Текст книги "Дорога в неизвестность (СИ)"

Автор книги: Кирилл Ерохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)

Глава 2

– Вы ужо извините, хлопцы, не признав, – Дед Анисим виновато разводит руками, – Старшой казав, шо бандюки кружуть рядом с оградой. Вот и пришлось мне, дурню старому, шукать идти, шо к чему. Времена-то нонеча какие пишлы. Та и от бандюков совсем спасу нет, шоб им, собакам, по тру рюмку водки не довелось выпить.

– Прямо-таки много бандюков, отец?– Борода опрокидывает очередную стопку мутной жидкости, – Ух, хороша твоя горилка. Дашь рецептик? А то наши гонят непонятно с чего. Ты кстати, шо, по ридной мове соскучился?

Сидим в бывшем директорском кабинете за массивным дубовым столом. Все не перестаю удивляться людям – даже после войны в них не пропала тяга к роскоши. Понятно, что стол стоял здесь ещё во времена лицеистов, но всё же? Вроде ж лицей пропагандирует коммунизм – все на целину, ради общего блага и всем всего поровну. А получается, что ни разу-то и не поровну. Работяги на шконках спят, а Антон Владиславович имеет отличные апартаменты. Быт лицея разительно отличается от нашего заводского. Начиная с классов – все покрашено, побелено, хоть прям сейчас вместо шконок парты ставь и начинай урок, – и заканчивая огромным дизельным генератором в подвале. Вот тебе и отличия частного лицея от средних школ – удобства, роскошь, а спрос везде одинаковый. Разве что в наших школах не преподавали румынский и не учили гончарное дело. В кабинете висят портреты Вождя народов, Столыпина и собственно местного вождя, все как полагается. Бесдухов Антон Владиславович. Антон разливает спиртное с бутыля по стопкам и вопросительно смотрит на меня.

– Спасибо, воздержусь. У меня после дедушки голова и так до сих пор мутная.

– Звиняй, Киря. В моем возрасте кулачные бои уже ни к чему. Приходится исподтишка действовать.

– Переживу.

Рассматриваю хозяина убежища. На вид лет сорок пять, крепкого телосложения, лицо такое…не люблю людей с подобной внешностью – невозможно прочитать, что у него на уме. А фамилия-то прям в масть у директора. Вроде добрые глаза, а нет-нет сверкнут злобным бесячьим огнем против воли хозяина. Даже на кудрявой голове как будто рожки по бокам. Тьфу, наваждение. Явно неспокойно на душе у главы лицея, но виду старается не подавать.

– Как там наш спасённый солдатик? – смотрю в глаза Антона,– не пришел в чувство?

– Нет. Мы его в лазарет определили в подвале, капельницу ему поставили, завтра будет как новый. – Антон вроде поддерживает игру в «гляделки», но тут же переводит взгляд на деда:

– Иди, Анисим, до лазарета, проведай как он там. А мне есть о чем с ребятами погутарить.

Дед молча выходит из кабинета, дисциплина железная на территории лицея – партия сказала, в лепешку расшибись, но сделай.

– Дельце к вам имею, друзья.– Бес, как я его для себя окрестил (уверен, что не только я), переходит на заговорщический шёпот: – Хочу я от бандитов избавиться и сделать их базу своей.

– Расширяете границы владений?– продолжаю пристально смотреть в глаза.

– А почему бы и нет?– Антон делает вид, что мой прожигающий взгляд ему побоку. – Совсем житья от них нет. Караваны мои грабят, людей теряю, торговля упала. Мне надо поддерживать порядок и у себя, и в округе, а не то какой из меня управленец, – театрально разводит Бес руками.

– Какой, какой? Хреновый.– Борода закатывается хмельным смехом.

– Спасибо, Руслан. Может, замом моим останешься здесь? Ну так что, поможете?– это уже мне, теперь Антон смотрит мне в глаза, а у самого взгляд – прям слеза сейчас скатится по щеке,– Очень надо. Никак мне без вас.

– Интересно, как это? У вас тут человек 200 живёт, что среди них бойцов нет?

– Ты не забывай, что большинство здесь женщины, старики и дети, о которых мы, между прочим, заботимся. Бойцов человек сорок от силы. Две группы по пятнадцать человек ушло с утра. Одни за соляркой на заправку, другие в госпиталь за лекарствами.

– А что десяток нельзя отправить вычистить логово? Где оно, кстати, находится?

– А самому остаться с голым задом? Бандиты обитают на озёрах, в Храме.

– Вот уж не подумал бы никогда….

– Я дам вам пару бойцов из личной охраны, они хлопцы тренированные, тропки знают.

– Мы согласны,– подаёт голос пьяный голос Руслан.

Черт бы тебя побрал, сволочь бородатая! Тебя-то кто за язык тянул?!

– Вот и ладненько. Тогда к ночи я вас жду. Сейчас это мероприятие делать бессмысленно, а вот под покровом ночи мы имеем весьма большие шансы на успех. Может, поспите? Руслану не помешает отдых, да и тебе тоже.

– Я только за. Где?

– Учительская. Шестая дверь справа по коридору. Там есть несколько кроватей. Располагайтесь.

– Пойдем, напарничек,– Руслан смахивает очередную стопку со стола, поднимается и нетвердой походкой выходит из кабинета.

Молча встаю и иду за ним. Ох, и понаделал ты дел, Борода. Сам твердил, что надо быстрее до Центра добраться, а теперь подвязался непонятно на что. Ничего, сейчас останемся наедине, я тебе выскажу всё, что думаю о тебе. Вот и учительская, сейчас отведу душу, хотя и понимаю, что толку от высказываний не будет – с тем же успехом можно проорать на стенку. Борода скрывается в проёме, делаю шаг внутрь и чувствую, как меня втаскивают за грудки в кабинет. Дверь тут же мягко закрывается.

– Только пикни – шею сверну! – Борода смотрит на меня абсолютно трезвым взглядом и закрывает мой рот своей ладошкой.

Моргаю, пытаясь показать, что все понял. Борода разворачивается и, имитируя нетрезвую походку, почти тащит меня вглубь кабинета. Со стороны все выглядит, как будто я тащу на себе этого медведя. Доходим до окна, Руслан отпускает руку и падает на кровать. Прямо напротив ещё одна – ложусь на неё в полном недоумении от происходящего.

– Спи, Кир, необходимо отдохнуть – ночка будет жаркой,– опять нетрезвое блеяние, сопровождаемое подмигиванием.

Ага, уснешь теперь. Но Борода не подаёт больше никаких признаков бодрствования, а через минуту и вовсе начинает храпеть. Лежать на мягкой кровати с подушкой и заставлять себя не спать я не в силах. Глаза медленно наливаются свинцом. Во что же я ввязался? С этой мыслю сон все же одолевает меня, и я проваливаюсь в дебри разума.

Я стою на крыше одной из уцелевших элитных высоток города. С крыши отличный вид на весь район. Закрываю глаза, темнота в глазах заполняется золотистым свечением и город оживает. Как же прекрасна мелодия города – пение птиц, сигнал машин, перезвон колоколов с ближайшей церкви. Я вдыхаю жизнь полной грудью, кажется, чувствую даже, как резвятся водомерки по зеркальной глади воды. Повсюду гуляют люди. В тени листьев ивы расположилась семья на пикник, малыш с интересом смотрит на папу, разводящего костёр в мангале, девчушка лет семи помогает маме. Такая маленькая, а уже хозяйка. Невольно улыбаюсь. Дети пытаются сорвать листья с ивы и дерево, словно поднимает свои ветки выше. Мама увидела и строгим голосом запретила это делать – дереву тоже больно, оно тоже живое. Ива благодарно опускает ветки, закрывая людей своей тенью от жаркого солнца. Всё вокруг пропитано жизнью. Земля, небо, вода, сам воздух наполнен золотыми струями Жизни.

Слышу сзади шаги, но не поворачиваюсь – я знаю кто это.

– Это твой мир?

– Да. Красиво, правда?

– Кто создал этот мир?

– Люди.

Раздаётся вой сирены, и звук города меняется. Теперь это не мелодия жизни – это крик ужаса! Пространство наполняется страхом. На небе появляется первый росчерк от ракеты, она падает где-то за пределом видимости, следом вторая летит в нефтяные бочки Шесхариса. Взрывная волна накрывает спальный район, выжигая его дотла, и несётся через море в нашу сторону. Море не просто закипает от сумасшедшей температуры – оно кричит от боли, сгорая заживо! Огненный смерч пересекает бухту, и в этот момент падает третья ракета. Не в силах вынести боль и ужас, которыми пропитано само пространство, падаю на колени и закрываю глаза, только с одним желанием всё это прекратить, но понимаю, что стою всё также на крыше высотки.

– Открой глаза. Это мой мир. Кто сделал его таким?

– Люди,– произношу шёпотом.

– Я наблюдал за вами и продолжаю наблюдать, но так и не понял одного – почему вы несёте за собой смерть? Где бы вы ни появились, вы оставляете после себя разрушения и хаос. Даже сейчас, когда ваше племя почти уничтожено, вы не можете отказаться от желания забирать чужие жизни. Объясни мне человек.

– Не мы такие – жизнь такая, – глупая фраза, но лучшего я придумать не могу.

– Жизнь? Где ты видишь жизнь? Оглянись вокруг, даже светила не появляются на небе – они не в силах вынести боль. Боль идёт из само́й земли. Я ощущаю её каждый раз, делая шаг по ней или трогая обгоревшие корни деревьев. Вы уничтожили жизнь и продолжаете уничтожать её остатки.

– Возможно ты прав. Пройдет ещё какое-то время и от нас останется только воспоминание.

– Почему ты не убил меня? У тебя была отличная возможность это сделать.

– Я не знаю, что тебе сказать, но и у меня к тебе такой же вопрос.

– Я смотрел на нее твоими глазами. Ты привел меня к ней. Я чувствовал твою боль и жалость. Первый раз я почувствовал сострадание человека к другому существу. Надеюсь, я не ошибся. Увидимся, человек.

.***

Я проснулся от лёгкого толчка. Руслан сел напротив меня, засунув указательный палец в нос и делая вид, что усердно ковыряется в нем. Понятно, немой диалог.

– Смотрят и слушают? – делаю оборот зрачками и едва заметное движение ушами.

– И то, и другое,– Борода моргает два раза.

– Что делать? – потягиваюсь, разводя руки в стороны.

– Импровизировать, – Русик зевает и на выдохе трясет головой.

Вот и поговорили. Импровизация значит. Принятие решений, ориентируясь на ситуацию. Тоже неплохо, во всяком случае, лучше, чем ничего.

– Выспался? – это уже вслух,– спал, как ребёнок?

– На кровати с подушкой разве можно не выспаться? Ты как?

– Рассольчику бы выпил с радостью, но в целом пойдет. Пять минут на сборы и к директору, надо обсудить план.

Рассольчика ему захотелось. С другой стороны, если учесть, что Борода уверен в прослушке, то все становится понятным. Спрашивать о театре одного актера тоже пока без вариантов. То пьяный, то трезвый, то шею сверну. Ну с шеей понятно – знал Борода, что пойму с полуслова. Опять же прослушка, если таковая имеется, могла узнать в порыве моих нервов о настоящей цели нашего похода. Местным-то мы сказали, что шли в госпиталь за лекарствами, а по дороге наткнулись на побоище с вояками. Надо бы спросить, что с парнишкой – ранений у него нет, только сотрясение, скорее всего, уже должен был оклематься. На досуге не помешает подумать о своем странном сне. В мозгу очень крепко засела фраза: «Я смотрел на нее твоими глазами»…Бог с ним со сном, главное, выяснить, что за игру затеял Борода и какая роль в ней отведена мне. Надеюсь, посерьёзнее, чем просто пешка – не хочется быть разменянным в процессе партии.

– К бою готов.

– Вот и ладненько.

* * *

– Значит план действий такой: Игорь и Рома пойдут с вами, – двое бойцов в балаклавах делают едва заметный кивок. Тоже мне – двое из ларца, одинаковых с лица. Как их различать? Бес смотрит на нас и продолжает:

– На территории церкви около пятнадцати бандитов, плюс-минус. Охрана стоит по периметру – пять-семь человек. В домике бывшей церковной лавки живут рядовые, рядом слева техническое помещение – там у них кухня. В здании лавки также находится оружейная, но не думаю, что вам стоит туда заходить. Ничего интересного там вы не найдете. По возвращению я вас и так озолочу. – Бес хитро подмигивает, глядя на нас:

– Дам вам небольшой козырь.

Антон открывает шкаф и достает оттуда два ПНВ

– это ваш аванс. Пленных не брать. Операцию по возможности провести без пыли и шуму. Да, раз уж речь зашла об авансах, Кирилл, будь столь любезен, дай свой автомат.

– Автомат в обмен на ПНВ?– усмешка получается слишком язвительной, – такой обмен меня не устраивает. Как там, кстати, солдатик?

– Пришел в чувство, правда не узнает никого. Ох, молодежь, что с вами делать?– бес театрально закрывает лицо руками.– ладно, пойдем по другому.

Антон поворачивается в угол кабинета к высокому металлическому сейфу с кодовым замком, достает оттуда автомат и кладет его передо мной на стол

– АК-104. Тактическая версия. Оснащен глушителем и оптическим прицелом с четырехкратным увеличением. Глушитель доработан умельцами. При выстреле звук сильно искажается, создавая впечатление, что стрелок находится в стороне от своего реального местоположения. Патроны твоего же калибра, к автомату даю два рожка, пока что хватит. Не благодари. Теперь можно твой автомат?

В полном недоумении отдаю свой автомат и беру со стола новый. Хорошая игрушка, даже смазкой заводской всё ещё пахнет. В руке лежит приятно, на всех металлических деталях антикоррозийное покрытие. Все равно неприятный холодок сидит в душе – каким бы ни было приятным оружие, оно остаётся оружием. И у него только одна задача – забирать жизни. Может когда-нибудь человечество изменится и встанет на другой путь, отдавая предпочтение духовным ценностям. Не будет войн, споров и конфликтов, и не придется мечтать о рае после смерти – рай будет на земле. Но точно не здесь и не сейчас. Потому что сегодня нам придется забирать чужие жизни. Не по своей воле и не защищая свою жизнь, а потому что один человек хочет дальше раскинуть свои щупальца власти. Всегда можно договориться со всеми, будь-то бандит, торговец, да даже ребенок. И чтобы там Бес ни говорил, что нет другого выхода, все это чушь собачья. Человечество и так уже почти уничтожило само себя, но никому и в голову не приходит объединение – каждый хочет отрезать себе кусок побольше, а отрезав, тянется за следующим.

Так было, так есть и так будет всегда.

* * *

Мы пересекли дворы и вышли на улицу Героев Десантников. ПНВ – лучшее, что можно придумать для подобных ситуаций. Ночи теперь безлунные, на небе все так же густое черно-серое покрывало облаков. При такой темноте можно и в трёх соснах заблудиться. Пересекаем улицу и забираемся ползком на пригорок. Храм как на ладони. Перевожу автомат в режим одиночной стрельбы – если придётся снимать охрану, очередями особо не постреляешь. Рассматриваю в оптику территорию. Часовых нет. Ни одного. Территория Храма девственно чиста. Не может так быть, чтобы банда, наносящая вред делам Беса, была настолько беспечна.

– Там никого нет

– Не может быть!– злобно шипит одна из «масок». Кто из них кто, мне неважно. У меня для них одно имя – «маска».

– Что делаем? – подаёт голос Руслан, – На базу?

– У нас четкая задача – захватить церковь любыми способами.

– Тогда предлагаю зайти с северо-восточной стороны. Не очень хочется идти ночью между озёр, да и глупо заходить с парадного входа. Что скажете, ребятки?

Вопрос явно адресован не мне, поэтому сохраняю гордое молчание.

– Поддерживаю,-подаёт голос одна из «масок». – Двинули, не высовывайтесь – неизвестно, какие сюрпризы приготовил нам Мага.

Мага? Главаря банды зовут Магомед? Дожились. Магомед, обитающий в христианской церкви! Определенно, этот мир сошел с ума.

В полуприсяде перебегаем дорожку. Как не высоваться, когда местность представляет из себя почти что пустырь, остаётся загадкой. Раньше на этом месте была отличная рощица. Летом, возвращаясь с пляжа, можно было присесть в тени или просто расположиться на пикник. Прекрасный зелёный уголок посреди каменных джунглей. Ох, многое бы отдал, за то чтоб окунуться в море. На дворе как раз июль – самое то. Интересно, что за живность сейчас владеет морем? Жители рыбозавода торгуют с госпиталем ставридой, вроде никто ещё не помер после неё.

Короткими перебежками, прячась за огрызками обгоревших деревьев и сухих кустарников, добираемся до забора. Двухметровый забор из прута увенчан кованым остриём.

– Есть мысли как перебраться?

– Есть,– отвечает маска, протягивая мне непонятно откуда взявшуюся саперную лопату.

– Это ещё что за игрушка?

– Копай, мясо.

Ситуация патовая. С одной стороны имею огромное желание засветить в голову наглецу, с другой – устраивать разборки прямо перед логовом бандитов будет очень глупо. Забираю лопатку и начинаю делать подкоп под забор между несущими столбами. Земля на удивление рыхлая. Копаю только с одной мыслью, лишь бы сейчас не началась перестрелка – лопаткой я особо не постреляю. Пасть смертью храбрых – тоже нет никакого желания. Подозрительно тихо. По классике жанра, сейчас по любому что-то должно случиться. Подкоп становится достаточно широким, чтоб в него можно было пролезть.

– Лезь первым,– маска тычет в меня дулом своего автомата,– мы прикроем если что.

Ага, конечно, вы-то и прикроете. Закончим дело – разобью твою наглую рожу в щепки. Ныряю в подкоп, оказываюсь по другую сторону забора и прячусь за угол часовни. Рядом появляется Руслан и следом «маски».

– Бородатый со мной, обходим часовню слева, вы – справа. Делаем разведку по периметру, ликвидируем охрану. Оружие не применять – стрелять надо было раньше.

Напарник скрывается за углом, оставшаяся со мной «маска» дёргает дулом в правую сторону. Приглашает идти первым? Ну что ж, чужая игра – чужие правила. Хоть бы живность какая-то звук подала. От звенящей тишины становится не по себе, чувствую, как от страха начинают потеть ладошки, в груди появляется липкий ком нехорошего предчувствия. Пересекаем территорию Храма – никого. Ни души. Не думал, что все пройдет так гладко. Стоим за зданием лавки, из темноты появляются силуэты – свои.

– В храме свет.

– Ты хочешь сказать, что все там?

– Вот ты мне сейчас это и скажешь. Вы двое идете первыми, и чтоб без фокусов – пристрелим.

Смотрю на Руслана, тот пожимает плечами и идёт в сторону Храма. Иду рядом, автомат держу наизготовке. «Маски» держатся сзади на два шага, готовые, не задумываясь, открыть огонь. Интересно только по кому?

Подходим к массивным дубовым дверям храма. Руслан смотрит в щёлку между створками:

– Там человек возле иконостаса. Один.

– Заходи внутрь, пугало,– злобное шипение раздаётся сзади.

Руслан, помедлив секунду, кивает на мою створку двери. Потихоньку приоткрываем их и тихо заходим внутрь. В храме горят свечки, вот откуда свет. По движениям человека, стоящего в центре, становится понятно, что он крестится. Напрягаю слух и слышу последние слова молитвы: «и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». Какой-то до боли знакомый голос, где-то я его уже слышал.

– Что ж вы, хлопцы, встали на пороге? Негоже стоять в дверях Храма, не стесняйтесь, заходите, – фигура поворачивается.

Дед Анисим?! Что вообще здесь происходит?!

– Предлагаю опустить оружие, ребятки. Грешно в Храме Божьем с оружием стоять.

– Ты как здесь оказался, ста…– язвительная речь обрывается на полуслове мерзким хрустом шейных позвонков.

Вот она и засада, ох, чувствовало моё сердце, что боком все это выйдет. Вот тебе и пожалуйста – получите, распишитесь. Ничего, так просто не сдамся. Время опять замедляется. Боковым зрением вижу силуэт рядом с собой. Автомат у меня заряжен, только с предохранителя снять. Щелчок, поворот.

– Не стреляй, идиот, свои!– орет Руслан, толкая меня в сторону.

Поздно, палец уже нажимает на курок. Выстрел и человек, стоявший сзади меня, падает на пол.

.***

– Ты пойми, ну не мог я рассказать тебе раньше. Просто не мог.

Не мог он, черт бородатый. Стою возле окна в церковной лавке, переделанной в казарму. Руслан стоит напротив и виновато смотрит на меня. Даже желания нет видеть твою рожу, собака ты сутулая.

– Не было, отродясь, никаких бандитов в этой церкви. Бес, находясь в центре микрорайона, решил прибрать к рукам окраины и предложил руководству госпиталя стать…как бы это правильно сказать…Лицейской автономией, что ли. Собирался и наш завод под себя подмять, сначала по-доброму, в шутку предлагал объединение. Но, в каждой шутке только доля шутки, а остальное – правда. В госпитале тоже не дураки, у них там за старшего бывший полковник наркоконтроля сидит, может, помнишь, Ренат Арсенович зовут? Ну не суть важно. Такие люди читают других, как открытую книгу. Через своих подопечных вызнал он планы Беса на власть, ну а дальше дело техники – кого подкупил, кого…гм…убедил. Выделил бойцов, чтоб занять церковь и обставил всё так, будто здесь и правда шайка бандитов поселилась. Люди Беса вербовались и вербовали других – уходили вдесятером, возвращались обратно человек пять, избитые изорванные, то есть полностью следуя легенде о бандитах. Тогда-то и решил Антоша, что пора укрепляться во власти и послал людей к нам с предложением встать якобы под его защиту, на самом же деле, просто чужими руками хотел проблемы свои решить. Церковь – хорошее место, с тактической точки зрения, а никому вроде и не нужно было. Разумеется, до тех пор, пока не появился у этого места свой хозяин. В общем, отказал я Бесу, так как связь имею с госпиталем. Или ты думал, я просто так на крышу «Виктории» по вечерам лазил? – Руслан осекся, встретив мой недоверчивый взгляд, – Нет, с Краснодаром всё правда, плюс ты ещё и БелАЗ увидел. Я-то по сторонам не смотрел – сидел в себе, указания и новости слушал. А в тот день, когда мы пошли на высотку, этот хитрован отправил Анисима договориться с «бандитами». Ни за что не догадаешься о чем. Меня завалить. Что ты глаза на меня свои пучишь? Не вру я, и изначально не врал, просто недорассказал всю правду. Тем более, зачем тебе лишняя головная боль?

– Зачем мне головная боль?! -взорвался я, – ты соображаешь, что несёшь, дурная твоя голова?! Меня чуть не сожрали, потом вырубили прикладом…да пошёл ты к самым истокам своей жизни!

– Расскажи я тебе, где гарантии, что всё пошло бы гладко, особенно, зная твою безудержную тягу к справедливости? А так ты четко сыграл свою роль, даже не подозревая об этом. Ну не злись ты, сам же любишь говорить, зачем переживать о том, что могло случиться, если этого не произошло. Жаль только ребят наших, которых мутант покрошил. Я поэтому тогда так и взбесился, когда ты его отпустил. Ситуацию должны были обставить так, что они под видом членов банды приходят в Лицей, в этот же день туда приходим мы, и тихо производим государственный переворот. А не получилось, потому что из-за случая с кротами произошла заминка на сутки. Но в целом все прошло по плану. Хотя, ты ж видел, как у Беса глаза ненавистью горели на меня. Хотел завалить меня чужими руками – не получилось, непредвиденные обстоятельства. Тут мы сами пришли, вот и решил он через нас «бандитское логово» вычистить. Ещё и этих двух уродов дал нам, якобы в помощь, только чуется мне, что после зачистки, нас тоже бы в расход пустили.

– Сладко поёшь, соловушка. Вроде и расклад правдоподобно выглядит. Только ты учти на будущее, у моего похода цель одна – ретранслятор. И в чьей-то подковёрной грызне за передел власти я участвовать не собираюсь.

– Пацана надо спасти – Антону он, как кость в горле будет. Убьет парня, как пить дать.

Дверь в казарму открылась и в помещение зашли дед и тот самый парень, в которого я выстрелил в храме.

– Мага,– протянул мне руку парень.

– Кирилл,– жму руку без особого энтузиазма, даже и не стыдно за содеянное.

– Не дурён ты пострелять, а, Кирюха? Хорошо, у меня тоже реакция есть – успел отклониться в сторону, не то валялся бы с простреленной селезёнкой, – Мага беззлобно улыбнулся.– А так, пуля по касательной прошла, обожгла только бок.

Молча развожу руками, мол, сами виноваты – вынудили.

– Да ладно тебе, все свои. Да и я парень неглупый – понимаю всё. Борода, конечно, сглупил, что не рассказал тебе всё сразу. Ну, в общем, проехали, мир?! – Мага опять тянет руку.

– Так мы ж вроде и не ссорились?– жму руку. Второе рукопожатие уже происходит по-другому – нормальное рукопожатие двух взрослых мужчин, которым нечего делить и выяснять.

– Вот и ладушки, меня, кстати, Андрей зовут. Не, ты не подумай, Мага – это прозвище от фамилии, Магомедов я, но при этом русский,– добавляет он с серьезным лицом ,– между прочим, чистокровный славянин.

Ну да, конечно. Темноволосый, кареглазый, руки мохнатые, как у обезьяны – чистокровный славянин. Интересно, Андрей знает историю, помнит ли о татаро-монгольском иге, длившемся без малого триста лет? Для него, наверное, будет новостью, что монголы преследовали целью не захват земель, а кровосмешение – чем больше намешано крови, тем красивее потомство. Ну да ладно, не буду ничего говорить – славянин и славянин.

– Хлопцы, если вы всё выяснили, и никто претензий не имеет, считаю нужным обсудить завтрашнюю операцию.

– Обсуждайте, но без меня. Я уже говорил Руслану – мне дворцовые интриги неинтересны. И, если никто не против, я проведу время в гордом одиночестве.

Я вышел из казармы и пошел в сторону Храма. Проходя мимо ворот со стороны озёр, заметил несколько силуэтов. Неужели Бес послал людей на разведку? До слуха донеслось бряканье стаканов. Пьют ребята, отмечают победу. Чью победу и в чем она, то ведомо только им одним. Бог с ними, пусть пьянствуют – у них свои цели, у меня свои. Как любил говорить один мой знакомый: каждому своё – кому кобылу без узды, кому девку без…впрочем, неважно.

– Эй, братишка,– донеслось со стороны компании, – не присоединишься?

– Благодарю, но вынужден отказаться,– любопытство взяло все-таки верх,– а почему за воротами сидите?

– Дед сказал, увидит кого пьющим на территории Храма, даже разговаривать не будет – пристрелит.

Даже так? Похвально, старче, и не подумал бы никогда, что он мог сделать такие условия. Молодец, вроде песок сыпется, а молодежь по струнке ходит. Дисциплина превыше всего.

Я подошёл к дверям Храма, перекрестился три раза, как положено, и зашёл внутрь.

Внутри ничего не изменилось, даже иконы не выцвели, что очень удивительно. Правду говорят, что в Храме особая энергетика. Чувствуется это, не могу объяснить как, но чувствуется. Вроде как умиротворение находит, как будто в детстве, мама гладит по голове перед сном, а тебе всего пять лет, нет никаких забот и вся жизнь впереди.

– Помолиться решил, Кирюша?– погрузившись в свои раздумья, я и не слышал, как зашёл дед.

– Побыть наедине с собой.

– Правильное место выбрал. Не буду мешать тебе. Мы выдвигается на рассвете. Ты с нами?

Молча киваю, дав понять, что не настроен на диалог, и погружаюсь обратно в свои мысли. Взгляд скользит по образам на иконах, задерживаясь на главном изображении в центре иконостаса. Всматриваюсь в грустные глаза. Ведомо ли было тебе, что те, за кого ты отдал жизнь, ничему не научатся? Будут истреблять друг друга и дальше, с каждым разом выдумывая всё более изощрённые способы? Наверное, все это ты знал наперёд, поэтому и смотришь вниз своим полным скорби взглядом. Но уже ничего не изменить. Пытаясь доказать своё «я» мы забыли, чему ты нас учил: любовь, сострадание и помощь. Теперь, оставшись никому ненужными, люди, конечно, обращаются к Богу и просят его помочь.

Глупо сначала сжечь все мосты, а потом орать с другого берега, что соскучился.

.***

В казарму я пришёл под утро, за всю ночь так и не сомкнул глаз – сон просто не шёл. Ни намека на желание поспать. Руслан уже на ногах, а может, тоже не ложился. В груди занозой засело нехорошее чувство предательства. Мог бы всё-таки посвятить в происходящее, а может, и впрямь не стоило. Теперь-то уже что гадать.

К девяти часам утра на территорию храма пришли бойцы из яхт-клуба и госпиталя. Итого нас собралось около сорока человек. Таким количеством и повоевать можно. Но, насколько я понял, воевать никто не будет. Все пройдет без пыли и шума, единогласным выбором Маги на должность главы Лицея. Как они собираются добиться полного расположения толпы, пока неизвестно. Хотя, убедить стадо особого ума и не нужно. Человек индивидуален, а толпа – безликий, бездушный и злобный зверь. Для них достаточно толкнуть более-менее правильную речь. Пока бойцы делились впечатлениями и хвастались оружием в ожидании операции, к Храму вернулся дед.

Отведя меня, Руслана и Магу в сторону, он посвятил нас в детали плана:

– Итак, хлопцы. Дела такие. Бес не собирался вас валить, вы ему нужны как козлы отпущения, чтоб показать людям, насколько сильно о них заботится и тем самым укрепить свою власть ещё сильнее. Решено было вас обоих и спасённого вами парня повесить во дворе лицея – там, кстати, уже соорудили виселицы. С утра поступило распоряжение, народ с радостью бросился его выполнять. Как говорится, хлеба и зрелищ народу. Бес таким образом убивает двух зайцев одним выстрелом: избавляется от вас, как от свидетелей своих афер и получает признание жителей за зачистку банды.

– Шикарно, только висельником мне не хватало стать, – скривился я.

– Помолчи, пожалуйста, Кир, -поворачивается ко мне Руслан, – я понимаю, что ты до сих пор злишься. Не ссы, прорвёмся!

– Мага и ещё кто-нибудь из бойцов поведут вас связанными в лицей. Народ ждёт вас с нетерпением, поэтому, кто там под масками никто интересоваться не будет. Сейчас всех интересует только казнь особо опасных бандитов, столько времени мешавших жить честно́му люду. Делимся на четыре группы, ваша четверка идёт первой, оставшиеся три окружают лицей. Не переживай, Кирилл, в обиду тебя не дадим,– усмехнулся дед, глядя на мое недоверчивое лицо.– Если всем всё понятно, Мага, бери себе помощника, и выдвигайтесь. Мы определим группы и маршрут, и тоже выдвинемся.

Мне связывают руки за спиной и забирают оружие, рядом такие же манипуляции проводят с Бородой. Шоу начинается.

* * *

Миновав пустые разрушенные дворы некогда спокойного спального района, подходим к лицею. Первыми нас замечают стрелки на крыше, и один из них издает громкий свист. Соловей-разбойник недоделанный. Дворовая территория с другой стороны лицея, но уже отсюда слышен гомон толпы. Никогда не понимал, как казнь можно превратить в праздник? Все-таки странное существо человек. Как могут доставлять удовольствие чужие мучения, особенно предсмертные? Но нет, что в средневековье, что сейчас – люди ходят на казнь, как на особый праздник. Выбьют стул из-под человека и пока он дрыгается, толпа ликует, а потом ещё неделю будут друг другу пересказывать, как оно всё было. Небось, передрались уже за место в первом ряду. Обходим лицей, так и есть – толпа гудит, как улей. Все в нетерпении. Хотите шоу – будет вам шоу.

Под дулом автомата нас проводят во двор. Изобретательности местных жителей остаётся только позавидовать – собрали место казни из парт. Одна парта стоит, как и положено, вторая на ней перпендикулярно, боком в длину. Ставшие нижними ножки прибиты гвоздями к основе, а на верхних завязана веревка, стол верхней парты одновременно служит и усилением конструкции, чтоб не прогнулась под весом – народ нельзя разочаровывать. Не каждый день происходит такое событие. Толпа, увидев нас, злорадно загудела. Никому и в голову не пришло, почему после перестрелки на нас нет ни единой царапины, хотя, кого это волнует. Мы прошли через двор в сторону импровизированной виселицы. Кто-то особо храбрый или безмозглый плюнул в Руслана с криком «Сдохни, мразь!». Русик задержался на мгновенье, чтоб получше рассмотреть злобно ухмыляющуюся морду, и пошел дальше. Мага со своим напарником подводит нас к виселице, связывает нам ноги и накидывает петли на шею. Знаю, что все это «розыгрыш», но ощущения до ужаса неприятные – руки-ноги связаны, на шее петля. Не дай Бог поскользнуться и всё – дергай ногами, пытаясь подняться. Спасать тоже никто не бросится. Это значит, выдать всю постановку, а до прихода группы этого делать нельзя – толпа порвёт и нас, и Магу на части, да и не уверен я, что они будут рисковать успехом из-за одного человека, которого толком даже не знают. В проходе появляются ещё два бойца в масках, они волоком тащат парня. Досталось ему конкретно – все лицо представляет из себя один сплошной кровоподтёк. Другого можно было и не ожидать. Он, по сути, живой свидетель махинаций Беса. А вот и он, кстати, одет с иголочки: строгий костюм, галстук, туфли начищены до блеска. Прям директор вышел приветствовать лицеистов первого сентября. Антон подходит ближе и смотрит на нас. Лицо не выражает ни одной эмоции, зато взгляд горит злорадством. Весь его вид кричит о его важности и лидерстве. Бойцы дотаскивают парня до виселицы и бросают на землю. Одевать на него петлю никто не собирается, зачем, если он стоять не может. Бойцы становятся слева от Маги, перед ними встаёт Антон, приказывающий руками создать тишину. Толпа послушно замолкает.