Текст книги "Игра во все руки"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА XXVII

Утром не было никаких признаков того, что днем начнется снегопад. Облака против обыкновения набежали с юга, а не с запада. Небо очень быстро затянулось хмурой однородной пленкой, пошел снег.

Аима дежурил на караульной вышке – впервые за сотни лет караульная вышка использовалась по назначению. Рядом с астером прямо на дощатом полу был разложен скудный обед. Аима изредка прикасался к пище в промежутках между наблюдениями за тайгой. Отчего-то чувство безысходности противно сосало под ложечкой уже не первый день, и сегодня это чувство выросло многократно. Ефраст, куратор деревни, актуальней которую ныне назвать заставой, предупредил: ждите гостей. Он сказал это недвусмысленно, так что всем стало сразу ясно, что гости принесут с собою.

Вот только до сих пор Аима не знал, каких именно гостей ждать. Людей? Или, быть может, не-людей?

Когда в заснеженной тайге на расстоянии приблизительно в две мили раздался многоголосый волчий хор, Аима побледнел. Кусок хлеба, который астер намеревался запить квасом, не полез в горло, и Аима зашелся в хриплом кашле. Волчий вой нарастал и нарастал по мере того, как новые голоса примыкали к его общей какофонии, а потом внезапно стих. Оборвался, будто вовсе послышалось астеру.

Но он знал, что не послышалось. Внизу, в деревне уже началась видимая паника.

Астеры боялись нападения. Ведь каждый из жителей деревни знал, что враг сотрет заставу в порошок.

Аима быстро спустился с караульной вышки и помчался к избе старосты, где сейчас должен идти военный совет под председательством кого-то важного из Икстриллиума. Астер распахнул дверь, ворвался в избу и остановился перед хмурым Ефрастом. Еще в комнате присутствовал Рата, выглядевший получше: раны от человеческого оружия успели более или менее зажить.

– Там… – Аима указал рукой в сторону, с которой пришел леденящий кровь волчий вой. – Там… Там…

Ефраст сделал жест рукой, заставив ангела умолкнуть.

– Силь скончался под утро, – после паузы сообщил архангел.

Аима округлил глаза от удивления. Фраза архангела вызвала несравненно бОльшую бурю эмоций, настоящий шоковый удар, нежели волки в тайге. Ведь астер не может просто взять и скончаться. Он может быть развеян, но не может скончаться, как умирают живые существа. Ибо астер – это не живое с точки зрения, скажем, людей существо. Он нечто иное, должное умирать по иному.

А тут – скончался…

– Как? – лишь смог спросить Аима.

– Раны оказались смертельными. Я говорил вам, что наступили новые времена, где каждый из нас вынужден жить по новым законам. Силь стал примером того, что отныне человек и астер равны в физическом отношении. Миры слились воедино, дети мои. Миры слились, и мы, если хотим уцелеть, должны научиться существовать в новых условиях.

Аима вспомнил про вой:

– Там, в тайге!..

– Мы слышали, – спокойно ответил Ефраст, едва заметно кивнув головой. – Волчий вой. Приближается стая.

– Надо немедленно приготовиться к отражению нападения! – воскликнул Аима.

– Мы не сможем приготовиться к отражению нападения, как бы того ни хотелось. Застава падет за несколько секунд, дети мои. Да хранит Господь наши души…

Аима и Рата побледнели еще пуще. Никто из ангелов не хотел умирать. Более того, никто из них еще два дня назад и не думал о собственной смерти, так как считал ее почти невозможной, призрачной, далекой и аморфной.

– Но вы говорили, что пройдет военный совет, на котором будет утвержден план защиты деревни! – вспомнил Аима. – Где же посланцы Икстриллиума?

Ефраст тяжко вздохнул и присел на краешек деревянной лавки. В его золотых доспехах плясал огонек керосиновой лампы. В черных кудрях затесались седые волосы.

– Никто не прибыл из Икстриллиума, Аима. И никто не прибудет. Они заняты обороной столицы, они будут защищать только ее. – Ефраст как-то осунулся. Он более не выглядел грозным боевым архангелом, а был всего лишь обычным воином, уставшим после долгого похода в чужие земли и, вернувшись, нашедший собственный дом в руинах, а родные земли – разоренными. – И я должен сейчас быть в Икстриллиуме. Так приказали Светлейшие. Но я буду с вами.

Волчий вой повторился. Не такой многочисленный, как раньше, но уже гораздо ближе. На улице поднялся какой-то шум, Аима и Рата переглянулись, а затем выскочили из избы.

Прямо на площади перед воротами ворочалось что-то странное, если не сказать страшное. Что-то крылатое, черное и все в… крови. За астерами вышел наружу и архангел. Едва он заметил ЭТО, как схватился за свой лиандр и мигом очутился подле незнакомцев.

Да, это были люди. Вернее, демоны. Прямиком прибыли они из Яугона, или же путь держали из Срединного мира, не имело значения. На территории заставы в снегу валялись два демона, злобных и жестоких, хоть и изрядно изорванных.

Ефраст занес меч над головой крылатой твари, напоминающей своими крыльями огромную летучую мышь. Наверное, так должна выглядеть фурия.

– Стой ты, светлый! – крикнула она, заметив блеснувшее лезвие лиандра. – Стой же!

Второй демон, огромный мускулистый монстр, зарычал и несмотря на свои кровоточащие рваные раны проворно вскочил на ноги, готовый к битве.

– Там, в тайге… Короче, бородатый, к вам приближается стая оборотней. Даже не стая – весь их проклятый легион! – Фурия, казалось, насмехается над архангелом.

Ефраст медлил поразить врага святым оружием.

– Я догадался, исчадие Ада, – гулко произнес архангел.

– Мы спешили вас предупредить об опасности, а за это ты хочешь отрубить наши головы?

– Мы осведомлены и без вас, – возразил Ефраст.

– Да погоди ты! – взревела фурия, когда архангел уже собирался рубануть сверху вниз. – Послушай, ты тут главный, да? Так вот, ТАМ такая армия, что вашей деревеньки скоро не будет в помине. Я не буду предлагать встать плечом к плечу и защищаться от оборотней, потому что их там миллиона два-три. Но я предлагаю всем нам сейчас поскорее свалить подальше.

– Это вы, подлые создания, можете оставить заставу и броситься наутек. Мы не такие.

– Да ладно тебе, герой, – горько усмехнулась фурия. – Толку-то, что вы тут останетесь. Через полминуты в деревню ворвется целый ЛЕГИОН, понимаешь? Сколько вас тут, защитников, человек двадцать-тридцать? И как ты собираешься остановить врага?

– Удастся остановить или не удастся, важно попытаться это сделать, – презрительным голосом ответил Ефраст. – Дорогу осилит идущий, если ты не знаешь.

Фурия рассмеялась так громко и издевательски, что Аима сам захотел изрубить ее на куски.

– Что вы церемонитесь с ними, мастер? – воскликнул Рата, позабыв субординацию. – Убейте их!

В глазах фурии блеснула недобрая искорка, когда она бросила взгляд на ангела, сказавшего это.

– Хорошо, если вы не хотите уходить из деревни – бог, как говорится, с вами. Но отпустите нас!

– Еще чего… – фыркнул Рата.

Ефраст днем раньше сделал Рату боевым ангелом. Теперь на бедре у него висел лиандр, красивый меч с широким клинком, напоминающий древнеримский гладиус.

А Ефраст склонил голову набок и чуть улыбнулся уголком рта.

– Ты полагаешь, что я должен вас отпустить? Демоны, вы находитесь в Актарсисе! А здесь, если вы забыли, вам путь заказан.

Жители деревни обступили демонов плотным кольцом, так что попытайся фурия или ее дружок сбежать, их немедленно поймают.

– Хорошо, – сдалась наконец фурия, когда из лесу пришел очередной шквал волчьего воя. – Но знайте, что я предлагала вам покинуть деревню не из чувства страха. Просто-напросто нет смысла пытаться остановить оборотней, когда это все равно не удастся. Жизни ангелов можно сохранить, если немедленно покинуть деревню и затем примкнуть к какой-нибудь армии, у которой уже будет шанс сразиться с легионом. Но раз вы не хотите, раз вы считаете временное отступление предательством перед своим гребаным Актарсисом, то погибайте, пожалуйста… Карго, прости меня, но я не смогла унести нас подальше отсюда…

Фурия вдруг изменилась. Крылья растворились в воздухе, цвет кожи изменился на нормальный человеческий. Теперь она стала похожа на простую молодую девушку, а не на грозную дьяволицу. Ее соратник, заметивший метаморфозы, тоже сменил личину демона на личину человека. Девушка уселась на снегу, подобрав под себя ноги и обхватив их руками.

– Давайте уж, не медлите, – тихо произнесла она.

Ефраст помедлил, затем убрал меч в ножны.

– Я не буду убивать вас. Пока. Застава не устоит перед врагом – каждый здесь это сознает. Но наш долг – задержать врага. Легион оборотней движется на Икстриллиум, но чем позже он туда доберется, тем лучше. Нам всем суждено погибнуть, так не лучше ли будет расстаться с жизнью в бою, с честью? Я даю вам шанс прожить еще какое-то время, если вы сразитесь с оборотнями наравне с нами.

Девушка подняла лицо и посмотрела на архангела. Аима ожидал увидеть в ее глазах очередную усмешку, а в словах – издевку, но все вышло иначе.

– Вы всегда были фанатиками, светлые. Великомучениками. – Она вздохнула. – Демоны прут напролом, вы же огораживаетесь какими-то идеями, целями, долгом. Готовы отдать жизнь там, где лучше ее сохранить… Но будь по твоему, астер! Я согласна прожить еще минуту и вновь принять бой с волками, если другого выхода нет. Все равно нам, двум проклятым демонам, не уцелеть в вашем Актарсисе…

Карго вдруг вскочил на ноги и заревел:

– Зато я не согласен! Будьте вы прокляты, поганые ублюдки!

С этим криком демон метнулся в сторону Ефраста. Его огромные ручищи даже в человеческом облике выглядели смертельным оружием. Растопыренные пальцы нацелились на горло архангела и почти схватили его, но в паре сантиметров от своей цели вдруг остановились и задрожали. Демон охнул, опустил руки и посмотрел вниз, на свой живот, пронзенный лиандром. Глаза архангела запылали ярче, когда он толчком вогнал меч поглубже в тело демона.

А девушка, казалось, только и ждала этого. За время гораздо меньшее, чем надо человеку чтобы моргнуть, она вновь переменилась, отрастила крылья и в рывке выхватила из ножен меч Раты. Фурия заорала, ведь рукоять ангельского меча невыносима жгла ей руку, но тем не менее не выпустила оружие. Один короткий взмах, одно движение лиандра, и его острие пронзило доспех Ефраста как бумагу. А за доспехом острие пронзило и грудь архангела.

Фурию тут же попытались схватить. Десятки рук потянулись к ней, поднялся гомон голосов, кто-то вскрикнул. Дьяволица тут же распрощалась бы со своей жизнью, кабы…

Бревенчатую ограду вдруг перепрыгнул первый оборотень, огромный и черный как посланец кровавой ночи. Его глаза ярко пылали, изо рта свисали клочья пены. За ним с легкостью последовали другие оборотни. Едва замечая группу ангелов посреди площади, волки тут же бросались в атаку.

Фурию отпустили. Ангелы – те, что обладали оружием, – взлетели над заснеженной землей и устремились навстречу врагу. Впрочем, в бой поспешили не только вооруженные, но и совершенно безоружные астеры. Непонятно, чем они хотели разить врага…

Фурия оттолкнула ногой замершее тело архангела, и оно грузно упало в снег, звякнув доспехами. Лиандр так и остался торчать в груди Ефраста. А рядом с архангелом свалился здоровяк Карго, нанизанный на меч. Он был еще жив, когда девушка, взмахнув черными перепончатыми крыльями, что-то прокричала и помчалась в сторону леса, противоположную той, откуда пришел легион волков.

ГЛАВА XXVIII

Холодные шотландские ночи похожи одна на другую как похожи меж собой капли моросящего дождя, мелкие, вездесущие, заставляющие ежиться в одежде. С моря опять надвигался туман, в этот раз еще более густой и мрачный. Воздух пропитался дождем и туманом насквозь, как губка, но вдыхать его было приятно.

Познавший сидел на крыше своего последнего Замка, опершись спиной о печную трубу. Наташа где-то внизу занималась последними приготовлениями перед выходом гарнизона в поход. В поход на Актарсис.

Наступило время. Пробил час.

Земля уже содрогнулась под первой волной вторжения демонических орд. Основной удар пришелся по Соединенным Штатам Америки – совпадение ли это, роковая случайность? Зороностром объявился именно в Штатах; гигантская крепость Яугона, неприступная и сильная. Но Зороностромом займемся позже. Вначале – Икстриллиум, оплот так называемого Добра, воплощение могущества Актарсиса. Крепость-гигант, уступающая размерами Зоронострому, но не менее неприступная. Без Слияния Познавший никогда не смог бы взять ее, управляй он хоть миллиардом вампиров. Теперь же, после Слияния, крепость падет. Падет, Вампир знал это. И падет она при первом же штурме.

Вот вам вся мощь Света…

Затем падет Зороностром. Познавший Кровь не знал лишь, успеет ли принять участие в осаде цитадели Яугона, или же к тому времени миссия его будет завершена.

Бегущие в голове мысли заставили демона погрузиться в сонм воспоминаний. Такое случалось постоянно, стоило остаться наедине с самим собой, но обычно воспоминания принадлежали кому-то другому: ранее убитым им вампирам, предыдущему Познавшему Кровь, тому, кого изгнали из Актарсиса за то, что попробовал на вкус кровь архангела… Кому угодно принадлежали воспоминания, но личные, те, что относятся к жизни Сергея Суховеева, приходили очень редко. И были рваными, как периферийная зона туманного тела, ползущего на берег со стороны воды.

Теперь же воспоминания отчего-то сначала заструились ручейком, а после обрушились настоящим водопадом, накрыли с головой. Познавший инстинктивно сделал глубокий вдох, чтобы не захлебнуться, ибо и в самом деле ощутил себя погруженным в холодную воду.

…Ровно в половине одиннадцатого запиликал мобильник – звонил Макс. Он оказался пунктуальным, чего нельзя было сказать, когда он практически ежедневно опаздывал на работу…

Макс. Добродушный, в общем-то, человек. Познавший силился вспомнить его лицо, прежнее лицо, человеческое, живое, но не мог. Он помнил голос, манеры друга, его привычки и жесты, но не мог вспомнить лица.

…Огромная коробка предстала перед ними за очередным поворотом. Фасад сверкал черным мрамором и хромированными трубами, подсвеченными стальными колоннами и мерцающими вспышками. Все было выдержано в ультрасовременном стиле, и даже исполинская летучая мышь с мордой, до крайности уродливой, раскинувшая перепончатые крылья над фасадом, казалась необходимым атрибутом отделки. Парковочная площадка перед клубом была под завязку забита самыми разными автомобилями, так что Максу пришлось парковать свою «девятку» в ближайшем дворе…

Вот когда началась последняя часть жизни Сергея Суховеева. В тот вечер он с другом оказался в ночном клубе, о котором и слыхивать ранее не приходилось. «Носферату», ультрамодный молодежный клуб, название которого переводится как «Не-умерший». Ни таинственное название, ни исполинский макет desmodus rotundus (или чего-то подобного) не насторожили тогда их, двух беспечных молодых парней, искавших приятного времяприпровождения. А зря. Ведь в противном случае они никогда не зашли бы в клуб; более того – всегда обходили его стороной. Но, как говорят русские, шутливо подражая французам, такова се ля ви, предугадать будущее мало кто способен. И Сергей с Максом беспрепятственно прошли в клуб, ни о чем не беспокоясь и не зная своего будущего, отчасти уготованного судьбой, а отчасти – потусторонним интригам Светлых.

…Он вызвал лифт, спустился на первый этаж и вышел во двор. Первое, что обухом осенило его голову, это мысль «Пожар!». В самом деле, едва он шагнул на асфальтовый тротуар, как тут же стал задыхаться от невообразимой жары и сухости воздуха. Отпрыгнув обратно под козырек подъезда, он восстановил дыхание и сквозь сощуренные веки торопливо огляделся. Огня не было видно нигде. Ребятишки мирно рыли песок, сомлевшие под солнцем мамаши беседовали о своих проблемах, затягиваясь дурно пахнущими сигаретами, местные алкаши продолжали многолетнюю осаду пивного ларька…

Солнце тогда стало причиной его непонятных, пугающих ощущений. Кожу жгло от лучей дневного светила, она становилась красной и жутко чесалась. Будто некий химический ожог. И сигареты, никогда не вызывавшие даже кашля, вдруг стали противными до омерзения. Болезненное, тяжелое похмелье после бурной ночи в «Носферату» не давало мозгу возможности нормально функционировать, и Сергей даже представить себе не мог, во что вляпался. Он не знал, что похмелье на самом деле не похмелье вовсе, а период стремительной трансформации человеческого тела в тело вампира. И с солнцем до поры до времени не возникало никаких ассоциаций – едва оно скрылось за бетонными многоэтажками, путь по тротуару освободился. Галлюцинации – вот что подумал тогда Сергей. И похмельный синдром, чтоб ему пусто было.

Но никакой мистики. Все в рамках общепринятого мироощущения.

Зато Сергей вспыхнул в сильнейшей истерике, когда первый раз удосужился взглянуть на себя в зеркало после похода в ночной клуб. Говорят, вампиры не отражаются в зеркалах – верно говорят. Тогда, в собственной ванной комнате он чуть не сошел с ума, не обнаружив отражения. Он повалился на пол и стал смеяться и плакать как натуральный сумасшедший, ибо воспоминания бурной роковой ночи сменяли одно другое, как кадры кинопленки, вырисовывая полную картину произошедшего.

…Под звуки фанфар он отчетливо вспомнил вечер, проведенный в гостях у очень симпатичной и не такой уж юной девушки. Он помнил, как они сидели на софе и пили вино, очень вкусное вино красного цвета, густое и сладкое. Потом они расстелили прямо на полу и долго раздевали друг друга, а в голове становилось с каждой секундой все шумнее и шумнее. Наверное, виновато было вино и охватившее его возбуждение, которое он не в силах был скрывать, да и зачем? Он дрожал в порыве страсти и раздевал ее, а она раздевала его. Он припал губами к ее телу, к молодым, божественно пахнущим прелестям, а после она предложила кое-что. Он лег на спину, более не в силах пошевелиться, а она ласкала его, да так нежно, что он наверняка забыл бы собственное имя, если б не почувствовал боли на бедре…

Момент инициации. Самый важный момент в жизни любого вампира, ведь с него, собственно, и начинается его жизнь, новая жизнь в ипостаси слуги Тьмы. Он долго считал виновной ту самую девушку, с которой уехал из ночного клуба ради более близкого, интимного продолжения знакомства, но на деле все выло иначе. Девушка вообще не была вампиром, лишь подсадная утка, приманка для таких олухов, как Сергей.

Когда прошел первый шок от случившегося и разум принялся все-таки более или менее сносно функционировать, Сергей впал в тяжкие думы, рассуждая о произошедшем. О происходящем. Он не стал впадать в прострацию или не проходящую истерию, не стал с обезумевшими глазами протирать на коленях дырки и молиться богу, нет. Он стал почти хладнокровно, насколько был способен, анализировать ситуацию. Проверил физическую силу – колоссальна! Покопался в ощущениях организма – бесподобно! Да, не все могут встать лицом к лицу с шокирующей реальностью и не сойти с ума, но Сергей смог. У него получилось не потерять рассудок и трезво думать о положении дел. О вампирах, о том, что это такое и как они появились, как вампиры продолжают свой род и сохраняют популяцию, как живут и что для них смертно. Чеснок, святая вода и распятия – ерунда. Осиновый кол – против вампиров он действует, впрочем, как и любой другой предмет, вонзенный в сердце; трудновато организму, в жилах которого бежит кровь, обойтись без сердца, а вампир все же существо столь же биологическое, сколько и мистическое.

В тот же день он поделился новостью с Максом. Что говорить, другу пришлось поверить в совершенно иную реальность, ведь Сергей предоставил доказательства, напрочь выбивающие фундамент из-под любых возражений: собственное «не-отражение» и клыки, успевшие уже отрасти на верхней челюсти. Плюс нервозность, ненормальная бледность кожи, боязнь солнечного света, физическая сила, обострившиеся чувства. Трудно, очень трудно принять как должное факт того, что ты, например, болен СПИДом или лейкемией; трудно принять, когда тебе говорят о погибших родителях или детях. Трудно поверить собственным глазам, когда видишь в небе над головой застывший диск неопознанного летающего объекта, затаскивающий на борт световым лучом ни в чем не повинную корову.

И трудно поверить в сказку. Нет, не в сказку, а в кошмар. Ведь принимая как есть существование вампиром, нельзя более отрекаться от прочих составляющих мифического, мифологического, мистического мира: оборотней, привидений, всяческих Зубных Фей и Бугименов. И далее мысль непременно придет к вопросу, а существует ли Бог? А Дьявол?

И ты сразу веришь в существование богов, ибо прошел первый этап к той вере: ты принял себя вампиром.

А потом появилась Светлана Добровольская. Милая черноволосая девушка, молодая и сильная, как пантера. С серебристыми пистолетами, начиненными пулями из, конечно же, серебра. Она проникла в дом Сергея беспрепятственно, подкараулила и «одарила» хорошим ударом по голове, от которого на время выскочило из тела. А затем провела первый экскурс.

…Господи, он чувствовал себя как во сне. В дурацком кошмарном сне, когда пробуждение отчего-то запаздывает. Приходило на ум другое сравнение: он находится в толще воды и изо всех сил работает руками и ногами, дабы выбраться на поверхность, но что-то засасывает его вглубь. Угасают силы и кончается кислород в легких. Начинает жечь горло, трахею, бронхи, альвеолы, кружится голова. Он понимает, что уже не сможет добраться до спасительного воздуха, даже если тянущая вниз сила пропадет, и делает глубокий вдох. Вдох, не приносящий облегчения, ведь ни человек, ни вампир не могут дышать под водой.

На миг ему захотелось пискнуть что-нибудь вроде «мама, роди меня обратно», но он сдержался. В конце концов, негоже взрослому вампиру вести себя как ребенку.

С мрачными мыслями в голове он лег на диван и долго не мог уснуть. Спокойствие пришло лишь тогда, когда он догадался проклясть на чем свет стоит всех вампиров, всю Преисподнюю, всю Поднебесную, весь Орден Света и себя в придачу…

Она сказала ему, что, в принципе, есть возможность излечиться от вируса вампиризма, но шанс сего один на тысячу. Будущее показало, что Сергей не стал этим одним из тысячи…

Светлана было не просто случайной прохожей или стихийной «истребительницей вампиров», как та чертова Баффи. Светлана Добровольская работала на организацию, издревна противостоящую силам Зла – Орден Света, – организацию могущественную и распространенную на весь мир не хуже тех сетей, что плетет темное братство вампиров и прочих демонов. Члены Ордена – это прежде всего охотники, отменно натренированные для уничтожения порождений Преисподней, использующие в своей работе как древние знания и артефакты, так и современные средства вроде пистолетов, автоматов, взрывчатки. Боевики, подчиняющиеся Актарсису, не допускающие широкого распространения чумы Зла в Срединном мире.

И самым важным в первом разговоре с охотницей стал факт, который можно описать в двух словах: «рыпнешься – убью». Сергей мог пить донорскую кровь, но не протянуть долго. Он мог вовсе отказаться от кровавого меню, но смерть наступит еще быстрее. Для продолжения собственной жизни вампиру непременно надо лишать жизни других – людей, оборотней. Кровь оборотней неприятна, кровь людей – опасна, ведь попробуй он ее, то процесс мутации в существо Тьмы завершится.

И Светлана пристрелит его к чертовой матери.

Сергей сразу поверил девушке. Что-что, а способность верить сразу и во что угодно появилась у молодого вампира, едва он осознал себя таковым. Он чувствовал, что девушка не соврала, когда грозилась убить его при первой же роковой оплошности, однако совсем скоро жажда обуяла Сергея. Та жажда, что знакома лишь вампирам. Ведомый древним кровожадным инстинктом, он зашел в супермаркет неподалеку от своего дома и проник в помещение, где занимались разделкой мяса…

…Он безошибочно отыскал большой таз, до краев наполненный густой, почти черной кровью. О, он дрожал от возбуждения, как в ту ночь, превратившую его в вампира. Он нагнулся над тазом и в абсолютной темноте на гладкой поверхности кровавой лужи увидел свое отражение: пылающие красным глаза и идущий из них зеленоватый туман, оскалившиеся, неправдоподобно большие клыки, бледная кожа. Это был он, вампир Сергей, которому наплевать на все, потому что он – вампир. Не человек, а над-человек, не тварь дрожащая, но право имеющий, как у Достоевского.

Он опустил лицо в кровь и стал жадно поглощать ее. Он хлюпал и хрюкал, как настоящая свинья, и это лишь еще больше забавляло его. Он ощущал невероятный прилив сил, и чтобы не лопнуть от натуги, открыл глаза. Открыл глаза, погруженные в густую кровь и увидел грязное дно посудины. Но ему было наплевать на грязь, ведь вампиры не болеют, разве что с похмелья.

Он мельком вспомнил о Светлане и тут же забыл ее. Он ничего не боялся и чувствовал себя королем этого поганого тленного мирка. Он был на пике наслаждения и мечтал навсегда остаться там…

В первый раз тогда он почувствовал себя настоящим существом Тьмы. Вид и запах крови, ее вкус возбуждали, тело тряслось от наслаждения, когда он жадно лакал густую жидкость, на деле противную и едва ли способную принести наслаждение и удовлетворение, успокоение. Кровь животных не избавляет от жажды, но лишь ненадолго притупляет ее.

Любой вампир должен рано или поздно отведать крови человека. Любой вампир должен рано или поздно убить человека. И Сергей, доживший до сегодняшнего дня, убивал. Но он мог бы погибнуть еще тогда, в тот раз, нахлебавшись свиной крови, если бы Светлана вовремя не сообразила, что лежащее в углу неподвижно тело охранника находится там лишь вследствие обычного удара, а не нападения Сергея.

…Он развернулся и увидел Светлану, держащую в вытянутых руках свои страшные серебряные пистолеты. Она, в свою очередь, увидела его лицо, залитое кровью, и неподвижное тело в углу и прищурилась. Он видел, как ее пальцы начинают нажимать на спуски, и внезапно сознание его просветлело, ушел дурман и всякое чувство эйфории.

Он едва слышно прохрипел:

– Не кусал!..

И спасся от смертельного серебра. Долго еще тот случай сидел в голове, красноречиво напоминая о том, что даже вампир не является воплощением абсолютной силы.

Возможно, срыв и нападение на человека было бы не избежать, кабы охотница не снабдила Сергея настоящей человеческой кровью, сданной сознательными донорами в больницу и попавшей в руки вовсе не врачей. Какое-то время Сергею удавалось продержать себя, хоть и в муках, на расстоянии от убийства человека.

И он прекрасно понимал, что не сможет вечно пить донорскую или животную кровь. Рано или поздно наступит момент, обратной дороги после которого уже не будет. И он стал искать ту, которая, как он думал, и превратила его в вампира. Ведь существовала легенда, что можно излечиться от вампиризма, уничтожив и выпив кровь своего инициатора. Легенда, представляющаяся единственной соломинкой, и за нее во что бы о ни стало необходимо тянуть. Это уже потом выяснилось, что действительность ничего общего с легендой не имеет, однако Сергей прежде выследил-таки ту девушку, пришел к ней в дом с жаждой мести. А вместе с собой на грех приволок и Макса.

Та-то ночь стала для друга весьма и весьма значительной.

…Он сначала не понял, что происходит, но когда понял – было уже поздно. Вампир острыми как лезвия зубами впился в шею Макса, и челюсти его несколько раз быстро сжались. Он подскочил к другу вплотную и успел подхватить его на руки, прежде чем упырь вырвал из его шеи большой кусок плоти, взвыл точно матерый волк и выпрыгнул в окно, превращая стекло в мелкую гальку…

Девушка, ублажавшая Сергея после первого визита в ночной клуб «Носферату», вампиром не была. Это стало кристально ясно именно в тот раз, в ту ночь, когда Макса инициировали. Некий Игорь Ливанов, тогда еще неизвестный персонаж зловещей игры светлых, повинен был и в инициации Сергея, и в инициации его друга. Впоследствии события развивались не менее стремительно, и Ливанов, оказавшийся не просто хозяином «Носферату», но одним из главных фигур в иерархии клана Оурос, стал непосредственным шефом Сергея.

Но перед этим он заключил со Светом союз, и Светлана была посредником. Вдвоем им удалось обхитрить всех и вся, на непродолжительное время закрывшись от окружающего мира непроницаемым магическим колпаком. Даже вездесущий Познавший Кровь, демон Яугона, не смог подслушать, о чем тогда они толковали. Когда же колпак был снят, Сергей во всеуслышание заявил: «Я не буду помогать Свету. Я темный, я воплощение зла, посему приму сторону Тьмы. И гори все огнем». Более того, там был настоящий спектакль, представление со спецэффектами, дабы во что бы то ни стало убедить всех потенциальных слушателей: Сергей не будет подчиняться Свету…

И он в компании с Максом пришел в «Носферату», как блудный сын, вернувшийся отеческий дом. И он поклялся в верности Яугону и клану Оурос. И тогда же он совершил свое первое убийство человека, совсем еще юной девочки, дабы подтвердить и закрепить клятву. Кровью.

…Он сбил ближайшую девушку и повалил на пол. Еще до того, как ее спина коснулась красного шелка подушек, он впился в шею, проткнул клыками нежную сладкую кожу и яремную вену. Он сосал кровь с остервенением, как оголодавшая собака глодает найденную кость. Он сосал изо всех сил и делал большие глотки. Он чувствовал аромат духов этого создания, обреченного на ужасную смерть, и еще больше возбуждался. О да, он возбуждался от близости тел, от того едва заметного трепета, которое охватило девушку. Он обнял ее руками, как если бы она была его возлюбленной, и еще глубже вгрызся в плоть. Он гладил ее мягкие волосы, ее трепещущую грудь, ее лицо и продолжал пить, не в силах оставить даже каплю. Он почти любил девушку и уж точно желал ее, но не мог оторваться от пиршества…

Когда все же он утолил свою жажду, девчонка сделала последних вдох и умерла. Грудь перестала колыхаться, а из глаз по щекам скатились последние слезинки. Он рухнул рядом с ней в лужу крови и тяжело дышал, облизывая опухшие губы. Близко раздавались характерные звуки – Макс тоже не выдержал и сосал кровь своей жертвы.

Он хотел закричать, броситься на стены, прийти в бешенство. Он хотел убить Игоря, но его желания были лишь иллюзией. На самом деле он пребывал в состоянии наивысшего блаженства, тотального, всеобъемлющего оргазма и не мог противиться охватившим его чувствам. Где-то в глубине его темной сущности промелькнула жалость к девчонке, и он подумал, что стоило бы узнать ее имя. Найдя своей рукой руку несчастной, он плотно сжал ее и, кажется, погрузился в сон.

Очнулся от того, что Макс тряс его. Он открыл глаза, поднялся на локтях и оглянул место недавнего пира. Все вокруг было залито кровью, точно и не пили ее вовсе, а просто выпустили, и в самом центре этой мерзкой лужи лежали два бледных, полностью обескровленных тела.