Текст книги "Игра во все руки"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Уважаемый мистер Катчер заявил, что Америка способна сама справиться с врагом, но ЭТО НЕ ТАК! Уважаемый мистер Катчер просто не знает, ЧТО ИМЕННО проявилось в самом сердце его прекрасной страны. А я вам скажу, что там проявилось. В самом сердце его прекрасной страны проявилось самое сердце демонического мира Яугон, столица всей Преисподней, обитель самых могущественных демонов.

Зороностром.

Вы говорили о больших изменениях ландшафта центральноамериканских штатов, и это так. Дело ведь в том, что Зороностром – это вам не какой-нибудь город или крепость, окруженная стеной. Да, город находится под защитой многих стен, но город сей огромен! Не просто огромен, но ИСПОЛИНСКИ ОГРОМЕН! Зороностром – это единственный населенный пункт Яугона, размерами почти равный всей Северной Америке, но на счастье всего человечества проявившийся в Срединном (то есть нашем) мире не полностью, лишь частично, своими центральными кварталами. Это гигаполис, как выражаются фантасты, и он несет в себе миллионы демонов. Других поселений в Аду не было и нет, если не считать мелких логовищ всякой мерзости.

И вот Зороностром проявился пусть и частично, но тем не менее занял собою гигантскую территорию. Вы посылаете туда ракеты, стреляете снарядами, бросаете танки и самолеты, но не сможете в одиночку противостоять этой огромной крепости. Я говорю «вы», обращаясь к представителям Америки.

– Наверное, вы не совсем точно представляете мощь нашей армии, – поднял руку Катчер.

– Я достаточно хорошо представляю мощь армии Тьмы, чтобы утверждать данное, – возразил Пауло Ческита. – Вы говорите об успехах в противодействии демонам, но отчего-то молчите о неудачах. А неудач, вне сомнений, гораздо больше. И первая ВАША неудача, но победа демонов – это вражда народов Земли. Конечно, проявление параллельных миров не может не вызвать панических настроений в обществе и в армии, но обуздать страх и панику, а также вызванную страхом злость вполне можно. Прекратите воинствовать друг с другом, прекратите посылать людей на смерть от людей же! Займитесь демонами, ибо может наступить момент, когда войну проиграет не отдельное человеческое государство, но ВСЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО. Уничтожьте зло, окружившее вас, и тогда поймете, что зря враждовали друг с другом.

– Господин Ческита, но ведь можно нанести по вашему… простите, по ИХ Зоронострому массированный ядерный удар, и дело с концом!

– Все-то вам, американцам, рубить с плеча, – вздохнул старец. – Не мне говорить вам о последствиях уже произведенных взрывов атомных бомб, не мне говорить вам о последствиях массированного удара. Конечно, вы сотрете большую часть города, конечно, вы убьете много демонов, но вы не справитесь с главной задачей: вы не спасете Землю. Не спасете человечество.

– Но посылать в ту преисподнюю пехоту и танки просто самоубийственно!

– А кто вам сказал, что война с Армией Тьмы будет легка? Она уже принесла десятки миллионов жертв, принесет гораздо больше. Потому-то на борьбу со Злом должны быть отправлены все лучшие солдаты всего человечества, а не только ваша хваленая армия. Тем более что сердце самого Зоронострома – мистический Источник, который можно образно представить как огромный котел, наполненный доверху энергией Тьмы.

– Я думал, что сердце Зоронострома – это сам Сатана, – нечаянно вставил Гамов.

– Нет, не Сатана, – мотнул головой Ческита. – Им является Источник. Темный Источник, из которого Тьма берет силы на продолжение своего существования, на продолжение войны против людей. И этот источник должен быть уничтожен. Ибо, господа, пока он существует, у нас нет никаких шансов уничтожить Зло.

– Как же он выглядит, Источник этот?

– Никто не знает. Но, думаю, если кто-то натолкнется на него, то тут же узнает.

Председатель Совета Безопасности ООН предложил:

– Тогда давайте немедленно утвердим план совместной операции по уничтожению этого мистического Источника. Решим, какое государство что и в каком количестве может поставить для данной цели…

– Я категорически против того, чтобы по нашей территории ползали чужие танки! – воскликнул Джон Катчер. – Я говорю про то количество танков, какое вы предлагаете нам ввести!

– Но иного варианта нет, господин…

– Не желаю этого слушать! Президент моей страны доверил мне решать военные задачи, но ни одна военная задача не может быть чисто военной. Она несет в себе так же и политический смысл! Что, если после разгрома Яугона Соединенные Штаты просто-напросто займут другие страны? Ведь у нас есть много недоброжелателей, а текущая война основательно подорвала основы нашего государственного строя, экономики и армии…

– Сядьте! – рявкнул вдруг старец так внезапно и категорично, что Катчер сел на свое место. – Хватит болтать языком и разглагольствовать попусту! Вы до сих пор не отдаете себе отчета в том, что на кон поставлена не ваша СТРАНА! На кон поставлено ВСЁ! Разве так трудно понять это, мистер Катчер?

– Я… – начал было Министр Обороны США, но Ричард Борд рявкнул:

– Да уймитесь вы наконец, Катчер! Дайте слово другим!

Старец благодарно взглянул на Борда, затем продолжил:

– Значит, действовать нужно совместно. Только так люди могут одолеть Зло. Но я хотел поговорить с вами не только лишь о Зороностроме, ведь не только Яугон проявился в Срединном мире. Теперь я хочу поговорить о столице Актарсиса, о крепости Икстриллиум.

Присутствующие с явным интересом стали слушать старца. Некоторые даже подались вперед. И все потому, что высшие государственные чины знали, конечно, об Актарсисе и Икстриллиуме, но не знали, где именно проявился этот загадочный город. Да и остальные территории Актарсиса отыскивались с большим трудом.

– Икстриллиум также является городом-гигантом, – пояснял Ческита. – Но он – не единственное поселение потусторонних сущностей. Помимо Икстриллиума астеры строили и другие города, большие и малые. Однако столица отличается от всех остальных поселений и размерами, и предназначением. Икстриллиум – это не местожительство астеров, а прежде всего неприступная крепость, охраняющая свой магический Источник, свое светлое сердце. Астеры не живут в Икстриллиуме, они там несут службу. Понимаете меня?

Все закивали.

– Но так как астеры – это ангелы на нашем с вами языке, то было бы преступно вести войну и против них. Они – тоже наша надежда на спасение от орд Тьмы, и ИХ мы должны оберегать как зеницу ока. Ибо астеры, крылатые ангелы-чудотворцы, только астеры смогут разрушить Темный Источник. Человеку это не под силу даже атомной бомбой.

Однако, спешу вам сказать, кое-кто уже отдал приказ на осаду Икстриллиума, и этот кое-кто… – Пауло Ческита медлил, выдерживая специально театральную паузу. Наконец он не словом, но жестом указал на президента России.

Поднялись возгласы. Кто-то возмущался, кто-то шутил, а кто-то поддерживал главу Российской Федерации в стремлении избавить мир от всяческой «нечисти». Этим последним кем-то стал, на удивление, Джон Катчер.

– Икстриллиум проявился на Руси, вернее, в Сибири, в месте, где сливаются воедино Енисей и Ангара. Икстриллиум занимает несравненно меньшую площадь земной поверхности, но зато устремлен в небеса. Это воистину высокий город с фантастически высокими стенами, и он так же неприступен, как и Зороностром. Но прямо сейчас к главной крепости Света стягиваются ударные силы русской армии, готовые в самое ближайшее время нанести удар. Я не знаю, выстоят ли стены крепости…

– Это просто возмутительно! – закричал Доу Шуань. – Это настоящее варварство – убивать собственных святых! Собственных богов!

– Положим, мы не богов убиваем тут, – оскалился Гамов.

– Нет разницы, кого вы хотите убить, – поспешил вмешаться Ческита. – Главное – вы хотите напасть на Икстриллиум.

– Но мы не знали, что это за объект! – поспешил оправдаться Гамов. – Такой огромадной хреновины мы никогда не видали и в свете последних событий решили, что это тоже какая-то крепость демонов! Тем более они там летают наверху, как птицы!

– Как птицы же, а не как драконы, – улыбнулся старец.

– Вам легко говорить! – всплеснул руками Гамов.

– И тем не менее вы должны отказаться от штурма или какой-либо осады Икстриллиума.

Президент Российской Федерации встал и кивнул:

– Если вы правы, и тот объект действительно Икстриллиум, то я немедленно отдаю приказ прекратить операцию по его уничтожению. Вы слышали, Петр Борисович?

Министр Обороны кивнул, встал, поправил китель, оглядел всех присутствующих важным взглядом и вышел вон из конференц-зала. Очевидно, он пошел налаживать связь с группировкой войск Сибирского военного округа.

Однако спустя всего лишь минуту Гамов с грохотом ввалился в двери конференц-зала, постоял секунд пять, приводя дыхание и сердцебиение в порядок, а потом скорее выдохнул, чем сказал:

– Наши войска ударили по крепости уже сорок пять минут назад!..

ГЛАВА XXXI

Это была воистину захватывающая дух картина, самое прекрасное зрелище из всех, что можно увидеть во всех трех мирах. Ничто более не сравнится с ним, ничто даже отдаленно не напоминает это, ничто…

Икстриллиум возвышался в небо на головокружительную высоту. На расстоянии кажущиеся светло-серыми, стены крепости разрезали плотные снежные облака, разгоняли их во все стороны, но и не думали кончаться. Стены словно взлетали в космос, как взлетает ракета с космонавтами. Стены, во многих местах украшенные огромными золотыми узорами, выложенные из огромных каменных блоков, из целых скал. Стены, расположенные и хаотично, и в строгом прядке одновременно. Стены совершенно неприступные, являющие собою воплощение незыблемости Актарсиса и непоколебимости его идеалов.

Крепость, достойная лишь титанов, исполинов древности; рядом с нею могучие сибирские реки Енисей и Ангара кажутся тоненькими ниточками, едва заметными, чуть поблескивающими среди заснеженных лесов. Рядом с нею ВСЕ кажется мизерным, мелочным, несущественным. непонятно, как Земля вообще выдерживает столь гигантское сооружение.

Логан поднялся на невообразимую высоту, где уже сложно было дышать. Краем сознания он отметил факт затрудненного дыхания, чего раньше никогда не было, но продолжал все подниматься и подниматься, быстро работая крыльями. В конце концов, настал момент, когда голова пошла кругом от кислородного голодания, а широким крыльям не за что цепляться – слишком разряженный воздух в такой дали от поверхности.

Но Икстриллиум вознесся еще выше. Он пронзил тучи своими шпилями, испугал их, отогнал прочь. Далеко внизу творилось то, что Логан и ожидал. Там, за облаками, укрытые в тайге под маскировочными сетями, десятки огненных батарей жгли воздух и топили снег, а шипящие и ревущие реактивные снаряды крошили камни Икстриллиума. Там же кишело облако мух – самых разных самолетов, сходных лишь в одном: в военном назначении. Люди пытались уничтожить то, что построили астеры.

Пусть палят, думал Логан. Чем больше повреждений нанесут люди крепости, тем проще будет штурмовать ее легионам нечисти. И кто же там утверждал, что Серого войска не будет? Вот она, могучая армия людей, с одинаковой жестокостью истребляющая демонов и астеров. Такая же тупая, непоколебимая, ломящаяся напролом сила, как любая другая. Люди будут стрелять по стенам всем, что у них есть. А есть у них многое: крылатые ракеты на борту стратегических ракетоносцев, реактивные снаряды мощных гаубиц, баллистические ракеты с субъядерными зарядами, тактические бомбы… Сколько танков, бомбардировщиков, систем реактивного залпового огня, штурмовиков, пушек скопилось сейчас у Икстриллиума! Сколько солдат томятся в ожидании, когда же противник покажется из-за высочайших стен и рискнет на контрудар!

 
Как песок сквозь пальцы…
Что же будет дальше…
 

Когда-то Логан построил эту крепость. Когда-то она была его домом, новым домом после утраты прежнего, человеческого жилища. И теперь подходит к концу жизнь Икстриллиума. Логан своими руками возвел крепость, своими же руками и разрушил.

Уже разрушил. Хотя Икстриллиум все еще стоит.

Ключ – чепуха. Логан всегда мог добраться до него. Всегда. Даже в тот раз, когда отдал архангелам приказ рубить друг друга. Даже тогда, когда сошелся с Игнатом на высшей точке крепостных стен.

Всегда.

 
Слов немая стая
Просто исчезает…
 

Логан знал, что разрушит Икстриллиум до того, как воздвиг его. До того, как был заложен первый камень. Да, Логана можно назвать одержимым, ведь все свое существование после смерти – человеческой смерти, должной быть единственной и конечной! – он грезил лишь одним. В чем истинная причина его поведения, его чудовищно сложного, длительного, но разрешившегося победой плана – не совсем ясно. Может, дело в обиде на Создателя за то, что он лишил Логана смерти? Может, дело в обмане, учиненном Актарсисом? Ведь даже сейчас где-то в недрах крепости находится Источник, а в Источнике томятся души сотен тысяч праведников, всю свою жизнь живших по навязанным Актарсисом законам и в итоге вместо райских кущ получивших заточение…

А может, дело в том, что этот мир не должен быть ни полярным, ни разбитым на прослойки? Может, люди ощущают мир не так, как они должны, не объективно, а под призмой мелочных, корыстных, а иногда и просто глупых мыслей – это и есть причина?

Наверное, да. Ложь, обман, разделение на сословия и касты, вознесение одних и пренебрежение другими перенеслось даже на Небеса. Ложь… Логан думал, что смерть – это конец. Оказалось – нет. Логан думал, что Актарсис – это отличное место, чтобы жить в нем хоть вечность. Оказалось – нет. Логан думал, что его новое предназначение – хранить непоколебимость Актарсиса. Оказалось – нет.

Не самообман.

Ложь.

А если дело в другом? Если Логан, желая свободы, СВОБОДЫ, но не найдя ее в битвах, решил поступить по-иному? Когда гора не идет к Магомеду, Магомед обычно сам идет к горе. Вот и затеял Логан всю эту постановку, многоактовую и чрезвычайно трудную для исполнения, но все же хорошо спланированную и закончившуюся в итоге бесспорным, таким очевидным аншлагом.

Что даст объединение миров? На этот вопрос легко ответить, предварительно дав ответ на другой вопрос: в чем принципиальное отличие людей от потусторонних сущностей? В чем, как видится большинству, преимущество демонов и астеров над людьми, а в чем, как кажется совсем немногим, их недостаток?

В бессмертии.

Черт бы побрал меня, если я знаю, кто придумал это проклятое бессмертие, хмыкнул Логан. Бессмертными должны быть боги, а не люди. Астеры, демоны – суть те же люди, но воскресшие в иной ипостаси, в ином виде на ином фоне. Бессмертие – не для людей. И объединение миров решит эту проблему, не станет больше бессмертных существ. Все уравняется, придет в исходное состояние, в то состояние мира, что было до возникновения Актарсиса и Яугона.

А значит, появится возможность совершить вторую попытку…

Можно посмеяться, представив всю грандиозность самоубийственного плана Логана, но иного варианта он не видел тогда, в эпоху, когда не существовало еще Икстриллиума, не существовало войны между Яугоном и Актарсисом. И как долго пришлось ждать, прежде чем наступит финал, прежде чем все неизвестные станут известными и займут свое место в уравнении.

Люди рушат стены Икстриллиума, оплота Царствия Небесного. Они, скорее всего, не ведают что творят, ведь какой здравомыслящий человек будет стрелять в ангела. Но когда узнают, будет уже поздно. В стене появится брешь, и дело завершат те, чье появление в Срединном Мире стало такой же закономерностью, такой же частью плана, что и остальное. Логан чувствовал приближение легионов. Вампиры и оборотни совсем близко от крепости. Они уже смешались с огневыми батареями людей, они уже спешат под ревущими ракетами туда, где появится брешь.

Ты маньяк, приятель. Ты настоящий фанатик… И ты, пожалуй, провернул то, что по силам провернуть разве что самому Создателю. Богу. Конечно, ты не бог, но нет во вселенной иного существа или иной сущности, равной тебе по… по наглости, что ли. Или одержимости. Один из мудрецов Срединного Мира как то сказал, что те, которые боятся смерти, боятся и жизни. Те, которые пытаются убежать от неизбежного финала, в итоге не живут даже, а просто существуют в постоянном страхе.

Ты жил. Да, приятель, ты жил, черт возьми! Это была долгая жизнь. Долгая и трудная. Но она была, и ты прожил ее. Ты никогда не боялся смерти, наоборот – искал ее. И все это чушь, что тебе невозможно погибнуть в сражении. Ха!

Логан, уже мало что понимающий от кислородного голодания мозга, продолжал лететь все выше и выше, все ближе и ближе к высшей точке Икстриллиума. Там, на исполинской стене, где его ждет последний бой – там будет легче. Магия крепости концентрирует вокруг стен кислород. Там можно будет дышать.

Еще немного…

Логан вновь вспомнил про свои сражения и рассмеялся так громко и сильно, как только мог себе позволить в практически безвоздушном пространстве.

Не найти смерти в бою… И ведь ты сам родил этот миф! Миф, сказку, абсурд и чушь. Да, тебя до сих пор не пронзил меч противника, но это не означает, что рок своим указующим перстом выбрал тебя и молвил: «Этот субъект никогда не погибнет в бою».

Просто ты отменный боец, приятель. Боец и полководец. Отточенные до алмазной твердости навыки боя попросту не дают возможности противнику поразить тебя. Да и сам ты, Логан, не считаешь достойной смерть от меча противника. Конечно же, ты мог уже давно позволить Игнату или любому другому астеру убить себя, развеять по ветру Актарсиса, но не делал этого, и не делал не только по причине неприятия насильственной смерти собственной персоны. Нет, ты решил, что сможешь сделать то, что ныне все ж сделал.

Логан рассмеялся опять. Да, он мог умереть уже давно, однако осознание того, что мир существует не по той, не по правильной схеме, подтолкнуло на весьма и весьма длительный процесс самоубийства… одновременно с восстановлением всего на круги своя. С приходом к исходной позиции.

С чего все начиналось, на том все должно и закончиться. А ведь столько времени многие верили в неизбежность так называемого Коллапса… Тьфу! Что действительно миф – так это Коллапс. Если он и случится когда-то, то уж не на веку ныне живущих. Скорее всего, и Земли-то как космического тела к тому времени уже не будет, и солнца…

О, ничто во всех существующих ныне, присно и во веки веков вселенных не могло сейчас или прежде разубедить Логана в его убеждении: жизнь, как высшая форма блага, как высочайший дар Создателя, должна быть лишь единичной. Единственной. Разумная жизнь, жизнь разумного существа уникальна, как само это существо. И ни о каком бессмертии, ни о какой реинкарнации, ни о каких переселениях душ не может быть и речи.

Ибо тогда жизнь потеряет смысл.

Тот, кто знает, что живет лишь однажды, будет воистину счастлив. Он будет чувствовать каждый день, каждый час, каждое мгновение своей жизни, и каждое это мгновение, что бы оно в себе не несло – радости или печали, смех или слезы, удачи или разочарования – каждое мгновение будет бесценным и прожитым вовсе не зря. Человек проживет отведенное ему время, и когда на пороге появится Смерть, он встретит ее с радостью. С печальной радостью, конечно, если можно так выразиться, но Смерть не будет источником страха для него. Ведь она так же неизбежна, обязательна и естественна, как и сама жизнь.

Прожив свою жизнь, умирают звезды, галактики… умирают вселенные! И конечно же, должна умирать душа. Ибо зачем она, вдруг воскресшая, нужна? Кому? Самой себе?

Логан помнил, что был вовсе не счастлив, когда жил в Актарсисе, в этом Раю, и понимал, что смерть все это время для него была лишь иллюзией.

Нет, душа должна умирать вместе с телом и разумом. Ибо душа и тело без разума – пустое. Как и тело и разум без души, как и душа и тело без разума. Эти три составляющих одного целого не могут и не должны существовать по раздельности и в момент «икс», в момент прихода смерти должны погибать вместе. Даже не погибать (это слово здесь неуместно вовсе), а пройти последнюю фазу естественного процесса под названием «жизнь».

Актарсис и Яугон как частицы вселенной прожили отпущенное им время и погибают. Земля, населенная людьми, будет существовать чуть дольше, но тоже когда-нибудь исчезнет. Как исчезнет Солнце, Галактика, вся вселенная. Все в мире бренно, и это хорошо.

Теперь людям откроется истина. Они будут знать, что смерть БЫЛА не заключительным этапом жизни души и разума, что после нее существовали Актарсис и Яугон. Люди узнают также, что большинство попадавших в эти измерения душ вовсе не становились счастливее, не обретали свободу или что-то еще, а, как маринованные грибы, хранились закупоренными в Источниках. И лишь немногие обретали статус астера или демона. Люди узнают многое, и это приведет к серьезным изменениям их общества.

Но еще люди точно будут знать ныне, что смерть придет ЛИШЬ ЕДИНОЖДЫ. Нет больше Актарсиса, нет Царствия Небесного, как и нет Геенны Огненной. Христианство теперь должно постричь бороды, скинуть рясы и идти сжигать собственные храмы. Или оставить храмы как часть истории. Все религии сходные с христианством или исламом завершили свою жизнь. Завершают.

Ведь нет Бога, нет и богов. Больше – нет.

Прошло их время.

Как песок сквозь пальцы…

Есть ли у каждого человека свое предназначение, неизвестно. Но у Логана оно было: слить миры воедино. И он сделал это. Не один, кончено. В этом, не ведая того, помогали ему многие. А откроется или нет вся тайна произошедшего – неважно. И Логан был уверен, что поступил правильно.

Много жертв, черт возьми, много закланий пришлось совершить, чтобы добиться Слияния. Но оно того стоит. Религия не делает человека счастливее или защищеннее. Она не делает его сильнее. А особенно та часть религии, что твердит о жизни после смерти в той или иной интерпретации и форме. Человек, уповающий на бога, на потустороннюю силу – слабый человек. Ведь он должен сам справиться с трудностями, пережить боль и вновь стать счастливым. Чистота души, доброта сердца, светлость мысли – всего этого можно добиться безо всяких там вер в иные сущности, в божественных духов и прочую ересь. Не нужно это.

Ведь каждый миг неповторим и уникален, наполнен глубочайшим смыслом и важностью. В том числе и мгновение смерти. Человек ведь не боится родиться на свет, значит, не должен бояться и покидать этот свет.

Впрочем, Слияние может быть всего лишь запланированным актом Создателя. Ты, Логан, марионетка!

Ну и пусть. Зато я убежден в правоте своего поступка. Я дал людям настоящую свободу.

 
Слов немая стая
Просто исчезает…
 

На высшей точке стен Икстриллиума Логана ждал Игнат. Светлейший архангел, так и не понявший смысла поступков своего бывшего друга. Архангел, отчего-то глупо верующий в смутные, так и не сформулированные толком самими светлыми цели, идеалы, стремления, пути и так далее.

Игнат, доживший отведенное ему время вместе с Икстриллиумом. Игнат, не подозревающий до сих пор, что жил и творил все по ранее спланированному Логаном расписанию. Сюжету. И как ему теперь объяснить все, как заставить поверить, что он, Светлейший, отдал немалую часть своей личной силы для Слияния?

Никак. И не стоит даже пытаться объяснить, ведь никому это не нужно.

Логан, изнемогающий от усталости, с кровавыми пятнами перед глазами, с проступившими венами на руках и шее, повалился на чуть шероховатые каменные плиты. Прокатился метров пять, так и не сложив крылья, и остановился. Ворвавшийся в легкие кислород заставил голову закружиться с бешеной скоростью, начало сильно тошнить.

А Игнат, стоявший на почтительном расстоянии, тихо, но так отчетливо для Логана молвил:

– Наконец ты явился, Сатана.

Хрипло дыша, Логан оперся руками о камень и заставил себя подняться сначала на корточки, а потом и на ноги. Он выпрямился во весь рост и просто сложил крылья за спиной, не растворяя их. Сегодня он был одет точно так же, как и Игнат – в позолоченные доспехи солдата Армии Света.

– Или ты предпочтешь ныне вновь зваться Люцифером?

В словах Игната был то ли упрек, то ли издевка. Да, Логан носил именно эти доспехи, когда руководил Икстриллиумом. И выбрал их не случайно.

– Знаешь, Игнат, – просипел Логан, – а я ведь только что вспомнил, как меня звали при жизни.

– При которой из них?

– У меня была только одна жизнь, и ты понимаешь, о чем я говорю. – Логан медленно пошел по направлению к архангелу. – Меня звали Логаном. Удивительно, не правда ли? Имя, которое я выбрал себе сразу после попадания на Небеса, и было моим настоящим именем. А я даже не помнил того.

– И что же?

– Ничего. Забавно просто, ты не находишь?

Логан покрыл уже половину расстояния до противника. Игнат стоял не двигаясь, лишь на бедре еще слабо, но все нарастая в яркости мерцало пятно. Там проявлялся лиандр.

– Как ты думаешь, Игнат, люди станут счастливее, утратив Царствие?

– Думаю, они станут счастливее, утратив Яугон. Но Царствия они никогда не потеряют. Не важно, что теперь Актарсис больше не отделен от Срединного Мира. Главное – живы еще светлые, способные направить людей на путь истинный.

– Путь истинный есть путь жизненный, дружище, – сказал Логан. – Жизнь – вот истина и путь к ней. А то, о чем толкуешь ты, суть ничто.

Игнат чуть склонил голову набок.

– Ты знаешь, сколько сейчас людей убивают друг друга по всей Земле? Ты знаешь, сколько горя принесло Слияние? Светлые прекратят междоусобную распрю людей даже ценой собственных жизней…

– О, да, – перебил архангела Логан, – светлые всегда отличались неуемным стремлением к самопожертвованию. Вот только люди, Игнат, ничем не хуже и не слабее тебя или меня. Они сами способны справиться со своими проблемами, и не стоит им помогать. Люди не будут слушать вас, светлых, обманывавших их столько времени. Люди загонят вас в резервации, где вы умрете от тоски по Актарсису, потому что иной реальности вы не признаете, боитесь всего за пределами Царствия. Вы кричали, что действуете ради человечества, ради добра и справедливости, а на самом деле лишь поддерживали существование собственного мира. Никаких высших, божественных идеалов. Ничего, что отличало бы вас от демонов. И когда люди это осознают, они прогонят вас, Игнат, прогонят далеко и навсегда. Вы пережиток, как и я, как и все сущности.

– Ты несешь полную чепуху, Сатана! Я знаю, кого люди истребят без лишних сомнений – демонов, твоих проклятых солдат! Астеры же ничем не заслужили презрения…

Логан рассмеялся:

– Ты смеешь говорить такое в тот момент, когда люди осаждают Икстриллиум!

– Они не ведают что творят.

– Но они УНИЧТОЖАТ Икстриллиум, Игнат! А потом они узнают все, что вы скрывали от них. Все те операции Света, которые вы проводили руками нечисти, все те интриги, которые вы плели ради собственного благополучия. И об Источнике они также узнают. – Логан помолчал. Он был уже так близко к архангелу, что достаточно одного рывка… – Люди поймут, что вы суть то же что и демоны. Не важен цвет наших одежд, не важна высота башен наших крепостей. Важны лишь цели и способы их достижения. А они у нас абсолютно одинаковые.

– Я так не думаю…

– Люди не прощают лжи, – не дал выговориться архангелу Логан. – Люди не прощают обмана. Лишь они достойны остаться на Земле, а не я и не ты. И дело не только в обмане, Игнат. Дело еще и в том, что нет на самом деле грани между Светом и Тьмой, между Добром и Злом. Нет границы, четко разделяющей эти понятия. И ни Свет, ни Тьма не могут существовать отдельно, хоть вы и твердите обратное. Тьма не может одолеть Свет, ибо она тем самым одолеет и себя, потому что ЭТО ОДНО И ТО ЖЕ. Это сейчас, в первые дни войны люди видят разницу между нами, но со временем они прозреют и глянут на всех иных совершенно иначе. Не сквозь навязанную им призму религиозности, а четко и ясно. И тогда ВСЕ сущности будут навсегда прогнаны. Нечисть – она выживет, потому что никогда и не была частью Яугона. Нечисть с самого начала своего существования подразумевалась как часть СРЕДИННОГО МИРА, потому и выживет. А мы все исчезнем.

– Ты сошел с ума, Сатана, и, видимо, уже очень давно, – догадался Игнат.

– Да, – легко согласился Логан, – я сошел с ума давно. Сразу как осознал себя живым после смерти.

– Но ведь это хорошо! Пройти через осознание смерти и затем вновь почувствовать в себе жизнь!

Логан остановился. В его руках уже горел пламенем лиандр. Горел красным.

– Знаешь, почему люди, пережившие клиническую смерть, то есть фактически умершие, но чудом сумевшие вернуться к жизни, более не боятся умереть? Знаешь, почему они так спокойны душой и впредь относятся к смерти не как в величайшему злу или неприятности, а как к самому собой разумеющемуся? – Логан подождал, пока Игнат выскажет свое мнение, но архангел молчал. – Да потому что они не воскресали в Актарсисе! Потому что они узнали, что смерть – это конец. Все, дальше остановок нет… Смерть – это полная аннигиляция разума и души, вернее, не аннигиляция, а растворение в молоке вселенной, в едином океане энергии, где нет и не может быть чего-то отдельного, самостоятельного, где есть лишь одно всеобъемлющее целое, в равной степени могущее называться словом НИЧТО. Они не боятся смерти потому что знают, повторяю, – это конец. Не реинкарнация в Царствии, не переселение души в новорожденного, не прочая мистика, а финал. А кабы они воскресли бы в Актарсисе, но потом вновь вернулись в прежние земные тела, то мучились бы всю свою жизнь осознанием того, что смерть – это не конец, а начало чего-то другого, что где-то ТАМ их ждут.

– Я знаю только одного такого человека – это ты, – возразил Игнат. – Остальные вполне довольны.

– Ну конечно, светлый, ты больше никого и не знаешь. Объясни мне, зачем автоматически стирается память о прошлой жизни у все, кто попадает в Актарсис? Зачем нужно это? Ведь помни мы о прошлом, то всегда могли бы вернуться к близким, к родным, к любимым. Вернуться и жить с ними… Вот! Память стирается не просто так, Игнат. Она стирается специально, чтобы, не помня ничего кроме факта пройденной смерти, астеры считали себя счастливыми. По сути истинное счастье заменяется ложным, иллюзорным.

– Это все пустые слова, Сатана, – усмехнулся Игнат. – Ты всегда был мастером словоблудия.

– Пусть так, – кивнул Логан, усмехнувшись вслед за архангелом. – Думай что хочешь, светлый.

Игнат обнажил уже проявившийся на бедре меч. Противники встали один напротив другого в боевые стойки.

– Знаешь, Игнат, а ведь я в прошлом нашем поединке использовал тебя, – вдруг сказал Логан. – Я ведь рухнул с Небес в Срединный Мир не потому, что испугался тебя или проиграл сражение.

– Интересно, а почему же тогда?

– Я утащил вослед себе недостающую струйку энергии Актарсиса. И твоей – тоже. Сие явилось заключительным аккордом перед началом Слияния.