Текст книги "Дом из кожи (СИ)"

Автор книги: Кирилл Деев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Эдди Зеро забрал и это.

После нападения он возненавидел Эдди так, как не ненавидел никого и никогда. Ранение – это одно, но отнять жизнь целиком – совсем другое. Он понял, что вернуть былое можно только одним способом – найти Эдди самому. Он доверял Фенну, но прекрасно понимал, как работала полиция. Его всегда удивляла их методика езды вокруг и ожидания, когда преступник случайно сам попадет к ним в руки, вместо того, чтобы искать. Они в этом не виноваты. Их руки связаны законом, защищавшим отдельных людей. Законом, который преступник всегда мог повернуть себе на пользу.

Если Эдди нужно остановить, решил Гулливер, то это должен сделать он сам. Он был не связан правилами и законами. Он мог зайти в любую дверь. Но он не станет брать Эдди лично, он найдет его и позволит полиции сделать всё остальное.

Насколько мог судить Гулливер, Фенн прошел долгий путь перемен. Из циничного жестокого копа он превратился в нормального человека с открытым, способным к размышлению разумом. И, всё же, Фенн оставался копом, связанным правилами. И он безнадежно влюбился в Лизу Локмер. В данных обстоятельствах он видел только её.

Он ещё недостаточно хорошо соображал, чтобы всё распланировать.

Нет, Гулливеру придется всё делать самому.

С этими мыслями он вышел на улицу. Если он решил покончить с этим безумием, нужно с чего-то начинать. Например, купить ствол. Что-нибудь такое, что сможет отправить Эдди прямо в ад на ручки его родному папочке.

От этой мысли Гулливер улыбнулся.

В Доме Зеркал – 2.

Наступила ночь.

В прошлый раз Лиза приходила днем, теперь же, предстояло провести в доме всю ночь. Если Эдди нашел послание, она была уверена, что он явится. Он с собой не справится.

Повсюду была полиция, стоило ей подать голос, как они сбегутся сюда. Её всю наполняло сырое зловещее чувство страха. Она не могла перестать думать о брошенном окурке. Лиза ничего не слышала и не видела с тех пор, как вернулась в дом.

Она взяла с собой небольшой фонарик, но сомневалась, что он ей понадобится. Сквозь щели в стенах и разбитые окна проникал свет уличных фонарей и луны. Она сунула руку в карман и схватилась за рукоятку револьвера. Предохранитель снят, потный палец скользнул по спусковому крючку. Достаточно одного мимолетного движения. Она ощутила небольшое чувство безопасности.

– Поднимаюсь наверх, – прошептала она в микрофон на лацкане пальто. Мысль о том, что её слышал кто-то из своих, приятно согревала.

Она направилась прямиком на чердак, дверь на который была открыта. Она его закрывала? Вероятно, в прошлый раз она слишком торопилась сбежать, чтобы заботиться о таких вещах.

Крыша зияла дырами, весь чердак светился светом. Она шагнула внутрь и немедленно пожалела об этом. На полу лежало мертвое животное, кажется, крыса, её плоть была содрана, в лунном свете блестели кости. Она направила на неё свет фонарика и пристальнее осмотрела кости. Они были вычищены добела, кое-где, правда, виднелись куски черной шерсти. И снова, весь пол вокруг был очищен от пыли, остались только чистые доски. И снова, след вихря, который начинался от крысы и заканчивался на стене. Прямо у подножия ростового зеркала.

– Господи, – прошептала Лиза и тут же поняла, что её слушают. – Тут дохлая крыса.

Она подошла к зеркалу и коснулась его поверхности.

Зеркало было теплым. Это пугало.

И что же это значило?

Она повернулась и осмотрела оставленное ею послание. Внезапно её разума коснулась холодная длань безумия. Ответа никто не оставил, но её сообщение было смазано, будто кто-то провел по нему рукой.

Где-то скрипнула половица. Она завертелась на месте, светя фонариком по сторонам.

Никого. Собственное зрение убеждало в том, что она одна, но другие чувства противились этому. Что-то здесь было не так. И она никак не могла понять, что именно.

– Есть тут кто? – слабым голосом поинтересовалась она. Ей никто не ответил и Лиза была этому рада. – Кажется, нет.

В стене послышался легкий, едва заметный стук. Скорее всего, насекомые ползают по утеплителю. Какие-нибудь жуки-точильщики. Когда она прислушалась к этому звуку, он прекратился. Опустилась тяжелая угрюмая тишина.

Снизу донесся звук, будто что-то тащили. Сердце бросилось к горлу, она погасила фонарь и достала револьвер. Звук стих. Она двинулась вниз по лестнице, одной рукой держась за стену. Она подошла к двери и толкнула её. Её обуял страх.

Коридор был пуст.

Однако вновь появился этот запах – запах табака, крепкого, дорогого и экзотического. Он едва скрывал нечто другое. Она здесь не одна. Кто бы ни был здесь вчера, вернулся. Вероятно, это тот же человек, кто стер её сообщение.

Лиза не могла позволить себе бросить всё и сбежать, хотя все её чувства, буквально, требовали этого. Это решение было бы самым безопасным из всех. Беги или дерись. Иного выбора нет. Она выбрала последнее и шагнула вперед на нетвердых ногах.

Снова раздался шум, на этот раз, с чердака. Если прошлые шумы ещё можно было списать на её воображение, то этот совершенно точно был реален. Сверху доносился громкий скрежет, как будто сам дом распадался на части. Перекрытия трещали, половицы скрипели и дергались, словно пытались выбить державшие их гвозди.

Лиза распахнула дверь и всё стихло.

Она включила фонарь и его свет выхватил тучу поднятой пыли. В воздухе стоял запах озона, как после грозы. С ним соседствовала кислая вонь аммиака. Она поводила фонарем в разные стороны, его луч едва пробивался сквозь завесу пыли. Ледяной ветер буквально высасывал воздух из её легких и сдувал тепло с её тела. Всё здесь изменилось, даже воздух, казалось, давил всё сильнее, стал тяжелее, будто она оказалась на дне океана.

Она замерла на вершине лестницы, изо всех сил борясь с внутренним голосом, который буквально вопил о необходимости сбежать. Внутри неё поселилась паника, кожа сморщилась от страха. Луч фонаря освещал только пару метров перед ней, а дальше гас. Подобное было невозможно, но было именно так. Снаружи не пробивалось ни лунного света, ни света уличных фонарей, её окружала только кромешная, всё сильнее сгущающаяся тьма. Она не видела ни крыши, ни звезд, которые мерцали сквозь её дыры. Фонарь в её руке трясся и дрожал.

– Здесь что-то происходит, – громко сказала она, надеясь, что её услышат.

Она посмотрела на часы. Уже полночь или нет?

Её вновь охватила паника. Часы тикали в обратную сторону, стрелки бежали по циферблату в противоположном направлении.

Ей послышалось, как где-то в отдалении заплакала женщина. Весь чердак заполнился какой-то гадостью. В воздухе висела грязь и пыль, на зубах Лизы скрипел пепел. Фонарь выхватил силуэт и она шагнула вперед. Ей не было страшно, она, скорее, была удивлена.

Силуэт этот находился напротив зеркала... или он отражался в нем?

В голове вихрем носились мысли.

Это труп, говорила она себе, стоит на одеревенелых ногах. Труп одетый в драный черный плащ. Он мог быть очередной жертвой Эдди, если бы не был мужчиной. Казалось, он разрезан и расчленен на прозекторском столе и пересобран в нечто отдаленно напоминающее человека. От макушки к челюсти тянулся штифт, несколько других пересекали лицо поперек, превращая его в чудовищную маску мертвеца, кожа в нескольких местах была скреплена чем-то наподобие канцелярских скоб. Результат этой жуткой работы пробирал до самых печенок, на месте носа зияла треугольная дырка, от уголка рта тянулся кривой шов, превращая его в уродливую ухмылку. Это было натуральное чудовище Франкенштейна, один глаз которого сиял ярко-зеленым, а другой сочился мертвенно-желтым.

Однако это был никакой не труп. Он дышал, испуская при этом, какое-то ядовитое шипение. Тварь уставилась на неё с неким жадным голодным желанием, от которого всё её нутро сковал лёд. Несмотря на всё уродство, черты этой твари были ей знакомы.

Если и нужно было бежать, то именно сейчас. Однако она не побежала. По какой-то безумной, необъяснимой причине любопытство взяло над ней верх и вынудило рассмотреть это чудовище поближе. От человека несло разложением, и это был не единственный запах. Ее разум пытался разобрать их, определить каждый. Она ощутила всё, от вони экскрементов до запаха застарелой крови и гнилой слизи.

Пока она размышляла, существо двинулось к ней. Оно шло странной кривой походкой, будто одна его нога была длиннее другой. Изуродованные губы существа искривились в нечто похожее на улыбку узнавания. Оно вытянуло тощую изрезанную руку.

– Я знал, что ты когда-нибудь придешь, Лиза. Я всегда знал, что ты не сможешь остаться в стороне... – произнесло оно скрипящим голосом.

***

Фенн сидел в полицейском фургоне чуть дальше по улице. От нервного напряжения он дрожал. Всё происходящее было плохой затеей, плохой, безумной, совершенно идиотской затеей, он не мог поверить, что вообще ввязался в это. Надо было лучше думать.

– Не нравится мне это, – сказал он Гейнсу. – Она уже 20 минут молчит.

– Дай ей время. Если она будет ходить и болтать сама с собой, Зеро сбежит. Если, вообще, придет.

Оба они, вместе с техником, который следил за оборудованием, сидели в наушниках. Из них не доносилось ничего.

– Надо было отправить с ней человека, – не в первый раз за вечер сказал Фенн. Он переживал за неё, но, при этом, должен был оставаться беспристрастным. Случись что-нибудь ещё и он утратит профессиональное чутьё.

– Ей, наверное, скучно, – заметил Гейнс.

– Либо напугана до смерти.

Фенн стянул наушники и налил себе кофе из термоса. Лиза в доме с десяти вечера, а сейчас уже почти два часа ночи. Если Эдди увидел её послание и не учуял ловушки, то обязательно придет, если уже не пришел. Именно эта мысль не давала Фенну покоя. Что Эдди уже выпотрошил её и скрылся. Но он убеждал себя не думать об этом. Потому что, если продолжит, то сорвется, побежит туда и всё разрушит. К тому же, на ней был микрофон, а эта техника довольно чувствительна. Если будет борьба, если на неё нападут или она упадет, они услышат.

– Не знаю, – отозвался техник. Его звали Эйвери, и это был молодой чернокожий парень. У него были блестящие умные глаза, которые, казалось, смотрели прямо в тебя, будто он пытался понять, что ты за механизм. В какой-то момент Фенн решил, что в свободное время он занимается тем, что разбирает и собирает заново разнообразные приборы.

– Ты о чём? – спросил Гейнс.

Эйвери тряхнул головой.

– Мы бы что-нибудь принимали. Шаги, дыхание – хоть что-нибудь. Кажется... кажется, связь прервалась.

Фенн уронил стакан с кофе.

– Ты уверен?

– Ага. Что-то там не так.

– Заходим, – сказал он Гейнсу и отодвинул дверь фургона.

В дом он ворвался первым, но снаружи уже доносились шаги остальных. Лиза сидела на ступеньках, уронив голову в ладони.

– Лиза? – позвал он дрожащим от ужаса голосом. – Ты как? – Он сел рядом и коснулся её. Она всё ещё дышала, была всё ещё жива.

– Нормально всё, – тихо ответила она. – Не нужно было вызывать кавалерию.

Однако было уже поздно. Пять или шесть одетых в бронежилеты копов вломились в дом, ощетинившись автоматическими винтовками.

– Обыскать всё, – приказал Фенн и те разбежались по углам.

– Его тут не было, – сказала Лиза. Её голос был каким-то ритмичным, но он не обратил на это внимания.

– Что случилось?

– Ничего, – она смотрела в пол. – Вообще ничего. Вероятно, меня просто накрыло от этого места. Вообразила себе всякое.

– Что именно?

Вместо ответа она помотала головой и он не стал настаивать. Он помог ей добраться до фургона и вместе они добрались до гостиницы. Он поднялся вместе с ней, она села в кресло и практически тут же уснула. Он перенес её на кровать и накрыл одеялом. Затем поцеловал в щёку.

– Спи, – прошептал он и ушел.

Когда дверь закрылась, она открыла глаза.

***

Она не спала всю ночь. Сон для людей с незамутненным разумом и спокойным сердцем, а не для тех, кто уже не видел разницы между реальностью и кошмаром.

Произошедшее на чердаке было безумным прыжком во тьму. Она прекрасно знала симптомы навязчивой мании и галлюцинаторного заблуждения, но у себя их не обнаружила. Вместо этого она ощутила то, что Кьеркегор называл ангстом, тоской, необъяснимой тревожностью.

Несмотря на то, что она была склонна верить рассказам Паука, столкновение с реальностью сводило её с ума. Кое-что лучше бы оставить в рамках теоретических размышлений. Но она видела. Видела Уильяма Зеро... или то жуткое чудовище, в которое он превратился. Он вернулся оттуда, где его разобрали на части, а потом собрали заново. Однако это был именно он. В этом никаких сомнений. 20 лет назад он сбежал от полиции и скрылся в месте, которое называл Землями.

И, вот, он вернулся.

Я знал, что ты когда-нибудь придешь.

Он не касался её, даже, не протянул в её сторону свои костлявые пальцы. Он улыбнулся и спросил только одно: "Где мой сын?" Этого вопроса оказалось достаточно, чтобы высосать воздух из её легких и саму её поставить на колени.

Больше они не разговаривали, а если бы говорили, она боялась, что её разум хрустнул бы, как сухая ветка и она осталась бы там навсегда, стонущая и рыдающая. Затем раздался хлопок, он разорвал ткань реальности на части, чердак весь сотрясся. Затем он шагнул прямо в зеркало. Сверху на неё посыпалась грязь, пыль и щепки, после чего чердак пришел в норму, остался только стойкий запах озона и смерти. Врата в Земли захлопнулись, издав скрежещущий звук, сопровождаемый людскими криками. Она пришла в себя уже на лестнице. Лиза не помнила, как оказалась там, только лишь смутно припоминала, как ползла по полу. Следующее, что она вспомнила – это ворвавшегося в дом Фенна. Единственным доказательством произошедшего были её часы, остановившиеся ровно в полночь.

Она ничего не рассказала Фенну. Просто не смогла. Может, расскажет позже.

"Нет, никогда, – сказала она себе. – Я увидела, как из зеркала вышел человек. Я сошла с ума... я совершенно точно сошла с ума".

Впрочем, она понимала, что Фенну нужно будет рассказать. Рано или поздно.

Но даже тогда, что она ему скажет? Открылась новая реальность, никому не было причинено вреда, не пролилась кровь, просто, проявился некий мир между мирами? Всего-навсего открылась дверь в какое-то квази-измерение, из которой вышел поздороваться Доктор Кровь-и-Кости? Что он на это ответит? И если, вдруг, ей хватит смелости сказать это, сможет ли она рассказать остальное? Что Уильям Зеро, маньяк и отец маньяка, был именно тем человеком, который соблазнил её, когда она была беззащитным, наивным подростком? Что она любила его, несмотря на то, что он ей пользовался. Что её постоянно посещали приятные видения, несмотря на то, что он бил и насиловал её. Что, даже, если бы она знала о том, что он убивает женщин, то, всё равно, не смогла бы ему отказать. Что он ответит на это? "Я понимаю теперь, почему ты выбрала психиатрию, Лиза. Потому что ты сама – наглухо ёбнутая сука". И будет недалек от истины. Потому что свою профессию она выбрала именно по этой причине. Она решила, что, если сможет научиться понимать психику других людей, то сможет понять и свою собственную израненную душу. Понять, почему она делала то, что делала, почему выбирала тех мужчин, которых выбирала, почему её желания всегда шли вразрез с тем, что считалось запретным. И самое главное, когда она раскрыла истинную сущность своего любовника, почему продолжала думать о нём, продолжала скучать по его извращенной натуре? И почему она испытывает неподдельное сексуальное влечение к его сыну.

Нет, об этом она никогда не расскажет. Когда Фенн узнает, кто она на самом деле, он возненавидит её. Потому что невозможно любить женщину, которая испытывала то же, что и Лиза, желала того же, что и Лиза. Уильям Зеро появился в её жизни в самый сложный период, извратил её натуру, но он исчез, а она не переставала по нему скучать. Могла ли она винить его за свои романтические чувства или сексуальное влечение?

Все её знания говорили о том, что это не так. Каждый человек – сам себе хозяин, сам принимает решения и несет ответственность за сделанный выбор.

Она не рассчитывала решить эту загадку. Её собственный разум являлся сложной структурой, как и любой другой. Ей не хватало объективного взгляда на эту проблему, как у терапевта.

А как же Черри Хилл?

Что скажет Фенн, когда она расскажет о ней?

Ты выпустила психопата на свободу и не доложила об этом?

Господи.

Значит, Черри тоже здесь. Если раньше ситуация не была столь сложной или страшной, то теперь так и было. Ошибки прошлого продолжали преследовать Лизу. Фенн уже узнал о Черри и Лизе пришлось подтвердить своё с ней знакомство. Всё это приводило к интересным выводам. Когда Сомс работал на неё, он никогда не упоминал о Черри Хилл. И вдруг рассказал Фенну. Что это означало? Что он работал над чем-то, связанным с Черри?

Если Фенн или кто-либо ещё узнает о том, что на Черри испытывались непроверенные лекарства, ты не только потеряешь работу, но и получишь обвинение в преступной халатности.

Всё становилось слишком сложно.

И всё же, оставались некоторые вопросы. Главное, зачем Зеро вернулся за сыном? Для чего? Неужели он узнал, что Эдди намерен попасть в мрачную реальность под названием Земли и решил открыть ворота в бездну и проводить сыночка за руку в этот кошмар? Так что ли? Или его появление именно в этот момент было чистым совпадением?

Незадолго до рассвета она снова легла в кровать, вымотанная бесконечным самоанализом и уставшая от вопросов, на которые не было ни одного вменяемого ответа. Она закрыла глаза и принялась представлять, как Фенн занимается с ней сексом, воплощает с ней все свои фантазии, осыпает тысячей поцелуев. Она никак не могла возбудиться, пока лицо Фенна не сменилось лицом Уильяма Зеро.

После этого все оковы спали.

Друзья для одиноких.

Эдди сидел в снятой квартире, пил и готовился к очередному делу. Паук был мертв, но его тело лежало в соседней комнате. Из его жилища он вытащил всё необходимое, чтобы воскресить его, но делать этого он пока не собирался. Весь процесс воскрешения был подробно описан в книгах Паука. Однако всё это казалось безумием.

А Эдди не был сумасшедшим.

Потому что знал, трупы не оживают.

Вокруг него витали возбужденные от покойника Тени.

(верни его эдди и у нас будет своё место)

– Бред это всё.

(всё равно попробуй)

– Не буду. Мне есть, чем заняться.

(ты обещал мы слышали ты обещал сделать это если он умрет)

– Отвалите.

(ты обещал)

– На хуй идите!

Он потянулся, чтобы налить себе добавки, когда услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Эдди отставил бутылку и прислушался. Воры? Грабители? Пальцы сжались вокруг рукояти ножа в кармане, свободная рука вытянулась и выключила свет. Кроме них с Пауком никто об этом месте не знал. Никто из живых, точнее.

Дверь в гостиную распахнулась настежь.

В дверном проеме появился силуэт.

– Чего надо? – спокойно спросил Эдди.

Ответа не было. Неизвестный просто стоял на месте.

– Ну?

Послышался едва слышимый шелест, фигура шевельнулась и шагнула вперед.

– Включи свет, – сказал незнакомец. – Я твой друг.

Голос, этот голос...

Эдди включил свет.

Перед ним стояла Кассандра, одетая в юбку и блейзер. Сердце бешено забилось, он даже не понял, кричать ему или смеяться. Он промолчал. Она подошла к нему... на ней не было ни следа могильной земли, только юбка и блейзер. Она была похожа на офисного сотрудника. Это выглядело даже забавно – покойница одетая по-деловому.

– Не смотри так на меня, Эдди. Я здесь не за тем, чтобы убить тебя.

– А зачем... как? – он говорил с трудом. Слова, будто застряли в горле.

– Незаконченное дело, – ответила она, садясь на диван и закидывая ногу на ногу. – Безответственно умирать, когда ещё остались обязательства.

– Я же тебя убил.

– Убил.

– Ты была мертва, я видел...

– Да, да, я мертва, всё так. Хватит делать из этого трагедию, а?

– Я, кажется, с ума схожу, – он опустился в древнее кресло. – Да, точно. Я ёбнулся.

Кассандра рассмеялась.

– Ну, разумеется. Какой отец, такой и сын.

– Может, пора остановиться.

Она снова расхохоталась, издав, при этом, какой-то горловой звук.

– О, нет, я реальна, Эдди. Мертва, как мешок с утопленными котятами, но реальна.

Его лицо осунулось и пожелтело.

– Но, как... как ты это сделала?

– Долгая и неприятная история. Достаточно сказать, что я здесь и прощаю тебя за то, что убил меня.

– Я не виноват, меня заставили Тени.

(ты убил её потому что хотел мы только позволили раскрыться твоим желаниям)

– Вы заставили меня! Не оставили никакого выбора!

(имей мужество принять на себя ответственность за свои действия твой отец ВСЕГДА отвечал за свои действия)

– Я не мой отец!

(жалкое подобие)

– Заткнитесь!

(яблоко от яблони недалеко падает но это оказалось червивым)

Эдди обхватил голову руками.

– Иногда они нихуя не хотят затыкаться.

– Это твоя ноша, милый, – ответила Кассандра. – Питомцы отца?

– Боюсь, что да. И уходить не хотят.

(отдай нам паука и мы оставим тебя в покое)

– А в этом есть смысл, не так ли? – поинтересовалась Кассандра. – Отдай им труп и они отстанут.

Эдди взглянул на неё.

– Ты... ты их слышишь?

Кассандра кивнула.

– Разумеется. Мертвые отлично слышат друг друга. Расскажи-ка мне об увлечении Паука кабалистикой и алхимией. Нет ничего лучше добротного воскрешения.

Эдди пересказал ей рецепты и показал книги Паука. Там всё было описано очень подробно. Она изучала книги и курила, а Эдди смотрел на неё и гадал, как так получилось, что она выглядит так хорошо. Почему он не видел на ней никаких ран. Чудо какое-то.

– А наш Паучок – умный парень, – заметила Кассандра. – Давай, поработаем. Где тело?

Эдди провел её в соседнюю комнату. Она принялась за работу, трудясь над трупом с тем уважением, на которое способны только мертвые. Это был долгий жуткий процесс по замене внутренних органов Паука мешочками с солью, травами и специями. Она аккуратно вколола ему все необходимые химикаты.

Эдди молча наблюдал за её работой.

– Зачем ты вернулась? – наконец, спросил он.

– За тобой. Кто, кроме меня о тебе позаботится? А за тобой нужно присматривать. Ты, ведь, реально, можешь натворить дел.

Эдди не стал с этим спорить.

Что ж, один в поле не воин.

Дама в черном.

Через два дня после встречи с Уильямом Зеро, Лизу в отеле навестил посетитель. Это была худая, одетая в черную кожаную юбку и пиджак женщина. Звали её Черри Хилл.

Черри решила, что пришло время встретиться и поговорить. Как ей казалось, накопилась некая критическая масса, и для Лизы было бы лучше отступить, пока не поздно. Она хотела, как можно вежливо, убедить её. А если добрый доктор не прислушается к её доводам, есть и другие методы.

Администратор расплылся в улыбке, как только Черри появилась в фойе. Он был не старше двадцати, подумала она, поэтому, завладеть им будет нетрудно. Она подошла к стойке и, практически почувствовала, как его взгляд скользит по её ногам. Она чувствовала его голод и это давало ей преимущество.

– Добрый день, мисс, – сказал он. – Могу вам чем-то помочь?

– Наверное. Доктор Локмер у себя?

– Да, но она дала чёткие указания не беспокоить её.

Черри улыбнулась.

– Она у себя?

– Да... ну... она...

Черри наклонилась над стойкой, позволяя ему получше разглядеть декольте. Её грудь была не большой, но упругой и приятной формы. Администратор ничего не мог с собой поделать. Он уже не смотрел ей в глаза. Черри постучала лакированными ногтями по регистрационной книге.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Ричард.

– Ричард, – повторила она, словно, пробуя имя на вкус. – Значит, говорите, доктор Локмер просила не беспокоить?

– Ну... вообще-то, об этом просил мистер Фенн, он коп, понимаете.

– Правда?

– Из убойного.

– Как мило. Не могли бы вы разок нарушить правила и сообщить ей, что к ней пришла Черри Хилл? Мы старые подруги. Она захочет повидаться.

– Нет... нет. У меня могут быть проблемы.

Черри облизнула губы.

– Мистер Фенн сейчас с ней?

– Нет, сейчас его нет, – ответил Ричард. – Но он постоянно приходит и уходит. Уверен, он скоро вернется... и если я её побеспокою... ну, вы знаете, на что способны копы... он может сделать так, что меня уволят.

Черри коснулась его руки.

– Мне бы этого очень не хотелось. Она много времени проводит с Фенном?

– Ага... я работаю по ночам, но он проводит у неё много времени. Вчера они пришли очень поздно. Уже после полуночи. Кто знает, чем коп и психиатр могут заниматься.

Черри принялась водить ладонью по его среднему пальцу.

– Мне кажется, я знаю, чем они занимаются, – нежно сказала она. – Вероятно, трахаются.

Ричард начал дрожать.

– Не знаю, даже, как я смогу вас убедить. Даже не стану пытаться...

– Ну...

– Просто скажите доктору Локмер, что я здесь. Не копу, а Локмер, понятно?

– Да.

– Может, этой ночью я останусь здесь и попробую вам помочь нарушить пару правил.

Черри провела пальцами ему по губам и убрала руку. Она ушла, едва взглянув на него, парень в этот момент рухнул в кресло. Соблазнить Ричарда и подняться в номер Лизы не составит никакой проблемы, но всему своё время. Когда она вернется завтра, он сам будет умолять её взять ключ. Мужчины все одинаковы.

Черри подмигнула швейцару у входа и скрылась в ночи.

Хроники общества храмовников – 6.

Этой ночью на встречу явились только Стэдлер и Зеро. Зеро налил выпить и сказал:

– Боюсь, у нас проблемы.

Стэдлер трясущейся рукой отправил виски в рот.

– Какие?

– Мистер Граймс.

– Где он? Он что-то натворил?

– Он кое-кому рассказал о нашей деятельности.

Стэдлер побледнел.

– Блин! Так и знал.

– Он всё рассказал нашему другу Сомсу.

– Тому ёбаному сутенеру?

Зеро кивнул.

– Боюсь, что так.

– Зачем же?

– Полагаю, тот его шантажировал. Наше сотрудничество с Сомсом длится дольше, чем с вами. Я говорил с Граймсом по телефону. Он сказал, у Сомса есть фотографии, его и... остальных. Кое-что, что не понравится его жене. Сомс хотел знать, что случилось с девками, которых он предоставлял.

– Вот, мразь.

– Боюсь, что так. Впрочем, вам не о чем беспокоиться. Вас он не видел.

– Но он, блядь, знает, как меня зовут. Блин, охереть просто.

– Не думаю, что он пойдет в полицию. У меня есть на него компромат.

Стэдлер начал дрожать.

– Это явно не сравнится с тем, что у него есть против нас.

– Нет, но...

– Никаких "но", Зеро. Если он начнет пиздеть, копы предложат ему сделку. Дадут ему защиту, если он сдаст нас.

– Я об этом не думал.

По лицу Стэдлера ручьями тек пот.

– Блин, включи голову, Зеро. Нужно валить из города.

– Успокойся.

– Сам, блядь, успокойся.

– У нас ещё есть время. Пока есть.

Стэдлер тряхнул головой.

– Великолепно.

Зеро долил себе выпить.

– К сожалению, мистер Граймс наложил на себя руки. Из-за чувства вины, полагаю.

– Покончил с собой?

– Да.

– Значит, остались только мы. Ты можешь... – он внимательно посмотрел на доктора. – Можешь делать, что хочешь, а я сваливаю. Та девка наверху...

– Она ничего не знает. Её разум померк.

– Ага... но... она... – у Стэдлера закружилась голова. – Нужно идти... я... я плохо себя чувствую...

– Думаю, ты останешься.

Стэдлер поднялся, но силы его покинули. Зеро толкнул его обратно в кресло.

– Ты останешься и скоро всё забудешь.

Он взглянул в глаза Зеро и мир вокруг него внезапно потемнел и он обмяк. Его ещё никогда не травили.

Зеро перетащил его наверх.

– Прощайте, мистер Стэдлер, – сказал он. – Вскоре вы станете новым человеком.

Жемчужина в грязи.

Порой, Эдди удивлялся тому, на что он может быть способен ради друзей. Недостаточно оказалось обокрасть квартиру Паука, выкрасть книги и прочее барахло. Недостаточно оказалось похитить тело из морга – а это было, весьма, непросто. А теперь предстояло его ещё и накормить.

Ему всегда казалось, что подобные занятия не для него.

Он вдел в правое ухо золотую серьгу, начал носить длинный черный плащ. Он обрезал до плеч длинные волосы, наклеил фальшивые усы и бакенбарды. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь его узнал. Он хотел выглядеть, как обычный недавно приехавший в город педик.

Он нашел клуб под названием "Smiley's", где собирались голубые и присел возле стойки. Время едва перевалило за полдень, в клубе сидело всего несколько человек. Несколько пожилых гомиков принялись строить ему глазки, но он их проигнорировал. Их плохо наложенный макияж, одежда, призванные скрыть их реальный возраст, не вызывали у него ничего, кроме отвращения.

Эдди искал нечто другое.

Молодого, крепкого, легко поддающегося контролю. Мимо него прошли несколько молодых парней с накачанными задами, но он проигнорировал и их. Они шептали ему какие-то подростковые пошлости, норовя затащить его в туалет для быстрого перепихона. Однако он не стал отвлекаться на глупости, он здесь по делу. В любой другой день, он бы, наверное, согласился, но не сегодня. Где-то через полчаса сидения в компании рома с колой к нему, наконец, подсел кто-то интересный. Пухлый, лысый, совершенно безвкусно одетый в серый костюм с галстуком, он был похож на бизнесмена пришедшего на обед.

– Могу я предложить вам выпить? – вежливо поинтересовался он. – Друзья зовут меня Перл.

Эдди улыбнулся. Да, именно такой ему и нужен. Его аура была идеальной.

– Конечно, – ответил он. – Неплохое начало.

Перл улыбнулся и сделал заказ.

Эдди понял, что он сделает всё, что ему скажут. Перл, как он себя называл, был новичком в этом жестоком бизнесе. В его решении было нечто большее. Эдди сыграет роль опытного моряка-гомосека и проведет этого неофита туда, где будут реализованы все его самые потаённые фантазии. Эдди даже позволит себе поиграть с ним в грязные игры, прежде чем за работу примутся ножи.

Какое-то время они болтали, правда, в основном, это был монолог Перла о трудностях гетеросексуальной жизни. Эдди заметил, чем больше он пил, тем хуже становились описываемые им трудности. Вскоре, слово "трудности" не могло достаточно описать творившийся в его жизни ад. В его речи появились такие определения, как "отвратительный", "варварский", даже, "преступный". Перл страдал от женщин. Как и все мужчины, улыбаясь, заметил Эдди.

– Женщины именно такие, братан, – сказал он. – Счетчик включается сразу же, как только они раздвигают ноги. Честным парням, вроде меня, никак не получится, просто повеселиться, не платя по полной ставке.

– Да! – воскликнул Перл. – Именно так!

– Парни, вроде нас, отлично понимают друг друга.

– Точно.

– Может, прогуляемся?

– Куда?

– Есть тут неподалеку одно местечко, – сказал он и добавил: – Совсем рядом. – Ему начало казаться, что личина моряка выглядит слишком фальшиво, но уже не мог остановиться. Его это всё даже начало забавлять. Он чуть было не рассмеялся, взглянув на свой образ со стороны. Было совершенно ясно, что он взял его из второсортных фильмов, но Перл, кажется, ничего не замечал.

Они шли, держась за руки, болтали и смеялись, будто старые приятели, которые давно не виделись. Остановились они только однажды, когда Перл сказал, что больше не может терпеть. Алкоголь сводил его с ума, поэтому Эдди завел его в глухой переулок и пока Перл расстегивал ему ширинку, стоял и считал кирпичи в стене напротив.