Текст книги "Демон на Миилион (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Глава 13

– Shonook coo ta ra rian, – сказал Ходин ровным низким голосом, его взгляд был обращен к земле. – Umbringe un ta na shonookey. – Он поднял голову, и я подавила дрожь при виде его красных глаз с козлиными щелочками, таких чужих на солнце. Прохладный весенний воздух разметал мои волосы по лицу, но я не прикоснулась к ним. Я и не знала, что можно быть злой и подавленной одновременно.

Нэш лежал на нетронутой земле между нами, побитая зимой трава была тусклой и коричневой, сквозь нее пробивались только первые намеки на зелень. Ямы не было. Ходин сказал, что в этом нет никакой необходимости, и я поверила ему на слово. Я стояла у ног Нэша. Ходин стоял у его головы, выглядя как священник в одной из своих ауратических заклинательных мантий, маленькие колокольчики на поясе звенели, когда он указывал на тело Нэша, завернутое в одну из черных шелковых штор Айви. Дэвид стоял справа от меня, а Дженкс слева, рядом с пикси на вершине ближайшего надгробия. Больше никого не было, хотя с заднего двора церкви за нами наблюдали.

Нэш был последним из его семьи. У него не было второй половинки. Дьюар был его жизнью, и он отдал ее, чтобы защитить Зака. Этот человек заслуживал гораздо большего, но, возможно, то, что его похоронили по эльфийской традиции погребения, которая не применялась уже тысячи лет, могло бы компенсировать это.

– Ибо все возвращаются оттуда, откуда мы пришли, – продолжил Ходин, хотя я не знала, сказал ли он что-то новое или повторил то, что только что сказал по-эльфийски. – Прими нашего падшего, потерпевшего неудачу телом, но не делом. Прими теперь его свет, чтобы он мог осветить наши мысли и утешить нас, когда мы одни и во тьме. Прими его таким, каким мы любили его, полностью и навсегда, пока два мира не столкнутся.

Два мира столкнулись в прошлом году, но это чувство осталось верным, и я подавила волну печали, которая затопила мой гнев. Я могу позлиться позже.

Крылья Дженкса захрустели, когда он подлетел к моему плечу. Его усталый вздох был едва слышен, хотя он был в нескольких дюймах от моего уха.

– Не думаю, что даже Трент знает древние эльфийские правила похорон.

Дэвид наклонился ближе, когда Ходин присел на корточки, чтобы сделать над Нэшем широкие жесты, похожие на коммуникационные символы.

– Они, вероятно, не произносились с тех пор, как демоны поменялись с ними ролями, – пробормотал Дэвид, и Ходин поморщился, явно услышав оборотня.

Что само по себе было интересно. Демоны могут поносить Ходина, называть его слабым и неэффективным, но он, вероятно, имел больше эльфийских знаний, чем последние три лидера дьюара вместе взятые.

Я опустила голову, когда сжала бумагу с заклинанием, которое Ходин дал мне прочесть. Ходин не стал связываться с Богиней для последнего призыва, так что все зависело от меня. У меня сжалось горло, и от стойкого запаха лилии я поперхнулась. Под этим чувствовалась приторная вонь вампирского страха. Или, может быть, это был мой страх. Я сказала Констанс, что Цинци – мой. Я была главной. Что она должна смотреть на меня, а не наоборот.

И все же, потребность принять меры росла во мне, поднимаясь от тихо произнесенных Ходином слов. Мой пульс участился, когда Ходин встал, указывая на небо и землю, привлекая на кладбище столько скрытой энергии, что у меня волосы встали дыбом. Если бы Ал не вытаскивал желуди из огня за кражу книг, которые отдал мне, Нэш мог бы быть все еще жив. Эта мысль преследовала меня. Я нуждалась в нем, а он не пришел.

Поэтому, когда Ходин неожиданно снова появился в церкви, я начала кричать, видя в замкнутом, злобном демоне горькое напоминание о моих слабостях. Ходин стоически перенес мое неуместное оскорбление, будто он этого заслуживал: мой гнев из-за того, что я не пошла к нему первым, а затем мое разочарование, когда я узнала, что даже если бы позвала Ходина, Нэш все равно бы умер. Очевидно, демон не знал исцеляющего проклятия.

Но в конце концов моя гневная тирада рассыпалась, оставив после себя растущий стыд. Видя его сейчас, элегантного и уверенного, когда его рука с множеством колец жестикулировала, а слова, которых я не знала, слетали с губ, я начала гадать, может быть, это тот демон, которым я предпочла бы быть: прилежный, обособленный, обладающий мудростью, которой никто другой не обладал. Шикарный костюмер.

«Не все должны быть всемогущими», подумала я, когда Дженкс захрустел крыльями, чувствуя себя неуютно, поскольку скрытая энергия продолжала накапливаться. Хотя, по общему признанию, только могущественные выжили в войне демонов и эльфов. Мой взгляд снова обратился к Ходину. В основном.

Сожаление, наконец, начало вытеснять гнев там, где не было печали, сожаление о том, что я сказала ему, что ему чего-то не хватало, что он был бесполезен. Он не был бесполезен. «Вот», подумала я, когда он посыпал тело Нэша травами, «не бесполезен». Исцеление не было бесполезным. Поиск того, как жить с тем, что произошло, не был бесполезным.

С внезапным озарением я поняла, что Ходин воплощал в себе то, чего не хватало демонам: он знал, как прощать, если не забыть, способ обрести мир с самими собой, если не со всеми остальными. Я решила, что Ходин может предложить гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Моя хватка на потрескивающей бумаге усилилась, и я поклялась, что не позволю коллективу демонов снова буквально похоронить его в яме, чтобы они могли продолжать быть сломленными… как бы им это ни было удобно. Прощать было трудно. Отпускать было тяжело. Оставаться угрюмым, злым на весь мир, всемогущим, бедным демоном было легко.

Я почти запаниковала, когда Ходин кивнул собравшимся пикси, и они начали петь. Я слышала эту мелодию, когда Ходин учил их ей, пока мы с Дэвидом готовили Нэша к похоронам, но то, что их голоса теперь сплелись в щемящие сердце гармонии, поразило меня до глубины души. Эльфы и пикси были вместе, как демоны и горгульи, и я сдержала еще один всхлип, прежде чем он смог прорваться.

Бис... Я потеряла слишком много. Мне нужно было найти камень, за который можно уцепиться, и когда мои пальцы начало покалывать от растущей силы, мой слезящийся взгляд переместился на близлежащие надгробия. Как уместно.

– Тал Са'ан? – подсказал Ходин.

Я моргнула мокрыми глазами и подавила душевную боль. Мне нужно было сделать одну вещь, и я сделаю это ради Нэша.

Мое дыхание стало медленным, наполненный силой воздух покалывал в легких. Опустив голову, я откинула назад выбившуюся прядь волос и посмотрела на бумагу. Выдохнув, я почувствовала долгожданный прилив сил.

– Рейч? – спросил Дженкс, и я покачала головой, посылая потрескивание энергии лей-линии. Я была в порядке. Богиня больше не узнавала меня, даже не видела меня. По крайней мере, не больше, чем она видела кого-либо еще.

– Ta na shay, cooreen na da. Sone dell cooms da nay, – прошептала я, узнав последнюю фразу, которую Трент использовал, чтобы отправить душу на покой. – Sone favilla, suda conay. – Я заколебалась, почувствовав покалывание, поднимающееся по ногам и переходящее в руки. Подавив свой беспричинный страх, я присела на корточки, чтобы набрать горсть земли. Покалывание превратилось в булавочные уколы, и я посмотрела на Ходина.

Он одарил меня единственным одобрительным кивком. Я все делала правильно, и мой пульс участился.

– Sa’ome, sa’ome, – произнесла я нараспев, содрогаясь, когда растущая сила собиралась и капала с моих рук.

– Рейч, это мистики, – прошептал Дженкс, в его голосе слышался страх.

Но даже когда они вспыхнули в моих волосах и заставили мою ауру вспыхнуть, я знала, что я им не интересна. Не было никакого жужжания в голове или нашептывания не моих мыслей. Они просто были там, скрытая энергия, собранная вместе для выполнения задачи.

Дрожа, я осторожно набросала пропитанную силой грязь на завернутое в шелк тело Нэша.

– Ta na shay, sa’ome, – прошептала я, внутренности сжались, когда заклинание выплеснулось из меня, земля ярко вспыхнула, когда по дуге дрожащая волна спустилась к нему, вытягивая магию и мистиков из меня.

Чары окутали Нэша, как дымка, становясь ярче, заставляя меня прищуриться, а наблюдающих пикси тревожно вскрикнуть. Когда я снова смогла видеть, Нэш исчез.

– Святая моча пикси. Они забрали его! – выругался Дженкс.

Дэвид бросил на него мрачный взгляд из-за его вульгарной речи, но я могла сказать, что оборотень тоже был удивлен.

Я облизнула губы, мои руки все еще гудели от последнего заклинания. Трава, на которой лежал Нэш, была усыпана цветами, и пикси опустились, чтобы порхать над новыми маленькими бронзовыми соцветиями. Аромат зеленой розы прогнал от меня вонь лилии и страха, и я глубоко вдохнула, чувствуя себя отдохнувшей. Я не узнавала цветы с их кроваво-красными тычинками. Может быть, Ходин знал, что это такое.

Дэвид наклонился, чтобы сорвать один, опущенная голова скрывала горе, когда он вдыхал аромат. Темные глаза Ходина тоже затерялись в воспоминаниях. Я отряхнула руки от остатков пылающей земли, задаваясь вопросом, сколько раз он стоял на окраине, беззвучно произнося слова и наблюдая, как те, о ком он заботился, упокоились. Хотя эльфы жили долго, демоны могли жить вечно, и, несмотря на их затяжную ненависть к эльфам, был путь к миру. Они просто должны были это запомнить. Или, возможно... найти в себе мужество действовать в соответствии с этим.

Пикси умчались прочь, обрывки их новой песни тянулись за ними, как слышимое утешение. Где-то мой гнев превратился в пепел, но решимость не позволить Констанс грубо обращаться с Цинциннати – осталась, теперь, когда ненависть угасла, она стала сильнее.

– Спасибо, Ходин, – сказала я, чувствуя себя устало и опустошенно.

Ходин поднял глаза, явно подавляя старую панику. Его внимание переключилось на Дэвида, затем остановилось на мне.

– Это сделала ты, а не я, – хрипло сказал он. Освободив свою мантию от прилипших к ней засохших за зиму сорняков, он стоял неподвижно, опустив плечи в воспоминании.

Я сложила листок и сунула его в карман джинсов.

– Ты дал мне знание, – сказала я. – Спасибо.

Ходин поморщился, его торжественное настроение испортилось.

– Я удивлен, что запомнил эти слова. – Высоко подняв голову, он шагнул вперед, и Дженкс в шоке захлопал крыльями, когда демон прошел прямо над тем местом, где лежал Нэш. – Вот. – Ходин наклонился и поднял цветок. – Ты носишь его, чтобы показать, что ты в трауре.

– О, а, хорошо. – Я почувствовала себя странно, когда Ходин заправил крошечный цветок в мои волосы. – Эй, эм, прости за то, что я тебе сказала. Раньше? Моя тирада была совершенно неуместна.

Ходин замер, затем откинулся назад, сжав руки в кольцах и спрятав их в рукава.

– Я была зла на себя, – добавила я, покраснев, прежде чем он успел заговорить. – И Ала, может быть. И я выместила это на тебе. Никто не знает, как делать все, кроме, может быть, Тритон, а это сводило ее с ума. – Я попыталась улыбнуться, но была уверена, что это выглядело нездорово. – Ты не бесполезен. Ты знаешь то, что не знает никто, что в противном случае было бы потеряно. Я не имела права говорить то, что сказала, и я хотела бы взять свои слова обратно.

Выражение лица демона стало холодным.

– Потому что ты чего-то хочешь от меня.

– Нет, потому что я была неправа, – сказала я, и Дженкс, стоявший на руке Дэвида и осматривающий его цветок, хихикнул.

Ходин повернулся, чтобы уйти. Отчаянно желая, чтобы он понял, я сделала вдох и, пошатываясь, последовала за ним, схватив его за руку и взяв ее. Ходин замер как вкопанный, потрясенный тем, как наши энергетические балансы изменились и выровнялись.

– Я сказала, что была неправа, – произнесла я, в моем тоне появился намек на гнев, когда он убрал руку. – У тебя есть удивительные навыки и знания, но даже если бы и не было, я бы стояла рядом с тобой, независимо от того, вернешь ли ты мне Биса или нет.

Он уставился на меня, казалось, не зная, что делать. Однако в нем чувствовалась боль, и я наклонилась, чтобы сорвать цветок. Не зная почему, я передала его Ходину.

Удивленно моргнув, он почти улыбнулся.

– Я не скорблю о мертвых, – сказал он, забирая его у меня. – Это подарки от умерших, которые дарят тем, кто заботился о погибших. Что-то, чтобы показать, что они не одиноки. – Он снова наклонился ближе, и до меня донесся аромат жженого янтаря, когда он устроил второй цветок рядом с первым.

– Ой. – Взволнованная, я почувствовала, что мне тепло. – Спасибо.

Ходин склонил голову набок, неизвестная эмоция промелькнула в его глазах.

– Держи, Рейч. – промурлыкал рядом Дженкс, держа в руках цветок размером с его голову. – Я хочу, чтобы ты тоже была счастлива, – сказал он, грубый и смущенный, когда подскочил и втиснул цветок рядом с двумя цветами Ходина.

– И я, – сказал Дэвид, и Ходин отступил назад, когда оборотень вышел вперед, пахнущий землей и растущими вещами, когда его ловкие пальцы заправили четвертый цветок рядом с остальными.

– Спасибо, ребята. – Взволнованная таким вниманием, я посмотрела на землю, где лежал Нэш, и моргнула. Я не буду плакать. Я не буду плакать.

Но это было тяжело, когда Дэвид заключил меня в крепкие, теплые объятия. Аромат лилии наконец-то ускользнул от меня, замаскированный сложным ароматом оборотня и пыльцы пикси, и я почувствовала себя любимой. Нахмурив брови, я крепко обняла Дэвида и откинулась назад. Конечно же, Ходин отдалился, но он не ушел, и я надеялась, что он этого не сделает, прежде чем я смогу поговорить с ним снова. Он пришел. Ал нет. Иногда это было так просто.

– Ты хороший человек, – сказал Дэвид, снова привлекая мое внимание. – Не позволяй выбору Нэша отвратить тебя от этого.

– Я... как я могу не позволить этому изменить меня? – сказала я, указывая на ковер из цветов, когда все уродливые штуки вернулись. Но на этот раз я знала, что я не одна и смогу с этим справиться.

Дэвид коснулся моих волос, отступая назад, его улыбка была слабой, но настоящей.

– Мы все меняемся. Но это не значит, что ты должна потерять то, что делает тебя тобой. – Его взгляд метнулся к Ходину. – Я буду внутри. – Сжав мое плечо, он повернулся и пошел прочь. – Дженкс! – крикнул он, и пикси завис, его пыльца была противоречивого серебристо-красного цвета.

Я прислонилась к надгробию, и Дженкс приземлился рядом со мной, хлопая крыльями. Мы вместе осмотрели кладбище и сад ведьм, пока Дэвид шел к задней двери, следуя за новым кланом пикси.

– Эй, а, я позволю Барибасу и его родственникам остаться, если они смогут обойти фейри, – сказал Дженкс, хотя это было явно не то, что было у него на уме. – То же самое и с фейри.

Я искоса взглянула на Ходина. Демон уселся на ближайшую упавшую надгробную плиту с закрытыми глазами, наслаждаясь своими металлическими кольцами и демоническими побрякушками, сверкающими на солнце. Тихие трели песни пикси поднимались вверх, как животворящий дождь в обратном направлении. Может быть, он хотел поговорить со мной.

– Здорово, Дженкс, – сказала я. – Знаю, как это тяжело для тебя, но если бы ты этого не сделал, они, вероятно, не выжили бы. Любой из них.

Его крылья с жужжанием пришли в движение, затем успокоились.

– Это самая ужасная вещь, – сказал он, явно сбитый с толку. – Барибас помогает фейри находить личинок и пауков для еды, чтобы им не приходилось расчищать сад, чтобы добраться до них. Они работают вместе. – Он колебался. – Мы можем жить на одном и том же месте вместе, – тихо добавил он, все еще пытаясь разобраться в этом.

Я повернулась к Дженксу, его голова была почти на одной линии с моими глазами, когда он взгромоздился на камень, к которому я прислонилась.

– Ты пытаешься сказать мне, чтобы я нашла способ работать с Констанс?

Дженкс моргнул, вспышка пыльцы осветила его.

– Тинькины титьки, нет! – воскликнул он, и с далекого камня Ходина я услышала фырканье. – Эта сука должна умереть дважды.

– Ладно. Давай на мгновение забудем, что это незаконно, – сказала я, переключив внимание на руки. Кровь Нэша задержалась в складках и сделала жемчужину Трента грязно-коричневой. Я подогнула пальцы, чтобы скрыть это, но она все еще была там. – Если я убью ее, округ Колумбия пришлет кого-нибудь похуже. Кого-то еще более развратного и жестокого, у кого больше шансов убить меня. И это если каким-то чудом я не попаду в тюрьму.

– Так что не убивай ее, – сказал Дженкс, будто это было все, что нужно было сделать. – Тебе не обязательно сражаться со всеми, только с ней. Ты превзойдешь ее, и все, кто обратят на нее внимание, встанут в очередь. Гарантирую.

Он был прав, но это будет постоянная битва. Мне придется стать такой же дикой и экстремальной, как она, чтобы заставить ее играть по моим правилам.

– Мы были избалованы Пискари, – прошептала я.

– Серьезно? – Дженкс поднялся, когда Дэвид встал на пятидесятипятигаллоновую бочку, которая теперь была моим задним крыльцом, и позвал его. – Вытащи свою голову из осиного гнезда, Рейч. Пискари был таким же плохим, как и Констанс. Он выглядел менее жестоким только потому, что его дети были приучены терпеть насилие, а не бунтовать против него.

Мои мысли метнулись к Джони с ее размазанной по лицу улыбкой, затем к Мэг, испуганной и съежившейся, потому что Констанс забрала ее ожерелье и собиралась наказать ее за его отсутствие. И, наконец, Айви и Кистену. Кистен умер, когда пытался быть тем человеком, которым хотел быть, а не тем, в ком нуждался Пискари. Айви почти сделала то же самое. Она сказала, что я спасла ее. Однако я не смогла спасти Кистена.

– Убедить Констанс играть честно было бы легче, если бы она не нашла мое слабое место, – прошептала я.

– Ты имеешь в виду заботу о людях? – Дженкс поднялся и опустился, махнув Дэвиду, чтобы тот не ждал, и оборотень вошел внутрь, временная дверь захлопнулась с такой силой, что ее было слышно снаружи. – Это называется быть нормальным, Рейч. Все, что тебе нужно сделать, это найти то, что для нее важно, зажать ее меч, – сказал он, изображая это, – и повернуть. Она встанет в очередь.

Шантаж. Я нахмурилась еще сильнее, и мое внимание затуманилось. Я не была против шантажа, но это было краткосрочное решение. Я видела, что произошло, когда шантажист Трента развернулся и укусил его за лилейно-белую задницу. Я должна была найти способ заставить ее признать мою власть или, по крайней мере, нашу равную власть. Но после встречи с ней я была почти уверена, что Констанс хотела, чтобы я умерла или исчезла. Если каким-то чудом она согласится сосуществовать, я окажусь в бесконечной битве, чтобы контролировать ее кровожадность и не дать ОВ привлечь меня к ответственности за хождение по улицам.

– Эй, не могли бы вы извинить меня на минутку? – сказал Дженкс, когда робкий пикси метнулся вверх и завис на почтительном расстоянии, явно желая поговорить с Дженксом.

Я посмотрела на Ходина на солнце, и вспышка предупреждения поднялась и опустилась.

– Конечно, – сказала я, скучая по Тренту, и Дженкс умчался, его пыльца исчезла, когда молодой мужчина заговорил так быстро и высоко, что это звучало как другой язык.

Настороженная, я оттолкнулась от камня и подошла к Ходину. Это было неприятно. Единственными людьми, которые хотели видеть Констанс в Цинциннати, были ОВ и ее собственная явно напуганная камарилья. Вместе они представляли собой небольшую, но могущественную популяцию вампиров, которые могли использовать заимствованные зубы ОВ, чтобы запугивать остальных.

«Мне нужно поговорить с Констанс», – подумала я, стирая большим пальцем кровь с кольца Трента. К сожалению, все, что Констанс нужно было делать, это сидеть в безопасности башни ОВ и превращать мою жизнь в ад по одному другу за раз. Я не могла поговорить с ней там. Мне нужна была нейтральная территория, если у меня вообще был шанс.

– Рейч.

Я резко остановилась, когда Дженкс внезапно оказался лицом ко мне.

– Тинки любит утку, – пробормотал он, хмурясь. – Эти пикси не умнее новорожденных, сосущих нектар. Говорить надо до того, как кто-нибудь войдет в церковь, а не после.

Шаркая ботинками по сорнякам, я вздохнула.

– Госслужащий с уведомлением о выселении? – Это прекрасно завершило бы мой день.

Но Дженкс перестал хмуриться, его пыльца стала возбужденно серебристой.

– Нет, это тот подрядчик, о котором нам говорила Шаррон. Должно быть, она потратила все свои услуги риелтора, чтобы заставить кого-то приехать сюда. – Он поднялся, уперев руки в бока, крича: – И они должны были сказать мне, что она была здесь, прежде чем она добралась до крыльца! – Он снова опустился на землю. – Мне понадобится все лето, чтобы привести их в форму, – пробормотал он.

– Круто. – Я повернулась, чтобы спросить Ходина, может ли он подождать, но он уже ушел. Разочарованная, я засунула руки в карманы и начала пробираться обратно в церковь. – Не могу дождаться, когда заделаю эту дыру в полу, – сказала я, перешагивая через неглубокую стену и выходя на задний двор/сад. Запах стейков, приготовленных прошлой ночью, остался, и, поднимаясь по импровизированным ступенькам, я поняла, что смогу видеть «могилу» Нэша из окна своей спальни. Просто отлично.

Дженкс приземлился мне на плечо, когда мы вошли, и внезапный шум от слишком большого количества людей надавил на нас. Я получила кивки и застенчивые улыбки от людей, которых я никогда раньше не видела, и чувство потери контроля сжало мою грудь. Из моей старой ванной доносилась легкая болтовня, а из-под двери ванной Айви вырывался пар. Два вампира ждали в коридоре с полотенцами на руках.

– О, нет, – прошептала я, обходя их и входя в святилище. Я не прошла через церковь с телом Нэша по очевидным причинам, и я понятия не имела, что число наших беженцев увеличилось за те несколько часов, что меня не было. Они были повсюду.

Большая кастрюля с супом кипела на двойной конфорке, установленной на картонном столе. Нереально быстрый звук «тук-тук, тук-тук» привлек мое внимание к вампирам, играющим в пинг-понг на бильярдном столе Кистена, покрытом войлоком, и еще больше кулеров, устроившихся значительным рядом под ним. Раскладушки занимали один угол, на некоторых из них лежали завернутые в саваны тела, пытающиеся уснуть сквозь шум. Пока я наблюдала, кто-то выполз из дыры в полу и бросил пиво кому-то еще. Полагаю, там было прохладнее....

– Откуда они все взялись? – сказала я, когда заметила женщину, стоящую рядом с детским роялем Айви, игнорирующей все, пока она светила лазерным измерительным лучом по углам и делала пометки в своем электронном планшете.

– Эдден. – Дженкс произнес это слово с раздражением. – Все до единого. Думаю, что игра Констанс состоит в том, чтобы выгнать как можно больше людей, зная, что они придут к тебе за помощью. Своего рода досадная атака.

Я обошла троицу ведьм, сгрудившихся за маленьким грифельным столом, отрабатывая свои пентаграммы цветным мелом и сравнивая заметки о правильном расположении символов.

– Но зачем Эддену посылать их сюда?

– Тюрьмы переполнены? – догадался Дженкс. – ОВ не поможет, и им нужно куда-то идти. Но если ты спросишь меня, он посылает их тебе, чтобы ты подняла свою, кхм, «ленивую задницу» и сделала что-то с Констанс.

– Да, хорошо. Я понимаю, – сказала я, и Дженкс оторвался от моего плеча, его смешок звучал как солнечный свет.

– Это отчасти проясняет ситуацию, да? – сказал он, поворачиваясь, чтобы проследить за комком мокрого полотенца, описавшим дугу в воздухе и упавшим с мокрым шлепком на стол ведьм. Одна из них поднялась с криком, и я почувствовала изменение лей-линии, когда она бросила заклинание через всю комнату, где оно взорвалось дождем искр и смеха. – Это не просто история в новостях, которые ты можешь выключить и игнорировать еще один день.

Дерьмо на тосте, это ужасно.

– Я ничего не игнорировала, – сказала я, хмурясь, когда кто-то с криком упал в дыру. Все было по-настоящему. Очень шумно. Действительно вонюче. Действительно... по-моему.

Я знала, что все еще хмурюсь, когда наконец добралась до женщины, которую прислала Шаррон. Она была примерно моего роста, но на этом любое сходство со мной, кроме ее изгибов, заканчивалось. Я была хорошо подтянута, но у нее были мускулы, проступающие на руках и широких плечах. Ее прямые каштановые волосы были подстрижены ниже ушей, а улыбка была белозубой. Она выглядела уютно и непринужденно в своем поношенном комбинезоне и выцветшей кепке Howlers, и я была готова поспорить, что под потертой коричневой кожей у ее ботинок были стальные носы.

– Привет, – сказала я, когда женщина переместилась, чтобы осмотреть меня одним длинным взглядом снизу доверху, задержавшись на цветах в моих волосах. Я сдержала улыбку, чтобы скрыть свое смятение от впечатления, которое производила. В моей церкви царил беспорядок, и он начал выливаться как через парадную, так и через заднюю дверь. – Я Рейчел. Вы, должно быть, Финли?

Женщина тут же протянула руку. Она была мозолистой и сильной, и я встретила ее твердое пожатие своим.

– Рейчел. Да. Шаррон сказала, что у вас есть уникальная собственность.

Ее голос был низким и сильным, подходящим ей.

– Э, обычно тут только я и Дженкс, – сказала я, и пикси кивнул в знак приветствия, необычно сдержанный рядом с женщиной. – Но было несколько принудительных выселений, и, по-видимому, мы – городской приют для паранормальных явлений. – То, что я позволю им остаться, несмотря ни на что, не нужно было говорить.

– Йоу! – сказал Дженкс, сохраняя дистанцию. Я могла бы сказать, что она не была ведьмой, эльфом или живым вампиром, что оставляло человека… человека, который был достаточно уверен в себе, чтобы войти в церковь, полную оборотней и вампиров, и работать на демона, что, видимо, не беспокоило ее. Либо Финли знала достаточно о внутриземельцах, чтобы постоять за себя, либо она, к счастью, вообще ничего не знала. И когда я увидела ее силу и легкое подергивание при громком вое, я была готова поспорить, что это было первое.

– Убежище без кухни? – Финли взглянула на временные горелки, пластиковое столовое серебро и большое мусорное ведро, переполненное отходами.

Я вздохнула, вздрогнув, когда кто-то вошел, и три человека окликнули его по имени.

– Мы, э-э, потеряли ее в прошлом году, когда вампиры сорвали дополнение с задней части.

– О. – Финли повернулась на пятках, ее взгляд задержался на вампирах, играющих в карты перед ревущим телевизором. – Хорошо, скажи мне, что ты хочешь увидеть. Новые окна? Может быть, что-то, что открывается?

Да. Здесь начинало вонять.

– Это начало, – сказала я, и Дженкс зажужжал крыльями.

– Как думаешь, ты могла бы найти какое-нибудь цветное стекло на замену? – выпалил Дженкс, удивив меня.

Финли улыбнулась, склонив голову над планшетом.

– Могу попробовать, – сказала она, вводя список. – Мой поставщик совершает странные набеги на заброшенные участки в поисках материалов.

– Круто, – сказала я, ерзая, когда смотрела мимо шума и беспорядка на кости церкви. – Может быть, ты могла бы найти дерево для пола, и мы могли бы заделать эту дыру.

Кивнув, Финли оторвалась от планшета.

– Странно, – сказала она, присмотревшись к идеально круглому отверстию. – Выглядит так, будто оно сгорело дотла. – Она заколебалась, когда ни я, ни Дженкс ничего не сказали, наконец, подняв глаза к потолку, чтобы увидеть соответствующую, отремонтированную дыру. – Ой.

«Могу ли я произвести худшее впечатление? Интересно», – подумала я, подергивая глазом, когда мимо прошли два влажных вампира, пахнущих моим шампунем, на них не было ничего, кроме полотенец, обернутых вокруг талии.

– Э, в идеале я бы хотела, чтобы задняя часть церкви была восстановлена, – сказала я, пытаясь повернуть Финли, прежде чем она их увидит. – Но в данный момент у нас нет на это денег. Наша цель – довести церковь до состояния перепродажи. Ты единственная, у кого хватило смелости прийти.

Ритм крыльев Дженкса сбился, и я могла бы ударить себя ногой.

– Верно. – Финли покачала головой. – Шаррон сказала мне, что ты попала в черный список. Такое поведение добавляет остроты в мой чай. Ты только что получила десятипроцентную скидку.

«Остроты в чай?» подумала я, но крылья Дженкса засветились надеждой.

– Что ж, в таком случае, – сказала я, оглядывая святилище, – мы хотели бы получить смету на дыру в полу, новые окна и, возможно, переоборудование одной из ванных комнат в кухню для перепродажи.

Дженкс вернулся к моему плечу, пока Финли оценивающе смотрела на пол, затем на потолок. Пришли пикси, и стропила светились.

– Мне кажется, что для убежища от паранормальных явлений вам нужна открытая площадка для сбора, две отдельные комнаты для размещения различных графиков сна внутри Страны, чтобы люди не спали в фойе, и, как вы говорите, кухня.

– Верно. – Боже милостивый. Люди спят в фойе? Но она двигалась, и я рванула вслед за ней.

– Но у нас есть только то, что ты видишь. Ты не можешь изобрести пространство. – Не говоря уже о том, что нам было бы все равно, для чего использовалась церковь после того, как мы ее продали.

Люди убирались с ее пути, это производила на меня впечатление.

– Да, нельзя изобрести пространство, – сказала она, делая еще одно измерение. – Но можно использовать его творчески. У тебя уже есть две отдельные ванные комнаты, да? Одна для мальчиков, одна для девочек. Ты могла бы сделать то же самое со спальнями. Они маленькие, но я могла бы сделать двухъярусные кроватки с минимальным пространством.

Пыльца Дженкса, стекающая по мне, была медного цвета нерешительности, но он ничего не говорил.

– На самом деле, – сказала я, не уверенная, что случилось с Дженксом, – если бы я делила, у меня была бы комната для вампиров, а другая для всех остальных. Но одна комната – моя.

– Пока мы не уйдем, Рейч, – сказал Дженкс тихо, и я вздрогнула. В волнении от того, что кто-то пришел, чтобы привести это место в порядок, я совсем забыла. Я хотела остаться, но чувства Дженкса значили больше, чем мое желание иметь много места и шикарный сад.

– Хорошо, – сказала я, радуясь, что не могу видеть его лица. – Знаешь, я могла бы в краткосрочной перспективе переехать в колокольню. Это открыло бы мою комнату и облегчило бы многое.

– Конечно. – Финли склонила голову над планшетом, делая пометки.

Крылья Дженкса предупреждающе заскрипели, но это был всего лишь Дэвид с приближающимися Гарреттом и его товарищами по стае, держащими свои вещи, и я улыбнулась. «Спасибо тебе, Дэвид. На четыре оборотня меньше, это поможет».

– Простите, Рейчел? – Дэвид прервал. – Если у тебя есть секунда, Гаррет хочет попрощаться.

– Не возражаешь? – спросила я Финли, и она покачала головой.

– Я проведу для нее экскурсию, – сказал Дженкс, и Финли вздрогнула, когда его пыльца покрыла ее экран. – У меня есть идеи, а Рейчел занята, пытаясь удержать Цинци вместе. Не могла бы ты взглянуть на задний двор и сказать мне, что, по твоему мнению, мы могли бы сделать, кроме того, чтобы сделать ступени? Все, что нужно, это один пьяный вампир, чтобы упасть и раскроить себе голову, чтобы спровоцировать всех остальных. У нас даже нет MPL.