Текст книги "Дорога в неизвестность (СИ)"

Автор книги: Кирилл Ерохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

Глава 5

Проснулся я будто от толчка. Открыв глаза, пытался проморгаться, но понял, что сижу в темноте, на ощупь спустился вниз. На первом этаже было тусклое пятно, в котором я различил спину Руслана. Я старался идти как можно громче, чтобы напарник сдуру не пальнул в меня.

– Проснулся?– не оборачиваясь спросил напарник.– Я всю ночь или день… в общем, пока ты спал, все думал. Как так получилось, что меня выключило и то, что лифт заработал, и то, что ты после такого количества выпитого спирта был, как огурчик, ещё и устроил там «Матрицу» – четверо уложены точными выстрелами в голову. Ничего не хочешь рассказать?

– Нет. Нечего рассказывать.

– А мне вот кажется, что-то ты знаешь. Потому что временами я смотрю на тебя и просто не узнаю…

– Ага,– перебил я, смеясь.– Нам нужно расстаться. Давай останемся друзьями.

– Ты знаешь, мне вот вообще не смешно.

– Проснулся от того, что плохо было, пошёл в душ, простоял там под ледяной водой. Вроде стало получше, и мысль пришла путная. Поднялся в машинное отделение и открыл ящик с пультом управления. Там всего один тумблер, просто перещелкнул его в другое положение, ну и спустился. В столовой решил выпить воды, потому что сушняк раздирал. Снизу раздался шум, начал тебя будить, ты ни в какую. И звал, и тряс, потом залепил оплеуху. От воды затошнило, ну а дальше ты сам всё знаешь. Кстати, сколько я спал?

– Часа 2. Проблема только в том, что я почти не пил. А после того, как зашли в лифт, вообще как выключило.

– Не знаю, Русик. Мне нечего скрывать и нечего сказать тебе. Я тебе не враг. Да и вообще, это именно ты вытащил меня на эту экскурсию. Я уже со счета сбился, сколько раз меня собирались убить или сожрать, а прошла, заметь, только неделя. Мы не прошли даже четверти пути, поэтому бери себя в руки и прекращай думать глупости. Есть сила слова, после нее идёт сила мысли. Обычно они взаимосвязаны – сила слова порождает силу мысли. Но есть ещё одна, перед которой те, как маленькие дети – сила самовнушения. И, поверь мне, чем больше ты пытаешься найти отгадок, тем глубже зарываешь себя в сомнения, которые потом доведут тебя до шизы.

– Тебе бы с трибуны выступать,– недоверчиво покосился Борода.– Вроде ничего путного не сказал, а всё так складно и гладко выходит, что грех не поверить.

– Не имею привычки лицемерить и обманывать людей,– улыбнулся я.– Давай, нам нужно идти дальше. Дед явно ожидает чего угодно, только не мое письмо. Свет когда отключили?

– С час назад.

Наскоро собравшись, мы продолжили путь вглубь тоннеля. Но не может так быть, чтоб всё шло гладко – через пять минут фонари вытащили из темноты очень серьезную проблему. Тоннель дальше был завален.

Времени на раздумья катастрофически мало – свет мог отключить как Анисим, так и закончившаяся солярка в генераторе. При любых раскладах нам придется искать альтернативный путь – возвращаться через убежище нельзя. В обвале вроде есть пустоты и, теоретически, можно пролезть. Но останавливает очень серьезное обстоятельство в виде возможного тупика.

– Можно попробовать выйти через вентиляцию,– словно прочитав мои мысли, сказал Руслан.

– То есть лопасти тебя не останавливают?

– Нет, потому что нет света.

Вернувшись обратно, мы обследовали фонарями вход в вентиляционную шахту. Круглый тоннель, около метра в диаметре, находящийся в нижней точке на одном уровне с полом. Внутри вентилятор с четырьмя лопастями сантиметров 30 в ширину. Визуально расстояние между ними позволяет протиснуться внутрь. Одна неприятность останавливает нас от мгновенного проникновения в шахту – решетка в квадратной раме из уголков, похожая на те, что раньше были на старых кроватях, прикрученная болтиками к другой рамке вокруг отверстия шахты.

– А ты вилку, которой тушёнку ел, куда дел?

– В кармане. Банка слева от двери.

– Давай вилку, а банку в рюкзак закинь – не нужно оставлять здесь следов своего пребывания.

Согнув полученную вилку пополам насколько это было возможно, я получил отдалённое подобие щипцов. Обхватив 2 грани так, чтоб болт был посередине «щипцов», я попытался открутить его. На удивление, болт спокойно поддался моим манипуляциям. Сорвав все 4 болта, мы выкрутили их руками. Борода предложил закрутить почти до конца один болт снизу, чтобы можно было повернуть конструкцию и потом опустить её на место. Замечательная идея. Решетка встанет на место и можно будет не переживать, что кто-то догадается о нашем побеге через шахту. Единственный нюанс – чтоб рамка решетки не отогнулась сверху под собственным весом. Будем надеяться, что плоская поверхность уголка не даст ей это сделать, тем более, нижний болт я почти что затянул.

Выключив фонари, Борода сунул их в рюкзак и полез первым, оставив мне свой автомат – если мой широкоплечий друг сможет пролезть, то у меня проблем не возникнет вообще. Кряхтя и матерясь под нос, Борода бочком протиснулся между лопастями. Придерживая решетку, я передал оружие и рюкзак в шахту. Русик на полусогнутых унес их на пару метров от вентилятора, чтобы не мешали. Вернувшись, он пальцами схватился за решетку, удерживая ее в таком положении, чтобы она не помешала мне.

– На проем светит фонарь, давай быстрее,– шепнул Борода мне на ухо, когда я пролез в шахту уже по пояс.

Извиваясь как червяк, я втащил себя внутрь, и Руслан тихо поставил рамку на место, подтянув её пальцами, чтобы стояла плотнее к стене. Мы отошли метра на четыре, когда из помещения послышались знакомые голоса:

– Ничего нельзя этим дебилам доверить,– сказал дед непонятному собеседнику.– Я этому дегенерату сказал – возьми с собой десять человек, чтоб наверняка. Я, говорит, сам разберусь, мол, их там двое, чё с ними воевать. Голыми руками справлюсь. Справился. Пять трупов здесь, шестой в лазарете, а сам сидит со льдом на промежности. Ещё и лоб покарябали. Задушил бы своими руками эту падлу. Эй, вы двое, проверить всё здесь!

– Не оправдывайся, Анисим.

– Это Ренат,– прошептал Борода.

– Здесь никого нет,– доложил ещё один голос через минуту.

– Возвращайтесь обратно и запустите генератор. Тебе ещё то, что Бес остался жив, с рук не сошло. Никак не можешь ты реабилитироваться. Думаешь, самый умный, всё у тебя просчитано? Вот тебе и письмецо на лбу пришло, у твоего любимого племянника или он теперь у тебя племянница?– с издёвкой сказал Ренат.

– Хорошо, додумались свет отключить и уйти через верхний ярус. Чтоб эти двое не сбежали.

– Не понял?

– Ну, эти же в тоннель ушли. Андрей с подстреленным поднялись на лифте наверх, отключили генератор и вышли через вторую дверь. Впереди завал, значит они где-то тут.

– А то, что нижняя дверь нараспашку, тебя не смущает?!– взорвался Ренат.– Ты, старый, маразмом оброс с пяток до макушки!

– Они бы не рискнули возвращаться,– оправдывающимся тоном ответил дед.

– Не рискнули бы?! Андрей сказал, что второй, как его там…

– Кирилл…

– Да без разницы! Он в одиночку убил четверых настолько быстро, что его этот шнырь с простреленной ногой даже автомат перезарядить не успел. Ладно, это всё наживное, главное, что, наконец-то, найдено это убежище. Нашел его, кстати, твой шахматист за одну ночь, а ты на это убил почти два года.

– Что будем делать?

– Я отправил весть своим людям. «Прибой» тоже теперь под нашим контролем, значит, остаётся только ждать.

Мы потихоньку пятились назад. Размеры шахты не позволяли идти в полный рост, отчего приходилось продвигаться, сгорбившись, стараясь при этом не касаться потолка, чтобы не издавать лишних звуков. В какой-то момент, я запнулся о свою же ногу и начал падать. На наше счастье в убежище дали напряжение, запустив тем самым вентилятор, который, загудев, скрыл звуки моего падения. Мы продвигались вперед на ощупь – решетка хоть и пропускала немного света, но этого не хватало, чтобы разглядеть тоннель шахты, фонари включать тоже не рискнули. В конце концов, мы по-любому выйдем к вертикальной шахте. Борода замер, и я уткнулся в его спину.

– Что случилось?

– Поворот.

– Куда?

– Налево.

– Так пойдём, главное, что не к убежищу.

Оказавшись в повороте, я снял рюкзак и достал оттуда фонарь. Свет намного облегчил нам путь. Тоннель длился метров тридцать и вывел нас к вертикальному ответвлению с лестницей.

– Танцуй, Бородатый.

– Ага, неизвестно куда мы вышли,– ответил Руслан и полез наверх.

Я, выждав полминуты, отправился следом. Руслан, добравшись до верха, сел на задницу и начал бить ногой в невидимую преграду. Я терпеливо ждал в метре от края, руки начало сводить судорогой от напряжения, но отвлекать его своим нытьем я не хотел. Наконец, цель его пинков поддалась и Борода, коротко свистнув мне, вылез из шахты.

Поверхность встретила нас всё тем же серым небом, но, несмотря на это, я был очень рад выбраться из этих катакомб. Оставалось только понять, где мы. Решетку вентиляционного колодца мы вернули на место, плотно забив её ногами. Я огляделся – местность какая-то незнакомая, хотя стоп! – табличка на доме «Пар…о…е…о». Пархоменко! Нормально мы ушли…

– Где мы?– Русик озирается вокруг.

– Это же бывшая автошкола,– я делаю руками круговые движения, чтобы избавиться от судороги – всё-таки двадцать метров по вертикальной шахте нормальная нагрузка.

– Как поступим? Есть вариант спуститься на Энгельса, по ней дойти до Дома офицеров, там по схеме есть вход. Оттуда до Центра рукой подать.

– Я бы предпочел идти к больнице. До нее идти от силы двадцать минут. И по твоей же схеме, там тоже есть убежище. Не хочется мне по разрушенным районам шляться. Эта улица выведет нас как раз к главному входу.

– Эй, стоять! Руки кверху! Кто? Откуда?

Оборачиваюсь на голос – десять вооруженных мужиков. Весомый аргумент.

– Тише, мужики. Свои мы.

– Свои нынче по домам сидят.

– Откуда?

– С Прибоя мы. Я там старший, это друг мой. Отправились в больницу за лекарствами.

– А что послать больше некого было?

– Проще оставить за себя кого-нибудь там. Хочешь сделать хорошо – сделай сам.

– Тоже верно, давайте-ка мы вас к старшему отведем, ему и расскажете.

– Некогда нам…– начал я.

– А я не спрашиваю, я говорю, что вы будете делать. Идём в тюрьму. Дорогу должны знать, если местные. И давайте особо не дергайтесь, а то ребята мы нервные.

Руслан с укором смотрит на меня и идёт в сторону дороги. Можно подумать, я в чём-то виноват. И откуда только эти клоуны появились? Делать нечего – иду следом.

Люди, с которыми мы пришли в здание тюрьмы, оставили нас на проходной, забрав наше оружие. Один из них ушёл, со словами «ждите здесь». С одной стороны, оно, может, и правильно – меры предосторожности никто не отменял. Оглядываюсь вокруг. Всё, как и везде – стекол нет, вместо них везде железные листы с небольшими прорезями, которые дают свет. Электричество, как ни странно, в этом месте отсутствует. Днём помогает естественное освещение, вечером зажигаются масляные лампы. Из разговора местных, я понял, что те, кто посолиднее, живут на этаже управления, остальные, как и в былые времена, сидят по камерам. Ушедший вернулся минут через десять. Вроде и не старый ещё, а волосы седые, через левую щеку, задев глаз и сделав его тусклым, идёт шрам от виска до самого подбородка. Внешность как будто обычная – встреть такого на улице и не обернулся бы, но что-то в нем угнетает меня. Взгляд. Оставшийся невредимым глаз горит ненавидящим огнем на всё, что видит. Таким взглядом смотрят те, кто не знает жалости, для них нет разницы, кто перед ними стоит: женщина, мужчина, ребёнок. Такого ничто не остановит.

– Бородатого со мной, пахан хочет пообщаться с ним. Второго в «одиночку». Пусть пока посидит, и чтоб глаз не спускали с него. Не нравитесь вы мне оба,– смотрит на меня.

– А я не девка, чтоб тебе нравиться.

– Не дерзи, щегол.

Руслана уводят втроём по лестнице наверх, меня же, как и было приказано, ведут в камеру и закрывают на ключ. Условия хуже, чем спартанские: комнатушка три на полтора, с маленьким зарешеченным окном без стекла и, что самое удивительное, не обшитое железом. И всё, больше ничего нет. Даже присесть не на что.

Томительное ожидание заканчивается почти через час, за который я чуть не сошел с ума. Вот он, самый яркий пример психологического и морального давления. Дверь открылась, и вошедший молча дёрнул головой в сторону двери. Пройдя опять через проходную, я поднялся на второй этаж, попав в коридор.

– Топай давай,– в спину толкает ладошка.

Останавливаюсь и оборачиваюсь. Сразу за мной стоит седовласый, за ним двое с оружием. Задерживаю взгляд на руках седого – на пальцах места живого нет. Как их там называют…перстни. Нашли чем гордиться. Авторитеты сраные.

– Ещё раз так сделаешь – руку в задницу засуну и через глотку достану. Не смей трогать меня! Тебя Бог наградил языком. Скажи, я пойду быстрее – без проблем, а веткам своим воли не давай и держи при себе их. Куда идти?

– Пришли,– отвечает конвоир, скрипя зубами от злости и, постучав, открывает дверь.

Кинув беглый взгляд, вижу цифру «1». Захожу в кабинет. За столом сидит человек в тельняшке. Конвоир заходит следом.

– Вот, привел Вам второго.

– Как зовут?– смотрит на меня хозяин кабинета.

– Никак не зовут – сам прихожу, когда нужен.

Хозяин кабинета кавказской наружности. Об этом говорит и акцент, и манера разговаривать. Невысокого роста, со спины так и вообще на подростка похож из-за щуплого телосложения. А местные прям робеют при нем, как дети при отце. Может, и не зря их «паханами» называют.

– Значит, решил, что ты здесь нужен?

– Нет. Привели. Сам бы перекрестился сто раз и за километр бы обошёл это место.

– Дерзкий он, не в масть,– говорит конвоир из-за моего плеча.

Хозяин кабинета встал из-за стола и подошёл ко мне.

– Ну, что скажешь?

– Рад встрече, Артак. Сто лет тебя не видел. Да и ещё столько же не видел бы, только судьба по другому распорядилась.

– Да, дерзости у тебя не отнимать. Правду говорят, люди не меняются,– хозяин кабинета расплывается в улыбке и раскрывает ладонь, к огромному удивлению конвоира.– Иди, Седой, мы тут пока побазарим.

– Слушай, только одна просьба, давай без фени,– попросил я, когда дверь закрылась с обратной стороны.– Не люблю я ваш сленг.

– Базар чка («чка» по-армянски «нет», прим. автора), братишка. Как сам? Жмакнем за встречу?

– Вынужден отказаться.

– Не уважаешь меня что ли?– наигранно удивился Артак.

– Не стопарями, Артак, уважение меряется.

– Сколько лет тебя знаю, всё не перестаю удивляться. Ты же не сидел, а общаешься так, что не подкопаться.

– Бог миловал. Так, по-дурости разок заехал на недельку в спецприемник подумать о своем поведении и на этом всё. Тьфу-тьфу-тьфу,– я постучал по деревянному столу.– А за общение – это отголоски девяностых. Мы же росли в то время, когда самое главное было отвечать за свои слова, вот и приелось. Ну а ты как тут оказался? У тебя же вроде все прозрачно было в бизнесе или всё таки в криминал ввязался?

– Да глупо так получилось. Брата моего, Сурена, помнишь?

Я кивнул в ответ.

– Так вот,– продолжил мой давний знакомый,– у него дочь родилась, напились, как свиньи, и нет бы такси вызвать, поехали сами за добавкой. Пьяным море по колено, а магазин триста метров от дома. Ну и припарковались прямо в Мерса. Выбежал хозяин, начал орать, что он нас на куски порвёт, всю семью в долги вгонит, пришлось успокоить его хорошим ударом в зубы. Приехали менты, а у нас у обоих по лишению уже было – следующее наказание только «уголовка», ну и плюс дядя этот нашим депутатом оказался. Я взял вину на себя – не хотел брату жизнь портить, делами моими он бы управлял. А пока суда ждал, тут война началась. Мусора жопы свои спасли, а нас бросили. Порывались некоторые местные уходить в поисках лучшей жизни, да только неизвестно, нашли они её или нет. Тут поначалу бардак творился, постепенно я собрал вокруг себя людей и навёл порядок, как ни старался уйти от криминального прошлого, всё-таки оно меня всё равно догнало. Ну, теперь твой черёд вещать.

– Мне рассказывать особо нечего. Надоела спокойная жизнь – решили с товарищем до Центра дойти. Он поймал их частоту по радио. Говорят, там огромное убежище. Всяко лучше, чем у нас на окраине.

– Слышал я про это…мне тогда зачем он тут про лекарства и больницу распинался?

– Больница – ключевая точка маршрута. Соврать и недоговорить правду – абсолютно разные вещи.

– Тоже верно. Ладно, сейчас кореша твоего свистну.

Артак вышел из кабинета, вернувшись обратно через пару минут. Ещё минут через десять появился Руслан.

– Знакомьтесь, Руслан, это Артак, мой старый знакомый. Артак, это Руслан.

– Рад знакомству, Руслан. Друзья Кирилла – мои друзья. Ну, присаживайтесь,– Артак поставил на стол бутыль и три стопки.

Я взял одну из них и перевернул донышком кверху – это самый лучший способ дать понять, что не собираюсь пить. Артак, налив себе и Руслану по стопке, стукнулся с ним своей и, опрокинув её, выдал:

– Помогу вам, только при условии, что расскажете мне правду о цели своего похода.

***

Смотрим на карту города. Судя по словам Артака, по всему частному сектору курсируют стаи бродячих собак, поэтому придется взять с собой людей, чтобы попасть наверняка в место назначения. Общая численность отряда будет 10 человек. Русик недоверчиво косится на Артака, но обсудить эти моменты мы не можем – даже если Артак выходит, в кабинете остаётся Седой, исключая любой вариант разговора наедине. Очень нехорошее предчувствие. Альфа тоже, судя по всему, не оценил мой последний поступок. Раньше с ним хоть чувства обострялись, интуиция тоже была на максимуме. Первый раз за всё время нашего похода, я пожалел, что Альфы нет в моей голове. Непонятное странное чувство опустошенности, как будто палец отрезали. Вроде бы есть ещё четыре, но без пятого уже никуда. Эх, мутантская твоя натура, обидел я тебя, похоже. Все возмущался за твои вмешательства, а сейчас нет тебя, и не по себе становится.

Спустя час, кабинет забился людьми. Все в ментовской форме с укороченными калашами типа АКС-74. Вот так жизнь и расставляет приоритеты – пока в тюрьме сидели, каждый зуб точил на человека в форме, а сейчас сами её натянули, потому что деваться некуда. Остаётся только надеяться на порядочность своего старого знакомого. Порядочность. Осталась ли она в этом мире? Её и раньше не особо много было: вроде и улыбаются тебе в глаза, а за спиной столько расскажут, что потом волосы дыбом встают. Про нынешнее время даже думать не хочется – слишком много событий произошло за эту неделю, из-за которых можно не то что усомниться, а вычеркнуть навсегда это слово из своей головы.

***

Мы вышли через главные ворота СИЗО. Погода после нашего появления на поверхности изменилась кардинально – на улице раскачивался норд-ост. Если раньше апогей приходился на третий день, то сейчас кажется, что порывы становятся сильнее с каждой минутой. Отряд уже пошел вниз по улице, а я смотрел в другую сторону – всего пятнадцать минут отделяют меня от городской больницы, в которой, если верить радисту Центра, находится одно из убежищ.

– Эй, что ты там замер?– Артак остановился, чтобы дождаться меня.

– Понять не могу, почему идём таким путём, если до больницы по «Пархоменко» рукой подать?

– Здесь у собак повсюду лёжки, у нас есть маршрут на восьмую школу, оттуда можно будет без проблем добраться до больницы. Тем более, мне надо куда-то эту братию сбросить. Надоело мне с этими персонажами чалиться. Надеюсь, ты не против?

Вместо ответа я двинулся в ту же сторону, что и все. Стоять на месте – самая большая глупость, которую только можно совершить в условиях нынешнего мира. Мы вышли на улицу Серова, прошли по ней до поворота. Артак, обогнав нас, пристроился во главе отряда. Я думал, повернём и пойдем дальше по дороге, петляя по улочкам частного сектора, но к нашему с Русланом удивлению, зеки подошли к забору ближайшего дома и, отогнув профнастил, по одному полезли в образовавшийся проход.

– Давно знакомы с этим предводителем Могикан?– шепотом спросил Борода, когда последний из отряда скрылся за забором.

– Лет шесть.

– Не нравится мне всё это. Мы нормальный такой крюк сделаем.

Я в ответ пожал плечами и пролез за забор – стоять и объяснять Бороде планы Артака не хочу, ни к чему мне эти внутриутробные распри. Таким способом мы пересекли ещё две улицы, попав на улицу Красина.

– Идём вверх по улице…– откуда-то со стороны раздался вой, оборвав Артака на полуслове.

Следом последовал ещё один слева и через мгновенье третий чуть поодаль от второго.

– Марголы,– прошептал Борода.

– Кто такие?– спрашивает Седой, злобно щурясь целым глазом.

– Лучше тебе не знать,– отвечаю я.– Если это и правда они, можете пускать себе пули в висок – быстрее и безболезненнее будет. Я своими глазами видел, как один порвал пять вооруженных людей.

– Тогда ходу отсюда!– орет Артак и переходит на бег.

Остальные следуют его примеру. Вой раздавался то справа, то слева, пока мы бежали по улице. У меня в душе засело неприятное чувство – с одной стороны, если это и правда марголы, то меня они не должны тронуть, а с другой, неизвестно что происходит с моим знакомым из их племени. Ответ пришел, когда на улицу из ближайшего двора выбежало несколько собак. Выстрелы отпугивают их, но и маршрут приходится корректировать на ходу – уходим налево. Собаки держатся сзади, только, по-моему, их стало больше. Выбегаем на перекресток, в ста метрах от нас наперерез появляется ещё одна стая. Поворачиваем направо, чтобы выйти на Мысхакское шоссе, но и там уже топчется с десяток собак. Загнали в кольцо. Умные, сволочи – Артак говорил, что они предпочитают держаться в стороне, выжидая, пока кто-нибудь из нетерпеливых сородичей не бросится в атаку, поймав пулю. Остальные же будут ждать, пока люди не скроются из виду и только потом сожрут бывшего соплеменника.

– Назад!

– Не получится назад,– доносится сзади.

Оборачиваюсь – в ста метрах от нас путь отрезан другой стаей. Собачек в ней поменьше, но это ничего не меняет. Отряд без лишних слов открывает огонь по четырем направлениям. Что такое десять человек против сорока голодных злобных собак? Собаки, как по команде, одновременно бегут на людей, изредка падая – от голода озлобленные четвероногие не чувствуют боли.

– Артак, надо валить, пока не поздно, помрем все тут,– но тот, как будто, не слышит меня, продолжая методично поливать огнем из автомата.

Свистнув Руслану, бегу к угловому дому, запрыгивая на ходу в окно, благо от забора осталось одно название. Отбежав к соседнему окну, направляю автомат на проём и даю пару коротких очередей, прикрывая своих. В окно запрыгивает Борода, следом Седой, последним, как-то неловко, в проем запрыгнул Артак. Кто-то ещё хотел попытать счастья, но фортуна отвернулась, и в метре перед окном человек запнулся и упал. Крик потонул среди злобного лая и рычания. Мы выбежали во двор дома, и попали через забор в соседний, выше по улице.

– Не по понятиям это – братву бросать,– выдал Седой.

– Так иди к ним и раздели с ними участь. Срать я хотел на твою братву, мне жизнь дорога.

Седой сверкнул на меня злобным взглядом, но промолчал.

– Нам нужно в восьмую школу,– прихрамывая, к нам подошел Артак.

– Зачем?– Борода удивлённо смотрит на нас.

– Там наш перевалочный пункт, в котором находятся наши люди. Их всего пятнадцать человек, но на них можно положиться.

– Что с ногой?– спрашиваю я.

– Подвернул, когда бежал.

Пришлось пролезть через несколько домов, петляя по их дворам. В итоге мы попали на перекресток улиц «Прохорова» и «Красных летчиков», от школы нас отделяет один квартал.

– Ты же говорил, что собаки не лезут к вам?

– Ума не приложу. Ты видел, как они четко загнали нас в кольцо?– Артак уже не хромает, а подволакивает левую ногу, оставляя на асфальте через каждые полметра небольшие бурые пятна.

– Ты ранен,

– Чепуха всё это – до школы идти пять минут. Давайте, поднажали.

Лай сзади догоняет нас, когда в поле зрения показываются ворота школы.

– Борода, помоги мне!– Без разговоров хватаю Артака под плечо, закинув за второе плечо автомат, с другого края пристраивается Руслан.– Ноги подожми!

– Что?!– судя по тону, я явно задел кавказскую гордость.

– Да ничего! Ноги под себя подожми, потом будешь в гордого играть. И так уже столько народу положили и сейчас из-за тебя мы рискуем своими шкурами. Подтяни ноги, живо!

Артак нехотя поднимает ноги, на плечи ложится дополнительная нагрузка, но мы с Русиком одновременно переходим на бег – всяко лучше, чем тащить волочащееся ногами по земле тело. Седой где-то за спиной выстрелами пытается отпугнуть собак, но мат сквозь зубы прекрасно даёт понять, что затея особого успеха ему не приносит. Возле ворот стоят двое с автоматами, ошалело глядя на нашу компанию.

– Открывай ворота!!! – Мой крик особого эффекта не производит, поэтому свободной рукой достаю из-под куртки пистолет и, сделав выстрел в воздух, направляю его на одного из парней.

– Ворота открывай, мясо бестолковое – пристрелю!!!

Добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем только одним добрым словом. Сто лет прошло, а фраза Аль Капоне до сих пор верна – у парней мгновенно началась суета. Один открывает навесной замок и вдвоём начинают распутывать цепь, связывающую створки. Через мгновение между ними появляется небольшая щелка. На ходу отпускаю руку Артака – Борода и без меня уже справится. Прячу пистолет под куртку, перекидываю из-за плеча автомат и помогаю Седому огневой мощью. Да уж, живность не остановилась, лишив нас шестерых людей – преследование продолжило почти четверть общей стаи. Только теперь, наличие еды на ближайшее время, сдерживает собак от прямой атаки. Такое чувство, что они нас загнали сначала на нужный им перекресток, а теперь в нужное им же место.

Я последним протиснулся в ворота спиной, и ребята натянули обратно петлю из цепи, накинув через ближайшие звенья замок.

Бывшая гимназия имела здание в три этажа, по факту сейчас остался один – лестница заколочена массивными досками. Колотили в спешке – доски прибиты как придется, места, где щели были большими, закрыты вторым рядом. Проход направо завален партами абы как. Правильно, зачем заморачиваться с обороной – закидали все партами, вот тебе и баррикада. Поворачиваем налево, проход имеет только две двери, после второй коридор тоже завален партами. От былого великолепия гимназии не осталось и следа. В этом вся разница подходов, а сравнивать у меня есть с чем. Вспомнить лицей – все чисто, светло, есть электричество. Гимназия же напоминает какой-то грязный сарай – по полу разбросаны пустые бутылки, смятые пачки сигарет и окурки. Где сидят, там и срут. Свиньи поганые. Интересно, кто контролирует сие место? Понятно, что в твоём подчинении не так много людей, но порядок всё же можно поддерживать, элементарно убирая за собой. Презрительно озираясь вокруг, я пошёл за хромающим Артаком. Мы зашли в первую дверь. Бывший класс стал одновременно всем: складом, кухней, и спальней. В дальнем углу лежат ящики, судя по всему, в них оружие, рядом с ними стопками лежит тюремная роба и дальше несколько тумбочек. Чуть ближе к выходу, посередине класса, стоит какое-то круглое подобие мангала с торчащей сбоку трубой, на которую прикреплен алюминиевый рукав гофры для вентиляции, уходит все это под потолок, где примотанное проволокой к лампам дневного света выходит в дырку между досками. Вдоль стены со стороны двери в два ряда стоит с десяток кроватей, собранных из частей парт. Надо отдать должное местным изобретателям – выглядит всё это довольно надёжно. Довершает картину несколько столов возле противоположной стены с нардами и картами, за которыми сейчас сидело несколько человек, остальные стояли рядом.

– Граждане бандиты!– Артак отреагировал вполне нормально на всё происходящее.

Все резко повернулись к нам:

– Артак Размикович, какими судьбами?– подошёл один из наблюдавших за игрой.

– Вынужденно,– отвечает Артак.

– Седой,– кивок одноглазому и, протягивая руку в нашу сторону,– Антон.

– Кирилл. Это мой друг, Руслан.

– А что, он сам не может ответить? Немой?– усмехается новый знакомый.

– Не твой. Стол освободите – у нас проблема. На собак нарвались, Артаку ногу подрали,– отвечаю на усмешку ледяным тоном.

Местная банда живо сгребла всё со стола, и на него лег Артак. Я закатил штанину по колено. Взгляду предстала неприятная картина в виде рваной раны на икре левой ноги.

– Надо шить,– Антон бежит в сторону «склада».

Пооткрывав несколько ящиков, Антон возвращается к столу. В руках марля, бинт, загнутая иголка и моток ниток. Вставив нитку в иголку, Антон сдавил края раны, но в этот момент получил от меня по рукам.

– Ты что творишь, собака дикая? Берега попутал? Да я тебя…

– Ты продезинфицировать не хочешь?! Или решил его гангреной наградить? Тормози,– скидываю рюкзак с плеч и достаю оттуда бутылку со спиртом.– На, пригодится.

– Охренеть, тут бирка СССР. Дата выпуска 46-й год. Где взял?

– Где взял, там больше нет. Налейте ему, пусть примет внутрь – шить наживую придется.

Похоже в глазах местной братии я обрёл уважение – откуда-то из под моей руки вынырнула железная кружка. Антон резво полил себе ладошки спиртом, и растер его по ним. Я, забрав у него пузырь, налил спирт в кружку. Антон прямо туда бросил за узелок нитку с иголкой. Иголка появилась обратно, и я протянул кружку Артаку. Тот залпом выпил содержимое, скатал марлю в колбасу и засунул её себе в рот.

– Начнем?– Антон кивнул мне головой.– Держите его. С Богом.

– Терпи, братуха,– сказал я Артаку, держа его за здоровую ногу.– Будет больно.

Тот только скривился в ответ. Полив рану спиртом, Антон начал шить. Не сказать, что я сильно впечатлительный человек, но смотреть на происходящее мне не хотелось. Отвернувшись чуть в сторону, краем глаза я видел, как Седой покинул класс. Про этого так и вообще не скажешь подобного, а смотри-ка, вышел. Идти за ним я не собирался, но через минуту в щель между досками было видно, как по двору пробежал паренёк, по-моему, один из тех, что стоял на воротах. Следом в кабинет вернулся Седой, встав рядом. Я повернул на него голову, но его лицо осталось непроницаемым, как будто этот злобный огонек в его глазу кто-то выключил. Седой был погружен в глубокие размышления. Артак лежал не шевелясь, держа его обеими руками, я чувствовал, как жутко напряжены все мышцы. Ну да, он же в авторитете у местных, значит не с руки ему брыкаться и орать.

– Готово.– Антон вытер пот со лба и завязал узел.

– Могли бы и не держать меня,– язвительно бросил Артак, вытащив марлю изо рта. Поймав на себе несколько взглядов, добавил: – Спасибо, братва. По гроб вам обязан.

Ребята заметно повеселели. Антон наскоро перебинтовал ногу и помог Артаку подняться и дойти до ближайшей кровати. Не прошло и минуты, как мой знакомый заснул. Оно и не удивительно, сто грамм спирта после таких нервов – лучшее снотворное. Похоже, придется задержаться здесь до завтра. Не особо хочется, но что поделать.