Текст книги "На несколько демонов больше"

Автор книги: Ким Харрисон

Соавторы: Андерсон Кевин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Глава двадцать восьмая

Солнце перешло на дальнюю стену кухни, и я сидела у стола, нацепив одну из человеческих рубашек Дженкса поверх черной майки. Это я сделала ради некоторого утешения: мне совсем не улыбалось снова ехать в морг. Слева от меня стояла банка сальса халапеньо и помидор для Гленна. Справа – чашка давно остывшего кофе рядом с сотовым и домашним телефонами. Не звонил ни тот, ни другой. Была уже четверть первого, и Гленн опаздывал. Терпеть не могу ждать.

Наклонившись ближе к столу, я положила еще слой лака на ноготь указательного пальца. Запах ацетата смешался с ароматом трав над столом, и шум игравших в саду в прятки детишек Дженкса лился бальзамом надушу. Еще три пиксенка заплетали мне волосы, а Дженкс надзирал за ними, «чтобы опять не запутали».

–   Нет, не так, Джереми! – сказал он, и я застыла. – Ты проходишь под Джоселин, потом над Джанис и потом два раза обратно. Вот так. Уловили правило?

Усталый хор «да, папочка». Я улыбнулась и попыталась не двигать головой, намазывая ноготь большого пальца. Они почти даже не тянули мне пряди, пока работали. Закончив, я закрыла флакон с лаком и вытянула руку, осматривая. Темно-красный, почти свекольный цвет.

Я поднесла руку поближе, отметив, что почти не видный шрам на пальце исчез – очевидно, вместе с веснушками после использования этой весной демонского проклятия для превращения. Шрам я получила, налетев на сетку в двери, когда мне было десять. Меня толкнул Робби, и когда он осушил мне слезы и перевязал руку, я его как двинула кулаком в брюхо!

Это воспоминание навело меня на мысль, не собирается ли Кери мне тоже отвесить, когда я меньше всего буду ожидать.

Мы с Робби потом придумали, что это соседская собака пыталась пролезть в сетку. Наверняка папа с мамой знали, что мирный Лабрадор к порванной сетке не имеет ни малейшего отношения, но нам они ничего не сказали – очевидно, гордясь, что мы сами урегулировали свой конфликт и объединились, чтобы избежать наказания. Я потерла пальцем гладкую кожу, жалея, что этого шрама больше нет.

По руке скользнул ветерок от крыльев Дженкса:

–Отчего это ты улыбаешься?

Я посмотрела на телефон и подумала, перезвонит ли мне Робби, если я ему оставлю сообщение. Я же уже в ОВ не работаю.

–   Брата своего вспомнила.

–   До чего чудно, – сказал Дженкс – Единственный брат. У меня их двадцать четыре было, когда я ушел из дому

С размытым зрением я закрутила крышечку на лаке, думая, что, когда Дженкс покинул дом, это было, как если бы его родные умерли. Он знал, что билет до Цинциннати у него в один конец. Дженкс – он сильнее, чем я.

–   Ой! – не удержалась я, когда кто-то из пикси потянул слишком сильно.

Рука поднялась к голове, я повернулась, и они заклубились шелком и пыльцой. Лак еще не застыл, и я замерла.

–  О'кей, уматывайте, – распорядился Дженкс. – Все. Вы

уже не работаете, а балуетесь. Проваливайте. Джереми, посмотри, как там мама. А волосы миз Морган я уложу сам. Быстро!

Все трое взлетели, возмущенно жалуясь, и Дженкс показал рукой. Все еще бурча, они подлетели, к сенсе, извиняясь и жалуясь, размахивая ручками и кривя смешные мордочки в грустной мине, от которой у меня сердце растаяло.

–  Вон! – приказал Дженкс, и они по одному вылетели в сад. Кто-то из них засмеялся – и все стихло. – Рэйч, ты извини, – сказал он, подлетая сзади. – Сиди тихо.

–  Дженкс, да все нормально. Я сейчас доделаю.

–  Убери руки от волос, – распорядился он. – У тебя еще лак не высох, а с полузаплетенной косой ты не пойдешь. Ты ж не думаешь, что я этого не умею? Тинкины красные башмачки, я тебе в отцы гожусь!

По возрасту – нет, но я положила руку на стол и откинула голову назад, чувствуя легкое потягивание, когда он стал заканчивать работу, начатую его детьми. Я тяжело вздохнула, и Дженкс спросил:

– А теперь что? – необычно грубоватым тоном, чтобы скрыть смущение, что он возится с моими волосами. Звук его крыльев был мне приятен, и слышался запах дубовых листьев и дикой моркови.

Мой взгляд сам робой упал на опустевшее место Айви, и звук крыльев Дженкса стал ниже.

–  Ты хочешь ее оттуда вытащить? – спросил он тихо.

Он уже дошел до кончиков волос, и я медленно подалась вперед, положив голову на скрещенные руки.

–   Я за нее беспокоюсь, Дженкс.

Он неопределенно хмыкнул;

–   Ну, хотя бы ты знаешь, что она не из-за тебя сбежала. Не из-за того, что ты Кистена укусила.

–   Надеюсь, – ответила я, и теплота моего дыхания вернулась ко мне от старого дерева столешницы.

Он потянул последний раз, взлетел и сел на стол передо мной. Я выпрямилась, ощущая тяжелый вес косы. Миниатюрное лицо Дженкса скривилось:

–   Она может не захотеть уходить от Пискари.

Я подняла руку и уронила ее досадливым жестом:

–   И потому предлагаешь мне там ее оставить?

Дженкс с усталым видом сел по-турецки рядом с забытой чашкой кофе.

–   Мне это тоже не нравится, но этот вампир – ее мастер, тот, кто ее защищает.

–   И вывихивает ей мозги. – Я потерла ноготь, заглаживая царапинку, пока лак не застыл до конца.

–   Ты думаешь, у тебя хватит сил ее защитить? Против неживого мастера-вампира?

Я вспомнила наш разговор с Кизли в саду.

–Нет, – прошептала я и посмотрел на часы.

Куда, к черту, запропастился Гленн?

Крылья Дженкса слились в прозрачный круг, он взлетел на четыре дюйма, все еще сидя по-турецки.

–Тогда предоставь ей выбираться самой. Она разберется.

–Да черт тебя подери, Дженкс! – Он засмеялся, и это меня уже взбеленило. – Ничего тут смешного!

Он опустился на стол с той же ухмыляющейся физиономией.

–Такой же разговор у меня был в Макино с Айви насчет

тебя. Все у нее будет в порядке.

Я снова глянула на часы.

–   А если нет, то я его убью,

–   Не убьешь, – ответил мне Дженкс, и я глянула на него.

Да, не убью. Пискари охраняет Айви от хищников. Когда она приедет домой, я ей сделаю какао, буду слушать, как она плачет, и на этот раз, черт меня побери, я ее буду обнимать и говорить, что все будет хорошо.

Сволочные вампирские обычаи.

У меня все плыло перед глазами, и от дверного звонка я вздрогнула.

–Вот он, – сказала я, и кресло скрипнуло по полу, когда я встала и подтянула пояс джинсов,

У Дженкса приглушенно загудели крылья. Я схватила телефон и бросила его в сумку, подумала о Пискари и бросила туда же пейнтбольный пистолет. Потом подумала о Тренте и добавила туда же фокус. Проверила, не смазала ли лак на ногтях, сунула банку под мышку и сгребла помидор.

–   Дженкс, готов? – спросила я с деланной бодростью.

–   Готов, – ответил он и крикнул: – Джан!

Серьезно настроенный юный пикси появился так быстро, что можно было ручаться: он ждал на водосточной трубе у окна.

–   Присматривай за матерью, – наказал ему Дженкс. – Моим телефоном пользоваться – знаешь как?

–   Да, отец, – ответил восьмилетний сын, и Дженкс положил ему руку на плечо.

–   Если надо будет со мной связаться, звони миз Морган. Не ищи меня, звони по телефону. Это ясно?

–   Да, отец.

На этот раз в ответе послышалось сильное недовольство, и я улыбнулась, хотя внутренне обмерла. В ближайшие годы на Джана ляжет куда более серьезная ответственность – занять место отца.

Сволочной срок жизни у пикси.

–Дженкс, – сказала я, перекладывая банку на бедро, – уже полдень. Если хочешь сачкануть эту работу, я пойму. Я знаю, что это у тебя время сна.

–   Нормально, Рэйчел, – ответил он хмуро. – Поехали.

Настаивать – это значило бы без толку его разозлить, так  что я пошла к выходу. Вампирской работы сапожки простучали по паркетному полу святилища, и я, поставив банку на стол у двери, полезла в сумочку за темными очками. Одной рукой вытащила их и открыла дверь.

–   Вот соус, что ты хотел, Гленн, – сказала я и только тогда подняла взгляд. Н е, ну устала я от неожиданных явлений у меня на крыльце. Может, стоит денек потратить на дрелеверчение и глазок все-таки поставить. Ну сколько он может стоить?

–   Привет, Дэвид, а что стряслось? – спросила я, пропуская его в дверь.

Он был не в своем обычном костюме, а в мягкой замшевой рубашке, заправленной в джинсы. Лицо у него было начисто выбрито, и на щеке и шее краснела длинная тусклая царапина. У тротуара рокотала мотором его серая спортивная машина.

–   Привет, Рэйчел. – Он посмотрел на пикси. – И Дженкс.

Отступив на шаг, этот обычно владеющий собой вервольф с трудом сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, попытался одернуть несуществующий пиджак. Пальцы у него сжались, будто потянулись за привычной ручкой кейса. Моя тревога еще усилилась.

–    Что случилось? – спросила я, ожидая худшего.

Дэвид оглянулся на свою машину.

–   Нужна твоя помощь. Серене, моей подруге, нужно сильное болеутоляющее. – У него глаза дрогнули, встретив мой взгляд. – Я бы позвонил, но наверняка ФВБ меня прослушивает. Рэйчел, она перекинулась. Видит бог, по-настоящему перекинулась.

–   Вот блин, – сказал Дженкс.

Подобравшись, я сняла очки и положила помидор рядом с банкой.

–Полнолуние еще только в понедельник. Именно тогда все в первый раз перекидываются.

Он закивал, зашевелил пальцами:

–Я ей рассказал о тех женщинах в морге. Сказал, что мне очень жаль, но вряд ли я смогу предотвратить ее превращение в понедельник, разве что она успеет как-то научиться этим управлять до тех пор. – Карие глаза молили о прощении. Он продолжал говорить: – И я ее через это провел, или попытался. Она для этого не создана, – сказал он, и голос его надломился. – Вервольфы произошли от людей, но мы очень долго развивались и ушли далеко. Это не должно быть так мучительно. Ей слишком больно. У тебя есть какие-нибудь чары, амулеты, зелья? Что угодно.

Я недавно стала носить в сумочке амулеты от боли, как другие носят мятный освежитель.

–У меня с собой три штуки, – сказала я, протягивая руку назад и закрывая дверь. – Пошли.

Дэвид поскакал через две ступеньки. Дженкс превратился в сверкающий круг крыльев, а я подбежала последней, прыгнула на пассажирское сиденье, когда Дэвид уже захлопывал дверцу. Я подумала, что проклятие, превращающее людей в вервольфов, очень глупо сделано, если оно причиняет такую боль, что его применять бесполезно, но опять же – фокус позволяет альфам соединяться в стаи для снятия боли превращения, так что, быть может, какой-то смысл тут есть.

–Эй! – крикнула я возмущенно, когда машина рванулась вперед, не дожидаясь, чтобы я захлопнула дверцу. Не обращая внимания на мой протест, Дэвид всматривался в улицу. Я пристегнулась, зацепив приборную доску, когда Дэвид слишком уж резко вошел в поворот. У вервольфов прекрасная реакция, но так ездить – искушать судьбу.

–Дэвид, сбавь.

–Я ее накачал дурью, – сказал он, одной рукой вертя руль, другой пристегивая ремень. – И нельзя, чтобы она проснулась и увидела, что меня нет. Боль ее убивает, и вряд ли она пройдет до обратного превращения. Это была ошибка. Боже мой, что же я натворил?

Мои пальцы нащупали очертания фокуса в свинцовом футляре. Я не думала, что этот артефакт поможет. Снятие боли имеет место, когда стаи вервольфов объединяются, а фокус только позволяет делать это эффективнее.

–   Дэвид, сбавь скорость! – повторила я, когда он вылетел на улицу с односторонним движением и припустил, как на гонках «Формулы-1». Дженкс обнял стойку зеркала заднего вида, и сам несколько позеленел. – ОВ за мной наблюдает, – добавила я. – У них обычно джип стоит в засаде справа у церкви.

Дэвид сбавил ход, рука его на руле дрожала. На парковке было пусто, и он снова набрал скорость.

–А что ты говорил, что ребята из ФВ Б прослушивают твою линию? – спросила я, когда мы выбрались на федеральную дорогу, чтобы переехать через реку из Низин в Цинциннати. – Они этого не могут.

–   Прослушивают, – сказал он мрачно. – Этот самый Гленн считает, что гибель вервольфов – на моей совести. Не только самоубийства, но все они. Считает, что я комбинация Джека Потрошителя с мистером Хайдом.

Я засмеялась лающим коротким смехом, резко напряглась, когда Дэвид проскочил под носом полугрузовика.

–   Это Трент, – сказала я на спаде адреналина. – Он мне сам сказал... да смотри же ты, что делаешь, дубина! Ты еще хуже  водитель, чем Айви!

Дэвид бросил на меня короткий взгляд:

–Трент Каламак? Зачем ему?

У Дженкса крылья стали странного зеленоватого оттенка.

–Ищет фокус, – сказал он сквозь тошноту. – И сегодня утром выяснил, что фокус у Рэйчел.

–   Мать мою сучью! – тихо выругался Дэвид. – Он у тебя? Надежно спрятан?

Я кивнула:

–   Отдам его Пискари, чтобы  тот снова спрятал как следует.

–   Рэйчел! – воскликнул Дэвид, а я показала ему на грузовик, остановившийся на красный сразу за мостом.

–   Я не могу его надежно сохранить, – сказала я под скрип тормозов. – И что мне с ним делать? У меня магии не хватит его скрыть, когда уже известно, где он. У Пискари хотя бы хватит влияния, чтобы его не похитили и не вытащили из него, где фокус.

Дэвид посмотрел беспокойными глазами:

–Но он же принадлежит вервольфам!

Светофор переключился, я затаила дыхание, но убедилась, что Дэвид не рванул обгонять с места стоявший перед нами грузовик, зато обычно столь ответственно относящийся к безопасности вождения вервольф сейчас дымился от злости, что так медленно набирает скорость.

–Поверь мне, – сказала я тихо, – если бы был способ отдать его вервольфам, я бы не задумалась ни на секунду. Но это демонская работа, и единственное, что делает этот артефакт – он создает проблемы. Перемены нужны, но медленные, а не быстрые. Иначе...

Я подумала о проблемах его подруги.

–   Тогда пусть его спрячет кто-нибудь из вервольфов.

–   Кто, Дэвид? – спросила я в досаде, и Дженкс нервозно шевельнул крыльями. – Ты? Мы это уже пробовали. Мистер Рей? Миссис Саронг? Или Винсент? На него работали три стаи, и они все озверели. Каждый из них каналировал силу альфы, но не обладал сдержанностью, которую альфа приобретает вместе с положением.

У него напряглись желваки на скулах, а я продолжала:

–   Альфой не становятся, альфой надо родиться. Они не могли с этим справиться. Перемена должна прийти медленно. Это как с твоей подругой, которая стала перекидываться без подушек безопасности, которые за тысячу лет выработала для вас эволюция.

Пальцы Дэвида на руле ослабили хватку, и я немного успокоилась.

–   Может быть, еще не время? – тихо спросила я, сгруппировавшись, когда он резко свернул направо к своему дому.

–   Не нравится мне это, – сказал Дженкс, и лицо у Дэвида стало пустым. Я посмотрела, куда они глядели – на парковку, и у меня сердце провалилось вниз. Там стояли два джипа ОВ, три ФВБ и межвидовая «скорая».

–   Все нормально, – сказала я, отстегивая ремень. – Вряд ли они в твою квартиру.

Дэвид ничего не сказал, подъехал ближе и стал возиться с застежкой ремня, ругаясь, что не сразу ее отстегнул.

–  В мою. Шторы были закрыты – теперь они раздвинуты. А Серена не могла еще проснуться.

Оставив ключи в замке зажигания, он бросился прочь из машины, быстро и твердо зашагал к своей двери.

Я медленно вылезла, остановилась между машиной и открытой дверью, положив руки на крышу. Дженкс сел ко мне на плечо, и мы ничего не сказали, когда агент ОВ остановил Дэвида на пороге. Они обменялись несколькими словами, и мне стало нехорошо, когда я увидела, как на Дэвида надели наручники. Он был сломлен с виду, но не оказал сопротивления – знал, что это позволит им кинуть его в камеру и забыть о нем на максимальный срок, который позволяет закон.

В верхних окнах кто-то двигался, и я крепче сжала сумку, радуясь, что фокус у меня, потому что ОВ воспользовалась случаем обыскать квартиру Дэвида. Его кошка смотрела на меня из другого окна и слиняла, когда мимо нее прошла темная фигура.

–Что будем делать, Дженкс? – спросила я шепотом.

Его крылья холодили мне шею, и я прищурилась на солнце, глядя, как Дэвида грузят в джип.

–Дженкс? – сказала я, и тон гудения изменился.

–Увидимся в церкви, – сказал он, улетая подслушивать.

Я задержала дыхание, глядя, как он повис над стоянкой и спикировал камнем в джип с Дэвидом, когда никто не видел. Я ему пожелала удачи, и джип выехал со стоянки, чуть задержавшись перед тем, как влиться в уличный поток.

До свидания, Дэвид.

Я выдохнула – долго, медленно. Наклонившись к машине, я вытащила ключи Дэвида и бросила их в сумку. Домой я как-нибудь доберусь, а ключи мне нужны, чтобы кормить его кошку.

Черт побери, я уже такое видела, и добром оно не кончилось.

Со стуком я закрыла дверцу, и тут у меня кровяное давление дало свечку, когда я увидела подтянутый силуэт Гленна – детектив шел ко мне с другой стороны парковки.

–   Ну, теперь я хотя бы знаю, отчего ты просачковал наше свидание в морге! – крикнула я так, чтобы было слышно на разделяющем нас расстоянии.

Он шел целеустремленно, но голову наклонил – хотелось бы мне думать, от чувства вины.

–   Виноват, Рэйчел! – сказал этот бывший военный, останавливаясь рядом со мной.

–   Виноват! – воскликнула я, не на шутку расстроенная гленновской преувеличенно бойскаутской ментальностью. – Не знаю, за что там арестовали Дэвида, но он этого не делал! Сегодня утром я видела Трента, и он мне прямо выложил, что именно он убивал вервольфов в поисках этой дурацкой статуи.

Хмурое выражение лица Гленна не изменилось, и серьги-гвоздики придавали какой-то странный оттенок его безупречно-профессиональной мимике.

–Я очень рад услышать от вас такие слова, – сказал он, убирая руки за спину и разве что не толкая меня к машине своим слишком уж близким присутствием.

Несколько опешив, я почувствовала, как слабеет моя злость.

–Так тогда... тогда вы его отпустите?

Он покачал головой с озабоченным прищуром глаз.

–Нет, но если мистер Каламак сможет подтвердить, что сегодня утром вы были с ним, я смогу удержать ОВ от немедленного вашего ареста.

Я почувствовала, что бледнею.

–   За что?

–   За сообщничество и пособничество в убийстве Бретта Марксона. Его взгляд упал на мою сумку: – У вас там есть что-нибудь, о чем мне нужно знать?

Всплеск адреналина и ощущение, будто меня двинули под дых.

–Со мной пейнтбольный пистолет, но на него не нужно разрешения. А это вообще чушь, Гленн. Я же тебе говорю, их убил Трент. Всех. Три Джейн Вольф – это несчастные случаи, с убийствами не связанные.

Гленн выпрямился. Его руки так и остались за спиной.

–   Рэйчел, не могли бы вы отойти от машины и пройти со мной? И отдать мне сумочку.

У меня челюсть отвисла.

–   Я арестована? – спросила я громко, прижимая сумочку к телу. Черт, у меня же там фокус!

–   Никто вас не арестовывает – пока что, – сказал он, скривившись, как от боли. – Рэйчел, прошу вас. Если вы не будете сотрудничать со мной, вашим допросом займется ОВ. Я пытаюсь сейчас их опередить.

Других аргументов мне не требовалось. Чувствуя себя без Дженкса очень одинокой, я отдала сумочку Гленну. Очень смешно она смотрелась в его лапище, когда он свободной рукой сделал приглашающий жест, зовя меня за собой. Внутренне дрожа, я пошла за ним – мы направлялись к фургону ФВБ, тому, который с металлической сеткой на окнах.

–   Гленн, расскажи, в чем дело.

–   Мистер Дэвид Хью был замечен вчера вечером за беседой с мистером Бреттом Марксоном, – мрачно сообщил Гленн. – Сегодня последний найден мертвым в мусорном ящике квартиры мистера Хью, а в бумажнике у него – ваша визитная карточка. Мистер Хью признает, что имел интимные отношения с тремя Джейн Вольф, чьи тела сейчас находятся в морге, а когда агенты пришли его допросить, в его квартире была обнаружена вервольфица, накачанная транквилизаторами и со следами физического насилия.

У меня колени подкосились. Картина очень мрачная, и я обрадовалась, что успела рассказать Гленну про фокус.

–   Серена была человеком, Гленн. Фокус ее обратил в вервольфа. Дэвид учил ее контролировать превращения до первого полнолуния, чтобы она знала, чего ждать и как себя при этом вести. Он ее накачал дурью, чтобы самому съездить за мной и снять у нее боли. И это все!

Гленн посмотрел на меня неласково и сказал:

–   Не повышайте голоса.

Опустив глаза, я нахмурилась, слушая отчетливые разговоры по рации из открытой двери машины.

–   Извини, – ответила я и резко остановилась, не доходя до фургона. – Дэвид не убивал Бретта, – сказала я твердо. – Три женщины в морге – это трагическая случайность. Серена пытается приспособиться к тому, что случилось, и Дэвид делает все, чтобы ей помочь. Трента нужно было арестовать, а не Дэвида!

–   Рэйчел, прекрати.

–   Он мне сам сказал, что это он! – воскликнула я. – Почему мне никто не верит?

Гленн наклонился ко мне, и я сжалась, всю волю устремив на то, чтобы не вывернуться из его пальцев, когда он взял меня за плечо:

–   Заткнись, – сказал он отчетливо и так близко, что сквозь лосьон после бритья пробился запах пота. – Каждому, у кого есть значок, известно, что ты ненавидишь Каламака. Я не могу просить ордер на его арест на основании твоих показаний с его слов.

Я возмущенно засопела, потом пискнула, когда он притянул меня еще ближе.

–   Я тебе верю, Рэйчел, – сказал Гленн почти шепотом мне в ухо. – Этот тип – мерзавец. И я им займусь.

–   Займешься, – передразнила я и скривилась, когда он сдавил мне плечо:

–   Я сказал, что я им займусь, и если я что-нибудь найду, то дам тебе знать. – Он меня отпустил. – Вы только ничего не натворите. Если вы окажетесь за решеткой, мне будет мало от вас помощи.

 Отступив на шаг, я увидела, как экипаж «скорой» выносит Серену. Они воспользовались ведьминским заклинанием, чтобы вернуть ей человеческий облик. Оттуда, где я стояла, она была похожа на тех женщин в морге – контуры спортивной фигуры под простыней, длинные каштановые волосы, рассыпанные в беспорядке. Дэвид явно предпочитал женщин определенного типа. Она была без сознания, но все равно лицо ее кривилось от боли.

–   Дэвид ей плохого не делал, – прошептала я, пока санитары грузили ее в машину.

–   Тогда его отпустят, как только она придет в сознание и нам это скажет.

Я обернулась к Гленну со слезами досады на глазах:

–   Так было бы, если бы мы жили в идеальном мире.

У меня в носу защекотало от запаха ладана, и я обернулась прыжком. За спиной у меня стоял Денон, явно довольный, что подобрался неожиданно. Он выглядел сейчас получше, почти как прежде, и одет был в обычную свою тенниску и штаны, подчеркивавшие узкую талию и мускулистые ноги. Очевидно, какой-то из мертвых вампиров с ним побывал и оказал поддержку, подняв настроение – по его поведению это угадывалось. У меня зачастил пульс, когда я вспомнила, как сотрудник ОВ надевал наручники на Дэвида, и я попятилась, уперлась спиной в Гленна.

–   Здравствуй, Денон, – сказала я официальным голосом, напоминая себе, что я боюсь не его, а того, что он может со мной сделать под флагом вершащей правосудие ОВ.

–   Привет, Морган, – произнес крупный вампир глубоким и красивым голосом – как если бы молочный шоколад стал звуком. Он глянул на стоящего у меня за спиной Гленна. – Здравствуйте, детектив.

Я поежилась – от его голоса у меня было ощущение, будто мне по спине бархатом погладили. Да, черт побери, кто-то хорошо с ним поиграл. Кажется, Гленн тоже это заметил, потому что ответил на приветствие молчаливым кивком.

Денон улыбнулся, показывая ровные зубы.

–Морган, для меня просто удовольствие привлечь тебя к  допросу в связи с убийством Бретта Марксона.

У меня перехватило дыхание, когда он потянулся ко мне, и я вжалась в надежную тяжесть Гленна. Но тут же выпрямилась:

–У меня алиби, Денон. Так что убери руки.

На нас смотрели, и Денон приподнял брови:

–Установлено, что смерть Марксона наступила в семь часов. Ты спала, и я знаю, что никого с тобой не было. Если учесть, что и твой бойфренд, и твоя соседка были в это время у Пискари.

Он осклабился.

Я не хотела об этом думать. Не могла об этом думать.

–У меня рано утром была встреча с мистером Каламаком, – сказала я тихо, чтобы не слышно было, как дрожит мой голос.

Денон удивленно вытаращил глаза, несколько теряя в самоуверенности. А мне ее прибавилось.

–Ты же знаешь, как ведут себя люди, – добавила я, чуть сдвигаясь в сторону. Теперь я, отходя назад, уже не уперлась бы в Гленна, но он сдвинулся вместе со мной. – Как будто все должны жить по их часам. Никакого уважения к чужим обычаям.

Прищурив карие глаза, Денон вытащил из кобуры на поясе непристойно тонкий мобильник. Аккуратно нажимая коричневыми пальцами на кнопки, он прокручивал какой-то список номеров.

–Ты не будешь возражать, если я проверю?

Я похолодела, не зная, скажет ли Трент правду, но ответила:

–Ни в чем себе не отказывай.

Народ вокруг нас собрался плотнее, я это ощущала. Гленн придвинулся ближе:

–Рэйчел.

Я глянула ему в глаза, чувствуя себя маленькой между двумя этими крупными чернокожими.

–   Со мной был Трент, – повторила я уверенно. Но признает ли он это? Мне стало нехорошо, когда я вспомнила, как мы расстались. Может и не признать.

–   Пожалуйста, мистера Каламака, – очень вежливо попросил Денон. Ему ответил женский голос. – Да, конечно, мэм. Это Денон из ОВ. – Денон улыбнулся – его соединили. – Добрый день, мистер Каламак! – сказал он бодрым голосом. – Прошу прощения, что отрываю вас. Понимаю, что у вас много работы, но это всего одна минута. Нужно, чтобы вы удостоверили, что были сегодня утром в обществе миз Рэйчел Морган от семи до семи тридцати.

Я с трудом проглотила слюну. Рука страдала по пейнтбольному пистолету, лежащему в сумке. Хорошо, что он сейчас у Гленна.

Глаза Денона покосились на меня.

–Нет, сэр, —сказал он своему телефончику. – Да, сэр. Спасибо. И вам удачного дня.

С бесстрастным лицом Денон щелкнул телефоном.

–   Ну? – спросила я, обливаясь потом – даже человек бы заметил.

–   Ты спрашиваешь, будто не знаешь ответа, – сказал он ровным голосом.

Стоящий за мной Гленн шевельнулся:

–Сотрудник Денон, вы арестуете миз Морган или нет?

Я задержала дыхание. Крупные руки Денона сжались в кулаки и разжались снова.

–Не сегодня, – сказал он, выдавив из себя улыбку.

Я выдохнула всей грудью, заправила ускользнувшую от Дженкса прядь и попыталась выглядеть уверенно.

–Везет тебе, ведьма, – сказал Денон, грациозно отступив на шаг. – Не знаю, на какую звезду ты загадываешь желания, но скоро и она упадет.

С этими словами он повернулся и зашагал прочь.

–  Ага, и ангелы рыдают при смерти праведников, – ответила я ему вслед, пожелав ему про себя найти новую книжку избитых штампов. С чувством облегчения я потянулась за своей сумкой, все еще находящейся в руках Гленна. – Отдай, – сказала я, дернув ее на себя.

С визгом шин рванул с места автомобиль, куда сел Денон.

Наклонив голову в раздумьях, Гленн показал мне на автомобиль ФВБ без опознавательных знаков: большой, черный, с угловато-спортивными обводами.

–Я вас подвезу домой, – сказал он, и я послушно направилась к машине.

–  Трент сказал правду. – Мы с Гленном идеально шли в ногу. – Не понимаю. Он меня мог отправить за решетку и обыскать церковь, никуда не торопясь.

Гленн распахнул передо мной дверцу, и я села. Мне была приятна эта любезность.

–  Может быть, он боялся, что его видели, – предположил

вслух Гленн, закрывая мою дверцу.

–А может, он использует нас с Кери как свидетелей своего алиби, – ответила я, когда Гленн обошел машину и сел за руль. Я поморщилась—вот больной. Как можно устраивать себе алиби из встречи с такой красавицей, как Кери, пока кто-то из твоих шестерок засовывает труп в мусорный бак?

Гленн запустил двигатель, и мы подождали, пропуская «скорую» – едущую медленно и без мигалок.

–Дэвид не будет за это отвечать, – сказала я решительно, сжимая сумочку, лежащую у меня на коленях. А может, Трент сказал правду, зная, что фокус у меня с собой, и если на него наложит лапу ОВ, добыть его станет куда труднее?

–Надеюсь, что вы правы, – ответил Гленн рассеянно, потому что перед выездом оглядывался в обе стороны главной дороги. – Очень надеюсь. Потому что если мистер Хью будет обвинен в убийствах официально, ОВ придет за вами как за соучастником и сообщником, пусть даже у вас есть алиби. То, что Дэвид позвал вас на помощь – очень нехорошо выглядит.

Устроившись на кожаном сиденье, я выставила локоть в окно, таращась в никуда.

–   Супер, – прошептала я, никому не адресуясь.

Сволочная у меня жизнь.