.
Оборотни, вампиры и маги существовали. Сказки и мифы были правдой. «Понедельник начинается в субботу» был, оказывается, просто рабочим дневником начинающего мага. А «Старик Хотаббыч» мог притаиться за каждым углом.
Тарас рассказывал о первых секретных опытах с нежитью, о том, как после перестройки, его лаборатория по изучению паранормальных явлений оказалась брошенной и не нужной никому, как ему в голову пришла шальная и гениальная мысль о коммерциализации волшебства. Он организовал компанию по поставке и реализации заговорных трав, приворотных зелий и защитных амулетов, он построил новую, свою уже лабораторию, где лучшие химики вместе с настоящими магами добывали живую воду и кровь оборотней, он развернул охранное агентство, с суперперсоналом, не знающее поражений, и открыл отдел, специализирующийся на охоте за приведениями. Масштаб его деятельности поражал. Волшебство стало приносить реальные деньги.
– Завтра я свожу тебя на экскурсию в «Полночь», – сказал оборотень Тарас. – И ты увидишь невозможное своими глазами. Я понимаю, ты уже потрясен, но завтра тебя ожидает большее. Потому что ты сам все увидишь. И знаешь, я сам иногда не верю тому, что происходит каждый день. Иногда ложусь спать и думаю, думаю… Знаешь, о чем?
Гарин потрясенно пожал плечами.
– О чем?
– Не сплю ли я… Понимаешь? Читать, слышать, видеть лишь тени необъятного по телевизору – это одно. А жить с этим, работать с этим, знать об этом… Совсем, друг мой, совсем другое. Вот неделю назад, к примеру… Было полно времени, как-то так вышло, что заскучал. Спустился к историкам. И знаешь, с кем я беседовал? С духом Робби Кеннеди… Мои орлы решили выяснить, причастен он к убийству Мерлин Монро или нет…
– И что?
– Не раскололся, гад… Клялся и божился, что чист, как ангел. С Александром Македонским несколько раз общался. Очень понравился мне Медичи, легендарный отравитель. Милый такой старикашка оказался и, причем, совершенно не разбирающийся в ядах. И вот Дед Мороз, например… Слышал?
– Что, он тоже существует? – невольно усмехнулся Виктор.
Петровский покачал головой.
– Странный ты, Вик… Дед Мороз, дружище, очень приятный интеллигентный дядька… Я с ним месяц назад виделся. Он таможней интересовался, не поможем ли мы ему с Новогодней доставкой…
– Он все такой же, в тулупе с бородой?
– Ну, что ты… Встретишь, не узнаешь… Обычный респектабельный бизнесмен. Только в кабинете у него всегда – минус десять, да имя чудное – Дедал Иванович Морозов…
Гарин помотал головой.
– Не могу я, Тара, – признался он. – Ну, никак не могу.
– Но в оборотней ты хотя бы поверил?
Гарин пожал плечами.
– Наверное, да, – ответил он. – Хотя тоже, странно все это…
– Ладно, – кивнул Петровский. – Отложим все на завтра, Вик. Просто помоги мне сейчас, ладно? Даже можешь без веры.
Виктор посмотрел на пистолет с «бабочкой».
– Сколько у нас времени? – спросил он напряженно.
– Еще минут пять, – ответил Тарас и, осторожно сняв голову Майи с колен, переложил ее на диван.
Они одновременно поднялись.
– Ты уверен, что хочешь этого? – внезапно охрипнув, спросил Гарин, подбирая оружие. – Разве нельзя что-нибудь придумать?
– Посадить ее в клетку? – с болью в голосе спросил Петровский. – И до скончания дней видеть, как твоя жена все больше и больше становиться животным? Они ведь не превращаются обратно в людей, Вик. Если все пойдет не так, она до конца останется обычной самкой волка-переростка. Ты бы смог это видеть?
– Наверное, нет, – ответил Гарин после раздумья. – Лучше уж сразу убить.
– Расходимся, – произнес Петровский, кинув взгляд на часы, и вдруг достал из кармана пиджака второй пистолет. Передернул затвором. – Пошли.
Ну и денек, подумал Гарин, пятясь в угол.
Вначале едва не укокошил старого друга, потом гонялся по ночной Москве, а теперь вот, стою и жду, когда его жена станет оборотнем. В голову, вспомнил он, поднимая пистолет. Ну, а если не выйдет, то в дело вступит Киса.
– Две минуты, – напряженно сказал Петровский из другого угла. – Готов?
– Готов, – отозвался Гарин.
– Знаешь, а я ведь сюда мстить ехал, Вик. Вколол себе акселератор и мчался рвать, кромсать, убивать, – вдруг произнес Тарас. – Хороший он у тебя парень, Вик. Надоумил… Старика…
Гарин кивнул.
– Он такой, Тара…, – ответил Виктор. – Кого хочешь, надоумит…
– Раз, два, три, четыре, пять, – подумал он. – Вышел зайчик погулять. Тут охотник…
– Сколько осталось?
– Около минуты.
Майя дернулась на диване.
Гарин поймал ее голову мушкой. Расписанный засохшими кровавыми письменами высокий красивый лоб.
– Выбегает, прямо в зайчика…
Ее руки взметнулись к потолку. Опали.
– …стреляет. Раз, два…
Они ждали.
Майю начало трясти. Ноги и руки задергались на диване. Тапочки принялись отбивать по паркету быструю барабанную дробь.
– Так что, Тарас? – не выдержал Гарин. – Это – правильно?
– Подожди, – сквозь зубы процедил Петровский.
Палец удобно лег на спусковой крючок.
– … четыре, пять. Вышел зайчик…
Майя рывком села на диване. Обвела сонным взглядом гостиную. Подняла к лицу все еще не унявшие дрожь руки.
– Кровь? – произнесла она дребезжащим голосом. – Откуда же здесь опять кровь?
Она подняла голову и вдруг увидела в углу Петровского.
– Тарас? – удивленно спросила Майя. – Ты снова стал человеком? Тогда почему с пистолетом? Что у нас вообще здесь творится, Тарас?
Отброшенный Петровским пистолет с грохотом полетел на пол.
5
Машины скорой помощи из медицинского центра «Полночи» прибыли через два часа.
Из головной выскочил всклоченный заспанный молодой парень, дожевывающий на ходу бутерброд.
– Где они? – закричал он, увидев Виктора, курящего на крыльце.
Гарин мотнул головой в сторону дома.
Из двери показался Петровский с Майей, еще слабой, почти прозрачной от сильной потери крови.
– Но мне же определенно сказали, что… – начал было парень.
– Тоже рад видеть тебя, Роман, – перебил его Петровский, осторожно поддерживая Майю под руку. – Все обошлось. И помогите ей, слабая она очень.
Майю осторожно подхватили под руки выбежавшие санитары.
– А мне-то что делать? – всплыл в Виктора в голове голос Сергея. – Тут снова какая-то движуха началась. Только что две машины «Скорой помощи» проехали. На КПП какие-то типы с фотоаппаратами лазают, трупы снимают, ставят оцепление. Валить пора, Виктор, а горючки совсем мало. Я машину заглушил, замерз совсем.
– Вышел бы, поскользил, – подумал Гарин, расстроено. Он в перипетиях сегодняшнего утра совсем позабыл о Сергее.
– Так я и вышел уже, скачу тут, вокруг машины, как танцор диско…. А скользить…. Надоело. Ты своему Петровскому веришь?
– Знаешь, – вместо ответа подумал Виктор, – а, почему бы мне не стать каким-нибудь знатным специалистом по нежити, а? А тебе… ну, скажем, заслуженным экстрасенсом РФ? Что скажешь?
– Я подумаю, – ответил Сергей, – но ничего не обещаю. Ты скоро?
– Заводи мотор, – подумал Гарин, – скоро…
Он поднялся с крыльца.
Отряхнулся старательно.
– Вот и поругались немного, – произнес рядом Петровский, глядя как жену укладывают на носилки.
– Прости меня, Тара, – сказал Виктор, – но мне пора.
Петровский только махнул рукой.
– Жду тебя завтра, – сказал он. – Вместе с твоим телепатом.
Из машины выскочил Ганин.
– Тарас Васильевич, – запыхавшись, сказал он, – по поводу нашего недавнего разговора… Мы нашли способ…
Тарас усмехнулся.
– А мне уже ничего не нужно, Роман, – сказал он. – Но это наверняка пригодиться всем остальным, нашим.
– Так она… – в замешательстве произнес Ганин, указывая пальцем на машину.
Петровский поднял голову к серому небу.
– Скоро, ребята, наверное, самое ожидаемое в моей жизни, полнолуние, – вместо ответа сказал он и впервые за весь этот долгий нескончаемый день счастливо рассмеялся.
