Текст книги "Между добром и злом. Том 5"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Кто именно это делает?

– Те… те, что привели… вас… – всхлипнула она. – Которые в смене… которые следят за нами…

– Я поговорю с ними, – произнёс он и выше.

Охранника он нашёл у лестницы, ждущего подальше от них. Окликнув его, Кондрат дождался, пока охранник закроет дверь, после чего сопроводит его к пропускному пункту в это крыло. И уже здесь, на посту, где сидело ещё двое, – один, видимо, откуда-то пришёл, – он остановился. Повернулся к охранникам, впившись в них таким взглядом, что тем стало не по себе.

– Что-то случилось? – негромко спросил один из них.

– Девушка, – голос был пропитан металлическими струнами. – Если я ещё раз услышу, что кто-то из вас к ней притронулся… вам мало не покажется.

– Мы не…

– Вы понимаете, – холодно обрубил он. – Передайте своим дружкам, чтобы к её камере забыли дорогу. И если я узнаю, что вы что-то ей сделали, даже мне покажется это, я даю вам слово, ваше будущее лишится любого солнечного света. Вы можете попытаться заставить её молчать, но я всё равно узнаю, и тогда вы пожалеете, что вообще решили здесь работать.

Кондрат мог пожаловаться на них начальству, но, к сожалению, система, где подобное поощрялось или, по крайней мере, не осуждалось, не станет с ними ничего делать. Что ему скажут? Что она заслужила, ведь убила графа. Что убийца должна страдать и заслуживает этого. Но именно в этом и заключалась проблема подобной практики: всё это быстро выходит за границы. И издевательства «над теми, кто заслуживает» перерастают в «над всеми».

И будто в подтверждение того, что это не просто месть, а упивание властью, пусть тако маломальской, но той, которой ни с кем делиться они не собираются…

– При всём уважении, вы не имеет власти приказывать нам, что делать здесь, а что нет, – произнёс тот, что сидел на стуле. – И если мы захотим…

Кондрат сделал быстрый шаг к нему, схватил за волосы и со всей дури ударил об столешницу. Не ожидавший такого поворота, тот даже не успел оказать сопротивления. Глухой удар об столешницу, и на ней оказалась кровавая клякса. Ещё один, и крови стало больше. Третьего удара не произошло, потому что Кондрат запрокинул ему голову и протолкнул дуло пистолета тому прямо в рот.

– Если я узнаю, что вы что-то с ней сделали за время, что меня здесь не будет, я обвиню вас в госизмене. Скажу, что вы пытались заставить молчать подозреваемую, чтобы та не сдала своих подельников. И знаешь, что будет? – Кондрат заглянул в глаза охраннику, который растерял всю свою уверенность. – Поверят мне, сыщику специальной службы расследований, а не жалкому охраннику.

Он обвёл взглядом двух других, которые боялись к ним приблизиться. Действительно, люди не понимают, когда к ним хорошо относятся, принимая это за слабость.

– Я сейчас уйду, и у вас возникнет мысль сделать что-то с девушкой. Наверняка возникнет, – негромко произнёс он. – И я вас предостерегаю. Я узнаю об этом. Вы даже не представляете, как легко это будет выяснить. Узнаю и буду лично проводить усиленный допрос с каждым. Буду проводить его неделями.

Имел ли он право им указывать? Нет. Могли ли они на него пожаловаться? Да. Будет ли ему за это что-то? Скорее всего, просто отчитают. Но главное в том, что они проглотят всё. Потому что они трусы. Потому что привыкли издеваться и насиловать тех, кто не может дать сдачи. А здесь они будут молчать, дрожа за свою шкуру. Потому что такие понимают только силу.

Кондрат вышел из тюрьмы. Он знал, что они её не тронут. Даже если они ей будут угрожать, всё это будет пустым сотрясанием воздуха, так как едва он вернётся, следующая встреча у них будет уже с ним. А убить… нет, они не рискнут, так как это слишком громкое дело, чтобы подозреваемая умерла в камере. Для них это патовая ситуация, где самое логичное – не приближаться к девушке.

А когда об этом узнает её мать, а девушка наверняка пожалуется… что ж, для садистов есть собственный котёл в аду.

Однако все мысли о девушке и гнилой системе тюрьмы, которая культивирует насилие, быстро испарились, едва Кондрат добрался обратно до специальной службы, где ему сообщили новость.

Совершенно четвёртое убийство.

Глава 5

Об этом событии Кондрат узнал, едва вернулся в специальную службу, где ему с порога один из сыщиков и сообщил. Сообщили буквально за полчаса до того, как он вернулся, и к тому моменту Дайлин уже успела уехать на место.

Получив новый адрес, Кондрат выехал следом. Не успел он разобраться толком с дочерью ведьмы, как уже с другого фронта бил какой-то неизвестный мститель, – так его прозвали уже в газетах. И сейчас, он мог поспорить на собственную зарплату, что убит какой-нибудь государственный деятель. Даже интересно, какой. Наверное, опять чиновник, их очень много, и там каждый второй берёт взятки, убивай – не хочу.

Район убийства – какая-то старая часть город, где дома были из камня, а в некоторых местах ещё возвышались башни, остроконечные, с обваливающейся черепицей и окнами, которые, словно глаза, следили за округой. Обычно старые районы считались престижными, так как располагались к центру ближе, но не этот. И пусть землю укрывала брусчатка, а вдоль домов не забывали провести стоки для дождевой воды, здесь всё равно было грязно, сыро и как-то пасмурно, особенно в такой день, когда небо постепенно начинали заволакивать тучи.

Место преступления Кондрат нашёл быстро. Особенно, когда вокруг столпилось так много любопытных зевак, создававших целую стену вокруг ограждения стражей правопорядка. Даже местные газетчики поспешили сюда приехать, делая на скорую руку зарисовки.

Протолкнувшись через жителей столицы и махнув значком перед носом одного из стражей правопорядка, Кондрат попал за ограждения. Убийство произошло в небольшой сквере на пересечении улиц. Эдакий миниатюрный парк посреди каменных джунглей. По центру здесь даже стоял фонтан, пусть давно и не работал, судя по слою грязи и листвы внутри.

Тело лежало в центре сквера рядом с фонтаном прямо напротив одной из скамеек, лицом в землю. По расположению можно было сразу предположить, что человек сначала встал, а потом, получив в голову арбалетный болт так плашмя и рухнул. Дайлин уже был здесь, осматривая тело с разных сторон и не спеша его переворачивать.

– Здравствуй, Дайлин.

Она обернулась, и на губах тут же появилась улыбка.

– О, уже освободился, как погляжу?

– Кое-как. Что с телом? Узнали, кто это?

– Ага, хочешь удивиться? – её улыбка стала шире. Явно что-то необычное.

– Ладно… – протянул он, с подозрением глядя на сыщицу.

– Директор строительного училища! – она так это презентовала, как какую-то радостную новость, словно Кондрат пришёл на собственный день рождения, а она выскочила с подарком.

– Директор строительного училища? Какого? – уточнил Кондрат.

– Да здесь, рядом. Он, видимо, шёл с работы и решил здесь остановиться.

Остановиться…

Кондрат обошёл тело по кругу, разглядывая его. Надо было зарисовать место преступления, благо Дайлин уже вызвала человека, который подобным занимается, и им не придётся ждать несколько часов. Но даже не трогая тело, Кондрат уже мог сказать, что раз раны нет ни на задней части головы, ни на висках, то оно будет где-то спереди. А если это так…

Он внимательно огляделся. Улица оживлённая, людей здесь, несмотря на давящую атмосферу, действительно много. Если так подумать, убийца напал вот так в лоб только на чиновника, когда рядом совсем никого не было, а остальных даже при минимальном риске обнаружения он отстреливал с дистанции. Значит и здесь стрелял он издали.

Кондрат пробежался взглядом по крышам, которые располагались прямо напротив тела, и взгляд сразу зацепился за одну из башен. Он заметил их, зубья прошедшей эпохи, ещё когда заезжал в этот район. Она нависала как чёрный гвоздь посреди мелких застроек.

– Как ты думаешь, откуда он стрелял? – спросила Дайлин. – Подошёл и выстрелил, после чего вытащил стрелу и ушёл?

– Нет, когда рядом люди, он всегда остерегается стрелять. Скорее всего, стрелял с расстояния.

– Но стрелу он забрал.

– Скорее всего, подходит, когда собирается толпа, в которой можно затеряться, и под шумок забирает снаряд. Долго ждать зарисовщиков?

– Да кто знает, может минут пятнадцать ещё… – она пробежалась взглядом по крышам. – Крыши слишком открытые, чтобы на них спрятаться. Сразу будет видно.

– Думаю, он стрелял вон из той башни, – указал пальцем Кондрат.

– Аж оттуда? – прищурилась она. – Нет, Кондрат, это слишком далеко, я тебе говорю. Метров сто ещё ладно, но здесь все… сто пятьдесят? Слишком много для арбалета. Да и для ружья уже многовато.

– Давай просто посмотрим.

Башня располагалась в одном из внутренних дворов, поросших и грязных, будто территория давно заброшенного завода. Можно только посочувствовать тем, у кого окна выходили сюда.

К самой башне уже была протоптана тропинка. Небольшая, поросшая травой и точно не пользующаяся популярностью. Дверь вовнутрь были давно сорваны. Винтовая лестница местами провалилась, повсюду торчали прогнившие балки, однако верхние уровни уцелели.

Судя по аромату, это место использовали исключительно в качестве туалета. Дайлин поморщилась, когда они вошли, но Кондрат оставался невозмутим. Его взгляд был обращён вверх. Вдвоём они поднялись по грязным ступенькам наверх, и пару раз Кондрат помогал девушке перешагивать прорехи в ступенях, пока они не добрались до самого верха.

По толстому слою пыли сразу было видно, что сюда давно не заглядывали, и именно благодаря этому сразу были заметны свежие следы, которые оставил после себя стрелок.

– С ума сойти, он всё же стрелял отсюда… – пробормотала Дайлин, пока Кондрат вырывал листки из блокнота, после чего прикладывал их к отпечатку, чтобы снять размер. Она выглянула в окно. Отсюда площадь, как на ладони. Особенно, когда деревья потеряли всю свою листву. – Он должен быть действительно отличным стрелком.

– Да, скорее всего… – кивнул Кондрат.

Судя по размерам башмака, стрелком был мужчина. Ну или очень крупная девушка, у которой сорок третий. Судя по всему, убийца поднялся сюда, потопталась около окна немного, а потом выстрел и он быстро уходит. Вопрос лишь в том, откуда он знал, где остановится директор училища присядет? Знал его расписание? Или может был лично знаком?

Закончив с отпечатками ног, Кондрат огляделся. Здесь ещё остались мотки старых истлевших верёвок, какие-то ящики, давно прогнившие и цепи.

– Зачем были нужны эти башни? – поинтересовался он.

– Когда город был поменьше, они были дозорными, – ответила Дайлин, наслаждаясь видом и свежим ветерком, который трепал её волосы. – Здесь был военный лагерь с укреплениями, но когда город разросся, их снесли, построили новые улицы, а башни оставили, как пожарные.

– В плане следить за огнём?

– Да, следить за огнём. Но потом и в этом пропала нужна. Какие-то снесли, а какие-то, как эта, оставили. Наверное, пожалели денег на снос.

– Понятно…

Они спустились обратно. К тому моменту уже приехал зарисовщик, который быстро переносил место убийства на бумагу. Не так хорошо, как делал это зарисовщик Кондрата из Эдельвейса, но терпимо. Достаточно, чтобы передать основную суть. Когда дело было законченно, тело перевернули.

Как Кондрат и предполагал, стрела воткнулась ему прямо в лицо ровно в глаз. Это очень меткий выстрел, особенно из арбалета болтом, учитывая дистанцию, ветер, настильность и много чего ещё.

Присев рядом с Дайлин, Кондрат внимательно осмотрел труп. Мужчина лет по шестьдесят с коротенькой уже седой бородкой, упитанный, рост под сто шестьдесят пять, приятно, даже, если так можно было выразиться, дорого одетый. Никаких других повреждений помимо дыры в глазу не наблюдалось. И тем не менее за кое-что глаз всё же зацепился.

– Кондрат, смотри, – Дайлин тоже сразу обратила внимание на один интересный момент. – Его брюки.

– Да, будто его слегка проволокли по земле.

Она молодец, многие бы и не заметили этого. Когда человек падает лицом вниз, одежда так или иначе испачкается. Но она просто запачкается, максимум, какие-то потёртости, но здесь его колени выглядели так, будто его слегка протащили по земле. Нет, дырок не было, но ткань явно потёрлась, что не вязалось с хорошо ухоженным костюмом, да и испачкалась чуть больше, чем положено.

Зачем?

Кондрат обратил своё внимание на скамейку. Около неё действительно были едва заметные следы того, что мужчину с неё стащили и протащили чуть вперёд. То есть он умер, не стоя, а сидя на скамейке.

Зачем его стащили со скамейки? Самое логичное – вытаскивая стрелу. Но каким образом? Просто схватившись за неё и таща за собой? В любой другой ситуации человек бы упёрся в тело и рывком бы вытащил её. А если он не подходил к телу, чтобы упереться и рывком выдернуть её? А что, если за неё именно тянули?

– Дайлин, ты помнишь положение тел остальных погибших? – спросил Кондрат.

– М-м-м… тело сыщика лежало на спине, почти на боку…

– Головой в сторону стрелявшего, верно?

– Да. Второй, судья был лежал на боку. По ране, он тоже лежал головой в сторону, откуда был сделан выстрел. И чиновник… я вот тут не знаю, куда он лежал головой. А что? Ты что-то понял?

– У меня есть догадка. Догадка, как он вытаскивал стрелу, не попавшись на глаза другим, – пробормотал Кондрат.

– И как? – заинтересованно спросила Дайлин.

– Что, если он стрелял стрелой, которая заранее была привязана к какой-нибудь бечёвке или леске?

Дайлин задумалась. Не стала сразу спорить или говорить, что это невозможно. Просто задумалась над этим, после чего произнесла:

– Хочешь сказать, что он стреляет болтом, к которому привязана леска, после чего, как удочкой, вытаскивает стрелу обратно?

– Да.

– Но… это ведь маловероятно, – заметила Дайлин. – Даже просто потому что леска будет мешать точно стрелять, чуть-чуть, но меняя траекторию болта, что на такой дистанции уже критично.

– Допустим, он отличный стрелок, а леска собрана так, что не будет влиять на её полёт. Но ты представь, стрела втыкается в череп и… всё. Она застряла там. Ты хоть раз ходил на охоту с луком и пытался вытащить стрелу?

– Нет, а ты? – поинтересовался он.

– Ходила, – кивнула она. – И стрелу с боевым наконечником хрен вытащишь, если она воткнулась в кость.

– А если наконечник не оперённый? Просто гладкий, как… пуля или игла?

– Всё равно застрянет в кости, – ответила Дайлин.

Кондрат задумался. Посмотрел на башню, после чего посмотрел на тело и вновь на башню. Дайлин казалось, что она даже слышит, как этот человек думает. Как он подгоняет разные варианты под заданные вопросы, проверяя, какой из них ляжет идеально.

– Ты видела наконечник, который вытащили из чиновника? – спросил наконец он.

– М-м-м… нет, не видела.

– Надо глянуть его, но мне кажется, что он будет идеально гладким. Я предположу следующее: на такой дистанции стрела теряет свою силу, и её хватает лишь для того, чтобы пробить одну кость в черепе. После этого убийца быстро сматывает леску и вытаскивает стрелу, а учитывая вес тела и того, что оно лежит плашмя на земле, это позволяет выдернуть её, а не тащить труп за собой. Так было со всеми кроме чиновника. Баллистическое исследование говорит, что выстрел был произведён на буквально на одном уровне. То есть кто-то подобрался к нему сзади и выстрелил в голову почти в упор. И именно здесь кое-что пошло не так: стрела пробила череп и воткнулась, как ты и говоришь, в противоположную кость черепа…

– А когда он выдёргивал, то наконечник так и остался воткнутым в кость, надёжно там застряв, – закончила за него Дайлин.

– Именно.

– Всё равно звучит нереалистично. Она может и зацепиться где-то.

– Но зацепится она где-то, а не рядом с трупом. Там он спокойно подойдёт и снимет её.

– И выдернуть стрелу из черепа…

– Я говорю поэтому, тело тяжёлое и лежит плашмя на земле. Его тащить будет совсем не просто, и это позволяет выдернуть стрелу.

– Звучит как-то на уровне сказок… – пробормотала Дайлин.

– Некоторые убийства, ты даже не представляешь, насколько выглядят на уровне сказок, – ответил Кондрат.

Взять хотя бы человека, который несколько месяцев жил на чердаке и терроризировал жителей дома. Все думали, что это призрак, люди чуть с ума не посходили, пока полиция не выяснила, что это простой человек. Это выглядит, как забавная байка полицейских, а оно действительно так и было. Так что Кондрат не исключал этот вариант.

Стрела достаточно длинная, чтобы не войти полностью в череп и застрять. С наконечником, который ни за что не зацепится, вытащить её будет достаточно просто, ведь там только тонкая кость и мозг. А тело само по себе якорь, который не позволит себя утащить. Насчёт других тел его расчёт тоже был прост: убийца выстрелил, попал в голову, человек замер, прежде чем упасть, и он уже тянет на себя, заставляя тело упасть в его сторону. Ну и может немного протащит по земле.

Звучит логично и выглядит логично, пусть и фантастически. Но некоторые факты, как положение тел, совпадали, а другого объяснения Кондрат не видел.

Дайлин вздохнула.

– Поздно уже, давай тогда по домам, а завтра едем смотреть стрелу. Мне кажется, мы увидели здесь достаточно уже.

Да, уже было поздновато. Темень спускалась на улицы окончательно. В сквере оставались лишь стражи правопорядка, который убирали тело, делали какие-то свои записи и в скором времени собирались уходить. А это значит, что чтобы добраться до дома, ему требовалось или просить кого-то или искать в ночном городе экипаж, так ещё потом и ехать к чёрту на куличики, ведь служебную лошадь он в этот раз не брал, а поехал на экипаже.

Идея возникал сама собой. Раз он теперь женат, и официально может проживать в другом доме, почему туда и не отправиться? В конце концов, до туда значительно ближе, да и добрать проще из этого района. Завтра, конечно, надо будет ехать до работы, но там утро и он уж как-нибудь справится.

Решено – сделано, и вот Кондрат уже стоял напротив небольшого и скромного на фоне остальных дома со своим небольшим участком. С какой-то лёгкой нерешительностью он подошёл к воротам и пару раз дёрнул за шнурок. Сам Кондрат ничего не услышал, зато увидел, как на первом этаже в самом крайнем окне зажегся тусклый свет. Ещё пара минут и на улицу выглянула служанка.

– Кто там⁈ – крикнула она, не спеша покидать порог дома.

Чувствуя себя лёгким идиотом, Кондрат так же громко ответил.

– Мистер Брилль.

Не любил он такие перекрикивания на весь двор. Они казались ему нелепыми и какими-то постыдными, словно маленькие дети, которые кричат на улице. Да, у Кондрата тоже были вещи, которые его могли смутить.

Служанка, узнав его, тут же всполошилась. Выскочила на улицу добежала до калитки и открыла дверь.

– Господин, простите пожалуйста. Не знали, что вы сегодня пожалуете, да ещё так поздно…

– Извините за вторжение…

– Да что вы, что вы, вторжение в собственный дом? Скажете тоже… Вы голодны? Вам подать ужин?

– Если можно.

– Кофе? – а служанка-то всё заполнила.

– Пожалуйста, – кивнул Кондрат.

Собственный дом… это был не его дом, и Кондрат это прекрасно понимал. Плевать, что на бумагах, по праву он принадлежал девушке, и он не собирался ни под каким видом на него претендовать.

Служанка завела его в дом, провела к столовой, после чего прямо в пальто, накинутом на ночное платье, побежала куда-то.

Заняв свободный стул за столом, Кондрат стал ждать. Взгляд сам собой бегал по стенам и остановился на портрете, где маленькая счастливая девушка стояла перед двумя статными родителями. Никак отец и мать. Ниже стояли небольшие картинки в рамках отдельно каждого члена семьи, на самом видном месте, как тёплое воспоминание о прошлом.

И пока Кондрат разглядывал скромное убранство, на которое не обратил внимания в прошлый раз, в столовую внезапно спустилась и хозяйка поместья, Зей Жьёзен. Видимо, поприветствовать его решили все обитатели дома…

Глава 6

– Здравствуйте, мистер Брилль… – пробормотала девушка сонным голосом, потирая заспанные глаза, и села напротив. – Простите, что не дождалась, я думала, вы сегодня тоже не придёте…

Видимо, её разбудила служанка, сообщив о его прибытии, и она решила его так поприветствовать. По крайней мере растрёпанные волосы, помятое, небрежно надетое платье и взгляд, который с трудом мог на нём сфокусироваться, говорили о том, что буквально пять минут назад она спала.

– Не стоило подниматься ради меня, – произнёс Кондрат негромко.

– Но… вы ведь вернулись домой… – пробормотала Зей, всё ещё не проснувшись окончательно.

– И?

– И? Эм… мы ведь женаты теперь, и я… должна вас встретить, верно? После сложного рабочего дня…

– Это не обязательно. Можете не утруждаться ради меня так, – ответил Кондрат.

И не мог понять по лицу девушки, расстроена ли она его словами или наоборот, просто сонная и ей откровенно плевать. Как бы то ни было, Кондрату вскоре подали ужин по всей классике аристократических норм. Начиная с обычной воды, чтобы разогнать аппетит, – будто он и без этого, не евший целый день, был не голоден, и заканчивая кружкой кофе. На этот раз его побаловали рыбой, и томатным супом с сыром мяса и салатом в придачу. И надо сказать, что томатный суп оказался на удивление одним из самых вкусных блюд, что он пока пробовал в этом мире. Нет, действительно, это было очень вкусно…

Но, как и всё остальное, ужин подошёл к концу и Кондрат, сидя на стуле, чувствовал глубокое удовлетворение в душе вместе с сонливостью. Пока он ел, Зей попросила только чашечку чая, окончательно проснувшись.

Между ними повисло молчание, которое постепенно становилось напряжённым. Тот самый случай, между двумя людьми повисает тишина, которую надо как-то разрушить. И первой попытку предприняла Зей.

– Как… прошёл день? – слишком бодро для столь позднего часа спросила она.

– Как обычно, – пожал Кондрат.

Вот и поговорили.

Задумавшись, она сделала вторую попытку.

– Поймали кого-нибудь?

– В процессе, – ответил Кондрат.

И опять тишина.

Не то, чтобы Кондрат делал это специально, вовсе нет. Просто что он ей ответит? Ну нет, серьёзно, что рассказать девушке в её возрасте? То, как он пришёл в тюрьму к изнасилованной девушке, которую обвиняют в убийстве, где дело имеет столько дыр, что в любом другом случае оно бы развалилось? Или про то, что кто-то убивает чиновников и… директор того училища к чиновникам относится, интересно?

Иначе говоря, всё, что мог рассказать Кондрат, всё, что ему было по факту интересно, у других людей могло вызвать в лучшем случае неприятие, а иногда ужас. А ещё иногда у них это вызывало отвращение, но не к самой истории или преступникам, а к нему самому, будто он, Кондрат, всех убивал.

Но девушка не успокаивалась.

– Я… я слышала, что кого-то убили, – робко произнесла она.

– Да, директора строительного училища, – кивнул Кондрат.

– За что?

– Мне бы знать… – пробормотал Кондрат.

И вновь тишина.

За что убили директора училища? Хорошо, судью за несправедливое решение и безнаказанность, сыщика за то, что сшил на кого-то дело, чиновника за взятки и, может, какие-то подставы. Дайлин пробивала их всех, но не нашла ни единой ниточки, которая могла бы всех трёх связать. Будто кто-то действительно объявил войну государству и убивает чиновников. Ну, кроме последнего, тот не вписывался в общую картину, что Кондрата смущало.

– А ещё убили сыщика и судью, – продолжала она донимать Кондрата.

– Да, я знаю. И чиновника. Их всех убили, – кивнул он.

– Это ужасно…

– Очень.

– В наше время становится совсем неспокойно.

– Не то слово.

– А я сегодня ходила на бухгалтерское дело. Я решила, что стоит подходить более тщательно к нашим расходам.

– Это правильно.

И Зей смолкла, глядя на Кондрата, который мыслями был где-то там, далеко. Она пыталась быть сейчас внимательной и заботливой, но… кажется, этот человек вообще ничего не замечал. Обиднее того, что у неё не было выбора, было то, что она была безразлична человеку, которого ей записали в мужья. Настолько, что он реагировал на неё, как на какого-то комара, от которого отмахивался словами.

И это было… неприятно. Как минимум. Она не вещь, чтобы вот так её игнорировать. Они оба оказались в трудной ситуации. Но Зей смолчала, продолжала на него смотреть, ожидая хоть какой-то реакции. И дождалась.

– Ладно… – пробормотал Кондрат. – Завтра рано вставать, надо на работу…

– Ты будешь спать наверху? – робко спросила девушка.

– В гостиной комнате, – пробормотал Кондрат.

Кондрат не хотел мешать девушке своим присутствием, учитывая, что он просто небритый старый мужик, а она молодая стеснительная девушка. Зея в свою очередь пусть и не горела желанием делить с ним ложе, однако такое показательное безразличие всё равно обижало. Хотя бы капельку интереса проявил к ней, она всё-таки не какая-то уродка с улицы, при взгляде на которых на глазах слёзы наворачиваются.

Возможно, именно с этим было связан тот факт, что на утра Зей принарядилась настолько, что даже Кондрат, вставший ни свет ни заря заметил это, взгляну на неё поверх кружки с кофе. Да и как тут не взглянешь, когда девушка буквально красуется, нарочито медленно и на показ проходя перед тобой и садится напротив.

Только сейчас Кондрат действительно обратил внимание на её внешность. А ведь её нельзя было назвать низкой, здесь было семьдесят, метр – семьдесят три, где-то так. Она горделиво распустила светлые прямые волосы, которые отдавали чем-то розоватым, достающие до самых лопаток, а чёлка почти полностью закрывала один из глаз. Явно расчесалась и распушила их.

Из-под чёлки на него косились зеленоватые глаза. А ещё Зей накрасилась, неброско и тонко, почеркнув черты лица. И это всё в купе с красным платьем, у которого рукава на плечах были будто криво пришиты и вздуты, обрамлённое золотистыми лентами.

– Доброе утро… Кондрат.

Перешла на «ты»? Явно немного осмелела. Или обиделась. А, скорее всего, одно просто-напросто связано с другим, только он сейчас не мог припомнить, где именно мог её обидеть, чтобы она высказывала своё недовольство столь броским видом.

– Доброе утро, Зей.

– Как спалось? – Кондрат чувствовал по голосу, как ей тяжело быть непринуждённой.

– Нормально.

И… всё, на большее её не хватило. Зей смотрела на Кондрата, чуть закусив нижнюю губу, как человек, который понимает, что уже проиграл, но пока надеется выйти победителем. Но не в этот раз…

– Ладно, я пойду, – вздохнул он, вставая из-за стола.

– Но… завтрак, – совсем уж расстроилась Зей.

– Я не голоден, – покачал он головой.

– Ты придёшь сегодня?

– Вряд ли.

– Сегодня будет вкусный ужин, – сделала она ещё одну попытку.

Здесь Кондрат остановился. До последнего он не мог понять, она хочет от него избавиться, в надежде, что он не вернётся, или наоборот, хочет, чтобы он пришёл, и последняя её фраза расставила всё на свои места. Значит, пытается привлечь внимание к себе? Зачем? Он же старик уже, а она…

А у неё нет выбора.

Кондрату не пришло в голову, что Зей просто хотелось выглядеть красивой для него. И дело даже не в том, что она пыталась понравиться или соблазнить, просто ей, как девушке, было бы приятно, заметь он её очарование. Но Кондрат заметил, что у неё на тыльной стороне кистей были шрамы, которые она старательно прятала под слоем пудры.

Другими словами, Кондрат замечал всё, кроме того, что нужно.

– И я купила удивительный кофе, – добавила она.

Кондрат бы согласился и после её слов про ужин, когда понял, что ей зачем-то нужна его компания, но кофе стал прямо-таки контрольным выстрелом, тем более какой-то особенный, поэтому он кивнул в знак согласия и вышел. Иногда ему казалось, что ловить маньяков гораздо легче, чем понимать женщин.

Возвращаться в этот район искренне не хотелось, но не потому, что здесь ему не понравилось, а из-за того, что располагался он слишком далеко. Однако он уже сказал, что вернётся, и поделать с этим ничего не мог.

Дайлин встретила его уже в здании специальной службы.

– Выглядишь каким-то уставшим, – заметила она сходу. Кондрата всегда интересовало, откуда у девушек такая наблюдательность, которой позавидовали бы многие детективы.

– Ехал с другого конца города, – отмахнулся он. – Где наконечник?

– В хранилище.

Хранилище – ещё одно место, такое же святая святых наряду с архивом с аналитической, где хранились идущие дела в производстве. Здесь хранились все улики по ним: начиная от безобидных безделушек, как какая-нибудь монетка или подсвечник с каплями крови, заканчивая пистолетами, ружьями и даже взрывчаткой.

Хранилище охранялось точно так же, как и другие ключевые места этого места, которые не должны были покинуть пределы здания. Охрана на входе в виде дуболома, бронированная дверь, которую местными способами открыть было практически невозможно и помещение без окон, где единственным источником света всё так же оставались тусклые масляные лампы. Попав внутрь, Кондрат будто оказался в каком-то музее, где на каждой полочке с прицепленными номерками лежала всякая всячина.

– Слушай, а что ты делал на другом конце города? – внезапно спросила Дайлин с хитрым видом.

– Заезжал к своей жене, – без интереса бросил Кондрат, проходя между полок с вещдоками.

– К жене… – протянула она с улыбкой.

Кондрату было всё равно, что там себе надумывала Дайлин. Сейчас его интересовало только одно – наконечник стрелы, которые вытащили из черепа чиновника. И на одной из полок он так и нашёл его: небольшой заточенный и абсолютно гладкий кусочек блестящего металла, на котором даже остался кусочек древка и кровь.

– Вот он, – остановился Кондрат, внимательно окинув его взглядом. – Наконечник.

– Явно не охотничий, – заметила Дайлин. – Я бы сказала, спортивный, для развлечения.

– Есть разница?

– Да, в оперении наконечника. На боевых и охотничьих здесь, – указала она пальцем на наконечник, – есть торчащие металлические перья, иногда загнутые навстречу, но чаще загнутые по классике, а здесь, видишь? Здесь нет их, просто острый металлический наконечник, причём… – сыщица нахмурилась.

– Какой-то не такой, верно?

– Да, он слишком заострён. Как игла.

– А должен быть?

– Обычно они почти что круглые, чуть-чуть заострённые, а здесь прямо-таки как игла. Будто бронебойный или что-то в этом духе. Да, скорее всего, бронебойный.

– Военный, то есть?

– Военный? – взглянула на него Дайлин и улыбнулась. – Не знаю, как у тебя на родине, но у нас арбалетами уже давно не пользуются. Но да, раньше, когда не было ружей, их использовали солдаты, чтобы пробивать броню. Поэтому в каком-то смысле… – она сделала жест неопределённости рукой, – можно назвать и военным. Но сейчас, я уверена, их происходят и используют спокойно.

– Иначе говоря, любой охотник, любой человек, который может сделать арбалет…

– И хороший стрелок. Так что или охотник со стажем, или бывший военный, хотя второй…