Текст книги "На несколько демонов больше"

Автор книги: Ким Харрисон

Соавторы: Андерсон Кевин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

–Вы про карты таро?

Я излишне резко кивнула:

–Да. Я знаю одну особу, которая выглядит как изображение на карте дьявола.

Лицо у Трента стало ледяным, и лежащая у меня на талии рука отяжелела.

–   Карта дьявола? Это так вы хотите выполнить некоторую свою сделку?

–   Господь с тобой, Трент!!– оскорбилась я. – Не дьявол, а женщина, которую он утаскивает.

–   А! – Глаза его затуманились, потом он скривился недовольно. – Очень дурного тона шутка. Даже для вас.

Он считает, что это шутка?

–Ее зовут Кери, – заговорила я торопливо. – Она была фамилиаром у Ала, пока я ее не выручила. Родилась в средние века. Только начинает кое-как склеивать свою жизнь и рада будет увидеть кого-нибудь из своих оставшихся сородичей.

Трент остановился, потрясенный – мы встали столбом на танцполу.

–А если ты ее обидишь, – добавилая, убирая от него руки, – я тебя убью. Клянусь, выслежу тебя, как гончая, и убью.

Он стиснул зубы.

–Зачем вы мне это говорите? – сказал он, побледневши запах зеленых листьев чуть ли не забивал ноздри. – Я через два дня буду женат!

Я подбоченилась:

–И при чем здесь это? – ответила я, ничуть не удивившись, что эта мысль пришла ему в голову первой. – Это тебе не племенная кобыла, а женщина со своей жизнью и своими целями. И как бы тебе это ни было удивительно, – я ткнула пальцем ему в грудь, – эти цели не включают великого и желанного Трента Каламака. Она хочет с тобой встретиться и дать тебе любые образцы, которые тебе нужны, вот и все.

Эмоции промелькнули у него на лице слишком быстро, чтобы я могла их узнать. Потом опустилась каменная стена, и я просто поежилась при виде такого ледяного самообладания. Ничего не сказав, он повернулся на каблуках и зашагал прочь.

Я уставилась ему в спину, моргая от неожиданности:

–Эй! Это надо понимать так, что ты не придешь?

Он деревянными шагами пошел через зал к своим будущим теще и тестю, явно уходя от разговора.

Покалывание в затылке привлекло мое внимание к Квену. Брови у него были вопросительно подняты, и я отвернулась, пока он не решил подойти. Охватив себя руками, я пошла к столу в глубине, где можно было бы просидеть остаток вечера. Дженкс опустился мне на серьгу каскадом золотой пыльцы, и его почти неощутимый вес был привычным и приятным.

–Ты ему рассказала про Кери?

Я кивнула. Музыка кончилась, оставив чистый, одинокий голос певицы. Крылья Дженкса обдували мне шею, как веер.

–И что он сказал?

Я вздохнула, села и стала перебирать пакетики сахара.

–Ничего.

Глава двадцать четвертая

Ноги болели, и на последних кварталах от автобуса к церкви я остановилась, прислонилась к клену, чтобы снять босоножки. Мимо просвистела на повышенной скорости машина, и я скривилась, услышав визг тормозов на повороте. Дженкс пискнул от неожиданности и слетел с моего плеча, треща крыльями, когда я наклонилась расстегнуть ремешки.

–   Эй! – крикнул он, рассыпая пыльцу. – Можно было бы и предупредить, ведьма!

–   Извини, – сказала я устало, поднимая голову. – Ты так тихо сидел, что я про тебя забыла.

Гудение крыльев стало тише, и он вернулся ко мне на плечо.

–Это я заснул, – сознался он.

Подцепив туфли пальцами, я выпрямилась. Вечер окончился рано, чтобы добрые эльфы могли попасть домой к полуночной сиесте. Пикси придерживаются тех же часов – четыре часа спят около полуночи и еще четыре часа около полудня. Не удивительно, что Дженкс устал.

Босые ноги ощущали тепло потрескавшегося тротуара, и мы шли в озаряемой уличными фонарями темноте к весело освещенной вывеске «ВАМПИРСКИЕ ЧАРЫ» над дверью церкви. Вдали завыла сирена. Полнолуние еще только через несколько дней, но на улицах уже неспокойно, даже здесь, в Низинах.

Не то чтобы я прислушивалась, но в автобусе передавали слух, что «Склад» на Вайн-стрит снова загорелся. Дорога домой не проходила мимо этого места, но количество встреченных нами джипов ОВ поражало. У некоторых пассажиров автобуса вид был перепуганный – за неимением лучшего слова, но я слишком была поглощена мыслями о собственных бедах, чтобы встревать в разговор, а Дженкс, очевидно, заснул.

Я прошла по ступеням бесшумно, распахнула входную дверь, покосилась на крюки для одежды, надеясь увидеть там хоть какую-нибудь шмотку Айви. Напрасно.

Дженкс у меня на плече вздохнул.

  —Прямо сейчас ей позвоню, – сказала я, бросая туфли на пол и скидывая с плеча сумку.

  —Рэйч! – Пикси слетел с плеча и повис в воздухе так, чтобы видеть мое лицо. – День был трудный.

–Вот почему я ей и звоню.

Щелкнуло соединение. Я пошла через святилище, включая по дороге свет и направляясь в кухню. Меня грызла вина. Айви не могла узнать про меня и Кистена, и даже если б узнала, все равно она бы сначала устроила мне скандал, а потом только съехала. Я так думаю.

Щелкнул выключатель в кухне, к жужжанию крыльев Дженкса присоединилось стрекотание сверчков. Я прищурилась, давая глазам привыкнуть к свету. Печально смотрелось пустое место, оставшееся от компьютера Айви, и я бросила туда сумку, чтобы хоть не так пусто было. Телефон звонил, пока не пошло сообщение, что соединение переключается на голосовую почту, а тогда я отключилась.

Захлопнула телефон с глухим щелчком. Дженкс сидел на банке со своими артемиями, чуть покачивая ногами, а крылья у него повисли неподвижно – признак тревоги.

–   Не одна выпендрится, так другая, – сказал он мрачно.

–   Ну, это не я свалила прошлой зимой, – сказала я, подходя к холодильнику за бутылкой воды, оставленной Айви.

–   Ты и правда хочешь поднять этот вопрос? – проворчал он, и я почувствовала свою вину и покачала головой.

–   Может, она с Кистеном, – сказала я, сворачивая пластиковую крышку и делая глоток. Пить мне не хотелось, но стало лучше – будто прямо сейчас ворвется возмущенная Айви и спросит, какого черта я хватаю ее воду.

Дженкс взлетел в воздух, медленно развернулся и встал на крышку своей банки с артемиями.

–Дай мне знать, если что-то услышишь. А я объявляю рабочий день оконченным. Джан остается смотреть, если что-нибудь случится. Буду нужен – скажи ему.

У меня глаза на лоб полезли. Он ставит своего ребенка часовым?

–Дженкс? – окликнула я его, и он обернулся, вися возле

дыры для пикси.

Он приподнял и опустил плечи:

–   Я побуду с Маталиной, – сказал он, и я очень постаралась не улыбнуться.

–   О'кей. Хочешь завтра взять выходной?

Он мотнул головой и вылетел в дыру в сетке. Я шагнула к окну, наклонилась над умывальником и увидела, как он оставляет след зеленой пыльцы на пути к пню в саду. Потом он скрылся, и я осталась одна. Взгляд упал на пирог, который Айви мне спекла—по-прежнему без глазури. Я его днем завернула в фольгу, чтобы не высох.

Черт, до него же хреново.

Чтобы не раскиснуть от жалости к себе, я дернула с полки книгу заклинаний и пошла в святилище с водой и тюбиком глазури. Есть мне не хотелось, но нужно было чем-то себя занять. Посмотрю местное телевидение, поскольку кабель сюда не достает, сделаю вид, будто чему-то учусь, а потом рано лягу спать. Ну ни фига себе день рождения получился.

Виновата ли я в уходе Айви?– подумала я, бредя в святилище. Черт побери, почему я позволяю своим эмоциям принимать за меня решение? Никто же меня не заставлял Кистена кусать. Я могла вернуть ему эти чехлы. А Айви права не имеет огорчаться, он мой бойфренд, в конце-то концов! А еще она говорила, что ее поцелуй – это проба, чтобы я поняла, чего хочу. Ну, вот я и попыталась понять, и Кистей мне в этом помог.

В подавленном настроении я плюхнулась на мягкое кресло Айви. Пахнуло вампирским ладаном, и я вдохнула его полной грудью, ища утешения. Где-то далеко бухнул трансформатор, и я стала ждать, когда мигнет и погаснет свет. Но он продолжал гореть – к счастью для меня и горю для белочки, которой хренова туча вольт только что подарила вечный покой. Я открыла книгу заклинаний и взяла пульт. Была почти полночь – в новостях должны что-нибудь сказать про пожар.

Экран засветился, закрутился рекламный ролик, а я проглотила ложку глазури. Позвонила Кистену – ноль. Потом в «Пиццу Пискари», выслушала сообщение с автоответчика, записанное для рабочего времени, и удивилась, что никто не снял трубку. Наверное, все в запарке.

Наклонив голову набок, я оглядела темную прихожую. Вот можно бы просто взять ключи да туда поехать, но когда столько на улице копов, без прав ездить беспокойно.

Снаружи снова что-то грохнуло, на этот раз ближе, и свет мигнул.

Две белочки?– подумала я, потом нахмурилась. Темно уже, какие там белки. Может, кто-то опять стреляет по уличным фонарям.

Любопытствуя, я отложила глазурь и подошла к окну. Тут грохнули в дверь, я обернулась—и в прихожую ворвалась Кери.

–   Рэйчел? – воскликнула она с тревогой на треугольном лице. – Рэйчел, слава богу! – Она быстро подошла, взяла меня зa руки. – Надо уходить отсюда.

–   В чем дело? – начала я рассудительно, но тут ввалился Кизли – старый чернокожий шагал быстро, несмотря на артрит. – Кери, что случилось?

Кизли кивнул мне, потом закрыл дверь и запер на засов.

–   Эй! – возмутилась я. – Айви же еще нет дома!

–   Она не придет, – сказал старый колдун, хромая вперед. – Спальный мешок у тебя есть?

Я уставилась на него:

–Нету. Канул в солевую яму год назад. – Я, пока ходила под приговором ОВ, много чего лишилась, и новый спальный мешок в планах пока не стоял. – А откуда ты знаешь, что Айви не придет?

Старик, не отвечая, направился по коридору в мою комнату.

–Эй! – снова сказала я и обернулась к Кери, которая схватила меня за руку. – Что случилось?

Она показала на телевизор, где сейчас была мешанина шума и неразберихи.

–Он вырвался. – У нее в лице не было ни кровинки. – Ал по эту сторону линий. Свободен и без чьего бы то ни было принуждения ходит что при солнце, что без.

У меня сразу же плечи опустились в облегчении.

–Боже мой, Кери, извини, я хотела тебе сказать. Тебе действительно нужно завести себе телефон. Я знаю. Ал был на репетиции и обеде у Трента.

У эльфийки глаза стали вдвое больше.

–   Это правда? – воскликнула она, и я скукожилась.

–   Я хотела тебе сказать сразу, как попаду домой, но забыла, – сказала я заискивающим тоном, гадая, как же она узнала. – Но все хорошо. Ему нужна только я, никто больше. Под солнцем он может находиться, потому что заключил договор с Ли и будет владеть его телом, пока Ли меня не убьет. А этого не случится, пока он от меня не добьется, чего ему нужно.

Я не могла ей сказать, что нужна я ему из-за того договора, который она с ним заключила. Это бы ее убило.

Кери задумалась.

–А если Ли тебя убьет, разве это не подпадает под пункт «лично или посредством своих агентов»?

У меня свело судорогой живот, и я посмотрела на Кизли в конце коридора – он нас ждал с моим летним одеялом в руках.

–Ал освободит Ли перед тем, как он меня убьет, а так как у Ли достаточно личных причин хотеть моей смерти, пункт об агенте в действие не вступает.

Кизли бросил мою подушку и одеяло у входа в святилище и потопал обратно по коридору. Кери взяла меня за руку и повела за ним.

–Тонкости демонологии будем обсуждать потом. А сейчас

тебе нужно оказаться на освященной земле.

В раздражении я вырвала руку из пальцев Кери.

–Да все в порядке! – возразила я нетерпеливо. – Если бы Ал собирался что-то со мной сделать, уже бы сделал. Он меня убивать не собирается. По крайней мере прямо сейчас.

Я посмотрела на экран телевизора, не в силах понять, чего это все с ума сходят. Потом пригляделась. Народ собрался не возле склада, а перед продуктовым магазином. Его грабили перепуганные люди на фургонах и пикапах. Дикторша испуганным голосом сообщала, что паниковать не надо, ситуация под контролем. Ага. Именно как подконтрольная она и выглядела.

Еще раз бухнуло и полыхнуло, симпатичная репортерша выругалась, пригнулась, а камера повернулась к другой стороне улицы, к бензозаправке. Еще вспышка – и до меня дошло, что случилось. Какой-то лей-линейщик взорвал конкурента, который хотел подрезать его у заправки. В воздухе еще висела едва заметная лиловатая дымка.

–   Снимаешь? – крикнула репортерша, и у меня сердце екнуло, когда картинка дрогнула и ушла вниз. – Город сошел с ума! – кричала она, выкатив безумные глаза. – ОВ объявила военное положение, всем жителям велено сидеть по домам. Автобусное движение прекращается в полночь, все оставшиеся на улице будут арестованы.

–   Джейк! – крикнула она, когда ее встряхнул очередной взрыв. – Ты снимаешь?

Джейк, надо сказать, снимал, и я таращилась на экран, где водители лихорадочно заполняли бензобаки. У меня челюсть отвисла, когда один водитель, обозлившись, толкнул впереди-стоящую машину, очищая себе место. Началась драка – и снова у меня отвисла челюсть, когда шар зеленоватого безвременья взорвал бензоколонку. Вскрикнула репортерша, и камера упала на землю. У меня задрожали окна, я обернулась к темной улице. Черт, это уже рядом. Так что, собственно, происходит? Ну да, Ал на свободе. Но ему же только я нужна?

–   Не понимаю, – сказала я, разводя руками. – Он же может только то, что может Ли. Он не опаснее любого среднего развращенного, мазохистичного и черного колдуна лей-линейщика. – Я замолчала, ощущая страх, исходящий с экрана телевизора. —Ладно, ладно, – поправилась я. – Конечно, без крика не обойтись, но его вполне можно свалить.

–   Уже пытались. – Кери потянула меня за собой, но я не сдвинулась, глядя на этот хаос. – Он устроил беспорядок в одном дансинге, и вышибалы попытались его выставить – он их убил. Испепелил прямо на месте и заведение поджег. А потом выбросил в безвременье шесть колдунов, посланных за ним из ОВ. Его никто не может остановить, Рэйчел, и он никому не подвластен. Все боятся. Все хотят, чтобы он ушел.

–   Он их сжег? – спросила я, и страх смешивался во мне с недоумением. Хорошо, я ошиблась. Может быть, он сильнее, чем я думала. – Ему нужна только я. Зачем он это делает?

Кери отвернулась от телевизора – глаза у нее были испуганные – и попыталась сдвинуть меня с места.

–О  чем  он  тебя  просил? – спросила она, и я облизала губы.

Поколебавшись, я ответила:

–Свидетельских показаний, что ты обещала никого не учить умению накапливать энергию лей-линий. Я отказалась, а если он вернется без меня, его посадят за решетку.

Кери закрыла глаза, стиснула зубы, стараясь не выдать своего страха и отчаяния.

–Мне очень жаль, – прошептала она трясущимся голосом. – Он пытается тебя переубедить. Я видела, как он такое делает. Только ты и Пискари проявили способность им управлять, и поскольку ты его сегодня не окружила кругом, все подумают, что он это делает с твоего ведома и согласия. Если ты не сделаешь то, чего хочет Ал, он настроит против тебя весь город.

–   Что?! – рявкнула я, когда в коридор вышел Кизли с тремя бутылками воды и старым приемником, который у меня лежит под шкафом на случай отключения света.

–   Возьми телефон, – сказал он коротко. – Запасные аккумуляторы есть?

У меня никак голова не включалась. Видя мою растерянность, он поднял перевитую жилами коричневую руку и пошел смотреть сам. Кери тянула меня прочь, и я позволила вывести себя в коридор.

–Это не моя проблема, – сказала я, впадая в панику. – Если я дам показания, чтобы убрать Ала из Цинциннати, то я – вызывальщица демонов, и Ал меня тем скорее прикончит. А если я ему не помогу, то я буду отвечать за всех, кого он убьет, ранит или закинет в безвременье?

Она подобрала одеяло, посмотрела мне в глаза и кивнула.

–С-супер.

Никак не выиграть. Что ни делай, а я в проигрыше. Черт побери, нечестно так!

–Но это еще не самое худшее, – сказала Кери, и я прочла страх на ее лице. – По всем каналам по новостям – что ты была с Алом за обедом. Ты не взяла его под контроль, и тогда из тюрьмы выпустили Пискари, чтобы это сделал он. Во всем Цинциннати кроме тебя это может только он.

Три секунды я стояла и впитывала новость. Пискари на свободе? Ну... блин.

–Дженкс! – крикнула я, влетая в коридор. – Дженкс! На заднем дворе чисто?

Надо отсюда выбираться. На улице темно. Церковь не освящена. Убежище обернулось западней.

Кери пошла за мной в кухню, с несчастным видом глядя на мой ужас, но мне было наплевать.

–Дженкс! – крикнула я опять, и он влетел, жужжа, в зеленом развевающемся халате.

–Какого черта тебе надо? – заворчал он. – Ты, блин, одну

ночь не можешь одна побыть!

Я моргнула, не ожидая такого афронта.

–В Цинциннати паника, потому что Ал разгуливает по улицам без ошейника. Шесть колдунов пытались взять его в круг, и он их выкинул в безвременье. Все боятся, что он начнет подбирать себе фамилиаров, а так как я его не стала ловить, из тюрьмы выпустили Пискари, чтобы его укротил. На заднем дворе чисто? Я сегодня буду спать на кладбище.

И завтра, и послезавтра. Блин, надо бы там домик поставить.

Дженкс разинул рот и побледнел. Пошевелил губами, потом тихо ответил:

–Сейчас проверю.

И исчез.

–Добрый вечер, Дженкс, – запоздало поздоровалась Кери. Послышался звук  захлопнутой сетчатой двери, и вошел Кизли.

–Пошли.

Я приложила руку к животу:

–   Я должна матери позвонить.

–   Позвони с кладбища.

Кери взяла меня за локоть и повела к задней двери. Сгорбленная тень Кизли шла впереди нас, и они вывели меня на деревянное крыльцо и в ночь.

Фонарь на заднем крыльце горел, и при его неуверенном мерцании я нашарила телефон. Высветился номер Пискари как последний вызывавший, и я в приливе страха поняла, где Айви. Она про меня и Кистена не слышала. Пискари ее к себе вызвал, это было подстроено. Ал и Пискари сработали на пару_, как им уже случалось. Пискари позвал ее, и она пошла готовить его выход – как и положено наследнику.

–   Бог мой! – прошептала я, и колени подкосились. Ноги шли по холодной траве. Айви у Пискари. Прямо сейчас.

–   Айви! – крикнула я, разворачиваясь обратно к кухне, к ключам от машины.

–   Рэйчел, нет! – крикнул в ответ Кизли, потянулся ко мне – но его скрутил припадок кашля. Я метнулась к крыльцу, дернулась, когда Кери схватила меня за плечо.

–   Она – вампир, – сказала эльфийка, моргая в тусклом свете. – Это ловушка. Приманка. Ал и Пискари работают заодно. Ты знаешь, что это капкан!

–   Она мой друг! – выкрикнула я.

–   Иди на кладбище, – потребовала Кери, показывая мне Рукой, как будто я собака. – Мы со всем этим разберемся по порядку.

–По порядку! – заорала я прямо ей в лицо. – Ты знаешь,

что этот монстр способен с ней сделать? Кем ты себя вообразила? – кричала я, отшвыривая ее руки.

Кери отстала на шаг, стиснула зубы. Я почувствовала, как она черпает из линии.

И замерла. Она хочет меня заколдовать?

–   Не смей! – крикнула я, толкая ее, будто мы – девчонки, подравшиеся на детской площадке за мелок.

Она ахнула, села с размаху на землю, и глядела на меня ошеломленными глазами, а волосы ее рассыпались кругом. У меня лицо горело от неловкости.

–Прости, Кери, – сказала я. – Она мой друг, а Пискари ей вывернет мозги начисто. Западня или не западня, но я нужна ей.

Эльфийка на меня таращилась, забыв в растерянности и возмущении всю свою магию – оттого, что я посмела ее толкнуть.

–Кизли, – я повернулась к нему, – я вернусь...

И осеклась, увидев у него в руках мой вишневый пейнтбольный пистолет. Меня прошибло адреналином, и я застыла.

–Я не могу тебе позволить сбивать меня с ног, – сказал он, ровно и без дрожи держа ствол направленным мне в грудь. – Я могу себе что-нибудь сломать, – сказал он и спустил курок,

гладко и неспешно, как в вальсе.

Я готова была бежать, но шипение выходящего воздуха меня остановило...

–   Ой! – крикнула я, ощутив жалящий удар прямо в грудь. Опустила глаза – увидела ошметки красного пластика.

–   Кизли, чтоб тебя черт... – сказала я, свалилась и отключилась раньше, чем голова коснулась мягкой садовой земли.

Глава двадцать пятая

– Что же так долго? – донесся голос Дженкса, загудевший где-то у меня внутри головы. Болело плечо, и я передвинула руку, чтобы его потрогать. Я оказалась мокра насквозь, и от удивления проснулась.

Набрав в легкие воздуха, я села, хлопая глазами.

–Вот! Прошу любить и жаловать, – сказал Кизли. Тревожно глядя карими глазами, он отступил и выпрямился. Кожистое лицо изрезали морщины, и казалось, что он мерзнет в линялой матерчатой куртке. Поднимающееся солнце окутывало его дымкой, а рядом с ним в воздухе парил Дженкс. Оба они смотрели на меня с заботой, а я привалилась к могильному камню и мало что соображала. Нас окружали пикси, и их смешки звенели как ветровые колокольчики.

–Ты меня заколдовал! – крикнула я, и дети Дженкса брызнули, пища, в разные стороны. Я посмотрела вниз, увидела соленую воду, капающую с волос, с носа, с пальцев, почувствовала, как промокает на мне белье. Ну и видок, наверное.

Изборожденное годами лицо Кизли разгладилось.

–Я тебе жизнь спас.

Отбросив на траву пятигалонное ведро, он протянул мне руку, чтобы помочь встать.

Уклонившись от этой руки, я вскочила, пока вода не просочилась дальше.

–Черт бы тебя побрал, Кизли, – выругалась я, отряхивая мокрые руки и  чувствуя, как сама себе противна. – Ну, спасибо.

Он фыркнул, а Дженкс сел на ближайший памятник, красиво сверкая крылышками на солнце.

–Ну, спасибо! – передразнил он. – Я тебе что говорил? Забывчивая, беспомощная и стервозная. Надо было оставить ее тут лежать до полудня.

Я попыталась выжать соленую воду из волос и злилась при этом невероятно. Последний раз меня вот так подловили восемь лет назад, с тех пор никому не удавалось. У меня замерзли пальцы, и я вдруг сообразила осмотреть остальную часть кладбища, туманную и золотистую в лучах восходящего солнца.

–Где Кери?

Кизли с трудом согнулся подобрать под мышку складной стул.

–Дома. Плачет.

Меня кольнуло чувство вины, я посмотрела на стену кладбища, будто могла увидеть сквозь нее дом Кизли.

– Мне жаль, что так вышло, – сказала я, вспомнив ее ошеломленный вид, когда я сбила ее наземь. Боже мой, Айви!

Я подобралась, будто для бега, и Дженкс метнулся мне в лицо, заставив пошатнуться.

–Рэйчря, нет! – заорал он. – Тут тебе не кино! Если ты пойдешь сейчас на Пискари, ты покойница! Только дернись к выходу, и я тебя посыплю, а потом сделаю лоботомию. Да все равно тебя посыпать надо, дура-ведьма! Что тебе в башку вступило?

Порыв бежать к машине угас – Дженкс был прав. Кизли смотрел на меня, подозрительно сунув руку в широкий карман куртки. Я перевела взгляд на его лицо, морщинистое и мудрое. Кери однажды назвала его воином на покое. Я была готова ей поверить – он слишком привычным движением спустил курок этой ночью. Если я хочу отбить Айви у Пискари, то нужен план.

Подавленная, я скрестила руки на груди и оперлась на надгробный камень. Вдали группа примерно человек в десять перебиралась через каменную стену, чтобы уйти с частной территории. Я ощетинилась – и успокоилась. Здесь святая земля, и испугалась не только я.

–Извини за вчерашнее, – сказала я. – Не подумала. Я просто...

У меня перед глазами возникла прошлогодняя картинка: Айви лежит под одеялами и дрожит, рассказывает мне, как Пискари изнасиловал ее разум и тело в попытке склонить ее убить меня. У меня лицо похолодело, я кое-как проглотила ком страха.

–Как там Кери? – сумела я спросить.

Я должна вызволить Айви от него.

Остро глянув темными глазами, Кизли кашлянул, будто понимая, что я все еще колеблюсь.

–   Нормально, – ответил он, перехватывая стул чуть поудобнее. – Хотя никогда ее такой не видел. Страшно переживает, что пыталась остановить тебя с применением магии.

–   Не надо было мне ее толкать.

Я с трудом подобрала приемник и подушку, мокрую от росы.

–   На самом деле это ты как раз сделала правильно. Радио стукнуло, упав в пустое ведро.

–   Как это?

Дженкс, ухмыляясь, взмыл в воздух, набрав сорок футов высоты за время одного удара моего сердца. Полетел наблюдать за местностью, заскучав от разговоров.

Кизли бросил в ведро термос с потеками кофе, распрямился, кряхтя.

–Ты ее сшибла с ног, потому что она хотела остановить тебя магией. Что было бы, если бы ты тоже магией ответила? Это было бы действительно страшно, но ты этого не сделала, проявив самообладание, о котором она забыла. Вот она сейчас и предается угрызениям совести, бедняжка.

Я уставилась, не совсем понимая.

–А я рад, что ты ее толкнула, – сказал он с усмешкой. – А то она последнее время стала очень много о себе понимать.

Я заправила за ухо выбившуюся мокрую прядь – холодную.

–Все равно нехорошо, – сказала я, и он потрепал меня по плечу, обдав запахом дешевого кофе. Я глянула на свою новую красную блузку – хлопок впитывал соленую воду как губка. Черт, вот теперь ей действительно конец.

Схватив одеяло, висевшее на могильном камне неподалеку, я его как следует встряхнула – полетели комья земли и срезанные травинки. Оно еще хранило тепло моего тела, и я, завернувшись в него как в плащ, прищурилась на солнце в дымке и попыталась вспомнить, в котором часу восходит оно в июле. Обычно я в это время еще сплю, но сегодня я отрубилась в полночь. Длинный намечается день.

Кизли зевнул и пошел прочь со своим стулом, шаркая ногами.

–Да, – сказал он, суя руку в карман и протягивая мне мой телефон. – Я звонил твоей матери, там все в порядке. Все потихоньку утрясется. По радио передавали, что Пискари поймал Ала в круг и изгнал его, освободив мистера Саладана. Чертов вампир стал героем города.

Он недоверчиво покачал седеющей головой, и я про себя согласилась. Освободил Ли от Ала? Маловероятно. Я сунула телефон в карман – неуклюже, из-за мокрой одежды.

–Спасибо, – сказала я, потом увидела на его лице сомнение. – Они работают на пару, да? В смысле, Пискари и Ал, – пояснила я, собирая все свое имущество и пристраиваясь за Кизли.

Блеснули на солнце серебряные волосы – это он кивнул:

–Предположение кажется разумным.

Я тяжело вздохнула. Эти двое были давними партнерами. Оба они знали, что бизнес есть бизнес и не парились по тому случаю, что именно показания Ала позволили засадить Пискари за решетку. Значит, сейчас он на свободе. Город спасен, зато меня припекло. Так получается.

У меня под мышкой была подушка, одеяло наброшено на плечи, а в руке – ведро с приемником и термосом. Держа равновесие, я тихо сказала:

–Спасибо, что вчера придержали меня. – Он ничего не сказал, и я добавила: – Я должна ее оттуда вытащить.

Кизли остановился, оперся артритными пальцами на ближайший камень:

–Сделай шаг в сторону Пискари – и я снова влеплю в тебя заряд.

Я нахмурилась, а Кизли, белозубо улыбаясь, протянул мне мой пистолет.

–Айви – вампир, Рэйчел, – сказал старик, уже не улыбаясь. – Если ты не берешь на себя ответственность, то прими как факт, что она там, где ей место. И иди своей дорогой.

Я застыла, подтянула сползающее одеяло.

–И что ты этим хочешь сказать, черт побери? – огрызнулась я, бросая пистолет в ведро к приемнику.

Но Кизли улыбнулся, и его впалая грудь шевельнулась на трудном вдохе:

–Либо сделай свои отношения с ней официальными, либо отпусти ее.

Я уставилась на него, удивленно щурясь на ярком утреннем солнце:

–   Не поняла?

–   У вампиров склад ума одинаковый, – сказал он, обнимая меня за плечи и направляясь вместе со мной к калитке. – Всем вампирам, кроме мастеров, физически необходимо равняться на кого-то более сильного. Это у них в крови – как у вервольфов с их альфами. Айви выглядит такой могучей, потому что рядом с ней очень мало тех, кто сильнее ее. Один – Пискари, вторая – ты.

Я шла медленно, в его темпе, но тут вообще поползла как черепаха.

–Мне его не одолеть. Хотя именно это я рвалась сделать

ночью.

Господи, ну и стыд. Я действительно заслужила, чтобы меня свалили моими же чарами.

–А я не говорил, что ты способна победить Пискари, – возразил старый колдун. Мы с ним шли по неровному кладбищу, поддерживая друг друга. – Я сказал, что ты сильнее его. Ты могла бы помочь Айви стать той, кем она хочет быть, но если она не сможет расстаться со своим страхом и смириться со своими потребностями, она снова попадет в лапы Пискари. Думаю, что она еще не выбрала.

Это все было очень странно слышать.

–Почему ты так решил?

Его морщины стали резче:

–Потому что она не пыталась тебя убить этой ночью. У меня ком свернулся в груди. Ну почему он так ясно все видит, а я оказалась глухой, как бетонная стена? Наверное, как-то сочетается с имиджем мудрого старца.

–Мы однажды это пробовали, – сказала я тихо, подавляя желание коснуться шеи. – Она меня чуть не убила. Она сказала, что для нее единственный способ смирить жажду крови – смешивать ее с сексом. Иначе она теряет над собой контроль, и мне придется делать ей больно, чтобы она прекратила. А я не могу, Кизли. Не могу смешивать экстаз кровопускания с причинением ей боли. Это плохо. Это извращение.

У меня пульс забился чаще от противной мысли, что именно это делает Пискари... и именно такой он сделал Айви. Я знала, что лицо у меня покраснело, но Кизли не выглядел шокированным, когда поднял на меня взгляд. Наморщив лоб, он поглядел на меня с сочувствием:

–Да, попала ты в переплет.

Мы проходили мимо низенького заборчика, отделяющего кладбище от нашего заднего двора. Пикси были повсюду, солнце бликовало на их крыльях. Очень неловкий был разговор, но с кем же мне было об этом говорить? Не с матушкой же моей?

—Так ты думаешь, – сказала я тихо, сворачивая к высокой

калитке, выводящей на улицу, – что это по моей вине она побежала к Пискари? Потому что я не могу себя заставить ее остановить силой, если она забудется, а спать с ней я не согласна?

Кизли хмыкнул.

–    Айви мыслит как вампир. Пора тебе мыслить как ведьме.

–    В смысле – о каких-то заклинаниях? – предположила я, вспоминая отвращение Айви к таким вещам, потом сама покраснела, услышав энтузиазм в своем голосе. – Чтобы приглушить ее голод или чтобы успокоить ее, не причиняя вреда?

Он опустил и поднял голову, и я замедлила шаг, увидев, что ему трудно.

–    Так что же ты собираешься делать? – спросил он, опуская руку мне на плечо. – В смысле, сегодня?

–    Придумать какой-то план и пойти ее выручать, – призналась я. Потому что уже сама не знала, что и думать.

Он помолчал, потом ответил:

–    Если ты попытаешься, он сильнее в нее вцепится.

Я стала было возражать, и он остановился, повернулся ко мне лицом. В темных глазах читалось предостережение.

–    Ты туда войдешь – и Пискари заставит ее тебя убить. Поверь в нее, она сама вырвется. Пискари – ее мастер, но ты – ее друг, и душа ее все еще при ней.

–    Поверить в нее? – сказала я, потрясенная мыслью, что я должна не делать ничего. – Я не могу ее там бросить! Когда в прошлый раз она отказалась меня убивать, он ее изнасиловал кровью.

Мягкая рука у меня на плече подтолкнула вперед, и мы пошли дальше.

–    Поверь в нее, – просто повторил он. – Она же в тебя верит. – Грудь Кизли поднялась и опустилась глубоким вздохом. – Рэйчел, если она уйдет от Пискари и не будет никого, к кому она может обратиться за защитой, первый же неживой вампир, на которого она наткнется, сможет ее употребить как захочет.