Текст книги "На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)"

Автор книги: Кирилл Москаленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 48 страниц)

Приятно отметить, что женщины были и в нашей 40-й армии, а также в 38-й, которой мне довелось впоследствии командовать, и все они проявили себя подлинными героинями.

Вот, например, 20-летняя санинструктор В. О. Гнаровская. Всегда она находилась в боевых порядках подразделений, неизменно проявляя храбрость и самоотверженность. Только в одном бою на р. Сев. Донец Валерия Гнаровская вынесла с поля сражения 47 раненых бойцов и офицеров с их оружием. А в критические минуты она сама брала в руки автомат и участвовала в отражении вражеских атак. На ее личном счету было 28 уничтоженных фашистов.

Однажды через линию нашей обороны прорвались два вражеских "тигра". Они устремились в район расположения штаба полка, где находились также раненые солдаты и офицеры. Один фашистский танк подбили бойцы, второй уничтожила В. О. Гнаровская. Она подползла к нему и метко бросила связку гранат. Но при взрыве погибла и отважная патриотка. Ей было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Смертью храбрых пала старшина медицинской службы К. С. Константинова, тоже санинструктор. Во время эвакуации раненых в тыл на ее повозку внезапно из-за холма напало до сотня фашистских автоматчиков. Ксения залегла в кустарнике и огнем автомата прикрывала раненых до тех пор, пока они не достигли безопасного места. Будучи ранена в голову, она сама сделала себе перевязку и продолжала стрелять. Но кончились патроны, и ее в бессознательном состоянии схватили фашисты. Помощь опоздала. Когда подоспевшие воины нашего батальона, уничтожив большую часть гитлеровцев и обратив в бегство остальных, нашли Ксению, она была мертва. Фашисты зверски расправились с ней, мстя за убитых ею 12 гитлеровцев.

Другой пример.

Когда во время боя к раненому ротному командиру позвали санитара, пошла Зинаида Туснолобова. В пути она была ранена в обе ноги. И все же ползком добралась к командиру. Он был уже мертв. Взяв у него документы, она поползла назад. Обратный путь был еще мучительнее. Девушка потеряла много крови и передвигалась с огромным трудом. Тем временем окруженные западнее Воронежа гитлеровцы перешли в контратаку, и один из них, заметив Зину с санитарной сумкой, принялся бить ее ногами, а затем прикладом. Раненая потеряла сознание. Лишь на следующий день, когда фашисты были обращены в бегство, наши бойцы подобрали ее на поле боя и отправили в госпиталь. Советские врачи спасли жизнь Зины и вскоре поздравили ее с присвоением звания Героя Советского Союза.

Этого высокого звания были удостоены и многие другие беспредельно отважные девушки, которые не только спасли жизнь десяткам раненых, не только сами сражались бесстрашно, но и увлекали за собой в атаку бойцов. Это Вера Сергеевна Кощеева, Зинаида Ивановна Маресева, Зинаида Александровна Самсонова, Мария Захаровна Щербаченко и многие другие.

Посмертно стала Героем Советского Союза младший лейтенант медицинской службы Федора Андреевна Пущина. Во время налета вражеских бомбардировщиков, когда в здании, где находились раненые, уже бушевал пожар, она не покинула свой пост. Раненых, которых она продолжала перевязывать, вытаскивали буквально из огня. Последней вынесли Федору, уже в бессознательном состоянии, всю обожженную. Она спасла раненых ценою собственной жизни.

Орденом Красного Знамени была награждена санинструктор 309-й стрелковой дивизии Анна Севастьяновна Марченко. Одной из первых в своей стрелковой роте она ворвалась во вражескую траншею и в завязавшейся рукопашной схватке гранатой убила двух фашистских солдат и офицера. В том же бою она оказала первую помощь 39 раненым бойцам. Механик сержант Валентина Васильевна Полозова, телефонистка ефрейтор Зинаида Ивановна Котлярова были награждены орденами Красной Звезды. Сотни других женщин – врачей, фельдшеров, санитарок, радисток и телеграфисток, политработников также удостоены высоких наград за воинскую доблесть.

Мужественно, храбро сражались с врагом наши советские женщины. В Великую Отечественную войну они вновь оправдали слова, сказанные В. И. Лениным об их подвигах в гражданскую войну: "Какую храбрость они проявили, как храбры они и сейчас! Представьте себе страдания и лишения, которые они выносят. И они держатся, держатся потому, что хотят отстоять Советы, потому что хотят свободы и коммунизма. Да, наши работницы великолепны, они – классовые бойцы. Они заслуживают восхищения и любви"{57}.

II

Гитлеровцы не сумели остановить наступление 40-й армии. Им лишь удалось несколько затормозить его, да и то ненадолго.

Для развития наступления командующий фронтом 6 августа передал нам из состава 27-й армии еще один танковый корпус – 10-й под командованием генерал-майора В. М. Алексеева. Ночью мы произвели частичную перегруппировку и с утра 7 августа возобновили наступление в направлении Тростянец. К исходу дня войска 40-й армии находились на рубеже Краснополье, Мезеновка, Славгород, Мощеное. Перед правым флангом армии противник начал отвод своих войск на Боромлю. В последующие дни вражеские контратаки вновь участились, и мы во взаимодействии с 27-й армией продолжали вести ожесточенные бои с танками и мотопехотой противника.

Немецко-фашистское командование, видя угрозу, нависавшую над левым крылом войск, стремилось любой ценой остановить наше дальнейшее продвижение. С этой целью оно решило ввести в сражение моторизованную дивизию "Великая Германия" и часть сил 57-й пехотной дивизии.

О переброске мотодивизии в район Боромля мы узнали заблаговременно от перешедшего на нашу сторону немецкого офицера из штаба 7-й танковой дивизии. Его сообщение вскоре подтвердил захваченный в плен командир роты тяжелых танков 51-го дивизиона. Он показал, что дивизион имеет до 80 танков "тигр", "пантера" и самоходных орудий "фердинанд"{58}.

Таким образом, ввод в сражение этой дивизии, на которую командование противника возлагало большие надежды, не был для нас неожиданным. Своевременно предпринятые нами меры сделали усилия врага безуспешными.

Впрочем, бой против брошенных противником 11 августа в контратаку крупных сил был напряженным. Моторизованная дивизия "Великая Германия" совместно с частями 57-й пехотной дивизии, действуя на узком участке, нанесла удар по нашей 206-й стрелковой дивизии. В результате упорного трехчасового боя превосходящим силам гитлеровцев удалось незначительно потеснить ее части.

Одновременно противник оказал яростное сопротивление частям 10-го танкового корпуса и 100-й стрелковой дивизии, входившей, как и 206-я, в состав 47-го стрелкового корпуса генерала А. С. Грязнова. Враг стремился не допустить их переправы на западный берег р. Боромля и удержать в своих руках г. Тростянец.

В тот день враг заметно усилил противодействие также в полосе 52-го стрелкового корпуса, наступавшего силами всех своих трех дивизий – 237, 161 и 309-й.

К исходу 11 августа войска 40-й армии сломили сопротивление гитлеровцев. В тот день 52-й стрелковый корпус, взаимодействуя со 2-м танковым, достиг линии, проходившей к западу от Гребенниковки и далее вблизи Шаблино, по северо-западной окраине Боромли и западной части Пархомовки. 47-й стрелковый и 10-й танковый корпуса вышли на рубеж Первомайск, восточный берег р. Боромля, северо-восточная окраина г. Тростянец, Каменка.

Чтобы яснее представить дальнейшее развитие событий в полосе 40-й армии, следует кратко коснуться обстановки на фронте в целом.

Положение оборонявшегося противника к тому времени резко осложнилось. Войска нашего фронта продолжали успешно развивать наступление. На своем правом крыле они приблизились к Боромле, Ахтырке, Котельве, а на левом перерезали железную дорогу Харьков-Полтава в районе Богодухова.

Немецко-фашистское командование не могло не увидеть во всем этом реальную угрозу Харькову и Донбассу. Советским войскам в те дни, по признанию командующего группой армий "Юг" генерал-фельдмаршала Манштейна, "удалось осуществить прорыв на стыке обеих армий (имеются в виду 4-я танковая армия и армейская группа "Кемпф". – К. М.) и значительно расширить его по глубине и ширине... 4-я танковая армия была оттеснена на запад, группа "Кемпф" – на юг... Путь на Полтаву и далее к Днепру был для противника, видимо, открыт"{59}.

Пытаясь спасти положение, вражеское командование начало перебрасывать в район прорыва войска с других направлений. Манштейну удалось сосредоточить западнее Ахтырки и южнее Богодухова 11 дивизий, в том числе 7 танковых и моторизованных. Они имели до 600 танков и предназначались для действий против левого крыла и центра, т. е. главной группировки войск Воронежского фронта, наступавшей на его левом крыле и в центре.

Уже 11 августа во второй половине дня противник силами трех танковых дивизий СС – "Райх", "Викинг" и "Мертвая голова" – нанес из района Константиновки контрудар в направлении Мерефы. Ослабленные соединения 1-й танковой и левого фланга 6-й гвардейской армий были вынуждены с боями отойти. Командующий фронтом ввел в сражение 5-ю гвардейскую танковую армию.

К югу от Богодухова развернулись ожесточенные бои, длившиеся до 17 августа. Создав на этом направлении превосходство в танках, противник не только затормозил наступление войск главной группировки Воронежского фронта, но и несколько потеснил их и продвинулся до 20 км в северном направлении.

Вновь осложнилось положение и на правом крыле фронта. Перед 40-й армией, например, к 12 августа занимали оборону на заранее подготовленном рубеже часть сил 88-й пехотной дивизии, а также 57-я и 332-я пехотные, 4, 7-я и 11-я танковые дивизии, моторизованная дивизия "Великая Германия". Это означало, что и здесь немецко-фашистское командование продолжало наращивать силы. К нам же на усиление прибыла к тому времени всего лишь одна стрелковая дивизия – 23-я и ряд артиллерийских частей.

Однако поставленная нам задача требовала продолжать наступление. Поэтому, исходя из наличия сил, я принял решение произвести перегруппировку войск к правому флангу и там 13 августа нанести удар по врагу, разгромить противостоящие части 88-й, 57-й пехотных и 7-й танковой дивизий, овладеть г. Лебедин и к исходу дня выйти на р. Псел.

52-й стрелковый корпус в составе 237, 309, 23 и 161-й стрелковых дивизий предназначался для прорыва фронта обороны, 10-й танковый корпус – для развития наступления. 47-му стрелковому корпусу предстояло силами двух дивизий – 206-й и 100-й прочно удерживать занимаемый рубеж.

Командующий фронтом утвердил это решение, и мы тотчас же приступили к его выполнению. К сожалению, на деле не удалось осуществить все именно так, как намечалось. Во-первых, сил у нас стало еще меньше: 10-й танковый корпус по распоряжению штаба фронта убыл в состав 47-й армии. Во-вторых, когда правофланговые соединения 40-й армии с утра 13 августа после артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление в общем направлении на Великий Выстороп, они встретили исключительно сильное огневое сопротивление.

Особенно упорные бои развернулись в районе населенных пунктов Градское и Лесное. Стремясь удержать их, противник не считался ни с какими потерями. Гитлеровцы предпринимали одну за другой контратаки. Сил же для их разгрома у нас явно не хватало. В результате бои на этом направлении, то и дело переходившие в рукопашные схватки, приняли затяжной характер.

В течение трех дней нам удалось продвинуться только на 4– 5 км.

Напомню, что одновременно продолжались ожесточенные бои к югу от Богодухова. Там противник танковыми соединениями яростно контратаковал войска главной группировки Воронежского фронта, стремясь воспрепятствовать их продвижению вперед. В те же дни он пытался остановить армии Степного фронта, наступавшие на Харьков.

Ни одной из этих целей гитлеровцы не достигли, зато понесли огромные потери.

Вынужденные прекратить 17 августа атаки южнее Богодухова и перейти к обороне, они все же не отказались от намерения овладеть им. Столь упорное стремление прорваться в этот город объяснялось тем, что немецко-фашистское командование рассчитывало таким путем срезать выступ, образовавшийся к югу от Ахтырки в результате наступления главных сил Воронежского фронта, и уничтожить их. Осуществление данного плана возлагалось на мощную группировку в составе моторизованной дивизии "Великая Германия" и основных сил 11-й и 19-й танковых дивизий, которые для этого перегруппировывались в район севернее Ахтырки.

Таким образом, сложилась своеобразная расстановка сил: немецко-фашистское командование готовилось нанести контрудар по центру Воронежского фронта, но предназначенные для этого войска сосредоточивало севернее, в полосе 27-й армии. Это и определило роль 40-й армии в последовавших затем событиях. Как только командованию фронта благодаря четкой работе разведки стало известно о намерении противника, оно решило нанести упреждающий удар, и сделать это, естественно, должна была 40-я армия.

Приняв такое решение, командование фронта усилило 40-ю армию главным образом артиллерией. Действовать нам предстояло совместно с 47-й армией генерала П. П. Корзуна, которая до этого находилась в резерве командующего фронтом и теперь вводилась в бой.

Нам была поставлена задача разгромить противостоявшие на лебединском направлении вражеские войска, обойдя их в районе Ахтырки с запада, и достичь р. Псел. Тем самым мы должны были создать угрозу тылам группировки противника, предназначавшейся для контрудара из района Ахтырки на Богодухов.

В соответствии с приказом фронта командование и штаб 40-й армии разработали оперативный план предстоявшей операции. В нем учитывалось, что 47-я армия, с которой нам предстояло взаимодействовать, самостоятельного участка не получала, ей отводился 9-километровый участок на левой половине нашей полосы. Далее намечалось, что еще правее нанесут главный удар две усиленные дивизии 52-го стрелкового и соединения 2-го танкового корпусов. Наступать же слева от 47-й армии было приказано 47-му стрелковому корпусу (также двумя усиленными дивизиями). Все это должно было слить воедино и значительно усилить удар двух армий. Пожалуй, даже трех, так как одновременно и 38-я армия генерала Н. Е. Чибисова, действовавшая справа, переходила в наступление смежным с 40-й армией флангом.

Состав группировки, предназначенной для выполнения приказа фронта, не оставлял сомнений в том, что главный удар следует нанести на правой половине полосы 40-й армии. Этого требовал и анализ обстановки.

Надо сказать, что в течение всех предшествующих дней враг предпринимал сильные контратаки против нашего левого фланга. Этим и объяснялись упомянутые выше особенно напряженные бои, которые пришлось вести соединениям 47-го стрелкового корпуса. Было понятно, что поведение противника продиктовано стремлением не допустить продвижения наших войск на юго-запад, т. е. по кратчайшему направлению к Днепру. Также не вызывало сомнений, что в силу этого большая часть противостоявших 40-й армии войск была сосредоточена против ее левого фланга.

Вот почему при определении направления главного удара я и остановил свой выбор на правофланговом участке. Это решение, утвержденное командующим фронтом, предусматривало как раз то, чего опасался противник, – сильный удар в юго-западном направлении, но не там, где его ожидало вражеское командование, а несколько севернее.

Более детальное представление об оперативном плане 40-й армии могут дать некоторые выдержки из него.

Так, о целях операции в нем было сказано следующее: 1) прорвать оборону противника на участках от Холодово до рощи в 400 м западнее Гапоновки и от высоты 180,0 до населенного пункта Белка; 2) во взаимодействии с войсками 47-й армии уничтожить противостоящие части 68-й, 57-й пехотных, 7-й и 11-й танковых дивизий; 3) овладеть рубежом р. Псел и прочно его удерживать; 4) быть в готовности к последующей наступательной операции.

Обеим ударным группам 40-й армии предстояло тесно взаимодействовать с 47-й армией, наступая совместно с ней в течение первого и второго дня. Далее 47-я армия, достигнув рубежа Боровенька, Должик, должна была выйти из нашей полосы, нанеся удар в юго-западном направлении, в обход Ахтырки, в то время как войскам 40-й армии надлежало продолжать наступление к р. Псел. Им предписывалось очистить левый берег реки от противника и занять прочную оборону правофланговой группой на участке Пашков, Бишкинь, Селище, левофланговой – от Боброве до Сосновки.

Всю операцию глубиной 40-70 км предполагалось провести в течение трех суток{60}.

Нельзя не отметить, что подготовка к операции, включая разработку оперативного плана и постановку задач соединениям, была проведена менее чем за сутки. Это отражало характерную в то время для Красной Армии черту значительно возросший уровень управления войсками. Четче, чем когда-либо, работали штабы, готовя всю необходимую документацию. Надежной стала связь, что позволяло командирам своевременно докладывать свои решения командующему фронтом и получать от него необходимые указания.

Что же касается постановки задач соединениям, то в данном случае, как и во многих других, нам для этого не нужно было тратить время на сборы командиров. Ведь и я, и члены Военного совета армии К. В. Крайнюков и А. А. Епишев почти непрерывно находились в корпусах и дивизиях. Естественно, что проще было тут же, на месте, ставить им боевые задачи. Так мы и делали.

Темной безлунной ночью была проведена необходимая перегруппировка войск. Ранним утром 17 августа заговорила наша артиллерия и нанесла бомбовые удары по врагу авиация. После этого, в 7 часов, мы перешли в наступление.

Противник яростно оборонялся. На рубеже Верхняя Сыроватка, Холодово, Новгородское, Пархомовка нашей правофланговой группе оказали упорное сопротивление 68, 88 и 57-я пехотные дивизии, имевшие по 40-50 танков каждая. Левофланговая же встретила не менее сильное сопротивление частей 75-й пехотной, 19-й и 11-й танковых дивизий врага.

Но это не могло остановить наших воинов, охваченных высоким наступательным порывом.

Левофланговый 47-й стрелковый корпус, ломая упорное сопротивление врага, продвинулся до рубежа Грузское, Зубовка, Тучное, Становая. Особенно же успешно действовали 52-й стрелковый и 2-й танковый корпуса под командованием генерал-майоров Ф. И. Перхоровича и А. Ф. Попова. В ходе ожесточенных боев они в первый же день наступления освободили ряд населенных пунктов, в том числе и те, которыми нам не удалось овладеть несколько дней тому назад. Среди них были, например, Великий Выстороп, превращенный противником в сильный узел сопротивления, Низы и Нижняя Сыроватка.

Наступила ночь. Бои в полосе 52-го стрелкового корпуса продолжались. Однако сопротивление гитлеровцев постепенно начало ослабевать. Причиной тому, как выяснилось из показаний пленных, был полученный противостоявшими нам здесь войсками приказ об отходе на правый берег Псела. Им предписывалось укрепиться там и воспрепятствовать форсированию этой реки нашими частями. Это обстоятельство, подтверждавшееся нашей разведкой, да и поведением противника, который, пользуясь ночной тьмой, уже приступил к отводу войск за реку, несомненно, открывало перед 40-й армией новые возможности.

III

Те дни мне особенно памятны тем, что снова, в третий раз за время войны, передо мной возникли берега Псела.

Никогда не забыть первой встречи с ним в сентябре 1941 г. После невероятно тяжелых боев в окружении, гибели многих дорогих сердцу боевых товарищей, в том числе командующего фронтом М. П. Кирпоноса, членов Военного совета М. А. Бурмистенко и Е. П. Рыкова, начальника штаба В. И. Туликова и других, в час, когда смерть занесла свою косу и над нашей группой, пробивавшейся на восток, эта река стала для нас как бы чертой, где кончалась ночь фашистской оккупации. Как я уже рассказывал в первой книге "На юго-западном направлении", здесь мы тогда с боями прорвались к своим и возобновили организованную борьбу с врагом.

Вторая встреча с Пселом произошла уже ранней весной 1943г., когда наша 40-я армия, наступая на запад от Харькова, освободила сотни населенных пунктов и форсировала эту реку на участке от Сум до Лебедина. Тогда нам пришлось по приказу командующего фронтом отойти от нее.

Но вот прошло около пяти месяцев, и мы снова у ее берегов, теперь уже для того, чтобы навсегда изгнать врага с родной земли. Сколько важных решающих событий произошло за этот сравнительно короткий срок! Если и тогда, весной, мы громили противника, то теперь – и это показала всему миру Курская битва – наши силы настолько возросли, что гитлеровцы уже были не в состоянии воспрепятствовать могучему натиску советских войск.

Кстати, такое положение на советско-германском фронте во время Курской битвы и после нее надолго стало предметом бессильной ярости гитлеровских генералов. Гудериан, например, даже после войны с явной неохотой признавал, что к упомянутому периоду "пожалуй, навсегда исключалось возобновление наступления в восточном направлении"{61}. А Манштейн, который в летне-осенних боях 1943 г. на Украине окончательно растерял свои лавры, в неистовой злобе уверял, что советские войска представляют собой гидру, у которой "на месте одной отрубленной головы вырастали две новые"{62}.

Советский Союз, ведя справедливую, освободительную войну против немецко-фашистских захватчиков, наращивал мощь своей Красной Армии. В тылу формировались десятки новых дивизий, с заводских конвейеров сходило все больше вооружения и военной техники. Страна, ставшая единым военным лагерем и направившая под руководством Коммунистической партии свои усилия целиком на дело разгрома врага, давала фронту все необходимое для этого в непрерывно возрастающем количестве.

Такой оборот дела, разумеется, не был предусмотрен гитлеровцами. Они, как признавал тот же Манштейн, "не ожидали от советской стороны таких больших организаторских способностей в этом деле (в ведении войны. – К. М.), а также в развертывании своей военной промышленности"{63}.

Конечно, уже после войны гитлеровские генералы занялись всеми подобного рода рассуждениями, как и выискиванием аргументов для собственного оправдания. В период же нашего контрнаступления, о котором здесь рассказывается, все их усилия были направлены на заштопывание прорех, то и дело образовывавшихся в их обороне под натиском наших войск.

Но если враг пытался "удержаться на поле боя", то мы стремились отбросить его все дальше на запад. Ибо советские воины видели перед собой не просто поле боя, а родную землю, ждущую освобождения.

Об этом и думалось мне на берегу Псела. Глядя на светлые воды реки, я мысленно сравнивал три встречи с ней. У первых двух при всей их непохожести была одна общая черта: обе они закончились, увы, нашим отходом на восток. Третья, твердо верилось, будет иной, отсюда мы пойдем только на запад. Залогом тому была наша воля к победе, подкрепленная неизмеримо возросшей мощью Красной Армии...

Взглянув на карту местности, где мы тогда вели бои, нетрудно увидеть, что Псел здесь все более круто поворачивает на Юго-Запад. Например, от Верхней Сыроватки, где наступали части 52-го стрелкового и 2-го танкового корпусов, до реки, как говорят, рукой подать. Войскам же, действовавшим на левом фланге 40-й армии, даже по прямой нужно было преодолеть в несколько раз большее расстояние, чтобы выйти к прибрежному населенному пункту Сосновке. При этом, как я уже отмечал, нашим левофланговым войскам путь к реке преграждала сильная группировка врага, правофланговые же сломили сопротивление противника и вынудили его к отходу за Псел.

В таких условиях я решил отказаться от фронтального наступления на левом фланге и вместо этого усилить правый фланг и оттуда нанести удар в направлении Сосновки вдоль р. Псел. Тем самым мы могли ускорить выполнение поставленной армии задачи и сверх того основными силами выйти на тылы вражеской группировки в районе Ахтырки и Лебедина.

И вот тогда же, в ночь на 18 августа, 52-му стрелковому корпусу была передана 161-я стрелковая дивизия из состава 47-го стрелкового корпуса. Она получила задачу продвигаться вслед за 309-й стрелковой дивизией и быть готовой развить наступление на Лебедин.

Тем временем немецко-фашистское командование завершило подготовку к нанесению контрудара из района Ахтырки на Богодухов. Правда, наступление 40-й, 47-й и левого фланга 38-й армий основательно спутало ему карты, так как отвлекло часть сил, предназначавшихся для контрудара. Однако противник не отказался от своего плана, рассчитывая, видимо, на то, что сумеет разгромить основные силы ударной группировки Воронежского фронта и отсечь от нее, а затем уничтожить и наступающие войска 40-й и 47-й армий.

Вследствие всего вышесказанного утром 18 августа почти одновременно были нанесены два удара: наш – в юго-западном направлении вдоль р. Псел и вражеский – из района Ахтырки на Богодухов.

Контрудар мотопехоты и танков противника, поддерживаемый авиацией, пришелся по нашему соседу слева – 27-й армии. Ее оборона на узком участке была прорвана. К исходу дня противник продвинулся еще на 20-25 км в том же направлении. Вследствие этого правофланговые соединения 27-й армии оказались под угрозой окружения.

Чтобы отбросить наступающего врага, командующий фронтом направил против него часть сил 4-й гвардейской армии. Одновременно на угрожаемый участок были выдвинуты 1-я гвардейская и 242-я танковые бригады 31-го танкового корпуса, входившего в состав 1-й танковой армии.

Исключительно важную роль в срыве контрудара противника сыграло продолжавшееся наступление 40-й и 47-й армий. Оно, как уже отмечено, еще 17 августа отвлекло часть сил вражеской группировки, предназначавшейся для контрудара на Богодухов. К исходу же 19 августа положение войск противника, противостоявших нашему наступлению, еще более ухудшилось.

К тому времени мы уже осуществили значительную часть замысла, с которым была связана переброска 161-й стрелковой дивизии в полосу 52-го стрелкового корпуса. Войска этого корпуса под командованием генерал-майора Ф. И. Перхоровича добились новых успехов. Так, 237-я стрелковая дивизия генерал-майора П. А. Дьяконова очистила от гитлеровцев лес западнее Великого Высторопа, вышла к р. Псел и закрепилась на рубеже Пашкино, Бишкинь.

309-я стрелковая дивизия полковника Д.Ф. Дремина, взаимодействовавшая с частями 2-го танкового корпуса, вела бои уже в центре г. Лебедин. Юго-Западной окраиной этого города, а также населенными пунктами Гарбари, Чернецкое к тому времени овладела 161-я стрелковая дивизия генерала П. В. Тертышного. 19 августа г. Лебедин был полностью освобожден.

Разгром лебединской группировки противника оказал непосредственное влияние на дальнейший ход боев в этом районе. Потеряв опорные пункты в Кудиновке, Лебедине, Будылках, вражеское командование начало еще поспешнее отводить свои войска на западный берег р. Псел.

В те дни отличился и 47-й стрелковый корпус. Отражая непрерывные контратаки танков и пехоты противника, 206-я стрелковая дивизия генерал-майора С П Меркулова достигла рубежа Ольшана, Братское. 100-й стрелковой дивизии полковника П. Т. Цыганкова также пришлось дважды отражать танковые атаки врага. И ее полки, успешно выполнив задачу, вышли на рубеж Мещанка, Новая, Подол. Более того совместно с частями 10-го танкового корпуса, наступавшего теперь в составе 47-й армии, они, наконец, сломили сопротивление гитлеровцев в районе г. Тростянец. 19 августа и этот город был освобожден.

Таким образом, мы разгромили лебединскую группировку противника, противостоявшую нашему правому флангу, и успешно продвигались на левом. При этом теперь у нас на левом фланге действовали дивизии не только 47-го стрелкового корпуса, но и соединения 47-й армии, которая к тому времени повернула в соответствии с выполняемой задачей на юг, в обход Ахтырки.

В итоге, как и намечалось, была создана угроза тылам вражеской группировки, наносившей контрудар из района Ахтырки на Богодухов Вследствие этого немецко-фашистское командование вынуждено было вновь ослабить эту группировку, перенацелив еще часть ее сил для противодействия наступлению 40-й и 47-й армий.

Наиболее ожесточенное сопротивление было оказано врагом на левом фланге нашей 40-й армии, куда он перенацелил также и авиацию. Последняя группами от 20 до 60 самолетов несколько часов непрерывно бомбила боевые порядки 100-й и 126-й стрелковых дивизий 47-го корпуса. В полдень 20 августа бомбовому удару был подвергнут штаб 52-го стрелкового корпуса и выведен из строя узел связи. Два часа спустя такая участь постигла штаб 206-й дивизии, где часть работников штаба была выведена из строя, командир дивизии генерал-майор С. П. Меркулов был контужен, а начальник штаба полковник Н. А. Ткаченко – убит.

Однако все это не улучшило положения гитлеровцев. К исходу 20 августа войска 40-й и 47-й наших армий подошли к Ахтырке с севера и северо-запада, глубоко охватив левый фланг группировки противника, наносившей контрудар. Одновременно главные силы 40-й армии в составе усиленного 52-го стрелкового и 2-го танкового корпусов продолжали успешно наступать вдоль р. Псел все дальше на юго-запад.

Все это вместе взятое вынудило фашистское командование отказаться от дальнейшего наступления на Богодухов и отдать приказ о переходе своей ударной группировки к обороне.

Последующие дни ознаменовались на южном крыле советско-германского фронта взятием Харькова войсками Степного фронта под командованием генерала армии И. С. Конева. Войска Воронежского фронта освободили Ахтырку, разгромив действовавшие в районе этого города дивизии противника. Остатки вражеских соединений поспешно отступали.

Задачи, поставленные Ставкой Верховного Главнокомандования, были выполнены. Недавно еще мощная и грозная белгородско-харьковская группировка противника подверглась разгрому, были созданы условия для освобождения Донбасса и всей Левобережной Украины. В ходе этих боев войска Воронежского фронта продвинулись на 140 км и нанесли гитлеровцам большие потери. Только с 11 по 20 августа враг потерял 34600 солдат и офицеров, 521 танк, 530 орудий, 140 минометов, 2327 автомашин, 140 самолетов. Кроме того, наши войска взяли в плен 1736 солдат и офицеров{64}.

Итоги контрнаступления советских войск, которым 23 августа завершилась Курская битва, были очень плачевны для немецко-фашистской армии. Всего в ходе этого величайшего сражения второй мировой войны было разгромлено до 30 дивизий противника.

Эта историческая победа была достигнута в результате возросшего могущества Советского государства и его Вооруженных Сил. Ее выковал на фронте и в тылу весь наш народ, сплоченный Коммунистической партией в единое целое и направляемый ею к единой цели – разгрому ненавистного врага. И это совсем не общие слова, а вполне осязаемая реальность.