Текст книги "Между добром и злом. Том 5"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Между добром и злом. 5 том.

Глава 1

Вот так новость…

Ведьма была замужем за защитником императорского двора. А её ребёнок работал у него служанкой. Ситуация приобретала очертания Санты-Барбары, и для последнего штриха не хватало лишь одного важного момента.

– Ребёнок был его?

Она ответила однозначно и уверено.

– Нет.

А так бы какая картина вырисовалась. Но вопросы у него на этом не закончились.

– Тогда почему она работала у него?

– Я попросила, – ответила кудрявая. – В прошлом мы были мужем и женой. Встретились, когда он был ещё совсем юнцом, влюбились и всё это закрутилось.

– Он знал, что вы ведьма? – спросил Кондрат.

– Да, знал.

– Почему вы расстались?

– Это важно? – нахмурилась она.

– Да, – кивнул он.

Ведьма вздохнула.

– Он был графом и потом ему предложили должность, от которой он не мог и не хотел отказываться. И эта работа ставила под риск нас обоих из-за чего мы решили разойтись. Потом у меня появилась дочь, и я попросила его присмотреть за ней и устроить, чтобы дать хорошее будущее.

Интересная история, правда некоторых моментов в ней всё-таки не хватало.

– Как вы поженились, и никто не узнал?

– По ведьмовским традициям. Для нас это достаточно, чтобы считать брак настоящим, а остальным это афишировать было не обязательно.

– Ребёнок – она ведьма?

– Нет, поэтому я решила её устроить в мире людей, чтобы у неё всё было хорошо.

– Вы с ней виделись? – продолжал допытываться Кондрат.

– Иногда мы встречались повидаться, естественно.

– Вам бывший муж знал об этом?

– Конечно, – кивнула она головой даже с лёгким возмущением.

И так, что они имели. Ведьма влюбилась в человека, и это было взаимно. Они поженились так, что об этом никто не знал, и так жили, при этом скрывая свои отношения. Детей у них не было. В какой-то момент графу подворачивается работа, от которой он не может и не хочет отказываться, но и такую семейную жизнь тоже продолжить не может, поэтому они расстаются. Позже ведьма рожает девочку, отдаёт её своему бывшему в надежде, что он может той подняться и…

Его убивают.

– Так, хорошо… – протянул Кондрат. – Когда вы расстались?

– Двадцать лет назад.

– А вместе были?

– Двадцать четыре, если это важно… – пробурчала ведьма.

– Важно. Сколько лет дочери?

– Девятнадцать.

– Когда вы отправили жить свою дочь к своему бывшему мужу?

– Ну… ей было уже двенадцать…

– Значит семь лет назад. Хорошо. И вы уверены, что она не его дочь? – пристально посмотрел Кондрат на неё.

– Да, уверена, она не от него! – раздражённо ответила она.

– Вы хоть раз слышали от неё, что он к ней как-либо домогался? – спросил Кондрат, продолжая пристально смотреть ей в глаза. И кажется, в первый раз за это время ему удалось её выбить из равновесия.

– Что?

– В деле говорилось, что она убила его за то, что он её изнасиловал. Вы что-то знаете об это? – повторил он. – Может дочь вам что-то рассказывала?

– Что… нет, он бы никогда не стал этого делать! – вспыхнула она возмущением. – Я хорошо знаю этого человека, он бы никогда не посмел такого сделать!

– А просто заниматься с ней сексом?

– Она моя дочь! – ведьма покраснела до корней волос, так ещё и уши засветились.

– Но не его, – напомнил Кондрат. – Для него она даже не падчерица, а обычная молодая девушка, дочь его бывшей любви.

– Нет, она не спала с ним, я уверена! – твёрдо заявила ведьма.

Ну это она так говорит, а Кондрат знал, как иногда случается. Падчерицы спят с мужьями матерей, пасынки с жёнами отцов. И ничего их от этого не останавливает, так как они не родные. Как говорится, дела семейные.

– Ясно… – протянул она, потерев переносицу.

– Так ты посмотришь дело, Кондрат? – подалась вперёд Лита. – Просто взгляни, может что-то сразу заметишь.

– Я ничего не обещаю, – отпил он кофе. – Его веду не я, да и оно уже закрыто, по факту, так что вряд ли меня вообще к нему подпустят.

Девушка влипла по полной. Скорее всего, её уже допрашивают в подвалах даже не просто специальной службы, а самого дворца. И не факт, что не усиленного допроса, ведь если она будет говорить, что ни в чём не виновата, тут как пить дать, к этому вопросу подойдут со всей ответственностью.

В чём и заключалась проблема пыток. Да, виновный будет врать и под пытками сознается, но под пытками сознается и невиновный. А если так, то они просто нахрен никому не нужны, кроме тех, кто ими занимается.

На этом разговор можно было заканчивать. Больше они ничего не добьются, ни он от них, ни они от него. Общую картину Кондрат и так понял, а что-то новое они вряд ли ему смогут рассказать. Картина была странной, очень подозрительной, и его не покидало ощущение, что они что-то не договаривают. Что именно…

Ему плевать, он не будет этим заниматься. Он и так пошёл на некоторые жертвы, чтобы получить эту работу, и отказываться от неё просто потому, что его просят помочь подозрительные личности, которые и сами любят по играть в подковерные игры, Кондрат не собирался.

– Кто меня проводит обратно? – встал Кондрат с кресла и взглянул на свою старую знакомую. – Лита?

– Я тебя провожу, – вызвалась внезапно кудрявая ведьма и протянула руку. – Давай.

– Ты хоть знаешь, куда именно надо меня возвращать? – спросил Кондрат.

– Представь место.

– Что?

– Представь место, куда тебе надо, – пояснила она.

Кондрат уже примерно понимал, что она хочет, только как собирается это сделать – вот это вопрос. И ему даже было интересно, как это будет выглядеть, поэтому он представил свою квартиру.

Глаза ведьмы внезапно потемнели: белок будто был полностью затянут радужкой, покрытой мельчайшими прожилками. Она смотрела даже не ему в глаза, а куда-то глубже, будто заглядывая в сознание, и Кондрат это почувствовал. Почувствовал чужое присутствие в своей голове, которое внимательно смотрело на всплывшую картину его квартиры. Ощущение было сложно описать. Будто он стал не то, что наблюдателем в собственной голове, но не единственным её хозяином. Как ощущение чужого присутствия в комнате, в которой никого быть не должно – точнее не скажешь.

Это длилось всего пару секунд, и в тот момент, когда глаза ведьмы приобрели нормальный вид, чувство пропало. А Кондрат моргнул… почувствовал, как высосало весь кислород из его лёгких, и оказался у себя в квартире. Он вернулся настолько быстро, что даже турка остыть не успела. Деловито подойдя к ней, он подлил себе кофе и обернулся к ведьме, которая не спешила уходить.

– Ты хочешь что-то сказать? – поинтересовался он, глядя ей в глаза.

– Что мне сделать, чтобы ты согласился мне помочь?

– Боюсь, ничего, – покачал он головой. – Здесь ничем не помочь.

– Ты хоть раз терял своего ребёнка или кого-нибудь близкого? – спросила ведьма.

– Терял, – не стал отрицать Кондрат.

– Тогда ты должен меня понять.

– Это навряд ли, обстоятельства были тогда другими, – припомнил он то время.

– Ладно, чего ты хочешь? Денег? Или тебя интересует другое? – последнее она спросила тише и томнее.

Не сразу поняв, Кондрат обернулся к ведьме и увидел, как она сбросила одну из лямок платья, оголив плечо. Сбрось вторую и она обнажится перед ним. Да, ведьма обладала формами, не такими, как её подруга постарше, и всё равно интересными. Но Кондрата не проняло. Ему и так уже жена свалилась на голову, которую он не просил и не ждал, и ещё ведьмы не хватало.

И почему каждая женская душа думает, что стоит ей слегка раздеться, то сразу ради неё будут готовы горы свернуть? Почему, когда мужчина начинает немного раздеваться, то его сразу эксбиционистом и извращенцем кличут?

– Не интересует.

– А что тебя интересует? – раздражённо спросила она.

– Чтобы ты покинула мою квартиру, – ответил Кондрат.

– Будь у тебя ребёнок…

– Но у меня нет ребёнка, – перебил он её. – И даже будь он и случись с ним нечто похожее, вы бы даже слушать меня не стали.

Он сказал это спокойно и без нотки злости. Просто так оно и было: твоё горе – это твоё горе, чьё-то горе – это наше горе.

Ведьма на это ничего не сказала. Она лишь блеснула злобными глазами, после чего испарилась. И в отличие от Пату оставила после себя не ворох снежинок, а лёгкую сизую дымку, как от сигареты, которая вскоре растаяла в воздухе. Кондрат ещё пару секунд смотрел на это облачко, будто провожая взглядом, после чего вздохнул и залпом осушил кружку.

Это не его дело и лезть он в него не собирается. Ни к чему хорошему это не приведёт…

* * *

– Отчёт, ты писал отчёт? – Дайлин дышала энергией. Видимо, вечер прошёл удачно.

– Да, уже почти… – пробормотал Кондрат.

– Урден там, наверное, заждался его… – пробормотала она, садясь напротив.

И если сначала Дайлин начала раскладывать вещи, как это делала всегда, то потом внезапно замерла и начала вглядываться в Кондрата так, будто разглядеть стену напротив него. От такого взгляда Кондрат даже оторвался от отчёта.

– У меня что-то на лице?

– Нет, просто у тебя лицо какое-то…

– Какое?

– Задумчивое или… несчастное… – пробормотала она.

– Я отчёт пишу. Думаю, это вестимо, что у меня такое лицо, – ответил он.

– У тебя ничего не произошло?

– Нет, а должно?

– Да нет, просто… А. ладно, забудь, дописывая отчёт и пошли к нему… – вздохнула она.

Вскоре отчёт был закончен и сдан, а Кондрат и Дайлин получили небольшой перерыв, пока им не подкинут новое дело, которых всегда было в избытке. То маньяк где-то появится, которого поймать не могут, то какое-нибудь преступление государственного масштаба, на которое закрыть глаза не могут. Работа есть всегда, люди подкидывают её исправно, поэтому…

– Новое дело, – вздохнула Дайлин, получив записку от начальника через секретаря. – Кто пойдёт за ним, ты или я?

– Что за дело, написано?

– Не-а, но вряд ли что-то хорошее, – вздохнула она. – Пожалуйста, пусть будет не маньяк, только не опять маньяк.

– Надоело смотреть на трупы? – встал из-за стола Кондрат, позволив себе усмехнуться.

– А тебе это, как погляжу, и нравится, – фыркнула она.

– Всё лучше, чем общаться с людьми.

Дела раздавал лично Урден. И когда Кондрат вошёл в кабинет, у того уже было готова папка прямо на краю стола по центру, чтобы у вошедшего не возникло сомнений, что она предназначена именно ему.

– Мистер Урден, – кивнул Кондрат.

– Мистер Брилль, ваше новое дело, – кивнул он на папку. – У нас тут завёлся какой-то убийца, который начал убивать государственных служащих. Он уже убил одного из сыщиков отдела стражей правопорядка, какого-то начальника в ратуше и судью.

– Кто-то разочаровался в исполнительной системе и решил взять всё в свои руки? – без тени эмоций спросил Кондрат, взяв в руки папку и пролистнув пару страниц. – Вы уверены, что они все взаимосвязаны?

– В данный момент их объединяет несколько вещей – они были убиты в течение двух последних недель, все в столице, все три жертвы были госслужащими так или иначе и все трое погибли от выстрела в голову, предположительно, арбалета. По крайней мере, у одного нашли в голове наконечник металлического болта. Надо поймать этого ублюдка.

– А секретная служба…

– О тех вы не вспоминайте, у них сейчас свои какие-то задачи, – отмахнулся Урден.

– Я думал, это будет делом особой государственной важности.

– И именно поэтому этим займёмся мы. Надо найти убийцу. Приступайте…

И Кондрат покинул его кабинет, вернувшись к Дайлин. Он кратко описал само дело, после чего они начали просматривать документы.

Как и сказал Урден, были убиты сыщик из центрального отдела стражей правопорядка, судья северного района и чиновник, отвечающий за благоустройство города. Все трое имели проникающую рану в голове, предположительно, от арбалетного болта. У одного в подтверждение был найден наконечник болта.

– Может их всех объединяет какой-нибудь недовольный человек, которому ни перешли дорогу? Ну там из-за одного всё произошло, другой плохо расследовал, а третий решил не в его пользу? – предположила Дайлин. – Кондрат? Кондрат, ты меня слышишь? Ау?

– Что? – посмотрел он на неё.

– Ты меня слышишь? Ты будто в облаках летаешь.

– Я всё слышал. Человек, которому все трое перешли дорогу. Тогда надо сверить дела судьи и сыщика, у них точно будут в таком случае пересечения.

– Нет, Кондрат, не делай вид, что внимательно выдумывался в то, что я говорила. По глазам вижу, что ты думал о чём-то о своём. Ты какой-то рассеянный сегодня, я прямо-таки чувствую это!

Как она чувствует, одному богу известно, потому что Кондрат ни слухом, ни духом не показывал, что что-то не так. Его лицо вообще было непроницаемым, когда он хотел скрыть эмоции. Опять же, женщины видят на каком-то своём диапазоне, как иногда и слушают.

– Нет, всё в порядке, просто… вспомнил кое-что… – уклончиво произнёс Кондрат.

– Что же?

– Дело того графа Хартергера, которого за колола служанка.

– Думаешь, они взаимосвязаны? – задумчиво спросила Дайлин.

– Нет, просто не покидает голову эта история. Служанка заколола своего хозяина, так ещё и защитника императорского дворца. Ровно в тот момент, когда вокруг плетутся заговоры, а мы вскрываем поставки оружия. Нарочно не придумаешь.

– И выглядит так, будто она стала просто козлом отпущения, – кивнула Дайлин. – Но это дело, насколько я знаю, уже идёт к концу.

– То есть ещё не законченно? – уточнил Кондрат.

– Ну… вроде нет. А ты думаешь, что это взаимосвязано? Начал с защитника императорского двора, а потом на тех, кто помельче? – оживилась Дайлин.

Думала она, конечно, совсем не туда, хотя тут невозможно догадаться. Чем-то слова ведьмы про ребёнка зацепили его. Будь у него ребёнок… а ведь он мог быть. И всё могло быть иначе. А так… будь у него ребёнок, он бы что сделал ради него.

Нет, это пустая трата времени, не стоит даже начинать думать об этом, всё бессмысленно. Он, конечно, ошибся, дело ещё не закрыли, однако там уже совсем чуть-чуть осталось, и следователи не обрадуются, если он влезет и начнёт всё заново переворашивать. Но а с другой, если это подстава? Если она лишь удобная жертва? А вокруг продолжается заговор, подобный гидре – они рубят одну голову, а там ещё десятки?

Кондрат попытался отбросить все мысли прочь и сосредоточиться на деле. Он может сконцентрироваться, когда хочет, может выбросить всё ненужное из головы, здесь главное постараться. И он действительно избавился от ненужных мыслей, и весь оставшийся день они составляли заявки и планы для дальнейшего расследования. К сожалению, бюрократия правила и здесь, от неё не было спасения.

А по возвращению домой…

– Это вы… – выдохнул он, увидев кудрявую ведьму.

По крайней мере она не сидела на его стуле за его столом.

– Я думаю, мы не с того начали общение, – её голос стал заметно миролюбивее, хотя и тут проскакивали стервозные нотки, но это, наверное, ему уже кажется. – Я нагрубила сразу тебе, и это было… некрасиво, как человеку, который может тебе помочь. Меня зовут Чуналейявоки.

– Чуньналейкаводки… У вас как выбираются имена? Чем более странно прозвучит, тем лучше? – поморщился Кондрат. – Как сокращённо?

– Чуна. Зови меня Чуной, чтобы не ломать язык.

– Ты пришла по поводу твоей дочери, позволь мне догадаться.

– Ради неё, да. Я хотела бы узнать, что же ты решил по этому поводу.

– Ты будешь приходить каждый вечер ко мне?

– Если это поможет, конечно.

– Не поможет, – ответил он. – Скорее, отобьёт желание.

– Тогда я могу надеяться, что ты возьмёшься за это дело, да?

– Нет, не можешь, – отрезал Кондрат. – И я бы попросил тебя не являться сюда и не пытаться брать меня измором.

Он обернулся к ведьме… а от неё уже и след простыл, только облачко сизого дыма так и висело, пока не растворилось в воздухе. Точно поняла его намёк и решила лишний раз не испытывать судьбу. Но она его в покое не оставит, точно не оставит. Как не оставят его и собственные мысли…

Глава 2

Они были в морге, где их встречал уже знакомый патологоанатом.

– Мистер Брилль, миссНайлинская, доброе утро.

– Не очень-то и доброе… – пробормотала Дайлин.

– Доброе утро, мистер Скофингс. Тело…

– Да-да, пройдёмте за мной, – зашагал он по залу секционной между столов, часть из которых не пустовала. В основном старики, но попадались и те, что помоложе с явными следами убийства. Как говорится, город никогда не спит… – Вот он, привезли вчера днём.

Он остановился напротив стола с телом мужчины.

– Эгельс Угнельфишь, мужчина тридцати пяти лет, проникающая рана в затылочной области. Предположительно был убит вчера в районе между часом и полвторого из оружия, предположительно арбалета. Внутри был так же обнаружен наконечник от арбалетного болта.

– Ещё что-нибудь по телу есть? – уточнил Кондрат. – Какие-нибудь следы борьбы или не его крови?

– Не я проводил вскрытие вчера, но можно заглянуть в протокол вскрытия. Он у меня в кабинете.

– Хорошо… – протянул Кондрат, обходя тело по кругу и разглядывая его. Оно было, мягко говоря, тучным.

– Ну… можно точно сказать, что от недоедания он не страдал в свои тридцать пять, – хмыкнула Дайлин. – Значит, первым убили сыщика, потом судью, сейчас чиновника из ратуши… Думаешь, он убивает их в определённом порядке?

– Думаю, в случайном. До кого успел дотянуться, того и убил. Идём, посмотрим его карту…

Скофингс, как звали патологоанатома, провёл их в свой кабинет, небольшую коморку, полностью заваленную папками. Куда не взгляни, везде лежали документы, выстроенные в целые колонны. Одной такой Дайлин нечаянно коснулась, и та рухнула на пол, завалив листами и без того маленький проход, который ещё не заставили.

– Я… я прошу прощения… – пробормотала она, начав спешно собирать документы.

– Ничего страшного, – пробормотал тот рассеяно. – Сейчас архив на ремонте, и все документы мы стараемся аккуратно складировать здесь. Так, оно вчерашнее и должно было быть где-то здесь…

Ну то, что аккуратно, это видно. Весь кабинет был будто построен из этих протоколов вскрытия. Даже на столе оставалось не так много месте. И пока патологоанатом рылся на столе, перекладывая стопки, Кондрат краем глаза уловил на одной из папок знакомую фамилию.

Хартергер.

Рон Хартергер. Убитый граф…

– Я посмотрю? – кивнул Кондрат на папку.

– Да-да, смотрите… – пробормотал тот, даже не подняв взгляда.

Кондрат с интересом открыл папку, просматривая содержимое. Рон Хартергер, мужчина шестидесяти лет, рост сто восемьдесят пять сантиметров, вес девяносто семь килограмм.

Ему нанесли три колото-резанных раны в район правого плеча, три в правую часть груди, два в шею, четыре в правую руку и три в область брюшины. По итогу пятнадцать ударов, и два из них смертельны. Один удар в шею и один прошёл брюшину, прямо в печень. При этом оба были нанесены спереди.

Каких-либо следов сопротивления не было. На ладонях не обнаружено порезов, когда человек пытается схватиться за лезвие, кулаки не сбиты, под ногтями не найдены крови или кожи, как бывает, когда человек сильно царапается.

Конечно, это только результаты вскрытия, у него нет самого дела, где будет описаны другие важные детали произошедшего, но ситуация вырисовывалась следующая. Хрупкая девушка, – так Кондрат предполагал, – нападает со спины на мужчину в сто восемьдесят пять сантиметров и весом под сотню и начинает колоть его. Она правша, и со спины её удары приходятся в правое плечо спереди и по правой стороне груди. Ему удаётся сбросить её с себя, но на этом ничего не заканчивается и ещё около девяти ударов она наносит уже спереди, два из которых и оказались фатальными. А он не смог дать ей даже отпор.

Здесь или девушка отлично умеет драться на ножах, или граф даже не пытался сопротивляться. Конечно, такое бывает, Кондрат не отрицал: сколько было жён, которые порезали своих мужей, которые даже не сопротивлялись, но в контексте этой ситуации такое выглядело странно. Если он не хотел умереть, то должен был хоть как-то дать отпор. В противном случае это означает, что его порезал профи.

Так почему при таком очевидном моменте всё свалили на неё? Отпечатки пальцев? Которые он и привнёс в этот мир. А что ещё?.. Для этого нужно дело об убийстве, которого у него нет…

– Что там? – Дайлин уже заглядывала ему через плечо. – Протокол вскрытия… Хартергера?

– Да.

– Есть что-то интересно? – полюбопытствовала она.

Так как Дайлин была ниже Кондрата, ей пришлось встать на цыпочки, отчего её подбородок теперь был на его плече, словно ребёнок, выглядывающий из-за отцовских плеч.

– Кроме того, что девушка девятнадцати лет убила ста восьмидесяти пяти сантиметрового стокилограммового мужчину, который даже не смог оказать сопротивления, ничего особенного… – пробормотал он.

– Ну… ему было шестьдесят, – заметила Дайлин.

– Мистер Скофингс, кто проводил вскрытие тела Хартергера? – посмотрел он на мужчину, который продолжал искать результаты вскрытия по прошлому телу.

– А? Что? – поднял тот взгляд.

– Хартергера кто вскрывал?

– Я. Что-то не так?

– Каким бы вы его оценили? Его тело? Крепкое, слабое, толстое или мускулистое? В самом расцвете сил?

– Ну… я бы сказал, что он был крепким мужчиной шестидесяти лет, – на мгновение задумавшись, произнёс он.

– Он бы смог дать отпор вооружённой девушке? – продолжил Кондрат.

– Ну здесь зависит от девушки, но в теории, учитывая обычную разницу в массе и силе, думаю, что да, должен был. Если даже не сможет ударить, то просто задавит массой и напором.

Кондрат взглянул на Дайлин, словно говоря «я же говорил». Он фыркнула в ответ как кошка. Он позволил себя едва заметно усмехнуться. Она улыбнулась в ответ. А к тому моменту уже и патологоанатом нашёл отчёт о вскрытии, который ничего нового по делу стрелка не дал.

* * *

Чуна не пришла в эту ночь. Видимо решила действительно не изводить Кондрата. Но даже без неё внутренних терзаний ему вполне хватало. Дело графа просто не шло у него из головы. За ним всегда был такой грешок – если что-то выглядит подозрительным и неправильным, он не успокоится, пока не выяснит правду. Но здесь, лезть в это дело…

Ладно, потом он подумает над тем, что делать с графом, а пока надо было разобраться с этой троицей: сыщиком, судьёй и чиновником.

Когда они вернулись в специальную службу из морга, подоспели и остальные дела, которые по итогу стали одним. Теперь у Кондрата и Дайлин на руках были всё, что успели стражи правопорядка собрать, прежде чем передать дело им.

Сыщик был застрелен первым около собственного подъезда вечером. Никто ничего не видел, хотя вход находился со стороны улицы и в это время полно народа, возвращающегося домой. Судья был убит вторым во дворе за судебным зданием. Насколько Кондрат понимал, двор был огорожен со всех сторон, и даже охранялся двумя стражниками, которые опять никого и ничего не видели. И третьим стал чиновник. Застрелен во дворе собственного дома вечером. Видимо, убийца проследовал за эти Угнельфишем, дождался, пока они окажутся в безлюдном месте, и выстрелить.

Что касается баллистической экспертизы, которую уже успели провести, в сыщика стреляли с крыш домов напротив подъезда. А в судью и чиновника стреляли прямо с земли. Одно оставалось непонятно – почему в трупах не нашли стрел? Ладно, чиновник и судья, но сыщик, его убили буквально посреди переполненной улицы. И никто не заметил человека, который вытаскивает стрелу? Почему он вообще не поленился спуститься и забрать стрелу?

И вот этот вопрос им придётся раскрывать самим. Но для начала стоило оглядеться, и Кондрат решил начать с места, где убили сыщика, и приступил к этому с первыми лучами солнца.

Ранним утром над городом ещё висел промозглый осенний туман после дождя. Если окинуть улицы с высоты, то можно было увидеть на мокрой брусчатке призрачные отблески фонарей, которые ещё не успели потушить – будто город до последнего не хотел ночь, которая всё больше и больше властвовала над округой.

Кондрат и Дайлин кое-как через чердаки забрались на шиферную крышу дома, стоявшего напротив подъезда сыщика. Несмотря на самый-самый рассвет, улицы вокруг уже бурлили жизнью, и это эхо жизни сейчас пружинило между домов, скользя по крышам и доносясь до них лишь неясным гулом.

Кондрат осторожно спустился по покатой крыше к краю, ограждённому балюстрадой.

– Ты уверен, что стрелял именно отсюда? – спросила Дайлин.

Кондрат кивнул, словно ястреб, окидывая округу взглядом.

– Будь я на его месте, расположился бы здесь же, где просматривается вся улица и отлично виден подъезд, а сам остаёшься вне зоны видимости. Люди нечасто смотрят наверх и вряд ли бы заметили его, особенно, если бы тот прятался за оградой. А после… – Кондрат осмотрелся и указал пальцем. – Туда, на чердак, и на улицу, где можно раствориться в толпе.

Дайлин аккуратно спустилась к Кондрату. Перчатки, которыми она вооружилась по случаю холодного утра, липли к холодному камню балюстрады, стоило юной сыщице коснуться её, чтобы не упасть.

– Ты так уверенно об этом говоришь…

– Уже имею определённый опыт в подобных вещах, – ответил он нехотя.

– И всё же, с такой дистанции? – уточнила Дайлин. – С ружья-то ладно, но с арбалета… здесь будет сколько… метров сто? Попадёшь только на удаче.

– Учитывая, что его ещё не поймали, удача убийце явно благоволила, – парировал Кондрат.

– Ладно, этот вариант жизнеспособен. А что насчёт стрелы? – спросила Дайлин. – Как он её достал?

– Мог раствориться в толпе и выдернуть, когда никто не смотрит. Такое вполне возможно. По крайней мере, это единственный более-менее реальный вариант, который я вижу.

После первой жертвы они планомерно перешли ко второй – к судье. Тот был застрелен на заднем дворе суда, куда Кондрат и Дайлин прошли без каких-либо проблем. Как он и предполагал, это место было огорожено каменным забором высотой чуть выше двух метров. Он отхватывал квадратный участок прямо позади здания суда, и выглядел так, что добавь сюда могильных камней, и будет как маленькое кладбище позади церквушки.

– Зачем им такой участок? – спросил Кондрат, оглядевшись.

– Просто, чтобы был, – ответила Дайлин. – На чего такого, земля лишней не бывает. Да и близко сзади никто уже не подберётся. Думаешь, он смог сюда пробраться?

– Судью убили между часом и двумя, когда тот выходил наружу, а нашли только в три. То есть минимум час у убийцы был, чтобы забрать стрелу. Возможно, стража отлучилась на обед, в чём не сознаётся и уже не сознается, и убийца пробрался на участок, после чего застрелил судью и забрал стрелу.

– Значит, он следил за этим местом, – произнесла Дайлин.

– По-видимому. По крайней мере, мы знаем, как это примерно выглядело. Теперь важно понять, по какому принципу он их выбрал. Они что-нибудь нарыли на этих троих?

– Вчера вечером ещё не было, может сейчас что-нибудь принесут? – пожала она плечами.

Что теперь было ясно: это отменный стрелок, отменный настолько, что даже арбалет не стал препятствием. Возможно, охотник – военных не обучают работе с арбалетом, это удел больше простолюдинов. И у него явно были какие-то проблемы с законом, раз под раздачу попал судья и сыщик, а причиной мог послужить тот же чиновник.

Надо найти, какие дела их объединяют, и там всё встанет на свои места.

Но было и другое, что Кондрата не отпускало, и с этим он всё же рискнул поддаться к Урдену, чтобы не ходить вокруг да около.

– Мистер Брилль, я вас слушаю, – произнёс тот, не отрываясь от документов. – Нашли что-то важное?

– Да, но не по моему делу, мистер Урден, – ответил Кондрат.

– Не по-вашему? А по какому?

– По делу графа Хартергера.

Урден наконец отложил перо, чтобы взглянуть на Кондрата. Сразу видно, что тема, которая уже была на горизонте, ему была не по душе. И будь его воля, он бы и Кондрата не впустил бы к себе, знай, о чём будет речь. Но Кондрат уже здесь, и деваться не куда.

– А дело графа Хартергера каким образом с вами пересекается? – задал он логичный вопрос.

– Дело в том, что я наткнулся на отчёт о вскрытии Рона Хартергера в морге и там…

– Это не ваше дело, мистер Брилль, – сразу перебил его Урден. – Ваша задача сейчас – найти убийцу трёх человек, который решил объявить нашей империи войну. А с девушкой уже и так всё будет решено.

– Я считаю, что она не виновна, – в лоб произнёс Кондрат, решив не ходить вокруг да около.

И Урден, будто боясь услышать именно это, вздохнул, отложив очки.

– Скоро над ней будет суд, мистер Брилль, и даже если так, все улики против неё, и ей уже не поможешь. Я не пойму, чем именно вас зацепило это дело, но ради всего святого, не надо сейчас в него влезать.

– Кто-то подставил девушку, убив защитника императорского двора. То есть убийца на свободе. И всё это на фоне попытки провести оружие в столицу и восстания на севере, как минимум, не говоря уже о то, что происходило на востоке в своё время. Я просто хочу взглянуть на это дело. И возможно, оно как-то связано с убийствами госслужащих.

– Кондрат, его вели ваши коллеги и секретная служба. Там доказательств столько, что просто невозможно пролезть с хоть какими-нибудь алиби. И им не понравится, что вы теперь пытаетесь разрушить это дело, выступая её адвокатом.

– Меня мало волнует, что им не понравится. Я пытаюсь не разрушить его, я пытаюсь выяснить правду и взаимосвязь между тем, что происходит.

– Это будет одним и тем же… – вздохнул Урден и вытащил какой-то чистый листок, на которым от руки накидал записку, расписался и передал её Кондрату. – Дело ещё не в архиве, это моё разрешение ознакомиться с делом. Но имейте ввиду, ведущим дело это не понравится.

Будто Кондрата волновало, что может понравиться или не понравиться остальным. Для него не было секретом, что некоторые считают его зазнавшимися ублюдка, который лижет задницу начальству, но на деле ничего из себя не представляет. Его интересовало лишь дело, которое было у них на руках.

Только, прежде чем дойти до сыщиков, которые, наверняка праздновали победу в плёвом деле, он наткнулся на Дайлин, которая выловила его уже в зале, где располагались сыщики.

– Кондрат! Кондрат, у меня кое-что есть! – воодушевлённо произнесла она.

– Это по делу трёх убийств?

– Да!

– У них было какое-то общее дело? – попытался он догадаться, но мимо.

– Нет, но я кое-что нашла на чиновника. Его обвиняли во взяточничестве. Причём, на него даже заводилось дело, но он быстро гасло, и каждый раз он выходил сухим из воды.

– И расследовал его наш сыщик, а вёл судья? – уточнил Кондрат. Если это так, то дело, считай, наполовину раскрыто. Но увы, это было бы слишком просто.

– М-м-м… нет, боюсь, что нет, его вел другой судья.

– Тогда вряд ли это новость, Дайлин. В этом городе каждый второй берёт взятки, – произнёс Кондрат. – Только если они трое не брали взятки за какое-нибудь дело, которое так и не пошло в ход. И потому о нём ничего не известно.

Да, в таком случае это будет проблемой. Если делу не дали ход и замяли, отыскать его будет очень непросто. Но, с другой стороны, это могло послужить для кого-то причиной пойти на крайние меры. Для того, кому это испортило жизнь, например.