Текст книги "Между добром и злом. Том 6"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Предлагаете нам переночевать в городе?

– Не обязательно в городе, – встала она со стула и прошлась по вагончику к кровати, после чего похлопала по ней. При этом не забывая повиливать бёдрами окружность и размер которых, как магнит, притягивал взгляд. – Как человеку, который помог нам, мы можем предложить место и у нас.

– Со мной ещё один человек.

– Найдём место, – отмахнулась она. – А вы заночуете здесь, со мной.

– Я переночую в городе.

– Я не кусаюсь. Обычно… – улыбнулась Елуди. – Или вы предпочитаете тепло женщины теплу мужчин?

– Я предпочитаю спать один.

– Да, даже если так?

Она шагнула навстречу, попытавшись упереться в него грудью, но Кондрат тактически отступил на шаг, сохраняя дистанцию. Хотел ли он эту женщину? Глупый вопрос. Таких женщин хотят всегда. Здесь и увесистая наливная грудь, и талия, и большие завидные ягодицы, и красные пухленькие манящие губы. А ещё не модельное, но приятное лицо, чёрные слегка волнистые волосы и пугающе голубые глаза. Да, Кондрат хотел её. Но при этом… всё равно отступил назад, стараясь сохранить невозмутимость.

– До завтра, – бросил он и направился к выходу под насмешливый взгляд цыганки.

– Это даже заводит, как вы похожи на застенчивого юношу, – сказала она вслед.

Заводит или нет, но Кондрату это было просто не по душе. Он даже не мог сам объяснить, почему держался от близости подальше. Да и кто знает, что он там себе потом ещё накрутит, если она привыкла решать проблемы таким способом. Так что меньше подобных приключений на свой член, больше здорового сна и спокойствия, учитывая тот факт, что последние дни он спал почти что на земле.

* * *

У Кондрата была мысль, что завтра он придёт, а от кочевников уже и след простыл, – такой лёгкий предрассудок насчёт тех, кто похож на цыган, – но нет, его ждали. Они только начали собирать свои пожитки, выстраивая колонну, когда Кондрат пришёл. Женщина его уже ждала. И не одна. Рядом стояла, как он понимал, её дочь, такая уменьшенная версия собственной матери, более худая, с более скромными формами и ещё более голубыми глазами, которые смотрели на него с недоверием.

– Это моя дочь, Сулита, – произнесла Елуди, положив руку ей на спину. – Она проведёт тебя к той, кто тебя ищет.

– Спасибо, – кивнул Кондрат.

– И да, сразу предупрежу, чтобы ты её не обижал, если только она сама этого не захочет, – подмигнула она хитро.

Кондрат остался невозмутимым, а вот девушка покраснела и бросила на мать гневный взгляд, тем не менее промолчав. Судя по всему, несмотря на внешнюю схожесть, характеры у них были разные. Мать не сильно заморачивалась с такими мелочами, как пристойность в то время, как дочь выглядела необычайно серьёзно. Да и одета она была иначе, скорее, как Дайлин, в такие же лёгкие кожаные накидки, плюс лук через плечо.

Кондрат отпустил проводника, в котором пропала нужда, поэтому его компания опять состояла из двух человек.

– Сулита, нам долго ехать? – спросил он, когда они залезли на лошадей.

Вопреки ожиданиям, что такая серьёзная девушка будет грубить, язвить или даже не удостоит его ответом, она ответила вполне спокойно.

– Надо узнать, как далеко они уехали, – посмотрела она вдаль. – Может неделю. Может чуть дольше или чуть меньше.

– Откуда вы знаете, где они сейчас находятся?

– Просто знаем, – пожала она плечами и пришпорила коня.

Ясно, тайну они раскрывать не собирались. Ну это ему и не сильно нужно, собственно, лишь ради интереса спросил. Главное, что ему не придётся месяцами плутать по этим джунглям в поисках нужного человека. Это путешествие ему уже изрядно поднадоело, спать на земле, питаться чёрт знает чем и не просыхать от слова совсем. И как они живут в таких условиях…

Глава 23

Они вышли с первыми лучами солнца. Теперь они двигались в обратную сторону и на перекрёстке, где в прошлый раз они свернули в сторону города, девушка повела к череде небольших деревушек.

Сулита отличалась одним очень важным качеством, которое выделяло её на фоне остальных – молчанием. Она не спрашивала, не болтала, не рассказывала глупые истории или анекдоты. Всю дорогу девушка хранила молчание, нарушая тишину лишь изредка, когда надо было предупредить о чём-то. Кондрат мог сказать, что это был один из самых лучших его попутчиков за всё время.

В отличие от проводника парня, здесь можно было не беспокоиться и о продовольствии. Девушка знала, где найти чистую воду, умела охотиться, продемонстрировав мастер-класс стрельбы из лука и делилась едой, не прося ничего взамен. Кондрату даже стало любопытно, где девушка этому всему научилась. Кочевники не выглядели, как профессиональные охотники или те, кто умеет выживать в диких условиях, поэтому Сулита достаточно сильно выделялась на их фоне. А может он просто не знал чего-то о них.

Но Кондрат так и не промолвил слова. Вопросы вопросами, а у него были и собственные дела, которые требовали решения.

Преодолевая одну деревню за другой, проезжая по джунглям, в которые вгрызалась каменная дорога, они провели несколько дней в пути, после чего внезапно остановились. Просто встали посреди леса, после чего девушка невозмутимо спешилась, внимательно осмотрелась, достала большой нож, имеющий что-то схожее с мачете, и посмотрела на Кондрата.

– Здесь через лес.

Её голос был тихим, словно боялась, что её кто-то услышит. И говорила она так почти всегда.

– Почему через лес?

– Мы идём к месту встречи. Там нас будут ждать, – ответила Сулита.

Она достала нож, отдалённо похожий на мачете, замахнулась и ударом срезала пару ветвей. Брызнул свежий сок растений.

– А где именно будет проходить встреча? – спросил Кондрат первым за всё путешествие. У него росли нехорошие подозрения. – Не в лесу же?

– Не в лесу, – ответила она, не оборачиваясь. – В нашем священном месте.

– У вас есть священные места?

– Места, которые помогают нам общаться с духами. Места нашего прошлого.

Опять духи… Ладно, там по ходу будет видно.

Постепенно они уходили всё глубже в лес, оставляя за собой небольшой зелёный туннель через заросли. Лес шумел, кричал птицами и насекомыми, будто выражая своё негодование их варварству, пока они двигались вперёд. Лошадей они вели за собой.

И всю дорогу за ней Кондрат испытывая некоторые сомнения. Лишь позже он начал замечать некоторые особенности. В лесу действительно наблюдалась определённая просека, которая успела зарасти так, что её едва было заметно. Да и под ногами, если быть внимательным, попадались каменные плиты, которые почти полностью поглотила земля.

Значит раньше здесь проходила какая-то древняя дорога в какой-нибудь очень старый храм, со временем поглощённые джунглями. Значит встреча будет проходить на каких-то руинах?

Кондрат даже бы предположил, что они направляются в какой-то их секретный город, если бы не дорога, которая заросла настолько, что через неё прорубались. Возможно, они направляются в места, где когда-то жили их предки? Кондрату даже стало несколько интересно, куда по итогу его приведёт Сулита.

Но дорога оказалась совсем не близкой. Они двигались через лес до самого вечера, но так ничего и не достигли. С одной стороны понятно, так как их скорость упала до одного-двух километров в час, но с другой, неужели для встреч они точно так же долго пробиваются? Уже начала опускаться ночь, а девушка продолжала рубить листву и ветви.

– Долго нам? – спросил Кондрат.

– Нет, мы скоро будем.

«Скоро» не проглядывалось от слова совсем. И до конца они так и не добрались. Пришлось встать на привал в глухом лесу посреди джунглей в окружении стрёкота насекомых и тихих криков хищных птиц. Лес подступал так близко, что Кондрату казалось, будто они находятся в какой-то особо шумной комнате. А учитывая, что хищники здесь не редкость, такая ночёвка была ещё опаснее, даже не смотря на костёр, который развела девушка.

Конечно, в эту ночь их никто не съел, однако Кондрат надеялся, что больше так ночевать не придётся. Но потом он и думать об этом забыл, так как где-то к полудню они пришли на место.

Это стало ясно, едва из-за леса показались каменные строения. Древние руины, как в какой-нибудь Индии или амазонке, окружённые лесом со всех сторон. Даже после стольких лет они продолжали упорно стоять, напоминая о былом величии тех, кто строил это место, не поленившись притащить булыжники чёрт знает откуда – гор-то рядом Кондрат не заметил.

Они шли между домами по тем местам, которые раньше можно было назвать улицами. Сейчас они заросли настолько, что несильно отличались от остального леса. Часть зданий обрушилось, но по большей части даже несмотря на влагу, руины сохранились достаточно неплохо.

– Это ваше священное место? – негромко спросил он.

– Места нашего прошлого, – как-то слишком размыто ответила Сулита.

– Другими словами, здесь жили ваши предки?

– Да.

Странно, а он думал, что те люди, метисы или южане, как их иногда звали, и есть коренные народы. Ему хотелось уточнить этот вопрос, однако он не успел.

Они пришли к месту встречи.

Сулита остановилась перед круглым зданием с туннелем, уходящим вовнутрь. Заглядывая через него, Кондрат мог разглядеть разве что заросли вдали.

– Дальше я не пойду.

– Почему?

– Не со мной хотят встретится. Я посторожу наших коней, – она взяла за поводья лошадь Кондрата. – Надо пройти через туннель. Тебя будут ждать.

Он с сомнением посмотрел на невозмутимое лицо девушки, которая не менялась в лице ни на гран, после его посмотрел в туннель. Выглядело, как какая-то засада, но, с другой стороны, зачем её делать, если он помог им? Убили бы ещё раньше, если бы хотели избавиться, слишком много хлопот. Куда вероятнее, что они хотят максимально прикрыть свою ведунью.

Кондрат направился в здание. Туннель был выстелен камнем, поэтому здесь пробивалась только невысокая трава. Пройдя через него, он попал в место, которое на первый взгляд напоминало амфитеатр: полукруглое строение со ступенями с одной стороны и сценой с другой, полностью выложенное камнем, через который природа до сих пор не смогла пробиться. Вокруг сцены стен не было, поэтому там её огораживал стеной сам лес.

Его уже ждали.

На сцене, на одном из булыжников, выложенных слишком ровно в круг, чтобы это было случайностью, сидела старуха. Она немного отличалась от обычных «цыган». Помимо возраста седых волос и лица, изрезанного морщинами, она была обильно увешана украшениями. Здесь были и какие-то клыки на верёвочке, и золотые цепочки, и камушки и всё, что только можно было купит в отделе дешёвой и безвкусной бижутерии. И судя по всему, она спала, опустив голову на грудь.

– Прошу прощения? – Кондрат встал напротив женщины.

Она вздрогнула и медленно подняла голову, посмотрев на Кондрата мутными, как будто покрытыми плёнкой, глазами. «Словно живший труп», – мелькнула у него в голове мысль.

– Значит это ты… – её голос был как скрежет ржавых петель, но она смотрела на него и будто не видела. – А мне всё было интересно, кто так хочет видеть меня…

– Специальная служба рас…

– Я знаю, кто ты. Присядь, – взмахнула она повелительно рукой на один из булыжников. Кондрату это совсем не понравилось. Старше – не старше, но здесь он задаёт вопросы или говорит, что делать.

– Это без надобности, наш разговор не займёт много времени, – он не стал отдавать ей инициативу. И она слегка скривилась. Не часто, видимо, получала отказ, почему это стало неприятной неожиданностью, но потом улыбнулась, показав пеньки вместо зубов.

– А ты невежливый, молодой человек…

Давненько Кондрата не называли молодым человеком. Хотя по сравнению с ей, скорее всего, так оно и есть.

– Я здесь по поводу одного инцидента, произошедшего в городе Мёнхван, – не стал он ходить вокруг да около. – Может быть вы что-то слышали об этом?

– Откуда мне это слышать? – какая-то зловещая улыбка не сходила с её губ.

– Например даже потому, что у вас удивительно развита сеть передачи сообщений даже на расстоянии. Вы ведь как-то узнали, что я сюда приду.

– Что ты хочешь узнать, не ходи вокруг да около.

– Я хочу узнать, о чём вы говорили в ресторане Илюмибенте города Мёнхван с людьми по фамилиям Жангерфер, Урунхайс, Ефенсоуз, Ягершмейт и Хастон.

– Мне эти фамилии ни о чём не говорят, – улыбнулась старуха.

– Может вам скажет что-то тот факт, что это были аристократы, мэр, судья, глава стражей правопорядка и купец? Вы встречались с ними около месяца назад в ресторане и что-то обсуждали, и мне интересно, что именно могло понадобиться таким людям от старой кочевницы?

– Наверное, совета, – оскалилась она. – И они ему последовали, не так ли?

– Какого совета?

– А какого совета хотят взрослые и сильные мальчики в их положении?

– Как заработать ещё больше денег? – предположил он, но в ответ старуха рассмеялась. Каркающе, отрывисто, словно поперхнулась чем-то. Кто ещё здесь вокруг да около ходит.

– Да, это то, что интересует всех, как заработать ещё больше денег, но всегда есть вопросы и понасущнее. Все деньги мира отходят на второй план, едва горе касается твоей семьи…

И Кондрат внезапно понял, о чём идёт речь.

– Они хотели узнать, как справиться с проклятием шахты?

– И по твоим глазам я вижу, что они решили последовать моему совету.

– Что это был за совет? – подался вперёд Кондрат. – Что вы им предложили?

Её губы растянулись в жуткой подлой улыбке. Кондрат не раз видел это выражение на лицах людей, которые совершили пакость, и теперь очень довольствуются произошедшим.

* * *

Разговор продлился от силы минут пять, почти две недели что были потрачены на это коротенькое время, они очень многое расставили по своим местам. Всё происходящее вдруг приобрело смысл, и картина сложилась в жутковатой и циничной форме, такой характерной для тех, у кого слишком много власти и мало мозгов.

Едва разговор был закончен, старуха как испарилась. Вот она сидела перед ним, а стоило ему отвернуться, как она попросту исчезла. Искать её смысла не было, так как Кондрат уже получил все необходимые ответы на свои вопросы, а значит можно было смело возвращаться обратно.

Сулита не оставляла его не на секунду, сказав, что проводит его до города. Кондрат был не против такой компании, и вернулись они в Мёнхван вдвоём. И едва лошадь была отдана обратно в конюшню, Кондрат отправился на поиски Цертеньхофа и Дайлин. Они должны были быть первыми, кто узнает о произошедшем. И пришлось немного постараться, чтобы отыскать их даже в таком небольшом городе.

Направление ему подсказал администратор, направив в небольшой ресторанчик, где их обычно видели обедающими вместе. И каков было их удивление, когда он появился в поле их зрения. Дайлин заметила его первым, аж вытянулась вся, будто не могла поверить, что он наконец вернулся. Цертеньхоф же заметил его, лишь проследив за её взглядом.

– Кондрат? – она не смогла удержаться от улыбки, которая тронула уголки её губ. – Ты наконец вернулся?

– Как видишь, Дайлин, – кивнул он и пожал руку Цертеньхофу.

– Боги, ты хоть в номер заходил? Ты же весь…

– Очень грязный, я знаю.

И да, Кондрат был не просто грязным. После такой прогулки по лесу от его белой рубашки было одно лишь название. Местами порванная и серая, она делала Кондрата похожим на обросшего бомжа. Тоже самое касалось и его брюк. Однако это его мало сейчас волновало. Его блеск в глазах с головой выдавал его намерения.

– Вам что-нибудь удалось выяснить? – задал он первым вопрос.

– Может тебе действительно лучше помыться и побриться? – спросил Цертеньхоф. – Вопросы никуда не убегут, мы тебе всё расскажем, а пока может стоит отдохнуть и расслабиться?

– Не, он не успокоится, пока не услышит всё, – покачала Дайлин головой, куда лучше зная своего напарника. – И кажется, он тоже что-то смог выяснить, я права?

– В общих чертах, – не стал отрицать Кондрат, сев к ним за столик.

Это бесполезно, Кондрат никуда не уйдёт, это поняли оба. И Цертеньхоф не видел смысла тянуть время.

– Ладно, хорошо, – вздохнул он. – Я поговорил со всеми четырьмя, но чего-то прямо-таки особенного выяснить не удалось. Про ресторан все утверждают разное, одни говорят, что просили их больше не заезжать в город, другие расспрашивали о местности про драгоценные ресурсы и прочая чушь. Все лгут, но не говорят, что им известно.

– Хорошо, а что насчёт вскрытия? Удалось что-то узнать?

– Да, Бампс откопал все тела, даже слуги и почившей ещё давно жены главы рода, – кивнула Дайлин. – И как думаешь, что он нашёл?

– Последствия лучевой болезни? – но увидев их вопросительный взгляд, перефразировал. – болезни костей от яда руды?

– Именно, – кивнула она. – Жена главы рада болела очень сильно. Бампс сказал, что от её челюсти ничего не осталось, та буквально вывалилась. Остальные кости или сильно деформированы, или хрупки настолько, что ломаются от одного касания. Это касается, кстати, и самого главы, и его сына, и даже жены. У них у всех проявления болезни костей, как её там зовут…

– Блотуосизм, – подсказал Цертеньхоф.

В мире Кондрата это называлось проще – рак костей, но суть он понял.

– Да, почти у всей семьи были симптомы, у кого-то слабее, у кого-то сильнее. Они все были заражены.

– И ещё один интересный момент, – произнёс Цертеньхоф. – У сына и его отца, старших Жангерферов, в черепе, в районе темени имелась аккуратно просверленная дырочка. Как ты думаешь, зачем?

– Для лучшей связи с духами, – произнёс Кондрат.

– Значит ты уже знаешь, – кивнул он. – Да, её просверливали раньше, чтобы было легче общаться с духами. Типа через неё ты будешь лучше слышать их и чувствовать.

– И? Вы смогли выяснить что-нибудь ещё? – спросил Кондрат.

– На этом всё пока. Дальше мы упёрлись, так как остаётся непонятным, как это всё связано. Свет бы пролила их встреча, о которой все так упёрто врут… – Цертеньхоф посмотрел Кондрату прямо в глаза. – Но ты уже знаешь, о чём они говорили, верно?

– Верно, – кивнул Кондрат в ответ. – Я поговорил с той старухой. Она действительно была в тот день в том помещении и общалась с ними. Только речь шла не о бизнесе или каких-то вопросах на почве конфликта. Они разговаривали о вере.

– О вере? – переспросил Дайлин.

– Вы знаете, что империя поклоняется богам, но ведь есть и другие верования, верно? Например, здесь поклоняются духам, хранителям природы. И в это верят настолько искренне, что даже готовы просверлить в голове дырку, чтобы «лучше слышать».

– Хочешь сказать, что Жангерферы были ярыми последователями этой чуши о духах? – уточнил Цертеньхоф.

– Я подозреваю, что это возникло не просто так и не из неоткуда. Ты говорил о том, что Бампс раскопал тело жены главы, того деда, верно? У неё были страшные поражения костей, и уверен, внешне это тоже очень сильно выделялось. Скорее всего, её муж очень сильно это переживал, и на фоне массовых смертей рабочих в шахте из-за похожей болезни невольно поверишь и в проклятие. А там и в духов.

– Значит, они были верующими?

– Не только они, вся верхушка. Мэр, судья, глава отдела стражей правопорядка, главный купец. Мода это или масштабная глупость, я не знаю, но они верили, что духи существуют, и что та пещера тоже может быть проклята.

– И что они предприняли? – спросила Дайлин.

– А что предпринимают в подобных верах, Дайлин, когда думают, что духи наслали на них проклятие? Когда твои родные болеют, и ты готов на всё, чтобы их спасти?

Потребовалась пара секунд, чтобы все они вдруг осознали, о чём конкретно идёт речь, и понять масштабы того ужаса, который теперь перед ними расстилался.

Духи природы, боги – все они почему-то везде воспринимались как жестокие существа, которые не ведают ни жалости, ни сострадания к людям. Такие же беспощадные и не объяснимые, как стихии, они могли покарать всех, кто проявил к ним неуважение. И лишь подношения могли умилостивить и смягчить их жестокий характер, показав, что их чтят. А в особых случаях речь шла отнюдь не о безобидных дарах с полей и охоты. Иногда требовалась жертва покрупнее, то, что представляло особую ценность для самого жертвователя…

– Да ладно… – выдохнула она.

– Именно, – кивнул Кондрат. – Здесь промышляли человеческим жертвоприношением.

Глава 24

Была у человечества интересная черта искать причины того или иного явления. И всё, что они не могли объяснить логически, списывалось сразу на сверхъестественное. Отсюда все эти духи, боги, божества, призраки и прочее.

Верила ли семья Жангерфер в духов изначально или переняли эту веру, столкнувшись с проклятой шахтой, вряд ли кто-то уже расскажет, но одно оставалось неоспоримым фактом – к этому вопросу они подходили со всей ответственностью. И сейчас, уже зная о многих фактах, Кондрат мог сложить в голове окончательную картину, которая закрывала все спорные моменты.

Всё началось с проклятой пещеры.

До войны её уже начать разрабатывать, а потом забросить, поэтому к тому моменту, когда Жангерферы обосновались здесь, он уже была практически готова к тому, чтобы начать её разрабатывать. Да слегка подтапливаемая, но с большими залежами железной руды она была чуть ли не золотой жилой, не иначе. Ничего не надо делать, просто приходи и добывай сколько влезет. И, естественно, когда на кону такие деньги, никто не вспомнит о том, что она проклята.

Сейчас оставалось лишь догадываться, как всё конкретно складывалось, однако Кондрат предполагал, что события развивались следующим образом.

Шахта была открыта, и люди начали массово добывать оттуда железную руду. Деньги потекли рекой в семью Жангерферов. И где-то в этом промежутке они находят тот самый красивый светящийся камень, что Партес, глава рода, дарит своей жене, тем самым подписывая ей смертный приговор.

Не надо много думать, чтобы понять, что происходит – она буквально сгорает от облучения. По останкам, которые эксгумировал Бампс, можно сказать, что последние годы жизни у неё были страшными, а сама она буквально разлагалась на глазах. И то же самое начало происходить с рабочими из шахты. Со временем один за другим они заболевали неизвестным и страшным недугом, который сводил всех в могилу в страшных муках.

Кондрат предполагал, что именно после смерти жены, – ну или матери, если говорить о Рокардо, – семья Жангерферов уверовала в духов, а если быть точнее, поехала крышей. Возможно, этому поспособствовал тот факт, что их жена и мать умирала прямо у них на глазах, позволяя воочию увидеть все последствия долгого облучения. Страх перед неизвестным и боль от потери близкого человека – отличный микс для того, чтобы поверить в духов, а там и начать приносить жертвы.

Начали ли они сразу приносить в жертву людей или нет, и принимал ли в этом участие кто-то ещё по мимо них, сказать сложно, но так или иначе они к этому пришли, видимо решив попробовать откупиться от духов, умаслить их и снять проклятие с этого места. Кондрат до сих пор не мог взять в толк, почему они просто не закрыли шахту, а решили пойти столь экстравагантным путём, но причина, скорее всего, та же, что и у людей, которые идут в секты, вступают в различные культы и готовы чуть ли не собственных детей отдать – жадность, глупость и безумие в купе.

Как бы то ни было, большая часть тех, кого принесли в жертвы, скорее всего, была именно приезжими, потому что местные бы заметили исчезновения людей в таких масштабах. Хотя в каких масштабах? Сто человек за двенадцать лет работы шахты – это что-то около одного в полтора-два месяца. Такое действительно сложно отследить.

Видимо, после десяти лет работы шахты они решили, что не справляются с проклятием и закрыли, после чего попытались вновь, но с первыми смертями окончательно отказались от этой затеи. Но здесь на первый план выходит лучевая болезнь среди самих Жангерферов.

После столь длительного контакта с радиоактивными предметами это не могло не сказаться на них. Заболел глава, Партес Жангерфер, его сын, Рокардо Жангерфер и, если верить Бампсу, изменения начали проявляться уже и у жены Рокардо, Ульисы Жангерфер. Можно сказать, что проклятие добралось и до них, а когда речь заходит о собственной шкуре, люди готовы на всё, что угодно.

Именно поэтому они связались с той цыганкой-ведуньей. Хотели узнать, как побороть проклятие. Что сделать, чтобы оно, в конце концов, оставило их в покое. И цыганка дала им ответ – там, где всё началось, там должно всё и закончиться…

– Погоди, – остановила Кондрата Дайлин, дослушав его версию до этого места. – Там, где всё началось, там всё должно и закончиться, но как это вяжется с их смертью?

– С них всё началось, на них всё и закончится, – ответил Цертеньхоф заместо Кондрата. – Именно они начали эпопею с шахтой, а значит и вина тоже их. И кто-то из присутствующих на том обеде, а, скорее всего, все четверо решили положить конец проклятию. Другого я не могу понять, ладно Жангерферы поверили в духов, но почему остальные к этому присоединились?

– Люди, отрезанные от остального мира. Проклятие, которое убивает людей. Окружающие, которые искренне в это верят, – перечислил Кондрат. – Человек очень суеверен, и, если он не может объяснить это логически, начинает приписывать мифические объяснения происходящему. Особенно, когда все остальные об этом только и говорят. Но у нас теперь другая проблема.

Кто убил самих Жангерферов?

Кондрат не отрицал, что они в какой-то мере получили по заслугам и знал, что остальные думают точно так же, но это не избавляло их от долга найти убийцу. Закон есть закон, да и к тому же дети были здесь ни при чём, а они всё равно погибли.

– У нас нет доказательств против членов этого кружка, – недовольно пробормотал Цертеньхоф и взглянул на Кондрата. – Насколько я понимаю, остальных участниками жертвоприношений она не назвала, верно? Сами они точно не признаются, а нам попросту нечем доказать их причастность.

– Участие в секте не будет причиной? – спросил Кондрат.

– Участие в секте – это, конечно, хорошо, но убийств это не доказывает.

– А усиленный допрос? – предложила Дайлин, сразу поймав осудительный взгляд Кондрата. – Что? Они же убили их!

– И чем ты докажешь, чтобы применить его? – спросил Цертеньхоф. – Хоть одно доказательство есть? К тому же они должностные лица. Если начнём здесь всех подряд допрашивать, будут проблемы.

– Можно было бы попробовать притянуть их за участие в жертвоприношениях, но у нас нет ни единого доказательства, – произнёс Кондрат. – А ведунья указала лишь на Жангерферов.

– Как удобно всё сваливать на покойников, – фыркнул Цертеньхоф. – Не удивлюсь, если она в этом тоже участвовала.

– Как вариант.

Что по итогу? Они закрыли вопрос с костями и историей по поводу проклятой шахты. Так же они смогли выяснить, что семья баронов непосредственно с этим связана, и их смерть была совсем не случайна. Но теперь был вопрос – кто убил их? И были ли причастны остальные члены культа к этому?

– Начнём всё сначала, – облокотился Кондрат на стол. – Ещё раз, друг за другом пройдём всех свидетелей, которые у нас были. Служанка, которая попала в больницу и двое слуг, что спали – начнём с них. Ещё раз пройдёмся по ближайшему окружению, как его юридический помощник и его секретарь. Прочешем всех заново, но уже с учётом новых обстоятельств. Возможно, кто-то что-нибудь нам и расскажет.

– Если они не заодно со всеми, – заметила Дайлин.

– Предложим сделку, что они избегут ответственности, если сдадут всех остальных. Кто-нибудь да расколется.

– Отпустим преступника? – нахмурился Цертеньхоф.

– Нам нужен убийца, не его прихвостни. Кого-то можно и откинуть, чтобы поймать куда более крупную рыбу.

Кондрат не помнил, чтобы здесь использовали сделку со следствием. Единственная сделка, которую здесь предоставляли, была что тебя пытают или легонько, или сильно – всё. Так что предложенный им вариант выгодно отличался для тех, кто что-то знал, и наверняка кто-то да захочет соскочить до того, как корабль пойдёт ко дну.

После небольшого обсуждения Кондрата прогнали мыться. Да и он сам был не против хорошенько и искупаться после таской прогулки. Только на выходе из ресторанчика он внезапно встретил Сулиту, которая, казалось и не собиралась куда-либо уходить.

– Я думаю, мы на этом закончили, – произнёс Кондрат, залезая в кошелёк. – Ты можешь возвращаться.

Он протянул ей несколько монет, но девушка только посмотрела на его ладонь, после чего подняла взгляд на него.

– Что-то не так?

– Вам работница не нужна? – негромко спросила Сулита.

– В плане?

– В плане работница, – повторила она спокойно.

Кондрат слегка растерялся.

– Разве тебя мать не ждёт дома?

– У нас нет дома.

– Я имел ввиду, не ждёт тебя в вашем караване? – перефразировал Кондрат.

– Она не будет против, – Сулита оставалась такой же невозмутимой. – Думаю, она даже будет рада, если я найду себе место лучше, чем в караване.

– Это, конечно, хорошо, но ты уверена, что действительно найдёшь место получше? – уточнил он.

– Слугой быть лучше, чем жить в караване, – ответила она довольно уверено.

Кондрат бы здесь, конечно, поспорил.

– Прости, но мне не нужна слуга, – покачал он головой.

– Я бы не хотела заниматься сексом за деньги, – по-своему интерпретировала девушка его слова.

– Погоди, я не про это. Мне вообще слуга не нужна. Боюсь, ты не к тому обратилась, Сулита. Да и почему вдруг тебе захотелось стать моей слугой, а не остаться со своими?

– Почему мне должно хотеться остаться со своими, а не уйти слугой в столицу с уважаемым человеком? – задала она встречный вопрос.

Теперь Кондрат понял весь расклад и её интерес. Как говорят, молодёжь уже не та, да? Девушка не хочет оставаться в своём таборе, который постоянно ездит туда-сюда и, как следствие, выходить замуж за кого-то из своих. И вместо этого хочет исполнить гениальный план: прибиться, сразу получить работу и уехать в столицу. Так сказать, перебраться в лучшую жизнь, а там уже и всё остальное подтянется. Да только есть нюанс…

– Боюсь, у меня нет нужды в слугах, Сулита, – покачал головой Кондрат.

Но девушку это ни капельки не смутило.

– А тому господину, что сидел с вами за столом, нужна слуга?

– Не думаю, – покачал Кондрат головой, бросив на Цертеньхофа. С виду в белой рубашке, брюках и жилетке он выглядел действительно представительно, и незнающий мог спутать его с аристократом.

– А госпоже?

А девушка настойчивая… Хотя, кстати говоря, Дайлин может помощь и пригодилась бы, учитывая, что сама она не очень любит заниматься домашним хозяйством. Он это заметил ещё в столице, когда заглянул к ней домой, и то же самое он наблюдал сейчас в её номере в те редкие случаи, когда взгляд проскальзывал в комнату. До сих пор непонятно, как ей удавалось всегда выглядеть с иголочки, когда вся квартира чуть ли не как после войны.

– Вот с ней можешь попробовать счастья, Сулита, но, скорее всего, тебе откажут. Почему ты так хочешь покинуть своих?