Текст книги "На несколько демонов больше"

Автор книги: Ким Харрисон

Соавторы: Андерсон Кевин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

–Копоть кому пойдет? – спросила я снова.

Миниас провел пальцем по вышитому краю рукава.

–Носителю. Но тут, в отличие от других проклятий, копоть исчезает вместе с меткой. Если только носитель не умрет сперва, не заплатив.

Кери кивнула, показывая, что он говорит правду. У меня дрожали колени. Мне нужно избавиться от меток демонов. Не знаю, сколько времени мне удастся удерживать душу в теле, если демоны будут по-прежнему появляться в моей церкви.

Зажав в руке кинжал, я уставилась на Миниаса. Сейчас мне его резать. Противная штука – демонская магия.

–Скажи, в каком месте, – попросила я.

Миниас отодвинулся, пурпурная мантия шевельнулась вокруг ног.

–   Ты меня спрашиваешь?

–   Ну ты же не хочешь, чтобы я тебе букву «Р» вырезала на лбу?

Казалось, что его подмывает улыбнуться.

–Тогда за ухом, если не трудно.

Я смерила взглядом его немалый рост.

–Тебе придется тогда нагнуться.

Дженкс мерзко хихикнул:

–   Лубрикант тебе дать? Рэйчел сейчас тебя продерет как следует.

–   Дженкс! – прикрикнула я и едва удержалась от визга, когда Миниас резко нагнулся вперед и раньше, чем Дженкс успел бы отреагировать, схватил меня за талию, изогнулся и посадил на стол.

–   Теперь достанешь? – спросил он, довольный, что смог меня напугать.

Черт побери, нет мне здесь безопасности. И не важно, на что он согласился.

Кери металась за кругом, Дженкс рассыпал раскаленные добела искры.

–   Не прикасайся ко мне, – сказала я голосом таким же высоким, как моя нынешняя посадка. Меня трясло, я крепко стискивала в руке рукоять ножа. – Еще раз меня тронешь, и я... и я... и я что-нибудь сделаю!

–   Никогда еще не было у меня такой тягомотной сделки, – Мрачно пробормотал Миниас, совершенно не испуганный моей угрозой. Он посмотрел на Дженкса, мотающегося в воздухе с клинком наголо вне досягаемости, потом сказал:

         – Ну?

Рука у меня дрожала по-прежнему. Сейчас он был на нужной высоте, и я протянула свободную руку, отвела в сторону прядь, открывая бледную кожу. От него пахло безвременьем, но этот запах, смешиваясь с ароматом окружающих трав, был почти приятным. Я пропустила сквозь пальцы шелковистые волосы и снова взялась за его кудри, наслаждаясь ощущением.

–Еще раз так меня тронешь, – негромко сказал Миниас, –  и я тебе пальцы оторву.

Я глянула на Кери, вспомнила ее извращенную привязанность к демону-тюремщику.

–Прошу прощения, – сказала я и тут же усилила свой контакте линией. Собралась, почувствовала, как скользит рукоять ножа во вспотевшей ладони. – Извини, я больше так не буду.

И резко провела ножом сверху вниз. Потекла совершенно нормального вида кровь, Дженкс зажужжал крыльями. Миниас сжался, напрягся.

–Да произноси проклятие, дура! – рявкнул он.

Кери беспомощно стояла за пределами круга, и я, пока не прошел кураж, быстро произнесла слова. Меня наполнило любопытное ощущение, как когда я вызвала Миниаса в первый раз. У меня отвисла челюсть, а Дженкс тихо выругался: порез закрылся прямо у нас на глазах, и осталась лишь ниточка рубца там, где исчез мазок безвременья.

–Черт побери! – выпалил Дженкс, и Миниас отдернулся.

Отойдя от меня на три шага, он потрогал метку за ухом и

скривился. Вспомнив, что у меня в руке нож, я разжала пальцы. Он звякнул довольно громко, упав на кухонный стол.

–Ты обещал уйти, – напомнила я. – Сразу же.

Козьи глаза уставились на меня. Я понимала, что это невозможно, и все же мне казалось, что я вижу свое прошлое – или, быть может, будущее. Миниас подался ко мне поближе с непроницаемым видом. Удушающий запах жженого янтаря смешался с сухим ароматом шелковой мантии, но я заставила себя не податься назад.

–Я умею менять глаза, если постараюсь, – сказал он тихо,

и я отдернулась, – Возможно, ты не слышала моего голоса, являясь незарегистрированным пользователем, – сказал он, будто предыдущие слова и не были сказаны. – Это необходимо исправить.

Кери побледнела, и я почувствовала это.

–Я не желаю числиться ни в каком регистре у демонов. Изыди.

Миниас тронул тигель, отнял пальцы в пепле.

–Поздно. Ты ввела себя туда, когда впервые меня вызвала. Либо обнови о себе информацию, чтобы я мог к тебе обратиться, или у меня будет право выскакивать каждый раз, когда мне покажется, что я нашел способ убрать с себя метку.

Я вскинула голову и уставилась на него, чувствуя, как меня от ужаса подташнивает. Черт побери. Так поэтому он вообще согласился носить мою метку? Глаза его светились огнем успеха, и я опустила голову в сложенные ковшиком ладони. Черт и еще раз черт?

–   Как регистрироваться? – спросила я спокойно, но он хихикнул.

–   Нужен пароль. Подключись к своему кругу вызова, будто хочешь со мной установить связь, и, не разрывая подключения, произнеси мысленно свое имя, а потом – свой пароль. QED[3].

В общем, просто.

–   Завести себе пароль, – сказала я, ощущая усталость. —

Ладно, могу.

Миниас разглядывал меня из-под выбившихся прядей. Минуту он помолчал, а потом, будто нехотя, скрестил руки на груди и сказал:

–У тебя есть общеизвестное имя, которым тебя называют все, и пароль, который ты хранишь про себя. Выбирай его тщательно. Именно так вызывают демонов по линиям.

Я в ужасе посмотрела на Дженкса, на Кери, которая держалась за живот.

–Имя вызова? – спросила я, заикаясь, когда сообразила, как оно. – Твой пароль – это имя для вызова?

Демон поморщился:

–Да, если он станет известен, его можно использовать, чтобы заставить тебя появиться. Вот почему пароль надо выбирать такой, чтобы никто его не мог подобрать.

Я отступила, пока не уперлась спиной в круг Кери.

–   Не хочу я пароля.

–   Меня устраивает, – ехидно отозвался Миниас. – Но если я не буду в состоянии с тобой связаться, то буду приходить, когда удобно будет мне, а не тебе. А поскольку мне все равно, это может быть прямо перед восходом, когда ты пытаешься заснуть, или готовишь обед, или трахаешься со своим другом... – Он оглядел кухню: – Или подругой?

–   Заткнись! – рявкнула я,  обеспокоенная  и смущенная.  Но я влипла, и влипла всерьез.

–   Сделай  так,  чтобы его нельзя было угадать, – сказал Миниас.  Бессмысленный набор слогов.

У меня рот раскрылся – дошло.

–   Вот почему у демонов такие чудные имена! – Кери за его спицой кивнула. Лицо у нее было белым, как мел, и потрясена она была не меньше меня.

–   Вовсе они не чудные, – возмутился Миниас. – Они выбираются для вполне  понятных целей.

Дженкс приземлился ко мне на плечо:

–А что, если взять твое имя задом наперед? Нагроманаирамлечйэр?

Меня аж перекосило. Ну совершенно демонское имя на слух.

–   Ужасно, – ответил Миниас, и я отодвинулась – он взял кусок мела и положил его на стол. – Имена наоборот – это первое, что попробует Ал, и если подберет верно, то сможет натворить под твоим именем несказанных пакостей. И забудь про даты рождения, хобби, любимое мороженое, кинозвезд или прежних бойфрендов. Никаких цифр или экзотических непроизносимых символов. Насчет других слов задом наперед тоже остерегись. Слишком легко пробежать словарь и тебя найти.

–   Так на это же вечность уйдет! – возмутилась я, но сникла, когда Миниас глянул на меня красными глазами:

–   Это как раз тот интервал времени, который имеется в нашем распоряжении.

Я ощутила, как что-то сдвинулось, и смотрела на него, готовая действовать, если начнет он. Но он только отвернулся, посмотрел на висящие над раковиной часы:

–   Тебе пора уйти, – сказала я, слыша, как дрожит мой голос.

Дженкс затрещал крыльями, взлетел, повис между нами.

–   Гм... – Миниас наклонил голову. – Согласен. Сейчас мы закончили, но между нами есть эта метка, которую мы должны урегулировать, и потому я еще буду говорить с тобой. Это богом данное мне право – пытаться расплатиться с тобой, чтобы ее снять.

Он приложил руку к полям шляпы и исчез в каскаде пленок безвременья.

Я крепче вцепилась в линию, ощутив, как он воспользовался ею, чтобы уйти в безвременье. А я таращилась, остолбенелая, на место, где он только что стоял. Что же я сейчас натворила-то?

Кери тут же убрала круг, чуть не сбила меня с ног, когда бросилась меня обнять, убедиться, что я все еще жива.

–   Рэйчел!

Черт побери, что же я сейчас натворила-то?

–    Рэйчел! – Кери меня трясла за плечи, и я посмотрела на

нее мутным взглядом. Видя, что ко мне возвращается сознание, она с облегчением вздохнула, убрала руки с моих плеч. – Знаешь, Рэйчел, – сказала она уже тише, – я думаю, тебе ни когда больше не следует творить демонскую магию.

Дженкс опустился ей на плечо, откуда ему была видна я. И он был напуган.

–   Ты так думаешь? – спросила я мрачно, рукой вытирала уголок глаза. Рука стала мокрой, но это я не плакала. На самом деле нет,

–   Видишь ли... – Кери опустила голову, видимым образом обеспокоенная. – Я думаю, тебе и лей-линейную магию больше творить нельзя.

Я спрыгнула со стола, посмотрела мимо Кери в темный сад, освещаемый только случайными вспышками пыльцы пикси. Мой отец не хотел, чтобы я занималась чем-либо даже близким к магии лей-линий. Может быть... может быть, мне следует поговорить с Трентом и выяснить, почему так.

Глава тринадцатая

—Рэйчел, ты мне молоток не подашь? – Айви пришлось возвысить голос, чтобы перекричать детенышей пикси, поднявших в углу такой гвалт, что у меня глаза болели. – Тут еще гвоздь вылез, – добавила она, пока я пыталась сдуть с глаз прядь, выбившуюся из хвоста.

Вмяв свернутую изоляцию между двумя брусками два на четыре, я обернулась. Предвечернее солнце вливалось в высокие окна гостиной, образуя пыльные лучи, в которых играли пикси. Они только что проснулись от дневного сна, и Дженкс загнал их сюда, чтобы Маталина могла поспать еще хоть немного. Она последнее время не очень хорошо себя чувствовала, но Дженкс нас уверял, что все е ней в порядке. Детки его были жуткой докукой, но я не собиралась их выгонять. Пусть Маталина поспит, сколько захочет.

Молоток я  нашарила на  подоконнике – одолжила  его  утром у моей  матушки и  ушла от вопросов,  сказав,  что  строю  скворечник  (и умолчав,  что делаю ремонт в  гостиной, разгромленной обезумевшей демоницей). А что сейчас июль и для птичьих домиков уже поздно, маме не пришло в голову.

–Возьми, – сказала я, вкладывая ясеневую рукоять в голую руку Айви с легким, но  уверенным хлопком.

Она улыбнулась, потом стала заколачивать гвоздь, вылезший из  панели,  которую  сорвала  Тритон.  Пикси завизжали,  Дженкс немедленно  поднял к ним голову  с  подоконника,  где он сидел с младшей своей шестерней и учил детенышей завязывать  ботинки. Он тут же снова опустил крылья и возобновил урок. Такой фрагмент жизни пикси, который нечасто удается увидеть, напоминание, что у Дженкса есть целая своя жизнь, не связанная со мной и с Айви.

Айви  смотрелась  как девушка– строитель с обложки календаря – поношенные  джинсы в  обтяжку,  черная  футболка, прямые волосы покрыты бумажной шляпой, которые продают в малярных лавках. Уверенными грациозными движениями она заколотила вылезший гвоздь в панель, и тут же трое пикси бросились инспектировать, усердно показывая на задравшийся бумажный язычок. Айви молча приклеила его обратно и продолжала работать.

Я отвернулась, улыбаясь. Айви совершенно не была рада, что пропустила  еще  одну  мою  встречу с  демоном. Вот почему скорее всего она так натянуто сегодня держится – ей нужно уверить себя, что со мной все в порядке. Да и мне ее помощь вполне к месту. Увидев, во сколько нам встанет замена нескольких панелей и ковра, мы решили сами все сделать.

Пока что это было легко – просто укрепить гвозди, которые Тритон вытянула из панелей, и забить новые. За тонкими листами не было капитальной стены, и теплоизоляция была рулонная, а не пеназаполнитель, которой мы ремонтировали осенью потолок церкви. Получалось, быть может, не по всем правилам искусства, но  так всегда  бывает, когда делаешь  своими  руками. А ковер  пусть  отправляется в чулан, под ним дубовый пол. Нужно его только хорошей мастикой натереть, чтобы блестел.

–Спасибо.

Айви отдала мне молоток, и я положила его на каминную полку.

–Не за что. – Я одернула  безрукавку,  чтобы  закрыла мне живот,  вытащила  горсть гвоздей  из стоящей  рядом с молотком коробки и разложила их рядком в губах. – П'держишь, п'ка я лрик'лчу? – спросила я, пытаясь  приделать на  место громоздкий кусок панели.

Айви нагнулась, взяла лист за край и ровненько втиснула между старых листов. При ее вампирской силе она это проделала легче, чем если бы с бумагой работала.

Несколькими резкими ударами я вколотила гвоздь в левый верхний угол, обошла Айви и вбила второй в правый нижний, потом третий в правый верхний. Густой аромат вампира смешивался с запахом опилок и моими новыми духами в приятную эманацию довольства.

–Спасибо, – сказала я,  вынимая  гвозди  изо  рта. – Дальше справлюсь.

На гладком овальном лице Айви не отразилось ничего. Она отошла, потирая  руки друг о друга, будто  сама  себя  успокаивая. Мы в первый раз что-то делали вместе с тех пор, как она отведала моей крови, и это было приятно. Похоже, возвращаемся в нормальное состояние.

–Рэйч! – окликнул  меня  Дженкс, и  детишки,  сидевшие перед  ним, взлетели   и влились  в стайку, играющую в  луче. – Я для тебя нашел пароль. Румпельштильцхен подойдет?

   Я даже  не  дала себе труд это записать  в блокноте,   лежащем   на  пыльной  полке – только  подняла  брови в  сторону  Дженкса,  а он    рассмеялся. С самого  возвращения от мамы с ящиком инструментов я пыталась придумать пароль –  пока без малейшего успеха.

–Я  бы  предложила  сокращение,– сказала Айви. –  Такое, которого  в словаре  нет.  Или  твое  полное  имя  задом  наперед? – Она,  внимательно  глядя  на  меня,   тщательно   выговорила: – Нагроманаирамлечйэр.

То, что и она, и Дженкс первым делом придумали одно и то же, убедило меня в правоте Миниаса: словами задом наперед лучше не пользоваться.

–Нет, – опередила я Дженкса. – Миниас предостерег. Он сказал, что так слишком легко пробежать слова из словаря и найти твой пароль. Ни цифр, ни пробелов, ни настоящих слов, и ни в коем случае ничего осмысленного задом наперед.

Зачерпнув еще гвоздей, я потянулась к верхнему краю панели.

Айви отступила, минуту посмотрела на меня, потом осторожно обошла и убрала инструменты. Я чувствовала на себе ее внимание, забивая гвоздики по линии, чувствовала, что она рядом, но не испытывала неловкости. В конце концов полдень сейчас или что? К тешу же наверняка Айви насчет жажды крови уже червячка заморила со Стриж. Ага, а меня это волнует?– спросила я себя, ударяя по гвоздю с излишней, пожалуй, силой. А вот ни капельки. Ну ни чуть-чуть.

Но воспоминание о зубах Айви на моей шее само всплыло из подсознания.

На старом демонском шраме чуть закололо кожу, и я остановилась, просто погрузившись в ощущение, согревающее от поверхности кожи и вглубь, и я пыталась понять, родилось ли оно из моих мыслей и феромонов Айви, или же из моего желания ей счастья. Да и какая разница?

Дженкс слетел с подоконника и перепорхнул на каминную полку, сдув крыльями пыль там, где приземлился.

–   А если по-латыни чего-нибудь? – спросил он, подходя к моему списку и вглядываясь в строчки. – «Отпадная ведьма», скажем, или «По-царски помешанная».

–   Rapt us regaliter? – спросила я, решив про себя, что очень уж оно похоже на Румпельштильцхена. – Латынь они все знают. Пожалуй, это включается в понятие «слова из словаря».

Дженкс с хитрым видом поглядел на Айви, которая как раз отложила дрель:

–А не попробовать ли паролем Яогв? Это значит: «Я очень глупая ведьма»... или вот: Ннпконпсив. Потрясающее имя.

Айви встряхнула, расправляя строительный мешок для мусора, и запихнула туда свою бумажную шляпу.

–А это что значит?

–«Никогда,  ни при  каких  обстоятельствах  не  придумаю себе имя вызова».

Я сжала губы и забила очередной гвоздь.

 Айви усмехнулась и отпила воды из поставленной на подоконник бутылки:

–Пожалуй, назвать ее надо Фарш, потому что будет так себя вести – окажется в жестяном костюме.

Вот тут меня достало, и я повернулась, слегка помахивая молотком – этак с угрозой.

–А знаете что? – спросила я. – А вот можете заткнуться оба. И заткнуться можете прямо сейчас.

Айви нахмурилась, завинчивая бутылку с водой:

–Я даже не знаю, зачем ты это делаешь.

–Айви... – начала я, потому что все это мне уже надоело.

– Напрашиваешься на беду, – сказала она, ставя пустую бутылку на подоконник.

Дженкс стоял на моем списке, гладя вниз, руки на бедрах.

–   Делает, чтобы нервы себе пощекотать, – сказал он, думая о чем-то другом.

–   Неправда! – возмутилась я.

Они переглянулись, посмотрели на меня с недоверием.

–   Правда, правда, – сказал Дженкс как о чем-то маловажном. – Из «Технического описания Рэйчел»: подходит вплотную к краю смерти, но не переступает. – Он улыбнулся и протянул нежно: – И во-от за это мы тебя и  лю– юби-им...

–   Заткнись, – буркнула я, поворачиваясь к нему спиной и продолжая стучать молотком. – Я это делаю,  чтобы  Миниас не выскакивал тут как поплавок из воды всякий раз, когда захочет убрать свою метку. – Я потянулась за гвоздями через солнечный луч – Тебе нравится, когда Миниас вот так вылезает?

Не сводя глаз с кучкующихся на подоконнике детишек, Дженкс пожал плечами:

–   Я не против того, что ты делаешь, я только насчет причины с тобой не согласился.

–   Причину я тебе только что сказала. – Я нервно заправила за ухо выбившуюся прядь. – И вообще, если не хочешь помогать мне выбрать пароль, так и не надо. Я сама справлюсь.

Айви и Дженкс вопросительно переглянулись – будто я вправду не могу этого сделать сама, и у меня кровяное давление дало свечку.

–Па! – раздался высокий отчаянный голосок пиксеныша в

глубоком горе. – Па, мне Джариат и Джумок крылья склеили!

Злость моя сразу куда-то делась, я в удивлении обернулась к окну. Четыре серых полоски брызнули прочь из гостиной. Из кухни донесся металлический грохот, и мне стало интересно, что же это рухнуло на пол. Дженкс застыл, и на лице его смешался страх перед тем, что будет, когда узнает Маталина, и смущение, что он слишком надолго от них отвернулся и они успели кому-то крылья склеить.

Но тут же он опомнился и взмыл в воздух. Бросившись к полке, он бьющегося в слезах ребенка сунул под мышку и взлетел вслед за остальными. Весь клан закрутился водоворотом шелка и смятения.

–  Джариатджекджунисджумок! – крикнул Дженкс из кухни, и все исчезло – осталась лишь мерцающая пыльца и эхо их голосов у меня в голове.

–  Черт! – произнесла Айви в наступившей тишине, потом тихо засмеялась: она взяла в руки клей и рассмотрела этикетку. Когда она перебросила тюбик мне, я подумала: «Водорастворимый», и положила в ящик. Сама я улыбнулась печально, и хотя я надеялась, что крылья детенышу расклеят, но, кажется, вот оно – мое имя вызова. Джариатджекджунисджумок. Бели я его когда-нибудь забуду, мне достаточно будет спросить любого из пикси, которому шкуру ободрали на спине за то, что склеил братцу крылья.

–  Да ладно, – сказала Айви, наклонившись к портативному приемнику и щелкнув выключателем. – Слышала последнего Такату?

–  Ага. – Обрадовавшись уходу пикси, я прихватила еще гвоздей под мелодию упомянутой песни. – С нетерпением жду зимнего солнцестояния. Как ты думаешь, он наймет нас снова в охрану?

–  Ох как надеюсь.

Она включила, чтобы спеть припев: негромко, но чисто. Только я забила последний гвоздь в ряду, как Айви поставила на место последнюю панель, и я тут же прихватила углы. Нам отлично вместе работалось – как всегда бывало.

И смех пикси из сада подтвердил, что все хорошо. Я с облегчением сделала глубокий вдох, почувствовала отчетливый запах свежей древесины и теплоизоляции. И день был светлый – вол-на жары наконец-то спала. Дженкс возился с детьми, как счастливый папа. У нас с Айви все возвращается к норме. И она поет. Трудно было бы придумать что-нибудь намного лучше.

Я не смогла сдержать мечтательной улыбки, услышав, что она поет слова стиха, которого мне слышать не полагалось. Это вампирская дорожка, которую вложил в свою музыку Таката, нечто особенное, что слышно только неживым да их наследникам. Ну, еще у Трента есть пара заговоренных наушников, которые дают ему такую возможность, но это не считается. Он мне тоже предложил такую пару, но я отказалась, не раздумывая, потому что понимала, что будет прилагаться к такому «подарку». И все-таки сейчас, слушая Айви, которая подпевала голосу Такаты, одновременно хриплому и певучему, я пожалела, что таких наушников у меня нет. В тот единственный раз, когда я слышала эту дорожку на наушниках Трента, измученный и чистый голос женщины был невероятно хорош.

Айви взяла метлу и начала подметать. Я закончила горизонтальный ряд гвоздей, нагнулась за последними и начала следующий вертикальный ряд. Пытаясь разобрать, что поет Айви, я промахнулась по гвоздю, хорошо пристукнув себя по большому пальцу, дернулась и вскрикнула от пронзившей меня боли. Палец оказался во рту чуть ли не до того, как я поняла, что сделала.

–Что там с тобой? – спросила Айви, и я мотнула головой – ничего, дескать, – рассматривая красное пятно на пальце. А потом я посмотрела на панель. Черт, я на ней оставила вмятину.

– Да ты не волнуйся, – сказала мне Айви. – Диван здесь поставим.

Я стукнула по гвоздю еще раз, швырнула молоток в ящик с инструментами и села на камин, вытянув ноги. Повертела ноготь, разглядывая. Синяк там будет, я это уже знала.

Айви продолжала подметать, медленными размеренными Движениям, почти гипнотически. Музыка изменилась: вместо Такаты какой-то противный тип орал что-то про автомобили, и я потянулась ее выключить.  В наступившей тишине мышцы плеч у меня расслабились  сами собой.  Шорох метлы  убаюкивая, сад затих – пикси наверняка занимались какими-то своими делами в дальнем конце кладбища.

Резко нагнувшись, Айви замела щепки и пыль на совок, и черные волосы блеснули серебром в солнечном луче. Тихо простучали пластиковые обломки, высыпаемые в мусорный мешок. Айви пошла подметать дальше, весь пол, и я криво улыбнулась, встала и начала перекладывать инструменты в ящике, чтобы он закрылся. Их я верну маме в воскресенье, когда зайду к ней отметить мой прошедший день рождения – отделаться от этого не удастся, и я только надеялась, что она никого больше не позвала с целью устроить мою судьбу. Может, надо ей позвонить и сказать, что Айви тоже будет – это ее заставит реснички завить. И она поставит прибор для Айви, радуясь, что я вообще с кем-то пришла.

–   Как палец? – спросила Айви в наступившей тишине, и я вздрогнула.

–   Ничего страшного. – Я закрыла замки ящика и посмотрела на палец. – Терпеть не могу, когда вот так у меня получается.

Айви прислонила метлу к стене у двери и подошла поближе.

–Дай-ка посмотреть.

Заранее радуясь сочувствию, я протянула ей руку, и она взяла ее.

По мне пробежала дрожь, и Айви, ощутив ее, глянула из-под короткой позолоченной челки:

–   Прекрати, – сказала она мрачно и почти сердито.

–   Почему? – спросила я, убирая руку. – Ты кусала меня, я помню это ощущение, помню, что чувствовала при этом та, Я хочу найти равновесие на крови, почему же ты не хочешь?

Айви замерла от неожиданности, и я тоже сама от себя не ожидала такого. Адреналин вскипел в крови, кожу закололо участившимся пульсом.

–   Я тебя кусала? – Ее слова были окрашены злостью. – Ты меня просто соблазнила. Сыграла на всех моих инстинктах.

–   Ну... ты же дала мне ту книгу? – парировала я. – И хочешь, чтобы я поверила, будто ты не хотела?

Она ответила не сразу, но зрачки ее медленно стали расширяться, хотя она стояла на солнце. Я задержала дыхание, не зная, что будет дальше. Если ей нужно из себя выйти, чтобы говорить со мной, то пусть выходит. Но она не стала продолжать разговор на новом градусе злости, а отступила на шаг.

–  Я не хочу об этом говорить, – сказала она, и только я собралась возразить, как она уже повернулась и скрылась в арке.

–  Эй! – крикнула я, зная, что преследовать убегающего вампира неразумно. Но когда, спрашивается, я делала что-нибудь разумное?

–Айви! – заныла я, обнаружив ее возле кухонной раковины, которую Айви яростно скребла. Густо стоял резкий запах какого-то моющего средства, облаком висевшего вокруг Айви и поблескивающего на солнце. Половину бутылки, небось, вылила. – Я хочу говорить об этом. – Она на меня посмотрела так, что я похолодела. – Я теперь знаю, чего ожидать, – добавила я упрямо из коридора. – На этот раз не будет так плохо.

–  Ты еще не знаешь, что такое «плохо», – сказала она и открыла кран. Движения у нее были резкие, на грани  вампирской быстроты. Поняв, что я перекрыла ей выход, я проскользнула в кухню и сделала вид, что мне нужна бутылка с водой. Чувствуя, как частит пульс, я закрыла холодильник, отвернула крышку и глотнула воды.

–  Насколько часто тебе нужна кровь? – спросила я и вздрогнула, когда Айви резко повернулась, запутавшись руками в посудном полотенце.

–  Мерзкий вопрос задаешь, Рэйчел, – сказала она обвиняющим тоном. Брови ее страдальчески сдвинулись.

–  Не мерзкий, а по существу, – возразила я. – Тебе нужна кровь, чтобы ты себя чувствовала нормально. Мне, черт побери, нужен секс не реже раза в неделю, если я встречаюсь с кем-то, кто мне дорог, – а если нет, мне уже начинает казаться, что он меня не любит, или мне изменяет, или еще всякие глупости в голову лезут. Идиотизм, но так оно есть. Почему у тебя должно быть иначе? Так вот: насколько часто тебе нужна кровь, чтобы быть спокойной и довольной?

Лицо за завесой волос стало алым – каково? В глубине души, оказывается, Айви застенчива.

–Два или три раза в неделю, – пробормотала она. – Но не то что мне ее много нужно каждый раз. Тут важен процесс, не результат.

Ее блуждающий взгляд остановился на мне, пронизывая до сердцевины.

–Это я могу, – сказала я, чувствуя, как колотится сердце.

Ну ведь могу же?

Айви смотрела на меня – и вдруг резко рванулась в арку. Передо мной была пустая кухня.

–Айви! – воскликнула я, ставя бутылку на стол и устремляясь следом. – Я же не прошу тебя меня кусать! Я просто хочу поговорить!

На ходу я заглянула в ее комнату, в ее ванную, потом услышала ее шаги в святилище. Она собиралась сбежать –  как всегда.

–   Айви! – позвала я и тихо ойкнула, войдя в святилище: она оказалась передо мной.

–   Ты меня преследуешь, – сказала она, и угроза в ее голосе заставила меня скрыть дрожь.

–   Я хочу поговорить. Только поговорить. Я знаю, что ты боишься... Эй! – возмутилась я, когда ее рука резко толкнула меня в плечо. Айви стояла ко мне вплотную, и глаза ее были чернее греха – и живее солнца.

–   У меня есть серьезные причины для страха, – сказала она, и ее дыхание шевельнуло мне волосы. – Ты думаешь, мне не хочется тебя укусить? Ты думаешь, я не хочу снова наполниться тобой? Ты меня любишь, Рэйчел, знаешь ты это или нет, а любовь без условий очень редко приходит к вампиру. Я с ума схожу, что ты здесь, и ты не моя!

Я смотрела на нее в упор, чувствуя, как стучит пульс и как подгибаются колени. Может, действительно не стоило идти за ней.

–Я так этого хочу, что калечу других, лишь бы сохранить тебя в безопасности и почти преступной невинности, – говорила Айви. – Так что, если я тебя не кусаю, поверь мне, тому есть серьезная причина.

     Она сильно толкнула меня в плечо, отвернулась и пошла. В полном потрясении я смотрела ей вслед. Льющееся в витражи солнце окрашивало ее цветными пятнами, играло на решительно размахивающих руках. И моя решимость тоже выросла – я шагнула вслед за Айви. Надоела мне эта ее манера убегать от моих вопросов.

–Поговори со мной! – потребовала я. – Ну почему ты не хочешь даже попробовать найти способ? Айви, ты была бы такая счастливая!

Она остановилась перед самой прихожей, держа руку на бедре, лицом к двери. Три секунды она стояла так, потом медленно обернулась. Изящная, собранная – просто аллегорическая картина сдерживаемой досады.

–Ты меня не остановишь, – сказала она просто, и я шагнула вперед, желая возразить. – Ты слишком погружаешься в экстаз, чтобы сохранить сознание и остановить меня, если дело обернется плохо. А оно обернется плохо, Рэйчел, если я не примешаю к нему секс. Такой создал меня Пискари.

Мелькнуло ее отвращение к себе, ненависть к собственному существу – и у меня сердце заныло от желания доказать ей ее неправоту. Дыхание у меня участилось, пришлось его сдержать.

–Теперь я знаю, чего ожидать, – сказала я тихо. – Тогда было неожиданно. Теперь я справлюсь лучше.

Она, не снимая руку с бедра, оглянулась налево, будто в поисках сил. Или ответа.

–«Лучше» – этого мало, чтобы остаться в живых, – сказала она, и я похолодела от едкой интонации. – В тебе этого нет. Ты сама сказала, что не хочешь делать мне больно. Если я снова возьму твою кровь, не дав своим чувствам к тебе сковать мой голод по крови, тебе придется останавливать меня силой и болью, потому что, когда голод захватит власть, я не сдержу его. Ты думаешь, сможешь ты?

У меня пересохло во рту, и слова прозвучали хрипло:

–   Не... Не обязательно же применять силу.

–   Правда? – спросила она, и я встала столбом, вытаращив глаза от страха. Айви отпустила сумочку, та упала на пол. – Давай проверим.

Она прыгнула, я отдернулась, хватая ртом воздух, нырнула к ней, оттолкнувшись от стены с намерением мимо нее проскочить. Если она меня схватит, я труп. Потому что это не страсть, это гнев, гнев на себя, наверное, но оттого не менее опасный.

Звук удара Айви об стену в том месте, где я только что была, заставил сердце скакнуть к горлу. Я резко развернулась. Айви неслась на меня, я схватила ее за руку, дернула, пытаясь повалить, но Айви вывернулась, покатилась – судя по звуку, и я развернулась – ...но слишком медленно.

Сдержалась, не пискнула, когда белая рука охватила мое горло, пальцы прижали руку, вывернули кисть так, что стало больно. Я обмякла в ее захвате – с ее вампире кой реакцией мне не соперничать. Вот и все. Я во власти Айви.

–Ну, Рэйчел? – шепнула она, шевеля мне волосы дыханием. – Делай мне больно, покажи, что ты этого не боишься! Если ты не воспитана в сознании, что это норма, то это труднее, чем ты думаешь.

Она не мазохистка, она реалистка, пытающаяся меня заставить понять. Я стала отбиваться в страхе, и плечо пронзило болью. Не от захвата Айви – он был прочен, но не причинял бол и, – а от моих усилий освободиться. Я застыла, вытаращенными глазами глядя на стену. Спиной я ощущала тепло ее тела, и у меня мышцы начало одну за другой сводить от покалывания, возникшего высоко в шее и потекшего вниз...

–   Мы можем делить кровь без любви, если ты сможешь мне сделать больно, – выдохнула Айви, обдав мне ушную раковину теплом. – Можем делить кровь без боли, если ты меня полюбишь. А середины нет.