Текст книги "Дорога в неизвестность (СИ)"

Автор книги: Кирилл Ерохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

– Вставай, нашел время для солнечных ванн. Ржавая посудина уже почти подплыла к пирсу.

– Что ты предлагаешь?

– Нам надо попасть в лицей, одолжить у местных жителей снаряжение и оружие. Я думаю, пойдем через заправку.

– Боюсь, что там нас ждут– я встал на ноги.

– Офигеть, у тебя синячище на спине! Откуда?

– Стреляли…– пожимаю плечами, – Нам надо добраться к храму. Я бы предпочел держаться подальше от набережной и ближайшего жилого комплекса. Я уверен на сто процентов, что за нами направят группу на перехват. Только стрелять будут на поражение. Мы – свидетели, а это накидывает проблем этим долбанным амазонкам. Эй, Элина, в чем заключался смысл этого действа на судне?

– Отрезать ваши причиндалы, перерезать горло и выбросить в море.

– Кровожадные барышни, однако,– поежился Борода.– Что за секта у вас такая?

– Никакой секты. Ольга объяснила нам, что мужчины наши враги – вы не уважаете женщин, вы уничтожили мир, вы…

– Замолчи, сама просила спасти, а теперь речи свои сектантские толкаешь,– я начал выходить из себя.– Тебя никто не держит. Можешь идти к своим сёстрам, но учти одну вещь, я туда вернусь с оружием и вычищу эти конюшни под корень. И если ты в этот момент попадёшься на моем пути, то гарантированно получишь свинец. Это понятно?

Эля в ответ только кивнула и отвернулась. По еле дергающимся плечам было понятно, что она плачет.

– Я предлагаю пойти вдоль берега. С моря на нас уже точно никто не нападёт. Дойдем до Мемориала, разведаем обстановку, а там видно будет. У кого-то есть возражения? Молчите? Тогда двинули, коза́ки, тильки знамя телепалось.

Береговая линия уютного некогда пляжа в ширину была около 6 метров, затем переходила в несколько бетонных ступенек, которые в свою очередь упирались в стену высотой около двух метров. Стена нужна была, чтобы защитить гуляющих людей от волн – берег и набережная были в разных уровнях и с её стороны стена переходила в парапет по пояс. Раньше эти ступеньки были излюбленным местом неформалов вечером и наркоманов ночью. Сейчас же именно ступеньки облегчили путь до Мемориала – ходить по гальке крайне неприятное занятие. На камнях можно было запросто подвернуть ногу, ну и плюс ко всему, надо соблюдать режим маскировки.

Мемориал освободителям Новороссийска, напоминающий нос десантного корабля, который в стремительном порыве вырвался на берег, был изготовлен из бронзы и гранита. Две мощные балки, одна из которых выходит со дна бухты, пересекаются на высоте 22 метра, образуя замерший в воздухе острый угол. С внутренней стороны балок, примерно с середины, площадка становится чашеобразной с плавными спусками в центр и к морю с восточной стороны.

– Стойте здесь, я заберусь на «утюг» посмотрю обстановку.

Борода с Элей молча остались внизу, наш короткий переход прошел в абсолютной тишине, разве что море нарушало её, выкатывая на берег небольшие волны. Я забрался на левую балку и продолжил восхождение ползком. Идти в полный рост нельзя – с набережной Мемориал, как на ладони и стоящего на нем человека увидят сразу. Ползти тоже не особо получилось – солнце хоть и не показывается из-за облаков, но жару никто не отменял – гранитное покрытие обжигает голое тело. Получилась своего рода планка с ползком вверх по приличному наклону. Я остановился на середине и приподнял голову. По набережной направляется отряд, численность которого остаётся загадкой. К бабке не ходи – это по нашу душу. Я перевел взгляд на пустырь. Трава на нем вымахала по пояс, идти там – чистое самоубийство. Я собрался было ползти вниз, когда взгляд привлекло быстрое покачивание травы, означавшее только одно – кто-то или что-то очень быстрым шагом движется по земле. Ответ пришел через мгновение, когда на небольшой пригорок, метрах в двадцати от меня, выбежала ящерица. Через несколько секунд к ней присоединилась ещё одна. Что мы имеем? Пара рептилий по полтора метра длиной, не потерявших при этом из-за размера былой юркости. Направо пойдешь – пристрелят, прямо пойдешь – сожрут. Остаётся идти налево вдоль моря. Я резво спустился вниз.

– Так ребята-жеребята, новости неутешительные, а если говорить нормальным языком – весьма хреновые. Пустырь кишит ящерицами, я видел двух, но уверен, что их там намного больше. Со стороны набережной к нам приближается отряд из восьми человек, плюс-минус. Причем идут в нашу сторону.

– Надо идти дальше,– подал голос Руслан.

– Ага, пешая прогулка вдоль моря жарким летним днём.

– А что ты можешь предложить?

– Могу предложить натравить ящерок на людей. Тем более приманка у нас есть,– киваю головой в сторону Элины.

– Что?! Я?! Я не буду.

– Да тихо ты, есть у меня одна мысль, – хватаю несколько камней с земли и, распихав их по карманам, забираюсь вверх и заползаю за левую балку мемориала. Подниматься по ней я не решился – первый раз меня сложно было заметить из-за расстояния, не верю, что мне может повезти во второй раз.

Аккуратно, лёжа на земле, выглядываю из-за балки. Отряд стоит, наверное, обсуждают план действий. Так и есть – разделились на три группы: четверо идут в нашу сторону, двое направляются в сторону заправки, двое контролируют набережную. Четыре вооруженных дамы, против трёх безоружных полуголых людей. Шансы явно неравные, но где наша не пропадала. Вытаскиваю камень и бросаю на пустырь. Через секунду трава со всех сторон заколыхалась как от ветра. Чуткие зверюги. Возвращаюсь к своим и излагаю план действий. Смотрят ребята на меня, как на сумасшедшего, но вариантов у нас к сожалению нет.

С Элины пришлось стащить ее тогу, оставив ее ненадолго в одних трусах. Порезав лезвием простыню на несколько частей, вернул ей 2 длинных лоскута, которыми она, намотав их на себя, прикрыла грудь и бедра. Из остатков простыни сделал 4 небольших квадрата, в которые положил по камню. Связав углы квадрата крест-накрест, получаю отдалённое подобие снаряда. Руслан тоже не остался в стороне, поменявшись со мной ботинками. Его же вместе с девчонкой пришлось отправить дальше вдоль берега – тут они мне не помощники. Добравшись ползком к правому основанию мемориала, я выглянул на набережную. Четверка медленно приближается, контролируя сектора. Идут они ко мне, сомнений нет – Мемориал лучшее и единственное укрытие. Подпустив отряд на максимально близкое расстояние, спускаюсь вниз. С Богом.

Мысленно начинаю минутный обратный отсчёт.. 60, 59, 58… Снимаю ботинок Руслана и тихонько бью по нему камнем, из ботинка тут же выскакивает лезвие. Делаю неглубокий надрез наискосок по центру левой ладони и сжимаю ее в кулак. 40, 39, 38… Кровь идёт тоненькой струйкой, но и этого мне хватит для задуманного. Надеваю ботинок обратно на ногу – в одном ходить плохая примета. Испачкав кровью 3 снаряда, хватаю их за узлы порезанной рукой, чтоб пропитались посильнее и бегу по яме к центру скульптуры, 25, 24, 23… Замах и первый снаряд улетает в траву, второй бросаю чуть правее. Трава начинает колыхаться – учуяли рептилии свежую кровь, бегу обратно. 13, 12, 11… Оказавшись снова в основании правой балки, не скрываясь, швыряю третий, обильно пропитавшийся кровью узел в сторону отряда. Развязываю последний снаряд и наматываю тряпку на ладонь. Три, два, один…

Тишина, мучительно долгая звенящая тишина. Сижу, вжавшись спиной в стену. Почему ничего не происходит? Чей-то крик ужаса, переходящий в булькающие звуки, разрывает барабанные перепонки своей неожиданностью. На него мгновенно отвечают автоматы. Высунув голову из укрытия, наблюдаю картину – ящерицы окружают тройку, которая пытается пятиться спиной к рыбзаводу. Четвертая из отряда лежит на земле, из-под тела растекается кровь, рядом валяется мой снаряд. Наверняка имела глупость подобрать его, поэтому первая и ушла с вечеринки. Оставшиеся в живых постреливают, но эти выстрелы даже не отпугивают голодное зверьё. У одной из амазонок сдают нервы и она, выпустив всю обойму из автомата, поворачивается спиной и начинает спасаться бегством. Оставшиеся двое закидывают автоматы за спину и следуют её примеру. Самую медленную одна из рептилий хватает за ботинок, та, не удержав равновесия, запинается и с криком «Нееееет!!!!» падает на землю. Крик переходит в предсмертный хрип. Ужасная смерть – такую и самому злейшему врагу не пожелаешь. Снова выглядываю из своего укрытия. Навстречу убегающим бежит пара, которая осталась стоять на набережной. Автоматные очереди охлаждают пыл рептилий, и они отступают, потеряв ещё несколько особей. Образовавшаяся четверка, убедившись, что зверьё больше их не преследует, несётся со всех ног в сторону рыбзавода. Итого минус ещё два бойца и полная деморализация сил соперника.

Одна из ящерок подходит к первому телу и, обнюхав валяющийся рядом с ним камень с моей кровью, поднимает голову. Взгляд направлен в мою сторону. Не искушая судьбу, срываюсь с места и бегу от своей лежанки по берегу моря. Как оказалось не зря – тварь несётся за мной. Расстояние начинает сокращаться. Всё, доигрался гусь на скрипке! За спиной слышится топот лап. Рептилия хватает меня за штанину и валит на землю. Бьюсь головой об камни, от удара начинает темнеть в глазах. Только бы не вырубиться. Ящерка пытается разорвать штанину и ей это почти удаётся – защитная ткань начинает трещать. В полуобмороке хватаю первый попавшийся под руку камень, но в этот момент раздаётся щелчок и хватка слабеет. Поворачиваюсь – горло рептилии пробито насквозь, из моего ботинка торчит перепачканное в крови лезвие. Рептилия извивается на камнях, из раны толчками выходит кровь. Добивать её не стал – сама сдохнет. Встав на ноги, и хромая из-за содранных коленей, я поднялся по ступенькам. С трудом собрав остаток сил, подпрыгнул, ухватившись за дальний край парапета. Кое-как, упершись коленями в стену, я подтянулся и вытащил себя на парапет.

Я лежал на спине, глядя в серое небо. Все,что мне хотелось в этот момент – закрыть глаза и будь что будет. Повинуясь какому-то непонятному порыву, я дёрнул тело вправо и скатился вниз, в последний момент успев выставить руки. Не особо помогло. Удар подбородком об асфальт вернул меня в этот мир. Я поднял голову – в тридцати метрах от меня стояла ржавая сторожевая будка. Именно там мы договорились встретиться с Русланом.

Собрав все силы, которые можно было, я заставил себя подняться на ноги и пойти в сторону будки. Парапет закончился бетонной лестницей, выводящей на пляж, который раньше в простонародье назывался «коса». Ещё в моем детстве сюда можно было заехать на машине, но потом какие-то умельцы поставили будку со шлагбаумом. Дверь ржавой будки приоткрылась, и из нее выглянул Борода. Судя по выражению его лица, выгляжу я плохо. Руслан, не тратя время на разговоры, направляется в мою сторону.

– На этом пустыре все кишит рептилиями, давай, пока у них трапеза, надо валить. Другого шанса не будет,– голос у меня начинает сходить на шепот. Наверняка, израсходовал даже скрытые резервы своего организма.

– Ты себя видел?

– Валим, Борода, быстрее,– даже не сказал, а просипел я.

Повторять ещё раз не пришлось – Русик, закинув мою правую руку себе на плечо, переходит на быстрый шаг. С другой стороны пристраивается Эля и подныривает под левую руку. Ноги шаркают по земле и я, соскользнув с плеча Бороды, проваливаюсь в темноту.

– Ты мне чего это удумал? Сдохнуть тут собрался?– голос Руслана, как эхо из другого мира.– Развяжи ему руку и перевяжи голову. Надо хоть как-то остановить кровь. Нормально его потрепало. Так, помоги мне.

Чувствую толчок в живот. Нос начинает щекотать. От этого неприятного чувства получается приоткрыть глаза. Какая-то волосня и асфальт. Мерзость. Желудок начинает скручивать в спазме.

– Он блеванет сейчас,– женский голос.

Откуда здесь женщина?

– Переживу. Он нам жизнь спас. Ещё неизвестно, что там произошло, главное, что целый…не совсем целый, но живой.

О ком это они?

– Далеко бежать?

– Километра два.

– Интересно, надолго ли тебя хватит с таким грузом на плече?

***

Я очнулся от накатившего чувства тошноты. Сдержаться не получилось и меня начало выворачивать наизнанку.

– Третий раз уже блюёт, даже воды нет, чтобы его обмыть.

Вода…рот мгновенно высох. Многое бы отдал за глоток. Я попытался открыть глаза. Несколько попыток не привели к успеху.

– Эй,– просипел я

Ответом стала тишина.

– Эй,– кашель разорвал лёгкие, мгновенно отозвавшись болью в голове, накрывшей от самых пяток до макушки.

– Тяжко бедолаге,– мужской голос.

Тяжко… не дай Бог вам такое, невидимые собеседники. Я попытался потереть глаза. На удивление, рука меня слушается, понять бы ещё, где тереть.

– Смотри, смотри!– женский голос,– Он кажется, рукой шевелит.

– Ща, подожди-ка.

Грубое прикосновение к глазам отзывается жуткой болью, но у меня, наконец-то получается открыть один глаз. Рядом сидит Борода.

– Очнулся!!!

– Где мы?

– За «Самолётом». Идти сможешь?

– Постараюсь.

Борода аккуратно перекидывает мою руку через плечо и поднимает меня, голова свешивается вниз, и я вижу своё тело – живот и грудь стали какой-то кроваво-грязной смесью, штаны от колен висят лохмотьями. Очередная вспышка головной боли почти выключает сознание.

– Давай, только помедленнее.

По дороге я несколько раз отключался, хорошо, что Руслан придерживал второй рукой меня за подмышку, не давая мне упасть. Я потерял счёт времени, когда в уши ударил неприятный металлический скрип и рядом раздался знакомый голос.

– Это что за дети подземелья?!

– И тебе не хворать, Анисим.

Анисим?! Мы добрались до храма?! От осознания того, что всё получилось и нам больше не угрожает опасность, остатки сил окончательно покинули меня, и пришла темнота.

Темнота, окутавшая меня словно одеялом, сменилась кошмарами. Сюжет постоянно менялся, оставляя неизменной одну деталь – я не мог ни шевелиться, ни кричать и, что хуже всего, не мог проснуться. Один раз меня пытались сожрать ящерицы, я же лежал в оцепенении и только молча наблюдал за их трапезой, чувствуя нестерпимую боль. Боковым зрением я видел лежавшего рядом Руслана без половины головы. Получилось только зажмуриться посильнее, и я провалился обратно в темноту. В другом кошмаре на меня накатил ужасный холод. Подсознание нарисовало снежные вершины гор и забросило меня на одну из них, оставив голым и лишив возможности двигаться. Пришлось лежать и молиться о спасительной темноте. Она пришла, но в самый последний момент. Картинки менялись как в калейдоскопе, но финал был одинаковым – я был на грани смерти, прежде чем тьма окутывала мой разум.

После очередного провала я почувствовал, что тело стало подчиняться мне. Вокруг начала вырисовываться картина – песчаный пляж, лазурная кристально чистая вода и пальмы. Тропический остров. Все-таки недаром такие места называют райскими уголками. Когда-то очень давно я прочитал теорию, что когда мы умираем, мы не попадаем на небо к Ангелам – Высшие силы создают для нас свой личный мир, в котором мы будем жить дальше. Каждому воздастся по заслугам его. Что ж, я всю жизнь мечтал жить на острове и купаться в океане. Я зашел по щиколотку в воду и направился вдоль берега, вдыхая полной грудью чистый океанский воздух. Я не знал, куда идти, да, собственно, меня это и не волновало. Пальмы, остров и никаких проблем. Что может быть лучше? Я полностью переключился на ощущения от прогулки – меня заполняли свобода и лёгкость. Хотелось прыгать, плясать, свистеть и кричать от переполнявшей разум радости. Не это ли счастье, за которым мы гонимся всю жизнь? Быть свободным.

– Ты думаешь?– собеседник появился из ниоткуда.

– Я уверен в этом. Что может быть лучше свободы?

– Есть обязательства.

– Нету. Я свободен!– улыбнулся я в ответ

– Ты сдался.

– Я просто освободился от всего,– сказал я, не переставая улыбаться.

– Ты сдался,– упрямо повторил собеседник.– Ты бросил цель ради своего эгоизма. Ты поставил себя выше всего, к чему ты стремился. Бросил незаконченным дело, которое начал.

– Слушай, вот только не нужно омрачать своей философией столь прекрасный день.

– Извини, ничем не могу помочь,– собеседник исчез так же внезапно, как и появился.

Я же продолжил идти вдоль береговой линии, глядя под ноги. Впереди раздался грохот. Подняв голову, я увидел, как с горизонта на меня надвигается тьма, поглощающая все на своем пути. Пальмы, песок и океан просто проваливались куда-то в небытие. Развернувшись, я побежал обратно, вкладывая все силы в бег. Я старался бежать, не оглядываясь, но тьма нагоняла меня слишком быстро. Понимая, что не успеваю, я заорал от отчаяния. В этот момент жуткий грохот и темнота поглотили меня, слившись воедино с моим криком.

***

В ушах звенело, как после взрыва. Постепенно сквозь этот противный звон, я смог различить голоса.

– Фуу-х! Кажись всё. Жить будет.

– Ты слышал, как он орал? У меня озноб по спине пошёл. Никогда не мог даже представить, что человек способен издавать такие звуки.

– Воды…– прохрипел я.

Даже произнести одно слово оказывается тяжким испытанием. Истощен настолько, что не могу элементарно пошевелить кончиком мизинца. Даже глаза открыть не получается.

– Только аккуратно, по чуть-чуть и тоненькой струйкой.

Я почувствовал, как в меня вливается вода. Проглотить нету сил, сказать тоже не получается – полный рот воды не даёт сделать вздох. Чьи-то руки аккуратным, но быстрым движением поворачивают голову набок и вниз.

– Ты что творишь, рукожоп бородатый?– злобно шипит голос.– Русского языка не понимаешь? Дай бутылку! Отзынь – прокляну!

Опять чувствую воду, потом чья-то рука бережно поднимает голову, и вода утекает в горло, так повторяется несколько раз.

– Хватит пока. Отдыхай,– произносит голос.

К сожалению, а может, и к счастью, на большее я и не способен.

Глава 4

Сон после угнетавших меня кошмаров казался подарком небес. Разум подарил прекрасные воспоминания из довоенной жизни. Те, в которых солнце все ещё светило с неба, а город жил своей жизнью. Разбудило меня неприятное ощущение укола. Я с трудом приоткрыл глаза.

– Ты проснулся очень вовремя,– напротив меня стоит незнакомый парень,– Не подскажешь свою группу крови?

Сил ответить нет – по ощущениям я, как выжатый лимон. Кивнув головой, кое-как загибаю пальцы, оставляя 2 на кровати.

– Вторая положительная?

Прикрываю глаза в знак согласия.

– Спасибо, уже проще. Подожди немного, скоро тебе станет лучше. Ты потерял очень много крови. Впрочем, не буду забивать тебе голову ненужной информацией. Очнешься – все расскажут.

– Где я?– говорить получается через силу

– В госпитале. Вчера вечером притащили. Важная ты, видать, птица, двадцать вооруженных людей – серьезная охрана для одного человека.

Информация не вносит абсолютно никакого прояснения в мою голову.

Дверь комнаты открылась, и зашёл Руслан:

– Ну, что будем делать?

– Вторая положительная,– отвечает парень

– Ткнул пальцем в небо?

– Он сказал,– кивок в мою сторону.

– Как сказал?

– Ртом,– отвечает раздражённо незнакомец.– Если ты протрешь глаза, то увидишь, что он не спит.

Борода, потеряв всяческий интерес к пареньку, быстрым шагом подошёл ко мне. Глаза блестят от радости:

– Ну ты дал жару. Я когда тебя на косе увидел, думал рожу. Денис,– это уже пареньку,– сколько времени займёт переливание?

– До вечера управимся.

Борода молча вышел из кабинета, оставив в моей голове ещё больше вопросов. Получить на них ответы у меня нет ни сил, ни желания. Лучшее, что я могу сейчас сделать – отдать себя во власть Морфея.

***

Следующее пробуждение было намного приятнее – в нос ударил запах еды. Я потянулся на кушетке и открыл глаза. Слева стоит стол с тарелками. Приглашать меня не нужно, тем более желудок крутит от голода. Мышцы болят ужасно, впрочем, неудивительно, последние дни были весьма напряжёнными, как в эмоциональном плане, так и в физическом. Зато голова ясная. В комнату зашёл Анисим:

– Приятного аппетита!

– Угу,– киваю с набитым ртом.

Анисим молча дожидается, пока я доем.

– Ещё?

– Нет, спасибо.

– В общих чертах – родился ты в рубашке. После укуса ящерок выживают не все. Их яд вызывает галлюцинации, тошноту и боль в теле, но это мелочи. Вишенкой на торте является чувство надвигающейся гибели. Нам пришлось подтянуть людей из Лицея, чтобы перенести тебя сюда. Не подумай, я не попрекаю. Ребята, узнав о произошедшем, сами вызвались. Обычно, если человек все же выжил, мучения длятся примерно неделю. Все зависит от организма, у некоторых может пойти побочка в виде мании преследования. Нам пришлось спустить тебе почти полтора литра крови, чтобы избавиться от яда. Кровь тебе перелили обратно, опять же, от желающих отбоя не было. Несмотря на это, то, что ты остался жив и в своем уме – чудо.

Чудо…знали бы вы, кто вытащил меня с того света, отмахивались бы сейчас кадилом.

– Где Руслан?

– Внизу. Ждёт свою группу. Было принято решение о зачистке рыбзавода.

– Мне нужно снаряжение…

– Тебе нужен отдых,– перебивает дед не терпящим возражения тоном.– Да, кстати, это тебе личный подарок от полковника. Ему стало известно, что чтение твое хобби. Вот и почитай на досуге.

Дед даёт мне в руки небольшой блокнот.

– Что это?

– Тебе понравится,– отвечает тот и выходит.

.***

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР

УКАЗ от 23 сентября 1943

«О СОЗДАНИИ В НОВОРОССИЙСКЕ ЗАЩИТНЫХ СООРУЖЕНИЙ ВЫСШЕГО КЛАССА НАДЕЖНОСТИ С ЦЕЛЬЮ ЭКСТРЕННОЙ ЭВАКУАЦИИ В СЛУЧАЕ НАЧАЛА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ».

***

10 октября 1943 года

Выменял этот блокнот с карандашом у солдата на свой теплый свитер. Вещи в лагере мне и так дали. Сейчас хоть можно будет писать дневник. В детстве увидел, как мама пишет что-то в тетради, она мне сказала, что это дневник, в который она записывает, как прошел её день, свои мысли и переживания. Я попробовал тоже и проникся. Перечитывая, можно было увидеть, где совершил ошибки.

Сегодня нас построили во дворе лагеря. К наскоро сколоченной трибуне вышел сам начальник тюрьмы. Значит, что-то серьезное случилось. Обычно все новости мы узнаем от рядовых.

Он рассказал, что поступил приказ о выделении части заключённых для расчистки завалов и помощи в восстановлении городов после освобождения их от немецко-фашистских захватчиков. Были оглашены списки, и все, кто услышал свою фамилию, собирались в отдельный отряд.

В списке названных фамилий я услышал свою, не заставив себя долго ждать, встал в новую колонну. Я был несказанно рад этому, даже неважно, куда нас пошлют. Местных законов я не знаю и ввязываться в них не хочу. Пару раз ко мне подкатывали «местные», обещая покровительство блатных за небольшие услуги. Слышал я про эти «услуги». Жить в лагере невозможно – здесь можно только выживать. В Вятлаг я попал через 2 недели после начала войны: отец, хоть и был партийным до мозга костей, но как мог, пытался сделать все, чтобы я не попал под призыв. Оно и неудивительно – мне было 16, и родители хотели для меня другого будущего, чем получить «похоронку». В итоге его поход по одноклассникам, занимавшим посты в партии, кончился стуком НКВД в наш дом. Люди в форме не церемонятся. Отца на допросах объявили врагом народа и увели, меня же просто закинули в машину и высадили уже на вокзале. Через неделю я попал в лагерь.

Мы подошли к КПП. За ним стояло 3 автозака. Я покрутил головой – без малого две сотни человек. Солдат скомандовал нам залазить в машину.

Мы выстроились в шеренгу и начали забираться в машину. Мне повезло стоять в самом начале и зайти одним из первых, поэтому сидел в самом конце. Народ все прибывал, садясь на лавку и подвигая уже сидевших на ней. Последние из попавших людей, не получив места, ехали стоя. Тряска длилась около 3х часов. За это время в кузове исчез даже намек на воздух, и, несмотря на холодающие дни, люди раздевались. Наконец, машина остановилась, и открылась дверь.

Высадились мы на железнодорожной станции посреди тайги. Под дулом автоматов перебрались в вагоны, дверь закрылась и поезд тронулся…

.***

Я читал, не понимая, зачем мне дали читать про путешествие этого бедолаги, решившего по своей глупости не идти воевать? Пролистав несколько страниц, рассказывающих о передвижении поезда, я дошел момента прибытия.

.***

18 октября 1943г.

Нас высадили на станции и, опять, распихав по машинам, привезли в какие-то бараки неподалёку. Никто не понимает, что происходит. Старший из отряда сказал, что наша цель – расчищать завалы после войны. К обеду привезли на место работы. Я огляделся в недоумении – мы стояли на расчищенном огромном пустыре, по периметру стоят военные с автоматами, сразу за пустырем груда из разрушенных домов, как будто специально насыпанная так, чтоб не было видно. Из других машин начали доставать кирки с лопатами. Рядом о чем-то совещаются несколько офицеров и человек в очках, который держит в руках бумаги.

20 октября 1943 года

Нас заставили рыть котлован. Размеры поражают – примерно сто на сорок метров. Поражает больше вытянутость котлована. Работаем и днём, и ночью. Человек в очках (назвал его для себя «инженер») постоянно бегает рядом, делая замеры. Работа продвигается тяжело – скальная порода трудно поддаётся киркам.

28 октября 1943 года

Углубились на два метра по всему котловану. Военные приняли решение использовать динамит в местах, где попадались валуны. Порода очень странная – идёт пластами, один пласт крошится, как сухая грязь, на другом же без взрывов не обойтись. Нас снабдили тачками, теперь мы поделены на три бригады: одна разбивает породу и грузит в тачки, вторая возит и грузит её в ведра, третья стоит по периметру наверху, куда они девают её – неизвестно. Мне досталась тачка. Случайно подслушал разговор инженера и военного, когда катил мимо них тачку. Им надо углубиться на двадцать метров, следом, с двух сторон сделают ещё два котлована, но глубиной по десять метров. Говорит, что потом здесь будет построен многоэтажный дом, по его проекту. Очень много вопросов. Общаться нам не разрешают. Хорошо, хоть кормят и на вечер увозят в барак. После такой работы спать, пусть и на деревянной шконке, без матрасов и подушки – неописуемое наслаждение. Лучше бы воевать пошёл, и отец был бы жив, и сам бы героем вернулся.

15 декабря 1943г.

Неделю сидим в бараке. Вся бригада обсуждает, что ждёт нас дальше. Других бригад не видим. Расселили нас так, что увидеться ни с кем не получается. Военные стоят везде. Тех, кто задаёт много вопросов или выдвигает свои версии, уводят. Безвозвратно. Стараюсь писать по ночам, чтобы никто не видел. Даст Бог, кто-нибудь прочитает этот дневник.

18 декабря 1943г.

Нашу бригаду, в которой осталось не больше пятидесяти человек, высадили посреди руин города. Вокруг офицеры НКВД, рядом с ними инженер, что-то бурно обсуждают. Думал, что будем расчищать завалы, но нас повели в сторону. Обошли завалы, после очередной груды обломков, вниз идут бетонные ступеньки. Военный нажал на кнопку рядом, сказал, что-то в стену и дверь открылась. Проходя в проем, удивился толщине двери. Лейтенант назвал ее непонятным словом «гермодверь». Никогда такого не слышал. В помещении есть свет – через каждый метр висят очень тусклые лампы. Спускаемся вниз, насколько я могу судить, мы глубоко под землёй. Прошли 5 лестничных маршей, за это время попалась всего одна дверь, похожая на ту, которая была на входе. В самом низу ещё одна гермодверь. Нас завели в просторное помещение, дверь за нами закрылась. Механизм очень интересный – прямо из стены выходят толстые металлические стержни, которые заходят обратно в стену при открывании. В верхнем углу металлический короб. Из двери в конце помещения вышел ещё один лейтенант. Тот, который привел нас, спросил «работает ли вентиляция». Получив кивок в ответ, приказал нам проходить внутрь.

Мы попали в огромный зал. Метра 3 высотой, про размеры могу судить примерно. Через него, разделяя на четыре части, стоит 3 ряда колонн. Навскидку, примерно 10 штук, через каждые 6 метров. Возле дальней стены лежит приличная груда рельсов, рядом с ней штабелями сложены шпалы. Нас выстроили возле них, приказав ждать. Сидеть нельзя, разговаривать тоже. Через полчаса пришёл инженер с двумя военными. Взялись, как из ниоткуда. Инженер перед ними так и трясётся – наверное, генералы. Что-то очень долго обсуждали. Я рассматривал зал. В стенах 5 дверей, 4 из них обычные деревянные, пятая какая-то чудная, как из двух половинок, но петель нет. Интересно, что это такое.

25 декабря 1943 года

Дату пишу примерно, потому что на поверхности мы ещё не были. Нас поделили на две смены и заставили рыть большой туннель. От основного пола пришлось углубиться на метр, но этот метр сместили сверху. За смену получается пройти не больше шести метров – скала вперемешку с землей, а динамит здесь использовать нельзя. Одно из помещений оказалось подобием казармы, в нем нас и расположили. Глаза ужасно болят от тусклого света.

Смена 24

Потерял счёт времени. Не знаю ни день, ни год, посчитал смены, с того момента, как спустились сюда. Славик три смены назад сказал, что решил заболеть. Сообщил об этом офицеру, тот вывел его из казармы. Славика мы больше не видели. Туннель уже достаточно длинный. Теперь со второй сменой встречаемся на середине пути. Когда возвращались, увидел ещё одну бригаду, наверно из «свободных» – общаются непринуждённо, смеются. От нас шарахнулись, как от больных. Неудивительно – помыться нет возможности. Хорошо, хоть туалет есть. Им оказалась одна из дверей. Похож на такой же, как был у моей бабушки в деревне. В потолке огромная решётка, из нее идёт гул, наверное, из-за этого внутри зала нет запаха.

11 января 1944 года

Нас разбудили и заставили идти наверх. Свет солнца после подземелья режет глаза. Посадили в 3 машины. Надеялся, что мучения закончились и нас вернут в лагерь. Когда приехали, узнал, что нас привезли в баню в чьем-то доме. Хозяин только охал, глядя на нас. Радовались купанию, как дети. Плескались до тех пор, пока не выгнали под дулом автомата. Во дворе дали чистую одежду. Господи, никогда ещё мне не было так хорошо! Нас отвезли обратно в подземелье, но работать мы больше не пошли – нас накормили и разрешили идти спать в казарму. Солдаты как-то очень возбуждённо покидали казарму, да и в зале стоял гул. Пишу это, засыпая.

Смена 25

Я не знаю, сколько мы проспали, только выход на работу нас удивил – весь зал был обложен мрамором. Нас загнали в туннель, заставляют работать на износ двумя сменами сразу.

Смена 34

Эти смены не было сил писать, работали как проклятые. Сегодня, пока мы стояли в зале, опять из ниоткуда появился инженер в сопровождении группы военных. Когда он проходил мимо, я услышал фразу «точки входа будут на значимых и культурных местах, так мы облегчим эвакуацию». После того, как они скрылись в туннеле, к нам подошёл лейтенант и сказал, что мы полностью отработали своё наказание и скоро вернёмся домой. От радости мы кричали и прыгали! Но и это было не всё – в зал занесли несколько бочек вина. Счастью не было предела! Я больше не буду писать. Пойду пить вино со всеми…