Текст книги "Дом из кожи (СИ)"

Я начинаю кричать, понимая, что люблю тебя. Понимая, что истинная любовь никогда не умрет. Она просто ждет во тьме.

Как и я.

Твоя

Черри.

Зловещее воскрешение Кассандры Лумис.

Ночь, когда Кассандра восстала из мертвых, была самой обыкновенной. Ни завывающего ветра, ни проливного дождя, ни даже отдаленного грома. Ночь была тихой и теплой, безлунной, на небе ярко светили звезды, дул легкий бриз. В воздухе не висело никакой угрозы.

Именно эту ночь выбрала Кассандра. Или ночь выбрала её.

Её тело было найдено в месте известном, как Дом Зеркал. Нашёл её бродяга, который искал место для ночлега. Он сразу вызвал полицию, но перед этим обшарил все карманы и забрал всё ценное, включая документы.

Так она получила имя Джейн Доу. Этим именем называли все неопознанные трупы женщин.

Следующие дни были ужасны. Из шкафа её вытащил медэксперт с помощниками. До них, к ней подходили полицейские и отчаявшиеся граждане, потерявшие родных. Первые были просто невыносимы. Они стояли, смотрели равнодушными глазами, отпускали грязные шуточки, разглядывали раны. Парочка высказалась о её груди и ногах. Вторые всегда выглядели шокированными. Их взгляды были пусты, сердца тяжелы, голоса еле слышны. Никогда нельзя было сказать, радовались они или нет, когда видели, что лицо растерзанной девушки не принадлежало их близким. Они приходили и уходили в одном и том же мрачном состоянии.

Кассандра смотрела, как они появлялись и исчезали, её мысли блуждали в коридорах собственного разума. Ей было не совсем понятно, почему свет никогда полностью не гас. В какой-то части её сознания поселилось беспокойство и именно оно освещало её разум тусклыми лучами.

Судмедэксперта звали доктор Роже. Это имя ей показалось похожим на название дешевого шампанского. Таким он и был: изо рта у него постоянно несло свежим перегаром. Вместе с помощниками он резал и исследовал её внутренности. Он провел вскрытие, взял образцы жидкости, замерил глубину проникновения и угол ранений. Её скальп был срезан, а череп вскрыт, будто банка горошка. Содержимое черепа было вынуто, взвешено и порезано. Остальные внутренние органы были таким же образом изъяты и всесторонне исследованы. В их глазах она перестала быть человеком, она была трупом, оболочкой, которую можно крутить, вертеть и резать. И они отлично справлялись с работой. Поначалу, происходящее было ей отвратительно, потом стало приносить удовольствие и, наконец, наскучило. Это доказывало только то, что ко всему можно привыкнуть.

Когда доктор Роже закончил отчет о вскрытии, он зашил её обратно и убрал в шкаф. Он проделал очень аккуратную работу. Раньше Кассандра совсем не разбиралась во вскрытии человека, но теперь имела весьма подробные знания. Обратно зашить её смог бы и обычный мясник. Это не требовало каких-то знаний об анатомии или специальных навыков. Роже работал и напевал мелодию из телешоу "Привет, Долли? Оклахома?". Он складывал её органы обратно, а если они не помещались, он просто клал их, куда хотел. Убрать на место мозг он даже не подумал. Он просто сунул его в живот и начал зашивать, не вынимая из бледных губ сигарету. Внутрь падал пепел, но кому было до этого дело? Когда он закончил, на её теле остался большой шов от горла до паха в виде буквы Y.

Роже стянул резиновые перчатки, бросил их в урну и произнес:

– Ещё один день – ещё один доллар.

Помощники переложили её на носилки и укатили в морозилку.

– Следующая станция – "Червивая", – пошутил один из них и закрыл дверцу.

Какое-то время Кассандра провела в одиночестве. Сколько? Дни? Недели? Месяцы? Мертвые теряют чувство времени. Следующее, что она помнила – это морг при похоронном доме. Пара гробовщиков, обоим слегка за двадцать, принялись приводить её в порядок. Её набальзамировали, затем тщательно омыли, прежде чем подобрать самый дешевый гроб. Никто не собирался оплачивать полный комплекс услуг, поэтому штат обошелся самым минимумом.

– А она симпатичная, – сказал Рыба. – Учитывая состояние.

Мик кивнул.

– Ты настоящий художник.

– Жаль я не знал её при жизни. Ты глянь на титьки... вкусняшка.

– Ты больной.

– А то я не знаю.

Мик помотал головой и ушел чистить инструменты.

Кассандра была удивлена этим разговором, но он её не разозлил. Мертвые не обижаются. Комментарии Рыбы ей даже льстили. Если бы он не был настолько конченным извращенцем, она бы в него даже влюбилась. Разум её был жив, но тело оставалось обездвиженным и бесчувственным, как кусок мороженного мяса. Она не чувствовала ничего, кроме страха, отчаяния, ужаса перед надвигавшейся бесконечностью. Но сдаваться она не собиралась. Она всеми силами пыталась привести в чувство нервы и мускулы. Так или иначе, но она добьется своего.

– Какие планы на вечер? – спросил Рыба.

Кассандра насторожилась, решив, что он обращается к ней, но нет, Рыба говорил с Миком.

– Да никаких особо. Лягу пораньше. Завтра с утра на занятия.

– Нужно хоть немного жить, дружище. Я тут познакомился с парочкой шикарных пуэрториканок. Пойдешь со мной? С английским у них не важно, да и возраст, едва перевалил за черту согласия, но обе они обожают трахаться.

Мик вздохнул.

– Ты когда-нибудь найдешь на жопу приключений. Попомни мои слова. Нельзя бесконечно снимать подростков и не попасться.

– У меня есть план. Я никогда не оставляю им своих контактов.

– Ты ебёшь малолеток. Когда-нибудь тебя примут.

– Хера с два.

– Когда-нибудь одна из твоих блядин возьмет и стуканет своему пуэрториканскому папаше, и тогда уже твоя жопа будет мерзнуть на этом столе.

– Херня.

– Это называется "половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия". Судьи по таким делам дают на полную катушку.

Рыба рассмеялся.

– Только не со мной.

Но Кассандра знала, Мик ошибался. Паразиты, вроде этого Рыбы, редко бывают наказаны и всегда уходят от ответственности.

– Кто же искромсал эту малышку? – громче, чем обычно сказал Рыба.

– Никто не знает. Даже имя неизвестно.

Рыба снова рассмеялся.

– И какое нам дело, Мик? Мы приводим их в порядок, одеваем, кладем в дешевый гроб, получаем деньги и всё.

– Ну, типа того, да.

– Взгляни на её лицо. На такое способен только мясник.

Лицо Кассандры было исполосовано ножом Эдди. Раны и порезы были по всему телу, но лицо пострадало сильнее всего. Оно было разбито и изрезано в фарш, местами, до самой кости. Раны были промыты и без крови, её лицо было похоже на лицо зомби.

– Даже представить не могу, что за безумная мразь такое сделала, – сказал Мик.

– Ага, – согласился Рыба. – Просто тварь. А, ведь, когда-то она была милой. Клёвые титьки.

– Ты больной уёбок.

– Да, блин, ты глянь на неё. Если не смотреть на лицо, тело очень даже ничего. – Рыба коснулся холодных бугорков её груди. – Очень жаль, милая. Ты ушла слишком рано. Мы могли бы неплохо зажечь.

– Хватит, – сказал Мик, он начинал злиться. Он был больше Рыбы и крепче. Кассандра практически в него влюбилась. Хоть один мужчина защищал её добродетель, живую или мертвую.

– Посвети.

– Хорош уже а? Суй её в гроб и пойдем, – воскликнул Мик. – Домой пора.

– Куда-то торопишься?

– Есть ещё дела.

– Ну и вали отсюда. Сам с ней справлюсь. Поработаю сверхурочно.

– Уверен?

– Ага, не парься.

Мик ушел, и Кассандре захотелось съежиться. Неужели он оставит её наедине с этим дегенератом? Похоже, что так. Снова унижение. Мик ушел, а Рыба стоял и ещё долго смотрел на неё. Затем вышел и вернулся. Кассандре не понравился ни его взгляд, ни то, что последовало потом. Впрочем, она ожидала этого. Даже в смерти она не могла обрести покоя. Рыба залез на стол и расстегнул ширинку. Его огромный член дергался и трясся. Он делал это уже не в первый раз, понять это оказалось не сложно. Он смазал себя вазелином и раздвинул её ноги. Продлилось всё недолго. Кассандра вообще ничего не почувствовала. Она лишь заметила, как её тело дернулось, когда он вошел в неё. Она не чувствовала ничего, кроме отвращения и ненависти. Её нутро оросило его горячее семя. Она чувствовала, как оно отогревает замерзшие клетки её тела. Тепло распространялось по всему телу, нервные окончания вернулись к жизни, мышцы начали болеть. Он вернул её к жизни. Жизнь можно получить только от другой жизни и никак иначе. Всё её тело уже пылало жаром.

Рыба слез со стола и быстро подмылся. Ему хотелось подольше побыть с ней, трахнуть её как следует, но он думал о предстоящих свиданиях. Нужно было оставить сил для пуэрториканочек. К тому же, трахая труп, всегда нужно торопиться. Возможность быть застуканным была частью игры, но заигрываться не стоило. У него был огромный опыт секса с трупами и прекращать это занятие он не собирался.

Он сел за стол и записал несколько заметок для начальства, но сам, при этом, думал о пуэрториканках и том, что сделает с ними. Работа с бумагами заняла у него около получаса времени. Всё это время Кассандра всё больше наполнялась жизнью, клетки её тела оживали, энергия заполняла сосуды. Она возрождалась... совсем иной, не той, что прежде... другой, переделанной.

Без лишних церемоний, она поднялась.

Реакция Рыбы её несколько разочаровала, потому что он не закричал, как она рассчитывала. Он удивленно взглянул на неё, с выражением "что за нахуй?" на лице, будто всё происходящее было шуткой. И когда он осознал, что никакая это не шутка, его пронзил ужас от осознания того, что она могла всем рассказать, какое он чудовище. Он сидел за столом, как и прежде, с широко открытыми глазами и дрожащими губами. Затем лицо его побелело, и самообладание покинуло его с, практически, слышимым щелчком.

– Мик! Мик! Мик! Сюда! Помоги, Христа ради...

Разумеется, Мик уже давно ушел.

Рыба вскрикнул ещё раз и начал бормотать что-то бессвязное. По его лицу градом тек пот. Подобного рода пот обычно тек в комиксах-ужастиках. Кассандра шагнула вперед. Парализованный страхом, сменивший крик на хныканье, Рыба сполз со стула на пол и встал на колени. Первобытная реакция. Когда крики не помогли, а сбежать было нельзя, он преклонил колени перед восставшей богиней, рыдая, визжа и моля о милосердии.

Кассандра не испытывала к этому жалкому созданию ничего, кроме презрения. Она коснулась его руками. Его глаза бешено вращались, рот беззвучно открывался в мольбах. Его трясло, как младенца.

– Ты станешь... моей жертвой, – сухим голосом произнесла, даже прошипела, она.

– Пожалуйста, – пролепетал Рыба.

Одной рукой она надавила ему на горло, а другой обхватила шею сзади. Она хотела лишь слегка надавить, но получилось наоборот. Глаза Рыбы вылезли из орбит, превратились в белые шары, изо рта потекла слюна, шея покрылась влагой. Он упал ей на руки, в воздухе появился запах испражнений. Она позволила ему упасть.

В гараже она нашла бельевую сумку. Видимо, вещи, лежавшие в ней, принадлежали мертвым. Она вывалила всё на пол, выбрала себе грязный деловой костюм, принесла сумку обратно в морг и запихнула в неё Рыбу. Несмотря на то, что она была очень голодна, его она есть не стала, он был ещё слишком тёплым. Пусть немного полежит, обмякнет.

Однако искать еду смысла не было, ведь она находилась посреди огромного пищевого склада. Кассандра разыскала труп молодой женщины, приготовленной к бальзамированию. Она вытащила её из морозильника, сбросила на пол, расстегнула мешок и подумала, что, по идее, должна бы испытывать отвращение к происходящему. Однако ничего подобного она не испытывала, ни тошноты, ни чувства вины. Некоторые вещи не сумели пережить процесс воскрешения. Все социальные запреты, имевшиеся некогда в её голове, ныне выглядели чем-то недостижимо далеким и не имели никакого значения.

– Нет, – прошептала она и застегнула мешок обратно. – Это неправильно.

Однако голод всё сильнее давал о себе знать, недовольно урча где-то в животе. У него были когти и клыки и когда-нибудь, он разорвет её на части. Это не был голод живого человека. Это нечто более глубокое, тёмное, словно тысячи игл одновременно впивались ей в живот. Голод, рожденный в мрачных могилах и узких гробах. Голод погребенного.

Она очень медленно расстегнула мешок. Её движения были неторопливыми, как у человека, который стягивает простыню с мертвого тела любимого. Кассандра извлекла тело, голод её стал просто нестерпимым, практически захватив всё её сознание.

Издав истошный крик, Кассандра впилась зубами в тело женщины, разбила её голову об пол, вскрыв череп. Чтобы добраться до сочных мозгов пришлось некоторое время избавляться от осколков кости. Первые секунды она кусала его, будто дикая собака, но потом, принялась отламывать по кусочку и смаковать каждый из них. Она попробовала плоть с рук и ног, вскрыла глотку и изрядно поковырялась в брюхе покойной.

Закончив с едой, она легла рядом с растерзанными останками, её голое тело было обильно измазано кровью. Она облизнула пальцы и принялась напевать какую-то мелодию. Она понимала, что могла бы ещё долго лежать здесь, пока не обглодает труп до костей, но делать этого не стоило. В любой момент кто-нибудь мог прийти.

Она умылась и натянула деловой костюм. Затем она запихнула сумку с трупом Рыбы в багажник его же машины, туда же кинула набор косметики, который тот использовал для восстановления лиц и вернулась в морг. Ну и устроила она тут. Люди начнут задавать вопросы. Нужно здесь прибраться. В гараже она нашла канистру с бензином и разлила её по моргу. Когда она ушла, всё горело.

Нужно работать. Нужно найти себе жильё и новую одежду. Нельзя тратить время попусту.

Затем нужно найти Эдди. Кто знает, во что он ввязался за время её отсутствия?

С этими мыслями она выехала в ночь. И пока полиция искала пропавшего бальзамировщика по кличке Рыба, настоящий убийца спокойно занимался своими делами.

Мальчик и паук.

Что-то было в воздухе этого города и Эдди это не нравилось. Ему угрожала опасность, он не знал как, но ощущение её не покидало. Он чувствовал её всем телом. Что-то пошло не так. Могли взять Паука (вряд ли он, конечно, заговорит, а если заговорит, вряд ли кто-то его поймет). Кто-то мог их заметить и опознать. Полиция уже, наверное, на пути к его жилищу. Могло произойти что угодно. Он не мог сказать, что именно, но то, что что-то не так, он понимал отчетливо.

Когда он вышел из дома, на город уже опустилась ночь. Тени, конечно же, последовали за ним, несмотря на его желание. Может, именно они его предупредили каким-то образом. Может, именно они пока держали опасность на расстоянии и предупредят его, когда она станет неминуемой. Путь до логова Паука занял у него полчаса. Оказавшись около дома, он некоторое время стоял на противоположной стороне улицы, пытаясь разглядеть возможную опасность.

Всё казалось в порядке. Вокруг него собрались Тени. Когда Эдди подумал о том, что предстоит сделать этим вечером, ему стало жарко.

Он подошел к двери и вошел без стука.

Паук сидел на кухонном полу и листал большую книгу.

– Всё путём? – спросил Эдди.

– Да. Я заточил ножи. Всё готово.

– Хорошо. Снова шлюхи?

– Почему нет? С ними проще.

Эдди присел и закурил. До него доносился скрежет Теней, оставленных за дверью. Когда он смирился с их существованием, они научились подчиняться. В каком-то смысле, они стали его питомцами. Немного внимания и они начали ему доверять.

– Услышал что-то? – спросил Паук, перелистывая страницы.

– Нет, ничего.

Впусти нас нам тут не нравится

Эдди не обратил на них внимания.

– Ты уже съел те куски?

– О, да. Было очень вкусно. Я замариновал их с лимоном и ворчестерширским соусом. Пальчики оближешь! Надо было оставить тебе немного.

Он сумасшедший в отличие от тебя он себя не контролирует если его примут он заговорит осторожнее

– Буду, – тихо сказал Эдди.

– Чего?

– А, ничего.

Паук отложил книгу.

– Ещё чуть-чуть и будем готовы. Они нас впустят. Я чувствую.

– Что насчет Гулливера? Думаешь, он заговорит?

– С полицией-то? Не, такие, как он, боятся копов. Он будет молчать. А если не будет, мы к нему зайдем.

– Пора идти, – сказал Эдди. – В восемь на складе, как обычно?

– Да, конечно.

– Увидимся.

Эдди вышел на улицу и его облепили Тени.

Его нужно убить эдди он опасен он тебе больше не нужен ты можешь попасть в земли сам

– Нет. Пока нет.

Ты владеешь нами твоя семья владеет нами мы голодны... отдай его нам

– Как только буду готов, не раньше. Берите пример с меня, проявите терпение.

Эдди вернулся к себе и начал готовиться. Прежде чем пойти на склад, он решил навестить Гулливера. Нужно было решить проблему, пока не стало хуже. Он отдаст его Теням, чтобы те хоть ненадолго замолчали. Они думали только о собственном насыщении.

Вскоре после того, как Эдди вышел от Паука, туда нагрянула полиция.

Кости.

Они возвращались в Дом Зеркал.

Фенн предложил выпить, но на уме у Лизы было иное. Он начинал думать, что она одержима идеей поимки Эдди Зеро. Но он считал, что любой профессионал своего дела, в некоторой степени одержим. Вопрос в причинах. За все годы в полиции, он не раз проявлял подобное рвение. Иногда это единственный способ как следует выполнить работу.

– Понимаю, что ты не в восторге от этой поездки, – сказала Лиза. – Мне нужна твоя помощь. Однажды нам повезет.

– Или наоборот. Зависит от точки зрения, – заметил он.

– Не понимаю.

– Я к тому, что не вижу смысла ловить Эдди и Паука ночью в заброшенном доме. Не пойми меня неправильно, мне частенько приходится иметь дело со всякими гадами. Я знаю, как себя защитить. Но мы имеем дело с двумя психопатами. Обычные преступники – воры, карманники, грабители – трусливы по натуре. При первом признаке опасности они сбегают... но психи непредсказуемы.

– Может, нам запросить поддержку, – предложила Лиза.

Разумеется, им стоило это сделать. Однако Фенн был сам слишком сумасшедшим, чтобы ввязать в это дело в одиночку. Сама мысль о том, что рядом с ним и Лизой будет кто-то ещё, его бесила. Даже если это будет пара копов.

– Я должна тебе кое-что рассказать, Фенн, – сказала она и он уловил угрозу в её голосе. – На следующий день после нашего визита, я вернулась туда. Не знаю, зачем, просто нужно было.

– И?

– И нашла там кое-что странное.

– Расскажи.

Она рассказала. Много времени это не заняло. Это просто была кошка, с которой содрали всё мясо. Он не видел никакой связи.

– Не проси меня что-либо объяснять. Меня всё это жутко напугало и я не знаю, почему, – сказала она.

– Никто тебя не винит. Ты была одна в заброшенном доме, – тихо сказал Фенн. – Даже у меня в прошлый раз разыгралось воображение.

Она кивнула.

– Кроме того, что это не было воображение.

– Посмотрим.

Он уже понял, что Лиза не являлась фантазеркой. Если она видела что-то, что не укладывалось в её научную картину мира, она считала это странным. Но, что с этим делать, он не знал. Ему было достаточно того, что они были наедине.

Он любил её и понимал это. Не было смысла отнекиваться. Безусловно, он её любил, хотя почти не знал ничего о ней. Гулливер предположил, что у неё был какой-то тайный план и Фенн был склонен с ним согласиться. Но копаться в этом он не собирался. Придет время, решил он, и она сама всё расскажет.

Понравится ли ему это или нет?

Наконец, они подъехали к дому.

Взяв фонарики, они вошли внутрь. Ночью тут было, как в склепе. Пахло пылью, гнилой штукатуркой и нечистотами. Но было и кое-что ещё, почти осязаемая вонь разложения, причем, не физического, а, скорее, духовного.

– Боже, – сказал Фенн. – Ну и местечко.

– Чувствуешь что-нибудь?

– Да.

– Я тоже, – сказала она, радуясь, что всё это не было плодом её воображения.

Они не стали тратить время на выяснение причин запаха и сразу направились на чердак. Мертвое животное не издавало никаких запахов, только небольшой аромат давней смерти. Они навели на труп свет фонарей и какое-то время Фенн внимательно его изучал.

– Ну и что скажешь? – вскоре спросила Лиза.

Фенн помотал головой.

– Да нечего особо говорить. Её, как будто, пропылесосили. Будто она взорвалась изнутри и вся плоть оказалась на стене. Прямо, блядь, на зеркале. Бред какой-то.

– Как такое могло случиться?

– Эдди лучше знать.

Фенн осмотрел зеркало. Провел по нему пальцами. Стекло было теплым.

– Хотелось бы побольше узнать о зеркалах. Зеро завесил ими весь дом. Никто так и не понял, зачем.

– Причины были, но тот, кто их знал, давно исчез.

Фенн закурил и стер с зеркала свои отпечатки.

– Меня беспокоит кое-что ещё, – сказал он между затяжками. – Старый Доктор Кровь-и-Кости исчез почти 20 лет назад. И с тех пор не появлялся. Куда он исчез? Где прячется? Подобное, вообще, возможно?

– Возможно, но не очень вероятно. Не нужно забывать о грузе вины за совершенные преступления. Многие убийцы остались не пойманными только потому, что покончили с собой. Иногда это давление становится невыносимым.

Фенн потер виски.

– Думаешь, он покончил с собой?

– Возможно. Иначе, мы бы о нем услышали. Одержимые люди, вроде Зеро, неспособны подолгу воздерживаться от убийств. И он вернулся бы к ним, снова начал бы убивать в прежней манере. Почерк убийцы невозможно изменить, как нельзя сменить цвет кожи. Если бы он был жив, скрыть это не получилось бы.

Фенн кивнул.

– Пожалуй, ты права. Валим отсюда.

До машины они дошли в полной тишине. У него снова сильно разболелась голова. Его лицо побледнело, губы начали дрожать.

– Если повезет, – сказал он, жуя аспирин, – сегодня возьмем Паука. Пара моих людей наблюдает за его домом. Как только он высунется, его примут.

– Значит, мы почти у цели, – удовлетворенно сказала Лиза. – Нужно побыстрее разгрести этот бардак.

Однако она ошиблась.

Ночные кошмары.

Отсутствовал он недолго. Но, вернувшись домой, Гулливер заметил, что что-то было не так. Он вышел купить бутылку скотча и газету, решив, что лучше сегодня остаться дома. Дверь, которую он совершенно точно закрывал, была открыта.

Позови копов, подумал он и тут же отмахнулся от этой мысли. Копы. После того, что они ему устроили, их бы он звал в последнюю очередь. Даже если бы его толпой изнасиловал Ку-клукс-клан, он бы не стал обращаться в полицию.

Он толкнул дверь в сторону и вошел, стараясь одновременно не сильно шуметь и спугнуть возможного вора. Он поставил сумку на пол и встал в проходе. Вроде, всё было в порядке. Его раньше никогда не грабили, кроме того случая, когда он спугнул вора и тот спрятался в помещении.

Его охватило беспокойство. Несмотря на то, что он помнил, как запирал дверь, оставалась вероятность, что он ошибся. Раньше он пару раз забывал её закрыть. Некоторое время он обдумывал мысль развернуться, спуститься вниз, дойти до телефона-автомата и позвонить Фенну. Учитывая произошедшее, он приедет незамедлительно. Но, если он приедет и тут никого не окажется, это убедит Фенна во мнении, что Гулливер – ссыкло, всего лишь девочка в теле мужчины.

К тому же, он уже решил не иметь больше никаких дел с этим полным нетерпимости ублюдком. Его бесила деревенщина.

"К чёрту копов. Ты сам по себе".

Он прошел в гостиную, никого там не нашел и направился в спальню. Там тоже никого не было. Немного успокоившись, он вышел на кухню. Сзади его обхватили чьи-то руки и швырнули на холодильник.

"Мне пиздец" – в отчаянии подумал Гулливер и обернулся.

Стоявший перед ним человек был одет в длинный черный плащ. В руке он держал здоровенный нож, похожий на какой-то хирургический инструмент. Его лезвие блестело в лучах света.

Никаких сомнений, это был Эдди.

– Господи, – выдохнул Гулливер.

– Бояться не надо, – сказал Эдди, описывая лезвием в воздухе дуги. Нож, при этом, издавал какой-то гудящий звук. – Надо поговорить.

– Отойди от меня.

– Прошлой ночью ты от нас сбежал, Гулли. Не позволил даже объясниться. Мне кажется, ты всё неправильно понял.

Гулливер чуть не рассмеялся.

– Там нечего было неправильно понимать, Эдди. Я видел, что вы делали. Видел женщин, видел тварей, которых вы призвали.

– Может, тебе показалось.

– Может. И я пытаюсь об этом забыть.

Гулливер пытался успокоиться. Из этой передряги он может выбраться только с холодной головой. Нападение на Эдди приведет к немедленной и жестокой смерти. Он должен убедить его, настроить на свою сторону, дать ему понять, что он ему не враг.

– Убери нож, Эдди, – сказал он, стараясь не задохнуться от волнения. – Я твой друг. Хочешь поговорить, давай, сядем и поговорим. Я никуда не убегу.

– Пожалуй, не уберу. Он мне нравится. Ты не представляешь, что он способен сделать с человеком.

– Чего тебе нужно?

– Только информация, – сказал Эдди. – Если я получу, что нужно, я уйду. Если нет...

– Что угодно, – как он, вообще, мог считать этого маньяка привлекательным? Он же совершенно невменяем. Его нужно запереть. Запереть в клетке с остальными животными до конца дней.

– Ты с кем-нибудь говорил? С полицией, например? – поинтересовался Эдди.

Голова Гулливера затряслась, он не мог понять, делал ли он это по своей воле или из-за страха. Внезапно ему очень сильно захотелось в туалет.

– Конечно, нет. Ненавижу копов. Кого хочешь спроси. Они мне только проблемы создавали с тех самых пор, когда... как я поселился здесь. Я бы не сдал тебя, Эдди, поверь, – сказал он, стараясь звучать убедительно. – Если бы я это сделал, вы с Пауком убили бы меня. Думаешь, я этого не понимаю?

– Врешь. По глазам вижу.

– Нет, Эдди, это правда.

Эдди подошел ближе, будто робот, изо рта у него текла слюна. Лезвие снова пришло в движение. Он по дуге провел им от своего горла до шеи Гулливера.

– Говори правду, – тихо сказал Эдди. – Или я её из тебя сам вырежу.

– Я не хотел ничего рассказывать, – признался Гулливер. – Но она меня вынудила.

– Она?

– Я слышал, что она повсюду о тебе расспрашивала. В какой клуб я ни пошел, мне рассказывали о ней и её расспросах.

– О ком ты, блядь, говоришь?

Лицо Гулливера побледнело. Если Эдди хотел крови, ему стоило поискать её где-нибудь ещё.

– Психиатр. Локмер. Доктор Лиза Локмер.

Эдди шагнул назад, в глазах читалось удивление. Его губы задрожали, голова затряслась. Затем его рот искривился в хищной ухмылке.

– Локмер? Та сука из психушки?

– Она сказала, ты был её пациентом.

– Был. Ты связался с ней, и она убедила тебя обратиться в полицию? Заставила всё рассказать?

– Да. Но они с самого начала тебя подозревали. Она охотилась на тебя, ждала, пока ты проявишь себя в городе. Она даже наняла частного сыщика.

– А она смышленая, да?

Гулливер был рад, что ему удалось его отвлечь. Он медленно вздохнул.

– Тебе лучше уехать из города, Эдди. Тебя вообще не должно быть здесь. Они могут следить за мной, – явная ложь, но попытаться стоило.

– Не следили.

– Ты не знаешь точно. Тот коп, что работает с Локмер – Фенн его зовут, Джим Фенн – он очень умен. Настоящая заноза. Тебе нужно быть осторожней. Он идет за тобой.

– Сначала с тобой разберусь.

Гулливер выглядел шокированным.

– Зачем?

– Зачем что? Зачем мне убивать тебя или зачем я убиваю других?

Всё, что угодно, лишь бы оттянуть неизбежное.

– Других.

Эдди пожал плечами. Он опустил нож, достал из кармана сигарету и прикурил от спички.

– Всё сложно, Гулли. Мы убиваем не ради самого убийства. Мы с Пауком много об этом говорили. Спорили, получаем ли мы от этого удовольствие или выполняем долг. В моем случае, верны оба варианта.

– Долг?

– Да. Ты когда-нибудь слышал о Землях? Полагаю, что нет. О них слышали только самые отчаянные. Вроде Паука, или моего отца. Это, своего рода, спасение. Скажем так, это место, где нет пределов человеческой фантазии.

– И где это?

– Земли? Их нет на картах. Туда можно попасть, только впечатлив кое-кого своим искусством, своим умением. Ты видел женщину и её сестру. О них я говорю. Она хочет взять меня. Но сначала я должен произвести на неё впечатление.

– Ты сумасшедший, – сказал Гулливер и тут же пожалел об этом.

– Ну, да. Спроси Локмер. Тупая пизда хочет запереть меня в клетке и покопаться у меня в мозгах. Я подходящий образец для неё. А закончив со мной, она сунет мой мозг в колбу со спиртом.

Сигарета упала на пол и исчезла под каблуком. Эдди снова поднял нож.

– Она хочет помочь тебе, Эдди.

– Нихера.

Гулливер смотрел на него. Его разум, словно, блуждал в тумане, он должен был сказать, хоть, что-нибудь, потянуть время.

– Этой ночью мы с Пауком снова выходим на дело, – Эдди посмотрел на часы. – Однако на тебя время ещё есть.

Краем глаза Гулливер что-то разглядел. Это была сковородка, на которой он утром жарил яичницу. Впервые в жизни он обрадовался, что ненавидел мыть посуду. Он дернулся одновременно с Эдди. Со сковородкой в руках он рухнул на пол, нож Эдди вонзился в стол.

– Почему ты не смиришься? – спросил Эдди. – С тобой всё будет просто. Можешь ударить меня, но я тебя всё равно прирежу.

– Тогда тебя найдут без сознания рядом с моим трупом.

Эдди пожал плечами и взмахнул ножом. Первые удары Гулливеру удалось отбить, но Эдди каким-то образом извернулся и вонзил нож чуть повыше колена. Боль была невыносимо острой, но он смог как следует размахнуться сковородкой. Послышался глухой удар и Эдди рухнул, как подкошенный, нож выпал из рук, а изо рта у него пошла кровь. Гулливер выбрался из квартиры и заковылял вниз по ступенькам.

– Ещё ничего не кончено, жалкий ты пидор! – крикнул ему вслед Эдди.

Гулливер вышел на улицу и даже успел набрать на телефоне 911, как рухнул бездыханным. Когда следом вышел Эдди, на улице уже начала собираться толпа. Он немедленно скрылся в тени.